CC BY
87
в. с изображением джейрана [4, с.24, 46-47, 73, Т.10; 35, рис. 14, табл.].
Таким образом, данные сосуды дополняют группу среднеазиатской (поздне-согдийской?) торевтики VIII-IX в. выделенной ранее Б.И.Маршаком. Вопрос о путях и времени попадания таких сосудов в Предуралье до сих пор остается дискуссионным и является темой отдельного исследования.
Литература
1. Даркевич В.П. Художественный металл Востока VIII-XIII вв. Произведения восточной торевтики на территории Европейской части СССР и Зауралья. - М.: Наука, 1976. 198 с.
2. Древности Таджикистана. Каталог выставки / отв. ред. Е.В.Зеймаль. - Душанбе: Изд-во «Дониш», 1985. 344 с.
3. Казаков Е.П. Памятники болгарского времени в восточных районах Татарии. - М.: Наука, 1978. 132 с.
4. Маршак Б.И. Согдийское серебро. Очерки по восточной торевтике. - М.: Гл. ред. восточной лит-ры «Наука», 1971. 191 с., ил.
5. Руденко К.А. Булгарское серебро. Древности Биляра. Том II. - Казань: Заман, 2015. 528 с.: ил.
6. Смирнов Я.И. Восточное серебро. Атлас древней серебряной и золотой посуды восточного происхождения, найденной преимущественно в пределах Российской империи. Издание Имп. Археологической Комиссии ко дню 50-летия её деятельности. - СПб, 1909. 18 с., 130 табл.
7. Сокровищница татарской культуры: Альбом-каталог. Собрание музея национальной культуры: наследие и современность (VI-XXI вв.). - Казань: тат. кн. изд-во, 2012. 368 с.
8. Тревер КВ., Луконин В.Г. Сасанидское серебро. Собрание Государственного Эрмитажа. М.: Искусство, 1987. 240 с.
Referenses
1. Darkevich V.P. Art metal of the East VIII - XIII centuries. Products east toreutic in territory of the European part of the USSR and Ural Areal. - Moscow: Publishing house «Nauka», 1976. 198 p.
2. Antiquities of Tajikistan. An exhibition catalogue / edit. E.V.Zejmal. - Dushanbe: Publishing house "Donish", 1985. 344 p.
3. Kazakov E.P. Ancient settlements of Bulgarian time in east areas Tataria. - Moscow: Publishing house «Nauka», 1978. 132 р.
4. Marshak B.I. Sogdian silver. Stories on east toreutic. - Moscow: Publishing house «Nauka», 1971. 191 p.
5. Rudenko K.A. Bulgars silver. Antiquities of Biljar. II. - Kazan: Publishing house «Zaman», 2015. 528 p.
6. Smirnov Y.I. East silver. The atlas of ancient silver and gold ware of east origin found mainly within the Russian empire. The edition of the archaeological Commission. - S-Petersburg, 1909. 18 p., 130 tab.
7. The Treasury of the Tatar culture: the Album-catalogue. Collection of a museum of national culture: a heritage and the present (VI - XXI centuries). - Kazan: Tatar Publishing house, 2012. 368 p.
8. Trever K.V, Lukonin V.G. Sasanian silver. Collection ofthe State Hermitage Moscow: Publishing house «Art», 1987. 240 p.
УДК 75.041:27
ААКвитко
ОСОБЕННОСТИ ВИЗУАЛИЗАЦИИ АРХЕТИПА ГЕРОЯ В СВЕТСКОМ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОМ ИСКУССТВЕ НА ХРИСТИАНСКУЮ ТЕМАТИКУ
Статья посвящена выявлению специфики архетипа героя в светском христианском искусстве. Автор описывает основные характеристики универсального культурного архетипа героя, а также его специфические черты в христианской картине мира. Далее представлена типология вариантов визуализации архетипа героя в искусстве на христианскую тематику. Среди них такие образы как герой-спаситель, герой-воин, мудрый старец, подвижник.
Ключевые слова: христианское изобразительное искусство, архетип героя в христианстве, образ героя-спасителя, воина, подвижника, старца, патернализм религиозных архетипов, христианские ценности в искусстве
Anna A. Kvitko FEATURES OF THE HERO ARCHETYPE IN THE SECULAR ART WORKS ON CHRISTIAN THEMES
The article discusses the interaction of Christian images with universal cultural archetypes in contemporary artistic process. A purpose of the article is to determine the characteristics of the hero archetype implementation in Christian art. Further, the author describes the most significant variations in the archetype of the hero in the secular art of the Christian subjects. There are a hero-savior (Jesus Christ), a hero-warrior, an ascetic (Christian saints, itinerant travelers, artists (painters, poets, philosophers), an old man or another sage in this series.
