Как учат институционализму в России Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

ПРОБЛЕМЫ ПРЕПОДАВАНИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ДИСЦИПЛИН

155

КАК УЧАТ ИНСТИТУЦИОНАЛИЗМУ В РОССИИ

Д.П. ФРОЛОВ,

кандидат экономических наук, доцент Волгоградский государственный университет

Необходимость вводить систематический курс институциональной экономики как углубление общей экономической теории и как базис специальных дисциплин - институциональной теории фирмы, теории контрактов, конституционной экономики и др. - уже хорошо понята в широких кругах ученых. Такие курсы повсеместно внедряются в учебные программы высших учебных заведений современной России.

Закономерно, что в последние годы появился ряд учебных пособий [29; 35; 7; 27; 12; 42; 40; 4; 36; 28; 25] и вышли в свет первые вузовские учебники по экономическому институционализму [13; 26; 11], которые:

• в обобщенной форме дают представление об этапах эволюции западного институционализма и их характеристических особенностях;

• приводят основы институциональной методологии и раскрывают в ней специфику разных ветвей данного направления;

• рассматривают базовые понятия и объясняют подходы агентской теории и теории трансакционных издержек, теории фирмы и контрактной теории, теории прав собственности и теории общественного выбора и др.;

• анализируют базовые институты рыночной, смешанной и командно-административной экономических систем в свете проблем институциональных изменений и реформ, а также наличия теневой составляющей;

• представляют попытки моделирования институциональных процессов и явлений с помощью различных математических и логических методов (например, на основе теории игр).

Усилия авторов учебной литературы связаны со стремлением дать «логический скелет» институциональной экономической теории и подчинены главной цели - создать у обучаемых при широком выборе источников информации благоприятную почву для детального понимания сущности и основ институциональной экономики. Очевидно, что «институциональная экономика начинает выходить на авансцену экономической теории, в связи с чем возникает потребность в изложении ее основных понятий в доступном для учащихся виде» [3, с. 10].

Социальная миссия внедрения институционализма в учебный и, шире, образовательный процесс - использование его потенциала для профессиональной подготовки кадров, осуществления хозяйственных реформ, развития методологических и теоретических основ, а также инструментальной базы экономических исследований. Поэтому важно, что к разработке учебной литературы по институциональной экономике подключились ведущие представители этого научного направления - С.Б. Авдашева, А.А. Аузан, В.Г. Гребенников, В.Е. Дементьев, Б.А. Ерзнкян, В.В. Зотов, Г.Б. Клейнер, Я.И. Кузьминов, Ю.В. Латов, Д.С. Львов, В.И. Маевский, А.Н. Нестеренко, Р.М. Нуреев, А.Н. Олейник, В.Ф. Пресняков, В.Л. Тамбовцев, А.Е. Шаститко, М.М. Юдкевич и др.

На страницах своих «учебно-ориентированных» работ они выступают во взаимосвязанных ролях информаторов студенческого сообщества о достижениях и проблемах современной институциональной экономической теории, организаторов процесса самообразования и институторов (лат. institutor) - наставников, учителей [10, с. 410], формирующих у обучаемых основы креативного институционального мышления, объясняющих им функционально-структурное и нормативно-правовое устройство хозяйства. Эти роли сколь почетны, столь и трудны, поскольку от качества институционального компонента высшего экономического образования во многом зависит эффективность хозяйственных преобразований в стране.

© Фролов Д.П., 2007

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2007 Том 5 № 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2007 Том 5 № 3

У разных учебников по институционализму свои конкурентные преимущества. Так, учебник, вышедший под редакцией А.Н. Олейника, является первым в своем роде интеллектуальным продуктом сотрудничества российских и французских институционалистов. Среди его авторов - Л. Тевено, К. Менар, С. Соссье, В. Андрефф, представляющие «экономику соглашений» - специфический подход к исследованию институциональных явлений экономики и общества. Главным достоинством курса институциональной экономики Я.И. Кузьминова, К.А. Бендукидзе и М.М. Юдкевич являются эффективные когнитивные технологии, в частности, креативные иллюстрации, использование актуального эмпирического материала, подбор оригинальных цитат. Учебное пособие «Введение в институциональную экономику» под редакцией Д.С. Львова выгодно отличается академичным стилем изложения и акцентированием институциональной специфики современной российской экономики, «провалов» ее институтов и перспективных механизмов их модернизации. Учебник под редакцией А.А. Аузана сочетает хорошую структуризацию курса с простотой подачи материала и ориентируется исключительно на новую институциональную экономическую теорию, абстрагируясь от поиска онтологических и гносеологических «корней» институционализма.

