CC BY
99
ПРЕДСТАВИТЕЛИ У ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН
В ПРЕДГОСУДАРСТВЕННЫЙ И РАННЕГОСУДАРСТВЕННЫЙ
ПЕРИОДЫ (VI-XIV вв.)
ГЛИНИН Роман Александрович
Аннотация. В статье анализируется проблема генезиса института представительства. Предпринимается попытка реконструкции представительства в условиях существования родового и общинного суда. Вероятным моментом зарождения института представительства следует считать выделение представителей из посредничества, использовавшегося в практике родовой и общинной.
Annotation. The article analyzes the problem of the genesis of the institution of representation. An attempt is being made to reconstruct the representation in the conditions of the existence of a tribal and communal court. Probably the moment of origin of the institution of representation should be considered the allocation of representatives from mediation, used in the practice of the clan and community.
Ключевые слова: представительство, община, древнерусское право, родовой суд, судебный процесс.
Keywords: representation, community, ancient Russian law, tribal court, litigation.
История исследования судопроизводства в Русском государстве охватывает более чем два века развития отечественной историко-юридической науки. Однако, несмотря на то, что основные работы исследователей посвящались проблемам описания принципов древнерусского процесса, выяснения роли участвующих в нем лиц, практически отсутствуют исследования, проясняющие вопрос зарождения института представительства в судебном процессе Древней Руси. Попытки изучения генезиса данного института предпринимались с момента проведения судебных реформ середины XIX в. Но исследователи, как правило, ограничивали свои изыскания границами достаточно позднего периода уже существующего Древнерусского государства, а именно позднее ХП-ХШ вв. Так называемый потестарный (предгосударственный) период1 у восточных славян до IX в. остался практически неизученным. Современные исследования материальной культуры древних славян и сравнительно-правовой метод позволяют нам смоделировать генезис института представительства и на самых ранних этапах образования государственности у восточных славян.
Рассуждая о генезисе института представительства, следует сразу указать на весьма важное обстоятельство, которое, как правило,
1 См.: Кривошеев Ю.В. Русь и монголы: исследование по истории Северо-Восточной Руси Х11-Х1У вв. : дис. ... д-ра ист. наук. СПб., 1999. С. 396.
игнорируется исследователями истории судопроизводства. В потестарный период у восточных славян более правильно говорить не о существовании суда как органа государственной власти, а о некоем варианте разрешения внут-риобщинных споров, содержание которого ближе к современному пониманию третейского разбирательства, своеобразным переговорам сторон, как справедливо указывают отдельные исследователи2. В последующем, как показывают материалы древнерусских летописей и исследования по юридическому быту древнерусской общины, такой вариант разрешения конфликтов успешно сосуществовал и даже конкурировал с собственно государственным (княжеским) судом. Верно пишет по этому поводу В.А. Глухов: «Общинный строй на догосудар-ственном уровне развития определяет и первичный судебный орган - общину»3. С течением времени юрисдикция общинного суда была сильно сокращена, но своего значения он не потерял в России вплоть до начала ХХ в.4 По-
2 Чебаненко С.Б. Княжеский и народный суд в Древней Руси : дис. ... канд. ист. наук. СПб., 2007. С. 23.
3 Глухов В.А. Становление церковной юрисдикции в Киевской Руси Х-Х1 вв. // Российская юстиция. 2006. № 3. С. 54.
4 См.: Александров В.А. Обычное право крепостной дерев-
ни XVII - начала XIX в. М., 1984. С. 38 ; Карцев Е.Е. Сельское
правосудие в жизни русской деревни // Вестник Европы. 1882.
С. 22 ; Кистяковский А.Ф. Волостные суды, их история, настоящая
их практика и настоящее их положение // Труды этнографической экспедиции в Западно-Русский край. СПб., 1872. Т. 6. С. 86 ; Шат-ковская Т.В. Закон и обычай в правовом быту крестьян второй половины XIX в. // Вопросы истории. 2000. N° 11-12. С. 13.
скольку внутриобщинный суд гораздо архаичнее княжеского суда, зачаточные элементы судебного представительства следует искать именно в его практике, а не в практике возникшего впоследствии суда князя. Суд же, в современном его понимании, как инструмент разрешения конфликтов появляется сравнительно поздно.
Необходимо также отметить, что представительство сторон рассматривается некоторыми исследователями как один из признаков суда, наряду с такими, как прения сторон, доказательства, свидетели, собственно судебная процедура. В то же время они небезосновательно заявляют, что представительство как признак судопроизводства уже известно и на досудебных стадиях5 (назовем это догосударственно-док-няжескими стадиями развития судопроизводства). Те архаические институты, из которых в последующем и зародился собственно суд, были нацелены прежде всего на разрешение конфликта6. В условиях существования древнего общества, по обоснованному мнению исследователей, любой конфликт мог перерасти во вражду и месть, как внутриплеменную, так и в межплеменную7. Неоспоримо, что изначальной формой мирного разрешения конфликтов были прямые переговоры между потерпевшей стороной и стороной, причинившей ущерб. Однако вполне закономерным будет вопрос: «А как развивались события, если какая либо из сторон не желала по определенным причинам лично участвовать в этих разбирательствах, или она уже не могла этого сделать чисто физически (смерть)?». И вот здесь, по нашему мнению, возникает потребность в представителях в том смысле как мы понимаем этот термин ныне, или в тех, как отмечается в литературе, кто мог выполнять подобные функции в древности8. Уже на этапе догосударственно-го развития общества, в так называемый позд-непервобытный (потестарный) период, когда появляется протосуд, возможно было появле-
5 Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. СПб. : Равена : Альфа, 1997. С. 49.
6 Воскобитова Л.А. Судебная власть: возникновение, развитие, типология. Ставрополь, 2001. С. 44.
7 Семенов Ю.И. Общие проблемы нормативной этнологии и материалы по нормативной культуре народов Северной Евразии и Дальнего Востока // Традиционная нормативная культура, организация власти и экономика народов Северной Евразии и Дальнего Востока. М., 2000. С. 18-19.
8 Воскобитова Л.А. Судебная власть ... С. 14-15 ; Мальцев. Г.В. Очерк теории обычая и обычного права // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. Ростов н/Д, 1999. С. 28.
ние представительства интересов сторон в процедуре урегулирования как внутриплеменных, так и межплеменных конфликтов9. Современные подходы в исследовании проблем возникновения государства и права допускают возможность существования зачатков представительства и в период предгосударственных форм общественной организации10. На этапе общинного суда споры решались сторонами прямо либо с помощью представителей, посредников, или через посредство третейского суда11.
Вероятным моментом зарождения института представительства следует считать выделение представителей из посредничества, использовавшегося в практике родовой и общинной. Как и в настоящее время, представитель в древнем обществе - это человек, который обладал более обширными познаниями в деле разрешения конфликтов. К нему обращались за советом, если в споре было много неясностей или не могли определить размер ущерба и компенсации, или неясна была сама процедура разрешения спора (конфликта)12. Однако, в отличие от современности, представитель должен был обладать не только большим по сравнению с обыкновенным членом общины набором знаний и навыков участия в разрешении споров (конфликтов), но и несомненным авторитетом среди членов рода (общины), а такой авторитет в условиях первобытного общества, как правило, основывался на старшинстве (ста-рейшинстве)13 либо физической силе и ловкости, поскольку представитель, как показала последующая известная уже по писаным источникам практика, мог представлять интересы своего доверителя не только в устных баталиях, но и в реальном судебном поединке с помощью оружия. В этой связи в литературе справедливо отмечается, что важной особенностью в какой-то степени первобытно-престижного и в полной мере предклассового об-
9 См.: История первобытного общества. Эпоха классооб-разования. М., 1988. С. 449-451 ; Общая теория права / под общ. ред. А.С. Пиголкина. М., 1996. С. 48.
