CC BY
62
РЕЦЕНЗИИ
177
ОТКУДА ЕСТЬ ПОШЕЛ РУССКИЙ ИНСТИТУЦИОНАЛИЗМ?
(О книге О.В. Иншакова и Д.П. Фролова «Институционализм в российской экономической мысли». В 2 т. Волгоград: Изд-во Волгоградского гос. ун-та, 2002)
В.М. БЕЛОУСОВ
доктор экономических наук, профессор, зав.
кафедрой экономической теории и регионального менеджмента ИППК при РГУ
Уж сколько раз твердили миру, что не все иностранное обязательно «раньше да лучше». Это касается и современных ученых, в особенности экономистов, которые с раскрытым ртом внимают западным коллегам, а затем с подлинным упоением тиражируют их идеи. Институционализм же, будучи наиболее «модным» направлением исследований, со всей четкостью отражает эту доминантную тенденцию развития отечественной экономической науки на современном этапе. Его последователи в буквальном смысле «канонизировали» зарубежных ученых - Р. Коуза, Д. Норта, 0. Уильямсона, Г. Саймона, Дж. Бьюкенена и др., -посчитав, что на Родине «подвижников» этого учения не сыскать... И совершенно напрасно. Подтверждением тому стал фундаментальный двухтомный труд волгоградских экономистов О.В. Иншакова и Д.П. Фролова, охвативший, классифицировавший и охарактеризовавший весь исторический путь развития институционального направления в нашей стране, начиная от его истоков, теряющихся в «седой древности», и заканчивая самыми последними разработками в этой области знаний. Появление такого рода книги - далеко не случайность. Современный российский институционализм слишком глубоко зашел в дебри самопознания, заблудившись, в результате, «в трех соснах» своей же терминологии, практически полностью растеряв при этом последние «нити научной преемственности».
Огромный объем проделанной работы в сочетании с актуальностью и даже лихостью поставленной авторами цели рождают научную «белую зависть». Тем более, что подобное исследование проведено в России впервые, ощутимо восполнив дефицит монографических работ критического характера по истории русской экономической мысли. Двухтомник О.В. Иншакова и Д.П. Фролова насквозь «пропитан» новаторской критичностью, иногда даже граничащей с бунтарством, но носящей конструктивный характер. По своему духу книга получилась очень энергичной, динамичной и патриотичной, соединив методологическую зрелость со скрупулезностью в подборе объектов анализа, а постановочный характер многих проблем - с лаконичностью определений и четкостью выводов. Не случайно в монографии многое поражает даже искушенного читателя - и огромная биб-
© Белоусов В.М., 2005
Экономический вестник Ростовского государственного университета Д 2005 Том 3 № 1
Экономический вестник Ростовского государственного университета Д 2005 Том 3 № 1
лиографическая база (более 1100 источников!), и новая интерпретация классических текстов, и насыщенные приложения, включающие словники институций в старославянском и современном русском языках, а также подробные системнохарактеристические таблицы институциональной мысли и практики на всех этапах эволюции.
Во введении, написанном лично О.В. Иншаковым, предлагается оригинальная методология исследования институциональных феноменов, опираясь на которую, авторы далее раскрывают особенности институциональных воззрений ученых и государственных деятелей нашей Родины. Особый акцент сделан на изучении институций, под которыми понимаются «социальные формы типизации функций хозяйственных субъектов, определяющие их статусы и роли в системе производства общественного бытия»1. Внимание к институциям объясняется тем, что эта категория была неоправданно исключена из понятийного аппарата экономической и смежных наук из-за неправильного перевода книги Т. Вебле-на «Теория праздного класса», вышедшей в 1984 г., когда «был полностью опущен авторский подзаголовок, в котором указывалось именно понятие институции - "An Economic Study of Institution". Такой подход стал традицией и воплотился в переводе трудов Д. Норта, Т. Эггертссона, Дж. Ходжсона и др.»2.
Согласно принятой в работе методологии, институция раскрывается «как содержательная основа института обусловливает звание, должность, социальную группу, сословие, общность интересов и взглядов, она фиксирует свойства однотипных субъектов посредством закрепления социальной специфики их действий... Организационной формой институции становится институт, который обеспечивает связи между однородными по функции субъектами и обеспечивает ее (институции) воспроизводство»3.
Институция и организация, взаимодействуя в воспроизводственном цикле, создают институты, т.е. организационные формы ряда однотипных институций, и органы (например, органы контроля власти и управления, контролирующие и инспекционные), под которыми понимаются конкретные организованные инсти-туции4. Понятийно институты, в предлагаемой концепции, «ближе» к учреждениям, поэтому к ним авторы относят армию, но не воинскую службу в целом, церковь, но не религию, семью, но не брак, предприятие, но не малый или крупный бизнес, налоговую инспекцию, но не систему налогообложения и т.д.
