CC BY
14
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
А.М. Кремлевский
Первородный грех по учению блаж. Августина Иппонского
Опубликовано:
Христианское чтение. 1902. № 8. С. 145-172.
@ Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
ПЕРВОРОДНЫЙ ГРѢХЪ
ПО УЧЕНІЮ БЛАЖ. АВГУСТИНА ИІІПОНСКАГО *).
fÄHAEO на почвѣ общихъ, отвлеченныхъ разсужденій Августина трудно было превзойти даже такому Діалектику, какъ Юліанъ, и онъ побѣдоносно доказываетъ, что не-I обходимость и воля могутъ существовать совмѣстно. Су-I щѳствуѳтъ необходимость умереть, но можетъ быть и желаніе (воля) умереть. Равнымъ образомъ отъ воли можетъ возникнуть необходимость. Кто по волѣ дѣлаетъ грѣхъ, тотъ, сдѣлавши, имѣетъ его по необходимости; по волѣ онъ безстыденъ, а виновенъ не по волѣ. И самъ ты признаешь, что привычка есть плодъ воли, однако она стѣсняетъ волю *). Все это справедливо, но все это не доказываетъ, что человѣкъ можетъ имѣть грѣхъ совершенно безъ всякаго участія своей воли.
На естественно возникающій при этомъ вопросъ, какъ же правосудный Богъ можетъ вмѣнять человѣку чужой грѣхъ, Августинъ не даетъ отвѣта, но употребляетъ всѣ усилія, чтобы
*) См. іюльскую кн. „Христ. Чтенія“ за 1902 г. 4) Op. imp. IV, 108.
изреченіями Свящ. Писанія доказать, что Богъ, дѣйствительно переноситъ грѣхи отцовъ на дѣтей, и опровѳргнутьприводимыя Юліаномъ противоположныя свидѣтельства, гдѣ говорится, что Богъ не наказываетъ дѣтей за грѣхи отцовъ. Юліанъ прежде всего ссылается на слова изъ Второзаконія: не лишай платы нищаго и нуждающагося изъ братьевъ твоихъ или изъ пришельцевъ въ городахъ твоихъ; въ тотъ же день отдавай плату до захода солнца, потому что онъ нищъ; не умираютъ отцы за дѣтей и дѣти за отцовъ, но каждый за свой грѣхъ умретъ (Втор. XXIV. 14—16). Устанавливая форму суда Богъ приказалъ не наказывать родителей за дѣтей и дѣтей за родителей; родство съ преступниками не должно было ложиться бременемъ на невинныхъ, не должна была переходить на весь родъ та ненависть, какую заслужило одно лицо. Въ отношеніи поступковъ справедливость разъединяетъ тѣхъ, которыхъ соединило родство. А если кто признаетъ передачу грѣховъ родителей на дѣтей, то пусть признаетъ и обратную передачу грѣховъ дѣтей на родителей, поелику ясно сказано, что грѣхи родителей не вредятъ дѣтямъ точно также, какъ и грѣхи дѣтей родителямъ. Возможно ли, чтобы Богъ Своимъ собственнымъ судомъ разрушилъ ту форму справедливости, которую одобрилъ Своимъ установленіемъ? Если Богъ желаетъ, чтобы мы поступали справедливо, а Самъ поступаетъ нѳь справедливо, то Онъ желаетъ видѣть насъ болѣе справедливыми, чѣмъ самъ Онъ, или даже болѣе того, насъ справедливыми, а Себя неправеднымъ. Или. можетъ быть, то, что Онъ дѣлаетъ, вмѣняя однимъ грѣхи другихъ, справедливо, а то, что предписываетъ намъ дѣлать, именно, не наказывать одного за грѣхи другого, несправедливо? Откуда же у Него' такая зависть или такая злоба? А Онъ именно проявляетъ зависть, если Своимъ приказаніемъ побуждаетъ людей къ тому, чтобы они не подражали Его добродѣтелямъ» и проявляетъ глобу или даже жестокость, если наказываетъ смертныхъ за тѣ несправедливыя дѣла, которыя они совершаютъ игъ послушанія Ему. Или, можетъ быть, Онъ не наказываетъ, а даже награждаетъ Своихъ слугъ, послушныхъ Его повелѣніямъ, хотя бы и несправедливыхъ? Итакъ, если Богъ не терпитъ неправды даже отъ рабовъ Своихъ, той неправды, какую мы приписываемъ Ему Самому, то ясно, что ты (Августинъ) не менѣе далеко уклоняешься отъ славы Его какъ и отъ человѣческаго разума.
По поводу ваповѣди Божіей нѳ наказывать дѣтей за грѣхи отцовъ Августинъ утверждаетъ, что ага заповѣдь не примѣнима къ суду Божію надъ всѣми людьми, осужденными въ первомъ родителѣ, въ которомъ всѣ согрѣшили и всѣ умерли. Богъ далъ человѣческимъ судьямъ заповѣдь нѳ наказывать дѣтей за отцовъ и отцовъ за дѣтей, но Самъ нѳ стѣсняетъ Своихъ судовъ этимъ закономъ, когда судитъ Самъ или чрезъ Своихъ избранниковъ. Выдѣливъ Ноя, Богъ наказалъ вмѣстѣ съ нечестивыми и невинныхъ дѣтей ихъ, равно какъ и дѣтей содомитовъ, хотя по Своему всемогуществу и могъ бы спасти ихъ. Также и Ахаръ былъ побитъ со своими сыновьями, хотя преступникомъ заповѣди оказался одинъ онъ. Много и другихъ невинныхъ было истреблено Іисусомъ Навиномъ при эаевое-ваніи земли Ханаанской. За что же? Развѣ не за грѣхи своихъ отцовъ? Такимъ образомъ, иначе судитъ Богъ и иначе приказываетъ судить человѣку, хотя безъ сомнѣнія Богъ справедливѣе человѣка. Посему читаемъ: оставшіеся изъ васъ по-шбнутъ за свои грп>ш и за грѣхи отцовъ своихъ (Лев. XXVI, 39); воздаю грѣхи отцовъ па дѣтяхъ до третьяго и четвертаго рода (Чис. XIV, 18); воздаю грѣхи отцовъ въ лонѣ сыновъ ихъ послѣ нихъ (Іер. XXXII, 18). Судъ Божій настолько же возвышается надъ судомъ человѣческимъ, насколько Самъ Богъ возвышается надъ человѣкомъ. Кто изъ справедливыхъ людей позволитъ совершиться преступленію, если можетъ предотвратить его? А Богъ позволяетъ. Подумай объ этомъ и нѳ приравнивай Бога къ земнымъ судьямъ. Богъ справедливъ и тогда, когда дѣлаетъ то, что кажется человѣку несправедливымъ и что дѣйствительно бываетъ несправедливымъ, если это дѣлаетъ человѣкъ. За оскорбленіе Себѣ Богъ наказываетъ справедливо, а людямъ не позволяетъ мстить за обиды (Рим. XII, 19). Богъ часто говоритъ, что Онъ переноситъ грѣхи отцовъ на дѣтей, но нигдѣ не говоритъ, что переносить грѣхи дѣтей на отцовъ, или братьевъ на братьевъ, или гражданъ на гражданъ, чтобы мы знали, что, когда это говорится, обличается происхожденіе, а не подражаніе.
Далѣе Юліанъ приводитъ свидѣтельство изъ 4-й книги Царствъ о поступкѣ Амессіи, царя іудейскаго: случилось, когда утвердилось царство въ рукахъ ею, онъ убилъ слугъ своихъ, которые убили отца его, но сыновей онъ не убилъ согласно заповѣди закона Ѵосподня, которымъ предписано: да не умираютъ отцы за дѣтей и дѣти за отцовъ (4 Цар. XIV,. 5—6).
Здѣсь исторія показываетъ справедливость царя въ судѣ. Поступокъ его восхваляется за то, что онъ былъ согласенъ съ закономъ Божіимъ. Если свидѣтельство двоихъ имѣетъ силу, то тѣмъ болѣе двоякое свидѣтельство Св. Писанія, изъ коихъ въ одномъ содержится положительное узаконеніе, а въ другомъ — историческій примѣръ, въ которомъ указывается надлежащее осуществленіе этого узаконенія, ибо Амессія умѣрилъ свой гнѣвъ на убійцъ и поступилъ согласно закону Божію. Однако, какъ же примирить невидимому противорѣчащія свидѣтельства Писанія о томъ, что Богъ не вмѣняетъ и вмѣняетъ дѣтямъ грѣхи отцовъ? Два противоположныя мнѣнія могутъ быть оба неправильными, но правильными оба они не могутъ быть. Въ чемъ же правда? Вмѣнять ила не вмѣнять грѣхи отцовъ дѣтямъ? Если скажешь — вмѣнять, то какъ же назовешь дѣйствія людей, не вмѣняющихъ? Бегъ сомнѣнія, несправедливыми. Но поступать такъ приказываетъ законъ. Такимъ образомъ или признаешь законъ Божій несправедливымъ, а чрезъ законъ и Самого Бога обвинишь въ несправедливости, или вмѣстѣ съ твоими учителями — манихеями скажешь, что законъ Моисеевъ данъ де Богомъ, или же долженъ сознаться, что признаешь передачу грѣха вопреки опредѣленіямъ закона. Но ты не можешь дойти до такого безумія, чтобы увѣрять, что въ законахъ Своихъ Богъ справедливъ, а въ судѣ несправедливъ, или, точнѣе сказать согласно вашему ученію, въ судѣ Своемъ справедливъ, а въ законахъ несправедливъ. Между добрыми и злыми, благочестивыми и нечестивыми, праведными и неправедными, нѣ?ь ничего общаго, а потому не можетъ быть никакого различія въ предписаніяхъ и судахъ Божіихъ, между тѣмъ, какъ вмѣнять однимъ грѣхи другихъ и приказывать не вмѣнять — явное противорѣчіе. Необходимо, чтобы изъ двухъ этихъ было что-нибудь одно; если справедливо одно, другое—несправедливо.
