ПОЛИТИКА, ВОЙНА И МЕЖДУНАРОДНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ В ХХI ВЕКЕ Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

УДК 327

Политика, война и международная безопасность

в ХХ! веке

Алексей ПОДБЕРЁЗКИН Сергей КРЫЛОВ

Вопрос состоит в том, что необходимо разработать парадигму, которая будет рассматривать более значимые события и давать лучшее понимание тенденций, чем другие парадигмы, оставаясь на том же уровне абстракции.

С. Хантингтон.. Столкновение цивилизаций

Обострение международной обстановки и рост угрозы войны поставили по-новому задачу осмысления теоретических и методологических основ этих явлений и взаимосвязей между ними, которая продолжает оставаться сегодня актуальной

для политиков и политологов, в том числе и потому, как справедливо считает академик РАН А. А. Кокошин, что «теория стратегии возвращается в лоно социологии и политологии, историко-политологических исследований» [1]. В действительности, от

ПОДБЕРЁЗКИН Алексей Иванович - доктор исторических наук, профессор МГИМО-Уни-верситета МИД РФ, академик Академии военных наук, директор Центра военно-политических исследований МГИМО - Концерна ВКО «Алмаз-Антей». E-mail: [email protected]

КРЫЛОВ Сергей Анатольевич - кандидат исторических наук, доцент кафедры Дипломатической службы МГИМО МИД России. E-mail: [email protected]

Ключевые слова: война, политика, средства вооружённой борьбы, сценарии развития МО и ВПО.

1 Кокошин А. А. Выдающийся отечественный военный теоретик и военачальник Александр Андреевич Свечин. О его жизни, идеях, трудах и наследии для настоящего и будущего. М.: Издательство Московского государственного университета, 2013. С. 129.

Гая Юлия Цезаря [2] и Тацита до К. Клаузевица и В. Кейтеля, а сегодня и всей политической элиты в мире проблеме соотношения понятий «война» и «политика» уделяется первостепенное внимание, потому что эти вопросы прямо касаются уже не только войны, но и самого существования наций [3].

Как писал перед казнью гитлеровский фельдмаршал В. Кейтель в своей записке «Какой представляется война будущего?», «...война служит делу сохранения нации и государства и обеспечивает его историческое будущее» [4]. Поэтому проблема понимания войны - это вопрос будущего нации.

Трудности, однако, возникают в силу не до конца решённых теоретических и методологических вопросов на современном этапе даже на принципиальном уровне*. Так, в определении «военная безопасность», данном в Военной доктрине России, возникают два важнейших вопроса: во-первых, в доктрине говорится только о применении (или угрозе применения) военной силы, тогда как сегодня не менее актуально использование в военных целях и невоенных средств и способов силовой политики, о чём, кстати, не раз в последние годы говорил начальник Генерального штаба Вооружённых сил России В. М. Герасимов, а во-вторых, Военная доктрина в числе приоритетов защиты интересов

не говорит о национальных интересах и системе ценностей, которые стали в последние десятилетия важнейшими объектами для внешних угроз. Отсутствие понятия «нация» -очень серьёзно обесценивает теоретические положения, ибо далеко не всегда интересы государства и нации совпадают.

Даже беглое знакомство с проблемами военной и политической теории, самого общего практического опыта анализа и прогноза военных аспектов безопасности государства может быть полезным для тех, кто изучает современные международные отношения, политологию, историю России и зарубежных стран, а не только их специфическую, военно-политическую, область. Эта область сложна не только сама по себе, в полной степени отражая субъективность военно-политических процессов (которые ещё более субъективны, чем внешнеполитические), потому что она сочетает самые разные представления, знания и опыт международника, политолога, военного историка, социолога, экономиста и элементарные знания в области основ военной науки, искусства и техники [5].

Кроме того, необходимо обязательно ориентироваться в основах социально-экономической политики, понимать, что как Концепция внешней политики России, так и Военная

2 Гай Юлий Цезарь. Записки о Галльской войне. Готовому перейти Рубикон. М.: РИПОЛ классик, 2017

3 Штоль В.В. Армия «Нового мирового порядка». М.: ОГИ, 2010. с. 39-53.

4 Кейтель В. Размышления перед казнью. М.: Вече, 2017. С. 168.

5 Штоль В.В. Новая парадигма НАТО в эпоху глобализации. М.: Научная книга, 2003. 176 с.

* Этим проблемам были посвящены, в частности, работы целого ряда классиков военно-теоретической мысли (Стратегия в трудах военных классиков. М.: Финансовый контроль, 2003).

доктрина, военная стратегия и военное планирование вытекают именно из Стратегии национальной безопасности [6] и Стратегии социально-экономического развития, а также основных положений государственной экономической, финансовой, социальной, а также научно-технической политики [7]. Так, в принципиально важном для целей развития и политическом будущем Указе президента В. В. Путина «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» в качестве первого и важнейшего приоритета обозначалось «осуществление прорывного научно-технологического и социально-экономического развития Российской Федерации, увеличение численности населения, повышения уровня жизни граждан...» [8].

Для того чтобы попытаться представить себе общую модель развития международной обстановки (МО), в своё время была предложена абстрактная модель, в которой показано, что основные факторы и тенденции, формирующие состояние МО и являющиеся основой для экстраполяции на будущее, можно сформировать четыре основные группы:

- субъекты МО;

- акторы МО;

- глобальные, региональные и национальные тенденции развития МО;

- факторы, связанные с развитием человеческого капитала и информационно-когнитивные условия и факторы, отражающие субъективное отношение к формированию и развитию МО.

При этом было принято, что военно-политическая обстановка (ВПО) является, с одной стороны, частью МО, а с другой - следствием её развития.

Как видно из предложенной структуры и определения МО и ВПО, на их формирование оказывает самое непосредственное влияние множество факторов. В зависимости от имеющихся ресурсов исследование таких факторов может быть либо очень ограниченным (иногда только ведущими государствами), либо системным. В этом случае анализу могут быть подвергнуты десятки тысяч самых разных факторов и тенденций, объединённых в эти группы (что и было сделано в 2015-2018 гг. в Центре военно-политических исследований МГИМО - Концерна ВКО «Алмаз-Антей») (рис. 1).