10 См.: Нагих С.И. Нормативная система догосударствен-ного общества и переход к государству // Юридическая антропология. Закон и жизнь. М., 2000. С. 32.
11 См.: Семенов Ю.И. Общие проблемы нормативной этнологии . С. 28-29.
12 См.: Аннэрс Э. История европейского права. М., 1995. С. 13 ; Ковалевский М.М. Современный обычай и древний закон. М., 1886. Т. 2. С. 221 ; Рулан Н. Юридическая антропология. М., 1999. С. 161.
13 См.: Семенов Ю.И. Основные понятия обычного права: возникновение и развитие // Юридическая антропология. Закон и жизнь. М., 2000. С 23.
щества было очень своеобразное разрешение конфликтов14. Авторы новейших исследований верно отмечают характерную особенность возникновения института представителей в Древней Руси, которая была прежде всего связана с условиями древнейшего процесса и главным образом с таким видом процессуального доказательства, как поединок. Этот вид процесса требовал для достижения справедливости при таком виде разрешения спора поставить стороны, участвующие в нем, в равные условия, т. е. первоначальной причиной общественной необходимости в институте представителей стало естественное физическое различие людей15.
Первоначальное представительство не имело существенных различий, будь это процедура разбирательства, связанная с преступлением, или гражданский спор, поскольку сам характер древнего процесса, который даже если дело касалось в современном понимании уголовных преступлений (убийства, разбой и т. п.), был по своей процедуре ничем не отличим от гражданского процесса16. Для процедуры рассмотрения многих известных ныне преступлений такая практика сохранялась длительное
17
время уже и при сложившемся государстве . В условиях, когда на потерпевшую сторону возлагалась инициатива и по инициации судебного процесса, и по сбору доказательств, и все послесудебные действия, роль представителей становилась весьма значительной. Более поздние древнерусские источники фиксируют уже сложившуюся практику активного участия представителей, например в поиске доказа-тельств18. Заслуживает внимания в этой связи высказанное Н.Н. Ступниковой мнение о том, что представители, задействованные в различных процедурах доказывания, были известны славянскому обществу задолго до возникновения государства, а затем участие в этих процедурах было последним санкционировано19.
14 См.: Семенов Ю.И. Основные понятия обычного права ...
С. 27.
15 См.: Геворгиз А.А. Присяжная адвокатура по судебным уставам 1864 года и ее опыт для современной адвокатуры : дис. ... канд. юрид. наук. М., 2009. С. 4.
16 См.: Воскобитова Л.А. Судебная власть ... С. 27-43.
17 См.: Семенов Ю.И. Основные понятия обычного права ...
С. 29.
18 См., напр.: Памятники русского права. Вып. 1 : Памятники права Киевского государства. Х-Х11 вв. / сост. А.А. Зимин ; под ред. С.В. Юшкова. М. : Гос. изд-во юрид. лит., 1952. C. 21.
19 См.: Ступникова Н.Н. Формирование публично-
правовых институтов в Древней Руси (VI-XII вв.) : дис. ... канд.
юрид. наук. Воронеж, 2011. С. 10.
Таким образом, начальным этапом формирования института представительства следует признать период существования общинного (догосударственного) суда. Отличие судебных представителей этого периода от периода существования уже государственного суда заключается в том, что на первом этапе они рекрутировались преимущественно из членов того рода, интересы которого были нарушены (по принципу старшинства - силы), а на последующих этапах развития судопроизводства и распадения больших родов на соседские общины эти представители уже не ассоциируются с конкретным родом потерпевшего. В России, как указывали авторы «Истории русской адвокатуры», сначала в качестве защиты возникло родственное представительство, а толь-
20
ко потом появились и наемные поверенные .
Хронологически современные данные археологии и считающиеся достаточно надежными письменные источники позволяют говорить о существующих общинных судах и зарождении института представительства у славян не ранее VI в. н. э. Более ранние источники, соотносящие некоторые племена со славянами и позволяющие сделать какие-либо подтвержденные выводы об их общественном строе, подвергнуты в современной литературе весьма обоснованной критике21. Как свидетельствуют археологические данные, типичная восточнославянская община представляла собой в VI-VII вв. группу поселений, расположенных гнездами (гнезда-общины). Гнезда-общины располагались одно от другого на расстоянии 10-15 км. Население гнезда-общины доходило до 200 человек. В них выделяются общинные центры - общинные селища. Община состояла из родственных больших патриархальных семей22. Таким образом, гнездо-община представляло автономный, относительно малочисленный эгалитарный в имуще-
20 См.: История русской адвокатуры. Т. 1-3. М., 1914-1916. Т. 1 : Адвокатура, общество и государство: 1864-20/ХИ914 / И.В. Гессен. 1914. С. 16.
21 См. напр.: Гиндин Л.А. К вопросу о венедах в «Своде древнейших письменных известиях о славянах» // Славяне и их соседи. Греческий и славянский мир в Средние века и раннее Новое время : тезисы XIII конференции. М., 1994. С. 12 ; Петру-хин В.Я., Раевский Д.С. Очерки народов России в древности и раннем Средневековье. М., 2004. С. 148-154.
22 Ляпушкин И.И. Славяне Восточной Европы накануне образования Древнерусского государства (VIII - первая половина IX в). Л., 1968. С. 128 ; Рыбаков Б.А. Союзы племен и проблема генезиса феодализма на Руси // Проблемы возникновения феодализма у народов СССР. М., 1969. С. 27 ; Тимо-щук Б.А. Восточнославянская община Ш-Х вв. н. э. М., 1990. С. 79-85.
ственном отношении союз с тесными внутрен-
23
ними связями .
Сравнительные данные развития общины у разных народов, приведенные специалистами, позволяют говорить о том, что на данном этапе развития общины внутриобщинные (внутриродовые) конфликты решались внутри коллектива и не выносились за его пределы. Род в этот период являлся основной общественной ячейкой, регулировавшей соблюдение социальной нормы24. Однако ранее право уже проникает внутрь общины. Исследователи связывают этот процесс с усложнением структуры общины, которая перестает совпадать с родом, а состоит теперь из нескольких коллективов родственников25. Споры, таким образом, выходят за рамки одного рода, становятся межгрупповыми родственными, правда, принадлежащими по-прежнему к одной общине. Такие конфликты между отдельными группами грозили привести к межродовой вражде и находили двоякое разрешение.
Во-первых, конфликтующие стороны могли договориться непосредственно сами и тем самым урегулировать конфликт (спор).
Во-вторых, для разрешения конфликта могли привлекаться представители - посредники. Такая же процедура, по мнению Л.А. Воско-битовой, соблюдалась и при разрешении конфликтов между представителями разных об-щин26. Каким именно был порядок представительства на этом самом раннем этапе его зарождения у славян практически ничего не известно. Очевидно лишь одно, что упомянутая ранее нами родственная связь доверителя и его представителя является более или менее подтверждаемым фактом. Арабский писатель и географ Ибн-Даста значительно позднее, в Х в., подтвердит уже сложившуюся у славян практику родственного представительства в судебном процессе: «На борьбу эту [судебную] родственники обеих тяжущихся сторон приходят вооруженными и становятся; тогда соперники вступают в бой.»27. Следует обратить внима-
23 См.: Данилова Л.В. Сельская община в средневековой Руси. М., 1994. С. 119 ; Тимощук Б.А. Восточные славяне: от общины к городам. М., 1995. С. 132-135.
24 См.: Воскобитова Л.А. Судебная власть ... С. 14 ; Семенов Ю.И. Основные понятия обычного права ... С. 26.
25 См.: Семенов Ю.И. Основные понятия обычного права ... С. 20-21.
26 Воскобитова Л.А. Судебная власть ... С. 17.
27 См.: Сказания мусульманских писателей о Славянах
и Русских (с половины VII в. до конца X в. по Р. X.) / собр., пер.
