CC BY
50
УДК 821.511.152 ББК Ш 5 (2 Рус=Мор)
Данильчев Александр Алексеевич
аспирант
кафедра финно-угорских литератур филологического факультета Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва
г. Саранск Danilchev Alexandr Alexeevich Post-graduate Chair of the Finno-Ugric Philology Mordovian State University named after N. P. Ogarev
Saransk
Отражение героики народного подвига и высокого чувства любви в повести в стихах А. Мартынова «Монь ялгам» («Мой товарищ»)* Reflection of the heroics of national heroism and high sense of love in the novel in verse А. Martynov «Mon’ yalgam» («My friend»)
* Опубликовано при финансовой поддержке РГНФ (проект 13-14-13005 а (р).
В статье анализируется повесть в стихах А. Мартынова (1913-1989) «Монь ялгам» («Мой товарищ»). Рассматриваются идейно-художественные достоинства и жанрово-тематическая направленность произведения. Отмечается значение данной повести в стихах для дальнейшего развития национального поэтического эпоса.
The article analyzes the novel in verse А. Martynov (1913-1989) «Mon’ yalgam» («My friend»). We consider the ideological and artistic qualities and genre-thematic focus of the work. Notes the importance of this novel in verse for the further development of the national epic poetry.
Ключевые слова: жанр, повесть, портрет, персонаж, поэма, рифма, эпос
Key words: genre, story, portrait, character, poem, rhyme, epics
По своей композиции произведение эрзянского поэта Александра Константиновича Мартынова (1913-1989) близко к поэме А. Твардовского (1910-1971) «Дом у дороги». Оба охватывают военный и послевоенный периоды, состоят из девяти частей, и оба можно назвать хроникой. Правда, в поэме А. Твардовского есть одно отступление от хронологии: первой главе, которая была написана позднее, чем последующие семь, надлежало быть предпоследней, поскольку касается событий весны 1945 года, когда семья Сив-
цовых после долгих лет мытарств возвращается на пепелище родного дома. Но, не желая, возможно, заинтриговывать читателя неизвестностью, поэт в первой главе сообщает, что мучения Сивцовых остались в прошлом, семья приступает к обустройству своей жизни.
А. Мартынов же последовательно придерживается хронологии, но в конечном итоге также приходит к счастливому финалу в судьбах своих героев. Произведение эрзянского поэта охватывает также более длинный временной промежуток, порядка пятнадцати лет, от начала войны до середины пятидесятых годов.
В центре повести А. Мартынова «Мой товарищ» - судьба реального человека, Героя Советского Союза - эрзянина Ивана Иосифовича Радайкина, выступающего в произведении как Радай Ваня. То есть, главный герой выступает и как реальное лицо, и как художественный образ. Иван - сирота, рос и воспитывался у своей крестной матери, которая заменила ему родную мать. Он и обращается к ней соответственно: «авай» («мама»).
Как и у Сивцовых, жизнь Вани, равно как и у его земляков - жителей села Березкино (Килей веле) текла привольно и счастливо. В лучших традициях отечественного классического романтизма тех лет А. Мартынов с возвышенновзволнованной интонацией воспевает коллективный труд сельчан. Все на сенокосном лугу радостно, волнительно, празднично. Все звучит, звенит, переливается. Слышны шутки, легкие подтрунивания друг над другом, озорной девичий смех, сменяемые веселыми эрзянскими песнями, частушками. Как и в лирике поэта, организующим началом здесь выступает звук, напевность, мелодический строй. В этой связи вспоминаются слова А. Фета: «Что не выскажешь словами - звуком на душу навей» [2]. Радостному настрою и настроению людей соответствует и природа, выступая с ними как единое целое, одухотворенно, приподнято:
Вана виресь. Гайги весе! Вот и лес. Дубы и клены!
Увтось моли келес. Войско великанов.
Мештелдыть цецятне тесэ -Покш полянанть келес. Гайть пелюмань. Сееремат. Эрьва лопась тотттки.
Перед ним ковер зеленый -Вся в цветах поляна.
Лес поет, кукует, стонет. Шепчет, колобродит.
Как меха большой гармошки, Он, качаясь, ходит...
Весе виресь, теке мерят, Пиже мех гармошкань...
Тейтерть тикше вачкить куцяс, Сено девушки сгребают:
Од граблят сынст кедьсэ, Что ни взмах, то ворох!
Ламонь кирда викшнезь руцякс Нет, не сено убирают -
Сынь пурнавсть рядтнэсэ. Полотно в узорах.
