CC BY
57
УДК 801=946.111.2 ББК 81.1(2Рос. Каб)
Б 66
С.Х. Битокова
Образная концептуализация ума в кабардино-черкесском языке
(Рецензирована)
Аннотация:
Статья посвящена анализу образной объективации ума в кабардино-черкесском языке с привлечением материала из русского и английского языков. Исследование показало, что для квалификации интеллектуальных качеств человека используются соматический и речевой коды. Являясь универсальными, они, тем не менее, отмечены специфическим языковым наполнением, что обусловлено идиоэтническим культурным фоном.
Ключевые слова:
Концептуализация, ум/интеллект, соматический код, речевой код, культура.
Известно, что когнитивная наука, исследующая сложнейшие вопросы, связанные с фундаментальными составляющими человеческого бытия, отводит ведущую роль лингвистике, поскольку «языковая форма, в конечном счете, является отражением когнитивных структур, то есть структур человеческого сознания, мышления и познания» [1: 126]. Язык, отражая результаты познавательной деятельности человека, обеспечивает доступ к его сознанию и мышлению, которые на основе перцептивных или дискурсивных данных осуществляют работу по обработке, структурированию и использованию информации. А. Вежбицкая подчеркивает, что «языковые данные играют решающую роль в выявлении фундаментальных способностей мышления у различных групп населения» [2: 291-292]. Этому созвучно и мнение Дж. Лакоффа, который пишет: «Язык является одним из наиболее характерных проявлений человеческой когнитивной активности. Понять общие принципы человеческой категоризации невозможно без учета особенностей категоризации в специфической области естественного языка» [3: 157].
Нематериальные сущности, не доступные нашему чувственному восприятию, познаются через их соотнесение с наблюдаемым, материальным миром с помощью метафоры. «Человек всегда стремится абстрактное интерпретировать в терминах чувственного опыта, соотнося трансцендентное со своим опытом посредством аналогии, сопровождая ее... использованием принципа фиктивности» [4: 127]. Уподобление абстрактной сущности другой, из сферы конкретного физического мира, отражает процесс осознания и оязыковления данного процесса.
Предметом исследования в настоящей статье является образная концептуализация ума в кабардино-черкесском языке. На основе наивных представлений носителей кабардинского языка об уме предпринимается попытка проследить способы и характер его оязыковления. В некоторых случаях для рельефного высвечивания результатов анализа привлекается материал русского и английского языков.
Интеллектуальная ипостась чрезвычайно притягательна для человека. Она занимает одно из ведущих мест в его рефлексии, что подтверждается высокой номинативной репрезентацией данного концепта. Показателем интеллекта в обыденном понимании могут служить всякого рода действия, поступки, особенности поведения, внешности человека, стереотипы которых формируются под влиянием той или иной культуры. При этом следует помнить, что в большинстве случаев оценка интеллекта весьма субъективна и далека от истинного положения вещей. Мы не ставим перед собой задачу выявления «истины» в существующих соотношениях между системой образов и интеллектуальными способностями. Нас интересует вообще образная объективация ума,
аналогия, выстраиваемая сознанием человека для структурирования этой сферы его бытия.
Интеллектуальная сфера находит языковое воплощение через систему прямозначных лексем акъыл, гупсысэ, губзыгъагъэ; ум, разум, интеллект; mind, intellect, wits и комплекс образных выражений разной структурной и семантической организации: акъылф1э, акъыл нэху, щхъэ ф1этын; ума палата, большого ума, светлый разум; а clear head, all there, to be bright spark. Словарные толкования прямозначных лексем выявляют лишь семантические нюансы, содержащиеся в их значениях, и никак не определяют онтологическую сущность этого феномена. Например, акъыл - ц1ыхум гупсысану 1мал къезыт зэф1эк1; гупсысан - акъылыр зыгуэрым хуэунэтауэ гъэлэжэн [5]. В русской лексикографической традиции находим: ум - способность человека мыслить, основа сознательной, разумной жизни; разум - способность человека логически и творчески мыслить, обобщать результаты познания; интеллект - мыслительная способность, умственное начало у человека [6]. Структурировать содержание этого концепта, проникнуть в его онтологическую сущность возможно лишь при обращении к образным единицам языка, описывающим этот феномен.