Институция, по концепции О.В. Иншакова, воспроизводится в единстве прямого и косвенных продуктов - социального статуса и всевозможных атрибутов. К последним отнесены чины, звания, нормы, ценности, ментальные и идеологические установки, законы, правила, контракты и прочие явления, которые привычно рассматриваются как особые виды институтов, порождая методологическую запутанность. Институциональные атрибуты, следуя логике авторов книги, являются производным от институции явлением, поэтому их формы столь многочисленны и с трудом подлежат классификации. Статусы же, как базовый продукт институций, конкретны и четко определяют положение человека в экономике и обществе, размеры его доходов и издержек, а также институционального капита-ла5. Предложенная оригинальная методология институционального анализа позволила унифицировать текст книги, пронизывая его насквозь и позволяя сравнивать научные идеи, разнесенные в историческом времени на многие столетия.
Содержание книги отражает авторское видение этапов эволюции российской экономической мысли, в том числе ее «институционального компонента». В четырех частях монографии представлены крупные исторические периоды развития институционализма в нашей стране, связанные с затянувшимся становлением институционального компонента хозяйства (862-1860 гг.), оживлением
развития институциональных идей при переходе к капиталистическому типу общественного воспроизводства (1861-1917 гг.), социалистическим переустройством экономической жизни и осуществлением институциональной теории и практики в превращенных формах (1917-1991 гг.), современным социально-рыночным реформированием и бурной активизацией институциональных исследований (1992 - по настоящее время). Исходной точкой осуществленного О.В. Ин-шаковым и Д.П. Фроловым эволюционного анализа, в соответствии с научной традицией, пошедшей от историков XIX столетия, принимается 862 г., рассматриваемый как институциональный рубеж формирования российской государственности. Период становления институционализма в России поделен на пять этапов, а в рамках «советского периода» обоснованы еще два отдельных этапа, разделенные Великой Отечественной войной. Это позволило полнее охарактеризовать специфику, противоречивость, застойность или разрывы постепенности возникавших институциональных идей в рамках общих закономерностей их эволюции. Активизация институционального творчества связывается авторами с необходимостью минимизации общественных и частных издержек прохождения пиков социальной напряженности и разрешения бифуркационных ситуаций в «поворотных пунктах» российской истории, на основании которых и построена приведенная классификация.
Логика первой части, посвященной онтологическим истокам отечественного институционализма, продиктована тем фактом, что исходно и длительное время «господствующей формой сохранения и закрепления институций была их устная наследственная передача»6. На этом основании в поле объектов исследования наряду с трудами Д. Заточника, М. Грека, И. Пересветова, Е. Еразма, Ю. Крижанича, И. Посошкова и др. попали договоры князей, тексты первых юридических кодексов, уставные и судные грамоты, летописи и церковные поучения. Показательно, что во всех этих источниках авторы ищут (и, что удивительно, находят!) институционально-экономическое содержание. А чего стоит институциональный анализ русских народных сказок, не имеющий аналогов в специальной литературе! И во всей очевидности постигается показываемый в книге парадокс: хотя российская цивилизация гораздо более «взрослая», сложная и целостная, считается, что «отцами-основателями» институциональной теории являются Т. Веблен, Дж. Коммонс и У. Митчелл, с которых обычно и начинается анализ. Такой взгляд прививается и студентам при преподавании курса истории экономических учений. Напротив, авторы многочисленными примерами обосновывают, что институциональные идеи были присущи российскому обществу на всем пути его исторической эволюции, начиная с момента зарождения и становления как системы. Завершается анализ периода становления отечественного институционализма характеристикой теоретического противостояния славянофилов и западников, которое, по мнению авторов, хотя и не вышло за пределы московских салонов, но отразило поляризацию настроений и институциональных ожиданий в рядах творческой интеллигенции.
Во второй части книги описывается возникновение и подъем «первой волны» институциональных исследований российского хозяйства (вторая половина XIX в. - 1917 г.), когда произошла достаточно быстрая дифференциация основных направлений рассматриваемого научного течения - экономического, правового, политического, исторического, социологического, философского и теологического. В самом деле, до начала проектирования крепостной реформы в России не было такой институциональной темы, которая могла бы объединить все выдающиеся умы Империи и разбередить забитое общество, которого, как такового, еще и не было. Дискуссии представителей либерального народничества и
Экономический вестник Ростовского государственного университета Д 2005 Том 3 № 1
Экономический вестник Ростовского государственного университета Д 2005 Том 3 № 1
легального марксизма о путях институционального развития страны дают авторам богатую почву для размышлений и сопоставлений. Ведь в это же время на Западе активно развивались плодотворные идеи исторической школы Германии, которые затем эволюционно были восприняты первыми институционалистами. В институциональной интерпретации О.В. Иншакова и Д.П. Фролова тексты, относящиеся к «золотому веку» российской экономической мысли, выглядят интересно и свежо, во многом потому, что авторы умело оперируют методом аналогий, перенося читателя из века в век и отсылая его, например, от С.Ю. Витте к Д.С. Львову, от М.И. Туган-Барановского - к Г.Б. Клейнеру и обратно. Тем самым преодолевается кажущаяся моральная устарелость произведений XIX века и они вновь становятся актуальными. Ну и, конечно, нужно упомянуть некоторые находки авторов рецензируемой книги, которые претендуют на первенство американского институционализма по многим вопросам теории: оказывается, показано, например, что С.Н. Южаков и Д.И. Менделеев опередили своими идеями Нобелевского лауреата 1993 г. Д. Норта на добрую сотню лет! Хотя авторы и не ставят своей целью установление национального приоритета в институциональной теории (для этого потребовалось бы огромное компаративное исследование), между строк книги читается патриотический вызов устоявшемуся мнению, что не может не импонировать.
