CC BY
113
УДК 94 (47).084.6
О. Н. Леконцев
ГОЛОД 1936 г. В КИРОВСКОЙ ОБЛАСТИ И УДМУРТСКОЙ АССР
Аннотация. Статья посвящена голоду 1936 г. на территории Кировской области и Удмуртии. Причинами голода стали климатические условия и налоговая политика государства. Крестьянство, оставшись без запасов продовольствия, пыталось скрыть остатки запасов. Государство в ответ усиливает репрессии, но одновременно, убедившись в размерах голода, оказывает деревне помощь. Ключевые слова: крестьянство, государство, климат, голод, налоги, помощь.
Abstract. The article is devoted to the hunger of 1936 on the territory of Kyrov region and Udmurtiya. Climatic terms and tax policy of the state became the reasons of the hunger. Peasantry, left without food supplies, tried to hide tailings of supplies. The state in reply strengthened the repressions, but simultaneously, being sure in the volume of the hunger, supported the countryside.
Key words: peasantry, state, climate, hunger, taxes, help.
Голод 1936 г. оказался третьим и последним массовым голодом в межвоенный период (1921-1940 гг.). Он охватил значительную территорию европейской части СССР, в том числе Кировскую область и Удмуртию. Но, несмотря на свои масштабы, он, в отличие от предыдущих голодных лет, оказался слабо изученным. Историография темы на сегодня включает в себя несколько публикаций. Так, голод 1936 г. исследуется в монографии Е. А. Осо-киной [1], А. Солдаткин опубликовал статью в журнале «Родина» [2]. В региональной литературе голоду 1936 г. практически не уделяется внимания. Все это требует дальнейшего изучения темы.
Ведущей причиной начавшегося голода послужили природно-климатические условия. Кировский обком ВКП(б) писал: «Несмотря на огромный рост технической оснащенности зернового хозяйства, несмотря на значительное улучшение обработки почв, последние еще далеки от того культурного состояния, которое обеспечило бы устойчивость урожая» [3, л. 51]. Ситуация
1936 г. служила хорошим примером этому утверждению. Несмотря на увеличение количества техники, улучшение агротехники (в 1936 г. весенний сев был проведен за 27 дней (с 1 по 27 мая), тогда как в 1935 г. сев длился 42 дня (с 15 апреля по 27 мая)), увеличение поставок минеральных удобрений (в 1935 г. - 29,7 тыс. т, в 1936 г. - 78,2 тыс. т) край, как и многие другие регионы, ожидал неурожай [4, л. 67-68].
Первоначально, после хорошего урожая 1935 г., руководство было настроено оптимистично. Кировский крайком постановил, что, «исходя из задачи, поставленной тов. Сталиным, о доведении производства зерновых хлебов в стране до 7-8 миллиардов пудов за 3-4 года», должны быть разработаны мероприятия, предусматривающие доведение средних урожаев в крае в 3-4 года по зерновым культурам до 90-100 пудов, по льну - до 4-5 ц, по картофелю - до 900-1100 пудов с гектара. Конкретно на 1936 г. было установлено задание получить средний урожай с гектара по краю по зерновым культурам 12,5-13 ц, по льноволокну 3-3,5 ц [4, л. 63].
Однако ситуация оказалась неблагоприятной. Летний сезон в 1936 г. оказался засушливым. Количество осадков за май-август в процентном отношении к многолетним данным выразилось для Омутнинского района в 60,8 %, Нолинского - в 49,5%, Санчурского - в 72 %, Кировского - в 56,5 %, Сара-пульского - в 34,9 % и т.д. Во всех этих районах за четыре месяца вегетационного периода количество осадков, выпавших в 1936 г., оказалось значительно меньше среднего за 1891-1935 гг. [4, л. 57].
Другой важной причиной голода были высокие поставки продовольствия и ресурсов государству, из-за чего крестьяне из года в год никак не могли накопить минимальный запас припасов. Даже в голодный 1936 г. первоначально государство требовало выполнить поставки в полном объеме. В неурожайные годы натурпоставки приводили к настоящей «битве за урожай», победа в которой «любой ценой» проводилась за счет крестьянства.