В учебной литературе по институционализму в полной мере отразились как оригинальные продвижения, так и неразрешенные противоречия этого направления экономической науки. Конечно, «в этом не только, точнее, не столько вина авторов, сколько вина самой институциональной теории, переживающей бурный этап развития, поиска, экспериментирования» [3, с. 10]. Тем не менее, формирование системы категорий институциональной экономической теории еще не завершено, а формулировка законов даже не начата. Насколько системными могут быть в этой связи предлагаемые учебные курсы - вопрос, безусловно, риторический.

Пока что в массовое сознание российских студентов внедряется преимущественно лишь парадигма институционализма, специфический образ мышления, формирующий у обучаемых «новую точку зрения. С этой точки зрения, разумеется, по-новому смотрятся многие предметы, которые до этого понимались иначе или которые экономисты не могли понять» [2, с. 5]. Но, поскольку любая научная теория основывается на разработке методологических принципов и категориального аппарата исследований, то помимо парадигмы необходима четкая концептуализация институционализма, на основе которой и должны формироваться учебные курсы.

Методологические проблемы объективно и закономерно выдвигаются на передний план развития институциональной теории. Необходимо определить границы экономического институционализма в соответствии с его предметом, свести воедино всю совокупность институционально-экономических отношений, подлежащих теоретическому осмыслению, и выработать категории, которые их выражают. Наконец, следует углубить анализ объективных экономических законов функционирования и развития институциональной подсистемы хозяйства.

Очень важно избежать в массовом обращении к институциональной теории ее вульгаризации. К возможности подобной тенденции никоим образом не стоит относиться легкомысленно и пренебрежительно, поскольку, реализуясь в сфере образования, она формирует не теоретическое, а поверхностное мышление будущих ученых и практических работников, создавая иллюзию знания, определяя грядущие провалы в экономической политике и хозяйственной практике.

Тенденция вульгаризации институциональной экономической теории не только существует, но уже проникает в учебную литературу. Ведь «через систему образования происходит наследование и распространение парадигмы обычно в достаточно упрощенном виде» [26, с. XXIII]. Прежде всего, с целью улучшения восприятия предлагаемых «обучающих продуктов» повсеместно используются иррациональные упрощения и неадекватные реальности метафоры («правила игры», «игроки», «рамки» и т.п.). Негативные эффекты использования этих методов в учебном процессе явно перевешивают их преимущества.

Так, общепринятая в современной российской учебной литературе трактовка институтов по Д. Норту как правил некой игры, ограничений, механизмов принуждения и контроля [41, с. 23; 40, с. 24; 36, с. 188; 9, с. 79; 34, с. 55] позволяет объяснить сущность институтов весьма односторонне, отождествляя их непосредственно с собственными атрибутами, к которым и относятся нормы, регламенты, правила, кодексы, контракты, конвенции (соглашения), интересы, ценности и др. Это не согласуется с необходимостью системного отражения и совершенствования институциональных явлений хозяйственной практики в содержательном и формальном, атрибутивном и инструментальном, методологическом и методическом аспектах.

Институты не сводятся к нормам и правилам, они их создают, определяя одновременно возможности и ограничения, права и обязанности, роли и статусы. Институты не являются исключительно ограничениями человеческой деятельности, параллельно они расширяют ее возможности, ведь уже «благодаря ограничению могут открыться новые возможности, а именно могут появиться варианты выбора действий, которые при отсутствии данного ограничения не существовали бы» [45, с. 12].

Не совсем понятно, почему Д. Норт оказался возведен большинством «постсоветских» институционалистов в статус очередного «нашего великого учителя». Преклонение перед зарубежными «гуру» - слишком легковесное основание для признания институтов «правилами игры» и «рамками» хозяйственной деятельности. Такое понимание институтов «начисто лишено содержательной экономической и институциональной специфики», а с его помощью «ничего нельзя понять в экономике» [33, с. 76]. Основное назначение и смысл экономических институтов не в том, чтобы быть просто «правилами игры», а в общественных формах организации функциональных отношений людей, их групп и сообществ, ведущих хозяйственную деятельность [23].

