CC BY
37
УДК 63(470.5) (09)
ББК ТЗ(2Р36)6-283 + Т3(2)6-283
В.В. Филатов
ПОДСОБНЫЕ ХОЗЯЙСТВА УРАЛЬСКИХ КОЛХОЗНИКОВ В КОНЦЕ 1920-Х — НАЧАЛЕ 1940-Х ГОДОВ
После массовой коллективизации под контролем государства получает развитие хозяйство колхозника. Государство само определяло, сколько земли и скота должен был иметь в личном подворье колхозник. Размеры земельного участка и количества личного скота были законодательно закреплены в Примерном уставе сельхозартели 1935 г.
В это время получает, хотя и небольшое развитие, подворье колхозника. Но хозяйство колхозника имело настолько маленький участок земли, что не могло прокормить семью в неурожайные годы, не говоря уже о том, чтобы реализовать часть продукции на рынке.
За 1927—1933 гг. численность хозяйств колхозников в Уральской области выросла в 28,8 раза (с 18,1 до 522,4 тыс.), в Башкирии — в 53,9 раза (с 7,1 до 382,7 тыс.), в Удмуртии — в 51,8 раза (с 1,8 до 93,3 тыс.) (рис. 1). В течение 1934—1940 гг. на Урале численность хозяйств колхозников увеличилась на 15,3%(с 1158,5 до 1368,5 тыс.), а в СССР — на 14,2 %. Больше всего хозяйств колхозников в 1940 г. находилось в Башкирии — 435,6 тыс. (рис. 2).
По нашим подсчетам, за счет быстрого роста количества подворья колхозников и установленных нормативов по Уставу сельхозартели посевы коЛхоз-
— Уральская — Башкирия — Удмуртия
Рис. 1. Численность хозяйств колхозников в Уральском регионе в 1927—1933 гг., тыс. [2, с. 223]
НИ 1 ш- ■ —и ■
Л—— ,
Ж Ж ж— -—* Ж Ж
А 4 —* ь. А“" —ч. А :— 4 р——А 1 Л
4 'Й —Д 1
1934 г. 1935 г. 1936 г. 1937 г. 1938 г. 1939 г. 1940 г.
-и Башкирия —«— Удмуртия —а— Оренбургская
■—х Свердловская —ж Челябинская
Рис. 2. Численность хозяйств колхозников в Уральском регионе в 1934—1940 гг., тыс. [1]
ников в течение 1934—1938 гг. в Уральском регионе увеличились с 128,3 до 263,7 тыс. га (в 2,1 раза). Среди уральских колхозников выделялись оренбургские — у них посевные площади увеличились в 3 раза.
Больше всего посевов у колхозников Урала находилось в 1938 г. в Башкирии и Оренбургской области. Удельный вес посевов колхозников во всех посевах региона за данный период поднялся с 1 % до 1,9 %.
Ограничения, введенные колхозным уставом, и отрезки «излишков» земель в конце десятилетия, не позволяли колхозникам расширять свои наделы, поэтому приходилось довольствоваться малым, чтобы прокормить себя в лихие годы неурожаев.
Хотя по статистике происходил рост посевов колхозников, но фактически размеры участков не выходили за пределы ограничений Устава сельхозартели. На примере Уральского региона наглядно видно, что размеры посевов в разных районах были неодинаковы. Меньшие наделы считались нормальным явлением, а превышение норм вело к ликвидации «излишков», как это происходило в конце 1930-х гг.
Посевы зерновых культур у колхозников Уральского региона возрастали во второй половине 1930-х гг. небольшими темпами, а иногда отмечался и спад. Удельный вес зерновых был незначительным, а картофельных посадок ежегодно возрастал (см. таблицу).
Во второй половине 1930-х гг. происходила переориентация хозяйств колхозников с ведения зернового земледелия на овощное. На маленьком участке нецелесообразно было выращивать хлебные культуры. На небольших наделах невозможно обеспечить себя зерном и выгоднее было выращивать огородные культуры, а хлеб получить на трудодни от колхоза. Поэтому под другими культурами в табл. 1 имелись в виду овощные культуры, что вместе с картофелем обеспечивали существование колхозника. Посевы зерновых кулыур не позволяли колхознику держать больше скота, чем указывалось в Уставе колхоза, а, следовательно, обеспечивать мясом свою семью и оставлять его на продажу.
