CC BY
604
Обстоятельства, устанавливаемые по уголовному делу
О.В. Левченко, д.ю.н., профессор,
Оренбургский ГУ
Уголовно-процессуальный кодекс РФ содержит дефиниции, которые до настоящего времени остаются не до конца исследованы учёными. К одной из них относятся обстоятельства, устанавливаемые по уголовному делу.
На первый взгляд, к таковым можно отнести обстоятельства, подлежащие доказыванию (ст. 73 УПК РФ), которые, образуя предмет доказывания, отвечают на главные вопросы уголовного дела о событии преступления, виновности лица в его совершении, характеристике личности обвиняемого, характере и размере вреда, о наличии (отсутствии) данных, имеющих уголовно-правовое значение, и др. Подлежат выявлению также обстоятельства, способствовавшие совершению преступления. Установления перечисленных обстоятельств недостаточно для расследования и разрешения уголовного дела. Значит, устанавливается ещё ряд обстоятельств, имеющих существенное значение в уголовном судопроизводстве.
Некоторые из них прямо прописаны в законе, например, обстоятельства, исключающие участие в производстве по уголовному делу
(гл. 9 УПК РФ); обстоятельства, учитываемые при избрании меры пресечения (ст. 99 УПК РФ); обстоятельства, подлежащие установлению при производстве по уголовным делам в отношении несовершеннолетних (ст. 421 УПК РФ), обстоятельства, подлежащие доказыванию при производстве о применении принудительных мер медицинского характера.
Другие обстоятельства устанавливаются в связи с принятием промежуточных процессуальных решений по делу. В статьях УПК РФ они обозначаются терминами: «при наличии оснований ...», «при наличии достаточных оснований полагать ...», «в случае ...», «при необходимости ...» и др.
Анализ норм УПК РФ позволяет сделать вывод о том, что на основе собранных по делу доказательств устанавливаются требуемые обстоятельства, которые имеют значение для уголовного дела.
М.С. Строгович считал, что нет принципиальной разницы между понятиями «факт» и «обстоятельство» [1]. Причём сами доказательства есть фактические данные, т. е. факты, обстоятельства, существующие вне нас и независимо от нас [2]. При такой позиции, когда и доказательства, и обстоятельства по уголовному делу трактуются
одинаково, отсутствует разница между предметом доказывания (предметом познания) — обстоятельством и средством доказывания — доказательством. Нельзя рассматривать доказательство только как факт, т.е. явление объективной действительности, поскольку преступление, как событие прошлого, можно познать только при помощи сведений о нём. Эти сведения о фактах должны быть получены в особом порядке (доказыванием) и содержаться в особой форме, указанной в законе. Иными словами, факты объективной действительности по уголовному делу можно познать доказательствами.
В.Д. Арсеньев к обстоятельствам относил явления объективной реальности, существующие независимо от того, познаны они или нет. Факты же — это обстоятельства, которые были уже познаны. В связи с этим факты — это результат познания, а обстоятельства — объект познания [3]. Критикуя данную точку зрения, В.А. Победкин отмечает, что «поскольку действительность всегда дана нам в знании, в уголовном судопроизводстве невозможно оперировать обстоятельствами как фрагментами реальной действительности. В любом случае для обоснования процессуальных решений необходимо использовать знания об обстоятельствах» [4], поэтому, как считает он, вряд ли существует объективная основа для придания различного смыслового содержания факту и обстоятельству.
Соглашаясь с такой критикой, отмечаем, что теоретические положения, разработанные В.Д. Арсеньевым, до настоящего времени находят своё воплощение в УПК РФ. Например, в ч. 1 п.1 ст. 369, ч. 1 п. 1 ст. 379, ч. 1 п. 1 ст. 380 УПК РФ, где говорится об основаниях отмены или изменения судебного решения, одним из оснований считается несоответствие выводов суда «фактическим обстоятельствам уголовного дела», т.е. обстоятельствам, установленным фактами, или фактическими данными, или сведениями о фактах.