Key words: Christian art, the archetypes of the art, the archetype of the hero in Christianity, the image of the hero-savior, a warrior, an ascetic, old man, Christian anthropomorphic images in secular art, religious paternalism, archetype Christian values in art
В современной гуманитарной науке проблеме христианских ценностей посвящено множество исследований в культурологии, религиозной и социальной философии, социологии и других областях. В то время как в искусствоведении проблема взаимодействия христианских образов и универсальных архетипов исследована в меньшей степени.
В качестве объекта данной статьи выбрано светское изобразительное искусство на христианскую тематику, предметом являются особенности визуализации универсального архетипа героя в его христианском понимании. Исследование предполагает пересечение методологических подходов, в том числе общенаучных методов, методов искусствознания и культурологии, а также анализ архетипического аспекта с точки зрения аналитической психологии.
Архетип героя - один из наиболее востребованных среди антропоморфных образов, основополагающей функцией которого является осуществление посредничества между сакральным миром творца и миром реальности. Культурологи АА.Пелипенко и И.Г.Яковенко отмечают отличную природу данного архетипа от архетипа демиурга «медиативная функция определяет полусакральную природу культурного героя. В отличие от божественного творца-демиурга, создающего космос «не сходя с места», культурный герой подвижен, динамичен. Для его образов характерны мотивы поисков, путешествий и вообще активных перемещений в культурном пространстве» [6, с.130]. В религиозном искусстве архетип героя служит, главным образом, выражению процессов духовного поиска, совершенствования, созерцания личности. Данный архетип воплощает традиционные, вечные смыслы и, вместе с тем, оказывается гибким в условиях адаптации к современной картине мира.
Американский ученый Дж. Кэмпбэлл рассуждая о роли архетипа героя в современности, обращает внимание на потерю четких ценностных ориентиров «человек не ведает, куда он идет. Он не ведает, что им движет» [4, с.372], говорит о недееспособности религиозных организаций в современном секуляризированном обществе и необходимости трансформации героических деяний [4, с.373]. Подобным образом правомерно охарактеризовать и массовое сознание современника. Вот почему вопрос о преобразовании архетипа героя в условиях современной культуры имеет актуальное звучание. Э.Б.Кандаева отмечает расшатанность религиозного мировоззрения на современном этапе, говорит о совмещении нескольких картин мира одновременно для человека эпохи постмодерна [3, с.78]. В ситуации духовного хаоса значимым становится поиск утраченных опор, возрождение православных традиций. Учитывая раскрепощенное религиозное сознание индивидуума современного общества, сфокусируем внимание на переосмыслении христианских качеств героических образов в современном светском религиозном искусстве.
В произведениях, отвечающих критериям христианской художественной образности, прямо или косвенно касающихся религиозной проблематики универсальный архетип приобретает специфические черты. Ценностный фундамент христианства предполагает формирование героя, обладающего определен-ными качествами.
В традиционном церковном искусстве мастер изображает эталонную личность как образец для духовного роста зрителя. Из этого следует свойство образцовости или эталонности. В светском изобразительном искусстве на религиозную тематику художник может действовать разными путями. Одни мастера сохраняют приверженность традиционному языку иконописи, другие используют иные художественные средства выразительности. В целом, христианские героические образы являются своеобразной духовной настройкой зрителя, который умозрительно сопоставляет себя с героем как эталоном праведного человека. Зритель путем усилия визуального мышления постигает морально-нравственные и религиозные установки. Важной составляющей героя как религиозного архетипа является его патерналистический потенциал, который выражается в покровительстве, защите верующих.
В связи с упомянутыми свойством подвижности и роли медиатора, в визуализации этого архетипа сопутствующими элементами часто становятся такие мотивы как путь, путешествие, странствие. Общим для церковного и светского искусства является визуальное сопровождение образа героя христианскими символами, которые содержат в себе потенциал связующего звена между миром человеческим и божественным (примерами таким символов являются крест, древо, лествица, храм, башня, свеча].