Портрет умного, интеллектуально полноценного человека в наивном понимании носителей кабардинского языка выглядит следующим образом: в первую очередь, для осуществления интеллектуальной деятельности у человека должна быть «голова» - щхъэ ф1этын - быть умным, сообразительным (иметь голову на плечах; to have a head on one’s shoulders). Глагольная часть идиомы ф1этын - иметься, быть в наличии на конце или выступе чего - либо передает иное «качество» головы, нежели предикат пытын (расти), который в сочетании с щхъэ обозначает естественное наличие головы без какой-либо оценки умственных способностей. В русском и английском языках в квалификации умственных способностей человека задействован еще один центрообразующий концепт -мозг, brain(s): хорошие мозги, напрячь мозги, шевелить мозгами; to use one’s brains, to rack one’s brains over sth. Их кабардинский эквивалент куц1 не используется для концептуализации положительных качеств интеллектуальной деятельности человека.
Большая степень умственных способностей передается через размер головы: щхъэщхуэ ф1этын - иметь большую голову. Развитый интеллект объективируется через «количество» ума - акъыл, который, подобно «конкретной» голове, параметризируется через размер - большой: акъылышхуэ зезыхьэ (большой ум носящий). Увязывание качественного ума с большим размером является иллюстрацией онтологической метафоры, когда сознание человека опредмечивает качество абстрактной сущности через количество - размер, свойственный конкретным предметам, устанавливая прямо пропорциональную зависимость между ними. Например, ума палата; головой выше; на голову выше; to have fine store of wits; to have all the brains in the world; to be head and shoulders above smb. В русском языке качественный ум объективируется и через размер лба - широкий, высокий, а также форму - выпуклый. Так, об очень умном, мудром, выдающемся человеке говорят: семи пядей во лбу; у человека с неординарными способностями - сократовский лоб. В кабардинском языке размер и такая форма лба активируются через ботанический код - нат1экъэб (букв. лоб, как тыква). Акцентируя параметрические характеристики и форму головы, эта метафора не содержит квалификации умственных способностей человека. Это, по-видимому, можно объяснить тем, что лоб в кабардинском языке символизирует такие важные составляющие культуры, как судьба, предназначение, долг: нат1эм илъын (букв. лежать во лбу) - чему быть, того не миновать; нат1эм къыритхэн (букв. быть написанным на лбу) - быть
предначертанным судьбой и др. Можно предположить, что отягощение значения этого соматизма коннотационной аурой судьбы не допускает его использование еще и для экспликации умственных способностей человека.
Интересным с когнитивной точки зрения является квалификация акъыл через признак зэтес, имеющий значения: а) ровный, приложимый к плоским, гладким,
поверхностям большой площади, например, местность, территория; и б) упорядоченный, приведенный в порядок, в нормальное состояние. Эти признаки находятся в отношениях смежности, так как одним из результатов действий по упорядочиванию некоторых объектов является появление гладкой и ровной поверхности (например, привести в порядок кровать). Соответственно, можно предположить, что они оба задействованы в квалификации умственных способностей человека. Акъыл - ум, оцениваемый через признаки зэтес, позволяет выделить в нем поведенческие характеристики, связанные с характером, нравом человека, т.е. импликации, содержащиеся, например, в русском характере при его сочетании с признаками ровный, уравновешенный; или в английском mind - направление мыслей, склад ума, настроение, состояние духа - turn of mind. Следовательно, можно заключить, что в обыденном сознании кабардинцев нрав, характер человека оценивается через его умственные способности.
В кабардинской культуре достаточно последовательно вычленяются и, соответственно, номинируются различные этапы «становления ума» - от детского возраста до зрелости. Так, подросток, начинающий проявлять поведенческие и, следовательно, интеллектуальные свойства взрослой личности, определяется через акъыл тысын (букв. ум сесть) - стать умственно зрелым, набраться ума; акъыл зэрыубыдын (букв. схватывать умом), ум (разум) сформировался (ср. англ. level head, balanced mind). Согласно внутренней форме этих идиом можно сделать вывод о том, что «качественный», взрослый ум в кабардинской культуре представляется как стабильный, упорядоченный, устоявшийся, со всеми вытекающими последствиями: сформированное мировоззрение, умение правильно оценивать ситуации и события и способность принимать адекватные решения.