Самого главного героя мы не видим на празднике сенокоса. Однако из диалогов молодежи можно понять, что именно Ваня явился одним из виновников их выхода в поле, поскольку двое суток не спал, валил на своем тракторе с косилкой валки и теперь сладко спит в шалаше. По этому поводу юноши и девушки даже подтрунивают над ним за глаза, но подтрунивают легко, безобидно. По всему видно, они искренне любят своего ровесника, как и его девушку -Олю Цецину. И именно Оле приходится держать на себе главный удар их колких и язвительных шуток в адрес себя и Вани. И девушка с честью выходит из трудных ситуаций, поскольку и сама остра на язык, умеет шутить, смеяться. Да и в целом, и внешне, и внутренне, она вызывает искреннюю симпатию.
Надо сказать, что художественно убедительно А. Мартынов представляет портреты не только отдельных персонажей, но и портреты коллективного плана. При этом он умеет выделить из общего частное, вычленить из него характерную фигуру, что позволяет придать повествованию не только большую объемность, но и конкретность. В первой главе произведения под названием «Ки-зэ» («Лето») поэтизацию художественного текста усиливают эрзянские народные песни, лирично звучащие в исполнении девушек, а также описание древнего места языческих молений эрзян (Репешти), свидетельствующее о нерасторжимости связей народа со своими корневыми истоками и обычаями.
Ничто, казалось бы, не предвещало беды. И вмиг вся идиллия мирной счастливой жизни кончилась. Весть чернее тучи пронеслась над округой: война! И тут же полностью меняется и стиль письма А. Мартынова. Доселе праздничный, летящий, веселый, озорной, а местами лиричный, он как бы напружинился и неистово зазвенел, передавая весь драматизм и напряжение людей от услышанной ими черной вести:
Тикше рядонть лангс ледицянть Замерли на взлете косы,
Пелюмазо лоткась. Чуя смертный холод.
Кузнеценть - жнейкань ладицянть И застыл звонкоголосый
Кедьстэ прась молоткась Над поделкой молот.
Плотникесь пшти узерензэ Плотник свой топор по обух
Чувто пес сялгизе. Вдруг вонзил в стропило.
Эйденстэнь венстявсть кедензэ, Сколько дум и ласк особых
Беремас саизе. В нем к дочурке милой.
Следующая глава произведения («Остаткадо» - «В последний раз») начинается спокойно, даже несколько буднично. Село отошло от первого удара черной вести и всем миром, по-крестьянски обстоятельно, не спеша, готовится к проводам своих мужчин на фронт. Топятся бани. Мужики еще не в полной мере осознали трагедийность ситуации, проверяют на прочность банные веники, состязаются в терпении выдерживать жар раскаленных камней парилки, «кто у кого пощиплет перья, кто в банном деле победит» («кие кинь толганзо невтьсынзе, ки банянь псисэнть изни»). И только глаза матерей, жен и невест, словно предчувствующих масштабы свалившейся беды, не высыхают от слез. Великой любовью, болью и печалью одновременно наполнен плач крестной матери Вани в ночь перед его уходом на фронт. По своей скорбной тональности он напоминает причитания матери Остапа и Андрия из широко известной повести украинского писателя Т. Шевченко «Тарас Бульба». А. Мартынов сумел передать чувство простой эрзянской женщины психологически столь убеди-
тельно, с таким знанием особенностей мордовского народного плача, что ему, безусловно, веришь.
Не менее трогательными предстают в поэме сцены прощания Ивана с дорогими сердцу родными местами: красавицей Сурой с зеркальной гладью, где он не раз встречал рассветы с удочкой в руках; березкой, под которой впервые признался в любви к своей Оленьке; Девичьей Горой, откуда «увидел он село родное, как видят Родину свою».
И вслед за этим поэт утверждает нерасторжимую связь эрзянского и мокшанского народов с прошлым и настоящим России. Эрзяне и мокшане всегда, во все времена, стеной вставали на защиту интересов Отчизны от разного рода ворогов. Вот и теперь, когда беда черным вороном опустилась на родную землю, она без колебаний принялась собирать своих сыновей на великую битву с фашизмом. Особенно сильное впечатление производят в этом смысле слова, вложенные поэтом в уста сельского старца, почтенного деда Спиридона. Благословляя уходящих на фронт односельчан, он призывает их всегда помнить о том, как отважно предки наши с Мамаем дрались, с Разиным и Пугачевым шли, а за участие в ополчении сам Кутузов их хвалил. И нам ли, мол, оставаться теперь дома, когда новый злой супостат подступил к порогу нашего общего дома? Тем более что «имя тебе российский эрзянин».
