CC BY
58
Уголовно-процессуальные гарантии в государствах - участниках СНГ
А. В. ПОБЕДКИН,
профессор кафедры управления органами расследования преступлений,
доктор юридических наук, профессор (Академия управления МВД России) E-mail: apobedkin71@mail.ru
Criminal Procedural Safeguards in Commonwealth of the Independent States
A. V. POBEDKIN,
Doctor of Law, Professor,
Professor at the Department of Management Bodies and Units' Crime Investigation (Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia)
В статье рассматриваются проблемы международного сотрудничества стран - участниц СНГ в области уголовного судопроизводства, вызванные существенным различием уголовно-процессуального законодательства. Формулируется вывод о наличии объективных причин к созданию в этих странах идейно единого уголовно-процессуального права.
Страны - участницы Содружества Независимых Государств, международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства, соотношение уголовно-процессуальной и оперативно-разыскной деятельности.
yflK 341.8
The article deals with the problems of International cooperation of the CIS countries in a field of the criminal proceedings, caused by the significant difference in criminal procedure legislation. Conclusion is formulated about the existence of the objective reasons for creation in these countries of ideologically uniform criminal procedure law.
Countries of the Commonwealth of the Independent States, international cooperation in a field of criminal justice, ratio of criminal procedure and operative-investigate activities.
Современная преступность с ее масштабами, изощренностью, безжалостностью и циничностью, с учетом транснационального характера, достигает уровня угрозы национальной безопасности для многих стран, включая Россию [1].
Очевидно, что активные миграционные процессы требуют согласованных и координированных действий правоохранительных национальных структур. Особенно важно обеспечить их в рамках уголовного судопроизводства, поскольку именно эта сфера государственной деятельности является средством обеспечения выявления лиц, действительно виновных в совершении преступлений, что... главным условием обеспечения безопасности населения страны от преступных проявлений.
Координированные и согласованные действия в части уголовного преследования подозреваемых и обвиняемых невозможны без идейно единого уголовно-процессуального законодательства хотя бы в части основных процессуальных мероприятий, позволяющих обеспечить правильное установление обстоятельств по уголовному делу и гарантировать человеку права и свободы.
Понимание важности единых подходов к уголовному судопроизводству в странах СНГ существует давно и даже волей Межпарламентской Ассамблеи государств — участников Содружества в 1996 г. выразилось в Модельном Уголовно-процессуальном кодексе для государств Содружества (далее — Модельный УПК) [2, 3], хотя и носящем рекомендательный харак-
тер, тем не менее, обозначавшим общие идеи, которые не должны были позволить сформировать в странах СНГ концептуально различное уголовно-процессуальное законодательство.
В числе основных положений Модельного УПК — важнейшая мысль о том, что уголовное судопроизводство — деятельность по правильному установлению события преступления путем выявления каждого совершившего преступление в результате его быстрого и полного раскрытия. Модельный УПК рекомендовал публичный уголовный процесс, ориентированный на интересы общества, не чуждый воспитательным задачам. В числе принципов судопроизводства, кроме законности и традиционных принципов, производных от конституционных положений государств СНГ, предполагалось закрепить также и гласность уголовного судопроизводства, право на справедливое рассмотрение уголовного дела, свободу от самоизобличения, обеспечение прав пострадавших от преступлений, злоупотреблений властью, судебных ошибок. Прокурор в полном объеме, согласно Модельному УПК, должен был отвечать за результаты досудебного производства, руководить им и лично расследовать уголовное дело в случае необходимости. Предварительное следствие признавалось обязательным (за исключением отдельных преступлений), дознание в короткий период могло лишь предшествовать таковому. Наряду с потерпевшим, предусматривалась фигура пострадавшего, т. е. лица, подавшего заявление о преступлении с его комплексом прав и гарантиями их реализации. Отдельная глава посвящалась защите лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве, в т. ч. и осуществляющих его должностных лиц. Регламентировалась компенсация потерпевшему ущерба за счет государства, в т. ч. при приостановлении производства по уголовному делу. Суд предусматривался как активный участник судопроизводства, имеющий право на возбуждение уголовного дела и его возвращение для дополнительного расследования.
Следует обратить внимание, что заявленное Модельным УПК равенство всех перед законом и судом в целом в тексте документа проводилось: особенности производства, кроме несовершеннолетних и лиц, страдающих психическими заболеваниями, допускались только в отношении тех, кто обладает привилегиями и иммунитетами, установленными международными договорами.
Нельзя не отметить, что в Модельном УПК есть зачатки идей о возможности сокращать судебное следствие: допускалось некоторое ограничение исследования доказательств по ходатайству государственного обвинителя
и защитника, однако постановление приговора на основании не исследованных доказательств в судебном заседании и не мыслилось. Документ допускал фактическое использование результатов оперативно-разыскной деятельности в качестве доказательств, хотя и с некоторыми оговорками, а также предусматривал следственные действия, имеющие оперативно-разыскной характер (например, перехват телефонных и иных сообщений).
Сама идея уголовно-процессуального законодательства, построенного на единых основах в СНГ, продуктивна. В целом Модельный УПК (за исключением положений о доказательственном значении результатов оперативно-разыскной деятельности, которые в дальнейшем, получив в некоторых государствах развитие, существенно затруднили достижение межгосударственных соглашений о правовой помощи), мог бы стать основной для назревавшего реформирования уголовно-процессуального законодательства независимых государств.
