CC BY
39
лось без консультативного участия Эшпая. Для него шиялтыш был символом марийского инструментального самовыражения. В воспоминаниях Эшпая-сына об отце можно найти следующее: «Как-то мы шли с ним по лесу, он срезал камышинку, сделал из нее флейту и заиграл на ней. Что-то ему не понравилось, и через минуту был готов уже второй инструмент, с другим звукорядом. Теперь я понимаю, что диссертация отца «О музыкальных инструментах народа мари» основана на глубоком знании родной природы» [8, с.18]. Яков Эшпай смотрел на создаваемый на его глазах фильм глазами марийского массового зрителя, прекрасно понимая - в академической флейте будет увидена и услышана новая трансформация близкого и роднонапол-ненным рядом примечательных событий.
После кратковременной «эпохи Палантая», завершившейся в начале 1924 года, начинается подъем новой волны марийского «национального строительства», на вершине которой оказался Яков Эшпай. В этой не лишенной романтических надежд обстановке созидания сплелись знаковые успехи (особенно в системе образования и исполнительства] и неожиданные проблемы (драматический провал затеи с первой марийской оперой]. В данный процесс создания нового художественного мира целенаправленно оказался вовлеченным отечественный кинематограф. Именно в зрительном зале открывались не только перипетии лирических переплетений судеб героев, но достаточно рельефно в художественной форме декларировались стратегические приоритеты форсированного строительства национального музыкального искусства. А главные ее действующие лица представлялись активными первопроходцами и созидателями новой «счастливой жизни», к которой они вели за собой свои народы силой создаваемой национальной музыки!
Судьба многих их прототипов в реальной жизни оказалась впоследствии не такой счастливой...
Литература
1.Васин К.К. Просветительство и реализм. Йошкар-Ола: Марийское кн. Издательство, 1975 - 246 с
2.Жаров М. «Путевка в жизнь»: Мустафа // Жаров М. Жизнь. Театр. Кино: Воспоминания. - М., 1967. - С. 288-295.
3.Исиметов М. Йыван Кырля: Очерк жизни и творчества. - Йошкар-Ола, 1984. - 119 с.
4.История музыки народов СССР. Т.2: 1932-1941. М.: Советский композитор. - 1970 - 523 с.
5.Лебедев Н.А. Очерки истории кино СССР. Немое кино: 1918-1934. - М.: Искусство, 1965.
6.Маклыгин А.Музыкальные культуры Среднего Поволжья: становление профессионализма. Казань: Казанская консерватория, 2000. - 311 с.
7.Сахаров Л.Н. Пять встреч с Палантаем// И.С.Ключников-Палантай. 1886-1986. Йошкар-Ола: Марийское книжное издательство, 1986 - С.83-85
8.Эшпай А.Я. Непрошедшее время. Беседы разных лет. М.: Композитор, 2005 - 112 с.
Reference
1.Vasin K.K. Prosvetitel'stvo i realizm. Joshkar-Ola: Marijskoe kn. Izdatel'stvo, 1975 - 246 c.
2.ZHarav M. «Putevka v zhizn'»: Mustafa // ZHarov M. ZHizn'. Teatr. Kino: Vospominaniya. - M., 1967. - S. 288-295.
3.Isimetov M. Jyvan Kyrlya: Ocherk zhizni i tvorchestva. - Joshkar-Ola, 1984. - 119 s.
4.Istoriya muzyki narodov SSSR. T.2: 1932-1941. M.: Sovetskij kompozitor. - 1970 - 523 s.
5.Lebedev NA Ocherki istorii kino SSSR. Nemoe kino: 1918-1934. M., - Iskusstvo - 1965.
6.Maklygin AMuzykal'nye kul'tury Srednego Povolzh'ya: stanovlenie professionalizma. Kazan': Kazanskaya konser-vatoriya, 2000. - 311 s.