Именно из-за нечеткости, отсутствия системной спецификации категории «институт» нередко происходят различные научные казусы, когда к числу экономических институтов относят конкуренцию и рынок, право собственности и частную собственность, ломбард и деньги, налогообложение и торговый знак, розничную торговлю и неформальные отношения, бартер и борьбу с алкоголизмом, банкротство и биржу, холдинги и свободные экономические зоны, самоуправление и государственные краткосрочные обязательства, приватизацию и открытые акционерные общества, пенсию и социальную политику, разделение труда и товарный обмен, процентную ставку и страховые запасы, прибыль и присвоение, найм и хозяйствование и т.п. В этой кризисной ситуации сказать, что «понимание "института" ... не только эволюционно видоизменяемо, но и индивидуализировано у различных представителей этой теории и ее современных течений» [42, с. 38] - значит не сказать ничего.

Например, после изложения «нортовской» позиции, В.Л. Тамбовцев ставит вопрос «ребром»: «Является ли регулярное питание институтом? Читатель, ознакомившийся с приведенными выше примерами, уверенно ответит "нет", однако будет прав лишь частично: в жизни существуют ситуации, в которых регулярный прием пищи является институтом!» [41, с. 25]. После такого парадоксального вывода неудивительно, что в качестве примеров институтов Б.В. Корнейчук приводит рукопожатие, частную собственность, брак, образование и рынок [25, с. 16-20], рассматривая их как явления одного порядка. Среди примеров институтов фигурируют также «необходимость чистить зубы» и «необходимость (? - Авт.) стучать по дереву» [25, с. 11]. Вообще говоря, примеры - «слабое звено» практически всех учебных курсов по институциональной экономике.

Трудно принять без дополнительных объяснений и предлагаемые обучаемым тезисы о том, что «институт подобен гену животного (так! - Авт.) организма», а «рутина - совокупность "внутренних" институтов хозяйственного субъекта» [25, с. 12]. Создается впечатление, что их автор находится вне информационного поля экономической науки современной России и абсолютно не в курсе достижений эволюционной экономики и экономической генетики [14; 18; 19].

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2007 Том 5 № 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2007 Том 5 № 3

Тиражирование «общих мест» и стереотипов сочетается с внедрением в учебные курсы неапробированных идей и концепций с целью их популяризации. Конечно, аудитория учебной литературы гораздо шире и восприимчивее, чем литературы сугубо научной. Однако воспринимаемые студентами как «очевидные» постулаты и положения отнюдь не всегда вносят ясность в их понимание институциональных явлений и процессов.

Так, обосновывая методологию экономического институционализма, В.Г. Гребенников основывается на концепции Р. Штаммлера [9, с. 75-88], выдвинутой в конце XIX в. и уже тогда вызывавшей критику за вульгарный юридизм [8, с. 30-57]. В результате автор пытается убедить студентов в том, что «категории социальной науки имеют дело только с социальными отношениями (прежде всего правоотношениями). Это понятия свойств социальных отношений. Например, стоимость - это свойство определенной совокупности правоотношений» [9, с. 82-83], а «институт - это и есть фактически действующая рефлексивная норма и ничего, кроме нее» [9, с. 79]. Но если свести институты к правовым нормам и отношениям, то следует исключить их из предмета экономической науки, ведь любое правоотношение, регулирующее хозяйственную деятельность, есть производная форма экономического отношения. Пространство экономических отношений гораздо богаче и шире пространства правоотношений, но все же беднее институционального пространства, включающего и неэкономические функциональные отношения в обществе, которые, в свою очередь, также частично охвачены правоотношениями [22].

Метафоризм неуместен в учебной литературе по институциональной экономике в той же степени, как в учебниках физики, химии, высшей математики или биологии. Но если метафоры все же используются, они должны, по крайней мере, базироваться на четких определениях, образно фиксируя их в «клиповом» сознании современного поколения студентов.

Однако едва ли корректно советовать обучаемым «включить» образное мышление и представить себе институт как лабиринт [26, с. 89], если далее авторам приходится констатировать: «Понятие институт в нашем описании представляется достаточно размытым, что, в общем, отражает многообразие мнений академического сообщества по поводу его определения» [26, с. 91]. Не помогает и ссылка на авторитет Дж. Коммонса, сокрушавшегося в 1934 г.: «Иногда кажется, что институт подобен зданию, каркас которого сделан из законов и правил, а индивиды являются жильцами этого здания. А иногда кажется, что институт - само поведение жильцов» [цит. по: 26, с. 90]. В связи с этим «кажется» известного американского институционалиста вспоминается не менее известная русская поговорка.

