CC BY
27
ЯЗЫКОЗНАНИЕ УДК 81(470.4+470.5) А. Н. Куклин
ОБЪЕДИНЯЮЩИЕ
И РАЗЪЕДИНЯЮЩИЕ ЧЕРТЫ ЯЗЫКОВ ПОЛИЭТНИЧЕСКОГО УРАЛО-ПОВОЛЖЬЯ
Из совокупности методов, применяемых для интерпретации объединяющих и разъединяющих черт языков Урало-Поволжья, ведущего рассматривается контенсивная типология, оперирующая приемами компоративистики и контрастивной лингвистики, что позволяет учитывать интралингвистические факторы и диалектные данные близкородственных финно-угорских и контактирующих с ними диалектов тюркских и русского языков.
Ключевые слова: контенсивная типология, компаративистика,интралингвистические факторы, системность и асистемность языкого материала.
Народы современной Урало-Поволжской историко-этнографической области достаточно разнообразны как по антропологическому составу, так и в языковом отношении. В седой древности эта область, как и Западная Сибирь и Казахстан, была контактной зоной между европеоидами и монголоидами. Причем у финноя-зычных мари и мордвы, удмуртов и коми, а также тюркоязычных татар, башкир и чувашей отмечены лишь слабовыраженные признаки монголоидной расы. Расовый тип этих народов принято называть лапоноидным, или субуральским. Русское население Урало-Поволжья является представителем восточно-европейской группы промежуточной по пигментации европеоидной расы [4: 369, 374].
По устойчивым и характерным для каждого языка признакам в морфологическом строении слова языки народов Урало-Поволжья составляют два противоположных друг другу объединения: фузионные, или флективные, и агглютинативные языки. Представителем первого является русский, а ко второму относятся финно-угорские (марийский, мордовские, коми и удмуртский), тюркские (башкирский, татарский и чувашский) языки.
Как представители номинативной типологии, финно-угорские и тюркские языки Урало-Поволжья имеют ряд общих черт (сингармонизм гласных, отсутствие категории рода и др.), поэтому определенные совпадения в их структуре,
1.0. Схожие и различительные признаки в языках народов Урало-Поволжья
имеющие параллельные явления в их системе, могут считаться типологическими схождениями или результатами конвергентных языковых изменений, вытекающих главным образом из типологических параметров.
Русскому языку не свойственна гармония гласных, но он имеет категорию рода, являющуюся пережиточной "палеонтологической" категорией, уходящей своими корнями в особенности древнего мифологического мышления [6: 418].
2.0. Особенности интерпретации языковых явлений полиэтнического Урало-Поволжья
В интерпретации объединяющих и разъединяющих черт языков Урало-Поволжья возможности методов компаративистики, а вместе с ними типологического, ареального, методов универсалий, фреквенталий и системно-диахронического анализа используются исследователями не во всей полноте.
Поэтому естественно, что существующая трактовка многих сложных явлений диахронического характера требует основательной проверки и поисков иных путей решений, нацеленных на реконструкцию первоначальной формы той или иной языковой категории с учетом инновационных элементов, возникших в грамматической структуре исследуемого языка под действием факторов экстралингвистического порядка. Причем при описании и объяснении языковых изменений не всегда учитываются исследователями интралингви-стические факторы и диалектные данные близкородственных финно-угорских и контактирующих с ними диалектов тюркских и русского языков. Поэтому изучаемые явления нередко остаются недостаточно полно освещенными и разрешенными. К тому же скудость материала, привлекаемого для анализа, существенно ограничивает перспективы сравнительно-генетических или сопоставительных исследований в области изучаемых явлений, а рассматриваемые проблемы часто оказываются без достаточных оснований обобщенными. Вместе с тем ценные для истории языка данные ускользают из поля зрения исследователей. При этом нельзя не признать, что неоднозначность решения обусловлена прежде всего существованием разнообразных точек зрения на одни и те же вопросы. Так, на основе применения в грамматике принципов логического членения предложения (субъект, предикат, объект и атрибут) сформировалось учение о логико-грамматическом членении предложения (главные члены: подлежащее и сказуемое; второстепенные члены: дополнение, определение и обстоятельство; сопутствующие члены: вводные слова и обращения). Однако учение о логико-грамматических членах предложения подверглось резкой критике со стороны некоторых советских лингвистов. Учитывая, видимо, это, в грамматике русского языка (Грамматика русского языка, т. 2. Синтаксис, ч. 1. Москва, 1960; Русская грамматика, т. 2. Синтаксис. Москва, 1982) противоречия решаются на иной основе - на основе учения о распространении простого предложения. К распространяющим членам относят и традиционные второстепенные члены, и сопутствующие, и однородные (кроме однородных сказуемых).