Региональные власти поначалу поддерживали эти требования. Кировский крайком партии докладывал, что план хлебопоставок, установленный ЦК ВКП(б) на 1936 г., выполним [4, л. 57].
Однако достичь плановых закупок оказалось невозможно. В Удмуртии план хлебозаготовок на 1936 г. был назначен в 111 861 т, фактически было поставлено 91 915 т (81 %). Льна оказалось сдано всего 3530 т вместо 7500 т плана [5, л. 25]. Мясопоставки в 1936 г. по колхозному крестьянству были выполнены на 83 % плана, овощей - на 48 %, картофеля - на 70 %, молока -на 93,4 % [6, л. 32-35].
Осознав глубину неурожая, региональные органы власти забили тревогу, помня о тяжелом 1932/33 г. Кировский крайком партии отмечал, немного преувеличивая, что крайне неблагоприятные климатические условия 1936 г. (сильная засуха, равной которой не помнят в крае) очень сильно повлияли на урожай [4, л. 57]. Образованные в результате создания Кировской области областные органы посчитали осенью 1936 г., что сельскохозяйственное производство 1936 г. нужно считать неблагоприятным [3, л. 66]. Удмуртский обком партии также отмечал, что из-за общего недорода в республике в ряде колхозов имеются большие трудности с семенами к весеннему севу 1937 г., с фуражом для скота и продовольствием для самих колхозников [5, л. 21].
Статистика подтверждала беспокойство властей. Произошло сокращение посевных площадей. В 1935 г. по Кировскому краю было засеяно 2533,4 тыс. га, а в 1936 г. - 2480,5 тыс. га (97,9 %), в том числе зерновых -2092,8 и 2033,1 тыс. га (97,1 %), картофеля - 118,5 и 115,4 тыс. га (97,3 %) соответственно. Зато выросли посевные технических культур до 153 тыс. га (101,6 %), кормовых - до 165,1 тыс. га (105,5 %). Итого по сравнению с 1935 г. посевные площади 1936 г. сократились на 2,1 %, или 52,9 тыс. га [3, л. 66-67].
Упала урожайность. Урожай зерновых в Кировской области, выросший с 1934 по 1935 г. с 9 до 11 ц с га, в 1936 г. сократился до 5,5. Особенно болезненно сказалось падение урожайности ржи - с 11,9 до 5,9 ц с га и овса -с 11,3 до 5,8. Сокращение урожайности картофеля (с 88 до 84,8 ц с га) и льна (семя) (с 2,3 до 1,7 ц с га) было менее резким [4, л. 13]. В Удмуртии средний урожай в 1936 г. составил: зерновых - 3,1 ц с га, картофеля - 80, льна -
0,7-0,8 [6, л. 25.]. По другим данным, урожай был еще хуже: зерновых в среднем - 3,2 ц с га, картофеля - 46, льна-волокна - 0,5. При этом в 1934 г. урожай составлял: зерновых в среднем - 10,4 ц с га, льна-волокна - 2,1, картофеля - 85, а в 1935 г. - 10,9; 1,7; 95 ц с га соответственно [7, л. 2-3].
Из-за слабой урожайности валовой сбор был значительно ниже. Если в 1935 г. по Кировскому краю валовой сбор зерновых и бобовых составил в совокупности 2330 тыс. т, то в 1936 г. - 1587 тыс. т (49,5 %), картофеля соответственно 1015,1 и 870,8 тыс. т (85,8 %). Таким образом, валовый сбор зерновых и бобовых составил в 1936 г. почти половину 1935 г., но картофель уменьшился только на 14,2 % [3, л. 68-69].
Тяжелое положение сложилось с кормовой базой в сфере животноводства. В целом по СССР заготовка веточного корма была осуществлена на 53 % от запланированного, силосование - на 56 %, сеноуборка - на 96 %, причем второй покос был осуществлен лишь на 11 % [8, с. 223]. В Кировской области потребность в грубых кормах для скота составляла 26 797 тыс. ц, а имелось соломы и мякины 6289 тыс. ц, сена - 12 267 тыс., ржаной соломы 5343 тыс. Всего - 23 899 тыс. ц, не хватало 2898 тыс. (9 %). В Удмуртии обком партии докладывал, что по республике засилосовано кормов 151 % к плану, веточного корма заготовлено 273 % [5, л. 24]. Однако на практике из запланированных на зиму 1936/37 г. 573 867 т грубых и 108 868 т сильных кормов было заготовлено 43 % грубых кормов, 8,4 % сильных [9, л. 3 об.].