ІІо' поводу поступка Амессіи Августинъ говоритъ, что Амессія былъ человѣкъ, которому не было позволено судить о тайнахъ, которыхъ онъ не ногъ знать; поэтому онъ соблюдалъ данный людямъ законъ«—не наказывать дѣтей за грѣхи отцовъ. А грѣхъ первородный, настолько великъ, что онъ обратился въ природу, есть дѣло суда божескаго, а не человѣческаго, какъ и многое иное, о чемъ люди совершенно не но могутъ судить. Поэтому иначе онъ приказалъ судить родителей и дѣтей, ведущихъ отдѣльную жизнь, и иначе осу-
дилъ Самъ, когда по неивсдѣдимой Своей правдѣ осудилъ преступную природу въ корнѣ со всѣмъ родомъ, имѣя въ виду освободить отъ этого осужденія, кого пожелаетъ, по столь же неивслѣдимой благодати, хотя уже и самостоятельно живущимъ дѣтямъ вмѣняетъ грѣхи самостоятельно живущихъ отцовъ; этого Онъ не допустилъ позволить суду человѣческому, потому что Самъ Онъ зналъ, почему Онъ такъ поступаетъ, а человѣческая слабость этого не знаетъ. Ты говоришь, что вмѣненіе дѣтямъ грѣховъ отцовъ и невмѣненіѳ—явное противорѣчіе; но, глухой человѣкъ, вѣдь то и другое сказалъ Богъ, слѣдовательно, то и другое справедливо. Богъ не могъ сказать того, что имѣетъ въ себѣ явное противорѣчіе, поэтому нужно различать судію Бога и судію человѣка. Много ты болтаешь, но мало разсуждаешь. Мнѣ скучно повторять одну и ту же истину, хотя тебѣ не трудно повторятъ столько разъ одну и ту же ложь: Богъ говоритъ, что вмѣняетъ грѣхи отцовъ дѣтямъ, Богъ же говоритъ, что не нужно вмѣнять грѣхи отцовъ дѣтямъ, но говорить человѣку; то и другое справедливо 1). Хакимъ образомъ, Августинъ ближе подошелъ къ разрѣшенію вопроса, но нц далъ его, потому что ничѣмъ не доказалъ своего голословнаго утвержденія, что несправедливое въ человѣкѣ можетъ быть справедливо въ Богѣ; въ очахъ всесвятѣйшаго Бога часто является неправдою даже то, что людямъ кажется справедливымъ, а что даже люди считаютъ несправедливымъ, и что приказываетъ считать несправедливымъ Самъ Богъ, то, конечно, не можетъ быть справедливымъ въ Самомъ Богѣ. Очевидно, нужно искать иного примиренія разбираемыхъ текстовъ.
Далѣе Юліанъ приводитъ 18-ю главу изъ книги прор. Іезекіиля въ доказательство того, что и Самъ Богъ судитъ такъ, какъ приказываетъ судить людямъ.
И быстъ слово Господне ко мнѣ, глаголя: сыне человѣчъ, что вамъ причта сія на земли Исраилевѣ, глаголющимъ: отцы ядоша терпкое, а зубомъ чадъ ихъ оскомины быша; живу Азъ, глаголетъ Адонаи Господъ, аще будетъ еще глаголема причта сія во Нсраили. Яко вся дуты моя суть, яко-же душа отча, тако и душа сыновня, моя суть: душа, яже согрѣшитъ, та умретъ, и зобавшаго пародки, зубы
оскоминны будутъ. Человѣкъ же, иже есть праведенъ, тво-ряй судъ и правду, на горахъ не спѣетъ, и очесъ своихъ не воздвигнетъ на •куміры дому Исраилева, и жены ближняго своего не осквернавитъ, и къ женѣ въ мѣсячныхъ сущей не приближится, и человѣку не насилствуетъ,' залогъ должнику отдастъ и хтценіемъ не восхититъ, хлѣбъ свой алчному дастъ, и нагаго облечетъ въ ризу, и сребра своего въ лихву не дастъ, и прибытка не возметъ, и отъ неправды отвратитъ руку свою, и судъ сотворитъ между мужемъ и ближнимъ своимъ, и въ заповѣдехг моихъ ходилъ, и оправданія моя снабдѣлъ, еже творити та: праведенъ сей есть, жизнію жити имамъ, глаголетъ Адонаи Господъ. И аще родитъ сына губителя, проливающаго кровъ и творяща грѣхи, въ путь отца своего праведнаго не ходилъ, но и на горахъ пожре, и жену ближняго своего осквернавилъ, и убогаго и нищаго преобидѣ, и хищеніемъ восхитилъ, и залога не отдалъ, и куміромъ положи очи свои, беззаконія сотвори, съ лихвою даде и съ примноженіемъ пріялъ: сей жизнію не поживетъ, вся сія беззаконія сотвори, смертію умретъ, кровъ его на немъ будетъ. Аще же родитъ сына, онъ же * увидимъ вся грѣхи отца своего и убоится и не сотворим ъ по нимъ, не скончается въ неправдахъ отца своего, но жизнію поживетъ. Отецъ же его аще скорбію оскорбитъ и хищеніемъ восхититъ, сопротивная сотворитъ посредгъ людей моихъ, и умретъ въ неправдахъ своихъ. И речете: что яко не взя сынъ неправды отца своего; понеже сынъ правду и милость сотвори, вся законы моя соблюде, и сотвори я, жизнію поживетъ. Душа же согрѣшающая, та умретъ; сынъ не возметъ неправды отца своего. и отецъ не возметъ неправды сына своего: правда праведнаго на немъ будетъ, и беззаконіе беззаконнша на немъ будетъ. И беззаконштъ, аще обратится отъ всѣхъ беззаконій своихъ, яже сотворилъ, и сохранитъ заповѣди моя, и сотворитъ судъ и правду и милость, жизнію поживетъ и не умретъ. Вся согрѣшенія его, елика сотворилъ, не помянутся ему, но въ правдѣ своей, юже сотворилъ, живъ будетъ. Еда хотѣніемъ восхощу смерти грѣшника, глаголетъ Адонаи Господъ, а не еже обратитися ему отъ пути зла, и живу быти ему. И аще совратится праведникъ отъ правды своея, и сотворитъ шправду по всѣмъ беззаконіемъ, яже сотворилъ беззакотшмъ, вся правды его, яже сотворилъ есть, не помянутся: въ преступленіи своемъ, имже
преступи, во грѣсѣхъ своихъ, имиже согрѣши, въ нихъ умретъ. И рекосте: не управится путъ Господень. Слышите убо весь дчмъ Исраилевъ: еда путь мой не управится, вашъ ли путь убо управится. Комуждо по пути его су жду вамъ, доме Исраилевъ, глаголетъ Адонаи Господь: обратитеся и отвержитеся отъ всѣхъ нечестіи вашихъ, и не будутъ вамъ неправды въ мученіе. Поистинѣ, говоритъ Юліанъ, эти столь ясныя слова написаны въ. прѳдвѣдѣніи заблужденій нашего времени, чтобы ни для кого не оставалось сомнѣнія по изслѣдуемому вопросу, и чтобы не было ни малѣйшаго основанія къ извиненію для тѣхъ, кои добровольно отступаютъ отъ истины. Богъ обращается къ іудеямъ, которые въ оправданіе своихъ преступленій ссылались на родителей, обвиняли родителей, а не свои нравы. Для изъясненія и утвержденія справедливости Своего суда Богъ пользуется клятвою. Такой родъ рѣчи имѣлъ въ виду напр. Павелъ, говоря: Богъ, желая преимущественнѣе показать наслѣдникамъ обѣтованія непреложность своей воли, употребилъ въ посредство клятву, дабы въ двухъ непреложныхъ вещахъ, въ которыхъ невозможно Богу солгать, твердое утѣшеніе имѣли мы (Евр. VI, 17 — Н). Апостолъ говоритъ, что Богъ двумя вещами показалъ, что ему невозможно солгать, именно, тѣмъ, что Онъ далъ обѣщаніе, и тѣмъ, что поклялся исполнить обѣщанное. Такимъ же образомъ и въ настоящемъ дѣлѣ Богъ убѣждаетъ людей, говоря: живу Я, говоритъ Господь, притчу ту не будутъ больше говорить въ Израилѣ. Что значитъ: не будутъ больше говорить? Этимъ указывается, что никто изъ народа израильскаго или изъ вѣрующихъ въ авторитетъ Св. Писанія не дерзнетъ болѣе повѣрить чему-нибудь подобному; всякій, кто будетъ упорствовать въ томъ мнѣніи, будетъ исключенъ изъ числа истинныхъ израильтянъ. Обличивъ пустоту приводимаго израильтянами соображенія, Богъ показалъ далѣе, почему именно грѣхи однихъ не могутъ переходить на другихъ: потому что всѣ души Мои, какъ душа отца, такъ и душа сына—Моя; душа, которая согрѣшитъ, сама умретъ. Называя всякую душу Своею (откуда видно, что душа ничѣмъ не обязана тѣлесному сѣмени), Богъ показываетъ, насколько неразумно и нечестиво думать, что Его образъ обременяется чужими дѣлами. Онъ далъ Своему созданію такое устройство, что никто внѣшній не можетъ повредить ему противъ его воли, но что онъ самъ достигаетъ всего добровольно: достигаетъ правед-
ности или грѣха, вины или награды,. — Сынъ не получитъ неправду отца своего, ни отецъ неправду сына своего; правда праведнаго на немъ будетъ и нечестіе нечестиваго на немъ убудетъ. Кто изъ насъ йогъ бы столъ основательно выяснить вопросъ, какъ выяснилъ Санъ Богъ устами пророка Своего? Кому мы должны больше вѣрить, Богу ли, съ клятвой утверждающему, или манихею, во снѣ бредящему? Богъ предлагаетъ и другой аргументъ отъ дѣлъ милосердія и возвѣщаетъ, что даже тѣмъ самымъ лицамъ, которые добровольно согрѣшили, если прибѣгнутъ къ покаянію и исправленію, не вредятъ прежнія заблужденіи. Если нечестивый обратится отъ нечестія своего и сохранитъ заповѣди Мои, всѣ пре-ступленія ею не воспомянутся; въ праведности своей жизнію поживетъ. Если Богъ настолько милостивъ, что прощаетъ человѣку даже собственные грѣхи послѣ исправленія, то мажетъ ли вмѣнять чужіе рождающимся? Нечестивые сказали: неправъ путъ Господень. Итакъ, слушайте, домъ Нсраилевъ: развѣ неправъ путъ Мой? И развѣ правъ путъ вашъ? Посему, каждаго изъ васъ буду судитъ по пути вашему, юворитъ Лдонаи Господъ. Мы отвергаемъ то, что отвергаетъ Богъ, принимаемъ то, чему учитъ Богъ, изъясняемъ то, что открываетъ Богъ, вѣруѳйъ въ то, въ чемъ клянется Богъ: сынъ не получитъ нечестіе отца своего, ни отецъ не получитъ .нечестіе сына своего; правда праведнаго на немъ будетъ и нечестіе нечестиваго на немъ будетъ. Ясно такимъ образомъ, что Богъ хранитъ туже праведность въ Своихъ судахъ, какую предписываетъ въ Своихъ заповѣдяхъ.