С этого времени сюжет произведения начинает интенсивно развиваться по двум направлениям - на фронте и в тылу. И там, и тут А. Мартынов показывает героику народного подвига во имя общей победы над ненавистным врагом. На фронте в центре событий оказывается Радай Ваня, который свой долгий путь к логову фашистов - Берлину начинает от стен Москвы как ее героический защитник. Нелегок был этот путь - с нечеловеческими лишениями и страданиями, потерями боевых товарищей, многочисленными ранениями, после одного из которых Ваню посчитали убитым и сообщили об этом в родное село. Эта весть явилась страшным ударом для Оли. А она с подругами сутки напролет и в поле, и на ферме, и на току несла на своих хрупких плечах нелегкую ношу не
только чисто женских, но и мужских дел и забот. Жителям эрзянского села во всем помогают эвакуированные украинцы. Дополнительные силы придают девушке мысли о своем любимом, героически защищающем Родину и так же, как и она, живущем мечтами о скорой встрече. Особым лиризмом, теплотой и душевностью наполнены Олины письма Ване. Здесь мы видим новое обращение А. Мартынова к жанру лирических посланий, который он впервые использовал в своей поэзии периода Великой Отечественной войны.
Надо сказать, что эпистолярный жанр несет в повести еще одну важную нагрузку - внутри вышеназванных сюжетных направлений он служит средством развертывания любовных линий, которые до этого были только пунктирно намечены. Одна из них - основная, связана, конечно же, с отношениями Вани и Оли. Это, если выразиться образно - ствол произведения. Две другие: Лёня Басин - Оля Цецина, Надя Сурова - Радай Ваня. Любовь Ольги и Вани представлена в повести открыто, жизнеутверждающе, в отличие от чувств Нади к Ване, и Лёни к Оле. Эти молодые люди (Надя и Лёня), будучи их друзьями, вынуждены скрывать к ним свои потаенные светлые чувства, боясь переступить некий нравственный барьер, черту. Например, Надя только в письме, узнав адрес полевой почты Вани, решилась открыть ему свое сердце.
Долгое время свои чувства к Оле скрывал и друг Вани - Лёня Басин. И только после ухода Ивана на фронт, а в основном - после сообщения о его гибели он явно стал искать расположения девушки к себе. Но Ольга до конца остается верной своей любви, она и мысли не допускает измены к Ване, не веря в его смерть. Поэтому и не отвечает на Лёнины признания, оставаясь для него холодной и неприступной. Более того, горя желанием отплатить фашистам за любимого, за невозможность быть им вместе, она добилась призыва в действующую армию, где стала медсестрой. Ваня узнал об этом только после своего «воскрешения», когда из госпиталя прибыл в родное село на долечивание. И, не став дожидаться окончания своего отпуска, тут же вновь убыл на фронт с надеждой на возможную встречу со своей любимой.
Временами кажется, что А. Мартынов и сам не знает, как быть дальше, каким образом развязать пресловутый любовный треугольник. И он приходит к решению, которое, несомненно, далось ему очень и очень нелегко: разрешает конфликт смертью второстепенных персонажей. Пройдя ускоренные курсы подготовки радиосвязистов, Надя Сурова была заброшена в тыл врага. В одном из местечек в Украине она оказалась окруженной фашистами, долго отстреливалась, а последнюю пулю, чтобы не попасть в руки немцев, оставила для себя... Так закончилась жизнь этой милой непосредственной девушки. О ее гибели мы узнаем из слов местных жителей, рассказанных Ване при освобождении им тех мест. Смертью героя погиб и Лёня Басин. Перед гибелью, чувствуя вину перед другом и Ольгой за невольно доставленную им боль, через расстояния обращается к ним со словами прощения. Со стыдом вспоминает он свой последний разговор с Ваней, случившийся между ними в Березкине, когда Иван приезжал после ранения в отпуск. Лёня тогда в импульсивном порыве нанес другу великую обиду, обвинив его в том, что, возможно, он вовсе и не был на передовой, а прохлаждался где-нибудь в тылу, прячась за широкими юбками солдаток и вдовушек. И как гордо, с чувством собственного достоинства повел себя при этом Ваня. Он не стал вступать с Лёней ни в словесную перепалку, ни в драку: не на передовой же, да и не враг перед ним, а какой-никакой друг.
Образ Ивана - многогранный и, одновременно, цельный, как и само творчество А. Мартынова. Ваня - носитель лучших нравственных качеств молодежи нашей страны той поры, проявляемых как в мирной жизни, так и в условиях суровой фронтовой действительности. И везде он в первых рядах, будь то на полевых работах в родном колхозе или в боях с фашистами на передовой. Особенно ярко внутренний стержень Ивана проявился в боях за Днепр. Он одним из первых в своем полку переправился на сторону врага, зацепился за небольшую пядь земли - «пятачок» и с несколькими бойцами-однополчанами стал удерживать ее до подхода наших основных, демонстрируя и волю, и мужество, и героизм.