Такое качество ума, как способность быстро понимать, схватывать на лету, передается через признак жан (расторопный, быстрый, проворный), обычно приложимый к человеку, к его темпераменту, действиям, способу выполнять какие-либо поручения, задания (ц1ыху жан, щ1алэ жан). Наблюдаемое внешнее проявление быстроты реакции, скорости свершения действий и т.п. переносится на умственные способности человека. Другое значение признака жан - острый - активирует остроту ума, его проницательность. Подобно тому, как, например, острый нож способен качественно выполнять свое функциональное предназначение, так и обладатель акъыл жан (острого ума) способен быстро проникать в суть проблемы, вопроса, задачи, т.е. в содержание познаваемого объекта. Сметливость, способность схватывать на лету формируется сочетанием этого признака с соматизмом гу (сердце) - гу жан (быстрое, острое сердце), в котором признаки быстрота, острота оказываются совмещенными. Концепт гу участвует в формировании признаковой номинации губзыгъэ (букв. сердце ясное) - умный, рассудительный, смышленый и производного имени губзыгъагъэ - ум, рассудок. Они не отмечены образностью, но их прозрачная внутренняя форма позволяет выявить механизм формирования значений этих слов. Признак бзыгъэ - ясный, светлый, ничем не затемненный, определяя гу - сердце, концептуализирует незаурядные умственные способности, что вполне объяснимо архетипической символикой света. Благодаря свету мир становится видимым, существующим, а следовательно, различаемым и понятным. Ф. Уилрайт, отмечая трудноуловимую и неоднозначную природу ума, разума, высказывал предположение, что едва ли будет найден адекватный метод анализа, который позволит постичь его природу. Вместе с тем, он безоговорочно выделял одно присущее ему свойство - способность к разграничению. «Идет ли речь об активной деятельности или о спокойном размышлении, разграничительная способность остается фундаментальной характеристикой разума, и именно эту способность свет символизирует прежде всего» [7: 104].
Другой достаточно репрезентативный код, концептуализирующий развитые умственные способности человека, - это речевой код. По тому, что и как говорит человек, можно сделать выводы о его интеллектуальных способностях. Так, Ю.Н. Караулов
отмечает, что «интеллект наиболее интенсивно проявляется в языке и исследуется через язык» [8: 36]. Естественно, что языковая актуализация речевых способностей происходит, в первую очередь, через соматический код, что является проявлением метонимической модели the tongue stands for the speech (язык, как часть тела - замещает речь).
Умного человека, в первую очередь, характеризует правильная, хорошо
поставленная речь, умение четко и последовательно выражать мысли, что
концептуализируется сочетанием бзэ къабзэ (букв. язык чистый) со значением
красноречивый. Обращение кабардинского сознания к признаку къабзэ (чистый) для определения качественной речи позволяет заключить, что именно чистота, а отсюда прозрачность и, соответственно, ее понятность формируют мотивирующую основу объективации хорошо поставленной речи. Чистота речи в кабардинском языке
имплицирует такие ассоциации, как красивый, совершенный, лишенный каких- либо примесей. Бзэ къабзэ дает положительную оценку умению человека хорошо говорить вообще. В русском языке чистота речи предполагает скорее речь без артикуляционных дефектов (ср. у мальчика чистая речь после консультаций логопеда), или высказывание, продуцируемое на иностранном языке (ср. у мальчика чистая речь, никто не скажет, что он не русский).
Характеристика конкретного проявления речевых способностей осуществляется через псалъэ - слово, речь. Умные, разумные, мудрые слова, речь в кабардинском языковом сознании связываются с важнейшей ценностью жизни человека - здоровьем. Например, псалъэ узыншэ (букв. здоровое слово), псалъэ псэу (букв. живое слово). Представление об умных словах как о чем-то ровном, гладком, упорядоченном проявляется в сочетании псалъэ зэтес (букв. ровные, упорядоченные слова). Значение сочетания псалъэ дахэ (букв. красивое слово), исходя из его коннотационной ауры, можно также отнести к выражениям, характеризующим интеллект человека. Здесь признак дахэ (красивый) предполагает не внешнюю сторону высказывания, не способ его оформления, а содержательную сторону, тот благотворный эффект, который оно возымело на человека, нуждающегося в поддержке, утешении и понимании (ср. добрые, теплые слова; kind words, to put in a good wordfor smb.).
