CC BY
34
Закрепив в ст. 34 право каждого на свободное использование своего имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, Конституция РФ на высшем правовом уровне сняла существовавшие в советском законодательстве ограничения на возможности отчуждения имущества в обмен на предоставление его бывшему собственнику содержания (ренты). Уместно отметить, что ГК РСФСР 1964 г. (ст. 253, 254) в достаточно узкой сфере допускал существование рентных отношений: имеется в виду договор купли-продажи жилого дома с условием пожизненного содержания продавца. С введением в действие с 01 марта 1996 г. части второй ГК РФ рентные отношения получили широкое распространение.
По договору ренты, согласно ст. 583 ГК РФ получатель ренты передает ее плательщику в собственность имущество, а плательщик ренты обязуется в обмен на это имущество периодически выплачивать получателю ренту в виде определенной денежной суммы либо предоставлять средства на его содержание в иной форме. Договор ренты, следовательно, направлен на отчуждение имущества, передаваемого в собственность плательщика ренты, и является односторонне обязывающим. Это надо понимать в том смысле, что в отношении получателя ренты его договорные обязанности заключаются только в передаче имущества в собственность плательщика ренты, на которого после его приобретения возлагается рассчитанная на длительный период обязанность по предоставлению содержания получателю ренты. Отмеченная специфика (рисковый характер договора ренты и его, как правило, социальная направленность, когда получателем ренты является гражданин) рентных правоотношений обусловливает необходимость обеспечения исполнения плательщиком принятых на себя по договору обязанностей. Поэтому законодательно установлен ряд специальных правил по выплате ренты.
При этом способы обеспечения исполнения плательщиком обязанности по ее выплате поставлены в зависимость от вида передаваемого по договору имущества. Иначе говоря, они различаются в зависимости от того, является ли предметом договора ренты недвижимое или движимое имущество.
В соответствии с п. 1 ст. 587 ГК РФ при передаче под выплату ренты недвижимого имущества (земельного участка или иной недвижимости) получатель ренты приобретает право залога на это имущество. Следовательно, в данном случае право залога возникает непосредственно на основании закона даже при отсутствии соответствующего условия в договоре ренты. При этом во исполнение указания п. 3 ст. 334 ГК РФ в названной норме предусмотрено, какое имущество (переданная под выплату ренты недвижимость) и в целях обеспечения какого обязательства (обязательство плательщика ренты) считается находящимся в залоге.
Применительно к переданному под выплату ренты недвижимому имуществу следует также учитывать, что рента обременяет данное имущество. Конкретно это проявляется в установлении права следования: при отчуждении такого недвижимого имущества плательщиком ренты его договорные обязательства согласно п. 1 ст. 586 ГК РФ переходят на приобретателя имущества. Немаловажную роль в обеспечении рентных выплат играет и установление субсидиарной ответственности первоначального плательщика ренты, которую он несет с приобретателем отчужденного под выплату ренты недвижимого имущества, если законом или договором не предусмотрена их солидарная ответственность (п. 2 ст. 586 ГК РФ). Итак, практическая реализация норм, закрепленных п. 1 ст. 586 и п. 1 ст. 587 ГК РФ, порождает ситуацию двойного обременения переданной под выплату ренты недвижимости - соответственно, собственно рентой и залогом. С одной стороны, это существенно увеличивает обеспеченность выплаты ренты и максимально соответствует интересам ее получателя. Однако, с другой стороны, достаточно сложный порядок обращения взыскания на заложенное имущество и его реализации во многом затрудняет ее участие в имущественном обороте. С учетом этого в юридической литературе было высказано мнение об избыточности указанных способов обеспечения рентных выплат и достаточности только одного обременения недвижимого имущества - самой рентой. Целесообразность подобного предложения подтверждается, по мнению А.Я. Максимовича, наличием субсидиарной и возможной солидарной ответственностью плательщика ренты при отчуждении недвижимого имущества, обремененного ею [1]. Полагаем, что обозначенная проблема двойного обременения недвижимости требует дополнительного изучения профессиональным юридическим сообществом.
Иные правила установлены в отношении движимого имущества, отчужденного под выплату ренты. Здесь риск неполучения рентного обеспечения является более высоким, поскольку данное движимое имущество, как правило, не выбывает из хозяйственного оборота и может отчуждаться плательщиком ренты третьим лицам, но без перехода к ним рентных обязательств. В данном случае применяются иные гарантии прав получателя ренты. Так, в п. 2 ст. 587 ГК РФ закреплено, что при передаче под выплату ренты денежной суммы или иного движимого имущества в договоре должна быть закреплена обязанность плательщика ренты предоставить обеспечение исполнения его обязательств либо застраховать в пользу получателя ренты риск ответственности за их неисполнение или ненадлежащее исполнение. Допускается и одновременное использование обоих обеспечительных средств.