Таким образом, в самом общем виде военно-политический анализ и стратегический прогноз включает в себя информацию и знания о нескольких десятках областей человеческой деятельности и наук, которые, переплетаясь, могут дать только самое общее представление о всей сверхсложной системе, представляющей собой состояние МО и

6 Указ Президента Российской Федерации № 683 от 31 декабря 2015 г. «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» // URL: http://www.consultant.ru/document/ cons_doc_LAW_191669/

7 Подберёзкин А. И. Состояние и долгосрочные военно-политические перспективы развития России в XXI веке. М.: Международные отношения, 2018.

8 Указ Президента Российской Федерации № 204 от 7 мая 2018 г. «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» // URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/71837200/

Рис. 1. Авторская концепция (гипотеза) анализа развития МО и ВПО

её органической и основной части -военно-политической обстановки (ВПО). В самом общем виде эти оценки представлены в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации [4], которая конкретизирована в других документах стратегического планирования. Общее представление о структуре знаний, необходимых для анализа ВПО, может дать рис. 2.

Каждый из этих блоков информации и знаний предполагает не только собственный и часто самостоятельный анализ, но и исследование его взаимосвязей с другими блоками и отдельными проблемами. Важно

подчеркнуть, что как МО, так и ВПО являются состоянием систем, которые развиваются, взаимодействуют (иногда противоречат друг другу), противоборствуют. Причём в самом современном состоянии уже заложена их история, традиции, инерция и последствия. И в нём же существуют условия для прогноза будущего состояния, обязательные для стратегического планирования внешней и военной политики.

Для понимания проблемы полезно дать самую общую логику, достаточно абстрактную модель исследования политических и иных про-

Рис. 2. Структура знаний о современной военно-политической проблематике

цессов (как самых общих, так и относительно частных, даже конкретных), которая представлена на рис. 3.

В процессе развития рассуждений основные блоки факторов и тенденций, формирующих МО и ВПО, будут распределяться следующим образом:

- «А» - анализ (и прогноз) состояния и развития представлений правящей элиты о системе ценностей и интересах (глобальных, государственных, национальных, классово-социальных, групповых, личных и т. д.) («Д» - «А»);

- «Б» - анализ и прогноз развития представлений о состоянии МО и ВПО и его отдельных групп факторов (например, политики ЛЧЦ) («Д» -«Б»);

- «В» - анализ и прогноз развития представлений о политике и стратегии России («Д» - «В»);

- «Г» - анализ и прогноз представлений о развитии ресурсов и иных возможностей.

Очевидно, что необходимо дополнительно рассмотреть и множество других областей, имеющих огромное значение, например: вектор «Б» - «В» (влияния ВПО на политику страны) или вектор «В» - «Г» (стратегия государства) и т. д.

К сожалению, российских работ, посвящённых военно-политическим проблемам, было опубликовано в последние годы мало, а те из них, которые охватывают теоретические и методологические вопросы анализа ВПО, вообще насчитывают единицы, изданные к тому же крошечными тиражами.

Рис. 3. Модель исследований политических исследований [7]

Так, фундаментальная работа генерала А. И. Владимирова (Основы общей теории войны в 2 частях. М.: Синергия, 2013), изданная тиражом 1000 экз., осталась фактически незамеченной, впрочем, как и некоторые другие фундаментальные издания.

Таким же тиражом изданы и работы И. М. Попова, М. М. Хамзатова, представляющие собой оригинальный подход к стратегии, и других авторов. Достаточно сказать, что фундаментальная работа авторов Академии Генштаба ВС России о военной политике страны была издана в первом десятилетии нового века под грифом «ДСП».

При этом, как и вообще в политике, в военно-политической области знания, оценки и тем более прогнозы, несут на себе очень серьёзный субъективный отпечаток (векторы «Д» - «А», «Д» - «Б» и т. д.), избежать которого полностью невозможно, но уменьшить их нередко очень нега-

тивное влияние (как это было у многих в России при оценке Д. Трампа) при правильном подходе вполне реально и порой крайне необходимо [9].

Для этого нужны разработки общетеоретического и методологического характера, имеющие не абстрактный, а вполне прикладной характер. К сожалению, таких практически не существует. Это, естественно, сказывается на качестве стратегического планирования, т. е. эффективности расходов, которое резко ухудшилось с советских времён. Редкие исключения не меняют общей тенденции.

В качестве примера можно привести фундаментальную работу, подготовленную 46 Институтом Минобороны России «Концепция обоснования перспективного облика силовых компонентов

9 Summary of the 2018 National Defense Strategy of The United States of America. Washington, January. 2018.

военной организации Российской Федерации» (2018 г.) [10].

Именно стремление к максимально объективной (и точной, как следствие) оценке и минимизация негативных субъективных оценок и прогнозов в области МО и ВПО является главной задачей тех, кто занимается этой работой на практике - в войсках, академиях, университетах, посольствах и резидентурах. Избежать субъективности и неточности невозможно, но снизить влияние субъективных оценок - вполне реальная задача, тем более что решение предстоит принимать в любых условиях.

Как справедливо отметил в своё время маршал Б. М. Шапошников, «каждому военному деятелю хорошо известно, что обстановка никогда не бывает ясна и всегда приходится считаться с неизвестностью. Но это обстоятельство не останавливает ни одного военного перед принятием решения» [11]. О том, насколько субъективна политика и особенно война, писал ещё основоположник политического реализма древнегреческий историк Фукидид (ок. 460 -ок. 400 г. до н. э.), который в «Истории Пелопоннесской войны», пожалуй, впервые хорошо описал основы военно-политические особенности войны, роль силы, значение мотивов и пр. Можно сказать, что именно Фукидид показал первостепенное значение объективных факторов,

которые позже абсолютизировал Н. Макиавелли (1469-1527) в своей работе «Государь» [12, с. 167-170].

Иными словами, абсолютно точной и исчерпывающей информации о состоянии, а тем более перспективах развития МО и ВПО не может быть даже теоретически, хотя, надо признать, что в последние годы по мере резкого ресурсного роста информационных средств, когда объём и качество такой информации, а также скорость её передачи выросли на несколько порядков, возможностей стало намного больше. В ещё большей степени они возрастут уже в ближайшем будущем в связи с появлением больших баз данных, увеличением скорости обработки информации и появлением искусственного интеллекта (ИИ). Уже сегодня действующие модели развития ВПО и стратегической обстановки (СО) в России, работающие в разных организациях, позволяют в значительно большей степени, чем прежде, опираться на объективную информацию. Тем не менее говорить о возможности 100-процентно точного анализа, а тем более прогноза развития ВПО, не говоря уже о СО, нельзя. Именно поэтому стоит задача ускоренного развития теории, методик и конкретных приёмов точного анализа прогноза развития ВПО [8].

