CC BY
67
— наиболее точно соответствует прокловскому описанию метода;
— сама вещь (А и не-А в единстве) является центром равностороннего треугольника.
Итак, метод рассмотрения, завещанный нам Платоном и позволяющий прозреть истину, теперь может быть сформулирован следующим образом:
I) выбор предназначенного к рассмотрению понятия;
II) выбор понятия, противоположного первоначально избранному;
III) выделение трех групп предметов:
1) понятия самого по себе,
2) понятия ему противоположного,
3) понятия самого по себе и понятия ему противоположного в единстве;
IV) рассмотрение выделенных предметов:
1) понятия самого по себе как существующего самого по себе,
2) противоположного ему понятия как существующего самого по себе,
3) понятия самого по себе как существующего относительно понятия ему противоположного,
4) противоположного понятия как существующего относительно первоначально избранного понятия.
При такой формулировке метода вторая десятка перестает быть избыточной, поскольку предполагает такое же рассмотрение, но при полагании понятий несуществующими. Ведь Платон говорит следующее: «...но если желаешь поупражняться получше, то следует, кроме того, делать вот что: не только предполагать что-нибудь существующим <...>, но также предполагать то же самое не существующим» (136а).
Н. Ю. Тимофеева ПЛАТОНИЗМ АБЕЛЯРА
У Абеляра мы находим сократически-платоновский подход к определению сущности зла. Зло — стихия невежества; зло совершается невольно, по ошибке. Знание зла приводит к отказу от него. Грех — недостаток бытия, у греха, и даже у злодеяния нет субстанции. В отличие от Ансельма Абеляр рассматривает моральное самоопределение исключительно как интеллектуальный процесс. По Абеляру, грех — дело разума. Напротив, Бернард делает центром спасения согласие или несогласие с божественной волей.
Ключевые слова: Абеляр, сущность зла, моральное самоопределение.
Timofeeva N. Y. Platonism of Abelard
In Abelard, we find the Socratic-Platonic approach in determining the essence of the evil. What is the evil? The evil is the one who resides in the element of ignorance, all the evil committed involuntarily, by mistake. The knowledge of the evil leads to its denial. The sin is really a lack of being, and a substance of the sin can not be, even a malevolence. Unlike Anselm in Abelard moral self-determination becomes solely an intellectual process. By Abelard, the sin is an act of reason. Good deed involves internal respect for the divine will. On the contrary, by Bernard, the emphasis is on agreement or disagreement with the divine will, the center of all salvation.
Keywords: Abelard, essence of evil, moral self-determination.
Одной из важнейших проблем Абеляр считал исследование проблемы зла, этого антипода блага. Что такое зло? Какое отношение к нему имеет свободная воля человека? Каково значение греха для человека? — все эти вопросы важны для Абеляра. Согласно Абеляру, знание зла — тоже благо. «Ибо зло,— пишет он,— не означает умение обмануть, или развратничать, но значит всё это свершить; благо же — знать то, что содеять [это] наихудшее из деяний, и никто не грешит, зная грешное, но грешит, совершая его»73. Налицо сократически-платоновский подход к сущности зла. Зол тот, кто пребывает в стихии невежества, все зло совершается непроизвольно, по ошибке. Знание зла приводит к его отрицанию. Затрагивает ли зло могущество Бога? Абеляр полагает, что Бог знает и может всё, но никогда не совершает того, что могло бы быть злом.