Важно подчеркнуть, что условие о предоставлении плательщиком ренты обеспечения исполнения его обязательств или об его обязанности страхования законодательно отнесено к числу существенных условий договора. Поэтому при отсутствии в договоре ренты данного условия он в силу п. 1 ст. 432 ГК РФ будет считаться незаключенным с применением в качестве правовых последствий правил о неосновательном обогащении.
В целях обеспечения выплаты ренты стороны договора вправе избрать любой из предусмотренных ГК РФ способов обеспечения исполнения обязательств. Как известно, ст. 329 ГК РФ закрепляет их открытый перечень, допуская установление таких способов как законом, так и договором. Среди поименованных в Кодексе способов - неустойка, задаток, залог, удержание имущества должника, поручительство и банковская гарантия. Однако анализ гражданского законодательства и правоприменительной практики свидетельствует о том, что далеко не все они являются эффективными средствами обеспечения выплаты ренты. В данном аспекте речь идет, прежде всего, об удержании, что и является предметом нашего дальнейшего исследования.
Сущность удержания как способа обеспечения исполнения обязательства согласно п. 1 ст. 359 ГК РФ выражается в том, что кредитор, у которого находится вещь, подлежащая передаче должнику либо иному указанному им лицу, может при неисполнении должником в срок обязанности по оплате этой вещи или возмещению кредитору связанных с ней издержек и других убытков удерживать ее до тех пор, пока соответствующее обязательство не будет исполнено. В ГК РФ прямо указано на право комиссионера удерживать находящуюся у него вещь комитента (п. 2 ст. 996 ГК РФ), право перевозчика удержать перевозимые грузы и багаж (п. 4 ст. 790 ГК РФ), право подрядчика удерживать результаты работ, принадлежащее заказчику оборудование и переданную им для переработки (обработки) вещь, остатки неиспользованных материалов и другое, оказавшееся у подрядчика имущество заказчика. В соответствии с п. 14 Информационного письма Высшего арбитражного суда РФ от 11 января 2002 г. № 66 «Обзор практики разрешения споров, связанных с арендой» арендодатель вправе удерживать принадлежащее арендатору оборудование, оставшееся в арендовавшемся помещении после прекращения договора аренды, в обеспечение обязательства арендатора по внесению арендной платы за данное помещение. Объектом удержания, следовательно, является вещь, оказавшаяся у кредитора и являющаяся одновременно объектом основного обязательства, чего, по общему правилу, нет в рентных правоотношениях.
Право удержания имущества должника возникает непосредственно на основании закона, в отличие от большинства других способов обеспечения обязательств, возникающих на основании договора.
В соответствии с п. 1 ст. 359 ГК РФ основанием возникновения права удержания у кредитора (ретентора) являются следующие юридические факты: неисполнение должником в срок обязательства по оплате вещи либо неисполнение должником в срок обязательства по возмещению кредитору связанных с данной вещью издержек и других убытков. Согласно п. 2 ст. 359 ГК РФ удержанием вещи могут обеспечиваться также требования, хотя и не связанные с оплатой вещи или возмещением издержек на нее и других убытков, но возникшие из обязательства, стороны которого действуют как предприниматели.
Исходя из сформулированного в ст. 359 ГК РФ перечня юридических оснований возникновения права удержания возникает вопрос о том, насколько эффективно использование удержания как способа обеспечения договора ренты.
Необходимо отметить, что субъектный состав договора ренты законодательно поставлен в зависимость от ее разновидности. В качестве плательщиков ренты могут выступать любые субъекты гражданского права, в том числе юридические лица (коммерческие и некоммерческие организации) и граждане - для указанной стороны договора нет ограничений в ее субъектном составе. Получателями ренты могут быть граждане и некоммерческие организации (если речь идет о постоянной ренте) и только граждане (если речь идет о пожизненной ренте либо пожизненном содержании с иждивением). Нельзя не отметить, что в нормах ГК РФ, характеризующих субъектный состав договора ренты, ничего не говорится о гражданах, зарегистрированных в качестве индивидуальных предпринимателей, и возможности последних участвовать в договоре на стороне получателя ренты. Как представляется, исходя из совокупности признаков предпринимательской деятельности, перечисленных в ст. 2 ГК РФ, отчуждение имущества под выплату ренты не может рассматриваться как разновидность предпринимательской деятельности. Следовательно, говоря о гражданине как получателе ренты, законодатель не включает в данное понятие индивидуальных предпринимателей. Проведенный нами правовой анализ норм ГК РФ позволяет обосновать вывод о том, что на основании п. 2 ст. 359 ГК РФ право удержания в рентных отношениях возникнуть не может, т.к. в договоре ренты, исходя из отмеченных выше особенностей его субъектного состава, невозможна ситуация, когда обе стороны договора представлены предпринимателями.