Л.Т Ульянова, например, анализируя определение доказательств в редакции ст. 74 УПК РФ, предлагает считать доказательствами не «любые сведения», а «сведения о фактах», поскольку «сведения должны содержать информацию об этих фактах» [5]. Р.В. Костенко уравнивает понятия «фактические данные» и «сведения (информацию)» по своему этимологическому значению и толкует термин «фактические данные» как «сведения, необходимые для какого-нибудь вывода, решения, которые отражают действительность [6]. Ещё В.Я Дорохов писал: «Фактические данные — это полученные из законных источников сведения о фактах» [7].
Высказанные мнения снова возвращают нас к прошлой полемике о необходимости замены
в уголовно-процессуальном законе словосочетания «любые фактические данные» на «любые сведения». Они не идентичны, утверждал А.Б. Соловьёв и обосновывал свою позицию терминологической и методической неточностью считать факты содержанием доказательств, т.к. «то, что называется фактом, составляющим содержание доказательств, т.е. результаты непосредственного наблюдения явлений, в действительности представляют собой элемент знания — наличие сведений об обстоятельствах, подлежащих доказыванию» [8].
У автора нет цели исследовать мнения о понятии доказательства с точки зрения его содержания: только факты (Курылев С.В., Вышинский А.Я., Чельцов М.А., Арсеньев В.Д.); факты и их источники (Строгович М.С.); сведения (информация) и источники сведений (Дорохов В.Я., Карнеева Л.М., Хмыров А.А.); факты, сведения о них и их источники (Орлов Ю.К., Фаткуллин Ф.Н., Мухин И.И., Горский Г.Ф., Кокорев Л.Д., Элькинд П.С., Лупинская П.А.). Вопрос заключается в том, что если уголовнопроцессуальный закон доказательством считает любые сведения, не упоминая о фактах или источниках фактов, то тот же закон должен быть последователен в формулировках, касающихся обоснования обстоятельств, устанавливаемых по уголовному делу. В данном случае было бы уместней вместо «фактические обстоятельства дела» употреблять термины «сведения об обстоятельствах уголовного дела» или «доказанные обстоятельства уголовного дела».
Теоретические воззрения А.Д. Арсеньева о том, что факты — это обстоятельства, которые были уже познаны, выражены и в ст. 410 УПК РФ, где суду надзорной инстанции указываются пределы его прав. Согласно п. 1 ч. 7 данной статьи, суд надзорной инстанции не вправе «устанавливать или считать доказанными факты, которые не были установлены в приговоре или были отвергнуты им». Знак равенства между фактами и обстоятельствами поставлен некорректно, т.к. в других статьях УПК РФ упоминаются только обстоятельства, подлежащие установлению по уголовному делу. Например, в описательно-мотивировочной части оправдательного приговора излагаются в том числе и «обстоятельства уголовного дела, установленные судом» (п. 2 ч. 1 ст. 305 УПК РФ).
Нужно заметить, что законодатель достаточно вольно обращается с термином «обстоятельства уголовного дела», вкладывая в него различный смысл по существу. В первом случае речь идёт о доказываемых обстоятельствах, относящихся к предмету доказывания, или иных, имеющих значение для дела, т.е. тех обстоятельствах, которые в деле обосновываются доказательствами, полученными в процессе доказывания.
Во втором же случае сущность определяемых обстоятельств другая, с процессом доказывания они не связаны: обстоятельства, послужившие поводом и основанием для возбуждения уголовного дела (п. 3 ч. 2 ст. 213 УПК РФ); обстоятельства, которые участники судопроизводства просят занести в протокол (п. 13 ч. 3 ст. 259 УПК РФ); обстоятельства, изложенные в заявлениях; обстоятельства, изложенные во встречных жалобах (ч. 3 ст. 321 УПК РФ). К ним можно применить термин «данные» и отграничить от первой группы обстоятельств.