В трактате «Познай самого себя» (Scite teipsum), который был написан в 1132— 1135 гг., Абеляр уточняет этические темы. В нем Абеляр различает понятия «порок», «грех», «намерение» и «действие». Прежде всего, дается определение нравов (mores) — они представляют собой пороки или подвиги души, которые делают нас склонными к дурным или добрым делам. Нравы склоняют волю к действиям. Поскольку пороки и добродетели оказываются свойственными не только душе, но и телу, то в их определении Абеляр опирается на традиционное античное понимание добродетели как естественной «добротности», функциональной пригодности и здоровья. Существуют такие добродетели и пороки, которые нравов не затрагивают, т. е. не удостаиваются ни похвалы, ни порицания, например, острота ума или забывчивость. Человек может быть порочным, даже не проявляя это свойство в поступках (гневливость, сладострастие). С этим натуралистическим представлением о нравственных качествах также связано понимание Абеляром греха. Если «порок — это то, благодаря чему мы склоняемся к прегрешению, то есть то, что заставляет нас сочувствовать тому, чему сочувствовать не надлежит»74, то грех представляет собой само сочувствие или согласие воли на это. А это означает презирать Творца, т. е. не делать ради Него того, что надлежит. Теоцентрическая мотивация становится у Абеляра фундаментом морального действия. Отождествляя волю со способностью желания, он при этом не признает злую волю источником греха так же, как добрую волю началом добродетели, обосновывая свое мнение тем, что в этом случае грех будет причастен не только небытию, но и бытию. Грех же на самом деле есть отсутствие бытия, и субстанции греха быть не может, даже в злой воле. Это рассуждение очень близко по духу ареопагитическому неоплатонизму и было направлено против аристотелевской традиции в понимании добродетели и порока как некоторых складов души75. Грех — это слабость воли. Отсюда и заключение, что его можно совершить и без злой воли, как бы непроизвольно. В свою очередь, злая воля («желание недозволенного») может быть обуздана и подчинена Божьей воле. Что же тогда в этом случае является источником греха, если не воля? Поскольку грех есть согласие с порочным желанием, то отсюда следует, что он представляет собой акт разума — судящей способности. Разум определяет пороки и добродетели души так, что соглашается или нет с порочными или добродетельными стремлениями воли. В этом трактате содержится скрытая полемика с известной нам мыслью Ансельма Кентерберийского о добровольности любого сознательного действия. Абеляр возра-
73 Абеляр П. Этика, или Познай самого себя // Абеляр П. Теологические трактаты / Пер. с лат. С. С. Неретиной.— М., 1995.— С. 278.
74 Там же. С. 249.
75 У Фомы Аквинского этот момент восстанавливается.
жает ему. Ведь в этом случае «пришлось бы назвать добровольным то, что происходит в результате любого воления»76, в том числе и убийство при самозащите. Но ведь при этом у убийцы не было желания или злой воли совершить данное преступление, а грех был только в согласии разума на него. Ансельм, возможно, возразил бы так: а разве разум не изъявил в данном проступке свою волю? Действительно, получается, что разум, вынося свои решения независимо от воли, берет на себя функцию волевого начала. В отличие от Ансельма у Абеляра моральное самоопределение превращается исключительно в интеллектуальную процедуру.
К двум названным элементам морального деяния — воле и разуму, Абеляр присоединяет и сам поступок. Сами по себе поступки оказываются в моральном смысле нейтральными: «не в поступке, а в намерении (йгіепію) состоит заслуга или подвиг» и «ничто не может загрязнить душу, кроме принадлежащего ей, то есть согласия». «Воля и согласие всегда в нашей власти», — говорит Абеляр. Обратим внимание на то, что его рассуждения близки рассуждениям стоиков. Моральное качество поступка определяется исключительно намерением, имеющим своей целью угодить Богу, т. е. религиозным мотивом. Абеляр отмечает, что одно и то же деяние может совершаться по абсолютно разным мотивам. В целом он выделяет четыре составляющих грех элемента — «изъян души, толкающий к прегрешению, затем самый грех, который мы усмотрели в согласии на зло, то есть в презрении к Богу, далее волю, направленную на зло, и, наконец, злокозненный поступок»77. Поскольку результат поступка сам по себе не может определять его нравственную оценку, делается парадоксальный, выходящий за пределы христианской доктрины вывод: невежество и связанное с ним неверие не могут быть вменены в грех; незнание истинного Бога снимает обвинения в грехе даже с тех, кто преследовал христианских мучеников и даже Христа — ведь они верили, что творят богоугодное дело. Абеляр высказывает удивительную для христианства мысль — эти злодеи совершили лишь «грех деяния», и их грех был бы более тяжким, если бы они вопреки сознанию проявили пощаду к тем, кого, как они считали, нужно преследовать. Грех рождается не из презрения к Богу, а из самого поступка78.