7.Saharov L.N. Pyat' vstrech s Palantaem// I.S. Klyuchnikov-Palantaj. 1886-1986. Joshkar-Ola: Marijskoe knizhnoe iz-datel'stvo, 1986 - S.83-85
8.Ehshpaj A.YA. Neproshedshee vremya. Besedy raznyh let. M.: Kompozitor, 2005 - 112 s.
УДК 902+671:669.056+745.5:669
К.А.Руденко
НОВЫЕ НАХОДКИ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ СЕРЕБРЯНЫХ СОСУДОВ VIII-IX ВВ. Н.Э. ИЗ ПРЕДУРАЛЬЯ И ИХ МЕСТО В СРЕДНЕВЕКОВОЙ ТОРЕВТИКЕ ВОСТОКА
В статье рассматриваются серебряные предметы из Национального культурного центра в Казани. Изучено три изделия: котелок, блюдо и сосуд напоминающий кувшин. Все они украшены орнаментом. На двух из них изображены стилизованные растения. На блюде выгравированы орел и газель - орел нападает на газель. Рисунок фантастического зверя имеется еще на одном блюде из частной коллекции. Все эти предметы изготовлены в одном стиле. Этот стиль ближе всего к художественным металлическим изделиям из Согдианы VII - VIII вв. н.э. Особенности орнамента позволяют считать их более поздними и отнести к VIII - IX вв.
Ключевые слова: художественный металл, раннее средневековье, Урал, Иран, Согд, Сасаниды, котелок, блюдо.
Konstantin A. Rudenko NEW FINDS OF ART SILVER VESSELS VIII-IX CENTURIES A.D. FROM URAL AREAL AND THEIR PLACE IN MEDIEVAL TOREUTIC OF THE EAST
In article silver artefacts from the National cultural centre in Kazan are considered. It is studied three products: a kettle, a dish and a vessel a reminding jug. All of them are decorated by an ornament. On two of them the stylised plants are represented. On a dish the eagle and a gazelle are engraved - the eagle attacks a gazelle. Drawing of a fantastic animal is available on one dish from a private collection. All these subjects are made in one style. This style is the closest to art metal products from Sogd VII - VIII centuries AD allow to consider. At them an especial ornament. Therefore it is possible to consider them as later. Most likely they are dated VIII - IX centuries.
Keywords: art metal, the early Middle Ages, Ural Mountains, Iran, Sogd, Sasanian Empire, a kettle, a dish.
На территории Предуралья известно несколько кладов, содержащих серебряную художественную посуду. Они встречены на достаточно обширной территории от р. Ик в восточных районах Татарстана на юге и до Средней Камы на севере. Значительная ее часть, хранящаяся в Государственном Эрмитаже и в начале ХХ в. была опубликована Я.И. Смирновым [6]. В 1970-х гг. предметы средневековой восточной торевтики из этой коллекции были проанализированы Б.И.Маршаком и В.ПДаркевичем [1; 4]. Некоторые из опубликованных изделий использовались в научных исследованиях, где рассматривались в историко-археологичес-ком контексте [3, с. 28-30].
Среди этих находок выделяется клад, состоящий из серебряной парадной посуды найденный во второй половине ХХ в. в Предуралье, возможно, в западных районах Башкирии. Три предмета из них были приобретены в середине 1990-х гг. Национально-культурным центром «Казань» (г. Казань] и стали доступны для исследования [7, с. 341, кат. № 67, 68, с. 500, 501; кат. №№397-399]. В настоящей статье дается их описание и атрибуция.
1. Серебряный кованый сосуд (кувшиновидный) на небольшом цилиндрическом поддоне, орнаментированный (НКЦ, инв.№13080, МС-12] [7, с. 341, кат. №68; 5, с. 500, кат. №397] (рис. 1].
Рис. 1. Серебряный кованый сосуд. НКЦ, инв.№13080, МС-12.
По: Руденко, 2015, с. 500, кат. № 397.