Приведем еще один примечательный пассаж: «В числе недовольных (существующими институтами. - Авт.) агентов, что очень серьезно, может быть природа. Она не является стратегическим игроком, поэтому не нужно опасаться ее мстительной обратной реакции» [26, с. XXXIV]. Природа вообще не является ни игроком, ни агентом, тем более мстительным. Насколько велика необходимость включать в текст учебника подобные ненаучные ремарки? Что это - заигрывание со студенческой аудиторией в стиле постмодернизма?

Стремление авторов учебной литературы по институционализму «объять необъятное» нередко ведет к игнорированию когнитивных возможностей обучаемых и времени, отводимого на изучение курсов. Огромный объем предлагаемого материала сочетается с чрезмерно сложной специальной терминологией и ссылками на недоступные студентам работы. Не учитывается необходимость «при необходимом минимуме информации получить максимум понимания» [38, с. 8] со стороны обучаемых. В этом смысле учебник по институциональной экономике под редакцией А.Н. Олейника можно с уверенностью считать учебником для преподавателей, а не для студентов.

К сожалению, «узким местом» большинства учебных курсов являются их слабая логика и отсутствие системности изложения материала. Недостаточно обоснован, например, алгоритм изучения институциональной экономики, заявленный в одном из учебников: институты ^ сети ^ трансакционные издержки ^ контракты [26]. В общем и целом пра-

вильно установив определенные блоки системы категорий институциональной экономической теории, авторы не обнаружили четких связей между ними. В результате в учебный процесс закладываются «мины замедленного действия». Так, обосновывается, что на базе институтов формируются устойчивые связи между субъектами, которые «приводят к возникновению устойчивых структур отношений. О таких структурах, или сетях, мы можем говорить как о форме существования институтов» [26, с. XXIX]. При этом к самим институтам причислены налогообложение, государственная собственность, система высшего образования, обязательная вакцинация новорожденных, уголовно-процессуальный кодекс, правила дорожного движения, парламент и судебная система [26, с. XXVII, XXXIV, XXXVIII]. Интересно, как приведенный логический алгоритм позволяет объяснить студентам отсутствие сетевой формы у «институтов» обязательной вакцинации, уголовного кодекса или правил дорожного движения?

В пособии О.С. Сухарева, оригинально сочетающем институциональную и эволюционную теории, после изучения прав собственности происходит неожиданный переход к анализу экономической преступности, затем рассматривается эволюционная макроэкономика, а далее преподносится концепция экономической дисфункции. Несмотря на использование визуальных технологий и методов формализации, данный лекционный курс не выглядит целостным. Другая крайность характерна для популярного учебного пособия «Институциональная экономика» А.Н. Олейника, в котором определение института впервые зафиксировано лишь в середине текста [36, с. 188].

Пособие А.Б. Тарушкина построено на изложении концепций основных представителей институционализма, начиная с Т. Веблена и заканчивая Д. Беллом и О. Тоффлером, т.е. 1960-70-ми гг. Такие хронологические рамки можно признать адекватными для работ советского периода [32; 39; 24], поскольку тогда даже «старый» институционализм был для научного сообщества нашей страны сверхновым явлением. «Хрестоматийный» подход к изложению учебного материала в учебном пособии А.Б. Тарушкина явно превалирует над конструктивно-критическим анализом концепций институционалистов прошлого, их переосмыслением в свете современных достижений институциональной экономической теории. Трудно понять и многих современных российских исследователей, продолжающих упорно цитировать классическую работу Д. Норта 1990 г. спустя более чем 15 лет ее выхода в свет. Но еще более нелепо требовать от студентов дать «общее определение института» [25, с. 39], если перед этим предложено десять его различных определений.

Представляется, что система базовых категорий институциональной экономики должна структурировать абстрактное представление об институциональных отношениях, которое далее необходимо конкретизируется в многообразии форм проявления их сущности - собственности на условия, ресурсы, факторы и продукт производства. Такая конкретизация в учебном процессе может быть достигнута в ходе восхождения по уровням строения институциональной системы - от отдельного субъекта (единичное), через осмысление предприятия, региона и национального государства до мирового хозяйства (всеобщее). Это позволит выявить институциональную специфику (особенное) хозяйственных субъектов и систем разного масштаба, оценить перспективы их дальнейшей эволюции.