Динамика изменений большинства факторов и тенденций, формирующих МО и ВПО, такова, что мож-

10 Концепция обоснования перспективного облика силовых компонентов военной организации Российской Федерации. М.: Граница, 2018.

11 Шапошников Б. М. Мозг армии. М.: Общество сохранения литературного наследия, 2017. С. 648.

12 Алексеева Т.А. Современная политическая мысль (ХХ-ХХ1 вв.). Политическая теория и международные отношения. М.: Аспект Пресс, 2016.

но говорить о взрывообразном росте численности таких факторов и тенденций, их показателей и критериев, которые прежде не только не учитывались, но даже вообще не принимались во внимание.

Так, если в XIX и XX вв. анализ МО и ВПО ограничивался, по сути, только анализом военных потенциалов нескольких ведущих государств (демография, экономика, армия, артиллерия флотов и прочих критериев мощи основных европейских держав и США), то в XXI веке этого стало уже явно недостаточно [13]. Появилась не только необходимость, но и реальная возможность учитывать гораздо больше число факторов, участвующих в формировании не только ВПО, но и СО. Так, например, существующие практические возможности Концерна ВКО «Алмаз-Антей» позволяют контролировать СО в космическом пространстве с участием 150 тыс. объектов в режиме реального времени (табл. 1).

Обратная сторона процесса стремительного нарастания объектов информации и возможностей их обработки заключается в том, что избыток информации нередко лишает возможности своевременного анализа. Представляется, что развитие искусственного интеллекта в этой области позволит избавиться от этих проблем, но и здесь, учитывая огромное влияние субъективных факторов, важна изначально некая система, идея, концепция. Необходим анализ и стратегический прогноз совокупности существенных свойств вероятной военной угрозы, отражающих их специфические особенно-

сти в области межгосударственных и внутригосударственных отношений. Именно эта, прежде всего политическая, часть анализа ВПО стала в настоящее время главной частью военного планирования потому, что политические цели войны определяют масштабы и качество необходимых средств (ВВСТ), их класс ВВСТ и способы силового противоборства.

Поэтому огромное значение имеет широко используемый при анализе метод дедукции построения самой общей (авторской) концепции на основе больших объёмов информации, опыта и интуиции, методов экспертных оценок военно-политической обстановки и некоторых концепций и моделей, которые позволяют объединить огромное количество факторов и тенденций в некую единую логически обоснованную систему. Этот метод применительно к анализу и прогнозу развития ВПО достаточно субъективен. Но современное состояние экспертизы в России далеко от идеала «реформы» военной и политической науки во многом привели к её кризису и отразились на качестве субъективно-интуитивных оценок и прогнозов. Тем не менее он вполне совместим с общепринятыми методами экстраполяции ВПО, статистическими методами и различными методами описания МО и ВПО.

В процессе разработки этой системы происходит её конкретизация, уточнение, корректировки и исправление, когда некие эмпирические данные и идеи этого требуют, т. е. наступает второй этап анализа, основанный на методе индукции. Именно таким образом по-

13 Штоль В.В. О новой стратегической концепции НАТО // Обозреватель-Observer. 2010. № 8.

Таблица 1

Сравнение количества факторов, учитываемых при анализе ВПО

XX век Начало XXI века Середина XXI века

5-7 основных государств 100-150 государств и 10-20 акторов 200 государств и 5-10 тыс. акторов

1-2 коалиции 5-7 коалиций 5-7 центров силы

5-7 критериев (ВВП, демография, ВС, ВВСТ) 50-70 критериев 3000-5000 критериев

Тенденции: основные глобальные Тенденции: основные глобальные, региональные и страновые Тенденции: большинство существующих тенденций

строена структура анализа: изначально в первой части сформулирована концепция развития ВПО в мире и её прогноз, вычленены основные особенности и раскрыты наиболее характерные черты. Во второй части эта концепция рассмотрена через призму развития отдельных центров силы, локальной человеческой цивилизации (ЛЧЦ) и военно-политических коалиций. При этом важно не игнорировать те противоречия, которые возникали при сопоставлении с результатами исследования при помощи дедукции базового сценария и его конкретного варианта развития ВПО.

Всё это даёт возможность и потребность в анализе множества других, неучитывавшихся прежде факторов и тенденций, влияющих на формирование МО и ВПО [8].

Так, например, несколько лет назад было предложено объединить эти факторы и тенденции в четыре основные группы, где собственно субъекты МО и ВПО составляют только одну такую группу (другая группа относительно независимых участников обозначена как акторы), а в целом все эти группы представ-

ляют собой некую систему, которая лежит в основе практически действующей модели ВПО. Эта модель, позволяет представить себе:

- во-первых, МО как систему факторов, влияющих друг на друга в разных направлениях, как производное взаимодействие самых разных факторов и тенденций;

- во-вторых, вычленены четыре основные группы факторов и тенденций, которые не ограничены только основными субъектами, но и тенденциями и информационно-когнитивными характеристиками;

- в-третьих, дать возможность для дальнейшего расширения числа участников и тенденций, влияющих на формирование МО;

- в-четвёртых, зафиксировать принципиально важное положение о политическом приоритете при формировании ВПО (МО предопределяет сценарий развития ВПО).

Как количество основных групп, так и перечень и численность факторов должны быть существенно расширены: если 1-я группа (государства) достаточно ограничена численностью существующих государств, то 2-я (акторы) фактически

уже не ограничена, потому что численность общественных и иных негосударственных акторов уже насчитывает сотни тысяч, а число реально влияющих на формирование ВПО (например, на внутриполитическую стабильность) - десятками тысяч.

То же самое можно сказать и в отношении других групп. И не только тех, которые указаны в модели, но и тех, существование которых можно обосновать дополнительно.

Как видно из структуры МО, представляющей основные группы факторов и тенденций, их взаимодействие и взаимовлияние (порой противоречивое) создают в основном не только современное состояние МО, но и закладывает самые общие основы для формирования ВПО, самых различных сценариев и конкретных вариантов его развития.

Военно-политическая обстановка (ВПО) соотносится с международной обстановкой (МО) в целом так же, как понятия «политика» и «война» [14]. Но принципиально важно отметить, что любой сценарий развития ВПО или даже его конкретный вариант неизбежно предопределяется и вытекает из сценария (и его варианта) развития МО (рис. 4).

