ОБ ОТРАЖЕНИИ КОГНИТИВНОГО ПОДХОДА В НОРМАХ МОДЕЛЬНОГО УПК СНГ И УПК РФ: СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА Текст научной статьи по специальности «Право»

Уголовный процесс

ОБ ОТРАЖЕНИИ КОГНИТИВНОГО ПОДХОДА В НОРМАХ МОДЕЛЬНОГО УПК СНГ И УПК РФ: СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА КУРБАТОВА Светлана Михайловна,

кандидат юридических наук, доцент, доцент Красноярского государственного аграрного университета. E-mail: [email protected]

Краткая аннотация: В статье рассмотрены аспекты использования концепции когнитивного подхода к пониманию необходимости закрепления особых правовых норм, регулирующих участие в уголовно-процессуальных отношениях лиц с ограниченными когнитивными способностями на примере сравнительной характеристики норм Модельного Уголовно-процессуального кодекса для государств-участников Содружества Независимых Государств и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Abstract: The article considers the aspects of the use of the concept of cognitive approach to the understanding of the need for recognition of special legal rules governing participation in the criminal procedural relations of individuals with limited cognitive abilities on the example of the comparative characteristics of the standards of the Model code of Criminal procedure for the States members of the Commonwealth of Independent States and the Criminal procedure code of the Russian Federation.

Ключевые слова: международное право, уголовно-процессуальное право, социальное государство, уголовный процесс, участники уголовного процесса, когнитивные функции, когнитивные способности, лица с ограниченными когнитивными способностями.

Keywords: international law, criminal procedure law, social state, criminal procedure, participants in criminal proceedings, cognitive functions, cognitive abilities, persons with limited cognitive abilities.

На седьмом пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств-участников Содружества Независимых Государств (СНГ) 17 февраля 1996 года был принят Модельный уголовно-процессуальный кодекс для государств-участников СНГ (далее по тексту - МУПК) [1]. Членами рабочей группы по подготовке МУПК от Российской Федерации были профессора Л.Б. Алексеева, С.Е. Вицин, Э.Ф. Куцова, П.А. Лупинская, И.Б. Михайловская, а также другие представители профессорско-преподавательского состава высших образовательных учреждений, органов власти и адвокатуры [2]. Необходимость его принятия была обусловлена тем, что в результате распада Советского Союза утратили силу Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 года, а создание нового юридического образования - Содружества Независимых Государств, - куда вошли почти все бывшие республики СССР, потребовало принятие нового уголовно-процессуального документа, который бы ориентировал политику этих государств по выработке национального уголовно-процессуального законодательства на сближение и гармонизацию. Однако, в отличие от Основ уголовного судопроизводства СССР и союзных республик Модельный уголовно-процессуальный кодекс имеет статус рекомендательного законодательного акта [3]. Тем не менее, ряд положений, касающихся защиты прав человека, закрепленных в данном документе еще в 1996 г., заслуживают внимания и современного законодателя. Рассмотрим это на примере российского уголовно-процессуального законодательства.

Порядок уголовного судопроизводства на территории Российской Федерации устанавливается Уголовно-процессуальным кодексом РФ [4], основанным на Конституции Российской Федерации, при этом «общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью законодательства Российской Федерации, регулирующего уголовное судопроизводство. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные УПК РФ, то применяются правила международного договора» [4; ст. 1].

Реализуя идеи целого ряда международных правовых документов по защите прав человека, УПК РФ содержит в себе мно-

гие положения, касающиеся закрепления гарантий по их реализации в уголовно-процессуальной сфере, и проявляет внимание к некоторым категориям лиц, нуждающимся в особо защите со стороны государства. Речь идет о несовершеннолетних [5, 6] и о лицах, совершивших преступное деяние в состоянии невменяемости или же с психическим расстройством, наступившим уже после его совершения. Так, производству по уголовным делам в отношении несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых посвящена гл. 50 УПК РФ, в ст. 191 УПК РФ частично прописана специфика участия в отдельных процессуальных действиях несовершеннолетних потерпевших и свидетелей, а в гл. 51 УПК РФ закреплены особенности производства о применении принудительных мер медицинского характера в отношении лиц, совершивших запрещенное уголовным законом деяние в состоянии невменяемости, или лиц, у которых после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение наказания или его исполнение (но не особенности их правового статуса).

