CC BY
8
Д5;В5!5!5!5!5!5!Я;=а5
В.А. Чумаков
Политический энергодиалог «единая Россия - разноголосая Европа»: Трудности перевода
Те шаги, которые сейчас предпринимает Россия с целым рядом стран ЕС по сооружению новых транспортных систем для доставки энергоносителей в Европу, реально укрепляют энергетическую безопасность континента, нашу взаимную зависимость. Чем плотнее будет экономический фундамент наших отношений, тем больше у нас будет взаимопонимания и взаимного доверия. (Из выступления и ответов на вопросы СМИ министра иностранных дел России С.В. Лаврова по итогам встречи с внешнеполитической «тройкой» ЕС в Люксембурге 23 апреля
2007 г.)
Энергобезопасность - это защищенность от угроз срыва надежного топливного и энергетического обеспечения жизнедеятельности. Угрозы существуют различные: они определяются внешними, внутренними, геополитическими, макроэкономическими и конъюнктурными факторами, а также состоянием энергетического сектора страны, континента. Если говорить о международных определениях, то уместно привести недавнее определение энергобезопасности, которое было дано на саммите «большой восьмерки» в июле 2006 г. в Санкт-Петербурге.
Там четко были закреплены семь аспектов: 1) повышение прозрачности, предсказуемости и стабильности глобальных энергетических рынков; 2) улучшение инвестиционного климата в энергетической сфере; 3) повышение энергоэффективности и энергосбережения; 4) диверсификация видов энергии;
5) обеспечение физической безопасности жизненно важной энергетической инфраструктуры; 6) сокращение масштаба энергетической бедности; 7) решение проблем изменения климата*1.
Если сравнить российское понимание энергобезопасности и то, на котором зиждется европейский подход, отличие состоит в том, что у европейцев более сильно проявляется акцент на глобальных аспектах. Впрочем, когда Россия ратифицировала Киот-ский протокол, то по сути принципиальных различий у нас не осталось. Просто к практике достижения энергобезопасности Европы мы, конечно же, подходим немного по-разному. Каждый хотел бы найти в определениях энергетической безопасности что-то свое. Сближение позиций есть, но российская сторона считает неправильным подход Европейского союза к проблеме гарантий поставок энергоресурсов из нашей страны. По сути единственная задача европейцев - это гарантии на долгую перспективу, раскрытие российского энергорынка и развитие транспортно-логистической инфраструктуры. Но нельзя забывать и об их ответственности как потребителей2. Другими словами, должна быть создана работающая система договоров, подтверждающая взаимную ответственность как поставщика, так и потребителя и транзитных стран. Вот когда будет создана такая устойчивая организационно-правовая система, появятся координаты, в которых можно добиться энергетической безопасности на Европейском континенте.
Что же происходит на деле? На протяжении многих лет европейцы хотят иметь в лице России гарантированного поставщика энергоресурсов, плюс к этому они хотели бы еще и диверсифицировать свои закупки географически - скажем, получать энергоресурсы кроме России еще и из Норвегии и Алжира. Но когда Россия заявляет, что тоже имеет право диверсифицировать потребителей, например, ориентируясь на азиатский регион - Китай, Южную Корею, Японию, - Европа сразу начинает подсчет и утверждает,
* В официальном тексте выделены пять пунктов. - Прим. авт.
1 Декларация «Глобальная энергетическая безопасность». Принята 16 июля 2006 г. в Санкт-Петербурге лидерами стран «Группы восьми». - Режим доступа: <http://www.kremlin.ru/interdocs/2006/07/16/1736_type72067_108822.shtml? ^ре=72067>
2 Язев В.А. Я противник ратификации Энергетической хартии // Ком-мерсантъ-Guide («Россия и Европейский союз»), 2006. - 15 ноября.
126
что в России к 2015 г. уже не хватит недр, чтобы обеспечить всех потребителей. То есть они ревниво относятся к поискам Россией альтернативных потребителей.
Исторически, стремясь сгладить эти давнишние разногласия, Российская Федерация подписала-таки договор к Энергетической хартии (ДЭХ) еще в 1994 г. При подписании Договора по некоторым вопросам российской стороной был высказан ряд озабоченно-стей. Речь, в частности, шла о проблеме торговли ядерными материалами между Россией и ЕС. Этот вопрос был выведен из-под действия режима ДЭХ, при этом была достигнута договоренность, что Россия и ЕС к 1 января 1997 г. заключат отдельное соглашение о торговле ядерными материалами в соответствии со ст. 22 Соглашения о партнерстве и сотрудничестве Россия - ЕС. Однако никакого отдельного соглашения до конца 2007 г. заключено не было, а действие самого СПС истекло одновременно с исходом 2007 г.).