В течение 1934—1938 гг. уральские колхозники увеличили картофельные посевы в 2,2 раза. Большая часть картофельных участков колхозников находились в Башкирии. Посевы технических культур в хозяйствах колхозников, хотя и занимали небольшую площадь, но возросли на Урале с 1934 по 1938 гг. в 8,6 раза.
По сравнению с 1935 г. в 1938 г. колхозники Урала увеличили посевы кормовых культур вдвое, но, если учитывать, что абсолютные размеры этих площадей были невелики, то подобное нельзя считать большим достижением. У колхозников Башкирии с
1934 по 1938 гг. посевы кормовых культур возросли в 12 раз, тогда как в среднем темпы роста по РСФСР составляли 3,4 раза, в СССР — 3,9 раза.
Колхозники редко выращивали корм для скота. На небольшом участке это было сделать проблематично. Нужно было выбирать между огородными, зерновыми и кормовыми культурами, но поскольку скота в хозяйстве было немного, то лишь иногда они высаживали небольшое количество таких культур.
При вступлении в колхоз многие крестьяне потеряли своих лошадей. Общественное производство не предполагало использование лошадей в подсобном хозяйстве. В Уральской области с 1928 по 1933 гг. поголовье лошадей в личном пользовании колхозников уменьшилось с 19 до 0,5 тыс. голов (в 38 раз), в Башкирии за 1928—1932 гг. — с 8,1 до 1,7 тыс. голов (в 4,8 раза). Уральские колхозники теряли своих лошадей более быстрыми темпами, чем в РСФСР (в 2 раза). При этом особо отличалась Уральская область, где осталось меньше лошадей, чем в Башкирии.
Количество рабочих лошадей у колхозников Уральской области за 1928—1932 гг. уменьшилось с 13,8 до 0,2 тыс. голов (в 69 раз). В Башкирии с 1928 по 1932 гг. их число сократилось с 6,2 до 1,3 тыс. (в 4,8 раза), в то время как в среднем по России темпы спада были намного ниже (в 2,3 раза).
Если по лошадям в хозяйствах колхозников проходило снижение, то по крупному рогатому скоту рост. Вероятно, высшие руководители считали,, что
Удельный вес сельскохозяйственных культур во всех посевах колхозников Урала и СССР
в 1934 и 1938 гг., % [2, с. 225]
Виды с.-х. культур Башкирия Удмуртия Оренбургская Свердловская Челябинская СССР
1934 г. 1938 г. 1934 г. 1938 г. 1934 г. 1938 г. 1934 г. 1938 г. 1934 г. 1938 г. 1934 г. 1938 г.
Зерновые 7,5 4,2 19,9 25,1 3,9 10,0** 10,0 1,5*** 3,8 0,8 21,9 19,1****
Картофель 74,6 81,7 55,2 60,8 44,8 56,5 62,4 78,0 79,6 73,3 46,1 55,1
Технические 3,4 7,2 0,5 3,3 1,1 8,7 - 7,5 1,5 10,9 3,4 3,8
Кормовые 0,2 1,3 - 0,6 - 0,4 0,2** 0,1 1,5* 2,3 2,7 6,3
Другие культуры 14,3 5,6 24,4 10,2 50,2 24,4 27,4 12,9 13,6 12,7 25,9 15,7
* _ 1935 п; ** _ 1936 Г.; *** — 1939 г.; **** — 1940 г.
лошадь могли использовать для наживы, а ограниченное количество скота в личном подворье позволит прокормить семью, и, помимо этого, выполнить план заготовок и налоговых платежей.