и объясн. А. Я. Гаркави. СПб., 1870. С. 269.
ние, что Ибн-Даста говорит о подобном судебном представительстве, как о факте, уже имеющем широкое распространение.
Вполне обоснованным следует признать и мнение о непосредственной причастности к институту представительства старейшин в эпоху общинного суда. Появление у старейшин функции представительства при разрешении споров (конфликтов) исследователи относят к периоду начала разложения родового строя у восточных славян28. Наделение старейшин такими функциями является закономерным процессом, поскольку у многих народов старейшины прежде выполняли функции «знатоков», «вещателей права»29. Они обладали особым набором знаний, обычаев и прецедентов, которые использовались при разрешении конфликтов, что способствовало выделению их в особую «касту» протоадвокатов-судебников.
Однако отдельные исследователи не разделяют гипотезу о существовании у восточных славян особой группы (касты) старейшин про-тоюристов, «знатоков права». Свое мнение они обосновывают тем, что в этой роли могли выступать не только старейшины, но и взрослые люди вообще, поскольку у многих народов приобщение к племенному «праву» происходило во время инициации юношей и хранителями этих традиций были взрослые мужчины. Отсюда делается вывод, что хранение правовых традиций у славян не было монополизировано одной группой, а оставалось в ведении всех старших мужчин коллектива. Следовательно, представителем стороны в процедуре разрешения конфликта (спора) мог выступить любой взрослый соплеменник30. Но даже и сторонники такого общего представительства соглашаются с тем, что в первую очередь пред-
28 См.: Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. С. 39, 52-53.
29 К таковым относились брегоны в Ирландии, друиды у кельтов, понтифики в Риме, жрецы в раннефеодальной Швеции (см.: Ковалевский М.М. Современный обычай и древний закон. С. 196-202 ; Его же. Шведские областные законы как исторический источник // Средние века. М., 1971. Вып. 33. С. 6566 ; Кофанов Л.Л. Роль коллегии авгуров в разработке римского архаического права // Древнее право. 1997. № 1 (2). С. 23 ; Сморчков А.Н. Коллегия понтификов: частноправовые функции // Древнее право. 1998. N° 1 (3). С. 17 ; Широкова Н.С. Ранняя государственность и сакральное право у древних кельтов // Древнее право. 2001. № 1 (8). С. 35-37).
30 См.: Данилова Л.В. Сельская община в средневековой Руси. С. 134 ; Мальцев Г.В. Очерк теории обычая и обычного права. С. 29 ; Новосельцев А.В. Восточные источники о восточных славянах и Руси У1-1Х вв. // ДГВЕ. 1998. М., 2005. С. 303, 305.
ставителями выступала «ближайшая родня виновного или пострадавшего»31.
Рубеж VIII-IX вв. можно выделить как начало нового этапа развития института представительства. Этот этап был связан с появлением сторонних представителей, не являвшихся родственниками сторон спора (конфликта). Изменение состава представителей было связано с новыми процессами в социально-экономическом укладе жизни восточных славян, которые происходят в этот период, и в первую очередь это возникновение городов. Современные исследования обосновывают появление городов у восточных славян главным образом с внешними причинами, как опорных пунктов международной торговли. Располагаясь на торговых путях, часто вдали от традиционных племенных поселений, города становятся чужды племенному строю, а население их формируется не по принципу племенной принадлежности32. В таких городах заметным элементом становятся пришлые (чужие) люди. Эти процессы вписываются в общую тенденцию распада родоплеменного строя у восточных славян, когда вместо организации, в основе которой лежали кровнородственные начала, возникает организация, основанная на территориальных началах. Род уступает место большой семье, все большую роль в древне-славянском социуме начинает играть малая семья. Родовая община уступает место территориальной. Роды разрушаются, извергая большое количество людей, которые активно перемещаются в города33. Теперь пришлые вполне могли попасть и в категорию представителей, если обладали необходимым для разрешения споров опытом. О том, что такая практика могла иметь место, свидетельствуют сведения, приведенные Л.А. Фуксом в докторской диссертации 1948 г. при описании архаических форм судебного процесса у казахов, соотносимые хронологически со временем, исследуемом в данной части нашей работы, когда в судебном поединке сходились принявший очистительную присягу со своими представителями и представителями другой
31 Першиц А.И. Проблемы нормативной этнографии // Исследования по общей этнографии. М., 1979. С. 217.
32 См.: Носов Е.Н. Происхождение первых городов Северной Руси (постановка проблемы: история и археология) // Исторические записки. 2002. № 5 (123). С. 5, 36-37 (5-43) ; Франклин С., Шепард Д. Начало Руси: 750-1200. СПб., 2000. С. 56-81.
33 См.: Фроянов И.Я. Начала русской истории. Избранное. М., 2001. С. 26, 512, 702-706.
стороны, причем представители другой стороны могли и не являться родственниками тяжу-щихся34. Работа С.Л. Фукса привлекает внимание нешаблонным подходом ученого к изучению и трактовке судебно-правовых институтов, в том числе института представительства с применением сравнительного анализа подобных институтов у разных народов, в том числе славян. Использование неродственников-представителей встречается в этот период и у лангобардов, причем их опять же использовали, как правило, в судебном поединке35.
Следующим этапом в развитии института представительства становится рубеж X и XI вв., когда наступает пик распада родоплеменного строя у восточных славян. В этот период судебный процесс уже вплотную приближается к «вживлению» его в общегосударственный (княжеский) механизм. Только с Х в., по мнению С.В. Юшкова, в исполнении судебных функций общинные власти и родоплеменная верхушка уступают свое место княжеской вла-сти36. Множество людей, вышедших по разным причинам из общины и вследствие этого лишившиеся защиты традиционных институтов, переходят под юрисдикцию князя37. Княжеская власть начинает активно заниматься вопросами внутреннего управления, в том числе и су-
38 -г,
дом . В первую очередь это относится к судам по убийствам, кровной мести39. Вместе с тем нельзя сказать, что включение судебного процесса в орбиту княжеской юрисдикции повлекло для института представительства какие-либо существенные новации. Скорее мы здесь видим сохранение более древних традиций, присущих еще общинным судам. На первых порах государственная власть санкционирует
34 Фукс С.Л. Очерки истории государства и права казахов в XVIII и первой половине XIX в. / под общ. ред. С.Ф. Ударцева ; предисл. С. Ф. Ударцева, Н.О. Дулатбекова (на рус. и каз. языках) ; вступ. ст. Ш.Ф. Тлепина. Республика Казахстан : Юридическая книга, 2008. С. 218.
35 См.: Шервуд Е.А. Законы лангобардов. Обычное право древнегерманского племени (к раннему этногенезу итальянцев). М., 1992. С. 39, 40, 44, 67, 84, 88, 104.
36 См.: Юшков С.В. Общественно-политический строй и право Киевского государства. М., 1949. С. 106.
37 См.: Пресняков А.Е. Княжое право в Древней Руси: лекции по русской истории. Киевская Русь. М., 1993. С. 220 ; Фроянов И.Я. Начала русской истории ... С. 740.
38 См.: Фроянов И.Я. Начала русской истории ... С. 739740, 743.
39 См.: Чебаненко С.Б. Княжеский и народный суд в Древней Руси. С. 99 ; Черепнин Л.В. Общественно-политические отношения в Древней Руси и Русская Правда // Новосельцев А.П., Шуша-рин В.П., Щапов Я.Н., Пашуто В.Т., Черепнин Л.В. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С. 153.