Одной из первых от Модельного УПК отошла Россия. При этом страны СНГ осознают важность особых отношений сотрудничества в сфере борьбы с преступностью, в т. ч. и в сфере уголовного судопроизводства. Свидетельство тому — специальный документ Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, заключенная в Минске 22 января 1993 г. (с последующими дополнениями) (далее — Минская конвенция) и одноименная Конвенция, заключенная в Кишиневе 7 октября 2002 г. (далее — Кишиневская конвенция), которую не ратифицировали Российская Федерация, Республика Молдова и Украина (статус которой в СНГ весьма не определен).
Представляется, именно существенные различия в уголовно-процессуальном законодательстве ряда государств-участников Содружества и являются причиной, не способствующей ратификации Конвенции, заключенной в Кишиневе.
Нельзя не обратить внимание на разницу в преамбулах двух Конвенций — Минской и Кишиневской. В первой она заключается, исходя из стремления обеспечить гражданам Договаривающихся Сторон и лицам, проживающим на их территориях, предоставление во всех Договаривающихся Сторонах в отношении личных и имущественных прав такой же правовой защиты, как и собственным гражданам. Во-второй, исходя из стремления обеспечить гражданам каждой из Договаривающихся Сторон и другим лицам, проживающим на ее территории, надежную правовую защиту их личных, имущественных и неимущественных прав на территориях
всех Договаривающихся Сторон1. Представляется, разница в данной части преамбулы — идейная. В Кишиневской конвенции заложены элементы «европейского ордера на производство следственных действий» — популярной в Европе мысли. Суть ее — в производстве по данному ордеру следственного действия в запрашиваемом государстве по судебному решению запрашивающего государства на основании его законодательства. В литературе верно отмечается, что европейские страны не спешат имплемен-тировать эту процедуру в свое законодательство, поскольку «сложно представить каким образом в стране его должностными лицами должно применяться законодательство другой страны» [4]. Согласно Кишиневской конвенции, постановления учреждений юстиции запрашивающей Договаривающейся Стороны, являются основанием для производства указанных в них процессуальных и иных действий. При этом дополнительной легализации их при исполнении поручения не требуется, если это не противоречит внутреннему законодательству запрашиваемой Договаривающейся Стороны. Учитывая, что в некоторых государствах Содружества следственные действия, с точки зрения российского законодательства, по сути, являются оперативно-разыскными мероприятиями, но проведение их по законодательству России не представляется возможным, а по законодательству запрашивающей стороны сомнительно, с точки зрения обеспечения суверенитета (хотя в отдельных случаях Конвенцией и допускается применение законодательства запрашивающей стороны).
Ввиду принципиально различных подходов к процессуальной и оперативно-разыскной дея-
1 Положение, аналогичное преамбуле Минской конвенции, -в Кишиневской сохранено, но уже не в качестве концептуального положения, а в качестве рядовой нормы.
тельности в России и некоторых других странах СНГ, невозможно реализовать и положение Кишиневской конвенции о создании и деятельности совместных следственно-оперативных групп (далее - СОГ). «Следственные действия, розыскные или оперативно--разыскные мероприятия осуществляются членами совместной следственно-оперативной группы той Договаривающейся Стороны, на территории которой они проводятся», - так предусмотрено в Кишиневской конвенции. При этом члены совместной СОГ непосредственно взаимодействуют между собой, согласовывают основные направления расследования, проведение следственных действий, розыскных или оперативно-разыскных мероприятий, обмениваются полученной информацией. Координацию их деятельности по согласованию осуществляет инициатор создания СОГ либо один из ее членов. Трудно представить, как обеспечить хотя бы минимальный единообразный подход к оценке законности действий СОГ, члены которой в одной стране действуют и взаимодействуют по законодательству, прямо противоположному при их же действиях в другой стране.
Отход от Модельного УПК привел к существенному различию в правах участников судопроизводства, которые должны обеспечиваться для граждан Договаривающихся Сторон как для своих собственных. Это значит, что потерпевший - гражданин России, по уголовному делу, производство по которому осуществляется в Республике Казахстан, вправе претендовать на компенсацию из соответствующего Фонда компенсации потерпевшим, тогда как потерпевший по уголовному делу в России, увы, нет.
Не возникла ли потребность в новом Модельном УПК для стран Содружества?
Список литературы:
1. О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации: Указ Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 г. № 683 // СЗ РФ. 2016. № 1 (часть II). Ст. 212.
2. Модельный Уголовно-процессуальный кодекс для государств-участников Содружества Независимых государств [Электронный ресурс]: постановление Межпарламентской Ассамблеи государств-участников Содружества Независимых Государств 17 февраля 1996 г. № 7—6 // Сайт Межпарламентской Ассамблеи СНГ. URL: http://iacis.ru
3. Об Изменениях и дополнениях к Модельным уголовному и уголовно-процессуаль-
ному кодексам для государств-участников СНГ по вопросам борьбы с терроризмом: постановление Межпарламентской Ассамблеи государств — участников СНГ от 3 декабря 2009 г. № 33—19 // Информационный бюллетень. Межпарламентская Ассамблея государств — участников Содружества Независимых Государств. 2010. № 46.
4. Чекотков А. Ю. Европейский ордер на производство следственных действий: первый опыт правоприменения // Судебная власть и уголовный процесс. 2018. № 1.