Изъ своего, повидимому, безвыходнаго положенія Августинъ думаетъ найти выходъ, относя слова прор. Іезекіиля къ ' Новому Завѣту. Въ этихъ словахъ, говорить онъ, дано обѣтованіе Новаго Завѣта, въ которомъ Богъ отличаетъ возрожденныхъ отъ рожденныхъ по собственнымъ дѣламъ ихъ, если они достигли зрѣлаго возраста. Ибо тѣ, о которыхъ сказано: душа отца Моя и душа сына—Моя, безъ сомнѣнія, ведутъ самостоятельную жизнь. Если же сынъ былъ еще въ чреслахъ отца своего, какъ написано о Левіи, что онъ еще въ чреслахъ отца своего, Авраама, далъ десятину Мелхиседеку (Евр. VU, 9— 10), то въ этомъ случаѣ нельзя было сказать: душа отца—Моя и дуіиа сына—Моя, потому что дута была одна. Пророкъ же, открывая тайну, которой должно было вполнѣ открыться въ свое время, не наименовалъ возрожденіе, чрезъ которое каж-
дый сынъ человѣческій отъ Адама переходитъ ко Христу. Если человѣкъ еще не возрожденный дѣлаетъ тѣ добрыя дѣла, о которыхъ столько разъ упоминаетъ пророкъ, то, какъ думаешь, живетъ ли онъ жизнію? Бсли отвѣтить утвердительно,, то тѳбя осудитъ Христосъ словами: если не вкусите плоти Моей и не будете пить крови Моей, не будете имѣть жизни въ себѣ (Іоан. VI, 54), такъ какъ эта пища и это питье принадлежатъ только возрожденнымъ. Бсли же скажешь, что совершившій всѣ эти дѣла не живетъ жизнію, не будучи возрожденъ, то укажи причину этого. Пророкъ не укоряетъ израильтянъ за то, что они говорили притчу: отцы ши виноградъ, а у дѣтей зубы навязли; онъ только обѣщаетъ, что не будутъ говорить этой притчи, а говорили потому, что знали сказанное Богомъ: воздаю грѣхи отцовъ на дѣтяхъ (Втор. V, 9). Истинными же израильтянами именуются возрожденные, ибо не всѣ тѣ израильтяне, кои отъ Ивраиля; не сыны по плоти, но сыны обѣтованія суть сыны Божіи (Рим. IX, 6—8). Къ невозрожденнымъ же та притча справедливо прилагается. Итакъ, по какой же причинѣ невозрожденнымъ вмѣняются грѣхи отцовъ? По причинѣ виновнаго рожденія. Вообще, когда говорится, что Богъ и вмѣняетъ и не вмѣняетъ дѣтямъ грѣхи отцовъ, то первое нужно относить къ рожденію, а второе къ возрожденію.
Нѣчто подобное пророчеству Іезекіиля высказываетъ и Іеремія. Возвратися, пишетъ онъ, дѣвица исраилева, обра-тися въ грады твоя рыдамщи. Доколѣ отвращаешися, дщи обезчествованная; яко созда Господь спасеніе въ насажденіе ново, въ немъ же спасенніи обыдутъ человѣцы. Яко тако рече Господь: аще рекушъ слово сіе въ земли іудейстѣй, и въ градѣхъ ея, егда возврагцу преселеніе его: благословенъ Господь на праведнѣй горѣ святѣй своей; и живущій во градѣхъ іудгтыхъ и во всей з> мли его, купно съ земледгьльцемъ, и вознесется въ ста&ѣ. Яко упоихъ всяку душу жаждущу, и всяку душу алчущу насытихъ. Того ради востахъ отъ та и видѣхъ, и сонъ ми сладокъ бысть. Се дніг грядутъ и всѣю Исраиля и Іуду сѣмя человѣче и сѣмя скотское. И будетъ якоже бдѣхъ на ня потребити и озлобити, тако бдѣти буду о нихъ, еже созидати и насаждать, рече Господь. Въ тыя дни не рекутъ ктому: отцы ядоша кислая, а зубы дѣ-темъ оскоминишася. Но кійждо своимъ грѣхомъ умретъ, и ядшему кислая оскоменятся 'зубы его (Іер. XXXI, 21—30).
Ясно, что это относится къ днямъ новаго насажденія; здѣсь нужно духовно понимать и сѣмя человѣческое и сѣмя скотское, первое означаетъ начальствующихъ, второе—управляемыхъ. Но такъ какъ въ сердцахъ народа окрѣпло сознаніе того, что выражено въ словахъ: воздаю грѣхи отцовъ на дѣ-тягъ, то, чтобы кто-нибудь не подумалъ, что Писаніе противорѣчивъ себѣ, пророкъ, желая показать, что то относится къ Ветхому Завѣту, а это къ Новому, прибавляетъ далѣе: се дне грядутъ, глаголетъ Господь, и завѣщало дому Исраилеву и дому Іудину Завѣтъ новъ, не по Завѣту, его же завѣщавъ отцемъ ихъ въ день, въ онь же емту ми за руку ихъ, извести я отъ земли египетскія и т. д. Посему къ Ветхому Завѣту относится рожденіе, а къ Новому возрожденіе; тамъ грѣхи отцовъ воздавались на дѣтяхъ, а здѣсь, освободившись отъ узъ рожденія чрезъ возрожденіе, не будутъ говорить; отцы ѣли кислый виноградъ, а у дѣтей навязли зубы, потому что каждый, кто согрѣшитъ, умретъ не за отцовъ, а за свой грѣхъ. А ты, обративъ вниманіе на слова прор. Іезекіиля: сынъ не получитъ нечестіе отца своего, не показалъ, какимъ образомъ эти слова мирятся со словами: воздаю грѣхи опытовъ ни дѣтяхъ. Эти два выраженія будутъ въ очевидномъ противорѣчіи между собою, если не относить одно изъ нихъ къ Ветхому, а другое къ Новому Завѣту *).
— Тебѣ остается признать, продолжаетъ Юліанъ, что обѣтованіе Божіе не наказывать дѣтей за грѣхи родителей относится только къ взрослымъ, а не къ дѣтямъ; дѣтямъ можетъ вредить нечестіе и помогать праведность родителей, а взрослые сами отвѣчаютъ за себя. Но пророкъ отрицаетъ то и другое. Если же скажешь, что вполнѣ оправдываясь на взрослыхъ, на дѣтяхъ слова пророка оправдываются только отчасти, именно, поскольку праведность родителей не помогаетъ дѣтямъ, а не поскольку нечестіе родителей не вредитъ дѣтямъ, то ты будешь учить вопреки очевидному разуму, славѣ Божіей, примѣрамъ, свидѣтельствамъ заповѣдей. Пророкъ ясно учитъ, что нечестіе отцовъ не вредитъ дѣтямъ, а ты учишь, что грѣхъ Адамовъ вмѣняется всѣмъ людямъ. Не знаю, смѣяться ли надъ такою исключительною нелѣпостію или лучше плакать о гибели многихъ соблазненныхъ. Я полонъ скорби,
но нелѣпости твоихъ аргументовъ вывиваютъ смѣхъ, хотя и въ печальномъ духѣ. Кто впослѣдствіи повѣритъ литературнымъ памятникамъ нашего времени, что существовалъ человѣкъ, который привнавалъ и клялся, что природное не при-родно, рожденіе—не рожденіе, къ состоянію родителей не относится то, чѣмъ люди дѣлаются родителями. Вѣроятно, потомкамъ нашимъ все это покажется вымысломъ. Но ваше ученіе дѣйствительно наполнено такими невѣроятными положеніями, потому что вы признаете, что грѣхи родителей не могутъ переходить по природѣ на дѣтей, но грѣхъ Адама переходитъ на всѣхъ людей по природѣ; признаете, что Богъ не осуждаетъ дѣтей за грѣхи родителей, но осудилъ потомковъ Адама за грѣхъ Адама.
Августинъ въ своемъ отвѣтѣ на эти возраженія указываетъ, что и самъ Юліанъ не можетъ оспаривать мысли, что дѣтямъ помогаетъ праведность родителей, напр., дѣтямъ, получающимъ крещеніе по вѣрѣ родителей.