довольно ограниченное количество норм, преимущественно уголовного характера, что отчетливо видно на примере первых законодательных
40 г-р
памятников . Так, один из первых памятников писаного княжеского законодательства Русская Правда вполне в духе общинного права допускает представительство родственников пострадавшего в процедуре мщения обидчику: «Аще ли утнет руку, и отпадеть рука, либо усъхнеть, то 40 гривны. Аще ли будет нога цела, а начнеть храмати, тогда чада смирять»41. Однако об упоминаемом варианте представительства родственников в судебных поединках, зафиксированном в арабских и византийских источниках42, Русская Правда умалчивает. Некоторые авторы объясняли это случайными причинами, другие -влиянием на процессы составления Русской Правды христианского духовенства43. Последнее утверждение, правда, вряд ли следует признать обоснованным, поскольку пока не найдено данных, подтверждающих участие церкви в составлении Русской Правды44.
Это не означает, впрочем, по справедливому мнению некоторых исследователей, что на остальных территориях Древней Руси представительство родственников в судебных поединках не было распространенным явлением. Вероятнее всего, отмечал по данному поводу Н.А. Максимейко, что Русская Правда возникла там, где судебный поединок не был в ходу45. Наоборот, в специальной литературе отмечается для периода X-XI вв. противоположная тенденция замены кровной мести поединками, в том числе групповыми, с представительством сторон46. Представительство коллектива род-
40 См.: Гейман В.Г. Право и суд // История культуры Древней Руси. М. ; Л., 1951. С. 37-39 ; Юшков С.В. Общественно-политический строй и право Киевского государства. С. 97.
41 Правда Русская. Тексты. М. ; Л., 1940. Т. 1. С. 22.
42 См.: Лев Диакон. История. М., 1989. С. 79 ; Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. М., 1967. Т. 2. С. 95-96 ; Новосельцев А.П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI-IX вв. С. 303 ; Сюзюмов М.Я., Иванов С.А. Комментарии // Лев Диакон. История. С. 211.
43 См.: Ключевский В.О. Боярская Дума в Древней Руси. М., 1908. С. 536 ; Сергеевич В.И. Лекции и исследования по древней истории русского права. СПб., 1910. С. 591-592.
44 См.: Пресняков А.Е. Княжое право в Древней Руси ... С. 343 ; Щапов Я.Н. Предисловие // Российское законодательство Х-ХХ вв. : в 9 т. / под ред. О.И. Чистякова. М., 1984. Т. 2. С. 37.
45 См.: Максимейко Н.А. Русская Правда и русско-литовское право // Сборник статей по истории права, посвященных М.Ф. Владимирскому-Буданову. Киев, 1904. С. 15.
46 См.: Момотов В.В. Формирование русского средневекового
права в IX-XIV вв. М., 2003. С. 351-370; Чельцов-Бебутов М.М.
Курс уголовно-процессуального права. С. 43-48 ; Шаргород-
ский М.Д. Наказание по уголовному праву эксплуататорского
общества. М., 1957. С. 13.
ственников проявляется и в таких процессуальных процедурах, как «заклич», «гонение
47
следа», «свод» .
Более обоснованной также выглядит версия тех исследователей, которые связывают исключение из Русской Правды института поединка с воздействием на суд фигуры князя48. Часть сторонников данной версии поясняют это экономическими причинами, поскольку за поединки пошлины князю не взымались, следовательно, они были экономически невыгодны княжескому суду49. Другая часть увязывает это обстоятельство с сакральными моментами в древнерусском праве, подчеркивая усиление роли князя в области права в качестве сакральной фигуры. Прежде поединок рассматривался как реализация божественной воли. Постепенно князь заменяет собой божественную волю, эта воля передается через него, выражается в его судебном решении, а поединок как выражение божественной воли здесь уже не нужен, так как он конкурирует с княжеской волей50.
Конец Х начало XI в. знаменует собой резкое усиление роли князя в сфере социоре-гулирования, особенно на юге Руси, поэтому «поле» в судебном процессе здесь никогда более не практикуется, и именно это явление зафиксировала Русская Правда. В других землях Древней Руси в силу слабой распространенности личного суда князя этого не произошло51.
Таким образом, перевод судебных процедур в юрисдикцию князя непосредственным
47 См.: Беляев П.И. Очерки права и процесса в эпоху Русской Правды // Сборник правоведения и общественных знаний. СПб., 1895. Т. 5. С. 43 ; Владимирский-Буданов М.Ф. Хрестоматия по истории русского права. СПб. ; Киев, 1899. Вып. 1. С. 4445 ; Гейман В.Г. Право и суд. С. 52-53 ; Дювернуа Н. Источники права и суд в древней России. М., 1969. С. 110 ; Леонтович Ф.И. Старый земский обычай. Одесса, 1889. С. 105-108 ; Момотов В.В. Формирование русского средневекового права в IX-XIV вв. С. 349 ; Сергеевич В.И. Лекции и исследования по древней истории русского права. С. 582.
48 См.: Пахман С. О судебных доказательствах по древнему русскому праву. М., 1851. С. 20 ; Сыромятников Б.И. Очерк истории суда в древней и новой России // Судебная реформа. М., 1915. Т. 1. С. 53 ; Чебаненко С.Б. Княжеский и народный суд в Древней Руси. С. 155-156.
49 См.: Сыромятников Б.И. Очерк истории суда в древней и новой России. С. 53.
50 См.: Лаушкин А. Идея богоустановленности княжеской власти в летописании Северо-Восточной Руси второй половины XII - начала XIII в. // Русское средневековье. М., 1997. С. 28-35 ; Одесский М.П. Поэтика власти на Древней Руси // Древняя Русь. Вопросы медеевистики. 2000. № 1. С. 4-5 ; Чебаненко С.Б. Княжеский и народный суд в Древней Руси. С. 156.
51 См.: Максимейко Н.А. Русская Правда и русско-литовское право. С. 15-16 ; Фроянов И.Я. Древняя Русь. Опыт исследования социальной и политической борьбы. СПб. ; М., 1995. С. 83-88, 9396 ; Его же. Начала Русской истории ... С. 506-510.
образом повлиял и на институт представительства. В первую очередь меняется значимость представителей сторон и возможность их влияния на решения суда. Ранее, как нами уже отмечалось, представителями выступали, как правило, члены одного коллектива (рода, общины). Имея достаточный авторитет в среде такого коллектива в повседневной жизни, они могли напрямую влиять на вынесение определенного решения, особенно если учесть, что сам суд не выходил за пределы этого коллектива-общины52. Представители нужны были не столько для того, чтобы доказать факты, а больше для того, чтобы оказать влияние на успех самой претензии той стороны, за которую стоят53.
Такая же картина, вероятно, наблюдалась и в представительстве при урегулировании межгрупповых конфликтов во внесудебном
54
порядке .
Появление независимого от представителей сторон судьи в лице князя, по вполне обоснованному мнению исследователей, означало лишение их возможностей воздействовать на принятие решения. Поэтому на княжеском суде статус представителей принижается и смешивается со статусом «свидетелей доброй воли» стороны55. Вероятно, это и есть упоминаемые в Русской Правде послухи. Новейшие исследования подтверждают нашу гипотезу. В частности, О.В. Бобровский верно указывает, что с развитием процессуальных отношений в более поздних списках Русской Правды понятие «послух» становится собирательным и вбирает в себя понятие свидетеля-защитника56.
Вместе с тем Русская Правда не дает возможности судить о роли представителей-послухов в самом судебном процессе. Она лишь констатирует уже сложившуюся к моменту ее написания практику как само собой разумею-
52 См.: Гейман В.Г. Право и суд. С. 52-53 ; Милов Л.В. Об «изводе пред 12 человека» Правды Ярослава // Культура славян и Руси. М., 1998. С. 199-201 ; Момотов В.В. Формирование русского средневекового права в IX-XIV вв. С. 358 ; Семенов Ю.И. Основные понятия обычного права ... С. 27, 29-30 ; Синицына И.Е. В мире обычая. М., 1997. С. 120-121.
53 Дювернуа Н. Источники права и суд в древней России. С.181.
54 См.: Семенов Ю.И. Общие проблемы нормативной этнологии ... С. 18-19.