Как видно из рис. 4, существующий сценарий развития МО может развиваться по нескольким своим вариантам, которые конкретизируют объективные и субъективные условия в настоящее время, иногда сменяя (или дополняя) друг друга. Так, современный сценарий развития МО идёт по сценарию нарастающего силового противоборства западной ЛЧЦ и её военно-политической коалиции с другими ЛЧЦ (и их

14 Клаузевиц К. фон.. О войне. М.: АСТ, 2019.

коалициями), прежде всего китайской, исламской, российской, латиноамериканской и др.

При этом конкретные варианты (№ 1, № 2 и № 3) развития МО в рамках одного сценария иногда меняются либо «дополняют» друг друга.

Например, «Вариант 1» (конфликт с исламской ЛЧЦ) уступает место «Варианту 2» (конфликту с китайской ЛЧЦ) и дополняется «Вариантом 3» (конфликт с российской ЛЧЦ).

При анализе ВПО предлагается использовать также метод моделирования ВПО, в частности метод разработки возможных и наиболее вероятных сценариев развития ВПО. Военно-политическая обстановка (ВПО) закономерно вытекает из характера МО в качестве результата развития военно-политических отношений. Она в дальнейшем конкретизируется в СО, а та - в конкретном типе вооружённого или международного военного конфликта.

Для целей конкретного политического анализа необходимо вычленить максимально точно вариант развития МО и, как следствие, вариант развития ВПО (вытекающий из него), потому что этот вариант ВПО «материализуется» в одном из вариантов развития СО (война, конфликт, столкновение, военно-силовое противоборство и т. д.).

Строго говоря, для практических целей анализа необходим конкретный вариант одного из сценариев развития ВПО, потому что варианты развития СО слишком субъективны и необходимы только для штабов, организующих военное планирование.

Чтобы проиллюстрировать логику рассуждений, можно обратиться к историческим примерам, в частности, периоду конца 1942 г. - начала 1944 г.

Международная обстановка 1942-1944 гг.

характеризуется:

- развитием антигитлеровской коалиции;

- предпосылками распада прогерманской коалиции.

Военно-политическая обстановка 19421944 гг. характеризуется:

- изменением качества («коренным перелом») на Восточном фронте (Сталинградская и Курская битвы);

- высадкой союзников в Нормандии.

Стратегическая обстановка 1942-1944 гг.

делится на несколько этапов:

- 1943 г. - Сталинград;

- 1943 г. - Курск;

- 1944 г. - Нормандия;

- конец 1944 г. - выход из коалиции Италии и Финляндии.

Как видно, качественные изменения в МО происходили медленно, ВПО менялась быстрее, но наибольшая динамика наблюдалась в развитии СО в её конкретных наступлениях - отступлениях и т. п.

Оценка того или иного сценария развития МО и его варианта нередко порой может очень сильно отличаться даже в рамках одной правящей элиты [8]. Тем более когда в стране, такой как Россия, происходят радикальные социальные изменения. Такие оценки, как известно, следствие не только реализации национальных или государственных интересов (потребностей), но и со-

циально-классовых, групповых, личных. Кроме того, радикальные изменения, которые в последние годы идут в мире, ведут к ломке всей системы международных отношений и, как следствие, самым кардинальным переменам в международной и военно-политической обстановке (МО и ВПО), а также стратегической обстановке (СО). Настолько радикальным, что современное общество раскололось на тех, кто в настоящее время считает войну нормой существования цивилизации, и тех, кто даже полагает, что война фактически уже идёт, и тех, кто считает её в будущем неизбежной [15].

Примечательно, что те немногие в России, кто полагает, что ситуация в мире развивается «нормально», как и в предыдущие десятилетия, тоже есть, но с каждым годом их становится всё меньше и меньше не только в России, но и на Западе. Буквально за последние 3-4 года отношение к оценке ВПО в мире и в России изменилось принципиально - от умеренно-оптимистического к резко пессимистическому. Эти субъективные ощущения чрезвычайно важны прежде всего потому, что они формируют готовность (или её отсутствие) у элиты и общества к мобилизации и борьбе либо к капитуляции.

Так, обострение ВПО в первой половине 2019 г., провокации США и их союзников привели, например, к пересмотру планов развития ВКС (в частности, увеличению производства самолётов СУ-57 с 20 до 70 ед.), которые озвучил В. В. Путин (май 2019 г.).

15 Подберёзкин А. И. Третья мировая война против России: введение в концепцию. М.: МГИМО-Университет, 2015.

От реализма и степени ощущения опасности в области безопасности правящей элитой зависит степень готовности к затратам государственных, национальных и собственных ресурсов. Поэтому существовали и существуют как количественные, так и качественные оценки военных опасностей и угроз, например.

О п а с н о с т ь: теоретическая; потенциальная; возможная; реальная.

У г р о з а: потенциальная; реальная; непосредственная; неотвратимая.

Опасности и угрозы могут обозначаться цветами (синий, оранжевый, красный), временем (стратегическая/долгосрочная, оперативная/ среднесрочная, тактическая/краткосрочная) и т. д. Вычленение качества опасности/угрозы имеет значение как с точки зрения оценки её масштабов, так и необходимой реакции.

Так, исходя из негативных оценок ВПО, требуется широкая национальная мобилизация (идеологическая, политическая, экономическая) и создание общенационального органа управления по примеру ГКО СССР (1941 г.), а также, как правило, внесение серьёзных корректив в военное планирование. И, наоборот, оптимистические оценки - это сохранение существующего курса либо даже капитуляция правящей элиты.

Иногда, правда, есть и третье состояние общественного мнения - неадекватно-оптимистическая оценка ВПО и собственных ресурсов (как в своё время у одного из генералов, защищавших Севастополь в 1854 г., когда тот обещал «закидать шапка-

ми» врагов) либо ещё большая неадекватность пессимизма («всё пропало»), которая особенно свойственна для благополучной части российского общества, поспешившей в 90-е годы «породниться» с Западом. И первое, и второе состояние чрезвычайно опасны вообще, но особенно для тех, кто профессионально занимается политикой. К сожалению, субъективность подобных оценок скорее правило, чем исключение, с которым приходится считаться в реальной политике. Иногда подобная субъективность даже начинает доминировать (как при М. Горбачёве) и фактически искусственно формировать МО и ВПО.