Ценой неимоверных усилий им удалось-таки отстоять захваченный плац-
дарм. Но этот бой, за который он, простой эрзянский парень Радай Ваня был удостоен звания Героя Советского Союза, оказался для него последним: Иван получил тяжелое ранение и ослеп. И только высокое профессиональное мастерство врачей вкупе с великой любовью Ольги, с которой он все-таки встретился, и встретился именно после этого боя, словно сам Бог послал ее к нему на помощь, вернули парню зрение и новое стремление к жизни.
Пройдет время, и Ваня, действительно, вновь посмотрит на мир своими глазами. Войдет в силу и его тяжело раненная рука. В последней главе повести, написанной в форме репортажа, автор, став на некоторое время полноправным персонажем своего произведения, знакомит читателя со счастливой семьей Ра-даевых. Преодолев все невзгоды и сохранив великое чувство любви, они теперь, действительно, живут мирной счастливой жизнью. Сам Иван - директор МТС, жена Ольга - врач, а между ними, в обстановке любви, радости и согласия, растет сыночек их долгожданный, выстраданный
Несомненно, прав современник А. Мартынова - другой известный эрзянский поэт Артур Моро, утверждая, что «в повести «Мой товарищ» А. Мартынову удалось в полной мере воплотить идею, организовать рифму и ритмику стиха, сделать его звонким, мелодичным, напевным, легко и свободно читаемым, соответствующим структуре эрзянского языка» [1].
Язык произведения в очередной раз подтверждает естественность и простоту письма А. Мартынова. В отличие от языка многих современных авторов, нередко представляющих своеобразные ребусы для разгадывания, мартыновский стих понятен каждому читателю, никакого напряжения при чтении не требует. Большинство мест поэмы написаны художественно убедительно, с большим поэтическим мастерством:
Чинь струятне палозь палыть А в саду бушует пламя,
Умарь лопатнесэ, Радужная россыпь:
Лопатне чинь валдо валыть Засверкали огоньками
Росань байгетнесэ. На деревьях росы.
Вальманть ало панжи цецясь У цветов, сияньем полных,
Чинть каршо лопанзо. Лепестки на диво.
Чиньжарамось бажась, кецязь, Кажет солнышку подсолнух
Невтемс чинтень прянзо. Свой наряд красивый.
В этих строчках нет никакой искусственности и наигранности, нет и отхода от норм эрзянского литературного языка. Каждое слово на своем месте, в своей нише, как ячейка в пчелиных сотах, имеет свой вес, выполняет определенную художественно-эстетическую функцию, и оттого стих предстает гармонично сложенной системой.
Достаточно убедительными представляются приведенные примеры и по форме. Или, например, вот какими поэтическими красками передана поэтом переправа Ивана через Днепр:
Прожектор валдонь пеелесь Света нож прожекторов
Ванянь плотонть кери. Плот Ивана режет.
Икелензэ весе леесь Катит волны Днепр, суров,
Волнасо кевери. В волнах смерти скрежет.
Толонь кесакт секе шкасто Ночи темень прошивают
Таргавсть леенть трокска; Сотни красных ниток;
Автоматсто ды пушкасто Враг огнем все поливает -
Чавить апак лотксе. Днепр кипит сердито.
Эти и многие другие места повести являются ее несомненным украшением. По мнению А. Моро, «жаль только, что этих мест недостаточно для того, чтобы скрыть все имеющиеся недостатки и недоработки произведения» [1]. На наш взгляд, в своем утверждении критик не совсем прав. Конечно, недостатки имеются. В частности, встречаются не совсем удачные и гармоничные рифмы, местами наблюдается некоторая поспешность изложения, прозаизм; возможно, герои недостаточно полно показаны с внутренней стороны. Однако если говорить об идейно-художественных достоинствах произведения в целом, то это было несомненным достижением мордовской литературы послевоенного пе-
риода. И его значение для дальнейшего развития национального поэтического эпоса в целом и на военно-патриотическую тему, в частности, трудно переоценить. Повесть послужила тем трамплином, с которого началось восхождение мордовского поэтического творчества такой жанрово-тематической направленности по пути приобретения философичности, глубокого психологизма, органического соединения эпического и лирического начал.
Библиографический список
1. Моро, А. Монь ялгам (Мой товарищ) / А. Моро // Сурань толт. - 1956. -№ 3. - С. 74-83.
2. Оботуров, В. А. Искреннее слово / В. А. Оботуров. -М. : Сов. писатель, 1987. - 256 с.
Bibliography
1. Moro, A. Mon’ yalgam (My friend) / A. Moro // Suran’ tolt. - 1956. -№ 3. - P. 74-83.
2. Oboturov, V. A. A sincere word / V. A. Oboturov. - M.: Sov. writer, 1987. -256 p.
