CC BY
34
Особенно много солнца, добра, теплой улыбки, юмора в повести «Снежные люди», явившейся ключевым событием в творческой жизни писателя. И, конечно, неслучайно, что многие исследователи прозы А. Абу-Бакара считают эту повесть самой большой творческой удачей. «Снежные люди» - повесть глубокой и нежной любви к родным местам, жителям аула Шубурум, в душах которых чистоты и непорочности больше, чем снега на вершине горы. Ахмедхан Абу-Бакар старается довести до читателей силу нравственных основ народной жизни, ее опыт и мудрость.
Ахмедхан Абу-Бакар получил известность в шестидесятые годы XX века как автор повестей и рассказов, ставших фактом литературной жизни всей страны. Многие его произведения изданы на немецком, польском, японском, хинди, персидском, болгарском языках. Одна из главных причин успеха книг Абу-Бакара, привлекающая к ним внимание не только дагестанцев, - скрытая за видимой легкостью философская подоплека его творчества, которая состоит в том, что в его рассказах, повестях предметом изображения становится не аул, как таковой, его быт, история, а горский мир, как некая онтологическая модель всего мира.
Многие приемы, используемые А. Абу-Бакаром, идут из фольклора. Фольклорность придает его прозе национальную самобытность, устно-поэтический материал становится для него одним из важнейших компонентов его художественной системы. Так, описание странствий героя в поисках счастья - излюбленный прием народных сказок - сквозная тема в его творчестве. В повестях «Чегери», «Ожерелье для моей Серминаз» полных приключений, встреч, неожиданностей, любовных переживаний, даже форма сюжетов восходит к традициям народных сказок. Но они наполняются реалистическим содержанием, жизненным материалом.Реальной основой романтики повестей служит конкретная действительность Дагестана. Если в сказках ищут какое-то абстрактное счастье, то в повести «Чегери» герой находится в поисках кукурузы, дающей два урожая в год. Герой же повести «Ожерелье» выносит из скитания необычное ожерелье - оно состоит из сюжетов, составляющих рукопись будущей книги - подарок, в котором выражен главный симптом времени - духовный рост горцев.
Влияние устного народного творчества на произведения А. Абу-Бакара проявляется в выборе жанра, сюжета, идейных мотивов и опирается на нравственно-эстетические его традиции, на социальную народную молву, отразившую поиски народной правды.
К примеру, в рассказе «Два старика» происходит новаторское переосмысление фольклорного сюжета и мотива. Ахмедхан Абу-Бакар делает попытку осмыслить современность под углом зрения мышления своего народа, вплетает в повествование фольклорный материал, который, сливаясь с литературным, образует синтаксическую единицу. Ахмедхан Абу-Бакар пользуется фольклорным материалом не только в целях психологического анализа героя, но и в авторском повествовании о событиях настоящего и прошлого.
Достоинство этого рассказа писателя в том, что ему удалось воспроизвести действительность страны гор, насыщенную героикой борьбы, неутомимым трудом, бытовым комизмом, а иногда и трагическими ситуациями. Рассказ «Два старика» по форме очень близок к сказке. В рассказе использованы пословицы и поговорки. Ахмедхан Абу-Бакар стремится сохранить его народно-художественную первозданность. В рассказе Абу-Бакара «Два старика» есть заимствование
Библиографический список
фольклорных элементов, но здесь фольклор не препятствует углубленному анализу характеров. В рассказе показаны две судьбы, которые не исключают, а скорее дополняют друг друга. Автор обнаруживает два пафоса: пафос времени и пафос индивидуальности. Оба героя любопытно приглядываются друг к другу, оба героя вызывают симпатию и сочувствие у читателя. В рассказе охвачены прошлое и будущее в авторских раздумьях. Бережно сохраняя сюжетную линию и стилистическую основу народной сказки, Ахмедхан Абу-Бакар вводит читателя в рассказ при помощи авторского слова. Писатель начинает свой рассказ с такого обращения к читателю: «Конечно, вы не были в наших краях, если до сих пор не знаете, кто такой Уста-Хабиб» [3, с. 88].