В Уральской области поголовье КРС у колхозников с 1927 по 1933 гг. возросло с 34,5 до 594,6 тыс. (в 17,2 раза), в Башкирии — с 13,9 до 474,6 тыс. (в 34,1 раза), тогда как темпы роста в России составляли 20,7 раза, в стране — 20,5 раза. Но этот рост был обусловлен не высокими трудовыми достижениями колхозов и колхозников, а перераспределением индивидуального скота состоятельных крестьян, передачей части скота колхозов в связи с нехваткой помещений и корма для скота, а также скота, вступавших в колхоз крестьян и скота единоличников вынужденных избавляться от него в связи с тяжелым положением.
Как и по КРС, численность коров колхозников возросла за 1928—1933 гг. с 17,4 до 427,4 тыс. голов (в 24,6 раза), в Башкирии — с 6,9 до 258,7 тыс. голов (в 37,5 раза), тогда как в РСФСР темпы доходили до 28,3 раза, в СССР — до 27 раз.
Вместе со спадом поголовья свиней в целом в индивидуальных хозяйствах, отмечался их рост в хозяйствах колхозников: в Уральской области с 1930 по 1933 гг. — с 37,8 до 115,1 тыс. голов (в 3,1 раза). В Башкирии с 1928 по 1933 г. подъем составил с 2,6 до 51,3 тыс. голов (в 19,7 раза), что было выше российских темпов (15,6 раза) и союзных (13 раз).
В 1930—1933 гг. численность овец и коз в хозяйствах колхозников возросла в Уральской области с 540,1 до 618,6 тыс. голов (на 14,5 %). За 1927—1933 гг. в Башкирии поголовье этого вида скота увеличилось с 24,1 до 3 83,4 тыс. голов (в 15,9 раза), тогда как в РСФСР — в 19,7 раза, а в СССР — в 21 раз.
Обеспеченность скотом личного подворья колхозников была невысокой. Если в 1927 г. колхозник
4 1
3,5 -
3 -
лошади раб. КРС
лошади
имел минимум необходимого скота для пропитания семьи и воспроизводства поголовья, то уже к 1934 г. численность скота в хозяйстве резко уменьшилось. Это хорошо видно на рис. 3. В подворье практически не осталось лошадей. В Уральской области и в Башкирии уменьшилось количество КРС и коров, овец и коз. В то же время с приходом в колхоз колхознику удалось за счет помощи государства несколько увеличить поголовье свиней прежде всего в Уральской области, но и эти показатели были ниже чем в среднем по РСФСР.
Во второй половине 1920-х гг. личное хозяйство колхозника мало чем отличалось от других индивидуальных хозяйств. Не решила всех проблем с обеспеченностью скотом и массовая коллективизация. В 1932 г. 15,7 % хозяйств уральских колхозников не имели никакого скота, среди единоличных хозяйств таких было больше — 18,7 %., а среди бывших зажиточных крестьян, так называемых твердозадан-цев (получивших твердое задание на сдачу государству продукции), — 59,7 %.
Без коров обходились 23,8 % хозяйств колхозников. В таком же положении находились 28,9 % хозяйств единоличников, а бескоровных среди бывших зажиточных хозяйств насчитывалось 75 %. Одна корова была у 75,5 % хозяйств колхозников, у 70 % единоличных хозяйств и у 24,4 % «твердо-заданцев».
Содержание двух и более коров в тех условиях было практически невозможно и всячески ограничивалось властями. Поэтому лишь 0,7 % хозяйств колхозников, 1,1 % единоличных хозяйств и 0,6 % бывших зажиточных хозяйств пытались содержать такое количество скота.
Каждое второе хозяйство колхозника не имело овцематок (51,3 %). Среди единоличных хозяйств таковых насчитывалось 60,2 %, а среди «твердоза-
со
коровы СВИНЬИ овцы и козы
®Урал. обл. 1933 г. йУрал. обл. 1927 г. § Башкирия 1933 г,
■ Башкирия 1927 г. ВРСФСР 1933г. ЙРСФСР 1927 г.