В речевом коде, репрезентирующем интеллектуальные способности человека, обращает на себя внимание сочетание адыгэбзэ жы1эн (сказать что-либо на языке адыгов)
- сказать хорошее доброе слово по какому-либо поводу, которое также отмечает умного человека. Адыгэбзэ (язык адыгов) вбирает в себя то, что имплицирует адыгагъэ -общепризнанное обозначение адыгской этики, представляющее собой совокупность принципов и норм адыгской этики: человечность, чуткость, благовоспитанность,
скромность, гостеприимство, благородство и т.п. [9: 22]. Следовательно, адыгэбзэ предполагает слова, которые вбирают в себя все лучшее, что предусмотрено адыгским этикетом, в самом общем виде определяемое как хорошие слова, но в зависимости от ситуации, контекста получающие конкретное наполнение, например учтивые, добрые, ласковые, вдохновляющие слова и т.д.
Другой важный элемент речевого кода, характеризующий умственные способности человека, представлен соматизмом жъэ - рот. Следует отметить, что жъэ в кабардинском языке используется для объективации речевых способностей человека чаще, чем в русском и английском языках, где превалируют соматизмы язык, tongue. Хорошо поставленная речь и, соответственно, развитые интеллектуальные способности передаются компаративным оборотом жьэр 1эк1э щ1алъхьа хуэдэ (букв. рот как будто подложили рукой) - передающим значение хорошо говорить. Вмешательство человеческого фактора в творение человека, частей его тела позволяет сделать выводы о существующем в кабардинском менталитете представлении, что совершенство может быть достигнуто только при участии человека. Человек, «моделируя» рот, орган, продуцирующий речь, «достигает» совершенной по форме речи: качество звуков, правильное оформление высказывания, хорошая скорость, ударение, интонация и т.д.
«Рукотворный» характер рта, образующий внутреннюю форму идиомы, акцентирует внешнюю сторону речи, не затрагивая ее содержания.
Интеллектуальная деятельность в кабардинском языке объективируется еще через один элемент соматического кода гу - сердце. Активное использование гу в овнешнении ума дает основание считать его наряду с щхъэ репрезентативным органом интеллектуальной деятельности человека. Сам мыслительный процесс - гупсысэн (думать) и его результат - гупсысэ (мысль) именуются сложными образованиями, уже содержащими компонент гу, что подтверждает значимость данного концепта.
Некоторые аспекты умственной деятельности, объективируемые в русском и английском языках через ум, голову, например: прийти в голову; прийти на ум; to come to mind; to make up one’s mind; to keep sth. in mind to come to head - в кабардинском языке концептуализируются через сердце - гу. Например, гум къихъэн (букв. войти в сердце) -подумать о ком-, чем- либо; вздуматься, зародиться; гум илъхэн (букв. положить в сердце)
- задумать что-либо. Сердце представляется активным мыслительным органом, способным, подобно голове, уму, мозгу, совершать интеллектуальные операции: гук1э зэгъэзэхуэн (букв. сердцем привести что-либо в порядок; поправить) - прикинуть в уме, сопоставить, взвесить, просчитать в уме. Кабардинское языковое сознание «наделяет» гу -сердце «полномочиями» догадываться о чем-либо, неожиданно понять что-то: гум къэк1ын ( букв. в сердце вырасти); или с противоположным значением - не прийти в голову, не догадаться - гум къэмык1ын (букв. в сердце не вырасти); пщ1ыхъэпэу сигу къэк1экъым (букв. и во сне в сердце не выросло) - и в голову не пришло; ни сном, ни духом.
Длительное размышление о чем-, ком-либо, когда к человеку возвращается какая-то мысль или идея, по тем или иным причинам представляющие интерес для человека, концептуализируется в равной степени через щхъэ (голова) - щхъэм имык1ын и гу (сердце) гум имык1ын (имык1ыжын). В русском и английском языках для этих целей используются номинации голова, ум - вертеться в голове, не выходить из головы; to turn sth. over in one’s head, not to leave one’s mind, one never gets smth. out of one’s mind.
Внимание - сосредоточенность мыслей, зрения, слуха на чем-нибудь, являющееся неотъемлемой составляющей умственной деятельности человека, объективируется также через концепт сердце. Например, гу лъытэн - обратить внимание на кого, что-либо; гу лъегъэтэн - обратить чье-либо внимание на кого, что-либо; надоумить. Предикативный элемент сочетаний лъытэн имеет значения считать, подсчитывать что-либо; и уважать, чтить кого-, что-либо. Можно сказать, что компоненты обоих значений участвуют в структурировании внутренней формы этих сочетаний. С одной стороны, гу (сердце), обращенное к кому, чему-либо, демонстрирует «уважение» к предмету внимания, выделяя его из континуума и делая предметом осмысления, с другой стороны, сердце, «остановившись» на ком-, чем-либо, начинает ментальную, умственную обработку объекта восприятия, т. е. его просчитывание.