Писатель полностью сохраняет и фольклорную функцию, и сюжетно-выра-зительную сущность обрабатываемого им сказочного материала. Это совокупность создает яркий национальный колорит рассказа, тот эмоциональный фон, который способствует раскрытию внутренней жизни героев, изображенных автором. Вполне естественно, что фольклорная традиция получила в творчестве писателя высокое эстетическое осмысление. Здесь, как мы стремимся показать, фольклорный материал входит и в сюжет произведения, и в структуру образов в несколько трансформированном виде. Знание горского быта и нравов позволяет Ахмедхану Абу-Бакару выписывать великолепные сцены, запоминающиеся эпизоды. «Многие приемы, используемые Ахмедханом Абу-Бакаром, идут из фольклора», - пишет Фатима Абакарова в книге «Очерки даргинской советской литературы» [4, с. 227].
У него фольклорные элементы сочетаются с элементами реалистическими. Иногда даже трудно определить, где фольклорные элементы переходят в реальные, или же наоборот. Юмор, ирония, которые характерны горскому фольклору, стали как бы составными элементами творческого формирования писателя. Отсюда и идет сочность языка, живость повествования и даже некоторая сказочность сюжета. Ахмедхан Абу-Бакар элементы фольклора использует в своем творчестве неоднозначно. В некоторых произведениях усиливает, а в некоторых произведениях поглощает. Например, в повести «Даргинские девушки», «Чегери», «Ожерелье для моей Серминаз», «Снежные люди», в рассказах «Кубачинские айту», «Два старика», «Белое и черное» автор допускает прямое включение фольклора в произведение различными народными легендами, притчами, сказаниями, пословицами, поговорками, анекдотами. В своих повестях и рассказах Ахмедхан Абу-Бакар высмеивает подлость, лицемерие служителей религии, легковерие, всё ещё бытующее у некоторой части горцев. Но смех писателя глубоко лиричен, пронизан любовью к человеку. Мы ясно видим, что он страстно любит свою Родину и хочет видеть горянок и горцев образованными, честными, умными.
Ахмедхан Абу-Бакар - народный писатель Дагестана остается в истории нашей культуры как яркая личность, соотнесенная с духовными и творческими исканиями своего времени. Велик вклад его таланта в родную культуру, о чем наглядно говорят его книги, изданные миллионными тиражами, как в бывшем Союзе, так и за рубежом. Бурно, подобно весенним потокам горной реки, ворвались в литературу его яркие, остросюжетные, высокохудожественные произведения. Яркой звездой пронеслась полная блеска и подвига жизнь Ахмедхана Абу-Бакара на небосводе дагестанской и всей кавказской художественной культуры.
1. Гацак В.М. Роман и фольклор. Роль фольклора в развитии литератур народов СССР Москва, 1975.
2. Вагидов A.M. Власть таланта. Поиск продолжается. Махачкала: Даг. кн. изд-во, 2000: 394 - 400.
3. Абу-Бакар А. Избранное в 2-х томах. Два старика. Махачкала, 1980.
4. Абакарова Ф.О. Очерки даргинской советской литературы (1917 - 1965). Махачкала: Издательство Дагфилиала АН СССР 1969. References
1. Gacak V.M. Roman i fol'klor. Rol' fol'klora v razvitiiliteratur narodov SSSR. Moskva, 1975.
2. Vagidov A.M. Vlast' talanta. Poiskprodolzhaetsya. Mahachkala: Dag. kn. izd-vo, 2000: 394 -400.
3. Abu-Bakar A. Izbrannoe v 2-h tomah. Dva starika. Mahachkala, 1980.
4. Abakarova F.O. Ocherkidarginskojsovetskojliteratury (1917-1965). Mahachkala: Izdatel'stvo Dagfiliala AN SSSR, 1969.
Статья поступила в редакцию 21.11.18
УДК 821
Huseynova M.B., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Daghestanian Languages, Dagestan State Pedagogical University (Makhachkala,
Russia), E-mail: guseinova-68@mail.ru
Hamzayeva L.B., Cand. of Sciences (Pedagogy), senior lecturer, Department of General Linguistics, Dagestan State Pedagogical University (Makhachkala,
Russia), E-mail: guseinova-68@mail.ru
POSSESSIVE IZAFET PHRASES IN KUMYK LANGUAGE (IZAFET OF THE I TYPE). The article discusses the semantics and structural and grammatical features of I type izafet phrases in the Kumyk language. They are a kind of definitive phrases and stand out in the traditional grammar in a separate syntactic category. By its semantic content, izafet means "accession", "addition". The author comes to the conclusion that, like any definition group, izafet in the Kumyk language is built according to the laws of agglutination, where the dominant principle is the linear order of words like "definition + definable". The strict fixity of such an order of words in the izafet guarantees that "in each particular case, the first member is perceived as normative as a definition, and the second as defined".