Поэтому при анализе, а тем более прогнозе нужен максимально объективный подход в оценке обстановки. Прежде всего с точки зрения теории и методологии, которые позволяют уйти от любимых нашими политологами бесконечных цитат западных историков, политиков и журналистов, использования классического советского академического подхода («с одной стороны и с другой стороны», которыми прославилась политологическая школа ИМЭМО РАН), когда в итоге так и не ясно, чего же ждать (точнее - ждать всего), что и выдаётся за «академическую науку».

Важно всегда помнить, что формирование современной международной и военно-политической обстановки происходит под влиянием сотен и даже тысяч факторов, из которых в целях практической политики, прежде всего долгосрочного планирования в социально-экономической и военно-технической области, необходимо (что и делается, как правило, на практике) попы-

таться вычленить наиболее важные, решающие на данный момент [ 16]. Можно признать, что учёт большинства этих факторов и тенденций уже стал возможен в связи новыми возможностями сбора и обработки информации, в частности, в области больших баз данных и мощных компьютеров, но практических результатов такого использования в России официально не известно.

В большинстве работ обычно (даже серьёзных аналитических структур) выделяются всего до десятка основных субъектов (политика основных государств - субъектов МО: США, КНР, Франция, Япония, Россия, Великобритания и ряда других) и несколько десятков других факторов и тенденций из известных нескольких тысяч. Очевидно, что многие субъекты и акторы остаются «за скобками» анализа. Не учитываются иногда не только быстро приобретающие силу новые государства, но даже формирующиеся коалиции, набирающие силу новые глобальные тенденции, связанные, например, с четвёртым этапом промышленной революции и новейшими военными технологиями и соответствующей военной политикой отдельных государств [17].

Очень важными тенденциями становятся тенденции переноса

противоборства в когнитивно-информационную область, когда враждебное влияние оказывается даже не на государство и его институты, а на систему ценностей и представления нации*. Этот акцент в противоборстве всё ещё игнорируется, как представляется, по политическим причинам: достаточно большая часть правящей российской элиты считает, что «интеграция с Западом и интеграция в западную систему ценностей это одно и то же».

Естественно, что для детального анализа МО и ВПО требуются огромные человеческие и иные ресурсы, но эти затраты многократно окупаются, потому что даже незначительная ошибка в оценке МО и ВПО «на старте» анализа ведёт к колоссальным политическим и материальным потерям в будущем.

Так, ошибка, сделанная горба-чёвско-ельцинской правящей элитой в отношении реального сценария развития МО (стремления США к созданию зависящей от них финансово-экономической и военно-политической системы, получившей позже название «однополярной») привела к развалу ОВД и СЭВ, а позже и СССР, и уже через короткое время - к формированию сценария «силового принуждения» России к капитуляции.

16 Стратегическое прогнозирование и планирование внешней и оборонной политики. Т. 1. Теоретические основы системы анализа, прогноза и планирования внешней и оборонной политики. В 2 томах / под ред. А. И. Подберёзкина. М.: МГИМО-Университет, 2015.

17 President Donald Trump. Executive Order 13806 // URL: https://www.whitehouse.gov/ presiden-tial-actions/presidential-executive-order-assessing-strengthening-manuacturing-defense^ industrial-base-supply-chain-resiliency-united-states/

* На этот аспект, в частности, обращал внимание начальник ГШ ВС РФ В. В. Герасимов в выступлении на конференции 2 марта 2019 г. В 2011-2013 гг. в своих работах, посвящённых роли и значению человеческого капитала и его институтов, автор обращал специальное внимание на это обстоятельств (Подберёзкин А. И. Национальный человеческий капитал. В 3 томах. М.: МГИМО-Университет, 2011-2013).

Ещё опаснее ошибки в стратегических прогнозах, когда желаемое выдаётся - сознательно или нет - за действительное. В этом случае происходит неадекватное целеполага-ние и создание ошибочной национальной стратегии.

Неадекватность оценки МО и ВПО ведёт к:

- неадекватности (переоценки или недооценки) и тех или иных целей и задач;

- неадекватности (недооценки) влияния МО - ВПО на систему ценностей и интересов, что ведёт к системному кризису в самоидентификации (как в период 80-90-х годов);

- недооценки влияния МО - ВПО на правящую элиту страны (например, перспектив персональных санкций);

- принятию в конечном счёте неэффективной стратегии.

Кроме того, системный и достаточно полный анализ далеко не всегда удаётся сделать обоснованно из-за противоречивого влияния субъективных представлений о движущих силах и основных факторах формирования МО и ВПО. Простой пример: победа Д. Трампа на выборах 2016 г. многими экспертами (даже порой их большинством) в самих США и за рубежом, в том числе и в России, была расценена как некая случайность, даже «досадное недоразумение», а не как долгосрочная тенденция в политике страны. И что ещё хуже - этому заблуждению настойчиво верили не только они сами, но и пытались убедить в нём окружающих, сознательно искажая политическую реальность.

На это утверждение работали, например, российские СМИ весь период 2016-2018 гг., выполняя, ви-

димо, социальный заказ тех в правящей российской элите, кто искренне и необоснованно рассчитывал на улучшение отношений с США.

Но был и субъективный политический аспект - в ещё большей степени на эту стратегию работал и работает огромный контингент воспитанников Горбачёва - Козырева (Сороса и пр.), осевших в политических и научных уголках российской правящей элиты, которые очень стараются сохранить своё влияния всеми способами на формирование политического курса страны. Для них было важно показать, что либеральная внешнеполитическая парадигма, которой они следовали в СССР и России, не исчезла с приходом Д. Трампа, а произошло временное, случайное отклонение от стратегического курса на глобализацию и либерально-демократические ценности. В целом можно сказать, что эти учёные подтверждают вывод, сделанный С. Хоффманом относительно теории международных отношений (ТМО) несколько десятилетий назад: «ТМО - всепроникающая американская философия, навязываемая миру, как и тот социальный порядок, который навязывается схемами классификации» [10, с. 159-161].

Как итог анализа МО и ВПО предлагается классификация и формализация как некоей основы для теории анализа и прогноза развития ВПО в мире и политической стратегии России и США.

Если говорить о стратегии США при администрации Д. Трампа, то она максимально адекватно отражает как национальные и государственные интересы США, так

и потребности значительной части правящего класса страны на опережающее промышленное и научно-технологическое развитие. В таком случае стратегия США органично вытекает из представлений правящей элиты США, а сама стратегия страны стала мощным толчком для формирования новой МО и ВПО.