Другой значимой проблемой является нечеткость режима защиты инвестиций в рамках ДЭХ. Этот недостаток предполагалось устранить посредством подписания Дополнительного инвестиционного договора к ДЭХ, но в 1998 г. ЕС его заблокировал, заявив, что сам будет определять режим инвестиций на своей территории3.
Еще одним вопросом, непосредственно влияющим на позицию России в отношении ДЭХ, является Протокол по транзиту к Энергетической хартии. Здесь остается ряд нерешенных вопросов, имеющих для России принципиальное значение. К их числу относятся попытки ЕС вывести страны-члены за рамки действия протокола, навязав России невыгодный порядок формирования транзитных тарифов и урегулирования транзитных споров.
Рассчитывая на снятие этих вопросов, Россия приступила к ратификации ДЭХ в августе 1996 г. Однако этот процесс не завершен, поскольку ни одно из указанных препятствий со стороны ЕС не устранено. Польша наложила вето на ведение переговоров с Россией по будущему договору о стратегическом партнерстве, который должен прийти на смену истекшему Соглашению о парт-
3 Chairman's conclusion on the implementation of trade - related rules at the energy charter conference on 24 April 1998 // Amendment to the Trade-related Provisions of the Energy Charter Treaty. - Brussels: Energy Charter Secretariat, 2004. -P. 163-223.
нерстве и сотрудничестве между Россией и ЕС. В качестве условия начала переговоров по будущему договору Польша потребовала от России снять временный запрет на импорт польской сельскохозяйственной продукции и ратифицировать договор к Энергетической хартии.
По большому счету речь идет о необходимости при поставках сельскохозяйственной продукции в Российскую Федерацию выполнять все российские требования, а также положения меморандума между Европейскими сообществами и Российской Федерацией по ветеринарным сертификатам на животных и животноводческую продукцию, предназначенных для экспорта из ЕС. Россия будет готова рассмотреть вопрос о снятии временных ограничений на польский импорт лишь после реального устранения не прекращающихся по сей день нарушений российских ветеринарных требований.
Со своей стороны Российская Федерация считает неприемлемыми спонтанные попытки в последний момент увязать запуск столь важного начинания в наших отношениях с ЕС, как переговоры по новому договору, с урегулированием узкоспециальных вопросов. Ведь даже такие локальные выражения претенциозности ставят под сомнение ключевые глобальные процессы, обеспечивающие продовольственную, транспортную и энергетическую безопасность всей объединенной Европы.
Анализ высказываемых взаимных претензий позволяет констатировать следующее: энергетический диалог Россия - Европа в настоящее время носит застойный и пока тупиковый характер. А несвоевременность обмена мнениями, отсутствие коммуникативности и взаимных консультаций не способствуют упреждению потенциальных конфликтов и разногласий в будущем.
Так, проблемы идеологизации энергетических отношений России и ЕС и дискриминации как следствие российского бизнеса в Европе звучат сейчас все отчетливее в международной политической риторике. Заголовки многочисленных публикаций центральных европейских СМИ в последнее время российской стороной рассматриваются как шантаж, поскольку их суть «демонизирует Россию лишь за то, что она защищает свои интересы и руково-
дствуется рыночными принципами»4. И вряд ли достаточным оправданием можно считать услышанные российской стороной аргументы, суть которых сводилась к «свободе европейских СМИ» выражать свои оценки и мнения и невозможности оказания влияния на этот процесс, к тому, что свободная пресса выполняет свои функции и ее не надо бояться.
Информационные кампании, направленные против России, не могут ею игнорироваться еще и потому, что к хору недоброжелательных и предвзятых критиков из числа журналистов все чаще присоединяются видные европейские политики, намеренно рассуждающие о необходимости скорейшего избавления от «российского ига».