Key words: izafet, Kumyk language, definition words, structure, definition, definable, noun.
М.Б. Гусейнова, канд. филол. наук, доц. каф. дагестанских языков, Дагестанский государственный педагогический университет, г. Махачкала, E-mail: guseinova-68@mail.ru
Л.Б. Гамзаееа, канд. пед. наук, доц. каф. общего языкознания, Дагестанский государственный педагогический университет, г. Махачкала, E-mail: guseinova-68@mail.ru
НЕПРИТЯЖАТЕЛЬНЫЕ ИЗАФЕТНЫЕ СЛОВОСОЧЕТАНИЯ В КУМЫКСКОМ ЯЗЫКЕ (I ТИП ИЗАФЕТА)
В статье рассматриваются семантика и структурно-грамматические особенности изафетных словосочетаний I типа в кумыкском языке. Они являются разновидностью определительных словосочетаний и выделяются в традиционной грамматике в самостоятельную синтаксическую категорию. По своему смысловому содержанию изафет означает «присоединение», «дополнение». Автор приходит к выводу о том, что как всякая определительная группа, изафет в кумыкском языке строится по законам агглютинации, где господствующим началом является линейный порядок слов типа «определение + определяемое». Строгая фиксированность такого порядка слов в изафете гарантирует то, что «в каждом конкретном случае первый член осознается нормативно как определение, а второй - как определяемое».
Ключевые слова: изафет, кумыкский язык, определительные словосочетания, структура, определение, определяемое, существительное.
Грамматическое явление изафет, состоящее обычно из двух существительных, соединенных подчинительной связью, из которых одно является стержневым, а другое, стоящее перед ним, - зависимое, представлено во всех тюркских языках. Он является разновидностью определительных словосочетаний и выделяется в традиционной грамматике в самостоятельную синтаксическую категорию. Изафет как синтаксическая категория - один из классификационных признаков тюркских языков. Изафет - это особый вид сочетания имён, но не любых имён, а лишь имён существительных, из которых первое (определение) обязательно предшествует второму (определяемому). Изафетное словосочетание свойственно всем тюркским языкам, однако социологические условия его употребления в различных тюркских языках неодинаковое.
По своему смысловому содержанию изафет означает «присоединение», «дополнение». Термин «изафет» заимствован из арабского языка [1].
Кроме тюркского изафета различаются арабский и персидский изафеты. Но по своей структуре изафет в тюркских языках и арабский, и персидский изафеты значительно отличаются друг от друга.
Говоря конкретно о структуре и семантике изафета, которые обнаруживают весьма неоднородный характер в различных тюркских языках, традиционно лингвисты-тюркологи обычно выделяют три типа изафета - для первого характерно отсутствие морфологических показателей связи компонентов: таш уьй «каменный дом» (букв. «камень + дом»), для второго - наличие при определяемом аффикса принадлежности 3-го л.: тае башы «вершины гор» (букв. «гора + головы»), для третьего аффикса принадлежности 3-го л. при определяемом и аффикса родительного падежа при определении: юртну ягъасы «окраина села» (известного). В диалектах кумыкского языка спорадически встречается четвертый тип изафета, в котором определение оформляется аффиксом родительного падежа, у определяемого отсутствуют морфологические показатели: Къадини тае «гора кадия». А в персидском термин «изафет» обозначает соединение определяемого с постпозитивным определением при помощи энклитического показателя, присоединяемого к определяемому и восходящего к относительному местоимению «который». В.Л. Катвич [2] указывает, что изафет имеется как в монгольских, так и в тунгусо-маньчжурских языках, однако степень его употребления по этим языковым группам различна.