Анализируя п. 1 ст. 359 ГК РФ и нормы гл. 33 ГК РФ «Договор ренты», возникает вопрос о том, можно ли квалифицировать отношения, возникающие в результате договора ренты как исполнение (или неисполнение) должником в срок обязательства по оплате вещи либо исполнение (или неисполнение) должником в срок обязательства по возмещению кредитору связанных с данной вещью издержек и других убытков.
Как представляется, на практике возможно возникновение двух ситуаций: удержание получателем ренты как кредитором вещи, отчужденной под выплату ренты, и удержание получателем ренты как кредитором иной вещи, не являющейся предметом договора ренты.
При исследовании данного вопроса важно обратить внимание на то, что право удержания может возникнуть только на ту вещь, которая уже находится во владении кредитора, причем владение вещью должно возникнуть законно, поскольку владение кредитора удерживаемой вещью по своей правовой природе представляет собой титульное, законное владение [2, с. 147; 3, 446]. Наиболее поддерживаемым в научной литературе является положение, в соответствии с которым незаконным является владение, не имеющее правового основания (титула), и поэтому неправомерное [4, с. 563564; 5, с. 105-107; 6, с. 398]. Поскольку право удержания возникает в силу прямого указания закона, то считать его беститульным нет никаких оснований. Как отмечает С.В. Сарбаш, «когда закон сам санкционирует владение, т.е. имеются основания для удержания, говорить о незаконности этого действия вряд ли возможно» [2, с. 147]. Аналогичной точки зрения придерживается и В.В. Витрянский [3, с. 446]. Поэтому не представляется возможным полностью согласиться с мнением О.А. Марковой, что «удержание может возникнуть только в том случае, если у получателя ренты в момент нарушения плательщиком обязательства находилась вещь плательщика или же она попала к нему впоследствии» [7, с. 99]. Кредитор (т.е. получатель ренты) не вправе самовольно забрать какую-либо вещь у должника (плательщика ренты) с целью ее удержания либо истребовать вещь должника у третьих лиц для ее дальнейшего удержания. Если вещь находится у ретентора без законных оснований (например, похищена), то он не может удерживать ее с той целью, чтобы побудить должника (собственника) к исполнению каких-либо денежных требований, тем более получить удовлетворение из ее стоимости. Следовательно, вещь плательщика должна находиться у получателя ренты на каком-либо законном основании -например, в силу договора хранения, аренды или иного обязательства, заключенного между теми же самыми сторонами.
В первую очередь представляется целесообразным проанализировать, возможно ли использование сторонами договора удержания вещи, переданной под выплату ренты, в качестве обеспечения договора ренты. Удержание получателем ренты иных вещей, принадлежащих плательщику, как способ обеспечения выполнения плательщиком обязанности по уплате рентных платежей в рамках данной статьи рассматриваться не будет.
Исходя из определения договора ренты, сформулированного в ст. 583 ГК РФ, данный договор относится к обязательствам, направленным на переход права собственности на отчуждаемое имущество. В научной литературе было высказано мнение, что «удержание не может применяться как способ обеспечения исполнения обязательств, связанных с переходом права собственности на имущество по следующей причине. В соответствии со ст. 223 ГК РФ право собственности у приобретателя вещи по договору возникает с момента ее передачи, если иное не предусмотрено законом или договором. Удержание может распространяться только на чужую для кредитора вещь, поскольку оно призвано стимулировать должника к исполнению обязательства. Обладание своей вещью не может побудить должника к исполнению обязательства. В указанной ситуации, если кредитор не передает должнику имущество, то речь идет не о его удержании (т.к. правом собственности на эту вещь должник еще не обладает), а о предусмотренном п. 2 ст. 328 ГК РФ приостановлении исполнения своего обязательства во встречном обязательстве» [8, с. 138]. Данное обстоятельство неоднократно отмечалось в научной литературе применительно к характеристике права подрядчика на созданный им результат работ [9 с. 209; 10, с. 81]. В то же время думается, что такое мнение будет справедливым для отношений, связанных с куплей-продажей и меной, т.е. для тех обязательств, где основными обязанностями сторон является передача имущества другой стороне договора (для продавца) и его оплата (для покупателя). В такой ситуации, безусловно, удержание имущества не будет выполнять своей стимулирующей роли и по указанной причине не может быть квалифицировано как собственно удержание.