3.0. Квантификация одного из ядерных элементов предложения как объединяющий фактор языков народов Урало-Поволжья
Заметным пробелом в изучении языков Урало-Поволжья является недостаточное внимание к взаимоотношениям двух ядерных компонентов предложения -подлежащего (субъекта) и сказуемого (предиката). Целесообразно упомянуть в этой связи, что при усилении смысловой нагрузки подлежащего в информативной семантике сказуемого возможны определенные сдвиги, регламентируемые субъектом. Вполне естественно поэтому, что включение в состав подлежащего семантических конкретизаторов с лексическим значением количества предполагает определенное квантование обозначаемого действия предмета речи (мысли).
Так, смысловое содержание подлежащего, конкретизированное краткой формой количественного числительного или неопределенно-количественным числительным, создает вариантные формы координации: постановку сказуемого в форме единственного числа и в форме множественного числа. Ср., например, луговые и горные варианты марийского литературного языка с диалектными данными: марЛ Кум е— толын. марГ Кым эдем толын 'Три человека пришли (приехали)' //диал. Кум е— толыныт. марГ кым эдем толыныт. 'Три человека пришли (приехали)'. марЛ Шуко е— каен. марГ Шукы эдем кен 'Много людей ушло (уехало)' // диал. Шуко е— каеныт диал. Шукы эдем кеныт 'Много людей ушло (уехало)'.
Можно предвидеть, что эта тенденция, характерная для диалектов и просторечья, будет неуклонно продолжаться и станет одной из вариативных норм стандартного литературного языка, где в конструкциях подобного типа сказуемое функционирует в форме единственного числа.
В отрицательных конструкциях, свойственных лишь двусоставным предложениям, характер варьирования регрессивно- или прогрессивно ступенчатый. Грамматическое отрицание в таких конструкциях выражается отглагольной частицей. Отрицательные отглагольные частицы марийского языка составляют несколько своеобразную группу. Они единичны, но их формы многообразны, например: марЛ огыл, марГ агыл 'не' - форма 3 лица единственного числа прошедшего времени отрицательного глагола; марЛ огытыл, марГ агылеп 'не' -форма 3 лица множественного числа прошедшего времени отрицательного глагола.
Если сказуемое, выраженное глаголом, выступает в форме множественного числа (толыныт 'пришли, приехали'), то отрицательная частица при нем фигурирует в форме единственного числа (огыл не'); если сказуемое выступает в форме единственного числа (толын 'пришел, приехал'), то отрицательная частица при нем бытует в форме множественного числа (огытыл 'не'). Ср., например: Шуко е— толыныт огыл // Шуко е— толын огытыл 'Много людей не пришло (не приехало)'.
Причины квантификации сказуемого весьма разнообразны по своей сущности, и не всегда легко со всей определенностью установить тот или иной импульс, поскольку в марийском языке иногда наблюдается варьирование чисел предиката. Так, при составном подлежащем, выраженном именем существительным в именительном падеже и именем существительным с послелогом дене, употребляющимся для обозначения совместности действия (на русский язык
переводится творительным падежом с предлогом с), сказуемое может выступать в форме как единственного, так и множественного числа. Выбор той или иной формы регламентируется смысловым содержанием целого предложения. Если действие производится двумя равноправными лицами (слова, их обозначающие, являются одним членом - подлежащим), то сказуемое приобретает форму множественного числа, например: Теве рывыж игыж дене чоян волышт памаш дек 'Вот лиса с детенышем настороженно спустилась (букв. 'спустились) к роднику'.