Рис. 3. Обеспеченность скотом одного хозяйства колхозника в Уральском регионе и РСФСР
в 1927 г. и 1933 г., голов [2, с. 227]
данцев» — 78,8 %. Одну овцематку имели 30,2 % хозяйств колхозников, 28,1% единоличных хозяйств и 14,1 % — бывших зажиточных хозяйств. Три и более овцематки приходилось лишь на 4,3 % хозяйств колхозников, на 2,4 % хозяйств единоличников и на 2,1% бывших зажиточных дворов. Не держали свиноматок большинство индивидуальных хозяйств — 96,2 % колхозников, 96,7 % единоличников и 98,2 % бывших кулаков. Остальная часть хозяйств держала одну и более свиноматок1.
Не лучше складывалось положение в Башкирии. Здесь в 1932 г. без коров находилась четверть крестьянских дворов, из которых каждое пятое хозяйство приходилось на колхозную семью. Одну корову имели 73,7 % крестьянских дворов, среди них 78,7 % дворов колхозников. Две коровы держало только 0,6 % крестьянских хозяйств, столько же, их было у и колхозников2.
В докладной записке в Совнарком СССР в марте 1932 г. нарком земледелия Я.А. Яковлев объяснял причины сокращения скота в индивидуальном секторе. По его мнению, это было связано с принудительным обобществлением скота. Он полагал, что план скотоводства нужно было довести не только до села, но и до отдельного хозяйства, имевшего одну корову, и задания устанавливать в головах, а не в весе.
Нарком считал, что к уменьшению поголовья привело административное изъятие скота, иногда даже и последней коровы, неисполнение перед колхозниками взятых по контрактации обязательств, убой маточного поголовья и другие причины3. Такое высказывание возымело действие. В постановлении политбюро ЦК от 26 марта 1932 г. «О принудительном обобществлении скота» указывалось на необходимость того, чтобы колхозник имел свою корову, мелкий скот и птицу4.
На это были направлены и другие решения вышестоящих органов. В частности, постановление СНК и ЦК ВКП(б) «О помощи бескоровным колхозникам в обзаведении коровами» (август 1933 г.) предусматривало приобретение телят на льготных условиях у молочно-товарных колхозных ферм и у колхозов, имевших обобществленное стадо, а также покупку у колхозников и единоличников телок до восьми месяцев. Среди регионов, где действовали льготы, назывались Уральская область и Средне-Волжский край.
Возможность приобретения телок, в первую очередь, получали бескровные колхозники-ударники.
1 Государственный архив Свердловской области (ГАСО), ф. 241, оп. 2, д. 3395, л. 19.
2 Центральный государственный архив общественных объединений республики Башкортостан (ЦГАОО РБ), ф. 122, оп. И, д. 194, л. 33.
3 Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927—1939. — М. : РОССПЭН, 2001. — Т. 3,—С. 217.
4 Там же. — С. 298.
Колхозники покупали телок за наличный расчет или с рассрочкой до года в счет выработанных трудодней. Кредитная помощь оказывалась на основе индивидуального договора. Органы власти получили право дифференцировать размер кредита по районам. Закупка и контрактация телок у колхозников и единоличников проводилась по конвенционным ценам. Том}', кто продавал скот бескоровным колхозникам, полагались льготы по сдаче молока государству в виде скидки 25 % с годового плана, льготы по сдаче мяса государству в виде скидки 20 % с годового плана5.
Государство напрямую было заинтересовано в этой акции. Колхозник получал возможность выжить в трудных условиях, лучше ухаживать за собственной скотиной, заботиться о корме и в конечном счете сдавать государству молоко и мясо в будущем.
В 1933 г. фермы КРС Уральской области выдали колхозникам 10 тыс. телят (5,4 % к годовому приплоду), половина этого количества была предоставлена в четвертом квартале в период приятия постановления. Башкирия получила 4,3 тыс. голов (13,2 % к годовому приплоду)6.
Взятый ранее у зажиточной части деревни скот распределяли среди бедняков-колхозников. В 1933 г. более половины обобществленного скота (53,8 %) в Башкирии и 46,1 % в Удмуртии получили колхозники7.
Итак, в первом исследованном периоде происходили существенные перемены в индивидуальных хозяйствах. При общем уменьшении скота в этих хозяйствах возрастало его количество в хозяйствах колхозников, но в связи с увеличением таких под-ворьев прибавка на одно хозяйство не отмечалась. Колхозники лишались права иметь лошадей.
