CC BY
143
УДК 316.73
Ирицян Гурген Эдмондович
Iritsyan Gurgen Edmondovich
доктор философских наук, доцент, заведующий кафедрой философии, истории и права Новороссийского филиала
Финансового университета при Правительстве РФ
D.Phil. of Philosophy, Associate Professor, Head of Philosophy, History and Law Department, Novorossiysk branch of Financial University under the Government of Russia (Moscow)
ПОСТМОДЕРНИСТСКАЯ МЕТОДОЛОГИЯ ПОЗНАНИЯ КАК ВАРИАНТ КУЛЬТУРОЛОГИЗИРОВАНИЯ: Ф. НИЦШЕ И М. ФУКО
POSTMODERN METHODOLOGY OF COGNITION AS A VARIANT OF CULTURE STUDIES: M. FOUCAULT AND F. NIETZSCHE
Аннотация:
Summary:
В статье анализируется связь между философией жизни Ф. Ницше и культурологическими идеями М. Фуко. Проведенный автором анализ показал, что в этом направлении происходит смена научных парадигм, то есть осуществляется переход от философии культуры к культурологии.
The article analyzes the relationship existing between the philosophy of life of F. Nietzsche and cultural ideas of M. Foucault. The analysis undertaken by the author has shown that there is a change in scientific paradigms, i.e. a shift from the philosophy of culture to the cultural studies in this direction.
Ключевые слова:
Ф. Ницше, кризис философии культуры, культурология, формирование новой науки о культуре, M. Фуко, постмодернизм.
F.Nietzsche, crisis of philosophy of culture, cultural studies, formation of a new science of culture, M. Foucault, postmodernism.
Keywords:
В настоящее время Россия и мировое сообщество в целом находятся в состоянии социокультурного кризиса. Кризисность остается характерной чертой современного бытия, и для преодоления этого состояния необходимо четкое, научно обоснованное понимание происходящих в культуре изменений. Роль культурологии как науки, как теоретической дисциплины, изучающей культуру во всей полноте ее проявлений, во всем многообразии исторических формообразований, в этих условиях объективно повышается. Культурология находится еще на стадии своего конституирования как науки, она развивается, изучается ее сущность и структура. Эта наука играет особую роль в обществе, и поэтому весьма важно познание ее генезиса и идейных истоков.
Исторически процесс становления культурологии был связан с осознанием кризиса классической модели культуры в качестве теоретического и мировоззренческого основания мышления о человеке и его мире, берущего свое начало в эпохе Просвещения [1]. Культурологические идеи Ф. Ницше, а столетием позже сформировавшийся и постмодернистский дискурс являют собой этапы этого обоснования.
В данной статье мы попытаемся выяснить, может ли философия жизни Ф. Ницше и постмодернистские модуляции М. Фуко, наследовавшие некоторые идеи первой, считаться тем направлением мысли, которое ведет к становлению и развитию культурологии.
Ф. Ницше представляется нам важной фигурой при переходе от философии культуры к культурологии. Немецкий мыслитель, по сути, репрезентирует этот переход. Ницше закладывает основу новой парадигмы культурологизирования, которая подхватывается и развивается в ХХ в. постмодернизмом. Идеи немецкого мыслителя создают некоторые основы постмодернистского понимания культуры; в эпоху постмодерна культурология продолжает развиваться как наука, осмысливающая все многообразие феноменов культуры. Немецкий философ в данном контексте представляется фигурой переходной, но знаковой - он находится на переломе эпох и научных парадигм. Обоснование определенного типа культурологизирования есть своего рода традиция, которую заложил Ницше еще в конце XIX в. При этом существенное значение в процессе формирования данного типа культурологизирования имеет осознание и осмысление проблемы кризиса культуры, осуществленное Ницше. Постмодернистский дискурс воспринял этот подход к осмыслению сущности и динамики культуры, представляя и анализируя кризис культуры в различных его аспектах и проявлениях.