Если действие производится одним главным лицом, то сказуемое выступает в форме единственного числа, например: Тиде курык умбалне Иван Грозный Акпарс дене шоген. 'На этой горе Иван Грозный стоял с Акпарсом'.
При подлежащем, выраженном количественно-именным сочетанием (типа кум рвезе 'три юноши ') или сочетанием количественного числительного и существительного в притяжательной форме (типа ныл пошкудем 'четыре моих соседа'), составное сказуемое ставится во множественном числе, если его именная часть выражена причастием, обозначающим активное действие, например: Клас-сыште кум рвезе ече дене устан коштшо улыт 'В классе три юноши хорошо ходят на лыжах'. Порт пурам ныл пошкудем чо—ышаш улыт 'Сруб должны рубить четыре моих соседа'.
Трудности выяснения причин квантификации в марийском языке обуславливаются импульсацией внутренних противоречий саморазвивающейся динамической системы синтаксических категорий, функции синтагматических показателей и прочих внутрисистемных факторов, нацеленных на усовершенствование грамматического строя языка.
Однако подобное явление встречается и в родственных языках. Так, в коми-зырянском языке при подлежащем, выраженном сочетанием существительного с числительным (или количественным словом) или соответственным местоимением, возможны две формы согласования. Если подлежащее обозначает лицо (иногда и не лицо), а сказуемое - активное действие этих отдельно взятых лиц (предметов), то сказуемое обычно употребляется во множественном числе, например: Дас куим морт силосуйтчоны 'Тринадцать человек заготавливают силос'. Уна комсомолецъяс петкодлоны уджын пример 'Многие комсомольцы в работе показывают пример'.
Если глагол выражает неактивное действие, свойственное любым предметам (лицам и не лицам), то сказуемое обычно ставится в единственном числе: Чукормис окмыс морт 'Собралось девять человек'. Пыжас лыбо вит морт 'Лодка подымает пять человек' [5: 40-41]. Согласование встречается и в удмуртском языке. Однако, как отмечают М. К. и Б. И. Каракуловы, проявляется оно в ограниченном объеме. По их мнению, это, во-первых, согласование в числе и лице между подлежащим и сказуемым в предикативных словосочетаниях (как в русском): пилем уя 'туча плывёт', пилемъёс уя-ло 'тучи плывут', мон уя-сько 'я плаваю'. При этом ими уточняется, что исторически в удмуртском языке между подлежащим и сказуемым согласование в числе не наблюдалось:
Ой, кылёзук, ой, кылёзук 'Ой, останется ведь, ой, останется ведь
Солэн верам кылъёсыз. Сказанное им слово'.
(Народная песня) (букв.: 'останется сказанные им
слова') [3: 72].
На основании наличия такого явления в родственных языках можно было бы предположить, что уже в недрах структуры диалектов финно-угорских языков были заложены условия для его развития. Однако вскрытие причинной обусловленности варьирования затрудняется вследствие воздействия фактора грамматической аналогии неродственных языков соседствующих народов Урало-Поволжья, поскольку модель конкурирующего варианта может проникнуть в условиях языковых контактов. Например, весьма схожее явление имеется в волжско-татарском языке. Так, рассматривая координацию сказуемого с подлежащим, производимую на материале всех стилей татарского литературного языка, М. З. Закиев подчеркивает, что сказуемое в 3-м лице не всегда согласуется с подлежащим в числе. Часто подлежащее имеет форму множественного числа, а сказуемое - единственного: Китэ башлады инде бездэн кошлар; Алар бездэн ерак щирлэрдэ кышлар 'Улетают птицы; Они будут зимовать далеко от нас'.