С помощью соматического кода объективируется существенная составляющая «человека разумного» - память. Память - обязательный, неотъемлемый и важнейший компонент интеллекта, одно из самых важных свойств человеческой личности и человеческого сообщества. Память в языковом сознании кабардинцев увязывается с реальным, а не воображаемым органом - гу (сердце), имеющим, как известно, точную локализацию - левая сторона груди. Гу (сердце) мыслится как вместилище, где хранится нужная информация: гум игъэлъын (букв. в сердце быть, находиться) - помнить, не забывать; гум дэгъэлъын (букв. в сердце быть, находиться, приставка дэ (между) имплицирует более ограниченное пространство) - помнить о чем - либо неприятном, обидном; гум игъэхун, игъэхужын (из сердца выпасть) - изгладить из памяти, забыть, (ср. выбросить из головы; to take one’s mind off sth). Номинация гум иубыдэн (букв. в сердце закрыть, держать, не выпуская) - запомнить - представляет гу - сердце как вместилище, которое к тому же можно еще и закрыть, подобно тому, как можно открыть ладонь,
положить, скажем, монетку, и закрыть ее. Предикативный элемент сочетания - иубыдэн, как можно заключить исходя из его семантики, предполагает целенаправленное запоминание чего-либо на длительное время, надолго, т.е. фиксирование информации в долговременной памяти в результате волевых усилий. Проявление непроизвольной памяти находит языковое подтверждение в виде таких сочетаний, как гум къинэжын, (букв. в сердце остаться) - остаться в памяти, запомниться навсегда; гум къинэн (букв. в сердце остаться) - запечатлеться в памяти; врезаться в память. Таким образом, используя предикативные элементы различной семантики, носители кабардинского языка упорядочивают поступающую к человеку информацию по степени ее важности.
В разработке концептуального поля памяти гу (сердце) представляется как персонифицированное «создание» и инструмент: гук1э жы1эн ( букв. сердцем сказать) -читать наизусть, отметить что-либо про себя; гук1э зэгъэщ1эн (букв. сердцем выучить) -выучить наизусть. Воспроизведение в памяти прежнего опыта, событий (вспомнить) в кабардинском сознании также концептуализируется через гу - сердце, в котором что-то «вновь, заново растет»: гум къэк1ыжын (букв. в сердце вырасти заново). Внутренняя форма номинации воспоминание - гукъэк1ыж (букв. вновь растущее сердце) говорит о приписываемом сердцу - гу персонифицированных свойств. Значение «забыть, выпустить из виду» передается противоположными предикату расти номинациями: гум къэмык1ын, къэмык1ыжын (букв. в сердце вновь не вырасти) - забыть, упустить из виду. Мгновенность, неожиданность воспоминания чего-либо акцентируется предикатами къиридзэн (бросать во внутрь; показывать что-либо на экране телевизора, счетчика), например, гум къиридзэн (вспомнить что-либо мгновенно); къипылъэдэн къыхэлъэдэн (почувствовать острую, резкую боль). Здесь прослеживается аналогия внезапности острой боли в теле и спонтанности воспоминания о ком, чем-либо.
Итак, интеллектуальная сфера человеческого бытия, будучи нематериальной, объективируется преимущественно через образные единицы, которые предоставляют информацию о способах осмысления человеком этой важной сферы своего существования. Наивная картина ума, структурируемая соматическим и речевым кодами, отмечена как общечеловеческими чертами, обусловленными единой биологической и социальной сущностью человека, так и идиоэтническими, привносимыми культурным фоном того или иного этноса.
Примечания:
1. Кибрик А.А. Когнитивные исследования по дискурсу // Вопросы языкознания.
1994. № 5.
2. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1996. 411 с.
3. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М., 2004. 253 с.
4. Жоль К.К. Мысль.Слово. Метафора: Проблемы семантики в философском освещении. Киев, 1984. 303 с.
5. Словарь кабардино-черкесского языка. М., 1999. 852 с.
6. Ожегов С. И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1999. 944 с.
7. Уилрайт Ф. Метафора и реальность // Теория метафоры. М., 1990. С. 82-110.
8. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987. 262 с.
9. Словарь кабардино-черкесского языка. М., 1999. 852 с.