55 См.: Гейман В.Г. Право и суд. С. 53 ; Дювернуа Н. Источники права и суд в древней России. С. 181-182 ; Зимин А.А. Правда Русская. М., 1999. С. 79-80 ; Хачатуров Р.Л. Русская Правда. Тольятти, 2002. С. 85-86.
56 См.: Бобровский О.В. Уголовный и гражданский процесс по Русской Правде : дис. . канд. юрид. наук. Тольятти, 2007. С. 6.
щееся57. Косвенным образом Русская Правда фиксирует возможность участия представителей и на досудебных процедурах (ст. 16)58. Некоторые исследователи полагали, что привлечение представителей-послухов есть дань старой традиции привлечения сторонами своих авторитетных представителей - общинных знатоков права, поскольку древние редакции Русской Правды еще достаточно общи и не точны, «для судьи не было ясно право». И только позднее, в Пространной Правде, когда право уже предстает в виде точно определенной «догмы», роль и значение представителей-послухов сводится на нет59.
Еще одна причина утраты значения родственных (внутриобщинных) представителей в судебном процессе при переходе к княжескому суду кроется в том, что в этот период обращение к такому суду происходило в случаях конфликта (спора) между различными коллективами и общностями (например, славяне и варяги) и в других особо сложных случаях. В этих условиях представителей у стороны могло и вообще не быть, поскольку такие находились преимущественно в среде внутри-общинной (родственной). А пришлые вряд ли могли найти таковых в среде чуждого для них коллектива60. Представители-наймиты появляются на Руси значительно позднее. Представителей в этих условиях заменяют люди князя. Однако это еще не обязательное правило, все остается на усмотрение стороны, например истца. Во всяком случае именно такую ситуацию зафиксировало одно из первых упоминаний о подобном замещении в процедуре свода в берестяной грамоте № 109, датируемой концом XI - 10-ми - 20-ми гг. XII в.61
Также среди исследователей причиной принижения в древнерусском праве XI в. роли представительства называется утрата значения в праве так называемой модели «ориентации на память». В условиях существования такой модели представитель может претендовать на полноправие участника судебного разбира-
57 См.: Правда Русская. Т. 1. С. 105-116.
58 Там же. Т. 1. С. 71.
59 См.: Дювернуа Н. Источники права и суд в древней России. С. 182.
60 См.: Франклин С., Шепард Д. Начало Руси ... С. 417419.
61 См.: Арциховский А.В., Борковский В.И. Новгородские
грамоты на бересте (из раскопок 1953-1954 гг.). М., 1958.
С. 138-141 ; Зализняк А.А. Древненовгородский диалект. М.,
2004. С. 257 ; Черепнин Л.В. Новгородские берестяные грамоты как исторический источник. М., 1969. С. 62.
тельства, поскольку его статус подтверждается результатом «длительного совместного бытия, общего прошлого, памяти о нем» своеобразной «полной ассоциацией» с представляемой стороной62. Однако в рассматриваемое время, когда происходит разрушение прежних, родовых связей и формирование территориальных, подобная модель «ориентации на память» не могла реализовываться в полной мере.
Первый удар по институту родственного (внутриобщинного) представительства княжеской властью был нанесен в сфере дел, вытекающих из кровной мести. Как справедливо отмечают исследователи, действие кровной мести изымало из ведомства княжеского суда значительное количество дел. Переговоры о кровной мести и возмещении вреда вполне успешно могли вести представители рода или общины как основные носители этих традиций и не требовали привлечения княжеской администрации. Кроме того, следует учитывать, что на практике причины для инициирования мести не ограничивались только теми случаями, которые зафиксированы в Русской Правде, но любое ущемление прав и интересов могли сойти за необходимость мщения63. Причем авторы особо отмечают, что действия представителей в таких делах не были произвольными, но подчинялись особым процессуальным нормам и правилам, выработанным древним обществом и зафиксированным впоследствии в обычаях разных племен, с которыми столкнулись европейцы в эпоху миро-
64
вой колонизации .
Летописные источники свидетельствуют о том, что XI в. является примером особо упорной борьбы княжеской власти за контроль над обычаем кровной мести. Это, помимо усиления позиций князя в судебной сфере, сулило последнему и немалый доход. Потерпев неудачу в прямой перестройке судебной практики
62 См.: Варьяш О.И. Право и историческая память // ДГВЕ. 2001. Историческая память и формы ее воплощения. М., 2003. С. 162.
63 См.: Мальцев Г.В. Очерк теории обычая и обычного права. С. 34 ; Момотов В.В., Улетова Г.Д. Судебный процесс и исполнение судебных решений в средневековой Руси // Арбитражный и гражданский процесс. 2003. № 4. С. 41 ; Нагих С.И. Нормативная система догосударственного общества и переход к государству. С. 36 ; Семенов Ю.И. Основные понятия обычного права ... С. 29 ; Шервуд В.А. Законы лангобардов ... С. 21, 23, 27.
64 См.: Мальцев Г.В. Очерк теории обычая и обычного права. С. 57 ; Рулан Р. Юридическая антропология. С. 168— 174.
по образцу более развитых государств, древнерусские князья переходят к практике острожного вживления государственного начала в законодательство, сочетая эти новации с «уступкой старине»65. Действительно, если проанализировать положения Древнейшей и Краткой Правды, то услуги княжеского представительства в суде были востребованы только в том случае, если потерпевшая сторона почему-то
не желала мстить убийце или была не в со-
66
стоянии этого сделать . Во всяком случае определенно можно сказать, что такое состояние дел сохранялось до эпохи сыновей князя Ярослава Мудрого, когда произошло решительное вмешательство княжеской власти в институт кровной мести и, как следствие, в судебный процесс67. В этой связи Л.В. Черепнин справедливо отмечал, что само содержание устава Ярославичей «отрицало месть как правовой институт»68. Обязывание рассмотрения всех дел о мести исключительно судом князя полностью устраняло из этого процесса институт родовых (внутриобщинных) представителей. Эта реформа вполне вписывается в общую канву событий по поиску Древнерусским государством дополнительных источников дохода, в том числе и посредством изменений
69
в праве .
Таким образом, институт представительства был существенно ограничен княжеской властью в делах, говоря современным языком, уголовного процесса. Несколько иная картина наблюдалась в рассмотрении гражданских споров, где процедуры общинного суда оставались, по замечанию исследователей, вне
65 См.: Милов Л.В. Легенда или реальность? (о неизвестной реформе Владимира и Правде Ярослава) // Древнее право. 1996. № 1. С. 210-213 ; Щапов Я.Н. Устав князя Ярослава: вопрос об отношении к византийскому наследию на Руси в середине XI в. // Византийский временник. М., 1971. Т. 31. С. 118 ; Его же. Княжеские уставы и церковь в Древней Руси XI-XIV вв. М., 1972. С. 305-306.
66 См.: Жильцов С.В. Смертная казнь в истории России. М., 2001. С. 48 ; Зимин А.А. Правда Русская. С. 73-74 ; Новицкая Т.Е. Русская Правда. Краткая редакция. Комментарии // Российское законодательство Х-ХХ вв. Т. 1. С. 51-52 ; Правда Русская. Т. 1. С. 70 ; Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. С. 634.
67 См.: Правда Русская. Т. 1. С. 71 ; Полное собрание русских летописей. 1846. Т. 1. Стб. 171, 182.
68 Черепнин Л.В. Общественно-политические отношения в Древней Руси и Русская Правда. С. 171.
69 См.: Исаев М.М. Уголовное право Киевской Руси // Ученые труды ВИЮН. М., 1946. Вып. 8. С. 164 ; Чебаненко С.Б. О связи остракизма и кровной мести в Древней Руси: «поток и разграбление» и «убиение за голову» // Университетский историк : альм. СПб., 2005. Вып. 3. С. 164.