Мы отмечаем, что, во-первых, постклассические философские направления, такие как неокантианство, неогегельянство и позитивизм, также можно рассматривать как попытки перехода от философии культуры к теории культуры. Но через фигуру Ницше этот переход до сих
пор подробно и глубоко не рассматривался. Во-вторых, его философия жизни с ее критикой философии тождества, ориентацией на телесность и витализм более радикально, ярко и убедительно, на наш взгляд, решает задачу выхода за рамки классической философии культуры. Под классической философией культуры мы понимаем теории просветителей и представителей классической немецкой философии. Обобщая их идеи, можно сформулировать понимание ими феномена культуры так: «Культура - это развитие человека как разумного существа». То есть представители классической философии культуры рассматривали культуру как результат прогрессивного развития человечества и уровень его разумных и гуманных способностей. Подобное понимание культуры, основанное на идеалах гуманизма, рационализма и прогрессизма, несмотря на идеи немецкого романтизма, доминировало вплоть до первой половины XIX в., но постепенно, ко второй половине, а особенно к концу века значимость такого подхода к феномену культуры становилась все более проблематичной. Это стало понятно в том числе и благодаря Ф. Ницше, который сумел выявить и выразить в художественной форме кризис просвещенческой парадигмы культуры. Он показал, что в действительности все сложнее и многообразнее, чем это определяли просветители и немецкие классики философии. Гуманность не столь неотвратима, рационализм во многом несостоятелен, историческое развитие человечества может завершиться (если оно вообще существовало), демократия вредна для истинных творцов и субъектов культуры, то есть для интеллектуальных гениев, она их стесняет и мешает им осуществиться. Метафизические основы понимания культуры осознаются Ницше как пришедшие в состояние кризиса и отвергаются. Анализ классической философии культуры в сравнении с идеями Ницше позволяет утверждать, что последние являются во многом противоположностью философии культуры, выражением кризиса ее рационалистических и метафизических основ. В философии жизни мы находим другое, отличное от философии культуры понимание феномена культуры, основанное на «жизненности», иррациональности и плюрализме, что и представляется началом формирования новой культурологической парадигмы.
Совершая «прорыв» в постмодернистскую культуру, Ницше не был одинок: рядом с ним можно поставить имена и других мыслителей XIX в. - прежде всего немецких романтиков С. Кьеркегора и А. Шопенгауэра. И это связано с их философской критикой культа Разума и вариантами поиска выхода за его пределы. Но Ницше здесь первый среди равных. Как иррациона-лист он был наиболее радикальным, последовательным и поэтому еще в XIX в. предвосхитил в своем творчестве важнейшие особенности и примерные ориентиры постмодернизма. Тезис о наследовании идеологами постмодернизма творчества Ницше может быть подтвержден путем обращения к текстам их работ. Достаточно упомянуть некоторые из них, посвященные осмыслению творческого наследия немецкого мыслителя. Например, статья Ж. Делёза «Тайна Ариадны» и его же работы «Ницше и философия», «Ницше», труды Ж. Деррида «Шпоры: стили Ницше» и «О грамматологии», произведения М. Фуко «Ницше, Фрейд, Маркс» и «Ницше, генеалогия, история», «Слова и вещи», «О трансгрессии», книга П. Клоссовски «Ницше и порочный круг». В этих и во многих других философско-культурологических произведениях европейские и американские мыслители второй половины ХХ в., творчески осмысливая идеи немецкого философа, вырабатывают свое собственное осознание феномена культуры. Но в этих работах Ницше не рассматривается как фигура, способствовавшая формированию новой науки о культуре. Кроме того, мы обращаем внимание на то, что сам Ницше не выделял специальную область исследования культуры и не создал целостного учения. Культурологический комплекс идей развивался в его философии жизни в рамках тематики кризиса западной культуры, критики христианства, диалектики аполлоновского и дионисийского, сверхчеловека как субъекта культуры, элитарной и массовой культуры и некоторых других. В целом же изучение и осмысление наследия немецкого философа и его влияния на постмодернистскую теорию культуры происходили без ясного понимания роли Ницше в становлении культурологии как отдельной науки.
Для нас очевидно, что существует содержательная связь между теоретическим наследием Фридриха Ницше и культурологическими идеями Мишеля Фуко. Эта связь прослеживается и в отношении культурологического поворота, подготовленного немецким мыслителем. Философия жизни Ницше, понятая французским мыслителем как философия воли, становится одним из генераторов идей для осмысления процессов и технологий, связанных с развитием системы контроля власти над обществом. В данном отношении Фуко наиболее близок к Ницше, так как их роднит обращение к проблеме телесности, связанное с биологизаторством, свойственным философии жизни. Подобные трактовки теоретического наследия Ницше идут в разрез с основными положениями спекулятивной философии культуры и могут считаться вариантом культурологизирования.
М. Фуко стал основателем целого ряда концепций, которые вошли в понятийный аппарат различных современных гуманитарных наук. Кроме того, его идеи в значительной степени повлияли и на представление о специфике современного гуманитарного знания. Влияние Ницше на
Фуко прослеживается на всех этапах его творческой биографии, но на более позднем этапе, то есть с 70-х гг. XX в., французский теоретик особо сближается с идеями Ницше. Находя точки опоры в философии жизни Ницше с ее критикой фундаментальных основ философии культуры, Фуко, по сути, продолжает новую культурологическую парадигму, представляющую собой «мостик» при переходе к современной теории культуры (культурологии).