Высота его 26 см; диаметр тулова в месте наибольшего расширения - 26 см, диаметр дна 13 см.; вес -1150 г. Форма тулова близка боченковидной, плечики четко выражены. Шейка усеченно-коническая с небольшим утолщенным, чуть отогнутым наружу венчиком. На ней выгравировано изображение растительного побега на канфаренном фоне. Побег представляет собой длинный волнообразно изогнутый стебель, в изгибы которого вписаны пышные бутоны. Часть из них преимущественно в нижних изгибах стебля, спускающиеся сверху вниз - это пятилепестковые симметричные бутоны. Тонкими линиями художник очертил нижние лепестки с валютообразными окончаниями как бы незаметно появляющиеся из отростка стебля. Следующими двумя линиями он показал два парных крупных лепестка и завершая композицию между ними изобразил посередине еще не распустившуюся завязь.
Помимо этого, цветка художник использовал еще одну разновидность - восьмилепестковые цветочные бутоны, напоминающие языки пламени, которые вписаны в верхние изгибы стебля и направлены снизу-вверх. Здесь мы видим полностью раскрывшийся цветок: ассиметрично расположенные нижние лепестки с «закрученными» в виде валют окончаниями превращены несколькими выгравированными линиями «дополнившие» их изгибы крупным верхним лепестком и помещенными между ними небольшим круглым средним лепестком в трилистники. Эти трилистники обрамляют расположенный между ними небольшой лепесток с острым луковицевидным завершением. Над последним имеется изображение круглого лепестка, который является лишь логическим завершением общей композиции этого бутона.
Плечико сосуда украшено орнаментом из полукруглых чешуек на каждой из которых имеется художественный поясок из тонких вертикальных гравированных отрезков («сияние»] и выделенным глубоким вертикальным желобком в центре. Они расположены в три ряда. Нижний ряд чешуек дополнен маленькими лепестками, вписанными в пространство между крупными чешуйками. От шейки этот орнаментальный пояс отделен узкой гладкой полоской. Орнамент выполнен чеканкой и гравировкой.
2. Серебряный котелок цилиндрической формы с орнаментом на шейке и плечике (НКЦ, инв. № 13079, МС-11) [5, с. 500, кат. № 399] (рис. 2]. _
Рис. 2. Серебряный котелок. НКЦ, инв.№13079, МС-11. По: Руденко, 2015, с. 500, кат. № 399.
Высота 17,5 см; диаметр 19,6 см.; вес — 650 г. Стенки котелка вертикальные, дно округлое, венчик плоский, немного выдающийся вперед. В верхней половине тулова почти у самого верха имеется выпуклый широкий валик, образующий своего рода шейку. У котелка имеются два ушка, приклепанных к стенке двумя клепками с круглой головкой. Выполнены они в виде переплетённых стеблей растительного побега, образующего фигуру похожую на восьмерку. Стебли оканчиваются бутоном цветка, в центре которого имелось отверстие для гвоздика-клепки. Верхняя петелька овальной формы, нижняя - близкая к сердцевидной.
Тулово котелка имеет три орнаментальных пояса. Верхний - прямо под венчиком, ограниченный снизу выпуклым валиком, а сверху - тонкой резной линией. Орнамент: стилизованный растительный побег, точнее фигурные листья, плавно перетекающие один из другого, складываясь в сочетании в трилистники, различимые лишь по центральному лепестку, который во всех случаях имеет небольшую глубокую выемку по центру и округлое завершение. Фон обработан канфарником. Под валиком расположен второй орнаментальный пояс из чешуйчатого орнамента повторяющий аналогичный декор на предыдущем сосуде, но при этом здесь отсутствует дополнительный элемент - маленькие чешуйки в нижнем ряду. Последний, третий, орнаментальный пояс находится в самом низу тулова, отделенный от выпуклого днища глубокой гравированной линией. Он состоит из наклонных вправо округлых (изредка с фигурным, например, луковицевид-ным завершением] лепестков, полукруглый центр которых подчеркнут с помощью гравированных лучиков, отходящих от него к верхней кромке лепестка.