В творчестве современных художников сохраняется интерес к мотивам необычности рождения, умирания и воскресения, духовных странствий героя, что подтверждается изобилием соответствующих сюжетов в искусстве. Одно из объяснений большей востребованности в искусстве образа героя, чем Бога-Отца и Демиурга дает историк искусства В.Г.Власов: «Герой, совершая подвиг, показывает пример самоотверженности (иногда в прямом смысле жертвуя телом ради духа]. Поэтому в художественном творчестве именно герой, а не бог становится главным действующим лицом. Он служит предметом восхваления, поклонения, подражания и любви...а почти неизбежная гибель героя воспринимается радостно (ведь ему обеспечено бессмертие]» [2, с.146-147]. Для христианского героя характерны акцентирование не физи-ческой силы, но силы духа, а также качества жертвенности, любви к ближнему, милосердия, смирения.
Тема героических деяний стала одной из самых востребованных в современном искусстве на христианскую тематику. Наиболее часто встречающимися вариациями архетипа героя являются образы спасителя, воина, подвижника, старца. Их общность заключается в репродуцировании мужской модели поведения, они совершают зримые и незримые действия и деяния. Если герой в общем смысле этого слова, а также герой-воин сам совершает активные и решительные поступки, то старец осуществляет не менее ценную духовную деятельность, как бы действуя бездействием, он способен направить и помочь герою. Еще один тип, отражающий развитие духовной жизни, - это подвижник. Он занимает пограничное положение между достигшим бесстрастного состояния ума старцем и активно действующим героем. Приведем характеристику каждого из типов.
Первенство принадлежит архетипическому образу героя-спасителя. В христианской картине мира праобразом всех героев можно считать Иисуса Христа. М. Элиаде замечает, что у «христиан всех конфессий центром религиозной жизни является драма Иисуса Христа» [11, с. 168] и «Религиозный опыт христианина основывается на подражании Христу как образцу, на литургическом повторении жизни, смерти, воскрешения» [11, там же]. Повторение в искусстве сюжетов, связанных с жизнью Иисуса, является своеобразным
символическим действием, регулярное воспроизведение которого необходимо для спасения души. В наши дни изображение фрагментов жизни Иисуса является возможностью прочувствовать личность Спасителя и осуществить шаги своего индивидуального духовного пути.
Мотив героя-спасителя возник отнюдь не в христианстве. КГ.Юнг пишет, что мотив героя-спасителя, пожранного чудовищем и чудесным образом возродившегося существовал задолго до христианских времен [13, с. 66]. Христианство переосмысляет этот миф, где максимальная степень выразительности достигается в сюжете о распятии и жертвоприношении бога, «себя же себе самому» [4, с.259-260]. Герой-спаситель в христианстве являет тип отношения человека и Бога, где Бог нисходит к человеку, воплощается в человеческом теле, проповедует, страдает и умирает. Во многих религиозных произведениях искусства моделируется этот процесс нисхождения божественного к человеку.
Почитаемым в ортодоксальной церкви и часто повторяемым в светском искусстве является образ Св. Георгия Победоносца, актуализирующего архетип героя-воина. Как и в случае с другими архетипами основоположники идей о мономифах указывают на дохристианское происхождение героя-воина. М. Элиадэ упоминает, что с приходом христианства языческих богов и героев невозможно было искоренить, в связи с чем они «христианизировались» [11, с.171]. Так, языческий герой, убивающий дракона, стал Георгием-победоносцем [там же]. Заметим, что при переходе архетипических образов в христианство, они наделяются христианскими ценностными установками. Также на их формирование оказывают влияние историко-политические детерминанты. Советский искусствовед М.В.Алпатов, ссылаясь на других российских и советских исследователей, обращает внимание на тот факт, что историческое становление образа Георгия тесно взаимосвязано с идеями патриотизма, окрашенного в то время в религиозные тона [9, с.296-297]. В современном российском искусстве, по большей части, образ Георгия-воина трактуется в традиции древнерусского искусства и тоже имеет патриотический подтекст. Функция защитника прочитывается многоаспектно: это и защита веры, и защита русской земли, а в переносном смысле и ее идентичности. Алпатов также отмечает ряд ключевых отличий образа Георгия в древнерусских памятниках от средневековых рыцарей Западной Европы. По его мнению, в них нет такой страстности и задора, но зато сильнее выражены качества альтруизма, долженствования и защитника справедливости [1, с.296-297]. Тенденция ухода от натуралистической трактовки сюжета и акцентирование внимания на духовно-этическом аспекте подвига сохраняется в русском искусстве и в наши дни.