К примеру, обстоятельства, послужившие поводом и основанием для возбуждения уголовного дела, должны быть указаны в постановлении о прекращении уголовного дела и уголовного преследования (ст. 213 УПК РФ). Анализ ст. 140 УПК РФ позволяет сделать вывод о том, что поводами для возбуждения уголовного дела являются перечисленные источники, из которых поступает информация о совершённом или готовящемся преступлении, а основанием — наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления. Если даже при широком толковании информацию и данные рассматривать как сведения, то всё равно они не будут обстоятельствами, т.к. ими доказываются (познаются) сами обстоятельства. И опять мы сталкиваемся с ситуацией, когда предмет доказывания (познания) и средства доказывания (познания) считаются равнозначными по значению.
Обстоятельства, которые участники судопроизводства просят занести в протокол судебного заседания (п. 13 ч. 3 ст. 259 УПК РФ), также нельзя отнести к обстоятельствам, которые устанавливаются в процессе доказывания (познания) по уголовному делу. В ст. 259 УПК РФ они уже указаны: подробное содержание показаний (п. 10); вопросы, заданные допрашиваемым, и их ответы (п. 11); результаты произведённых в судебном заседании осмотров и других действий по исследованию доказательств (п. 12) и др.
Подтверждением сказанному может служить и часть 7 той же ст. 259 УПК РФ, где имеется предписание об извещении участников судебного разбирательства, если «протокол судебного заседания в силу объективных обстоятельств изготовлен по истечении 3 суток со дня окончания судебного заседания». Почему «объективных обстоятельств», а не «уважительных причин», остается непонятным, хотя в ч. 1 ст. 113 УПК РФ, регламентирующей привод участника процесса, уже употреблялся термин «уважительные причины». Такие, на наш взгляд, небрежности подрывают доверие к уголовно-процессуальному закону
Обстоятельства, изложенные в заявлениях, изложенные во встречных жалобах при произ-
водстве по уголовным делам, подсудным мировому судье (ч. 3 ст. 321 УПК РФ), на момент допроса лиц, подавших заявление по делам частного обвинения, строго говоря, являются поводом для возбуждения уголовного дела. Их необходимо называть «данные, указывающие на признаки преступления, которые подсудны мировому судье». В части 5 указанной статьи упоминается уже не об обстоятельствах, изложенных в заявлениях, а о доводах: «При одновременном рассмотрении по уголовному делу частного обвинения встречного заявления его доводы излагаются в том же порядке после изложения доводов основного заявления».
Таким образом, можно выявить закрепление в уголовно-процессуальном законодательстве двух групп обстоятельств, устанавливаемых по уголовному делу:
1) устанавливаемых средствами доказывания или в результате доказывания;
2) устанавливаемых материалами уголовного дела или в результате досудебного или судебного производства по делу, не связанному с доказыванием.
К обстоятельствам, устанавливаемым средствами доказывания или в результате доказывания, прежде всего, относятся обстоятельства, составляющие предмет доказывания. Проблема предмета уголовно-процессуального доказывания в литературе характеризуется как дискуссионная. Существуют различные и противоречивые точки зрения о понятии и содержании предмета доказывания, о круге обстоятельств, которые подлежат доказыванию по уголовному делу.
В связи с этим учёными-процессуалистами исследуется понятие «главный факт». П.А. Лу-пинская писала: «Из круга обстоятельств, подлежащих доказыванию, выделяют так называемый главный факт, т.е. совокупность обстоятельств, относящихся к событию, действию (бездействию) и свидетельствующих о вине лица и наступивших последствиях (ст. 5 УК) или о его невиновности» [9].
И.Б. Михайловская считает, что «содержание главного факта отражено в четырех вопросах, на которые прежде всего должен ответить суд при постановлении приговора: 1) доказано ли, что имело место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый; 2) доказано ли, что деяние совершил подсудимый; 3) является ли это деяние преступлением и каким пунктом, частью, статьей УК оно предусмотрено; 4) виновен ли подсудимый в совершении этого преступления (пп. 1-4 ч. 1 ст. 229 УПК)» [10].