На дне котелка вычеканена 8-лепестковый бутон цветка, лепестки которого оканчиваются строенными выпуклыми точками. В основе композиции розетки - четырехлепестковая розетка с узкими вытянутыми лепестками, основания которых соединяющиеся в центре, дополнены короткими дугами, стыкующимися в месте соприкосновения лепестков. Лепестки второго ряда, расположенные между лепестками центральной розеткой - более крупные по размеру чем последние, и имеют луковицевидное завершение. Как и у предыдущих, в нижней части их (в месте схождения лепестков центральной розетки] имеются короткие дуги. Орнамент на котелке выполнен чеканкой и гравировкой; выпуклый валик сделан выколоткой.
3. Серебряное блюдо с орнаментом на внутренней стороне (НКЦ, инв.№13078, МС-10) [7, с. 341, кат. №67; 5, с. 500, кат. № 398] (рис. 3]. _
Рис. 3. Серебряное блюдо. Деталь. НКЦ, инв.№13078, МС-10.
По: Руденко, 2015, с. 500, кат. № 398.
Высота 4,5 см; диаметр 22,6 см.; вес - 450 г. Дно округлое, стенки вертикальные толстые, чуть отогнутые наружу. На внутренней стороне блюда в центре имеется рисунок: в круглом медальоне изображена «сцена терзания»: на газель напал орел, крепко ухвативший жертву мощным клювом и когтями. Действие разворачивается на фоне цветов и растительных побегов. Обе фигуры и нападающего, и его жертвы изящно вписаны в круг: верхняя часть рисунка - два развернутых крыла орла, внизу - изогнутый стебель растительного побега и причудливо изогнутая нога «споткнувшегося» от внезапного нападения животного.
Изображённые существа достаточно реалистичны. Особенно выделяется фигура газели, настигнутой орлом в прыжке: выброшенные вперед передние ноги с мощными копытами, отставленная назад левая задняя нога и приготовленная к толчку правая задняя, - свидетельствуют об этом. Туловище гладкое (вероятно с жесткой короткой шерстью], с тонким мягким пушком на брюшке и в задней части (передан короткими насечками в горизонтальном, в первом случае, и вертикальном во втором, направлениях], с коротким хвостиком. Впрочем, здесь возможно показана не столько длина и особенность шерсти, а ее раскраска: на верхней части тела и по бокам у этого животного она, как правило, окрашена в желто-коричневые тона (от жёлто-серого до коричневого], а нижняя часть туловища белого цвета.
Крупная круглая голова с большими ушками (художник был весьма наблюдателен и безусловно, хорошо знаком с натурой - изобразил даже тонкие волосики в ушной раковине], с большими губами и небольшими витыми рогами с сближенными попарно валиками (насколько можно судить по пропорциям всего животного - длиной около 30 см] с острыми изогнутыми вперед окончаниями, наклонена вперед и влево по ходу движения (справа на лево]. Выпуклые глаза животного широко открыты. Художник усиливает эффект внезапности и стремительности атаки хищной птицы изобразив переднюю левую ногу козерога переброшенной через шею, а нижнюю часть правой передней ноги с копытом, которая по всему должна быть
полностью закрыта туловищем, внезапно прорисовывает двумя смелыми линиями. Он очень внимателен к деталям: подчеркнутые мышцы конечностей, разделенные копытца, нежный пушок в верхней части копыт; изощренные витые наросты на рогах с подчеркнутым основанием - «розеткой».