Иначе говоря, те или иные случайные факторы помешали большинству профессионалов в мире изначально обнаружить фундаментальные и объективные (и долгосрочные) сдвиги, которые потрясли не только американскую, но и западную политику в целом [5]. В итоге как минимум на время были сделаны неточные политические выводы, что привело к негативным результатам - начался ускоренными темпами процесс разрушения всей системы международной безопасности и её «приспособление» де-факто под практические потребности США. Не увидели (или не захотели, или не смогли) претензии администрации Д. Трампа, которые имели далеко идущие, а главное -системные и обоснованные с точки зрения сохранения американского господства последствия, которые сознательно не замечались [7].

Проблема, таким образом, стала заключаться в том, чтобы найти новую научную парадигму, объясняющую объективные и закономерные тенденции развития МО и ВПО в последнее десятилетие, позволяющую, с одной стороны, вычленить новый уровень абстракции и обо-

снованные концепции, а с другой -сделать его практически применимым, а не «затеоретизированным» в угоду псевдополитологическим аксиомам. Большое значение в этой связи приобретают новые политические реалии и целые группы факторов, которые выпадают из «традиционного» политического анализа или модного («постмодернистского») подхода к формированию МО.

Одной из таких решающих групп факторов является новая роль и значение локальных человеческих цивилизаций (ЛЧЦ), которые позволяют гораздо концептуальнее, объективнее и точнее представить состояние современного мира, что, в свою очередь, «обеспечивает довольно простую и ясную систему понимания мира, позволяет определить узловые моменты многочисленных конфликтов и предсказать возможные пути развития будущего, а также даёт ориентиры политикам... не приносит реальность в жертву теоретизированию, как в случае с парадигмами одно- и двухполюсного мира»,- писал С. Xан-тингтон в конце XX в. [18]. В частности, если речь идёт о таком явлении, как военно-политические коалиции ЛЧЦ [19].

К сожалению, в практическом плане этот вывод С. Xантингтона не нашёл массовой поддержки среди российских политиков и учёных, хотя все последующие годы ВПО в мире развивалась именно в рамках этой цивилизационной тенденции. Это произошло прежде всего

18 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций / пер. с англ. Т. Велимеева. М.: АСТ, 2016. С. 37-38.

19 Долгосрочное прогнозирование развития отношений между локальными цивилизациями в Евразии. М.: Международные отношения, 2017.

потому, что пришлось бы отказаться от полюбившегося во времена Горбачёва - Ельцина тезиса о «европей-скости» интересов и систем ценности России, которых в действительности никогда не было в истории Европы, и увидеть, что Запад уже не только создал широкую военно-политическую коалицию, но и опробовал её применение в Югославии, Афганистане, Ираке, Ливии, Сирии и по отношению к России. Это означало бы признать ошибочность и даже преступно-наивное поведение правящей элиты СССР-России в последние десятилетия.

Подтверждений этому, однако, оказалось слишком много, и чем дальше развивается ВПО в направлении эскалации противостояния, тем отчётливее проявляется эта тенденция, которая приобрела форму создания широкой западной военно-политической коалиции, в которой участвуют не только страны - члены НАТО, но и другие европейские, азиатские и прочие государства [20].

Так, в частности, в мае 2018 г. Швеция и Финляндия подписали новые документы о военном сотрудничестве с НАТО, которые стали продолжением этой тенденции прошлых лет (у Финляндии к 2018 г. было подписано более 500 соглашений с НАТО) [21].

Другая группа факторов, изменившая радикально ВПО и стратегии основных субъектов, - перенос центра тяжести силового противо-

борства из военной в когнитивно-информационную область.

В сентябре 2018 г., например, был опубликован доклад Международного центра стратегических исследований (США), в котором эти изменения были охарактеризованы самым определённым образом в пользу идеологии западной ЛЧЦ.

Так, говоря о современной стратегии государств в мире, в докладе Центра следующим образом прописывается идеологическая неэффективная стратегия России и Китая: «Стоит отметить, что ни одна из этих стран не говорит о "смерти от 1000 укусов" или атаке критической инфраструктуры в стиле "кибер-Перл-Харбор". Хотя эти идеи (наряду с понятием атак негосударственных субъектов на критическую инфраструктуру) являются основой для обсуждения кибербезопасности в Соединённых Штатах, нет никаких реальных доказательств в их поддержку.

Первоначальная оценка заключается в том, что российские, китайские и, возможно, иранские усилия были более эффективными с их собственным населением, а российский контрнарратив (и сопутствующие активные меры) имели успех в нанесении ущерба Соединённым Штатам и в дестабилизации западных демократических процессов. Однако ни Россия, ни Китай (даже при всём своём богатстве, Институте Конфуция и группах экспатриантов) не смогли предложить привле-

20 Подберёзкин А. И., Жуков А. В. Оборона России и стратегическое сдерживание средств и способов стратегического нападения вероятного противника // Вестник МГИМО-Университет, 2018. № 6. С. 142-143.

21 Финские эксперты - о нашумевшем заявлении министра обороны России Шойгу о Финляндии // URL: https://inosmi.ru/politic/20180730/242865803.html

кательную альтернативу либеральной идеологии (выд.- Авт.). Путинское повествование о рациональной, националистической России обращается к славянскому населению и крайне правым группам за пределами России, но её усилия добиться влияния на иностранную аудиторию подрываются её репрессивными действиями, коррупцией и её враждебной риторикой. Сладкоречивые описания Китая Си Цзиньпином являются неубедительными для некитайской аудитории. Обе страны - и Россия, и Китай -безуспешно борются с широко распространёнными негативными впечатлениями среди иностранного населения» [22].

Представляется совершенно другая история в области идеологии Запада, если говорить о западной политике по отношению к России. Это противоборство можно описать так: наши заклятые американские «друзья и партнёры», скупившие оптом в 2014 г. тысячи и тысячи 1Р-адресов с украинскими доменами, активно их использовали против прежней власти, находясь отнюдь не на берегах Днепра, а на берегах Потомака. Фабрика троллей работает день и ночь, не покладая рук уже пять лет. Американцы своё дело знают и всё доводят до конца. До полного логического конца (посмотрите на РПЦ, и что от неё останется после «откола» 30% паствы с Украины).