Основой процесса «избавления» от медиавойн и необъективной газетной шумихи (что очень важно, поскольку равнозначно отвечает интересам России и ЕС) может и должна стать общая стартовая позиция сторон. Речь идет о том, что Россия как поставщик энергоресурсов в не меньшей степени заинтересована в ЕС, чем Европа как потребитель в - в России. Лозунг «Мы нужны друг другу» становится объединяющей позитивной силой, способной стать базисом, краеугольным камнем нового этапа энергодиалога. России важно при этом лишь не оказывать самой себе «медвежьих» услуг, исключить меры, которые могут трактоваться как следование политике «двойных стандартов», тем более что с энергетической точки зрения страны ЕС теперь надо воспринимать как единое экономическое пространство, где сепаратность стратегических договоренностей исключена.
Больше того, политические заявления о том, что к 2011 г. мы предоставим Китаю 60-80 млрд. куб. м газа, явно раздражают ЕС, поскольку недвусмысленно означают вероятность сокращения поставок в Европу. «Газовая страшилка», таким образом, оборачивается против нас самих, поскольку энергетических союзников у России попросту не осталось. Создается впечатление, что их поиск в исламском мире является рецидивом отсутствия у России внятной энергетической стратегии. В расчете на огромные запасы, с одной стороны, мы тешим себя иллюзией роста газодобычи к 2020-м и
4 Из официального ответа МИД России Государственной думе ФС РФ на протокольное поручение №323 от 17 ноября 2006 г.
2030-м годам, считаем себя гарантом международной энергетической безопасности. С другой - прогнозируем растущий дефицит того же газа на внутреннем рынке.
Естественным следствием информационного противостояния становится отсутствие взаимного доверия, особенно необходимого накануне дискуссий по новому базовому договору между Россией и ЕС. Спорные вопросы есть, но их необходимо научиться быстро улаживать; доверие - «валюта», теряешь доверие - теряешь деньги; обмен претензиями - не метод ведения переговоров; у нас нет даже минимальных рамок обсуждений, мы готовы объективно решать любые проблемы; учет интересов обеих сторон - ключевое условие успеха, нехватка коммуникативности ведет к недопониманию взаимных позиций; нужна система раннего предупреждения конфликтов; консультационные процессы между властью и бизнесом на международном уровне надо узаконить: необходимо улучшить взаимный информационный обмен, более того, требуется формирование целостной информационной политики России в странах Европы.
С другой стороны, отметим сомнение Запада в возможности России значительно повысить объемы добычи нефти и газа и отсутствие гарантий со стороны нашей страны по долговременным поставкам энергоресурсов в Европу. Первое сомнение прозвучало из уст главы делегации ЕС в РФ Марка Франко, причем предвзятым его назвать нельзя. «Отсутствие (значительного) роста добычи "Газпрома", - говорит он, - и развитие китайского направления экспорта углеводородных ресурсов при одновременном росте внутренних потребностей дают повод усомниться, что России эти планы по силам, если она намерена сохранить и/или увеличить экспорт своих ресурсов в Европу»5. И хотя речь идет о газе, объективности ради отметим, что такая точка зрения имеет право на существование и по нефтяной составляющей.
Результаты, с которыми нефтегазовый комплекс России завершил 2006 г., противоречивы. На одной чаше весов - беспрецедентные (во всяком случае, для постсоветского периода истории страны) доходы от экспорта углеводородного сырья и нефтепро-
5 Россия - Евросоюз: Лучше информировать, чем объяснять; лучше объяснять, чем оправдываться//Нефтегазовая вертикаль, 2007. - № 5(12). - С. 4-8. 130
дуктов. На другой - продолжающееся замедление темпов роста нефтедобычи, прямым следствием которого стало сокращение объемов экспорта углеводородного сырья.
Пожалуй, главным своеобразием стала большая умеренность во всех основных проявлениях: вместо обвального падения темпов роста добычи нефти наблюдалось плавное замедление позитивной динамики (а по газу темпы роста даже несколько ускорились); экспортные доходы и капитализация компаний отрасли росли довольно активно, но не столь стремительно, как прежде; год прошел без мегасделок в сфере слияний и поглощений, зато довольно заметно выросли капиталовложения в основное производство.