Если же обратиться к нормам МУПК, то можно увидеть, что он ориентирует на более широкий подход к реализации социальной сущности государства по отношению к своему населению, вовлекающемуся в уголовно-процессуальные отношения; более того, хотелось бы отметить, что одной из двух указанных целей его разработки является обеспечение единства в построении национальных уголовно-процессуальных кодексов государств-участников, основанных на высоких правовых стандартах защищенности прав личности [7].

Так, согласно ч.2 ст. 120 МУПК, в качестве свидетелей не вызываются лица, которые в силу малолетнего возраста, физических или психических недостатков не могут правильно воспринимать и воспроизводить обстоятельства, подлежащие установлению по уголовному делу. В статье 56 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации («Свидетель») нормы, которая бы хоть как-то отражала данный призыв МУПК, не содержится.

Статья 121 МУПК закрепляет правовые аспекты участия законного представителя свидетеля в следственных и других процессуальных действиях. В частности, «законный представитель свидетеля, не достигшего возраста 14 лет, а с разрешения органа,

ПРАВО И ГОСУДАРСТВО: теория и практика. 2020. № 2(182)

ведущего уголовный процесс, и более старшего возраста, вправе знать о вызовах представляемого лица в орган, ведущий уголовный процесс, и участвовать в следственных и других процессуальных действиях, сопровождая представляемое лицо» [1] (и далее МУПК содержит перечень прав и обязанностей данного участника). В Уголовно-процессуальном же кодексе Российской Федерации как самостоятельный участник уголовного процесса «законный представитель несовершеннолетнего свидетеля» отсутствует вообще, не говоря уже о каких-либо его правах и обязанностях. В гл. 7 УПК РФ («Участники уголовного судопроизводства со стороны защиты») в качестве самостоятельного участника выделен «законный представитель несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого» (ст. 48), однако сама статья 48, которая так и называется, и в которой и должен был быть раскрыт правовой статус данного участника, не содержит ничего, кроме фразы о том, что по уголовным делам о преступлениях, совершенных несовершеннолетними, к обязательному участию в уголовном деле привлекаются их законные представители в порядке, установленном УПК РФ. Хотя, следует отметить, что далее, в ст. 426 и 428 УПК РФ определяется участие законного представителя несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого в ходе досудебного производства и в судебном заседании - соответственно. Но это уже нормы Особенной части УПК.

Статья 122 МУПК, исходя из общепризнанного международным сообществом права на получение юридической помощи [7], регулирует вопросы участие уже просто представителя свидетеля в следственных и других процессуальных действиях (под ним понимается адвокат), одной из обязанностью которого является напоминать свидетелю его права и обращать внимание лица, производящего следственное или другое процессуальное действие, на нарушение им закона. В российском же УПК в разделе II («Участники уголовного судопроизводства») представители, как участники уголовного процесса, есть у потерпевшего, гражданского истца, частного обвинителя (ст. 45) и у гражданского ответчика (ст. 54), но и то их правовой статус практически не раскрыт.

Особого внимания заслуживает ст. 139 МУПК - «Разъяснение прав и обязанностей, обеспечение возможности их осуществления лицам, участвующим в производстве по уголовному делу», в части первой которой закреплено: «Каждое лицо, участвующее в уголовном судопроизводстве, имеет право знать свои права и обязанности, правовые последствия избранной им позиции, а также понимать значение происходящих с его участием процессуальных действий и содержание данных ему для ознакомления документов» [1], а в других ее частях прописан механизм реализации данного положения. Так, на орган, ведущий уголовный процесс, возлагается обязанность как разъяснять каждому лицу, которое привлекается к участию в производстве по уголовному делу, его права и обязанности, так и обеспечивать возможность их осуществления в порядке, предусмотренном МУПК. Причем разъяснить необходимо до начала производства процессуального действия с его участием и до

выражения им какой-либо позиции в качестве участника процесса. При этом прямо сказано, что просто вручение лицу памятки, где были бы перечислены его права и обязанности, не означает исполнение данной обязанности со стороны соответствующего органа: если у участника процессуальных действий имеется соответствующая просьба, то данный орган должен именно что разъяснить их.

В МУПК также прописано, что суд обязан разъяснять участнику процесса, явившемуся в заседание суда, его права и обязанности независимо от того, были ли они разъяснены в ходе досудебного производства по уголовному делу. И, что очень важно, и на что хотелось бы обратить особое внимание: «Права и обязанности должны разъясняться с учетом уровня развития лица, его житейского опыта, образования и других существенных обстоятельств. Орган, ведущий уголовный процесс, обязан повторно разъяснить лицу, участвующему в уголовном судопроизводстве, его права и обязанности по просьбе этого лица» (ч.6).