Как говорил известный прусский военный теоретик и историк К. фон Клаузевиц, «война есть продолжение политики другими средствами» и «целью любой войны является мир на условиях, благоприятных для победителя» [11], т. е. в конечном счёте любая война развязывается только для того, чтобы в результате её заключить мир на более выгодных для себя условиях.

Это в полной мере относится к современной военно-политической установке США, сформулированной в документах администрации Д. Трампа, в частности в «Обзоре национальной военной стратегии», где подчёркивается, что все ресурсы США - политические, информационные и военные - представляют собой «единое целое» с точки зрения их использования в интересах внешней политики» [23].

Но это правило, как представляется, не касается ядерной войны, после которой мир заключать будет уже не с кем и некому, что на самом деле не устраивает США. Отсюда и настойчивое стремление уничтожить только ядерное оружие, всемерно развивая другие виды и системы ВВСТ. Это объясняет и акцент на когнитивную войну, которая вообще направлена не на вооружённые силы, а на подрыв противника изнутри, когда внутренние деструктивные процессы разрушают его настолько, что делают неспособным к сопротивлению.

Итак, война, реальная война против России - это не миф, она уже идёт полным ходом, и США даже и не скрывают этого, считая это ниже своего

22 M. F. Cancian US Military Forces in FY2019. CSIS, November. 2018.

23 Mats J. Summary of 2018 National Defense Strategy of The United States of America, 2018. P. 2.

достоинства (у них специфическое понятие о чести). Хотя документ и имел гриф «Для служебного пользования» и не имел русского перевода, была сознательно дана утечка по причинам, приведённым выше. Теперь очередь России принять контрмеры сверх тех, что мы уже приняли.

Об этом выборе недвусмысленно напомнил в своём Послании 1 марта 2018 г. президент России В. В. Путин, а позже - в своём указе, в котором дал поручение правительству до 1 октября 2018 г. разработать соответствующий прогноз и план развития России до 2024 г. Эти инициативы, однако, как показывает история последних лет, отнюдь не гарантируют проведение необходимой и эффективной политики

Примечания: термины и определения.

Акторы МО и ВПО - легитимные и нелегитимные негосударственные организации и структуры, участвующие в формировании МО и ВПО.

Военная безопасность России - состояние защищённости жизненно важных интересов личности, общества и государства от внешних и внутренних угроз, связанных с применением военной силы или угрозой её применения.

Военная опасность - состояние межгосударственных или внутригосударственных отношений, характеризуемое совокупностью факторов, способных при определённых условиях привести к возникновению военной угрозы.

Военная угроза - состояние межгосударственных или внутригосударственных отношений, характеризуется реальной возможностью военного конфликта.

Военное планирование - составная часть военных мер организации военной политики, развития военной организации, военного строительства и совершенствования органов и способов их применения.

Военно-политическая обстановка (ВПО) - состояние отношений субъектов и акторов политики в условиях развития определённых тенденций и процессов в мире, конкретная расстановка сил и условия их развития в отдельных субъектах. Эта трактовка шире принятой в нормативных документах военного планирования.

Военно-политический характер военной угрозы - анализ не только свойств, но и политических целей потенциального военного конфликта и возможностей предполагаемого противника (коалиции).

Вооружение, военная и спецтехника (ВВСТ) - весь комплекс оружия, а также техническое оснащение, которое делает возможным его применение.

Класс ВВСТ - совокупность образцов ВВСТ, объединённых с учётом их предназначения, функциональных и конструктивных особенностей и значений ТТХ.

Локальная человеческая цивилизация - часть человеческой цивилизации, объединённой общими историко-культурными, цивилизационными и политическими особенностями.

Метод дедукции анализа и прогноза ВПО - метод логических умозаключений, основанный на общем анализе МО, и, как следствие его развития, в результате которого выстраивается цепь рассуждений относительно наиболее вероятного конкретного варианта одного из сценариев развития ВПО (иногда СО).

Метод индукции анализа и прогноза ВПО - метод логических рассуждений, основанный на анализе эмпирических данных и экспертных оценках, с помощью которого вносятся коррективы и другие изменения в разработанный наиболее вероятный из возможных сценарий и его вариант развития ВПО (иногда стратегической обстановки - СО).

Метод экспертных оценок военно-политической обстановки - метод оценивая состояния текущей военно-политической обстановки на основе опыта, знаний и интуиции высококвалифицированных специалистов.

Метод экстраполяции военно-политической обстановки - метод прогнозирования развития военно-политической обстановки, основанный на анализе сложившейся в прошлом и настоящем закономерностей, характера и условий развития ВПО и распространения их на соответствующую перспективу прогноза (планирования) в будущем.

Прогнозирование ВПО - процесс разработки прогноза развития факторов и тенденций, формирующих ВПО, а также возможных и вероятных взаимосвязей между ними.

Субъекты международной обстановки и военно-политической обстановки - суверенные с точки зрения международного права государства, способные к проведению самостоятельной внешней и военной политике.

Сценарий развития военно-политической обстановки - порядок перехода ВПО из одного состояния в другое под воздействием совокупности факторов, определяющих социально-политическое и военно-техническое, а также иное развитие субъектов и тенденций в развитии ВПО.

Библиография • References

Алексеева Т. А. Современная политическая мысль (XX-XXI вв.). Политическая теория и международные отношения. М.: Аспект Пресс, 2016.- 623 с. [Alekseeva T. A. Sovremennaya politicheskaya mysl' (XX-XXI vv.). Politicheskaya

teoriya i mezhdunarodnye otnosheniya. M.: Aspekt Press, 2016.- 623 s.] Гай Юлий Цезарь. Записки о Галльской войне. Готовому перейти Рубикон. М.:

РИПОЛ классик, 2017.- 416 с. [Gaj YUlij Cezar'. Zapiski o Gall'skoj vojne. Gotovomu perejti Rubikon. M.: RIPOL

klassik, 2017.- 416 s.] Долгосрочное прогнозирование развития отношений между локальными цивилизациями в Евразии. М.: Международные отношения, 2017.- 357 с. [Dolgosrochnoe prognozirovanie razvitiya otnoshenij mezhdu lokal'nymi civilizaciyami

v Evrazii. M.: Mezhdunarodnye otnosheniya, 2017.- 357 s.] Кейтель В. Размышления перед казнью. М.: Вече, 2017.- 592 с. [Kejtel' V. Razmyshleniya pered kazn'yu. M.: Veche, 2017.- 592 s.] Клаузевиц К. фон. О войне. М.: АСТ, 2019.- 320 с. [KlauzevicK. fon. O vojne. M.: AST, 2019.- 320 s.]