Неизжитые «следы» вузовского лжепатриотизма как следствия острой конкуренции образовательных учреждений приводят к «местечковому» характеру некоторых курсов, цитированию исключительно «своих» и игнорированию или субъективному отбору «чужих» исследователей. Результатом является искаженное отражение состояния институционального направления экономической науки современной России. Конечно, только забывчивостью авторов можно объяснить, например, тот факт, что в фундаментальном курсе институциональной экономики среди ведущих представителей институционализма нашей страны не находится места Б.А. Ерзнкяну, С.Г. Кирдиной, Г.Б. Клейнеру, Д.С. Львову, В.М. Полтеровичу, О.С. Сухареву и многим другим широко известным исследователям [26, с. 39]. Но не стоит забывать, что российский институционализм развивается не толь-

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2007 Том 5 № 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2007 Том 5 № 3

ко в «стольном граде» Москве, и студенты должны, по меньшей мере, узнать об этом из предлагаемой им учебной литературы.

Институциональный подход используется и как способ маскировки элементарной методологической неграмотности. Вот, например, как один из авторов учебных пособий по институциональной экономике кратко излагает суть теории стоимости (ценности по его терминологии): «В классической школе, которая составляет базис теории индустриальной экономики, ценность выступает как трудовая ценность. Она равна объему простого труда, затраченного на изготовление продукта. В информационной экономике общественная ценность блага определяется его способностью увеличивать продолжительность высшей деятельности человека» [25, с. 24]. Комментарии представляются излишними. Если и в начале XXI столетия институты трактуются в соответствии с подходом основоположника институционализма Т. Веблена как «исторически сложившиеся представления людей, выступающие в роли правил общественной жизни» [25, с. 5], то нетрудно прийти к нетривиальному заключению, что институты - это умозрительное явление, поскольку их содержанием являются представления людей, стереотипы их мышления и «образы мыслей». Получается, что общественным сознанием определяется бытие людей, а не наоборот...

В свете изложенных «претензий» заслуживает внимания самокритичное замечание А.Е. Шаститко, чья неоднократно переиздававшаяся монография по новой институциональной экономической теории активно используется в учебном процессе в ГУ ВШЭ, МГУ им. М.В. Ломоносова и многих других вузах страны. По его мнению, текущее состояние российского институционализма «характеризуется формированием исследовательских конвенций, степень устойчивости которых пока затрудняет создание учебника, аналогичного тем, которые существуют по таким дисциплинам как микроэкономика, макроэкономика, эконометрика, теория организации отраслевых рынков, международная экономика и многим другим» [46, с. 13]. Если «в учебниках воспроизводится твердое ядро науки» [26, с. 3], то могут ли быть созданы полноценные учебники по научному направлению, еще не имеющему «твердого ядра»?

Современный экономический институционализм переживает этап становления единой общепризнанной методологической базы. Пока что для научной и учебной литературы по институциональной экономике характерно расчленение изучаемого объекта на отдельные моменты и элементы, описание их отношений. Так, предприняты продуктивные попытки разграничения понятий рутины, ментальной модели, ценности, нормы и правила [26, с. 51-85], актора и агента [26, с. XXXII]. Усиливая реалистичность представлений о модели «экономического человека», ученые наносят теоретические удары по неоклассической концепции абсолютно рационального поведения индивидов: «Предсказывать экономические результаты поведения ансамбля коварных, жадных, близоруких людей, склонных при этом к героизму и бескорыстию, и есть одна из задач институциональной экономики» [26, с. XXIV].

Но этого еще недостаточно для системного отражения и совершенствования институциональной подсистемы хозяйства. Важно выявить внутреннюю связь и соподчиненность ее элементов, перейдя к разработке соответствующей теоретической системы. Явное и четкое установление общих основ и внутренних связей между различными разделами институционализма призвано способствовать углубленному пониманию обучаемыми реального состояния этого научного течения и системности изучаемого им аспекта хозяйственной жизни.

Хотя всякое начало трудно, но и без начала нет науки. Первые опыты создания учебных курсов по институциональной экономике, достоинства которых безусловны, объективно не чужды «пробелов» и противоречий методологического и методического характера. Существующее положение в учебной литературе по институциональной экономике в вопросах определения основных категорий и уточнения их взаимосвязей неразрывно связано с необходимостью пересмотра установившихся традиций и стереотипов.