Как результат, далее, при регулировании в ст. 148 показаний подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля как вида доказательств, МУПК императивно определяет, что «Не может придаваться доказательственного значения показаниям лица, которое: было признано не способным в соответствующий момент правильно воспринимать или воспроизводить обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела» (п.1 ч. 6), равно как и то, что не могут использоваться в качестве доказательств сообщения лиц, не подлежащих допросу в качестве свидетелей (ч.7).

В российском УПК такой нормы нет; в ст. 75 УПК РФ, где говорится о недопустимости доказательств, сделан просто общий акцент на нарушение требований данного кодекса при их получении для признания их таковыми. В главе же 51 УПК РФ («Производство о применении принудительных мер медицинского характера»), имеется ч.1 ст. 437, где закреплено, что лицу, в отношении которого ведется такое производство, должно быть предоставлено право лично осуществлять принадлежащие ему процессуальные права, предусмотренные ст. ст. 46 («Подозреваемый») и 47 («Обвиняемый»), если его психическое состояние позволяет ему осуществлять такие права, с учетом заключения экспертов, участвующих в производстве судебно-психиатри-ческой экспертизы, и при необходимости - медицинского заключения медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях. Однако как таковой статус участника «лицо, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера» не раскрыт, равно как и положения данной нормы, которые требуют конкретизации и уточнения для правильного применения на практике.

Такого рода положения, закрепленные в данном уголовно-процессуальном акте еще в середине 90-х г.г. прошлого века, безусловно, заслуживают внимания, так как они есть отражение нового понимания сущности социального государства [9; 10] и появления новой международно-правовой концепции по отношению к людям, имеющим ограниченные возможности, включившей в себя фи-

Уголовный процесс

лософский, социальный и медицинский аспекты. Как одно из его важных следствий правового характера можно назвать Конвенцию ООН о правах лиц с ограниченными возможностями, принятую Генеральной Ассамблеей ООН 13 декабря 2006 года, прописавшей, что люди с ограниченными возможностями это люди «с устойчивыми физическими, психическими, интеллектуальными или сенсорными нарушениями, которые при взаимодействии с различными барьерами могут мешать их полному и эффективному участию в жизни общества наравне с другими» (ч. 2 ст. 1) [11]. Тем самым на международном уровне получило правовое признание необходимость заботы о таких людях государством и обществом.

Во многом данному процессу способствовало появление и широкое распространение на Западе когнитивного направления в науке, основанного на понимании важности и значимости когнитивных функций для каждого человека.

Когнитивные функции - это способности, которые связаны с деятельностью человеческого мозга, и которые определяют его адекватные возможности оценивать и воспринимать окружающую действительность и руководить своими действиями. Соответственно, если когнитивные функции нарушаются, то страдает качество данных процессов, что может выражаться в когнитивных расстройствах, влияющих на всю жизнь человека, сказываясь в его разных сферах: от простых бытовых до социальных и профессиональных [12]. А это оказывает влияние на возможность лица, участвующего в уголовном процессе, реализовывать свои права и обязанности в полном объеме. В результате возникает закономерный вопрос о соблюдении прав человека, которые в настоящее время являются одним из краеугольных правовых институтов как на международном, так и на национальных уровнях.

Использование когнитивного подхода в юриспруденции [13], и особенно в ее сферах императивно-правового регулирования, в частности, в уголовно-процессуальном законодательстве, способствовало бы более правильному пониманию специфики статуса любого лица, являющегося участником правоотношений; и особенно - если Библиография:

1.

это лицо имеет ограниченные когнитивные способности.

Из этого исходит современное понимание сущности социального государства, которое представляется уже не просто защитником некоторых «социально слабых» в узком смысле слова категорий лиц, как-то женщины, дети, инвалиды и пр., но как средством предоставления своему населению возможностей чувствовать себя полноценными членами общества, в том числе - посредством закрепления дополнительных правовых мер для создания таких условий. Прежде всего данный принцип должен найти свое отражение в сфере действия отраслей права с императивным методом регулирования, учитывая специфику такого способа воздействия на участников правоотношений, тем более что зачастую они вовлекаются в них отнюдь не по своему желанию (например, потерпевшие и свидетели как участники уголовного судопроизводства).