Недостаток кормов и нехватка продовольствия привели к сокращению поголовья. По СССР за второе полугодие 1936 г. поголовье лошадей сократилось на 4,65 %, крупного рогатого скота - на 16,1 %, овец и коз - на 27,1 %, свиней - на 33,5 % [8, с. 219]. В Кировской области поголовье лошадей с 1 января 1936 г. до 1 января 1937 г. сократилось с 319,2 до 305,4 тыс. голов (95,7 % к 1 января 1936 г.), в том числе рабочих лошадей - с 266,4 до 240,1 тыс. голов (90,1 %), крупного рогатого скота - с 768,6 до 688,4 тыс. голов (89,6 %), в том числе коров - с 395,5 до 382,4 тыс. (96,7 %), овец и коз -с 613,3 до 486,2 тыс. (79,3 %), свиней - с 283,3 до 154,6 тыс. (54,6 %). Не зря Кировский обком ВКП(б) отметил, что вследствие недорода животноводство Кировской области понесло большую утрату [3, л. 71-75]. В результате в области с января 1936 г. по январь 1937 г. поголовье скота области уменьшилось: по лошадям - на 4,3 %, по КРС - на 10,4 %, по овцам - 20,7 %, по свиньям - на 33 % [10, л. 91].
В Удмуртии уменьшение также происходит по всем группам. В 1936 г. по сравнению с 1935 г. количество лошадей уменьшилось со 133,4 тыс. голов до 131,9 тыс., в том числе рабочих - со 105,3 тыс. до 92,2 тыс., крупного рогатого скота - с 272,6 тыс. до 220,9 тыс., в том числе коров - с 123,6 тыс. до 112,3 тыс., свиней - с 193,8 тыс. до 75,6 тыс., овец и коз - с 338,5 тыс. до 245 тыс. [7, л. 4].
Нехватка фуража привела к истощению уцелевшего поголовья. Состояние лошадей, по данным Удмуртского обкома, по республике на 1 февраля
1937 г. оказалось угрожающим. Было выявлено 11 667 нетрудоспособных лошадей (12,4 %). «Фактически же истощенных лошадей больше. Так, в Сюмсинском районе истощено лошадей 25 %, Мало-Пургинском районе -50 %, Вавожском - 30 %» [11, л. 4-5].
Серьезные потери понесло животноводство всех структур сельского хозяйства. В Кировской области в колхозах сокращение лошадей произошло с 292,3 до 284,8 тыс. голов (сократилось до 97,4 %), среди единоличников -с 12,2 до 4,7 тыс. голов (39 %), а среди колхозников выросло с 0,2 до 0,5 тыс. голов. Наибольшие потери понесли рабочие лошади: в колхозах - с 241,6 до 221,6 тыс. голов (91,7 %), единоличников - с 11,7 до 4,6 тыс. голов (39,4 %).
Поголовье крупного рогатого скота в колхозах выросло с 209,3 до 213,2 тыс. голов (101,8 %), в том числе коров - с 60,4 до 69,8 тыс. (115,4 %), но поголовье скота у колхозников значительно сократилось - с 481,9 до 409,9 тыс. голов (85,1 %), в том числе коров - с 285,9 до 267 тыс. (93,4 %), а поголовье единоличников - с 26,1 до 11,8 тыс. голов (45,2 %), в том числе коров - с 15,6 до 7,9 тыс. (50,8 %). Поголовье овец и коз в колхозах выросло - с 23,1 до 32,3 тыс. (139,8 %), у колхозников сократилось - с 585,7 до 413,7 тыс. (77,2 %), у единоличников - с 29,6 до 13 тыс. (43,9 %). Поголовье свиней сократилось: в колхозах - с 65,9 до 57,7 тыс. голов (87,6 %), у колхозников -с 165,8 до 98,6 тыс. (59,5 %), у единоличников - с 9,5 до 2,3 тыс. (24 %) [3, л. 72].