Орел клювом впился в загривок газели, а большими когтями - в спину животного. Фигура хищной птицы выглядит статичной, хотя ракурс выбран достаточно сложный: туловище показано в профиль, правое крыло развернуто, левое заведено за спину, что вполне естественно при приземлении после атаки сверху. Голова на мощной шее повернута влево и немного назад. Художник очень тщательно прорисовал оперенье птицы: длинные маховые перья крыльев и рулевые перья хвоста, так и мелкие перышки на тушке. При этом правое крыло показано правильно: мелкие перья в верхней его части в одном направлении с большими; а на левом крыле в обратном направлении. Верхняя часть лап закрыта длинными тонкими перьями, как и загривок. Вместе с тем, голова этого существа несколько необычна: лысый череп, с большими выпученными глазами, небольшие ушки и своеобразная «мантия» начинающаяся сразу за ушками придают птице вид сказочного грифона. Однако в целом облик птицы близок вероятно реальному прототипу: степному и каменному орлу (Aquila тарах] только несколько гиперболизированному, что отчасти объясняется компоновкой этой композиции.
Под туловищем газели (под брюхом - между мордой и правым копытом] помещен цветок и отходящий от основания стебля цветка растительный побег, изгибающийся вдоль края медальона. Цветок на первый взгляд показан несколько необычно: в центре различим трилистник, но в перевернутом виде. Однако это вполне объяснимо если предположить, что он уже отцвел и бутон еще держащийся на цветоложе показан с увядшими и опустившимися вниз лепестками. По внешнему краю центрального медальона (он представляет собой узкую неорнаментированную полоску] на изгибе стенки имеется своеобразный рисунок: похожие на цветы (верхней частью вверх, в сторону края блюда] элементы, соединены между собой в верхней части скобочками. Пространство между основаниями этих элементов заштрихованы косыми линиями в мелкие ромбики. Орнамент выполнен гравировкой и резьбой.
К этой же серии изделий относится еще одно блюдо из частной коллекции.
Рис. 4. Серебряное блюдо. Частная коллекция. Деталь.
Как и на сосуде №3, изображение скомпановано в центральном круглом медальоне. Это фигура фантастического зверя на фоне цветов и растений. Рисунок помещен в центре в круглом медальоне, образованным тонкой ленточкой от которой отходят наклонные фигурные лепестки, оконтуренные узкой заштрихованной каемочкой, «находящие» друг на друга в направлении против часовой стрелки.
У существа тело льва, крылья и рогатая голова с хищной зубастой пастью, из которой высовывается тонкий язык. Изображение стилизовано и подчеркнуто декоративно. Фигура показана в профиль справа налево. Туловище поджарое, на длинных ногах с мощными лапами и практически без шерсти. Передняя правая лапа поднята вперед, остальные выпрямлены и стоят на земле. Интересно, что при соблюдении общих пропорций фигуры хищной кошки, конечности показаны с явными нарушениями анатомии: если задние достоверны - имеют сгиб, то передние имеют только утолщение у самой лапы и согнуться при такой анатомии не могут. При этом, мелкие детали художник показал весьма правдоподобно: большие подушечки лап со спрятанными когтями, короткую шерсть на подбрюшье, и на передних лапах.
Есть элементы, которые подчеркивают определенные качества этого существа, например, мощные рельефные мышцы на будрах задних конечностей, при сухости и даже дистрофичности голеней. Хвост изогнут и заканчивается стилизованной пальметтой. Крыло напоминающее цветочный букет; в нижней части состоит из широких коротких округлых перьев-лепестков с «сиянием». С правой стороны они ограничены полупальметтой, а с левой - тонким стебельком завершающийся завитком. Верхняя часть крыла из длинных перьев с загнутыми окончаниями, напоминающие перья фазанов.