Однако отсутствие сдвигов всего лишь затеняет фундаментальные причины торможения развития отрасли. Это, прежде всего, отсутствие ясной и однозначно понимаемой государственной политики в отношении нефтегазового комплекса страны. Все остальное - следствия: и чрезмерно жесткая и неповоротливая налоговая система; и подмена прямым вмешательством государства законодательно установленных правил игры; и трата немыслимых денег, необходимых для новых проектов, и на скупку уже существующих активов; и нерациональное (хотя и эффективное с точки зрения бизнеса) недропользование. Тем не менее концептуальные изъяны в развитии отрасли в условиях очень высоких мировых цен на углеводородное сырье не являются критичными. Критичным является «проедание» запасов; катастрофическое состояние ГРР в новых нефтегазоносных регионах (Министерство природных ресурсов России уже зафиксировало там кратное отставание объемов геологоразведочных работ от запланированных); быстрый переход ресурсов в категорию так называемых трудноизвлекаемых; исключительно фискальный, антиинвестиционный налоговый отраслевой режим; отсутствие обязательного к выполнению топливно-энергетического баланса страны; формальный характер Энергетической стратегии России на долгосрочный период6.
Последствия «отраслевого самотека» не могут оставаться без внимания со стороны аналитиков Евросоюза, что собственно и
6 Игроки энергетического рынка ЕС встретятся для обсуждения внешней политики энергетической безопасности. - Режим доступа: http://www. delrus.ec.europa.eu/ru/news_789.htm
явится тем спекулятивным фактором, который непременно и, к сожалению, негативно будет учитываться ЕС в энергетических переговорах с Россией. Мотивированное предотвращение подобных спекуляций на тему недостаточности ресурсной политики Российской Федерации представляется одной их главных задач российской стороны на ближайшую перспективу.
Что касается «отсутствия гарантий поставок», то здесь позиции России хотя и сильнее и понятнее отечественному нефтегазовому сообществу, но требуют систематической поддержки внутри Евросоюза, где все еще сильны нагнетаемые европейскими СМИ заблуждения относительно нашей надежности как гаранта энергетической безопасности ЕС. Последние фискальные споры с Украиной и Белоруссией и решение российских властей прибегнуть к строительству обходных маршрутов экспорта углеводородов в Европу (СЕГ, активизация использования «Голубого потока», переориентация части нефтепровода «Дружба» на балтийское направление) как раз и свидетельствуют о том, что Россия ответственно подходит к своим экспортным обязательствам. Но энергетическая безопасность должна одновременно рассматриваться как безопасность и спроса, и предложения.
Основа стабильности поставок заложена в долгосрочном характере отношений ОАО «Газпром» с европейскими партнерами, контракты с которыми адаптированы к либерализованному европейскому газовому рынку. Именно они накладывают на Россию огромные обязательства. И не наша вина в том, что некоторые действия ЕС расшатывают институт долгосрочных контрактов и тем более призывают к имущественному разделению «Газпрома»7. Тот же СЕГ будет стоить многие миллиарды долларов, так почему мы должны отдавать его в управление тем, кто не делал капиталовложений и не имеет опыта управления такими масштабными проектами? Кто в случае пробуксовки тех или иных маршрутов экспорта ответит за последствия?
Представляется, таким образом, что для решения проблемы отсутствия гарантий поставок также необходим перенос центра тяжести информационного воздействия России непосредственно
7 См. об этом, например: Худоренко Е.А. РЯ технологии российских корпораций ТЭК. - М.: Изд-во МГИМО (У) МИД России, 2005. - 270 с. 132
на территорию стран - членов Евросоюза. Мощный «Газпром» -ведь именно он является основным объектом нападок европейской прессы - вполне способен профинансировать необходимые и достаточные, а также вполне очевидные масштабные РИ-акции на Европейском континенте.
Другой ключевой проблемой, как отмечалось вначале, продолжает оставаться отсутствие с апреля 2001 г. каких-либо официальных шагов России в вопросе Транзитного протокола к Договору по Энергетической хартии. Секретариат ДЭХ располагает собственной процедурой рассмотрения всякого рода официальных предложений как стран-участниц, так и стран, тем или иным образом вовлеченных в орбиту деятельности Договора к Европейской энергетической хартии. Но поскольку на протяжении ряда лет таких официальных обращений секретариат не получал, то формально нет и повода обсуждать те заявления российских высокопоставленных официальных лиц, которые неоднократно делались на протяжении этого периода времени.
Разумеется, на это право нашей страны никто не посягает, но такая позиция немого отказа представляется ЕС странной и, по меньшей мере, неконструктивной, поскольку, по сути, является тормозом продвижения все того же энергодиалога. Причем европейцы возводят эту проблему в разряд принципиальных не потому, что хотят заставить Россию ратифицировать документы Хартии в обязательном порядке, но потому, что хотят достигнуть компромиссных решений, больше того, они предлагают варианты такого двустороннего соглашения и формально открывая дорогу новым договоренностям в энергетической сфере.