По поводу же насмѣшекъ Юліана, Августинъ указываетъ на тожество своего ученія съ ученіемъ св. Амвросія Медіоланскаго, хотя въ дѣйствительности находитъ у Амвросія указанія на великое разстройство въ человѣческой природѣ отъ перваго грѣха, а не на передачу этого грѣха. Писаніе, продолжаетъ онъ, указываетъ, за какіе грѣхи отцовъ и на какихъ сыновьяхъ ихъ совершилась кара Божія; такъ, тяжкій грѣхъ Ахава былъ отмщенъ на сынѣ его (3 Цар. XXI, 29). Но кто можетъ постигнуть, какое основаніе для перенесенія грѣховъ отцовъ на дѣтей? Посему такой судъ Богъ удерживаетъ за собою, а человѣку запрещаетъ. Но отступленіе перваго человѣка было настолько великимъ грѣхомъ, что подъ развалинами его похоронена вся человѣческая природа 1 ‘
Эта полемика по вопросу о вмѣненіи людямъ гр)ѣха Адамова даетъ новое неоспоримое доказательство того, что подъ первороднымъ грѣхомъ Августинъ разумѣлъ именно наслѣдственно переходящій на всѣхъ грѣхъ Адама. Изъ этой полемики мы видимъ далѣе, что Юліанъ не далъ совершенно никакого объясненія по поводу кажущагося противорѣчія между приводимыми имъ и приводимыми Августиномъ изреченіями Свящ. Писанія; онъ игнорируетъ послѣднія, хотя они столь же опредѣленны, какъ и приводимые имъ. Августинъ попытался
припарить эти изреченіи, но его попытка не можетъ быть названа удовлетворительною. Прежде всего, невозможно допустить принципіальнаго различія между судомъ Божіимъ и заповѣдями Божіими, т. е., признать, что Богъ судитъ такъ, а людямъ прикавываетъ судить иначе, людямъ приказываетъ не наказывать человѣка за чужіе грѣхи, а Самъ наказываетъ. Тѣ изреченія и тѣ историческіе случаи, когда дѣти были наказаны за грѣхи отцовъ, напр., при потопѣ, при гибели Содома и др., легко мирятся съ правдою Божіею, наказывающею лишь за собственное нечестіе, потому что во всѣхъ этихъ случаяхъ дѣти являются наслѣдниками нечестія отцовъ, почему и караются вмѣстѣ съ послѣдними, хотя, конечно, на нихъ не переходитъ вина отцовъ. Эту кару невинныхъ дѣтей можно бы счесть несправедливою, если бы тѣлесная гибель не являлась для нихъ великимъ благодѣяніемъ Божіимъ, предотвращающимъ дальнѣйшее развитіе нечестія ихъ. Между тѣмъ признаваемая Августиномъ кара всѣхъ людей за грѣхъ Адама является исключительно наказатѳльнаго характера, ужаснаго потому, что люди осуждаются здѣсь не на кратковременное страданіе, какимъ является тѣлесная смерть, а на вѣчную гибель съ діаволомъ; посему указываемые въ Писаніи примѣры наказанія дѣтей за грѣхи родителей отнюдь не могутъ быть сравниваемы съ наказаніемъ всего человѣчества за грѣхъ Адама и отнюдь не оправдываютъ передачу грѣха Адамова всѣмъ людямъ. Юліанъ совершенно справедливо говорилъ, что всеблагій Богъ, прощающій человѣку даже его собственные грѣхи, не можетъ вмѣнять ему чужіе грѣхи.
Затѣмъ, что касается даннаго Августиномъ толкованія указанныхъ главъ игъ кн. прор. Іереміи и Іезекіиля, то ему нельзя отказать въ оригинальности, хотя нельзя не замѣтить и совершеннаго произвола его, потому что нигдѣ въ новозавѣтномъ Свящ. Писаніи мы не находимъ указаній, на которыя бы могло опѳреться данное толкованіе. Правда, Іеремія говориіъ о поговоркѣ по поводу кислаго винограда предъ словами, несомнѣнно пророческими о Новомъ Завѣтѣ, но послѣднія объяснены въ пророческомъ смыслѣ въ новозавѣтныхъ свящ. книгахъ (Евр. VIII, 8—12), а первыя нигдѣ необъяснены. Кромѣ того, и самое объясненіе Августина вызываетъ противъ себя серьезное возраженіе: если въ Новомъ Завѣтѣ, въ обществѣ возрожденныхъ, Богъ уже не будетъ болѣе наказывать человѣка за грѣхъ Адама, а будетъ судить всякаго лишь за соб-
ствѳнные ѳго грѣхи, то какъ же объяснить передачу грѣха Адамова дѣтямъ христіанскихъ родителей? Оказывается, что и въ Новомъ Завѣтѣ вѣрующіе такъ же страдаютъ за грѣхъ Адама, какъ и въ Ветхомъ. Если же къ Новому Завѣту относить только возрожденныхъ, при чемъ дѣти ихъ до возрожденія въ крещеніи еще не принадлежатъ къ Новому Завѣту, а принадлежатъ къ Ветхому, почему и переходитъ на нихъ грѣхъ Адама, то и такое толкованіе не выдерживаетъ критики, потому что и сами возрожденные продолжаютъ нести бремя грѣха Адамова въ значительной степени, разстройство природы и смерть проявляются и въ нихъ, такъ что и о нихъ можно сказать, что за съѣденный отцами виноградъ у нихъ завязли зубы. Отсюда ясно, что слова ветхозавѣтныхъ свящ. книгъ о вмѣненіи людямъ грѣховъ отцовъ ихъ нужно понимать никакъ не въ смыслѣ передачи самыхъ этихъ грѣховъ и никакъ нельзя обосновывать на нихъ ученіе о передачѣ всѣмъ людямъ грѣха Адамова.
Намъ остается еще изложить странное ученіе Августина о способѣ передачи первороднаго грѣха отъ родителей къ дѣтямъ. Августинъ со всею опредѣленностію высказываетъ и пытается доказать мысль, что первородный грѣхъ передается per concupiscentiam carnis, чрезъ плотское вожделѣніе, которымъ всегда сопровождается зачатіе человѣка: «ех солси-piscentia carnis trahitur peccatum originale»; Христосъ потому и не имѣлъ первороднаго грѣха, что былъ рожденъ не отъ похоти плотскія, не отъ похоти мужескія }). Но изъ того, что родители рождаютъ дѣтей не безъ плотской похоти, слѣдуетъ только то, что и въ дѣтяхъ эта похоть должна со временемъ обнаружиться, потому что родители не могутъ передать дѣтямъ иной природы, чѣмъ ту, какую сами имѣютъ. Какимъ образомъ передача похоти влечетъ за собой передачу грѣха Адамова, этого Августинъ не выяснилъ. Онъ называетъ похоть грѣхомъ и дочерью перваго грѣха 8), но поскольку онъ не отожествляетъ ее съ первородпымъ грѣхомъ, постольку изъ передачи дохоти не слѣдуетъ передача первороднаго грѣха. Да и грѣхомъ Августинъ называетъ похоть только у невозрожденныхъ, а у возрожденныхъ она уже не есть грѣхъ, *)
*) Contra dnas epist pelag. I, 85; De impt. et солс. I. 27; Contra Julian. II, 16. 20; III, 68. 68; V, 54; Op. imp. IV, 120. 1
2) Op. imp. II, 226; De napt. et cone. I 24; De peec. mer. П, 22,
такъ какъ вина ея прощена вѣрующимъ въ крещеніи: соп-cupiscentia remittitur in reatu in baptismate et manet in actu, въ крѳщевіи вожделѣніе прощается виною и остается дѣйствіемъ *).
Но если у христіанскихъ родителей похоть даже перестаетъ быть грѣхомъ, то вопросъ о передачѣ первороднаго грѣха еще болѣе запутывается, именно, становится совершенно непонятною передача первороднаго грѣха дѣтямъ христіанскихъ родителей. Августинъ чувствовалъ себя въ величайшемъ затрудненіи, когда пелагіапе указывали ему, что христіанскіе родители не могутъ передавать своимъ дѣтямъ того, чего сами не имѣютъ, т. о., первороднаго грѣха; онъ самъ сознавался, что этотъ вопросъ весьма труденъ для разрѣшенія, и хотя не отказывался отъ отвѣта на него, однако предпочиталъ обращаться не столько къ разуму, сколько къ вѣрѣ своихъ читателей; если, пишетъ онъ, я и не могу удовлетворительно разъяснить этотъ вопросъ, все же нужно вѣрить, что передача грѣха происходитъ, потому что таково вѣрованіе церкви. Сущность его аргументантаціи по данному вопросу сводится къ слѣдующему. Христіанинъ имѣетъ нѣкоторую двойственность въ своей природѣ, онъ и духовенъ по своей высшей жизни и плотянъ, поскольку разстройство природы уврачевано въ немъ не ex omni parte, т. е., не во всѣхъ отношеніяхъ; по выраженію Августина, христіанинъ имѣетъ «то и другое сѣмя, и безсмертное, живое, и смертное, по которому рождаетъ мертвыхъ духовно»; въ христіанинѣ есть сѣмя spirituale, духовное, и сѣмя camale, плотское, отъ послѣдняго дѣти у него рождаются съ грѣхомъ *). «Возрожденные не отъ того рождаютъ, чѣмъ они суть сыны Божіи, а отъ того, чѣмъ еще доселѣ суть сыны вѣка», т, е., отъ похоти 9). Въ крещеніи христіанину прощаются первородный грѣхъ и похоть, но въ немъ еще остаются reliquiae infirmi-tatis, остатки слабости, поврежденіе природы; отъ этихъ остатковъ христіанскіе родители рождаютъ дѣтей 4)> Отсюда дѣти оказываются поврежденными и имѣющими похоть, въ * 3 4
г) Contra Jul. VI, 11.
*) Contra JtlL VI, 14. 43.