За 1934—1939 гг. поголовье рабочих лошадей в хозяйствах уральских колхозников хотя и возросло с 0,7 до 1,5 тыс. голов, но их удельный вес в общем стаде был ничтожно мал — всего 0,1 %. Местные власти строго следили за тем, чтобы колхозник в своем дворе не обзавелся рабочей лошадью, и поэтому редкие исключения давали возможность говорить о наличии поголовья в среднем с тысячными долями на одно хозяйство. Колхозника постепенно отучали пользоваться рабочими лошадьми в своем хозяйстве. Теперь, чтобы получить лошадь для хозяйственных нужд, нужно было обращаться за помощью в правление колхоза.
По сравнению с 1934 г., в 1940 г. численность КРС у колхозников на Урале возросла на 13,8 %,
5 Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам.— М., 1967. — Т. 2. — С. 434.
6 Сельское хозяйство СССР. Ежегодник. 1935 г. — М., 1936, —С. 586.
7 Денисевич, М.Н. Индивидуальные хозяйства на Урале (1930—1985 гг.) / М.Н. Денисевич. — Екатеринбург : УрО АН СССР, 1981. — С. 47.
хотя в 1937 г. стадо увеличилось на 44,5 %. Неблагоприятным для содержания КРС в хозяйствах колхозников оказался 1936 г. При общем увеличении поголовья за счет Оренбуржья, в других местностях Урала отмечалось снижение. И так продолжалось до 1940 г. — рост чередовался со снижением.
По сравнению с запретами по содержанию лошадей, колхозники получали возможность иметь КРС. Поскольку совхозное и колхозное животноводство не всегда было рентабельным, переложение части тягот по выращиванию скота на колхозную семью явилось разумным шагом по сохранению поголовья, улучшению минимального материального благосостояния колхозника, обеспечению заготовок животноводческой продукции. Поэтому в отдельные годы около половины скота находилось на подворье колхозника. Однако помощь колхозникам в выращивании поголовья или отсутствовала вообще, или была минимальной.
За 1934—1940 гг. численность коров в подворье уральских колхозников увеличилась с 808,2 до 950, 5 тыс. голов (на 16,2 %). Особо весомым было увеличение личного скота у челябинских колхозников
— на 29,7 %, хотя в 1937 г. более высокий результат показывали оренбургские колхозники — рост на 42,3 %. При положительных тенденциях в росте поголовья личного скота колхозников Урала, страны и России нельзя не отметить, что в отдельные годы в районах региона наблюдалась и отрицательная динамика.
Во второй половине 1930-х гг., особенно после принятия Устава сельхозартели 1935 г., обеспеченность лошадьми еще больше сократилась, составляя тысячные доли (см. рис. 4). По наличию в хозяйстве КРС лучшие показатели к 1941 г. имела Челябинская
область — 1,36 головы, а по коровам — Удмуртия и Свердловская область, опережая средние сведения по СССР. В Удмуртии колхозник больше содержал свиней — 0,48 головы, тогда как в Оренбургской области — всего 0,04 головы. Овец и коз в личном подворье колхозников больше имелось в Башкирии — 2,72 головы, что значительно превышало общесоюзные показатели так что с такими итогами о зажиточной жизни колхозник мог лишь мечтать.
С 1934 по 1940 гг. в личном подворье уральских колхозников численность свиней сократилась с 336,9 до 253,6 тыс. голов (на24,7 %), при этом в Башкирии
— на 69 %, в Оренбуржье — на 52,9 %, тогда как в РСФСР — на 4,2 %, в СССР наблюдалась увеличение на 27,5 % . В течение 1934—1940 гг. поголовье овец и коз в подворье уральских колхозников увеличилось с 1367 до 3196,4 тыс. голов (в 2,3 раза).
Темпы роста численности этого вида скота на Урале находились, примерно, на уровне темпов в среднем по СССР и выше, чем в России. За данный период стадо овец и коз колхозников развивалось нестабильно — были и спады и подъемы в отдельных районах региона. Больше всего овец и коз содержалось у башкирских колхозников.