Лишь при известных условиях в стилистических целях сказуемое координируется с подлежащим во множественном числе, например: Язлар щитте, кар-лар эри башладылар, толыплылар толыпларын ташладылар Пришла весна, снега начали таять, люди сбросили шубы'.
Если подлежащее имеет форму единственного числа, сказуемое, как правило, согласуется с ним. Однако иногда при подлежащем в единственном числе сказуемое имеет форму множественного числа.
При подлежащем в единственном числе, конкретизированном числительными, сказуемое может иметь форму множественного числа: Он олы кеше аныц тирэсендэ йвгереп дигэндэй йврделэр 'Три взрослых человека почти бегали вокруг него'.
При подлежащем в единственном числе, выраженном собирательным существительным, сказуемое также может быть во множественном числе, например: Икесе дэ свенештелэр 'Оба радовались'.
При однородных подлежащих с соединительными союзами сказуемое всегда имеет форму множественного числа. Например: Казан Нэм Минзэлэ -матур шэкэрлэр 'Казань и Мензелинск - красивые города' [2: 186:187].
Подобное варьирование отмечается и в русском языке. Так, при подлежащем, выраженном количественно-именным сочетанием (типа десять студентов) или сочетанием собирательного существительного с количественным значением и родительного падежа имени существительного (типа большинство студентов), возможны две формы согласования: постановка сказуемого в форме единственного числа и в форме множественного числа. Форма множественного числа используется обычно в тех случаях, когда подлежащее обозначает лицо, а сказуемое - активное действие этих лиц, например: Восемьдесят молодых специалистов отправились работать. Большинство студентов-заочников своевременно выполнили все контрольные работы.
При подлежащем - неопределенном предмете сказуемое обычно ставится в единственном числе, например: Ряд столов стоял посередине комнаты. На столе лежало десять тетрадей [1: 310].
На основании этих фактов, характерных как для агглютинативных, так и для флективных языков, можно приступить к глубокому изучению причин кванти-фикации одного из ядерных элементов предложения, результаты которого должны способствовать синтезу научных концепций по объединяющим и разъе-
диняющим признакам и созданию контрастивной грамматики на материале языков народов Урало-Проволжья.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Волгина Н. С. Современный русский язык: Учеб. для филол. специальн. вузов / Н. С. Валгина, Д. Э. Розенталь, М. И. Фомина. - 5-е изд., перераб. - М.: Высш. шк., 1987.
2 Закиев М. З. Татарская грамматика: Синтаксис / М. З. Закиев / АНТ, Ин-т яз., лит. и ист. им. Г. Ибрагимова. - Казань, 1995, Т. 3.
3 Каркулова М. К. Сопоставительная грамматика русского и удмуртского языков: Учеб. пособ. / М. К. Каракулова, Б. И. Каракулов. - Ижевск: Издат. дом «Удм. ун-т», 2001.
4 Население мира: демографический справочник / Сост. В. А. Борисов. - М.: Мысль, 1989.
5 Современный коми язык: Синтаксис. Учеб. пособ. для высш. уч. завед. - Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1967, Ч. 2.
6 Языкознание. Большой энциклопедический словарь. 2-е изд. - М.: Науч. изд-во "Большая Российская энциклопедия", 1998.
Поступила в редакцию 20.01.2010 г.
А. N. Kuklin
Uniting and separating Features of languages of the Ural and Volga Polyethnic Regions. The article deals with the methods concerning contensive typology applied for the interpretation of uniting and separating features of the languages of the Ural and Volga regions. The contensive typology operates with the methods of comparativistics and contrastive lingvistics. That enables to take into consideration the introlingvistic factors and dialect data of cognate Finno - Ugric and the dialects of the Turkie and Russian languages in contact. Key words: contensive typology, comparativistics, intralingvistic factors, systematic and non -systematic character of language proper.
Куклин Анатолий Николаевич,
д. филол.н., проф. Марийский госуниверситет, директор финно-угорского института, E-mail: [email protected]; [email protected]