3) De nupt. et cone. I, 20.
4) De pece. mer. IX, 44: innovati parentes non ex primitiis novitatis aed ex primitiie vetustatia gigrnmt. De pecc. orig. 37: debitnm, quod con-tagio carnalia generation!» attraxit.
родителяхъ эта похоть прощена виновностію, а въ дѣтяхъ не прощена 1).
Какимъ образомъ отъ невиннаго можетъ родиться виновный, поясненіе этого Августинъ находитъ въ природѣ; именно, отъ привитой маслины, какъ и отъ дикой, рождается дикая, нуждающаяся въ прививкѣ; тоже наблюдается съ пшеницей и виноградной Л080Й. Эти примѣры Богъ нарочно далъ для того, чтобы показать возможность рожденія нечистыхъ отъ чистыхъ, грѣшныхъ отъ праведныхъ * 3 * * * * * 9). Но очевидно, что всѣ этй разсужденія объясняютъ возможность передачи не грѣха, а той поврежденности, которая остается въ вѣрующихъ и послѣ крещенія и которую Августинъ не отожествляетъ съ первороднымъ грѣхомъ; вопросъ же о передачѣ самого грѣха остается открытымъ. Здѣсь мы можемъ найти новое ясное доказательство того, что подъ первороднымъ грѣхомъ Августинъ разумѣлъ именно первый грѣхъ Адана, а не поврежденіе природы, потому что въ послѣднемъ случаѣ онъ не былъ бы поставленъ въ затруднительное положеніе при объясненіи передачи первороднаго грѣха отъ христіавскиху родителей дѣтямъ ихъ 3). Здѣсь, въ ученіи о способѣ передачи первороднаго грѣха, Августинъ совершенно уклонился отъ почвы Св. Писанія. Его разсужденія о похоти, какъ причинѣ передачи грѣха Адамова, и о крещеніи, въ которомъ будто бы прощается виновность этой похоти, въ то время какъ сама она остается, являются совершенно голословными, неоснованными на Св. Писаніи, и по самомъ существу своему являются настолько странными для православнаго слуха, что только полная опредѣленность выраженій
J) Contra Jul. V, 59—60.
s) Contra Jul. VI, 15, ’7, 48; De pecc. mer. Ill, 3, 8, 9; De nupt. et cone. I, 21; II, 58.
3) Совершенно напрасно Д. В. Гусевъ находилъ „вопросъ о способѣ распространенія первороднаго грѣха самымъ труднымъ пунктомъ въ христіанскомъ ученіи о первородномъ грѣхѣ“. Трудность эта исчезаетъ, если освободнться отъ Августиновскаго воззрѣнія на первородный грѣхъ, а если держаться его, то трудность является совершенно непре-
одолимой. Называя возраженія пѳлагіанъ противъ ученія Августина
о способѣ распространенія первороднаго грѣха „довольно вѣскими и
сильвыми“, а сужденія Августина „колеблющимися и нерѣшительными“,
почтенный авторъ смягчаетъ дѣйствительное положеніе вещей, потому
что въ дѣйствительности Августинъ находился въ совершенно безвы-
ходномъ положеніи. „Прав. Соб.“ 1876. стр. 318. Циѵов. соч.
и настойчивость утвержденій Августина заставляютъ вѣрить, что онъ дѣйствительно такъ училъ.
Въ заключеніе остается посмотрѣть* насколько справедливо Августинъ увѣрялъ, что его ученіе о первородномъ грѣхѣ тожественно съ ученіемъ древнихъ отцовъ церкви, тогда какъ пелагіане называли его измышленіемъ Августина, неизвѣстнымъ древней церкви 1). Въ подтвержденіе своего ученія Августинъ въ первой книіѣ своего сочиненія Contra Julianum приводитъ слѣдующія сужденія отцовъ и учителей церкви.
Св. Ириней Ліонскій. Отъ угрызенія древняго змія люди спасаются не иначе какъ только вѣрою въ Того, Кто, будучи вознесенъ на древо мученія по подобію плоти грѣха (по плоти), все привлекъ къ Себѣ и оживилъ мертвыхъ.—Какъ чрезъ дѣву родъ человѣческій подвергся смерти, такъ и спасается чревъ Дѣву, неповиновеніе дѣвы врачуется послушаніемъ Дѣвы; итакъ, когда грѣхъ первозданнаго получилъ исправленіе чревъ мученіе Перворожденнаго и когда хитрость змія побѣждена простотою голубя, тогда мы освободились отъ узъ, коими связаны были на смерть 2).
Св. Кипріанъ Карѳагенскій. Если что могло бы удержать людей отъ слѣдованія 8а голосомъ благодати, то* всего болѣе могли бы воспрепятствовать блудникамъ и престарѣлымъ по возрасту ихъ тягчайшіе грѣхи. Но если тягчайшимъ преступникамъ, много грѣшившимъ противъ Бога, дается послѣ раскаянія прощеніе, и никто не удерживается отъ принятія крещенія и благодати, то не тѣмъ ли болѣе не слѣдуетъ удерживать ребенка, который, какъ новорожденный, ничего еще не согрѣшилъ кромѣ того, что, будучи рожденъ плотски по Адаму, привлекъ первымъ рожденіемъ заразу древней смерти? Онъ тѣмъ болѣе способенъ къ принятію отпущенія грѣховъ, что ему прощаются не собственные, но чужіе грѣхи *).
JSn. Ретгщій Августодунскгй. Самое главное благодѣяніе церкви состоитъ въ томъ, что чревъ нея мы слагаемъ всю тяжесть древней вины, уничтожаемъ прежнія бремена
*) Contra Jul. II, 37; I, 81—32; IV, 52; V, 4* VI, 22; De imp >t cone. И, 25.
а) Contra haeres. IV, 6; V, 19. s) JEpist. 64, ad Pidnm.
нашего невѣдѣнія и совлекаемся ветхаго человѣка съ прирожденными преступленіями *).
Олимпій, еп. Испанскій. Если бы вѣра всюду оставалась неповрежденною на землѣ, то никогда не распространился бы въ человѣчествѣ смертоноснымъ переходомъ порокъ первозданнаго, такъ что грѣхъ рождается съ человѣкомъ * 2).
Иларій Галльскій. Посланный въ подобіи плоти грѣха не имѣлъ грѣха, подобно тому какъ имѣлъ плоть; но такъ какъ всякая плоть отъ грѣха, именно грѣха Адамова, то Онъ посланъ въ подобіи плоти грѣха при существованіи въ Немъ не грѣха, но подобія плоти грѣха. — Псалмоповѣцъ въ словахъ — «се бо въ беззаконіяхъ зачатъ есмь и во грѣсѣхъ роди мя мати моя» — выражаетъ мысль, что онъ рожденъ подъ ірѣхомъ (sub peccati origine) и подъ закономъ грѣха 3).
Св, Амвросій Медіоланскій. При объясненіи словъ — «Іорданъ возвратися вспять» Амвросій замѣчаетъ, что «Іорданъ обозначилъ будущую тайну спасительнаго крещенія, чрезъ которое дѣти возвращаются изъ злобы въ первобытное состояніе своей природы»; въ другомъ мѣстѣ того же сочиненія Амвросій пишетъ: «всѣ въ. Адамѣ умираемъ, потому что «единѣнъ человѣкомъ грѣхъ въ міръ вниде и грѣхомъ смерть, и тако смерть во вся человѣки вниде, въ немъ же вси со-грѣшиша», посему, вина его, а смерть _ всѣхъ.—Остерегайся, чтобы не обнажиться, какъ Адамъ, лишенный охраны небесной заповѣди и обнаженный отъ одѣянія вѣры, получивъ такимъ образомъ смертоносную рану, отъ которой погибъ бы весь родъ человѣческій, если бы не уврачевалъ острыя раны его мимоходящій Самарянинъ Оный. — Былъ Адамъ, и въ немъ были всѣ мы, погибъ Адамъ, и въ немъ погибли всѣ 4).
Прежде чѣмъ рождаемся, пишетъ св. Амвросій въ Апологіи Давида, оскверняемся заразой, и прежде чѣмъ появляемся
J) Hoc opnscnlnm non extat. Еп. Ретвцій пользовался въ свое время уваженіемъ, па что указываютъ церковныя дѣянія римскаго собора при ѳп. римскомъ Мелхіадѣ, когда онъ вмѣстѣ съ другими судьями былъ судьей и осудилъ Доната, перваго виновника раскола дов?тисговъ. О out. Julian. I, 7.
2) JNon extat. Si fides nnqnam in terris incorrapta man sis set, ac vestigia defixa tenaisset, qnae signata desernit, mmqnain protoplasti mor-tifera transgressione vitium sparsisset ingermine, ut peccatmm cum ho-mine nasceretur.
3) Expos, psalm. CXXI1.
*) Lib. I in Luc. n. 36; lib. IV, n. 67; lib. VII, n. 73; lib. VII, n. 234.
на свѣтъ, получаемъ поврежденіе самого происхожденія, въ нечистотѣ зачинаемся; пророкъ не объяснилъ, въ чьей нечистотѣ, родительской или нашей собственной; и сказавъ въ преступленіяхъ рождаетъ каждаго мать его, опять не объяснилъ, въ своихъ ли преступленіяхъ рождаетъ мать или уже есть какія-нибудь преступленія въ самомъ рождающемся. Но можно разумѣть то и другое: зачинаемся не безъ нечистоты, поелику родители не свободны отъ паденія; но если и однодневное дитя не бываетъ бѳгъ грѣха, то не бываютъ ему бевъ грѣха и дни материнскаго зачатія. Такимъ образомъ зачинаемся въ грѣхѣ родителей и рождаемся въ преступленіяхъ ихъ, но и санъ рожденный имѣетъ свою заразу» 1). Въ изъясненіи книги Товита св. Амвросій пишетъ: «діаволъ соблазнилъ Еву, чтобы соблазнить мужа и связать потомство» 2). Въ объясненіи исалмовъ св. Амвросій пишетъ: «иная есть нечистота наша, иная—пяты нашей, въ которую раненъ Адамъ зубомъ змія и оставилъ въ своей ранѣ свое потомство, такъ что всѣ заключаемся въ той ранѣ» 3).