Шея с гривой, показанной в виде завитков и длинными опускающимися вниз отдельными прядями, украшена узором из строенных мелких кружочков. Грудь существа подчеркнута тонкой линией с парными выступами, заходящая на лапы заостренным окончанием. Морда зверя очень выразительна: крупные круглые глаза под мощным надбровьем, смотрящие вверх, разинутая пасть с высунутым узким языком производит впечатление не столько угрозы, сколько некой демонстрации силы и мощи. Этот эффект подчеркива-
ет своеобразная мимика морды - напряженные мышцы лицевой части из-за раскрытой пасти, складки на переносье, а также прижатые к загривку маленькие уши. Венчает голову зверя большой витой рог с загнутым окончанием и выделенной розеткой у основания. Художник очевидно намеренно придавал существу особую декоративность: аккуратные завитки у перехода от морды к шее, плавно перетекают в короткие насечки у основания рога; маленькая бородка превращается в полупальметку, а высунутый язык - в растительный побег, а поднятая верхняя губа обнажающая острый клык, по сути являет собой крупный бутон цветка на длинном стебле.
Фон рисунка занимает большой растительный побег с цветами и листьями, основание которого находится прямо под ногами этого существа. От мощного стебля отходят два отростка - вверх и вправо; влево и вверх. На первом почти у основания показан небольшой цветок из трех круглоконечных лепестков, окаймо-ванных узкой штрихованной ленточкой, посередине которых имеются мотив из строенных точек на длинном стебельке. Чуть выше его с левой стороны стебля помещена полупальметта. Стебель далее проходит за туловищем монстра и оканчивается стилизованной пальметтой, центральный лепесток которой с острым завершением украшен тем же мотивом - строенными точками на длинном стебельке и «сиянием». Левый отросток имеет в основании трилистник, далее - распустившийся цветок напоминающий пальметту на предыдущем стебле, но с меньшим количеством лепестков. Завершает отросток крупный бутон, но уже отцветший, круглая завязь с облетевшим тычинками и околоцветие с опущенными вниз лепестками с округлыми окончаниями и с каемочкой из штрихованной ленточки. За задними конечностями этого существа, имеется еще один отросток от растительного побега, правда напрямую не соединенный с главным стеблем. Он завершается стилизованной полупальметой. Орнамент выполнен гравировкой и резьбой.
Анализ такого рода изделий разработан Б.И.Маршаком, К.В.Тревер и В.ГЛукониным [4, с. 16-17; 8, с. 3847]. В данном случае единственно возможным способом атрибуции рассматриваемых изделий является метод аналогий, поскольку все эти изделия являются случайными находками (хоть и обнаружены в кладе или кладах] без привязки к какому-либо археологическому объекту, что исключает возможность использования археологического контекста, что, впрочем, характерно для большинства восточных сосудов 1-начала II тыс. н.э., найденных в Предуралье [8, с.83]. Безусловно, эти изделия относятся к пиршественной посуде, причем, некоторые из сюжетов, имеющихся на них (например, изображение фантастического существа на сосуде №4] обнаруживают связь с иранской мифологией сасанидского или раннеисламского времени [8, с. 84; 1, с.38]. В целом, данные изделия входят в группу изделий которую Б.И.Маршак характеризовал как согдийскую и датировал VII- началом IX в. (группы А и В, по Б.И.Маршаку] [4, табл., №№ 35, 38, 39, 51]. Некоторые из них найдены на территории Татарстана, например, Репьевский клад второй половины VIII- первой половины IX в. [1, с.13, №12, табл. 11, 3].
Формы сосудов блюда и котелки (в публикациях их называют ведерками] типичны для изделий восточной торевтики ШНХ вв. Менее распространены горшковидные изделия, правда и они имеют прототипы в иранских изделиях Ш-УП вв. [8, с.113, кат.20]. Что касается основных сюжетов на сосудах, то большинство их также имеют аналогии в среднеазиатско-иранском художественном металле. Так, «сцены терзания» встречаются на сасанидских изделиях Ш-ШП вв. н.э., правда совершенно иной иконографии, например, на чаше и бутыли из собрания Государственного Эрмитажа [8, с.116-117, кат. №№ 29, 31]. Интересно, что орел на сосуде №3 показан в довольно необычном ракурсе, как и оригинальна трактовка отдельных элементов рисунка. Например, голова орла отличается от других подобных образов, в частности, наличием ушек, длинных перьев на шее и мелких перышков между ушами. При этом часть этих особенностей, например, крупные ушки и длинные перья на шее, имеет весьма близкие совпадения с рисунком на блюде из собрания Эрмитажа, где изображен орел, несущий в когтях женщину. Датировано оно первой половиной VII в. [8, с.113-114, кат. 22]. Причем, здесь заметна и трансформация деталей - хохолок над ухом орла на эрмитажном блюде превращается в ряд коротких пёрышков между ушами. Сама манера изображения глаз, ушей, когтей, близка рисункам на фресках (четверорукя богиня на льве и голова поверженного демона] во дворце Бунджиката (Северный Таджикистан], построенного в ШЬШП вв. и сгоревшего в IX в. [2, с.2642, 68, 269, кат. №№ 697, 693].