Во-первых, при анализе институтов речь зачастую идет о «структурах, упорядочивающих человеческую деятельность» [26, с. XXVII], но не о соответствующих функциях, что отвечало бы принципам системного подхода, согласно которому все сообщества людей «представляют собой системы, каждая из которых есть органическое целое, состоящее из взаимодействующих частей. Поэтому они предстают перед нами в двух аспектах: структурном и функциональном» [43, с. 196]. Недопустимо объяснять институциональный аспект общественно-экономических отношений исключительно сквозь призму структурализма, игнорируя эвристический потенциал функционализма. Однако именно такую позицию занимают авторы некоторых учебников по институциональной экономике. По их мнению, нормы поведения отражаются в упорядочивающих деятельность людей структурах и именно «эти структуры, правила, которые дополнены механизмами принуждения к их исполнению, мы называем институтами» [26, с. XXVII]. В свою очередь, институты определяют возникновение устойчивых связей, а затем и сетей отношений между субъектами, которые трактуются как форма существования институтов [26, с. XXIX]. В данной научной концепции одни структуры выступают формами реализации других, но что именно они структурируют, какие функции воспроизводят - остается «за кадром».

Разрешению данного противоречия могло бы способствовать более активное вовлечение в научный оборот категории «институция», раскрываемой как социальная форма функций, закрепленных за субъектами и объектами общественных отношений в процессе разделения труда [15; 16; 20; 21]. На это указывает и этимологическое значение данного слова (от лат. ^й^ю) - устройство, образ действия, наставление, учение, указание [10, с. 410; 37, с. 155]. Поэтому институцию следует понимать онтологически как социализированную функцию, «а гносеологически - как свод, систему знаний по осуществлению этой функции, как описание данной функции для передачи информации о ней, для обучения, для формирования актора, способного выполнять эту функцию в системе правил, норм, положений, инструкций и т.п.» [1, с. 94; 16, с. 26]. По уточнению Т.Н. Волковой, «с этих позиций традиционно принятая категория "общественное разделение труда" при более конкретном рассмотрении выступает как функциональное обособление видов деятельности» [6, с. 874].

Субъекты (акторы), осуществляющие всякую конкретную институцию, становятся ее агентами, т.е. носителями и представителями. В этом смысле институции, словами К. Маркса, суть «различные общественные функции» или «сменяющие друг друга способы жизнедеятельности» [31, с. 493], утверждающие в своих агентах, по мысли Т. Вебле-на, «распространенный образ мысли в том, что касается отдельных отношений между обществом и личностью и отдельных выполняемых ими функций» [5, с. 201]. Суть институции - закрепляемый ей образ действия, производным от которого является образ мысли ее агентов, ведь только «повторяющееся действие формирует стереотип поведения» [26, с. 23].

Во-вторых, следует отказаться от трактовки институтов как внешних (экзогенных) факторов человеческой деятельности, ее условий. Широко распространена точка зрения, согласно которой «по отношению к человеческой воле институт есть нечто внешнее, навязанное законом ли, обычаем ли» [26, с. 89]. Напротив, по мнению Э.Г. Фуруботна и Р. Рихтера, «эндогенизация институтов критически важна для современной исследовательской программы новой институциональной экономической теории» [44, с. 10]. Без институции как всеобщего эндогенного, хотя и не центрального фактора человеческой деятельности не может быть произведен никакой продукт, поскольку тогда не будет закрепления и устойчивого воспроизводства системы общественного, частного и единичного разделения труда [17]. Поэтому институциональный фактор необходимо не просто учитывать, но измерять, планировать и контролировать в любом производственном и, шире, хозяйственном процессе.

В-третьих, пора признать пагубной тенденцией абстрагирование экономистов-ин-ституционалистов от продвижений в смежных науках - социологии, этнографии, со-

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2007 Том 5 № 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2007 Том 5 № 3

циальной психологии и др. Надо смелее переходить к междисциплинарному синтезу, критически осмысливать и осваивать результаты, достигнутые представителями других общественных наук. Так, например, использование потенциала лингвистики могло бы дать значительную пищу для размышлений теоретикам институциональной экономики, отождествляющим институты и институции, хотя эти понятия разграничиваются во всех европейских языках, а также корректнее уточнить взаимосвязь понятий «субъект», «актор» и «агент» с учетом их этимологии и сложившихся национальных традиций словоупотребления.