Св. Григорій Богословъ. Богъ Слово терпитъ обрѣзаніе. Хотя лучше было бы, если бы не было нужды въ очищеніи такого рода, если бы человѣкъ пребылъ въ первомъ достоинствѣ, къ которому стремимся, однако послѣ паденія лучше исправиться, чѣмъ пребыть въ нечистотахъ.—Какъ въ Адамѣ всѣ мы стали мертвы, такъ во Христѣ всѣ оживаемъ. Итакъ, рождаемся со Христомъ и со Христомъ распинаемся и спо-гребаемся Ему въ смерть, чтобы царствовать съ Нимъ въ жизни.—Почти рождество» чрезъ которое ты освобожденъ отъ узъ земного рожденія; поклонись Виѳлеему ничтожному и малѣйшему, чрезъ который возвращенъ тебѣ доступъ въ рай (Слово на Рожд. Хр.).
Св. Василій ВелтІй. Постъ установленъ закономъ въ раю, ибо Адамъ исперва принялъ заповѣдь: «не вкушайте отъ древа познанія добра и зла», не вкушать значитъ поститься. Если бы воздержалась Ева, мы не нуждались бы въ этомъ постѣ, ибо не здоровые имѣютъ нужду во врачѣ, но больные. Мы Заболѣли чрезъ грѣхъ, лечимся чрезъ наказаніе. А наказаніе безъ поста тщетно.—Такъ какъ мынепо-
J) Cap. XT.
■) Cap. ХХШ.
3) Expos, in psalm. XLIII, 6.
стались, то ниспали игъ рая, будемъ поститься, чтобы вернуться въ него 1).
Св. Іоаннъ Златоустъ. Такъ какъ Юліанъ ссылался на Златоуста въ защиту своихъ мнѣній, то Августинъ считаетъ нужнымъ остановить особенное вниманіе на ученіи этого отца. Юліанъ приводитъ слѣдующія слова ‘ Златоуста изъ его бесѣды о крещеніи. «Благословенъ Богъ, творяй чудеса единъ, создавшій все и управляющій вселенной. Вотъ изобилуютъ блескомъ свободы тѣ, которые немного ранѣе держались плѣнными, и сдѣлались небесными гражданами тѣ, которые были въ заблужденіи странствованія, получаютъ оправданіе тѣ, которые были запятнаны грѣхомъ. Ибо они не только свободны, но и святы, не только святы, но и праведны, не только праведны, но и сыны, не только" сыны, но и наслѣдники, не только наслѣдники, но и братья Христа, не только братья Христа, во и сонаслѣдники, не только сонаслѣдники, но и члены, не только члены, но и храмъ, не только храмъ, во и органы Духа. Видишь, каковы щедроты крещенія; нѣкоторые думаютъ, что небесная благодать состоитъ только въ прощеніи грѣховъ, а мы находимъ десять даровъ. ІІо этой причинѣ крестимъ и дѣтей, хотя они не запятнаны грѣхомъ, крестимъ, чтобы придать имъ святость, праведность, усыновленіе, наслѣдство, братство Христу, достоинство членовъ Его» (Нотпіі. ad Neoph.). Если, пишетъ Августинъ по поводу этихъ словъ, Іоаннъ говоритъ, что дѣти не запятнаны грѣхомъ, то онъ говоритъ о личныхъ грѣхахъ, на что указываетъ тотъ фактъ, что въ иныхъ варіантахъ читается — «не запятнаны грѣхами», а не грѣхомъ. Вѣроятно, кто-нибудь изъ вашихъ измѣнилъ множественное число въ единственное; а я въ греческомъ текстѣ видѣлъ: «§:я тобто хяі тя тгяі8:я ^ятпп'Сореѵ, ха'то’ djiap'CTfjjiaia оих І^оѵта». — Выслушай, что говоритъ Іоаннъ: «Адамъ совершилъ тяжкій грѣхъ н осудилъ весь родъ человѣческій вообще» (Ad Olimp.); «плакалъ Христосъ, потому что діаволъ сдѣлалъ смертными тѣхъ, кои могли быть безсмертными» (De Lazaro resusc.). Слова апостола—«ѳдинѣмъ человѣкомъ грѣхъ въ міръ вниде» св. Іоаннъ изъясняетъ такъ: «Ясно, что все осквернилъ не тотъ грѣхъ, который отъ преступленія закона, но тотъ, который отъ неповиновенія Адама. Царствовала смерть отъ Адама до Моисея и надъ тѣми, кои
не согрѣшили, какимъ образомъ царствовала? Въ подобіи преступленія Адама, который есть образъ будущаго. Посему Адамъ есть образъ Христа. Какъ Адамъ сдѣлался причиною смерти для рожденныхъ отъ него, хотя они и не вкушали отъ древа, такъ и Христосъ для тѣхъ, кои отъ Него, хотя они ничего праведнаго не сдѣлали, сдѣлался источникомъ праведности, которую даровалъ всѣмъ намъ чрезъ крестъ. Если тебя спроситъ іудей, какимъ образомъ добродѣтелью одного, Христа, спасенъ весь міръ, ты можешь спросить его: какимъ образомъ чрезъ неповиновеніе одного, Адама, осужденъ весь міръ? Но еще и не равны благодать и грѣхъ, жизнь и смерть, Богъ и діаволъ, не какъ преступленіе, такъ и благодать, ибо если преступленіемъ одного мертвы многіе, то гораздо болѣе благодать Бога и даръ въ благодати одного человѣка, Іисуса Христа, изобилуютъ на многихъ, т. е», если грѣхъ, и грѣхъ одного человѣка, имѣетъ силу, то не гораздо ли болѣе изобилуетъ благодать, и благодать Бога, и не только Отца, но и Сына? Это гораздо разумнѣе, ибо осуждать одного за другого, невидимому, не имѣетъ смысла, а спасать одного чрезъ другого и гораздо приличнѣе и разумнѣе. Если то случилось, то гораздо болѣе и это.—Судъ изъ одного въ осужденіе, благодать же изъ многихъ преступленій въ оправданіе, поелику грѣхъ могъ навлечь смерть и осужденіе, а благодать не одинъ только этотъ уничтожаетъ грѣхъ, но и послѣ него происшедшіе грѣхи.—Если грѣхъ одного умертвилъ всѣхъ, то гораздо болѣе и благодать можетъ спасти, поелику благодатію уничтоженъ не только тотъ грѣхъ, но и всѣ прочіе, и не только умерщвлены грѣхи, но и дарована праведность. Христосъ уврачевалъ не только тотъ вредъ, какой причинилъ Адамъ, но и гораздо шире и болѣе» 1).
Нельзя не признать, что всѣ эти сужденія отцовъ и учителей церкви рѣшительно осуждаютъ основную мысль пела-гіанской доктрины, ученіе о цѣлости и нспозрежденности человѣческой природы въ ея настоящемъ состояніи: въ приведенныхъ свидѣтельствахъ безусловно выражена мысль о глубокомъ разстройствѣ человѣческой природы въ Адамѣ первымъ, грѣхомъ послѣдняго. Но вмѣстѣ съ тѣмъ нельзя не замѣтить, что Августинъ находилъ у отцовъ, церкви болѣе, чѣмъ сколько позволяли находить собственныя ихъ сужденія. Именно, только
Contra lulian. I, 21, 22, 24, 27.
у св. Кипріана и у еп. Рѳтидія и Олимпія выражена мысль о природной винѣ всѣхъ людей и выражена очень неопредѣленно. Кипріанъ говоритъ, что ребенокъ «привлекъ первымъ рожденіемъ заразу древней смерти» и что ему въ крещеніи прощаются «не свои, но чужіе грѣхи». Какъ понимать эти выраженія? Зараза древней смерти есть, очевидно, зараженіе смертію или смертность, унаслѣдованная отъ Адама и потому называемая древнею; эту смерть можно понимать въ широкомъ смыслѣ, въ смыслѣ общаго тлѣнія или разстройства человѣческой природы какъ тѣлесной, такъ и духовной; мысль ясная и безспорно православная. Напротивъ, высказанная далѣе мысль, что ребенку прощаются въ крещеніи чужіе грѣхи, отличается темнотою. Еслибы было сказано, что ребенку въ крещеніи прощается именно первый грѣхъ Адама, то Августинъ справедливо могъ бы видѣть здѣсь подтвержденіе своего понятія о первородномъ грѣхѣ, но этого не сказано. Какіе же грѣхи прощаются ребенку при крещеніи, по Кипріану? Если принять во вниманіе предыдущія слова о заразѣ людей смертію или общимъ тлѣніемъ, то всего естественнѣе разумѣть подъ этимъ прощеніемъ исцѣленіе всѣхъ тѣхъ золъ, какія причинены ребенку вслѣдствіе паденія прародителей, т. ѳ., всестороннее возстановленіе и освященіе падшей природы, хотя нельзя не замѣтить, что св. отецъ могъ бы выразить эту мысль гораздо яснѣе и проще. Во всякомъ случаѣ не слѣдуетъ забывать, что донятыя въ буквальномъ смыслѣ его слова вызываютъ еще болѣе недоумѣній, потому что совершенно непонятно, о какихъ именно чужихъ грѣхахъ въ ребенкѣ идетъ рѣчь.