Подробное исследование бытования этого архетипа в изобразительном искусстве от возникновения до наших дней проводит Наталья Владимировна Регинская в своей монографии. Будто развивая мысль Алпатова, она также отмечает, что архетип Георгия-Победоносца является наиболее устойчивым и выразительным символом «единства торжествующей религии и власти» [9, с.293-294]. Заметим, что это не единственная из веера идей, заключенных в этом архетипическом образе. Важнейший из посылов этого образа в древнерусском искусстве сформулировал Алпатов как возможность выразить идею победы светлого и справедливого человеческого начала над темными и враждебными силами зла [1, с.296-297].
Таким образом, данный архетипический образ выражает идею эталонной личности, которая является проводником воли Божией, открытой человеку, осуществляющей служение Господу личным подвигом. Этот архетип не столько вызывает у зрителя желание подражать, равняться на эталон, сколько патриотические чувства и желание полагаться, вверить себя защитнику. При более глубинных интерпретациях вскрывается важнейший пласт христианского понимания архетипа героя-воина как победителя не только внешних враждебных обстоятельств, но и победы над собой, своей «темной» бессознательной стороной души.
Еще одним распространенным архетипическим образом в искусстве является герой-подвижник. Подвижник - человек, совершающий духовный подвиг, преодолевающий личные страсти, а также противостоящий грехам мира. В творчестве современников в образе подвижников зачастую предстают обобщенные образы странников, почитаемые христианством святые, а также люди культуры (философы, художники, поэты]. Понимание творчества как варианта духовного подвижничества проявлено в работах многих современных светских художников.
Одним из часто продуцируемых образов в светском искусстве на религиозную тематику является образ старца или иначе мудреца. Примером тому может служить творчество классика русской живописи М. В.Нестерова, в чьих работах старцы являются важнейшими персонажами для визуализации в произведениях искусства православного мировидения. Исследователь М.В.Тарасова в ходе анализа произведения «Видение отроку Варфоломею» определяет роль старца как духовного учителя, наставника, обладающего даром «духовного исцеления человеческой души» [10, с.50], а также наставника, посредника, передающего знания [10, с.50]. Этот визуальный образ отвечает потребности зрителя получить поддержку от некой духовной личности, прошедшей определенный путь духовных исканий. По мнению К.Г.Юнга данный архетип актуален в случае восполнения духовного дефицита [12, с.298]. Понятия старца и мудреца являются близкими по смыслу, Юнг даже использует словосочетание «мудрый старец». Оба понятия никак не связаны с возрастом, но отражают состояние духа: «старцем может стать и молодой, но сильный духовно человек» [7, с.11].
В заключение отметим, что архетип героя действительно получает специфические черты в идейном и выразительном плане в христианском искусстве. Причиной тому является ценностный фундамент христианства, который предполагает формирование героя, обладающего определенными качествами. Предлагаемая типология персонажей служит ориентиром для анализа визуальных элементов художественного
образа, а также является опорой в построении смыслов и понимании христианских ценностных установок художественных произведений.
Литература
1. Алпатов М.В. Образ Георгия-воина в искусстве Византии и Древней Руси. Москва // Алпатов М.В. Этюды по истории русского искусства 1967. Том 1. С. 296-310.
2. Власов В.Г. Герой / / Власов В. Г. Новый энциклопедический словарь изобразительного искусства в 10 Т. Том 3: Г-З. СПб. 2005. С. 146-147.
3. Кондаева Э.Б. Христианская культура и человек постмодерна // Вестник майкопского государственного технологического университета. 2011. № 2. - С. 75-79.
4. Кэмпбелл Д. Герой с тысячью лицами: миф, архетип, бессознательное. Киев. 1997.
5. Овчинников АН. Символика христианского искусства. М., 1999.
6. Пилипенко АА., Яковенко И.Г. Культура как система. М., 1998.
7. Православные старцы: жизнеописание, мудрость, молитвы / Авт. сост. Л.Н.Славгородская. Москва, 2013.
8. Ранк. О. Миф о рождении героя. Киев. 1997.
9. Регинская Н.В. Св. Георгий Победоносец - небесный покровитель России в изобразительном искусстве Европы и России. СПб., 2010.
10. Тарасова М.В. Образовательная миссия визуализации православной системы бытия в произведениях изобразительного искусства Михаила Васильевича Нестерова // Православное искусство в современном мире, ред. Т. А. Резвых, 2014. С. 41-53.
11. Элиадэ М. Аспекты мифа / пер. с фр. В. Большакова; ст. и коммент. Е. Строгановой. М., 1995.
12. Юнг К.Г. Душа и миф: шесть архетипов. Киев. 1996.