За время апробации в России первых учебных пособий по институционализму произошел заметный прогресс в ряде основополагающих областей институциональной экономической теории. В перспективе особое место среди разделов и подходов экономического институционализма могут занять региональный, международный, индивидуальный, а также институциональные измерения, факторный анализ, теория предпочтения институций и институтов, выбора и оптимизации механизмов их действия, экономические основы гражданства и конституционализма. Особенно актуальной становится задача теоретического освещения институциональных закономерностей глобализации. Внутренняя дифференциация институциональной экономики бурно развивается и демонстрирует нарастание ее познавательных возможностей и перспектив интеграции с другими частями теории хозяйства, что должно отразиться в структуре и содержании новых изданий учебных курсов.

Научной общественности России следует внимательнее отнестись к высказанной Д.С. Львовым идее создания фундаментального учебника по институциональной экономике с учетом ее междисциплинарных связей [30, с. 6]. Такой проект, будучи осуществлен под эгидой Отделения общественных наук РАН, мог бы создать мощный импульс интеграции российских институционалистов, усилению системности изучения и преподавания экономического институционализма. Его реализация на основе конкурсного отбора исследователей и их команд позволила бы постепенно выработать базовые методологические конвенции и преодолеть иррационально затянувшееся «брожение умов» в «котле» институциональной теории, канализировав эту энергию в более конструктивное русло.

Внедрение институционализма в процесс высшего образования призвано преодолеть негативные черты доминирующей вульгаризации его основных категорий, усилить их инструментальность и операциональность, сформировать и закрепить у студентов рутины креативного институционального подхода к исследованию феноменов хозяйственной реальности. Эти задачи должны решаться не разрозненно, а сообща, не стихийно, а планомерно, не поверхностно, а системно, не за счет некритического копирования зарубежных концепций, а путем их переосмысления, адаптации и выдвижения новых оригинальных идей с учетом богатых традиций российской экономической мысли.

ЛИТЕРАТУРА

1. Аленичев В.В., Иншаков О.В., Фролов Д.П. Введение в институциональную экономическую теорию страхования. М.: Изд-во «Книжная редакция «Финансы», 2007.

2. Аузан А.А. Предисловие // Институциональная экономика: новая институциональная экономическая теория: Учебник / Под общ. ред. А.А. Аузана. М.: ИНФРА-М, 2006.

3. Введение // Введение в институциональную экономику: Учеб. пособие / Под ред. Д.С. Львова. М.: Экономика, 2005.

4. Введение в институциональную экономику: Учеб. пособие / Под ред. Д.С. Львова. М.: Экономика, 2005.

5. Веблен Т. Теория праздного класса. М.: Прогресс, 1984.

6. Волкова Т.Н. Функциональный отбор - основа формирования отношений собственности (период ранней цивилизации) // Экономическая теория: истоки и перспективы. М.: Экономический факультет МГУ, ТЕИС, 2006.

7. Вольчик В.В. Курс лекций по институциональной экономике: Учеб. пособие. Ростов н/Д: Изд-во Рост. ун-та, 2000.

8. Гайдаров Н. Рудольф Штаммлер и его теория социального монизма // Русское богатство. 1902. № 10.

9. Гребенников В.Г. Гл. 2. Институционализм как методология экономической науки // Введение в институциональную экономику: Учеб. пособие / Под ред. Д.С. Львова. М.: Экономика, 2005.

10. Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. Ок. 50 000 слов. М.: Рус. яз., 1986.

11. Институциональная экономика: новая институциональная экономическая теория: Учебник / Под общей ред. А.А. Аузана. М.: ИНФРА-М, 2006.

12. Институциональная экономика: Учеб. пособие / Под рук. акад. Д.С. Львова. М.: ИНФ-РА-М, 2001.

13. Институциональная экономика: Учебник / Под общ. ред. А. Олейника. М.: ИНФРА-М, 2005.

14. Иншаков О.В. «Ядро развития» в контексте новой теории факторов производства // Экономическая наука современной России. 2003. № 1.

15. Иншаков О.В. Homo institutius - субъект социально освященного действия // Homo institutes - Человек институциональный / Под ред. О.В. Иншакова. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2005.

16. Иншаков О.В. Введение // Иншаков О.В., Фролов Д.П. Эволюция институционализма в российской экономической мысли (IX—XXI вв.): В 4-х т. М.: Экономистъ, 2007. Т. 1.

17. Иншаков О.В. О необходимости развития эволюционного подхода в экономической науке современной России // Экономическая теория: истоки и перспективы. М.: Экономический факультет МГУ, ТЕИС, 2006.

18. Иншаков О.В. Потенциал эволюционного подхода в экономической науке современной России // Экономическая наука современной России. 2004. № 4.