Отрицающие необходимость структурирования предмета доказывания на главный и вспомогательные факты обосновывают свою позицию следующим. Например, по мнению А.В. Победкина, «все обстоятельства, состав-
ляющие предмет доказывания, в равной мере обязательно подлежат доказыванию. Выделение главного факта не имеет никакого практического значения и, напротив, чревато опасностью неправильной ориентации правоприменителя на необязательность доказывания вспомогательных фактов (обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого; характер и размер вреда, причиненного преступлением; обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание; обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания)» [4].
Но, на наш взгляд, все же права И.Б. Михайловская, считающая, что «иные обстоятельства, входящие в предмет доказывания, становятся юридически значимыми лишь при условии установления главного факта. Так, обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого (п. 3 ч. 1 ст. 73 УПК), имеют значение для дела лишь до тех пор, пока сохраняется перспектива доказать его виновность в совершении преступления» [10].
Установление (доказывание) обстоятельств уголовного дела (предмета доказывания) как процесс имеет свою логическую последовательность - собирание, проверка и оценка доказательств (обстоятельств). В свою очередь сами обстоятельства дела также должны быть логически выстроены, что мы и наблюдаем при анализе ст. 73 УПК РФ: 1) событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления; 2) виновность лица в совершении преступления, форма его вины, мотивы и т.д.
Это даёт нам возможность трактовать предмет доказывания как некую модель, а в гносеологическом плане определённую схему, программу, целеполагающим образом исследования по уголовному делу. Г.П. Корнеев правильно пишет, что «. в предмете доказывания содержится общее (информационно-поисковая модель любого исследуемого преступления), но не как абстрактное «общее» (оторванное от реального преступления), а как общее, конкретизированное нормами уголовного права с учётом обстоятельств каждого конкретного дела и определённых составов преступлений» [11].
Таким образом, предмет уголовно-процессуального доказывания представляет собой определённую модель доказывания, в которой в качестве структурных элементов присутствует необходимый круг фактов и обстоятельств, из которых субъект доказывания составляет особую, зависящую от стадий уголовного процесса, конкретного состава преступления и вида предстоящего решения по делу, модель доказывания по конкретному делу. Структурные элементы модели в общем виде должны отражать полноту, всесторонность знаний о преступлении, как с
точки зрения материального (уголовного) закона, так и процессуального. Чем полнее охватывается содержание такого знания, тем выше гарантия, что предмет доказывания по каждому делу будет правильно установлен и исследован субъектом (субъектами) доказывания. Построение указанной модели необходимо начинать с доказывания главного факта по конкретному уголовному делу.
На наш взгляд, в понятие главного факта должны включаться также обстоятельства, подлежащие обязательному установлению в определённой стадии уголовного судопроизводства. Составляя модель (программу) доказывания, субъект доказывания не может не учитывать ряд важнейших обстоятельств, которые определяются стадией уголовного процесса, исходя из особенностей процесса доказывания в каждой из них, а также особенностями, характеризующими вид решения, принимаемого по делу.
Предмет доказывания в стадии возбуждения уголовного дела и, например, предварительного расследования существенно отличаются по составу необходимых элементов, включаемых в этот предмет. Мы разделяем точку зрения Т.Н. Добровольской о том, что свой предмет доказывания существует и на стадии исполнения приговора. Она выделяет две группы обстоятельств, требующих доказывания в ходе производства, возбуждаемого и ведущегося в период отбывания наказания, назначенного приговором: а) обстоятельства, связанные с изменением вида либо порядка, или же формы отбывания наказания; б) обстоятельства, связанные с различными видами освобождения от дальнейшего отбывания наказания ранее истечения его срока [12]. Причём они всегда не связаны с обстоятельствами совершения преступления, за которое назначено наказание, и, как правило, не связаны с данными, характеризующими личность осуждённого на момент совершения и на момент постановления приговора. Поэтому в данной стадии процесса существует самостоятельный, не зависящий от других стадий процесса предмет доказывания по делу и устанавливаются свои обстоятельства, составляющие главный факт.