13. Юнг. К.Г. Архетип и символ. Москва. 1991.
References
1. Alpatov M. V. Obraz Georgiia-voina v iskusstve Vizantii i Drevnei Rusi (The image of George warrior in the art of Byzantium and Ancient Rus), Etiudy po istorii russkogo iskusstva (Studies on the history of Russian art), Moscow, 1967, pp. 296-310.
2. Vlasov V.G. Geroj (Hero). Novyj jenciklopedicheskij slovar' izobrazitel'nogo iskusstva v 10 T. (The new Encyclopedic Dictionary of Fine Arts in 10 volumes), SPb. Tom 3: G-Z. 2005. pp. 146-147.
3. Kondaeva Je.B. Hristianskaja kul'tura i chelovek postmoderna (Christian culture and the postmodern man). Vestnik majkopskogo gosudarstvennogo tehnologicheskogo universiteta (Bulletin of the Maikop State Technological University), Maikop, 2011. no 2. pp. 75-79.
4. Kjempbell D. Geroj s tysjach'ju licami: mif, arhetip, bessoznatel'noe (The Hero with a Thousand Faces). Kiev. 1997.
5. Ovchinnikov A. N. Simvolika hristianskogo iskusstva (Symbolism of Christian Art). Moscow, 1999.
6. Pilipenko A.A., Jakovenko I. G. Kul'tura kak sistema (A culture as a sistem). Moscow, 1998.
7. Slavgorodskaja. L.N (comp.). Pravoslavnye starcy: zhizneopisanie, mudrost', molitvy (Orthodox elders: life, wisdom, prayer). Moscow, 2013.
8. Rank. O. Mif o rozhdenii geroja (The myth of the birth of the hero). Kiev. 1997.
9. Reginskaja N.V. Sv. Georgij Pobedonosec - nebesnyj pokrovitel' Rossii v izobrazitel'nom iskusstve Evropy i Rossii (St. George -. The heavenly patron of Russian fine art in Europe and Russia). SPb., 2010.
10. Tarasova M.V. 2014. Obrazovatel'naja missija vizualizacii pravoslavnoj sistemy bytija v proizvedenijah izobrazitel'nogo iskusstva Mihaila Vasil'evicha Nesterova (The educational mission of being orthodox visualization system in works of art by Mikhail Vasilievich Nesterov). Pravoslavnoe iskusstvo v sovremennom mire ( An Orthodox Christian art in the modern world), Krasnoyarsk, 2014, pp. 41-53.
11. Eliade M. Aspekty mifa (Aspects of the myth). Moscow, 1995.
12. Jung K.G. Dusha i mif: shest' arhetipov (The soul and the myth of six archetypes). Kiev, 1996.
13. Jung. K.G. Arhetip i simvol (Archetype and Symbo). Moscow, 1991.
УДК 13.07.25 + 18.01
Т.Ю.Гордеева
«ТЕХНЭ» ПЕВЧЕСКОГО ЗВУКА ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОЙ И ВОСТОЧНОЙ ТРАДИЦИЙ
Звуковое мышление, присущее той или иной мировой певческой культуре исходит из собственной онтологии пространственных представлений при порождении внутренней формы звука и по-своему совершенствует «конструкцию» телесного музыкального инструмента, вырабатывая «технику» игры на нем для максимального приближения реального звучания к воображаемой внутренней форме. Принципы «технэ» певческого звука западно-европейской традиции связаны с объект-субъектным миропониманием человека и Космоса, как «Я» и «Другого». Стремлением познать «Другое» через звук, «означить» его звуковым «следом» объясняется «экстраверт-ная» от собственного тела направленность звучания. Полярным к «технэ» бельканто является обертональное (восточное) пение. В его основе лежит «интровертная» направленность звучания, которая объясняется сосредоточенностью на звуке как цели звукопроизводства.
Ключевые слова: певческая культура, телесность, «технэ», монопространство, полипространство, «экстра-вертная» направленность звука, «интровертная» направленность звука, бельканто, обертональное пение.
Tatiana.Ju. Gordeeva «TECHNE» OF SINGING SOUND IN WEST-EUROPEAN AND ORIENTAL TRADITIONS.
Sound thinking, innate of one or the other singing culture, is derived from its own ontological spatial perceptions when the inner form of the sound is being made, and in its own way improves the 'construction' of corporal musical instrument, elaborating a 'technique' to attach the real sound to its imagined inner form to the maximum. The principles of 'techne'