Абеляр высказывает мысль об истинном покаянии и пишет, что «благодаря стенанию и сокрушению сердца... не сохраняются ни грех, то есть небрежение Бога, ни согласие на зло, так как Божественное милосердие, вдохновившее это стенание, несовместимо с виной. Благодаря такому стенанию мы примиряемся с Богом и получаем отпущение предшествующего греха, по [слову] Пророка: Я беззаконник за беззаконие свое не падет в день обращения от беззакония своего (Иез. 33:12), то есть он заслужит спасение своей души... Достойному прощение дается немедленно и [раскаявшийся] не должен обрести вечные муки, которых заслуживал грех. Но если случится, что у грешника, толкаемого нуждой, нет места, куда бы он мог прийти для исповеди, или времени принять возмездие, то никоим образом он, уйдя в таком стенании из этой жизни, не попадет в геенну. Потому что грех [его] должен быть прощен Богом, то есть он станет таким, что уже не заслуживает, чтобы душу [его] вследствие прегрешения Бог подверг вечным мукам»79. Согласно известной формуле «вне церкви нет спасения». Люди же, не верящие в Евангелие, не получающие святых даров, оказываются вне церкви
76 Абеляр П. Этика. С. 225.
77 Там же. С. 280.
78 Там же. С. 278-279.
79 Там же. С. 290.
и объективно не смогут получить спасение, хотя в моральном смысле они безгрешны. Этика Абеляра в который раз обнаруживает закономерную для его парадоксальной мысли коллизию религиозных и нравственных начал. Таким образом, грех — это акт разума. Как полагает Ф. Ч. Коплстон, для Абеляра «грех не является положительной сущностью... Грех состоит, по существу, в извращенной воле, во внутреннем презрении или равнодушии к божественной воле, тогда как хороший поступок предполагает внутреннее уважение к божественной воле»80.
Сравним учение Абеляра о спасении человека с учением Бернара Клервоского, его ярого противника. Мистически настроенный Бернар в своем трактате «О благодати и свободной воле» акценты ставит по-другому: спасению служит свободный выбор, а причиной спасения является благодать. Таким образом, он отвечает на вопрос: для чего же свободный выбор? «Отними свободный выбор, и не будет того, чем спасаемся; отними благодать, и не будет того, что есть причина спасения. Дело спасения не может совершиться ни без того, ни без другого... Бог Творец (auctor, автор) спасения, свободный выбор есть только способность; и только Бог может дать его, а свободный выбор — значит принять... если спасение дается только Богом и только через посредство свободного выбора, то его не может быть как без согласия принимающего, так и без благодати дающего. О свободном выборе говорится, что он содействует благодати, совершающей спасение, до тех пор, пока он пребывает в согласии, т. е. пока он спасается. Ибо пребывать в согласии с благодатью — значит спасаться»81. Бернар учит, что дело способности выбора — это только согласие или несогласие с предлагающей спасение божественной волей. Именно в этом и реализуется свободный выбор. Бог творит спасение «посредством твари и вместе с нею». Он пользуется людьми доброй воли как своими «помощниками и соучастниками»82. Согласие есть произвольный акт воли, свойство души, свободное само по себе. Но не одно и то же — добровольное согласие и естественное влечение, поскольку где нет воли, нет и согласия, а следовательно, и свободы. Итак, по Абеляру, грех — это действие разума, хороший поступок предполагает внутреннее уважение к божественной воле. Напротив, у Бернара, акцент ставится на согласии или несогласии с Божественной волей, центром всякого спасения.
М. Г. Киричева УЧЕНИЕ ПЛАТОНА О ФОРМЕ ПРАВЛЕНИЯ
Идеальное государство Платона, в котором на первом месте стоит знание, находится в полном соответствии с его теорией идей. Там, где господствует убеждение, не должно быть оснований для насилия. Эта способность убеждать способствует поддержанию правосудия (Dike). Справедливость при этом почитается как богиня (Thea), открывающая путь истины (Алетейи). Платон считает, что невежество, приводящее к искажению важнейших институтов власти, оказывает воздействие на душу. Именно это становится основной причиной изменения форм правления.
Ключевые слова: платонизм, теория идей, политическая философия.
80 Коплстон Ф. Ч. История средневековой философии / Пер. с англ. И. Борисовой.— М., 1997.— С. 102.
81 Клервоский Б. О благодати и свободной воле // Средние века.— М., 1982.— Гл. 1,2. С. 22.
82 Там же. Гл. XII, 44. С. 80.