С 1934 по 1940 гг. в Уральском регионе численность хозяйств колхозников без скота постоянно менялась. В 1934 г. больше всего хозяйств без скота находилось в Челябинской области — каждое пятое, что соответствовало данным в среднем по стране. В Башкирии количество личных подсобных хозяйств, не имевших скота, за 1934—1939 гг. уменьшилось с 12,9 % до 7 %.
Крестьяне с приходом в колхоз не получили больших благ, не все из них могли держать скот для личных нужд. Для бедняков и батраков это было нор-
1940 г. | 1934 г. 1940 г. | 1934 г. 1940 г. | 1934 г. 1940 г. | 1934 г. 1940 г. | 1934 г. 1940 г. | 1934 г.
Башкирия Удмуртия Орен. обл. Сверд. обл. Челяб. обл. СССР
■ лошади ■ ШКРС □ В коровы И § свиньи Ш Шовцы и козы И
Рис. 4. Обеспеченность одного хозяйства колхозника в Уральском регионе и СССР в 1934 г. и 1940 г., голов [2, с. 231]
мальное состояние, а середняку приходилось сокращать свои потребности. Условия для выращивания скотины не создавались, и реакция была соответствующей. Крестьяне ограничивались содержанием лишь минимального количества скота, определенного уставом сельхозартели, или вообще отказывались от него.
По-прежнему оказывалась помощь колхозникам в обзаведении скотом. Свердловские колхозники в результате такой помощи в 1934 г. получили 5,4 тыс. телят (6,2 % годового приплода), челябинские колхозники, соответственно, 14,7 тыс. (14,1%), башкирские — 4,5 тыс. телят (9,5 %)8. В 1934 г. уральским колхозникам (без Удмуртии) было выдано 24,6 тыс. телят9. Если с августа 1933 г. по январь 1935 г. бескоровные колхозники получили 3,6 тыс. телок, то за 1935 г. — 18,8 тыс. телок10.
На обзаведение колхозников скотом нацеливало местные органы власти и постановление VII съезда Советов СССР (1935 г.), в котором упоминались и районы Уральского региона11. Решение проблемы обеспечения скотом личного подворья колхозников преследовали цель не только повысить благосостояние колхозников, а, прежде всего, обеспечить потребности колхозного производства и в конечном итоге государства. В индивидуальном хозяйстве было легче сохранить поголовье в связи с лучшим уходом за скотом, а затем вернуть государству сторицей.
Получалось так, что с одной стороны, колхозные фермы приобретали молодняк скота у совхозов и колхозников, а с другой — продавали его тем же колхозникам для лучшего содержания и ухода. В
1935 г. свердловские товарные фермы приобрели у совхозов 0,5 млн. телят и у колхозников 32,1 тыс. телят. Одновременно они продали колхозникам 4,7 тыс. телят, 1 тыс. ягнят и коз, 31 тыс. поросят. Однако не только колхозники покупали скот, но нередко обобществленное поголовье ввиду отсутствия нормальных условий для содержания направлялось в подворье колхозников, как это случилось в 104 колхозах Свердловской области в 1935 г.12.
С принятием в 1935 г. нового Устава сельхозартели ужесточились требования к личному скоту колхозника. По Уставу колхозник мог иметь только одну корову, до двух голов молодняка рогатого скота, одну свиноматку с приплодом, до десяти овец и коз, неограниченное количество птицы и кроликов и до 20
8 Сельское хозяйство СССР. Ежегодник. 1935 г. — М.: Сельхозиздат, 1936.— С. 586.
9 Цыганов, В.Б. Формирование административно-командной системы управления колхозами Урала (1933 — июнь 1941 г.)/В.Б. Цыганов. — Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1991. — С. 86.
10 ГАСО, ф. 1813, оп. 1,д. 114, л. 30.
11 Решения партии и правительства то хозяйственным вопросам ... Т. 2. — С. 514.
12 ГАСО, ф. 1813, оп. 1, д. 114, л. 45, 48.
ульев. В горных районах Башкирии допускалось содержать две-три коровы, молодняк, две-три свиноматки с приплодом, 20—25 овец и коз13.