прямого влияния княжеской власти70. Однако и известно об общинном правосудии XI в. значительно меньше. В основном сведения о нем косвенные, когда общинное правосудие попадало в сферу внимания княжеской власти. Отчасти общий алгоритм разрешения споров по делам, где виновность одной из сторон была очевидна, как и размер причиненного ущерба, и где конфликт решался путем переговоров самими сторонами или их представителями, предусмотрен в ст. 15 Краткой Правды71. Практика привлечения конфликтующими сторонами представителей по гражданским спорам была, по мнению Ю.И. Семенова, обычным явлением72. Причем такие споры по-прежнему решались в подавляющем большинстве случаев внутриобщинным судом, и только при невозможности решить дело таким способом прибегали к суду князя73. Многие авторы прямо ассоциируют описываемый в ст. 15 Краткой Правды извод перед 12-ю человеками с представительством сторон в процессе разрешения спора -по 6 представителей с каждой стороны74. Вместе с тем общинный суд с представительством сторон используется по-прежнему только в практике рассмотрения споров между членами своей общины75, сфера «княжого права» охранялась от посягательств общинного суда законода-
76
тельными запретами .
Однако и гражданское судопроизводство все больше и больше ставится под контроль князя. В XII-XIII вв. мы уже наблюдаем на примере Пространной Правды низведение роли представителей сторон с лиц, оказывающих часто решающее значение на исход дела, до роли рядовых свидетелей имевших место процедур и правоотношений77. В Пространной
70 См.: Чебаненко С.Б. Княжеский и народный суд в Древней Руси.С. 176.
71 Правда Русская. Т. 1. С. 71.
72 См.: Семенов Ю.И. Основные понятия обычного права ...
С. 23.
73 См.: Дьяконов М.А. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси. СПб., 1912. С. 55.
74 См.: Ковалевский М.М. Современный обычай и древний закон. Т. 2 . С. 26-27 ; Куницын А. Историческое изображение древнего судопроизводства в России. СПб., 1843. С. 29 ; Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. С. 643-644.
75 См.: Древнерусское государство и право / под ред. Т.Е. Новицкой. М., 1998. С. 15.
76 Полное собрание русских летописей. 1841. Т. 3. С. 5859, 259-260.
77 Памятники русского права. Вып. 1 : Памятники права Киев-
ского государства. Х-ХП вв. С. 91 ; Вып. 2 : Памятники права фео-
дально-раздробленной Руси ХП-ХУ вв. М., 1953. С. 130 ; Чельцов-
Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. С. 643.
Правде они низводятся до роли послухов, обязанных идти на «роту» (ст. 47)78.
Таким образом, представители сторон лишаются права воздействовать на вынесение решения о правоте сторон или способах их примирения. Необходимо отметить, что подобная тенденция была характерна не только для Древнерусского государства, но и вообще для славянских государств, что прослеживается на примере Законника Стефана Душана (Сербия XV в.)79.
Пространная Правда в отношении института представительства пошла значительно дальше, чем все известные до того времени правовые источники.
Во-первых, она вносит первые известные законодательные ограничения возможности представительства. Функции представителя-послуха теперь нельзя возлагать на холопов; по несложным категориям дел представительство допускается возлагать на закупов, и, наконец, появляется в судебном процессе своего
рода государственный представитель - бояр-80-1-,
ский тиун . Во всяком случае с этого времени представительство в суде - это привилегия только свободного человека81.
Во-вторых, Пространная Правда содержит первое ясное законодательное указание на привлечение в качестве представителей стороны «чужих людей» (ст. 77), т. е. появляются представители-наймиты. И такое упоминание, по справедливому замечанию исследователей, есть определенная правовая новация82. В частности, Ф.Б. Мухаметшин пишет в своем исследовании по этому поводу: «Новым словом в юридической практике явилось появление института "представителей"»83. Причем эти представители могли быть задействованы уже со стадии
78 Правда Русская. Т. 1. С. 109.
79 См.: Иванов Ю.А., Колесников В.А. Государство и право южных и западных славян в Средневековье. Воронеж, 1999. С.106-107.
80 Правда Русская. Т. 1. С. 112.
81 См.: Алексеев В.Г. Судебник Ивана III. Традиции и реформа. М., 2001. С. 157-159 ; Мерило Праведное по рукописи XIV века / под ред. М.Н. Тихомирова. М., 1961. С. 162 ; Смирнов И.И. Очерки социально-экономических отношений Руси XII-XIII вв. М. ; Л., 1961. С. 267 ; Тихомиров М.Н. Исследование о Русской Правде. М., 1941. С. 206.
82 См: Зимин А.А. Правда Русская. С. 251 ; Инкин В.Ф. «Гонение следа» в Галицкой общинной практике XV-XVIII вв. (материалы для объяснения 77-й статьи Пространной Правды) // ДГТ СССР. 1985. М., 1986. С. 65.
83 Мухаметшин Ф.Б. Организационно-правовые основы становления и развития институтов обвинения и защиты в судопроизводстве России : IX - начало XX века : дис. ... д-ра юрид. наук. СПб., 2004. С. 346.
предварительного следствия (гонения следа)
84
и специально нанимались сторонами .
Вместе с тем отдельные авторы не избежали противоречий в оценке института представительства времен Пространной Правды. В частности, Т.Ю. Амплеева в своей докторской диссертации указывает, что представителям потерпевших (истцов) принадлежала в древности как функция обвинения, так и функция защиты85. Причем, по ее мнению, было возможно не только индивидуальное представительство, но и коллективное (семья, род, община в целом)86. Свою позицию она обосновывает ссылкой на Пространную Правду (ст. 70, 77), которая предоставляет возможность представления ответчика в делах о татьбе целым коллективом - вервью87. С другой стороны, Т.Ю. Амплеева буквально сразу же пишет, что в текстах древнейших источников права институт представительства отсутствует, объясняя это тем, «что в системе доказательств значительную роль играли присяга, судебный поединок -"поле" и различные испытания... Следовательно, в процессе судебного разбирательства требовалось личное присутствие сторон»88. Однако нарративные источники свидетельствуют как раз об обратном и подтверждают верность начального рассуждения автора.
Исследуя процессы зарождения и развития института представительства у восточных славян, нельзя обойти вниманием проблему профессионального представительства, связываемую с упоминанием в древних источниках такого лица, как ябедник. Несмотря на то, что указанное лицо упоминается только в ст. 1 Русской Правды (Краткой редакции Академического списка), существует большой массив литературы, посвященной этому термину, начиная от филологической (семантического его толкования) и заканчивая, собственно, нас интересующими юридическими исследова-
89
ниями .
Часть исследователей полагают, что ябедник - это человек княжеской судебной адми-
84 См.: Амплеева Т.Ю. История уголовного судопроизводства в России (1Х-Х1Х вв.) : дис. ... д-ра юрид. наук. М. : МГИ-МО(У), 2009. С. 87.
85 Там же. С. 146.
86 Там же.
87 Русская Правда. Т. 1. С. 69.
88Амплеева Т.Ю. История уголовного судопроизводства в России (1Х-Х1Х вв.). С. 147.
89 См. об этом подробнее: Гаврилов С.Н. Профессиональное ябедничество в истории России XIX века : дис. ... канд. ист. наук. Архангельск, 2005.
90 / 91ч 92
нистрации (сам судья ), следователь , судебный исполнитель93 и даже некий скрытый агент, выявляющий тайные правонарушения,
94
о которых доносил князю .
Другая группа авторов усматривает в ябедничестве начало института профессиональных поверенных по чужим делам95, подкрепляя свои доводы ссылками на общеславянскую практику, где «соки», аналогичные упомянутым в Русской Правде ябедникам, за свою помощь в различных процессуальных действиях получали от представляемой ими стороны ус-
96
тановленное вознаграждение .