В документах саммита «группы восьми» в Петербурге ее члены заявили, что они «поддерживают принципы Энергетической хартии и усилия ее стран-участниц по укреплению международного сотрудничества в области энергетики»8. Однако у любой медали есть и обратная сторона. Когда в Европе стали все чаще звучать призывы к России ратифицировать ДЭХ, они не всегда учитывали позицию России в отношении ратификации договора. Эта позиция была высказана Государственной думой России еще в 2001 г. Она
8 Кириллов Д. Второе открытие Европы // Корпоративный журнал ОАО «Газпром». - 2007. - №1-2. - Январь-февраль. - С. 10-11.
предельно ясна: ратификация зависит от прояснения некоторых ключевых вопросов, поднятых Россией, в первую очередь в отношении транзитных положений ДЭХ.
Дело «за малым»: за официальным предложением России своего видения, взгляда на суть документов хартии с последующим в случае согласия сторон подписанием двусторонних протоколов, устраняющих имеющиеся разночтения отдельных положений основного энергетического акта Евросоюза. Секретариат ДЭХ, по словам его лидера, к этому готов. Необходимо политическое решение России. Если оно будет принято, то экспертам будет легче найти технические решения спорных положений.
Заметим вновь, что польское «эмбарго» на старт переговоров по новому энергетическому договору не слишком сильно заботит участников анализируемых процессов, но оно свидетельствует о значительных расхождениях политических взглядов внутри самого ЕС на отношения с Россией. Евросоюз впервые столкнулся с подобного рода «мораторием», связанным совсем не с нежеланием России импортировать польскую сельхозпродукцию, а с отсутствием в Польше элементарного контроля за качеством транзитных продуктов, следующих в Россию через польскую границу. Но даже после выступления президента В. Путина (на «большой» пресс-конференции в Кремле в начале 2007 г.) мало кто в Европе детально знаком с сутью конфликта. Сложившуюся ситуацию надо расценивать как кризис между Польшей и ЕС, так как двусторонние отношения между Россией и одним членом Евросоюза легли на плечи всего ЕС, а новый рамочный договор Россия-ЕС, в свою очередь, стал заложником этой ситуации, что является крайне неприятным сюрпризом прежде всего для самих европейцев9.
Вывод напрашивается сам собой, правда о «польской проблеме» и ей подобных нужна России в большей степени, чем ЕС, а ставка на информационное опережение традиционно негативной реакции западных СМИ могла бы стать основой пропагандистской деятельности России в Европе.
Россия, казалось бы, урегулировала свои транзитные отношения с Украиной и Белоруссией, но, во-первых, нет гарантий то-
9 Заявление председателя по итогам саммита G8 15-17 июля 2006 г. в Санкт-Петербурге. - Режим доступа: http://g8russia.ru/docs/25.html 134
го, что ситуация не повторится (повторный пример А. Лукашенко тому свидетельство), поскольку мы вплоть до 2015 г., даже если бы очень захотели, не сможем полностью избавиться от буксующих «славянских» транзитных трубопроводов. И, во-вторых, Россия будет вынуждена и в дальнейшем уступать «братским», в случае их нового появления, требованиям, оставаясь заложником своих обязательств перед Европой, во всяком случае по газовым поставкам. Это обстоятельство хорошо понимают и в Украине, и в Белоруссии, подготовленного обходного маневра у России пока нет ни по газу, ни по нефти. Именно этим и можно объяснить поведение белорусского президента, почувствовавшего вкус к пересмотру даже подтвержденных договоренностей. Именно этим вызвана и потенциальная опасность для России политики, которую ныне проводит украинская оппозиция.
В этом смысле заверения российской стороны в надежности своих поставок в Европу действительно могут быть поставлены под вопрос. Контролировать можно лишь то, чем владеешь. Понятно, что такой сценарий носит явно пессимистический характер, но не учитывать его при разработке долгосрочных отношений с ЕС было бы неразумным. Едва ли не единственным эффективным решением транзитного вопроса, своего рода гарантией исполнения Украиной и Белоруссией взятых на себя обязательств могла бы стать совместная официально закрепленная позиция России и Евросоюза, что представляет собой еще одну внешнеполитическую задачу для России, которую без урегулирования спорных положений ДЭХ решить невозможно10. В этой связи полагаем, что ее разрешение с извлечением экономической выгоды можно было бы ставить на одну доску с политическими успехами России, например, в проблеме ближневосточного урегулирования.