Предмет же договора ренты включает в себя две самостоятельных составляющих: передачу предмета договора и выплату рентных платежей. Поскольку договор ренты носит реальный характер, то права и обязанности сторон возникают после передачи плательщику имущества, отчуждаемого под выплату ренты. Соответственно, выполнение обязанности передать имущество плательщику не нуждается в дополнительном обеспечении: если указанная обязанность не выполняется, то договор можно квалифицировать как незаключенный [11, с. 53-60]. До фактического получения имущества обязанность плательщика выплачивать рентные платежи не может считаться возникшей и, соответственно, не нуждается в обеспечении.
Продолжая анализ положений п. 1 ст. 359 ГК РФ, возникает вопрос, можно ли рассматривать обязательства плательщика ренты по выплате определенных денежных сумм получателю после получения им вещи в собственность как обязательства, связанные с оплатой вещи в определенный срок, поскольку согласно вышеуказанной норме право удержания в отношениях, не связанных с предпринимательской деятельностью, может возникнуть, если обязательство подразумевает оплату вещи либо связанных с вещью издержек.
Уплата рентных платежей, как представляется, не может рассматриваться в качестве возмещения получателю ренты как кредитору связанных с данной вещью издержек и других убытков по следующей причине. Как уже отмечалось, в силу ст. 583 ГК РФ в результате заключения договора право собственности на отчуждаемую вещь переходит к плательщику ренты, который в силу положений ст. 210 ГК РФ и должен нести все издержки, связанные с бременем содержания вещи. Получатель ренты после передачи вещи уже не несет никаких расходов, связанных с содержанием указанной вещи.
Выплата рентных платежей по договору не может быть квалифицирована и как обязательство по оплате вещи, отчужденной под выплату ренты, поскольку, как уже отмечалось, обязанность уплачивать рентные платежи представляет собой самостоятельную обязанность плательщика. Дополнительным обоснованием высказанной нами позиции могут служить и положения п. 1 ст. 585 ГК РФ, согласно которым имущество, отчуждаемое под выплату ренты, может быть отчуждено за плату или бесплатно. Следовательно, обязанность уплачивать рентные платежи законодателем не связывается со стоимостью отчуждаемой под выплату ренты вещи и не может расцениваться как ее оплата.
Таким образом, мы приходим к выводу, что возникновение права удержания (исходя из системного анализа положений ч. 1 и ч. 2 ГК РФ) в рентных отношениях весьма затруднительно.
Нельзя не отметить, что возникают и иные теоретические и практические проблемы при применении права удержания для обеспечения обязательств плательщика по выплате ренты получателю.
Нельзя оставить без внимания то обстоятельство, что рента представляет собой длящееся обязательство, точный срок которого определить невозможно. Безусловно, наложение взыскания на предмет удержания в установленном законом порядке покроет несколько рентных платежей, причитающихся получателю в силу договора. Однако таким образом обеспечить будущую добросовестность плательщика ренты на весь период действия договора представляется невозможным.
Далее, использование удержания как способа обеспечения исполнения обязательства плательщика по уплате рентных платежей представляется проблематичным и по ряду других причин. В частности, в связи с существующей юридической неопределенностью относительно сроков существования права удержания.
Законодательно такой срок не ограничен, кредитор вправе удерживать вещь до тех пор, пока должник не исполнит обязательство (п. 1. ст. 359 ГК РФ). В то же время, как справедливо отмечается в литературе, право удержания нельзя рассматривать в качестве бессрочно существующего. По прошествии более или менее длительного времени кредитор обязан либо передать вещь должнику или указанному им лицу, либо удовлетворить свои требования за счет удерживаемого имущества (в обоих случаях право удержания прекращается [12, с. 39].
В научной литературе высказывались предложения ограничить срок удержания сроком исковой давности по основному обязательству [8, с. 8]. Признавая обоснованность данного предложения, необходимо отметить, что применительно к обязательству по уплате рентных платежей срок исковой давности необходимо исчислять по каждому неуплаченному рентному платежу отдельно. Очевидно, что получатель ренты не может удерживать вещь в течение всего срока действия данного договора, который является либо бессрочным (постоянная рента), либо длящимся в течение жизни получателя (пожизненная рента, пожизненное содержание с иждивением). Поэтому использование удержания в качестве способа обеспечения исполнения возможно лишь в отношении нескольких рентных платежей, в то время как необходимо, чтобы плательщик ренты исполнял надлежащим образом свои обязанности на протяжении всего срока действия договора.
Проведенный правовой анализ норм законодательства позволяет обосновать вывод о том, что применение удержания как способа обеспечения обязательства плательщика по уплате рентных платежей представляется весьма затруднительным, исходя из правовой природы рентных отношений.