Однако власть боялась обогащения колхозника, который бы больше времени уделял личному хозяйству, чем общественному. Одновременно велась борьба с нарушителями колхозного Устава. При переписи скота 1934 г. в 0,1 % свердловских колхозов обнаружили факты превышения установленных норм в содержании скота на подворье колхозников. Наказанию подверглись те колхозники, что имели лошадей, а их всего на область в то время было 9814.
В конце 1930-х годов борьба с нарушителями получила новый импульс. В Челябинской области у колхозников обнаружили «лишних» 902 вола и 303 лошади. В ряде колхозных дворов находилось от 17 до 22 голов скота. В Кунгурском районе Пермской области у 25 хозяйств колхозников выявили две и более коровы15.
Во второй половине 1930-х годов продолжилась политика ликвидации лошадей в подворье колхозника. Причем, этот процесс на Урале шел более быстрыми темпами, чем в целом по стране и России. В то же время в хозяйстве колхозника произошло увеличение КРС, в том числе, и коров. Это позволяло говорить о некотором улучшении материального благосостояния колхозников. Около половины всего поголовья скота находилось в личном подсобном хозяйстве колхозника, что способствовало его сохранности при лучшем уходе.
В те годы резко возросло поголовье овец и коз в подворье колхозника, хотя по обеспеченности на одно хозяйство данного вида скота было немного. Неудачно развивалось свиноводство. Поголовье свиней в хозяйствах колхозников значительно сократилось, при этом темпы спада были выше, чем в РСФСР.
Обеспеченность кормами оказывала существенное влияние на развитие скотоводства в индивидуальном хозяйстве колхозника. В неурожайные годы наблюдалось резкое падение численности поголовья.
Государство оказывало помощь колхозникам в обзаведении скотом. Это позволяло не только лучше содержать скот, но и увеличить заготовки животноводческой продукции.
Таким образом, индивидуальное сельскохозяйственное производство в тех условиях развивалось противоречиво. Установки власти на ликвидацию единоличных хозяйств фактически исключили наиболее экономически активную часть сельского населения из производства. Подворье колхозников в определенной степени обеспечивало собственное
13 Землепользование и землеустройство. Сборник постановлений, приказов и инструкций за 1935—1946 гг. — М. : ОГИЗ — Сельхозгиз, 1947. — С. 9.
14 ГАСО, ф. 1813, оп. 1, д. 883, л. 39.
15 Цыганов В.Б. Указ. соч. С. 116; Государственный общественно-политический архив Пермской области (ГОПА ПО), ф. 105, оп. 5, д. 6, л. 95.
потребление, но было не в состоянии реализовать свою продукцию на рынке. Полная регламентация во всех сферах личного хозяйства не позволяла этой категории селян добиваться высоких результатов и тем самым поднимать в целом сельское хозяйство.
Литература
1. Российский государственный архив экономики (РГАЭ), ф. 1562, оп. 82, д. 272, л. 2,17,18,20,21, 44,61; Центральный государственный исторический архив республики Башкортостан (ЦГИА РБ), ф. 164, оп. 3, д. 19, л. 45; Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 374, оп. 34, д. 773, л. 7, д. 743, л. 8, 101, 105, 110; Корнилов, Г.Е. Уральская
деревня в период Великой Отечественной войны (1941—1945 гг.) / Г.Е. Корнилов — Свердловск : Изд-во УрГУ, 1990. — С. 39; Центральный государственный архив Удмуртской республики (ЦГА УР), ф. 845, оп. 2, д. 126, д. 32; Государственный архив Оренбургской области (ГАОО), ф. 1003, оп. 3, д. 935, л. 45; Государственный архив Свердловской области (ГАСО), ф. 1813, оп. 1, д. 874, л. 1; История коллективизации сельского хозяйства Урала (1927—1937). Сборник документов и материалов.—Пермь: Пермское книж. изд-во, 1983.— С. 216.
2. Филатов, В.В. Сельскохозяйственное производство на Урале в конце 1920-х — 1940-х гг.: противоречия трансформации / В.В. Филатов. — Магнитогорск : Изд-во МГТУ, 2006.