Кокошин А. А. Выдающийся отечественный военный теоретик и военачальник Александр Андреевич Свечин. О его жизни, идеях, трудах и наследии для настоящего и будущего. М.: Издательство Московского государственного университета, 2013.- 408 с. [Kokoshin A. A. Vydayushchijsya otechestvennyj voennyj teoretik i voenachal'nik Aleksandr Andreevich Svechin. O ego zhizni, ideyah, trudah i nasledii dlya nastoyashchego i budushchego. M.: Izdatel'stvo Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta, 2013.- 408 s.] Концепция обоснования перспективного облика силовых компонентов военной

организации Российской Федерации. М.: Граница, 2018.- 512 с. [Koncepciya obosnovaniya perspektivnogo oblika silovyh komponentov voennoj

organizacii Rossijskoj Federacii. M.: Granica, 2018.- 512 s.] Подберёзкин А. И. Национальный человеческий капитал. В 3 томах. М.: МГИМО-

Университет, 2011-2013. [Podberyozkin A. I. Nacional'nyj chelovecheskij kapital. V 3 tomah. M.: MGIMO-

Universitet, 2011-2013] Подберёзкин А. И. Состояние и долгосрочные военно-политические перспективы развития России в XXI веке. М.: Международные отношения, 2018.- 1599 с.

[Podberyozkin A. I. Sostoyanie i dolgosrochnye voenno-politicheskie perspektivy

razvitiya Rossii v XXI veke. M.: Mezhdunarodnye otnosheniya, 2018.- 1599 s.] Подберёзкин А. И. Третья мировая война против России: введение в концепцию.

М.: МГИМО-Университет, 2015.- 169 с. [Podberyozkin A. I. Tret'ya mirovaya vojna protiv Rossii: vvedenie v koncepciyu. M.:

MGIMO-Universitet, 2015.- 169 s.] Подберёзкин А. И., Жуков А. В. Оборона России и стратегическое сдерживание средств и способов стратегического нападения вероятного противника // Вестник МГИМО-Университет, 2018. № 6. С. 141-158. [Podberyozkin A. I., ZHukov A. V. Oborona Rossii i strategicheskoe sderzhivanie sredstv i sposobov strategicheskogo napadeniya veroyatnogo protivnika // Vestnik MGIMO-Universitet, 2018. № 6. S. 141-158] Стратегическое прогнозирование и планирование внешней и оборонной политики. Т. 1. Теоретические основы системы анализа, прогноза и планирования внешней и оборонной политики. В 2 томах / под ред. А. И. Подберёзкина. М.: МГИМО-Университет, 2015.- 796 с. [Strategicheskoe prognozirovanie i planirovanie vneshnej i oboronnoj politiki. T. 1. Teoreticheskie osnovy sistemy analiza, prognoza i planirovaniya vneshnej i oboronnoj politiki. V 2 tomah / pod red. A. I. Podberyozkina. M.: MGIMO-Universitet, 2015.- 796 s.] Стратегия в трудах военных классиков. М.: Финансовый контроль, 2003.- 592 с. [Strategiya v trudah voennyh klassikov. M.: Finansovyj kontrol', 2003.- 592 s.] Указ Президента Российской Федерации № 204 от 7 мая 2018 г. «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» // URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/ 71837200/

[Ukaz Prezidenta Rossijskoj Federacii № 204 ot 7 maya 2018 g. «O nacional'nyh celyah i strategicheskih zadachah razvitiya Rossijskoj Federacii na period do 2024 goda» // URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/71837200/] Указ Президента Российской Федерации № 683 от 31 декабря 2015 г. «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» // URL: http://www. consultant.ru/document/cons_doc_LAW_191669/ [Ukaz Prezidenta Rossijskoj Federacii № 683 ot 31 dekabrya 2015 g. «O Strategii nacional'noj bezopasnosti Rossijskoj Federacii» // URL: http://www.consultant. ru/document/cons_doc_LAW_191669/] Финские эксперты - о нашумевшем заявлении министра обороны России Шойгу

о Финляндии // URL: https://inosmi.ru/politic/20180730/242865803.html [Finskie eksperty - o nashumevshem zayavlenii ministra oborony Rossii SHojgu o

Finlyandii // URL: https://inosmi.ru/politic/20180730/242865803.html] Хантингтон С. Столкновение цивилизаций / пер. с англ. Т. Велимеева. М.: АСТ,

2016.- 640 с.

[Hantington S. Stolknovenie civilizacij / per. s angl. T. Velimeeva. M.: AST, 2016.- 640 s.] Шапошников Б. М. Мозг армии. М.: Общество сохранения литературного наследия, 2017.- 824 с.

[SHaposhnikov B. M. Mozg armii. M.: Obshchestvo sohraneniya literaturnogo naslediya,

2017.- 824 s.]

Штоль В.В. Армия «Нового мирового порядка». М.: ОГИ, 2010. - 384 с. [SHtol' V.V. Armiya «Novogo mirovogo poryadka». M.: OGI, 2010. - 384 s.] Штоль В.В. Новая парадигма НАТО в эпоху глобализации. М.: Научная книга, 2003. 176 c.

[SHtoi' V.V. Novaya paradigma NATO v epohu globalizacii. M.: Nauchnaya kniga, 2003. 176 c.]

Штоль В.В. О новой стратегической концепции НАТО // Обозреватель-Observer.

2010. № 8. С. 47-56. [SHtol' V.V. O novoj strategicheskoj koncepcii NATO // Obozrevatel'-Observer. 2010. № 8. S. 47-56]

M. F. Cancian US Military Forces in FY2019. CSIS, November. 2018.- 78 р. Mattis J. Summary of 2018 National Defense Strategy of The United States of America, 2018.

President Donald Trump. Executive Order 13806 // URL: https://www.whitehouse. gov/ presidential-actions/presidential-executive-order-assessing-strengthening-manufacturing-defense-industrial-base-supply-chain-resiliency-united-states/ Summary of the 2018 National Defense Strategy of The United States of America. Washington, January. 2018. P. 3-11.

Статья поступила в редакцию 25 мая 2019 г.

Г

Л

Открыта подписка на 2020 г. на журнал «Обозреватель-Observer» в каталоге «Газеты и журналы» агентства «РОСПЕЧАТЬ»:

47653 - на полугодие 36789 - на год

V

J