19. Иншаков О.В. Эволюционная экономика и экономическая генетика // Эволюционная теория, инновации и экономические изменения. VI-ой Международный симпозиум по эволюционной экономике (г. Пущино, 23-24 сентября 2005 г.). М., 2005.

20. Иншаков О.В. Экономические институты и институции: к вопросу о типологии и классификации // Социологические исследования. 2003. № 9.

21. Иншаков О.В., Фролов Д.П. Институционализм в российской экономической мысли (IX-XXI вв.): В 2-х т. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2002.

22. Иншаков О.В., Фролов Д.П. Институциональность пространства в концепции пространственной экономики // Пространственная экономика. 2007. № 1.

23. Иншаков О.В., Фролов Д.П. Место институционализма в экономической науке // Экономист. 2005. № 10.

24. Козлова К.Б. Институционализм в американской политэкономии: Идейно-теоретические основы либерального реформизма. М.: Наука, 1987.

25. Корнейчук Б.В. Институциональная экономика: учебное пособие для вузов. М.: Гар-дарики, 2007.

26. Кузьминов Я.И., Бендукидзе К.А., Юдкевич М.М. Курс институциональной экономики: институты, сети, трансакционные издержки, контракты: учебник для студентов вузов. М.: Изд. дом ГУ - ВШЭ, 2006.

27. Кузьминов Я.И., Юдкевич М.М. Институциональная экономика: Учеб.-метод. пособие: В 3-х ч. М.: ГУ-ВШЭ, 2000.

28. Лебедева Н.Н. Новая институциональная экономическая теория: Лекции, тесты, задания: Учеб. пособие. Волгоград: Волгоградское научное изд-во, 2005.

29. Литвинцева Г. Введение в институциональную экономическую теорию: Учеб. пособие. Новосибирск: НГТУ, 1999.

30. Львов Д.С. Предисловие // Homo institutius - Человек институциональный / Под ред. докт. экон. наук О.В. Иншакова. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2005.

31. Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Т. I. Кн. I: Процесс производства капитала. М.: Гос. изд-во полит. лит., 1951.

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2007 Том 5 № 3

Экономический вестник Ростовского государственного университета Ф 2007 Том 5 № 3

32. Мархонько В.М., Третьяков В.А. Институциональное направление современной буржуазной политической экономии: Критический анализ. Минск: Вышэйш. шк., 1981.

33. Московский А. Пределы институционализма // Экономист. 2005. № 6.

34. Нуреев Р.М. Гл. 1.1. Эволюция институциональной теории и её структура // Институциональная экономика: Учебник / Под общ. ред. А. Олейника. М.: ИНФРА-М, 2005.

35. Олейник А.Н. Институциональная экономика: Учеб. пособие. М.: ИНФРА-М, 2000.

36. Олейник А.Н. Институциональная экономика: Учеб. пособие. М.: ИНФРА-М, 2005.

37. Подосинов А.В., Козлова Г.Г., Глухов А.А. Lingua Latina. Латинско-русский словарь. Ок. 13 000 слов. М.: Флинта; Наука, 1998.

38. Седов Л.И. Механика сплошной среды: В 2-х т. Т. I. М.: Наука, Главная редакция физико-математической литературы, 1983.

39. Сорокина С.Г. Сценарии будущего или иллюзии прошлого?: (Об институционализме как направлении буржуазной экономической мысли). М.: Мысль, 1981.

40. Сухарев О.С. Основные понятия институциональной и эволюционной экономики. Краткий курс лекций: Учеб. пособие. М.: Центр эволюционной экономики ИЭ РАН; Брянск: Изд-во Брянского госуниверситета, 2004.

41. Тамбовцев В.Л. Гл. 1. Правила и институты // Институциональная экономика: новая институциональная экономическая теория: Учебник / Под общей ред. А.А. Аузана. М.: ИНФРА-М, 2006.

42. Тарушкин А.Б. Институциональная экономика: Учеб. пособие. СПб.: Питер, 2004.

43. Уайт Л. Избранное: Эволюция культуры. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004.

44. Фуруботн Э.Г., Рихтер Р. Институты и экономическая теория: Достижения новой институциональной экономической теории. СПб.: Издат. дом СПбГУ, 2005.

45. Ходжсон Дж. Экономическая теория и институты: Манифест современной институциональной экономической теории. М.: Дело, 2003.

46. Шаститко А.Е. Новая институциональная экономическая теория. М.: Экономический факультет МГУ, ТЕИС, 2002.