Когда Фуко говорит о конце человека и антропологии в «Словах и вещах», то он имеет в виду вполне конкретные явления. Он ведет речь о подходах, которые преодолевают, по его мнению, двойственность прежних гуманитарных наук. Под прежними гуманитарными науками он понимает философию сознания - такие направления, как антропологически ориентированную французскую феноменологию и экзистенциализм в лице Ж.-П. Сартра. Прообразом нового неантропологического подхода в гуманитаристике для Фуко выступают психоанализ, структурная лингвистика и структурная этнология (К. Леви-Стросс). Эти направления решают важную задачу по выходу за плоскость сознания и работают на уровне бессознательных структур, которые определяют сознание. В этом же контексте Фуко говорит о Ницше. Немецкий мыслитель еще в XIX в. своей философией воли представил сознание как артефакт, нечто поверхностное, выражение глубинной борьбы за власть [2]. Этот аспект в философии жизни Ницше подчеркивал сначала Ж. Делёз в работе «Ницше и философия», а через него уже и Фуко. По убеждению Фуко, та работа, которую проделал базельский профессор, будет еще долго влиять на судьбы современности: «Через филологическую критику, через биологизм особого рода Ницше достиг той точки, где человек и бог сопринад-лежны друг другу, где смерть бога синонимична исчезновению человека и где грядущее пришествие сверхчеловека означает, прежде всего, неминуемость смерти человека. Тем самым Ницше, предрекая нам это будущее одновременно и как исход, и как цель, отмечает тот порог, за которым только и способна начать мыслить современная философия; несомненно, что он еще долго будет влиять на ее развитие. Если открытие Возврата - это конец философии, то конец человека - это возврат начала философии» [3, с. 362]. Современная история, по мнению Фуко, готова распасться на наших глазах, а свою задачу он видит в деле генеалогического и «археологического» анализа такого рода кризиса культуры. Французский ученый обращает наше внимание на то, что еще Ницше указал на тот антропологический кризис, в центре которого находится человек и его философская рефлексия: «В течение всего XIX в. конец философии и предварение будущей культуры были, несомненно, едины с мыслью о конечном человеческом бытии и с самим появлением человека в знании; в наше время тот факт, что философия извечно и поныне находится на пути к завершению, что, быть может, именно в ней, а еще того более за ней и вопреки ей - в литературе и формальной рефлексии - возникает вопрос о языке, несомненно, уже доказывает, что человек находится на пути к исчезновению» [4, с. 403]. Фуко говорит о том, что модель человека как творца, заступившего на место Бога и способного на философскую рефлексию, должна уступить место некой другой модели, в которой человек занял бы более скромное надлежащее и соответствующее ему место. Ницше же, по мнению французского исследователя, сыграл в этом деле важную роль своей философией воли и генеалогией морали. В этом направлении и происходит у Фуко (вслед за Ницше) отмежевание от философствования и переход к культурологизированию как к более эффективному поиску закономерностей существования культурных реалий.
Когда Фуко в работе «Надзирать и наказывать» производит генеалогический анализ отношений господства и подчинения в обществе, то он отталкивается от ницшевского концепта воли к власти. Пристальное внимание к человеческому телу и его использованию для насаждения дисциплины со стороны государственных структур, задействование телесных наказаний и поощрений, то есть системы «кнута и пряника», играют существенную роль в концепции, которую разработал Фуко. Во многом под влиянием Ницше власть трактуется Фуко максимально широко: не только как социальный институт или способность одних повелевать другими, но как нечто универсальное и присущее любой части общества и любому индивиду. Власть проявляется как господство научных дискурсов, навязываемых массам, как «дисциплинарная власть», воплощенная в системе тюрем, исправительных учреждений, казарм, больниц и т. п. («Надзирать и наказывать») [5], наконец, как общепринятые формы сексуального поведения, укоренившиеся в культуре («История сексуальности»). Другими словами, власть - это не только некий политический центр, довлеющий над гражданами, она растворена в социальных отношениях и присутствует повсюду, сами граждане являются частичками и заложниками этой всеохватывающей властной машины, которая генерирует их желания и страсти. «Власть осуществляет себя преимущественно не посредством стратегий последовательного достижения заранее предусмотренных целей, а в принятии отдельных частичных решений. Но они, множась, следуя друг за другом, опираясь одни на другие и распространяясь, образуют некое целое, в котором различимы определенные цели, хотя нельзя найти конкретных лиц, которые бы к ним стремились. Масштабные стратегии оказываются анонимными», - справедливо утверждает А.З. Сокулер [6, с. 60]. Фуко анализирует «культурное бессознательное» в истории
общества, и один из ключей к такому анализу он позаимствовал у Ницше - это понимание власти как универсальной и иррациональной доминанты человеческой культуры.