С нашей точки зрения, в том контексте, в каком ябедничество упоминается в первичных древнерусских письменных памятниках права, а также соотнесение этих сведений с общеславянской судебной практикой позволяют говорить о том, что ябедничество есть начальный этап профессионального судебного представительства. Упоминая «отсочение», Русская Правда ясно указывает на представителя - «сока», который в литовских памятниках именовался также «ябетником». Аналогичный субъект судебного процесса упоминается и в польских актах, например в грамоте Врацловскому монастырю 1214 г.97 То, что ябедничество («со-чение») в древности становится профессией, подтверждается позднейшими памятниками права, например, Смоленским привилеем 1505 г., где было сказано, что ябетники ходят по земле, «заряживают великие заряды [платежи] и при-
98
шедши на суд доискиваются своего соченья» .
90 См.: Ключевский В.О. Курс русской истории : в 6 т. М., 1989. Т. 6. С. 149 ; Преображенский А.Г. Этимологический словарь русского языка. СПб., 1910. Ч. 1. С. 131 ; Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 1. С. 50 ; Свердлов М.Б. От Закона Русского к Русской Правде. М., 1988. С. 33 ; Черных П.Я. Исто-рико-этимологический словарь современного русского языка. М., 1983. Т. 4. С. 463.
91 Фасмер М. Этимологический словарь русского языка : в 4 т. / пер. с нем. и доп. О.Н. Трубачева. 3-е изд., стер. СПб., 1996. Т. 4. С. 538.
92 Ключевский В.О. Курс русской истории. С. 150.
93 Зимин А.А. Правда Русская. С. 83-84.
94 См.: Бобровский О.В. Уголовный и гражданский процесс по Русской Правде. С. 9.
95 См.: Корнеев А.А. Зарождение и развитие института адвокатуры до судебной реформы 1864 г. // Адвокатская практика. 2005. № 4. С. 22.
96 См.: Амплеева Т.Ю. История уголовного судопроизводства в России (IX-XIX вв.). С. 146-149 ; Иречек. О жупных судах в Чехии и Моравии // Архив Калачева. 1859. Кн. 6. С. 42, 43 ; Леонтович Ф.И. Русская Правда и Литовский статут, в видах настоятельной потребности включить литовское законодательство в круг истории русского права // Киевские университетские известия. 1865. N° 3. С. 12, 17.
97 См.: Леонтович Ф.И. Русская Правда и Литовский статут ... С. 16.
98 Там же. С. 17.
Библиографический список
1. Александров, В.А. Обычное право крепостной деревни XVII - начала XIX в. - М., 1984.
2. Алексеев, В.Г. Судебник Ивана III. Традиции и реформа. - М., 2001.
3. Амплеева, Т.Ю. История уголовного судопроизводства в России (1Х-Х1Х вв.) : дис. ... д-ра юрид. наук. - М. : МГИМО(У), 2009.
4. Аннэрс, Э. История европейского права. - М., 1995.
5. Арциховский, А.В. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1953-1954 гг.) / А.В. Арциховский, В.И. Борковский. - М., 1958.
6. Беляев, П.И. Очерки права и процесса в эпоху Русской Правды // Сборник правоведения и общественных знаний. - СПб., 1895. - Т. 5.
7. Бобровский, О.В. Уголовный и гражданский процесс по Русской Правде : дис. ... канд. юрид. наук. - Тольятти, 2007.
8. Варьяш, О.И. Право и историческая память // ДГВЕ. 2001. Историческая память и формы ее воплощения. - М., 2003.
9. Владимирский-Буданов, М.Ф. Хрестоматия по истории русского права. - СПб. ; Киев, 1899. - Вып. 1.
10. Воскобитова, Л.А. Судебная власть: возникновение, развитие, типология. - Ставрополь, 2001.
11. Гаврилов, С.Н. Профессиональное ябедничество в истории России XIX века : дис. ... канд. ист. наук. - Архангельск, 2005.
12. Геворгиз, А.А. Присяжная адвокатура по судебным уставам 1864 года и ее опыт для современной адвокатуры : дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2009.
13. Гейман, В.Г. Право и суд // История культуры Древней Руси. - М. ; Л., 1951.
14. Гиндин, Л.А. К вопросу о венедах в «Своде древнейших письменных известиях о славянах» // Славяне и их соседи. Греческий и славянский мир в Средние века и раннее Новое время : тезисы XIII конференции. - М., 1994.
15. Глухов, В.А. Становление церковной юрисдикции в Киевской Руси X-XI вв. // Российская юстиция. - 2006. - № 3.
16. Данилова, Л.В. Сельская община в средневековой Руси. - М., 1994.
17. Древнерусское государство и право / под ред. Т.Е. Новицкой. - М., 1998.
18. Дьяконов, М.А. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси. - СПб., 1912.
19. Дювернуа, Н. Источники права и суд в древней России. - М., 1969.
20. Жильцов, С.В. Смертная казнь в истории России. - М., 2001.
21. Зализняк, А.А. Древненовгородский диалект. - М., 2004.
22. Заходер, Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. - М., 1967. - Т. 2.
23. Зимин, А.А. Правда Русская. - М., 1999.
24. Иванов, Ю.А. Государство и право южных и западных славян в Средневековье / Ю.А. Иванов, В.А. Колесников. - Воронеж, 1999.
25. Инкин, В.Ф. «Гонение следа» в Галицкой общинной практике XV-XVIII вв. (материалы для объяснения 77-й статьи Пространной Правды) // ДГТ СССР. - 1985. - М., 1986.
26. Иречек. О жупных судах в Чехии и Моравии // Архив Калачева. - 1859. - Кн. 6.
27. Исаев, М.М. Уголовное право Киевской Руси // Ученые труды ВИЮН. - М., 1946. -Вып. 8.
28. История первобытного общества. Эпоха классообразования. - М., 1988.
29. История русской адвокатуры. - Т. 1-3. - М., 1914-1916. - Т. 1 : Адвокатура, общество и государство: 1864-20/Х1.1914 / И. В. Гессен. - М., 1914.
30. Карцев, Е.Е. Сельское правосудие в жизни русской деревни // Вестник Европы. - 1882.
31. Кистяковский, А.Ф. Волостные суды, их история, настоящая их практика и настоящее их положение // Труды этнографической экспедиции в Западно-Русский край. - СПб., 1872. - Т. 6.
32. Ключевский, В.О. Боярская Дума в Древней Руси. - М., 1908.
33. Ключевский, В.О. Курс русской истории : в 6 т. - М., 1989. - Т. 6.
34. Ковалевский, М.М. Современный обычай и древний закон. - М., 1886. - Т. 2.
35. Ковалевский, М.М. Шведские областные законы как исторический источник // Средние века. - М., 1971. - Вып. 33.
36. Корнеев, А.А. Зарождение и развитие института адвокатуры до судебной реформы 1864 г. // Адвокатская практика. - 2005. - № 4.
37. Кофанов, Л.Л. Роль коллегии авгуров в разработке римского архаического права // Древнее право. - 1997. - № 1 (2).
38. Кривошеев, Ю.В. Русь и монголы: исследование по истории Северо-Восточной Руси XII-XIV вв. : дис. ... д-ра ист. наук. - СПб., 1999.
39. Куницын, А. Историческое изображение древнего судопроизводства в России. - СПб., 1843.
40. Лаушкин, А. Идея богоустановленности княжеской власти в летописании СевероВосточной Руси второй половины XII - начала XIII в. // Русское средневековье. - М., 1997.
41. Лев Диакон. История. - М., 1989.
42. Леонтович, Ф.И. Русская Правда и Литовский статут, в видах настоятельной потребности включить литовское законодательство в круг истории русского права // Киевские университетские известия. - 1865. - № 3.
43. Леонтович, Ф.И. Старый земский обычай. - Одесса, 1889.
44. Ляпушкин, И.И. Славяне Восточной Европы накануне образования Древнерусского государства (VIII - первая половина IX в). - Л., 1968.