Фантастическое существо на сосуде №4 является более поздней трансформацией образа фантастического зверя на Томызском блюде с флейтисткой, датированного В.ГЛукониным началом VII в., а В.П.Дар-кевичем - ШЬШП вв. [8, с.84, 88-89, кат. 36; 1, с.36-37, табл. 1]. Трактовка некоторых деталей на фигуре этого монстра, как и композиция в целом, сближает его с изображением одиночного зверя на блюде, которое Б.И.Маршак отнес к школе А и датировал VII вв. [1, с.80, табл. 6-3; 4, с.73, Т6]. При этом в рисунок на сосуде №4 по сравнению с тамызским блюдом введены новые элементы - полупальметты, и совершенно в ином ключе дана трактовка внешности фантастического животного.
Котелки аналогичные сосуду № 2 имеют аналогии в согдийских изделиях школы А и В4, по Б.И. Маар-шаку, в частности, можно отметить котелок из с. Широковское Шадринского уезда Пермской губ. (диаметр 21 см] и датированный им концом ШП-К в. Полупальметты и лепестки (чешуйчатый или лепестковый орнамент] встречены на другом котелке диаметром 15 см [4, с.91, рис.17, табл.]. По мнению В.П.Даркевича, лепестковый орнамент на металлической восточной посуде сформировался под влиянием торевтики танско-го Китая не ранее второй половины VIII в. [1, с.91]. Мотив розетки на дне котелка имеет прототип на чаше VII
в. с изображением джейрана [4, с.24, 46-47, 73, Т.10; 35, рис. 14, табл.].
Таким образом, данные сосуды дополняют группу среднеазиатской (поздне-согдийской?) торевтики VIII-IX в. выделенной ранее Б.И.Маршаком. Вопрос о путях и времени попадания таких сосудов в Предуралье до сих пор остается дискуссионным и является темой отдельного исследования.
Литература
1. Даркевич В.П. Художественный металл Востока VIII-XIII вв. Произведения восточной торевтики на территории Европейской части СССР и Зауралья. - М.: Наука, 1976. 198 с.
2. Древности Таджикистана. Каталог выставки / отв. ред. Е.В.Зеймаль. - Душанбе: Изд-во «Дониш», 1985. 344 с.
3. Казаков Е.П. Памятники болгарского времени в восточных районах Татарии. - М.: Наука, 1978. 132 с.
4. Маршак Б.И. Согдийское серебро. Очерки по восточной торевтике. - М.: Гл. ред. восточной лит-ры «Наука», 1971. 191 с., ил.
5. Руденко К.А. Булгарское серебро. Древности Биляра. Том II. - Казань: Заман, 2015. 528 с.: ил.
6. Смирнов Я.И. Восточное серебро. Атлас древней серебряной и золотой посуды восточного происхождения, найденной преимущественно в пределах Российской империи. Издание Имп. Археологической Комиссии ко дню 50-летия её деятельности. - СПб, 1909. 18 с., 130 табл.
7. Сокровищница татарской культуры: Альбом-каталог. Собрание музея национальной культуры: наследие и современность (VI-XXI вв.). - Казань: тат. кн. изд-во, 2012. 368 с.