Изафетные словосочетания широко распространены в кумыкском языке. Поскольку изафет может состоять из существительных, то всякое слово, уже состоявшее в изафете, осознается неизбежно как существительное, т.е. как название предмета, и наоборот, если имя в сочетании со следующим за ним существительным не образует с ним изафета, оно неизбежно воспринимается как имя прилагательное, т.е. как название качества. В изафет может входить не только имя существительное, но только в изафете другие части речи приобретают признаки существительных: къонакъланы алтысы «шестеро из гостей», къатынланы яхшысы сыйлы болур алтындан «хорошая из женщин дороже золота...» [3]. Числительное алты «шесть» и прилагательное яхшы «хороший», приняв посессивный аффикс -сы, приобретают признаки существительных, т.е. субстантивируются. Субстантивироваться могут и другие части речи, например глагольные формы, наречия: бугюнню тангаласы бар «сегодня имеет и завтра» (субстантивировались наречия, приняв аффиксы -ню и -сы). Любая часть речи, входящая в изафет субстантивируется: Къазанны къарасы, яманны яласы ягъ-ар «От котла чернь пристанет, от плохого (человека) его характер пристанет» (поговорка). Грамматическим признаком в указанных словах является аффикс принадлежности -сы.
Как и всякая определительная группа, изафет в кумыкском языке строится по законам агглютинации, где господствующим началом является линейный порядок слов типа «определение + определяемое». Строгая фиксированность такого порядка слов в изафете гарантирует то, что «в каждом конкретном случае первый член осознается нормативно как определение, а второй - как определяемое. В словосочетании агъач къашыкъ (букв. «дерево + ложка») в первом члене агъач для кумыка осознается «деревянная».
Таким образом, первый член относится ко второму как определение к определяемому. И хотя первый член как существительное выражает вне изафета не-
зависимый образ, понятие, в изафете оно полностью подчинено второму члену и грамматически зависит от него. Такой порядок слов в изафете является его основным свойством, другими словами, изафет, прежде всего, категория синтаксическая.
Характерной особенностью кумыкского и других тюркских языков в общеграмматическом плане является то, что существительные, не получая формальных признаков прилагательных, в определенных конструкциях выступают в роли определительных компонентов именных словосочетаний: таш чыр «каменная стена» (букв. «камень + стена»).
Способность образовать из двух существительных определительное словосочетание обусловлена тем, что части речи в кумыкском языке более свободны в синтаксическом плане, т.е. часть речи не связана с определенным членом предложения. Этим определяется способность существительных выступать в функции определения, обстоятельства. Для четкого ограничения изафета от обычных типов словосочетаний необходимо установить его содержательную сторону Изафет - это особая определительная группа, в которой определяемое, будучи всегда выраженным именем существительным, определяется с точки зрения его принадлежности к другому предмету или к различным формам этих отношений [4].
Изафет I типа значительно отличается от изафетов двух других типов.
В изафете I средством связи между компонентами выступает обязательное соседство. Связь между компонентами подкрепляется еще интонацией, а именно - произношением обоих компонентов с одним фразовым ударением.
Общепризнанно, что употребление первого типа изафета связано с определенными семантическими условиями. Словосочетания этого типа значительно отличаются от других словосочетаний.
В изафете III имеется предметно выраженная принадлежность, а в изафете II - предметно выраженное отношение, тогда как в изафете I наличествует качественно выраженное отношение, конкретизация одного предмета через другой, а в изафете IV выражается принадлежность предмета или признака определенному лицу, то есть в семантическом плане этого типа словосочетания выражают отношение качества между составляющими. Первый препозитивный определяющий компонент (определение) I типа, формально выраженный именем существительным в именительном падеже, выступает носителем признака качества, обладателем которого является второй постпозитивный определяемый компонент (определяемое имя), также выраженных именем существительным в именительном падеже. Здесь имя существительное переходит в другой категориальный разряд - прилагательное - и определяет качество главного слова в составе словосочетания.
Безаффиксальные сочетания существительных, т.е. изафет I, в кумыкском языке передают, в основном, значение сочетаний прилагательных с существительными в русском языке. Это потому, что первые существительные таких словосочетаний по значению близки к прилагательным, имеют общую с ними грамматическую форму атрибутива, но фактически являются отношением между двумя существительными, отвечающими всем основным требованиям изафета. Словосочетание «существительное в именительном падеже + существительное в именительном падеже» в сознании владеющего этим языком представление только об одном предмете, что уже исключает предметные отношения, поскольку отношения обязательно предполагают связь между двумя предметами, а здесь речь идет только об одном предмете. Формально словосочетание «существительное в именительном падеже + существительное в именительном падеже» представляет собой сочетание, состоящее из двух элементов, между которыми обнаруживаются определенные словесно-семантические отношения, а не отношения между предметами. Отвлекаясь от формального отношения, которое выражает сочетание «существительное в именительном падеже + существительное в именительном падеже», мы получим предмет, выраженный постпозитивным именем существительным, характеризуемый определенным качеством, носителем которого выступает препозитивное существительное. Указанные качественные отношения между составляющими выражены не прилагательным, а существительным, которое
образует вместе с определяемым предметом качественные отношения между прилагательным и существительным. Фактически эти отношения представляют собой отношения между двумя существительными, произносимыми с одним фразовым ударением.