Куда хуже обстоят дела с политикой России в отношениях с бывшими республиками СССР, в определенной степени крупными производителями энергоресурсов. Иначе как разрушительной ее назвать нельзя. Россия столь долго и с такой настойчивостью, заслуживающей иного применения, сознательно ограничивала экс-
10 Андреев А. Кто боится «русского медведя»? (Попытки обсуждать вопросы европейской энергетической безопасности без участия России обычно ведут в тупик) //Нефть России. - 2006. - № 11. - С. 102-104.
порт каспийских ресурсов на мировые рынки и по объемам, и по ценам, что ответная реакция иной быть не могла и ждать себя не заставила.
Азербайджан устами министра топлива и энергетики уже заявил о прекращении энергетического сотрудничества с Россией, уповая на собственные ресурсы и новые трубопроводы Баку - Тбилиси - Джейхан (БТД) и Баку - Тбилиси - Эрзрум (БТЭ), сооруженные при политической поддержке США. Обе стороны при этом активно блефуют, вбивая европейцам мысль о том, что «в течение последующих лет Азербайджан станет одним из главных поставщиков газа в Европу». И противовеса такой тактике у России нет: общественность ЕС действительно верит в подобного рода откровения. Даже полностью зависящая от энергоресурсов Грузия не забыла набрать политические очки на публичном противостоянии с Россией. Туркменистан, не прекращающий поиски путей своего газа на экспортные рынки, как только представится возможность, непременно нарушит данные России обязательства по объемам поставки газа, развернув их в обход нашей территории. Даже «верный» Казахстан уже выступил с намерением расширить дорогу в Китай и вот-вот присоединится к проекту БТД, даже если для этого потребуется строить трубопровод по дну Каспийского моря вопреки мнению России и Ирана.
Не «кладет яйца в одну корзину» и Узбекистан, также крайне нуждающийся в экспортных рынках газа и открывший свой отраслевой рынок для всех инвесторов, включая «Газпром», для которого ресурсы республики могут стать едва ли ни единственным реальным гарантом растущего дефицита газа11. Но поскольку основой нефтегазодобычи (Узбекистан пока исключение) в этих странах являются западные инвесторы и транснациональные компании, то в связи с появлением ряда новых трубопроводных маршрутов, пролегающих вне ее территории, России в будущем вряд ли стоит учитывать среднеазиатские ресурсы в своем топливно-энергетическом, в том числе транзитном, балансе.
В свою очередь, это однозначно свидетельствует: при росте внутренних потребностей и сохранении/уменьшении темпов рос-
11 Макушок И. С Россией бесполезно говорить языком угроз // Союзное государство. - 2007. - Март. - С. 26-27. 136
та нефтегазодобычи в ближайшей перспективе Россия не сможет обеспечить растущие потребности ЕС, что говорит в пользу необходимости смены приоритетов во внешнеполитической демонстрации наших возможностей. Принцип «гаранта европейской энергобезопасности» целесообразнее изменить на принцип «гарантия спроса - гарантия предложения». Зависимость Европы от импорта энергоносителей ныне составляет 50%, через 20-30 лет этот показатель возрастет до 70%. В 2007-2015 гг. по газу мы ожидаем рост спроса на 170 млрд. куб. м, Россия сможет дать дополнительно лишь 20 млрд. куб. м, а на среднеазиатские страны будет приходиться 150 млрд. куб. м. Россия с этими странами должна договориться о транзите12.
В этой связи представляется крайне важным самым решительным образом изменить энергетическую политику в отношении нефтегазодобывающих постсоветских государств там, где это еще возможно сделать (Казахстан, Узбекистан и, несмотря ни на что, постниязовский Туркменистан, учитывая его ресурсы газа). России самой нужна ясная долгосрочная транзитная политика, необходимо, чтобы в нее также поверили наши почти потерянные, но все еще не до конца среднеазиатские партнеры. Только в этом случае Россия сохранит возможность извлекать долгосрочные выгоды от использования ее территории.