Необходим более четкий и последовательный механизм отражения перехода на новый этап в современном понимании прав человека на национальном уровне, для чего нужно законодательно отражать специфику правового статуса лиц, участвующих в тех или иных правоотношениях, в частности - уголовно-процессуальных, учитывая их специфику и неоднозначность воздействия на неподготовленных лиц, вовлекаемых в них.

Таким образом, считаем необходимым:

- учитывать трансформацию сущности социального государства и современное международно-правовое понимание категории «лица с ограниченными возможностями» в нормах национального права;

- отразить когнитивный подход в российском уголовно-процессуальном законодательстве при определении правового статуса участников уголовного процесса, для чего взять за основу нормы международного права, в том числе - Модельного УПК СНГ;

- законодательно закрепить дополнительные гарантии для возможности в полном объеме реализовывать свои права и обязанности участниками уголовного процесса из числа лиц с ограниченными когнитивными способностями, для чего необходимо проведение соответствующего комплексного исследования.

Постановление Межпарламентской Ассамблеи государств - участников Содружества Независимых Государств от 17 февраля 1996 г. № 7-6 «О модельном уголовно-процессуальном кодексе для государств-участников Содружества Независимых Государств» [Электронный ресурс] // http://pravo.levonevsky.org/bazaby/mdogov/megd3590.htm (дата доступа 03.08.20l9).

2. Приложение 3 «Состав рабочей группы по подготовке Модельного уголовно-процессуального кодекса для государств-участников СНГ» к Постановлению Совета Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ от 14 февраля 1995 г. «О Программном комитете и рабочих группах по созданию модельных уголовного и уголовно-процессуального кодексов для государств-участников СНГ» [Электронный ресурс] // http://www.busel.org/texts/cat9ut/id5cwcyed.htm (дата доступа 03.08.2019).

3. Еникеев, З.Д. Проблемы гармонизации уголовно-процессуального законодательства стран СНГ / З.Д. Еникеев [Электронный ресурс] http://naukarus.com/problemy-garmonizatsii-ugolovno-protsessualnogo-zakonodatelstva-stran-sng (дата обращения 03.08.2019).

4. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 03.07.2019) // СПС Консультант Плюс.

5. Бертовский, Л. В. Международные стандарты осуществления уголовного судопроизводства с участием несовершеннолетних и их реализация в современном российском уголовном процессе / Л. В. Бертовский, В. Н. Билян // Вопросы российского и международного права. 2017. Т.7. № 10А. С. 12-21.

6. Трашкова, С. М. Международно-правовое регулирование как гарантия реализации правового статуса несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых в уголовном процессе / С. М. Трашкова // Казанская наука. 2015. № 5. С. 124-127.

7. Приложение 2 «Концепция Модельного уголовно-процессуального кодекса для государств - участников СНГ» к Постановлению Совета Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ от 14 февраля 1995 г. «О Программном комитете и рабочих группах по созданию модельных уголовного и уголовно -процессуального кодексов для государств-участников СНГ» [Электронный ресурс] // http://www.busel.org/texts/cat9ut/id5cwcyed.htm (дата доступа 03.08.2019).

8. Машкина, А.Ю. Право на юридическую помощь в международном измерении / А.Ю. Машкина // Вестник ИрГТУ. 2007. № 1 (29). С. 249 - 251.

9. Керимов, Д. А. Социальное государство // Право и образование. 2007. [Электронный ресурс] URL http://naukarus.com/sotsialnoe-gosudarstvo (дата обращения 03.08.2019).

10. Шапошников С. П. Социальное государство: теоретико-правовая модель: дисс. на соиск. уч. степени канд. юрид. наук. СПб., 2010 [Электронный ресурс] URL https://www.dissercat.com/content/sotsialnoe-gosudarstvo (дата обращения 03.08.2019).

11. Конвенция ООН о правах лиц с ограниченными возможностями (принята 13.12.2006 Резолюцией 61/106 Генеральной Ассамблеи ООН) // СПС Консультант Плюс.

12. https://psihter.ru/teoriya/kognitivnyie-funktsii/ (дата обращения 03.08.2019).

13. Медушевский, А. Когнитивная теория права и юридическое конструирование реальности / А. Медушевский |// Сравнитеельной конституционное обозрение. 2011. № 5 (84). С. 30 - 43.