Проблематизация власти как универсального явления культуры находит свое воплощение и в самых последних произведениях Фуко, в частности в «Истории сексуальности». В этой работе, состоящей из трех томов, рассматривается исторический генезис особого западного сексуального опыта, связанного, как выясняет Фуко, с техниками власти. Власть и сексуальность не противостоят друг другу, власть занимается нормализацией сексуальных практик, используя всевозможные спекулятивные рычаги. Другими словами, власть проникает в самые приватные и интимные сферы человеческой культуры, для власти нет никаких барьеров и преград, и она в конечном итоге действует вполне эффективно. Можно согласиться с мнением А.З. Сокулера о том, что «Фуко предлагает нам свою перспективу видения современного общества: отношения власти в нем вездесущи и продуктивны. Обе эти характеристики тесно связаны. Власть продуктивна в той мере, в какой она не сводима к одной определенной властной инстанции, но пронизывает все дискурсы и виды деятельности в обществе, накладывая на них свою неизгладимую печать, развивая под определенным углом и тем самым обусловливая производимые ими продукты. Образ власти как запрещающей, мешающей и ограничивающей слишком поверхностен. Власть побуждает и при этом детерминирует то, что появляется как результат ее побуждения» [7].
Первый том «Истории сексуальности» называется «Воля к знанию» и посвящен тому, как вообще в Европе формировался опыт сексуальности и субъект этого опыта. Второй и третий тома данной работы рассматривают проблемы «использования удовольствий» и «заботы о себе», то есть этическую детерминацию сексуальных отношений в античную эпоху. Французский исследователь использует богатый материал, касающийся этой темы: многочисленные произведения античных авторов, посвященные моделям сексуального поведения. В отношении данной работы можно говорить о формировании новой модели исследования культурных явлений, в частности в отношении морали. В ней уделяется большое внимание телесности, проблемам гигиены и связи духовных основ с физическими отправлениями человека [8]. И здесь прослеживается определенное влияние идей Ницше с их обращением к античной культурной конкретике и, как уже отмечалось, биологизмом и волевым иррационалистическим началом.
В заключение хотелось бы отметить то обстоятельство, что Ницше не стал для М. Фуко, и в целом для постмодернистов, простым образцом для подражания - все гораздо тоньше и сложнее. Наследие Ницше перерабатывается и творчески используется при создании новейших, «прорывных» концепций и теорий, находящихся как бы на грани различных дисциплин, подходов и традиций. Такие подходы, заключающиеся в моделировании, свободном поиске аналогий и ассоциаций, являются характерными для современной теории культуры, а представители постмодернизма являются продолжателями дела Ницше по критике и разрушению классической философии культуры, тем самым «перекидывая мостик» к современной науке о культуре, то есть культурологии. Ницше представляется постмодернистами и ученым, и поэтом; основателем новой религии и радикальным критиком христианства; глашатаем новой эпохи, философом различия и метафизиком воли к власти. Такое иногда противоречивое разнообразие прочтений философии отшельника из Сильс-Марии говорит, с одной стороны, о неоднозначности его теоретического наследия и сложности четкой оценки, а с другой - о принципиальном плюрализме, исповедуемом представителями постмодернизма. В деле критики и «деконструкции» классической философии культуры дискурс постмодернистов движется, как уже отмечалось, в русле культурологических идей Ницше, но при этом идет дальше своего «генератора идей», раздвигая горизонты. Но есть принципиальные положения, которые объединяют постмодернизм и Ницше. Одно из них - это определение состояния культуры как кризисного, а важнейшая причина кризиса культуры - господство рационалистически фундированного проекта модерн. А, как уже отмечалось, именно на путях осмысления кризиса культуры и критики спекулятивных основ философии культуры и происходит формирование культурологии как самостоятельной науки.
Ссылки:
1. См.: Драч Г.В. Наука о культуре в эпоху постмодерна // Cogito. Альманах истории идей. Вып. 2. Ростов н/Д., 2007. С. 55-77.
2. См.: Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук / пер. с фр. В.П. Визгина, Н.С. Автономовой. СПб., 1994. 408 с.
3. Там же. С. 362.
4. Там же. С. 403.
5. См.: Фуко M. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы / пер. с фр. В. Наумова ; под ред. И. Борисовой. M., 1999.
504 с.
6. Сокулер З.А. Знание и власть: наука в обществе модерна. СПб., 2001. 240 с.
7. Там же.
8. См.: Фуко М. Забота о себе. История сексуальности. Т. 3. Киев, 1998. 288 с.