Что касается сужденій ѳп. Ретиція и Олимпія, при чемъ первый говоритъ о лежащей на всѣхъ тяжести древней вины, а второй—о рожденіи грѣха съ человѣкомъ, то эти сужденія, во-первыхъ, не отличаются достаточною ясностію, и, во-вторыхъ, не могутъ имѣть большого авторитета по безвѣстности самыхъ епископовъ, хотя могутъ свидѣтельствовать о томъ, что въ западной церкви еще до Августина существовало смутное, въ высшей степени неопредѣленное понятіе о какомъ-то лежащемъ на всѣхъ людяхъ грѣхѣ. Это понятіе мы найдемъ и у восточныхъ отцовъ, но тамъ оно имѣло другой, ясный смыслъ.
Затѣмъ, св. Амвросій Медіоланскій, къ которому Августинъ относится съ величайшимъ благоговѣніемъ, ясно говоритъ о
разстройствѣ человѣческой природы въ Адамѣ, но столь же ясно отвергаетъ то самое понятіе о первородномъ грѣхѣ, въ подтвержденіе котораго Августинъ приводитъ его слова. Онъ ясно говоритъ, что вина перваго грѣха не лежитъ на всѣхъ людяхъ, а лежитъ только на Адамѣ, смерть же, явившаяся вслѣдствіе этого грѣха, коснулась всѣхъ: «illius culpa, mors omnium est»,—вина его (Ад.), а смерть всѣхъ.
Что касается восточныхъ отцовъ церкви, то въ приведенныхъ Августиномъ сужденіяхъ ихъ нѣтъ ни малѣйшаго намека на переходъ перваго грѣха Адамова на всѣхъ людей, хотя мысль объ общемъ тлѣніи (cpftoptfc) всѣхъ въ Адамѣ выражена у нихъ со всею опредѣленностію. Правда у нихъ можно встрѣтить выраженія въ томъ смыслѣ, что всѣ люди рождаются подъ грѣхомъ Адама или подъ клятвой Адама, но грѣхъ Партія, они согласно ученію ан. Павла, понимали въ смыслѣ грѣховнаго разстройства человѣческой природы, въ смыслѣ царствующаго въ человѣкѣ, по апостолу, закона грѣховнаго, а клятву Адамову понимали въ смыслѣ совокупности всѣхъ тѣхъ бѣдствій духовныхъ и тѣлесныхъ, которымъ подвергся весь родъ ьеловѣческій вслѣдствій паденія прародителей. Такъ, св. Кириллъ Александрійскій учитъ что всѣ «мы сдѣлались общипками преступленія Адама» (tt); ex ’ASäja ттяря^аею? уеуоѵя-т)£ѵ xotvwvot) *), но онъ же ясно утверждаетъ, что «Адамъ перенесъ на своихъ потомковъ проклятіе не потому, что мы какъ бы нарушили съ пимъ заповѣдь, но потому, что онъ сталъ смертнымъ» 2). Эти сужденія восточныхъ отцовъ о томъ, что всѣ люди рождаются съ яряртія, т. е. грѣхомъ или грѣховностію, подражательное западное богословіе поняло превратно и наконецъ въ лицѣ Августина совершенно исказило,' начавъ учить о переходѣ на всѣхъ именно перваго грѣха Адамова; но, повторяемъ, такой мысли не высказывалъ ни одинъ изъ восточныхъ отцовъ, какъ не встрѣчаемъ еѳ и въ Писаніи.
Называя ученіе Августина о первородномъ грѣхѣ соб-
1) De ad or. in Spir. Opp. T. I. 396.
z) C. adver. anthropomor. I. с. 8. Такъ училъ св. Іоавнъ Дамаскинъ. • Точное Иял. Пр. Вѣры. II. 28), О томъ, какъ понималъ св. Іоаннъ Златоустъ паденіе всѣхъ людей въ Адамѣ, мы уже имѣли случай говорить при объясненіи Рим. V, 12, Изложеніе антропологическихъ воззрѣній восточныхъ и западныхъ отцовъ церкви, см. въ разныхъ Dog-mengeschichte (Tomasiue, Harnack, Schwane, Banr,- Munscher и др.).
ствѳннымъ его измышленіемъ, пелагіане однако указывали нѣкоторые слѣды »того ученія въ воззрѣніяхъ Тертулліана и Манеса. Ты, обращается Юліанъ къ Августину, утверждаешь, что первородный грѣхъ распространяется отъ Адама на всѣхъ его потомковъ путемъ рожденія, и доказываешь это тѣмъ, что всѣ люди составляли нѣкогда одного человѣка. Ты проповѣдуешь этимъ крайнее безбожіе и нечестіе, потому что думаешь, что души людей распространяются такъ же, какъ и тѣла ихъ. Ты проповѣдуешь тоже самое заблужденіе, которое осуждено уже въ лицѣ Тертулліана и Манеса. Заблужденіе это такъ нечестиво, что ты даже самъ стыдишься сознаться въ немъ. Когда мы въ нашемъ посланіи къ восточнымъ епископамъ обвинили тебя въ этомъ заблужденіи, то ты въ своемъ посланіи къ папѣ Бонифацію отказался отъ него и писалъ, что не знаешь, гдѣ мы прочитали въ твоихъ сочиненіяхъ о распространеніи душъ чрезъ рожденіе (Contra dnas epist. pelag. Ill, 26). Но на самомъ дѣлѣ ты не можешь отказаться отъ этого своего положенія, потому что ты прямо говоришь, что всѣ люди были тотъ одинъ человѣкъ, Адамъ. Если не вѣришь, что часть души присуща сѣменамъ тѣлъ (partem animi semi-nibus illigatam), то въ какомъ смыслѣ пишешь, что всѣ люди были—одинъ Адамъ, когда ясно, что человѣкъ непремѣнно состоитъ изъ души и тѣла? ^—Характеренъ отвѣтъ Августина па это возраженіе: онъ откровенно сознается, что не знаетъ, какъ понимать существованіе всѣхъ людей въ Адамѣ, по тѣлу ли только всѣ были въ Адамѣ или но душѣ. И дѣйствительно, при первомъ предположеніи передача грѣха, какъ явленія нематеріальнаго, становится необъяснимою, при второмъ же необходимо признать предсуществованіе душъ въ Адамѣ, чего Августинъ не могъ допустить.
Замѣчаніе Юліана дало поводъ нѣкоторымъ ученымъ (То-masius, Harnack) ставить ученіе Августина о первородномъ грѣхѣ въ связь съ ученіемъ Тертулліана, но доказать эту связь трудно, какъ не доказалъ ее и Юліанъ. Дѣло въ томъ, что Тертулліанъ не признавалъ самостоятельнаго существованія всѣхъ душъ въ Адамѣ, хотя училъ, что душа происходитъ отъ души родителей такъ же, какъ тѣло отъ тѣла. Это мнѣніе вовсе не ведетъ къ признанію существованія всѣхъ дутъ въ Адамѣ, а напротивъ отрицаетъ его. У Тертулліана *)
*) Op. imp. II, 178.
иы нигдѣ не найдемъ мысли, что всѣ души были сотворены въ Адамѣ, такъ что свободно и сознательно могли принять участіе въ грѣхѣ его. Тертулліанъ признаетъ duas species se~ minis: corporalem ot animalem,—два вида сѣмени, душевное и тѣлесное. Въ Адамѣ тѣло было образовано изъ персти земной, а душа отъ божественнаго дыханія; «по соединеніи той и другой субстанціи въ одномъ человѣкѣ, онѣ смѣшали также свои сѣмена и оттуда передали образъ для распространенія рода» *). Отсюда, повидимому, можно бы сдѣлать заключеніе, что Тертулліанъ признавалъ дѣйствительное, реальное суще* ствованіе и душъ и тѣлъ человѣческихъ въ Адамѣ; правда, они существовали въ зародышевомъ состояніи, но мы надо* димъ у Тертулліана настойчивыя увѣренія въ томъ* что въ человѣческомъ зародышѣ уже присутствуетъ душа со всѣми своими свойствами и особенностями а). Но Тертулліанъ опредѣленно учитъ, что начало бытія каждой души относится не къ Адаму, а ко времени зачатія человѣка. Душа образуется per concupiscontiam, чрезъ вожделѣніе, а тѣло — рог opera, чрезъ дѣйствіе, душа—instinctu, тѣло—actu *). Поэтому, если Тертулліанъ учитъ, что «существуетъ передача души и тѣла въ сѣмена отъ Адама» (tradux carnis et anirnae ex Adam est in semina. De an. 36) и утверждаетъ, что «все обиліе душъ происходитъ отъ одного человѣка» (с. 27), то это происхожденіе онъ объясняетъ не предсуществованіемъ душъ и тѣлъ въ Адамѣ, а тѣмъ, что «природа хранитъ божественное установленіе: раститеся и многожитеся», и сравниваетъ это происхожденіе съ происхожденіемъ животныхъ и растеній каждаго «по роду своему» (с. 27). Поэтому, когда Тертулліанъ уподобляетъ душу «молодому побѣгу отъ чреслъ Адама» * 4), то это сравненіе обязываетъ къ признанію необходимой передачи природныхъ свойствъ Адама всѣмъ его потомкамъ, но не требуетъ признанія предсуществованія всѣхъ душъ въ Адамѣ. Поэтому, хотя Тертулліапъ и говоритъ о виновности
*) De anima с. 27.
а) De апіта. с. Я6—87. „Душа и плоть вмѣстѣ вселяются въ утробу ясѳвы. О воскр, плоти, 45,
8) De anima. 27. Semen animale ex anirnae destillstione, aicut et virus illud corporale semen ex carnis defecations. Ibid. с. 19.
4) De anima. c. 19: anima velnt surculns quldam ex matrice Adam, in propagationem deducta et geuitalibus fominae fodeis commendata cum omni sua paratnra pullulabit tarn intellect!!, quam et sensu.