В перечень обстоятельств, составляющих главный факт предмета доказывания при производстве по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, включаются обстоятельства, подлежащие установлению согласно ст. 421 УПК РФ. Как минимум, к устанавливаемым обстоятельствам относится возраст несовершеннолетнего, число, месяц и год рождения, поскольку от этого обстоятельства зависит возможность самого данного производства по уголовному делу.
Основанием производства о применении принудительных мер медицинского характера служат обстоятельства совершения запрещённого уголовным законом деяния лицом в состоянии
невменяемости или лицом, у которого после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение наказания или его исполнение. Кроме того, принудительные меры медицинского характера назначаются в случае, когда психическое расстройство связано с опасностью для лица или других лиц либо возможностью причинения таким лицом существенного вреда (ст. 433 УПК РФ). Исключение указанных обстоятельств из предмета доказывания влечёт отмену или изменение приговора в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела (ст. 380 УПК РФ).
Ф.И. Фаткуллин, возражая против признания возможности существования различий в структуре предмета доказывания по уголовным делам в зависимости от специфики последних и стадий уголовного судопроизводства, считает, что в структуре процессуального доказывания каждое обстоятельство (факт) обозначено не как единичная, а как общая категория, способная охватить любые проявления соответствующего отдельного явления [13]. Аналогичной точки зрения придерживается и С.Н. Чурилов, который пишет: «Если же за основу определения предмета доказывания принять не только нормы материального и процессуального законов, но и конкретные обстоятельства дела, то неизбежен ложный вывод о том, что по каждому уголовному делу существует свой предмет доказывания» [14].
В контексте исследования главного факта по уголовному делу необходимо заметить, что вопрос стоит о расширении понятия такого факта не с целью «противопоставления одних обстоятельств, подлежащих доказыванию, другим...»
Литература
1. Строгович М.С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе. М., 1955. С. 265.
2. Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. М., 1962. С. 132.
3. Арсеньев В.Д. К вопросу об объекте и предмете советского уголовного процесса и уголовно-процессуального доказывания // Гарантии прав личности в социалистическом уголовном праве и процессе. Ярославль, 1981. С. 29.
4. Победкин В.А. Уголовно-процессуальное доказывание. М., 2009. С, 97.
5. Ульянова Л.Т. Предмет доказывания и доказательства в уголовном процессе России: учебное пособие. М., 2008. С. 91.
6. Костенко Р. В. Понятие и признаки уголовно-процессуальных доказательств. М., 2006. С. 16.
7. Дорохов В.Я. Понятие доказательства. Теория доказательств в советском уголовном процессе. 2-е изд. / под ред. Н.В. Жо-гина. М., 1973. С. 224.
8. Соловьев А. Б. Доказывание в досудебных стадиях уголовного процесса России: научно-практическое пособие. М., 2002. С. 21-23.
9. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации / под ред. П.А. Лупинской. М.: Юристъ, 2004. С. 222.
10. Михайловская И.Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе. М., 2008. С. 78.
11. Корнеев Г.П. Методологические проблемы уголовнопроцессуального познания. Нижний Новгород, 1995. С, 110—111.
12. Добровольская Т.Н. Предмет доказывания при разрешении судами вопросов, связанных с исполнением приговоров // Актуальные проблемы доказывания в советском уголовном процессе: сб. науч. ст. М., 1981. С. 31.
13. Фаткуллин Ф.Н. Общие проблемы процессуального доказывания. Казань, 1973. С. 60—61.
14. Чурилов С.Н. Предмет расследования преступления: проблемы, пути решения: учебно-практическое пособие. М.: Издательско-книготорговый центр «Маркетинг», 2002. С. 13.