Третья часть монографии охватывает советский период развития институционализма с 1917 по 1991 г. Наверное, это наиболее интересный раздел, поскольку сейчас наблюдается массовое отвержение работ экономистов «командно-административной эры» как не отвечающих современных реалиям и проблемам. Конечно, в 1960-х гг. в СССР ничего не писали о глобализации, а в 1930-х гг. - о предпринимательских сетях и гетерархиях. Но это не отменяет того очевидного факта, что действительно умные мысли имеют непреходящую ценность для следующих поколений ученых. И то, что авторы нашли в трудах советских ученых многочисленные институциональные элементы, в принципе, неудивительно, хотя и вызывает удивление почти на каждой странице. Согласно выводам О.В. Иншакова и Д.П. Фролова, сначала марксистская ортодоксия старательно «вытравляла» следы институциональной самобытности в произведениях отечественных экономистов. Затем, когда все более или менее заметные личности в научном мире были высланы, сосланы или физически уничтожены, советская политэкономия создала мощный механизм беспощадной критики работ зарубежных институционалистов, которых называли даже «наиболее злобными врагами рабочего класса из всех представителей вульгарной политической экономии»7. Непоколебимая уверенность в своей правоте, нежелание вступать в дискуссии и огульный характер этой критики, казалось бы, навсегда преградили отечественным ученым путь к институциональным разработкам различных проблем народного хозяйства и общества. Однако «буржуазная» категория «институт» использовалась и в рамках марксистско-ленинской методологии при описании взаимодействия «базиса» и «надстройки», а также механизма классовой борьбы. Это позволило многим исследователям неявно применять соответствующую методологию: в частности, этим занимались экономисты-международники и представители «нового направления» в хозяйственной истории России, развивавшие теорию многоукладности. Но и критика, как отмечают авторы книги, во многом является полезной и сейчас, а современные институционалисты повторяют ошибки своих зарубежных предшественников, уже выявленные и подвергнутые критическому анализу советскими учеными.
Наиболее актуальной является четвертая часть монографии, поскольку в ней рассматривается современный этап эволюции изучаемого научного направ-
ления, когда «началось оживление, переросшее в бум институциональных иссле-дований»8. Авторы связывают начальную фазу этого бума (которая, как представляется, до сих пор еще не завершена окончательно) с реализацией пропагандистской функции в отношении институциональных исследований, проведенных зарубежными учеными, что определяет имитационный, эклектичный, неоригинальный характер большинства якобы новаторских отечественных работ. Причина затянувшегося самоопределения отечественного институционализма видится О.В. Иншаковым и Д.П. Фроловым в недостаточности «категориального осмысления феноменов институций и институтов как содержания и формы экономических явлений»9, в недостаточной развитости методологии идентификации, классификации и измерения институциональных явлений. С этих позиций они проводят свой объективный анализ понятийно-категориального аппарата современного российского институционализма, переходя затем к характеристике его дискуссионных проблем, возникающих в хозяйственной истории и социологии, в которых авторы, очевидно, чувствуют себя столь же уверенно, как и в экономической науке. В последней части книги волгоградским исследователям удалось дать наиболее системную характеристику институциональных исследований в России, а параллельно отразить актуальные проблемы и векторы институционализации отечественной экономики. Поэтому круг потенциальных читателей монографии видится максимально широким, включая не только экономистов, но и представителей всех гуманитарных дисциплин. Современным же эконо-мистам-теоретикам не обойтись без изучения этого труда, который на наших глазах становится классическим.
В завершение с удовольствием процитируем заключительные строки рецензируемой книги, в которых концентрированно выражены и оригинальность стиля, и патриотичность, и научный оптимизм ее авторов: «Россия - особое пространство глобальной трансформации человеческого бытия, Россия - олицетворение созидающего и разрушающего времени, а облик ее - стирающийся и вновь возникающий, устойчивый и стремительный, мгновенный и вечный - нуждается в глубоком и системном осмыслении в русле институционального направления экономической теории»10.
ЛИТЕРАТУРА
1. Иншаков 0. Введение // Иншаков О.В., Фролов Д.П. Институционализм в российской экономической мысли: В 2 т. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2002. С. 16.
2. Иншаков 0.В., Фролов Д.П. Институционализм в российской экономической мысли: В 2 т. Т. 1. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2002. С. 43.
3. Цит. по: Иншаков 0.В., Фролов Д.П. Институционализм в российской экономической мысли: В 2 т. Т. 2. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2002. С. 94.
Экономический вестник Ростовского государственного университета Д 2005 Том 3 № 1