45. Максимейко, Н.А. Русская Правда и русско-литовское право // Сборник статей по истории права, посвященных М.Ф. Владимирскому-Буданову. - Киев, 1904.
46. Мальцев, Г.В. Очерк теории обычая и обычного права // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. - Ростов н/Д, 1999.
47. Мерило Праведное по рукописи XIV века / под ред. М.Н. Тихомирова. - М., 1961.
48. Милов, Л.В. Легенда или реальность? (о неизвестной реформе Владимира и Правде Ярослава) // Древнее право. - 1996. - № 1.
49. Милов, Л.В. Об «изводе пред 12 человека» Правды Ярослава // Культура славян и Руси. -М., 1998.
50. Момотов, В.В. Формирование русского средневекового права в К^ГУ вв. - М., 2003.
51. Момотов, В.В. Судебный процесс и исполнение судебных решений в средневековой Руси / В.В. Момотов, Г.Д. Улетова // Арбитражный и гражданский процесс. - 2003. - № 4.
52. Мухаметшин, Ф.Б. Организационно-правовые основы становления и развития институтов обвинения и защиты в судопроизводстве России : 1Х - начало ХХ века : дис. ... д-ра юрид. наук. -СПб., 2004.
53. Нагих, С.И. Нормативная система догосударственного общества и переход к государству // Юридическая антропология. Закон и жизнь. - М., 2000.
54. Новицкая, Т.Е. Русская Правда. Краткая редакция. Комментарии // Российское законодательство Х-ХХ вв. : в 9 т. / под ред. О.И. Чистякова. - М., 1984. - Т. 1.
55. Новосельцев, А.В. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI-IX вв. // ДГВЕ. -1998. - М., 2005.
56. Носов, Е.Н. Происхождение первых городов Северной Руси (постановка проблемы: история и археология) // Исторические записки. - 2002. - № 5 (123).
57. Общая теория права / под общ. ред. А.С. Пиголкина. - М., 1996.
58. Одесский, М.П. Поэтика власти на Древней Руси // Древняя Русь. Вопросы медеевистики. -2000. - № 1.
59. Памятники права феодально-раздробленной Руси Х11-ХУ вв. - М., 1953.
60. Памятники русского права. - М. : Гос. изд-во юрид. лит., 1952.
61. Пахман, С. О судебных доказательствах по древнему русскому праву. - М., 1851.
62. Першиц, А.И. Проблемы нормативной этнографии // Исследования по общей этнографии. -М., 1979.
63. Петрухин, В.Я. Очерки народов России в древности и раннем Средневековье / В.Я. Петру-хин, Д.С. Раевский. - М., 2004.
64. Полное собрание русских летописей. - 1846. - Т. 1.
65. Полное собрание русских летописей. - 1841. - Т. 3.
66. Правда Русская. Тексты. - М. ; Л., 1940. - Т. 1.
67. Преображенский, А.Г. Этимологический словарь русского языка. - СПб., 1910. - Ч. 1.
68. Пресняков, А.Е. Княжое право в Древней Руси: лекции по русской истории. Киевская Русь. - М., 1993.
69. Российское законодательство Х-ХХ вв. : в 9 т. / под ред. О.И. Чистякова. - М., 1984. - Т. 1.
70. Рулан, Н. Юридическая антропология. - М., 1999.
71. Рыбаков, Б.А. Союзы племен и проблема генезиса феодализма на Руси // Проблемы возникновения феодализма у народов СССР. - М., 1969.
72. Свердлов, М.Б. От Закона Русского к Русской Правде. - М., 1988.
73. Семенов, Ю.И. Общие проблемы нормативной этнологии и материалы по нормативной культуре народов Северной Евразии и Дальнего Востока // Традиционная нормативная культура, организация власти и экономика народов Северной Евразии и Дальнего Востока. - М., 2000.
74. Семенов Ю.И. Основные понятия обычного права: возникновение и развитие // Юридическая антропология. Закон и жизнь. - М., 2000.
75. Сергеевич, В.И. Лекции и исследования по древней истории русского права. - СПб., 1910.
76. Синицына, И.Е. В мире обычая. - М., 1997.
77. Сказания мусульманских писателей о Славянах и Русских (с половины VII в. до конца X в. по Р. X.) / собр., пер. и объясн. А. Я. Гаркави. - СПб., 1870.
78. Смирнов, И.И. Очерки социально-экономических отношений Руси XII-XIII вв. - М. ; Л., 1961.
79. Сморчков, А.Н. Коллегия понтификов: частноправовые функции // Древнее право. - 1998. N 1 (3).
80. Ступникова, Н.Н. Формирование публично-правовых институтов в Древней Руси (VI-XII вв.) : дис. ... канд. юрид. наук. - Воронеж, 2011.
81. Сыромятников, Б.И. Очерк истории суда в древней и новой России // Судебная реформа. -М., 1915. - Т. 1.
82. Тимощук, Б.А. Восточнославянская община VI-X вв. н. э. - М., 1990.
83. Тимощук, Б.А. Восточные славяне: от общины к городам. - М., 1995.
84. Тихомиров, М.Н. Исследование о Русской Правде. - М., 1941.
85. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка : в 4 т. / пер. с нем. и доп. О.Н. Трубачева. - 3-е изд., стер. - СПб., 1996. - Т. 4.
86. Франклин, С. Начало Руси: 750-1200 / С. Франклин, Д. Шепард. - СПб., 2000.
87. Фроянов, И.Я. Древняя Русь. Опыт исследования социальной и политической борьбы. -СПб. ; М., 1995.
88. Фроянов, И.Я. Начала русской истории. Избранное. - М., 2001.
89. Фукс, С.Л. Очерки истории государства и права казахов в XVIII и первый половине XIX в. / под общ. ред. С.Ф. Ударцева ; предисл. С.Ф. Ударцева, Н.О. Дулатбекова (на рус. и каз. языках) ; вступ. ст. Ш.Ф. Тлепина. - Республика Казахстан : Юридическая книга, 2008.
90. Хачатуров, Р.Л. Русская Правда. - Тольятти, 2002.
91. Чебаненко, С.Б. Княжеский и народный суд в Древней Руси : дис. ... канд. ист. наук. -СПб., 2007.
92. Чебаненко, С.Б. О связи остракизма и кровной мести в Древней Руси: «поток и разграбление» и «убиение за голову» // Университетский историк : альм. - СПб., 2005. - Вып. 3.
93. Чельцов-Бебутов, М.А. Курс уголовно-процессуального права. - СПб. : Равена : Альфа, 1997.
94. Черепнин, Л.В. Общественно-политические отношения в Древней Руси и Русская Правда // Новосельцев А.П. Древнерусское государство и его международное значение / А.П. Новосельцев [и др.]. - М., 1965.
95. Черепнин, Л.В. Новгородские берестяные грамоты как исторический источник. - М., 1969.
96. Черных, П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. - М., 1983. - Т. 4.
97. Шаргородский, М.Д. Наказание по уголовному праву эксплуататорского общества. - М., 1957.
98. Шатковская, Т.В. Закон и обычай в правовом быту крестьян второй половины XIX в. // Вопросы истории. - 2000. - № 11-12.
99. Шервуд, Е.А. Законы лангобардов. Обычное право древнегерманского племени (к раннему этногенезу итальянцев). - М., 1992.
100. Широкова, Н.С. Ранняя государственность и сакральное право у древних кельтов // Древнее право. - 2001. - № 1 (8).
101. Щапов, Я.Н. Княжеские уставы и церковь в Древней Руси XI-XIV вв. - М., 1972.
102. Щапов, Я.Н. Устав князя Ярослава: вопрос об отношении к византийскому наследию на Руси в середине XI в. // Византийский временник. - М., 1971. - Т. 31.
103. Юшков, С.В. Общественно-политический строй и право Киевского государства. - М., 1949.