В Удмуртии на пленуме обкома (1937 г.) отмечалось, что в результате голода за зиму 1936/37 г. в республике произошло большое сокращение поголовья скота по всем видам, как в колхозах, так и у колхозников [9, л. 35 об.]. Особенно сильные сокращения были в ноябре-декабре 1936 г.: «Массовые сброски скота, убой и падеж, как личного скота, так и общественного [6, л. 29]. В частности, Дебесский райком отмечал, что «по району идет в декабре массовая сброска скота. В личных хозяйствах сброска идет сильнее» [12, л. 73]. Всего по республике пало в 1936 г. 1412 голов молодняка, и было прирезано рабочих лошадей 2817 голов. Обком партии отмечал, что это прикрывается недостатком кормов, хотя главная причина - плохая работа. «Имеются явные антиколхозные факты. Имеется массовая сброска скота, падеж скота» [6, л. 10, 13].
Таким образом, динамика изменения поголовья скота оказалась идентичной тому, что происходило во время голода 1933 г. Рост поголовья лошадей в подворном хозяйстве колхозников произошел в связи с общепринятой практикой. По сообщениям Удмуртского обкома, в колхозах Граховского района «Короленко», «Трудовик», «Восток», «Ильич» по решению правлений колхозов были розданы лошади по колхозным дворам, это мотивировалось отсутствием кормов. Правления этих колхозов заключили договора с колхозниками на то, что последние будут пользоваться лошадьми по своему усмотрению и за это лошадей будут кормить, а к севу возвратят лошадей обратно. «Районные руководители, зная об этих антиколхозных делах, целую пятидневку колебались, никаких мер не принимали, не зная, как поступить».
В условиях кризиса растениеводства и животноводства голод коснулся и населения. Не только денежные, но и натуральные выплаты на трудодень были незначительны. Так, в Пижанском районе, по сообщению колхозников, на трудодень пришлось 400 г зерна и 25 коп. «Кто чрезмерно пресыщен, а кто днями сидит голодом, и дети плачут, и матери их бегут в деревни просить кусочки хлеба или картошки» [13, л. 102].
В Верхнеполянском районе в колхозе «Заветы Ильича» колхозники получили на трудодень 1 руб. 85 коп., натуроплата отсутствовала; в колхозе «Новый свет» - 33 коп., натурой - 300 г; «Красное знамя» - 35 коп., 500 г; «13 октября» - 40 коп., 700 г; «им. Ворошилова» - 10 коп., натуроплата отсутствовала; «Победа» - 92 коп., 250 г; «Знамя труда» - 35 коп., 160 г [14, л. 147-147 об.].
Государство в условиях голода начало действовать двояко. С одной стороны, продолжались репрессии, заключавшиеся в партийной чистке, мене
колхозного руководства, налоговом давлении, урезании приусадебных участков; с другой стороны, пострадавшим регионам оказывалась помощь.
Большое место в ликвидации последствий голода занимала помощь центра путем снижения налогов и прямых поставок в районы продовольствия. После голода 1933 г. региональные власти нервно реагировали на ухудшение положения и неоднократно обращались к руководству страны за помощью. Так, в 1934 г., когда в ряде районов Кировского края был пониженный урожай, крайком партии просил центр оказать помощь хлебом в виде отсрочки по хлебопоставкам за счет краевого резерва, сократить норму изъятия по хлебопоставкам и т.д. [15, л. 1].
В 1936 г., когда голод был уже очевиден, крайком вновь просил снизить поставки и выделить продовольственную ссуду. И руководство страны пошло навстречу. Край получил скидку в 3 млн пудов. Л. М. Каганович и В. М. Молотов, которые рассматривали этот вопрос, предложили в своей телеграмме И. В. Сталину снизить план по натуроплате на 2 млн пудов и перенести по зернопоставке в недоимку 1500 тыс. пудов, но в конечном итоге снижение оказалось меньшим [8, с. 844]. В Удмуртии вследствие недорода правительство дало отсрочку на 17 000 т до урожая 1937 г. [5, л. 25] и отпустило ссуды: семенной - 45 070 т, фуражной - 4914 т, продовольственной -9828 т [5, л. 21]. По другим данным, всего по Удмуртии было отпущено 14 742 т, поступило в деревню 8677 т, или 56 %. В 1937 г. были установлены пониженные нормы высева [11, л. 3, 12].
Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 14 февраля 1937 г. в числе других регионов Кировской области было отстрочено до конца 1937 г. погашение просроченной задолженности по ссудам Сельхозбанка колхозам до 400 тыс. руб., колхозникам - до 200 тыс. руб., в Удмуртии колхозам -до 90 тыс. руб., колхозникам - до 60 тыс. руб. [8, с. 139].
Осенью 1936 г. в регионы были направлены концентрированные корма -комбикорм: в Кировскую область - 3400 т, Удмуртию - 1600 т; сухой жом: в Кировскую область - 1300 т, Удмуртию - 700 т; отруби - в Кировскую область - 1300 т, Удмуртию - 700 т; жмых: в Кировскую область - 2000 т, Удмуртию - 1000 т. Большая часть фуража была завезена в течение года и израсходована к концу 1936 г. [4, л. 31].
С колхозов в Удмуртии недоимок с подоходного налога только в 1936 г. было списано 640 тыс. руб., по государственному окладному страхованию -450 тыс. руб., по сельхозналогу 1936 г.: с колхозов - 100 тыс. руб., с единоличников - 250 тыс. руб.; недоимок по государственному окладному страхованию за 1937 г.: с колхозов - 970 тыс. руб., с единоличников - 103 тыс. руб. Снижено задание с колхозников по подоходно-денежному налогу за 1937 г. -700 тыс. руб. Всего сложено с колхозов по налогам 130 тыс. руб., а по страховым платежам - 450 тыс. руб.; по налогам с колхозников - 783 тыс. руб., с единоличников - 767 тыс. руб., всего - 1550 тыс. руб. Снижение налогов составило с одного колхоза 469 руб., с одного колхозного двора - 11 руб., с одного единоличного двора - 189 руб.; по страхованию с одного колхоза -155 руб., колхозного двора - 80 руб., с одного единоличного хозяйства -25 руб. [11, л. 62-63].
По натуральному окладу всего слагалось: ссуд - 2 500 000 пудов, обязательных поставок - 3 550 506 пудов, недоимок с натуроплаты - 174 643 пу-
да. Всего было сложено 6 225 149 пудов. С единоличников слагалось 106 548 пудов, с колхозов - 2 917 000 пудов, с колхозных хозяйств -122 465 пудов. Удмуртский обком партии отмечал: «Эти 2 500 000 пудов, списываясь, давали на каждый колхоз - 830 пудов, а на каждое хозяйство -20 пудов. За колхозами были недоимки 1936 г. в размере 174 640 пудов -списаны и т.д.» [11, л. 66-69].
Об уровне прямых поставок продовольственной помощи говорит то, что, например, в Кировской области колхоз д. Поломщина Богородского района получил государственной помощи на продовольствие колхозникам две ссуды. Первая ссуда 20 ц поступила в январе 1936 г., вторая - 10 ц в середине мая [13, л. 109]. Шабалинский район получил ссуды 7166 ц [13, л. 115]. В Удмуртии Алнашский район получил весной 1937 г. продовольственной ссуды 684 т [16, л. 3], Барышниковский район - 630 т [16, л. 14], Глазовский район - 880 т [16, л. 49] и т.д.
Помощь государства помогала сглаживать острое положение на местах, спасала от голодной смерти, позволяла избегать сокращения посевной площади. Но всех проблем она не решала, поскольку была не столь значительна, чтобы радикально изменить положение.
Крестьянство реагировало на негативные проявления колхозного строя в 1936-1937 гг. достаточно резко. Уровень настроений крестьянства подчеркивает Кировский крайком партии, отмечавший, что в условиях трудностей настоящего года крайкому пришлось преодолевать антигосударственные тенденции во многих колхозах [4, л. 58], в частности выходы.