8. Тревер КВ., Луконин В.Г. Сасанидское серебро. Собрание Государственного Эрмитажа. М.: Искусство, 1987. 240 с.
Referenses
1. Darkevich V.P. Art metal of the East VIII - XIII centuries. Products east toreutic in territory of the European part of the USSR and Ural Areal. - Moscow: Publishing house «Nauka», 1976. 198 p.
2. Antiquities of Tajikistan. An exhibition catalogue / edit. E.V.Zejmal. - Dushanbe: Publishing house "Donish", 1985. 344 p.
3. Kazakov E.P. Ancient settlements of Bulgarian time in east areas Tataria. - Moscow: Publishing house «Nauka», 1978. 132 р.
4. Marshak B.I. Sogdian silver. Stories on east toreutic. - Moscow: Publishing house «Nauka», 1971. 191 p.
5. Rudenko K.A. Bulgars silver. Antiquities of Biljar. II. - Kazan: Publishing house «Zaman», 2015. 528 p.
6. Smirnov Y.I. East silver. The atlas of ancient silver and gold ware of east origin found mainly within the Russian empire. The edition of the archaeological Commission. - S-Petersburg, 1909. 18 p., 130 tab.
7. The Treasury of the Tatar culture: the Album-catalogue. Collection of a museum of national culture: a heritage and the present (VI - XXI centuries). - Kazan: Tatar Publishing house, 2012. 368 p.
8. Trever K.V, Lukonin V.G. Sasanian silver. Collection ofthe State Hermitage Moscow: Publishing house «Art», 1987. 240 p.
УДК 75.041:27
ААКвитко
ОСОБЕННОСТИ ВИЗУАЛИЗАЦИИ АРХЕТИПА ГЕРОЯ В СВЕТСКОМ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОМ ИСКУССТВЕ НА ХРИСТИАНСКУЮ ТЕМАТИКУ
Статья посвящена выявлению специфики архетипа героя в светском христианском искусстве. Автор описывает основные характеристики универсального культурного архетипа героя, а также его специфические черты в христианской картине мира. Далее представлена типология вариантов визуализации архетипа героя в искусстве на христианскую тематику. Среди них такие образы как герой-спаситель, герой-воин, мудрый старец, подвижник.
Ключевые слова: христианское изобразительное искусство, архетип героя в христианстве, образ героя-спасителя, воина, подвижника, старца, патернализм религиозных архетипов, христианские ценности в искусстве
Anna A. Kvitko FEATURES OF THE HERO ARCHETYPE IN THE SECULAR ART WORKS ON CHRISTIAN THEMES
The article discusses the interaction of Christian images with universal cultural archetypes in contemporary artistic process. A purpose of the article is to determine the characteristics of the hero archetype implementation in Christian art. Further, the author describes the most significant variations in the archetype of the hero in the secular art of the Christian subjects. There are a hero-savior (Jesus Christ), a hero-warrior, an ascetic (Christian saints, itinerant travelers, artists (painters, poets, philosophers), an old man or another sage in this series.
Key words: Christian art, the archetypes of the art, the archetype of the hero in Christianity, the image of the hero-savior, a warrior, an ascetic, old man, Christian anthropomorphic images in secular art, religious paternalism, archetype Christian values in art
В современной гуманитарной науке проблеме христианских ценностей посвящено множество исследований в культурологии, религиозной и социальной философии, социологии и других областях. В то время как в искусствоведении проблема взаимодействия христианских образов и универсальных архетипов исследована в меньшей степени.
В качестве объекта данной статьи выбрано светское изобразительное искусство на христианскую тематику, предметом являются особенности визуализации универсального архетипа героя в его христианском понимании. Исследование предполагает пересечение методологических подходов, в том числе общенаучных методов, методов искусствознания и культурологии, а также анализ архетипического аспекта с точки зрения аналитической психологии.