По понятным причинам не обделена европейским вниманием и проблема использования Россией «экологического законодательства» для вытеснения частного (включая иностранный) капитала из нефтегазовой отрасли. Захват «Сахалина-2» внушает некоторые сомнения в инвестиционном режиме России, в тех гарантиях, которые страна декларирует иностранным инвесторам. В таких вопросах нужен конструктивный диалог. И поскольку отношения с Россией являются главным вопросом председательства Германии в ЕС и «большой восьмерке», Россия должна стремиться к демонстрации стабильности в энергетике без продвижения других политических интересов.
12 Дементьев А. Энергетическая стратегия России и глобальная энергетическая безопасность // Газовый бизнес. - 2007. - Январь-февраль. - № 1(14). -С. 11-13.
По понятным же причинам российская сторона уклоняется от тематических дискуссий по этому поводу. Действительно, объективный наблюдатель без труда отметит, что решение некоторых стратегических вопросов силовыми методами становится традицией России. Возвращение нефтегазовых активов в лоно государства здесь нами не обсуждается, но и европейские методы оставляют желать лучшего13. Не хватает как раз конструктивности, комплексности, зато превалирует принцип «здесь и сейчас».
Ведь что на самом деле отталкивает Европу от России в этом вопросе? Избирательность применения экологического законодательства, которое годами не имело рационального применения (в стране ежегодно, в частности, сжигается минимум 15 млрд. куб. м попутного нефтяного газа), но очень быстро, хотя крайне неэффективно, сработало в нужный момент и против «нужных» компаний, которые по уровню решения экологических проблем ничем в худшую сторону не отличаются от российских. А угрозы Минприроды России навести порядок по всей отрасли так и остались благими намерениями, что также незамеченным не останется.
Мы уже говорили о том, что и самой России порой свойственна политика двойных стандартов, а ее реальные проблемы зачастую не являются лишь мыльными пузырями, запускаемыми недружественными СМИ. Тем не менее очевидно, что инвестор из России «совсем» не уйдет - слишком велик ресурсный «соблазн», но нам надо быть готовыми к тому, что риск, на который он идет, будет внесен нам в счет и оплата его неизбежна.
Говоря об этом на пресс-конференции по окончании встречи с федеральным канцлером Германии Ангелой Меркель и президентом Франции Жаком Шираком 23 сентября 2006 г. в Компьене, президент России Владимир Путин подчеркнул, что зависимость европейских потребителей от поставок из России энергоресурсов и зависимость наших поставщиков от потребителей взаимны. И в целом это позитивная зависимость, которая только укрепляет наше сотрудничество и создает стабильные условия для развития европейской и российской экономик.
13 Энергетическое будущее Европы. Зеленая книга Европейского союза в области энергетики//Энергия будущего. - 2006. - Июнь. - С. 138-139. 138
Прослеживаются позитивные изменения в настроениях европейской общественности, в политических и экономических кругах наших партнеров. Мы это не только видим, мы на это соответствующим образом реагируем. Планы России по развитию транспортной инфраструктуры не направлены против кого бы то ни было. Они служат только одной цели и одной задаче - диверсификации транспортных потоков основных потребителей в Европе. Никто из наших традиционных стран-транзитеров не столкнется с дефицитом у себя, на собственном рынке. Они будут выполнять важную роль транзитных стран так же, как это было до сих пор. Россия не планирует сокращения объемов транзита через те страны, которые используются в качестве таковых традиционно. РФ намерена выполнять все свои обязательства перед всеми партнерами в Европе. И когда европейцы поставили вопрос о возможности переориентации поставок части ресурсов одного из крупнейших нефтегазовых месторождений северо-запада России - Штокманского месторождения - на европейские рынки, российское ОАО «Газпром» начало рассматривать такую возможность всерьез.
Таким образом, «если сегодня мы поставляем в сумме примерно 55 миллиардов кубометров газа, то с одного Штокмана мы сможем в год поставлять от 25 до 45 миллиардов в пике поставок. Можете представить себе, какой это объем! И что это значит для экономики Европы... Поставки только с этого месторождения могут быть осуществлены в течение 50-70 лет. Это создает абсолютно стабильную, устойчивую ситуацию в экономике и в энергетике всей Европы»14.
14 Цит. по: Миронов Н. Мифы и вызовы глобальной энергетической безопасности //Мировая энергетика. - 2007. - № 4 (40). - С. 58-59.