В Удмуртии, по данным обкома партии, недовольство крестьянства выражалось в плохой работе и «антигосударственных действиях»: растаскивании льноволокна, распределении его по трудодням (это запрещалось), отпуске волокна в паклю, в порче тресты и.д. В Понинском районе в колхозе «По-дарай» у бригадира Богданова обнаружилось 15 кг льна, в колхозе «Васильево» Алнашского района сгноили 9000 снопов. В Глазовском районе распределили лен колхозникам: в Омутнице - 2 ц, в Совонах - 1. Много льна было испорчено.
Кроме косвенного сопротивления, наблюдалось открытое выступление крестьянства. Кировский обком партии отмечал, что обстановка в районах в связи с недородом активизировала враждебные элементы, которые, используя трудности в колхозах, вели борьбу по подрыву колхозного хозяйства, за раздачу лошадей, сброску и резку скота, саботаж в выполнении государственных обязательств. «Эти элементы распространяли всякие слухи, сеяли панику и организовывали злостное нарушение колхозного устава» [5, л. 25]. В Удмуртии, по данным сельскохозяйственного отдела обкома партии, «в деревне имеется явное оживление работы классового врага, который использует имеющиеся трудности». В колхозе «Новый путь» Понинского района у коровы на ферме оказался вырезанным язык. В д. Ахметово Вавожского района покушались на убийство заместителя председателя сельсовета. Из этого же колхоза бежал председатель, так как ему угрожали физической расправой. В д. Кожиль Глазовского района четыре девушки пели контрреволюционные песни и др. [6, л. 18-19].
Голод 1936 г. оказал негативное влияние на развитие сельского хозяйства, стабилизацию колхозного строя. Однако он был мягче, чем предыдущие
бедствия 1921 и 1932/33 гг. в силу более хороших климатических условий и помощи государства. В таких условиях деревня Кировской области и Удмуртской АССР преодолела последствия голода уже в 1937-1938 гг.
Список литературы
1. Осокина, Е. А. За фасадом сталинского изобилия / Е. А. Осокина. - М. : РОССПЭН, 1998.
2. Солдаткин, А. Затерянный голод тридцать седьмого / А. Солдаткин // Родина. -2008. - № 6. - С. 102-106.
3. Государственный архив социально-политической истории Кировской области (ГАСПИКО). Ф. 1290. Оп. 1. Д. 296.
4. ГАСПИКО. Ф. 1255. Оп. 2. Д. 348.
5. ГАСПИКО. Ф. 1255. Оп. 2. Д. 26.
6. Центр документации новейшей истории Удмуртской Республики (ЦДНИУР). Ф. 16. Оп. 1. Д. 2278.
7. Центральный государственный архив Удмуртской Республики (ЦГАУР). Ф.Р. 567. Оп. 1. Д. 812.
8. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939. Документы и материалы : в 5 т. / под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы. - М. : РОССПЭН, 2004. - Т. 5, кн. 1.
9. ЦГАУР. Ф.Р. 567. Оп. 1. Д. 572.
10. Государственный архив Кировской области (ГАКО). Ф.Р. 2169. Оп. 1. Д. 144.
11. ЦДНИУР. Ф. 16. Оп. 1. Д. 2501.
12. ЦДНИУР. Ф. 16. Оп. 1. Д. 2214.
13. ГАСПИКО. Ф. 1290. Оп. 1. Д. 290.
14. ГАСПИКО. Ф. 1290. Оп. 1. Д. 286.
15. ГАСПИКО. Ф. 1255. Оп. 1. Д. 3.
16. ЦДНИУР. Ф. 16. Оп. 1. Д. 2448.
Леконцев Олег Николаевич
кандидат исторических наук, доцент кафедра истории, Глазовский государственный педагогический институт им. В. Г. Короленко (Удмуртская Республика)
E-mail: [email protected]
УДК 94 (47).084.6 Леконцев, О. Н.
Голод 1936 г. в Кировской области и Удмуртской АССР / О. Н. Ле-
концев // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. - 2012. - № 3 (23). - С. 21-27.
Lekontsev Oleg Nikolaevich Candidate of historical sciences, associate professor, sub-department of history, Glazov state pedagogical institute named after V. G. Korolenko (Republic of Udmurtiya)