всѣхъ людей въ Аданѣ, но не понимаетъ этой виновности въ смыслѣ Августина. Такъ, онъ пишетъ, что «діаволъ ввелъ перваго человѣка въ грѣхъ и подвергъ его и его потомковъ осужденію на смерть, потому что Адамъ не могъ передать имъ ничего иного, кромѣ падшей природы» * *), мысль здравая и православная. «Весь ли человѣкъ, спрашиваетъ Тертулліанъ въ другомъ мѣстѣ, погибъ или только часть его? Конечно весь. Преступленіе, погубившее человѣка, было дѣйствіемъ не только души, увлеченной похотѣніемъ, но и плоти, вкусившей запрещенный плодъ; а потому оно было клеймомъ всего человѣка и впослѣдствіи породило въ немъ сѣмена погибели» *), сужденіе строго православное.
Далѣе, если Тертулліанъ говоритъ, что «nulla anima sine crimine» (нѣтъ души безъ вины), то самъ же поясняетъ это выраженіе въ томъ смыслѣ, что подъ этой виной разумѣется великое разстройство человѣческой природы грѣхомъ Адама, разстройство, ставшее какъ бы второй природой человѣка *).
*) De test. an. с. S.
3j De resur. earn, 34.
*) De anima. 41: malum animae naturale quodammodo, nam naturae corruptio alia natura est, habens sunm deum et patrem, ipsum scilicet corruptionig auctorem.
Такимъ образомъ Tomasius совершенно напрасно утверждаетъ, что Тертулліанъ первый выразилъ съ полною опредѣленностію учѳпіѳ о первородномъ грѣхѣ (Dogmeng. S. 496). Если подъ первороднымъ грѣхомъ разумѣть тлѣніе природы, то Тертулліанъ дѣйствительно признавалъ его, но мы не найдемъ никого изъ церковныхъ писателей, кто не раздѣлалъ бы этой мысли, такъ что Тертулліанъ въ данномъ случаѣ не стоитъ особнякомъ. Гарнавъ съ большою основательностію находитъ у Тертулліана только начатки ученія о первородномъ грѣхѣ и рѣшительно отвергаетъ мысль, что Тертулліанъ училъ о первородномъ грѣхѣ, какъ первомъ грѣхѣ Адама (Dogmeng. В. I. 8. 549; В. II. s. 137). Шванѳ справедливо замѣчаетъ, что у Тертулліана „нѣтъ удовлетворительнаго опредѣленія сущности первороднаго грѣха и способа передачи его“, но совершенно произвольно и несправедливо, въ противорѣчіе самому себѣ, утверждаетъ далѣе, что „въ общемъ Тертулліанъ признавалъ передачу грѣха Адамова со всѣми послѣдствіями ѳго и именно чрезъ рожденіе“. Тѣ мѣста изъ сочиненій Тертулліана, на какія ссылается при этомъ Шванѳ, вовсе не подтверждаютъ этого мнѣнія (Dogmeng. § 54. 8. 461).— Сочиненія Тертул. существуютъ въ русскомъ переводѣ Е. Карнѣѳва (Спб. I860), но здѣсь De anima и нѣкоторыя другія сочиненія не переведены. Мы пользовались взданіемъ J. S. Semler’a. Наіаѳ Magdeburgicae. 1770. Opera TertuLliani,
Наше мнѣніе то, что Августинъ самостоятельно выработалъ свое понятіе о первородномъ грѣхѣ на основаніи неправильно понятыхъ изреченій Св. Писанія, особенно Римл. V, 12, и изреченій древнихъ писателей о лежащей на всѣхъ людяхъ клятвѣ Адамовой. Но если искать у прежнихъ церковныхъ писателей мыслей, сходныхъ съ мыслями Августина, то всего ближе слѣдуетъ указать на Оригена, который дѣйствительно въ буквальномъ смыслѣ училъ, что всѣ души существовали въ Адамѣ и въ немъ пали. Всѣ люди, говоритъ Оригенъ, которые рождаются и рождены въ этомъ мірѣ, существовали въ чреслахъ Адама, когда онъ былъ еще въ раю, и всѣ вмѣстѣ съ нимъ или въ немъ изгнаны изъ рая, когда онъ былъ изгнанъ, и смерть, которая явилась чрезъ преступленіе, послѣдовательно перешла отъ него на тѣхъ, кои были въ чреслахъ его (ad Rom. У, 1). Отсюда одинъ шагъ до мысли о переходѣ на всѣхъ людей перваго грѣха. Оригенъ и высказываетъ эту мысль ясно. Въ законѣ приказано было, пишетъ онъ, приносить жертву за новорожденнаго ребенка. За какой грѣхъ приносилась эта жертва? Неужели новорожденный уже успѣлъ согрѣшить? Нѣтъ, однако онъ уже имѣетъ грѣхъ, за который нужно было приносить жертву и отъ котораго никто lie чистъ, если и одинъ день жигни его, какъ и Давидъ свидѣтельствуетъ: во грѣхахъ родила меня мать моя (ad Rom. V, 9).
Мысль Оригена для насъ будетъ понятна, если мы примемъ во вниманіе его теорію предсуществованія душъ и до-мірнаго паденія ихъ въ Адамѣ, такъ какъ исторію паденія Адама Оригенъ понималъ въ аллегорическомъ смыслѣ, равно какъ и самое существованіе рая. Мысль же о до-мірномъ существованіи и паденіи душъ есть безспорно произведеніе до-христіанскаго языческаго міра. Извѣстно, что еще Пиѳагоръ и Платонъ такъ учили. «То, что мы теперь припоминаемъ, говоритъ Платонъ, мы 8нали когда-то прежде, а это было бы невозможно, если бы наша душа до своего явленія въ образѣ человѣка нигдѣ не существовала» ’). Такимъ образомъ, Ори- *)
*) Федонъ. Пѳрѳв. Карпова. Спб. 1868. ч. 2, стр. 80—81. При этомъ переводчикъ прибавляетъ въ примѣчаніи, что гипотезу до-мірваго существованія душъ Пиѳагоръ и Платовъ признавали, какъ несомнѣнную истину. Они предполагали, что души всѣхъ отдѣльныхъ лицъ, какіе были, есть и будутъ, суть жительницы міра духовнаго, ноуменальнаго,
генъ могъ въ собственномъ и буквальномъ смыслѣ говорить о паденіи всѣхъ людей въ Адамѣ и о переходѣ перваго грѣха на всѣхъ. Августинъ же, отрицая предсуществованіе душъ, повторилъ мысль, непосредственно вытекавшую изъ идеи предсуществованія, мысль, что въ Адамѣ согрѣшили всѣ люди.
Однако при этомъ существенномъ сходствѣ воззрѣнія Августина на передачу людямъ грѣха Адамова съ воззрѣніемъ Оригена мы не имѣемъ никакихъ основаній утверждать причиннуй зависимость Августина отъ Оригена, и сами пе-лагіане этого не дѣлали, тѣмъ болѣе, что по слабости своихъ познаній въ греческомъ языкѣ Августинъ мало былъ знакомъ съ греческою литературой.
Однако вполнѣ возможно, что па Августинѣ отразилось вліяніе идей Оригена, быть можетъ, заимствованныхъ не изъ первоисточника и несознательно для самого Августина.
Все сказанное заставляетъ насъ признать справедливость формулированныхъ въ 1588 году іезуитомъ Людовикомъ Молиной и его приверженцами 22-хъ положеній противъ Августина. Изъ этихъ положеній особенно замѣчательны:
IX. Августинъ не далъ удовлетворительныхъ отвѣтовъ на доводы Юліана Экланскаго.
X. Если бы честь побѣды церкви йадъ пелагіанами опиралась на послѣднія сочиненія Августина, церковь напрасно торжествовала бы.
XII. Ученіе Августина о способѣ передачи первороднаго грѣха грубо.
ХШ. Мнѣніе Августина о первородномъ грѣхѣ заставляетъ впасть въ пелагіанство.
XIV. Августинъ ослабилъ и подвергъ опасности осМѣя-
и число ихъ опредѣленное, всегда одно н тоже, не увеличивается и не уменьшается. Эти души переходятъ въ міръ явленій по зачатіи, а но разрушеніи тѣлеснаго состава опять возвращаются въ свое отечество въ міръ ноуменальный, но уже съ нажитыми на землѣ нравственно-хорошими или худыми свойствами, и потому послѣ смерти получаютъ или награды или наказанія. Теорію о до-мірномъ существованіи душъ Платонъ основалъ на теоріи идей, которыя приписывалъ душѣ, какъ нѣчто предметное, полученное ею въ мірѣ духовномъ, и которыя возбуждаются въ ней чрезъ припоминаніе. Отсюда философски изслѣдовать истину звачштъ припоминать ее или вводитъ въ сознаніе богатство познаній, которыми душа наслаждалась въ царствѣ ноуменовъ (стр. 80).
нія со стороны невѣрныхъ авторитетъ Священнаго Писанія тѣни объясненіями его, какія онъ давалъ.
XVI. Мысли Августина не мало смутили вѣрующихъ и не мало было такихъ, кои подъ давленіемъ его авторитета, впали въ пѳлагіанство *).
А. Кремлевскій.
*) Сочиненіе Л. Молины озаглавлено такъ: Liberi arbitrii cum gratiae douis, divina praescientia, providentia praedestinatione el reprobatione Concordia. Vide !Nourrisson. La рЫІоѳорЪіо de saint Augustin. Paris. 1866. p. 188. T. 1L
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная акаде-мия — высшее учебное заведение Русской Православной Церкви, готовящее священнослужителей, преподавателей духовных учебных заведений, специалистов в области бо-гословских и церковных наук. Учебные подразделения: академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет иностранных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках компьютеризации Санкт-Пе-тербургской православной духовной академии. В подготовке элек-тронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта — ректор академии епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков). Куратор проекта — про-ректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Материалы журнала готовятся в формате pdf, распространяются на DVD-дисках и размещаются на академическом интернет-сайте.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