Библиографический список
Таким образом, в кумыкских изафетных словосочетаниях первого типа действует одна из особенностей имен существительных, которая не является обозначением предметов, а выступает лишь носителем его качественной характеристики.
1. Гаджиева Н.З. Природа изафета в тюркских языках. Санкт-Петербург, 1970; 2.
2. Катвич В.Я. Исследования по алтайским языкам. Москва, 1962.
3. Дмитриев Н.К. Грамматика кумыкского языка. Москва - Ленинград, 1940.
4. Майзель С.С. Изафет в турецком языке. Москва - Ленинград, 1957.
References
1. Gadzhieva N.Z. Priroda izafeta v tyurkskih yazykah. Sankt-Peterburg, 1970; 2.
2. Katvich V.Ya. Issledovaniya po altajskim yazykam. Moskva, 1962.
3. Dmitriev N.K. Grammatika kumykskogo yazyka. Moskva -Leningrad, 1940.
4. Majzel' S.S. Izafet v tureckom yazyke. Moskva -Leningrad, 1957.
Статья поступила в редакцию 07.11.18
УДК 003.33/.34
Dmitrieva O.N., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, North-Eastern Federal University n.a. M.K. Ammosov (Yakutsk, Russia),
E-mail: oksanadm2006@mail.ru
Ivanova S.A., student, Medical Institute LD-17-102, North-Eastern Federal University n.a. M.K. Ammosov (Yakutsk, Russia),
E-mail: ivanovasardana96@gmail.com
Nikolaeva A.T., student, Medical Institute LD-17-102, North-Eastern Federal University n.a. M.K. Ammosov (Yakutsk, Russia), E-mail: nsasha130699@mail.ru
THE INFLUENCE OF LATIN TRANSCRIPTION ON THE FORMATION OF THE YAKUT LITERATURE. The article is dedicated to the history of the development of Yakut writing, based on the international phonetic transcription on the Latin basis and creativity of Semyon Andreevich Novgorodov, a native of the Churapchinsky ulus, the Creator of the Yakut writing. Topical issues addressed in this article are the importance of the history of the Yakut language, its unifying value for the Sakha people, original literature, the formation of the Yakut literature. All this has been preserved thanks to the emergence of Yakut writing, not difficult to understand for the people of Sakha. The aim of the study is to review the history of the development of the Yakut literature, identifying the relationships of the Latin transcription of this development and the consecration of the activities of S. A. Novgorodov, showing his major works. The work presents an analysis of the history of the formation of the Yakut writing and the reasons for the role of Latin transcription in its development. The elements of Latin transcription in the modern Yakut alphabet are revealed.
Key words: Yakut writing, international phonetic transcription, Yakut language, Latin language, Cyrillic.
О.Н. Дмитриева, канд. филол. наук, доц., Северо-Восточный федеральный университет имени М.К. Аммосова, г. Якутск,
E-mail:oksanadm2006@mail.ru
С.А. Иванова, студентка ЛД-17-102, Медицинского институт Северо-Восточного федерального университета имени М.К. Аммосова, г. Якутск,
E-mail: ivanovasardana96@gmail.com
А.Т. Николаева, студентка ЛД-17-102, Медицинский институт Северо-Восточного федерального университета имени М.К. Аммосова, г. Якутск,
E-mail: nsasha130699@mail.ru
ВЛИЯНИЕ ЛАТИНСКОЙ ТРАНСКРИПЦИИ НА СТАНОВЛЕНИЕ ЯКУТСКОЙ ПИСЬМЕННОСТИ
Данная статья посвящена истории развития якутской письменности, основанной на международной фонетической транскрипции на латинской основе и творчеству Семёна Андреевича Новгородова, уроженца Чурапчинского улуса, создателя Якутской письменности. Актуальными вопросами, затрагиваемыми в данной статье являются важность истории возникновения якутского языка, его объединяющее значение для народа Саха, самобытная литература, становление якутской литературы. Все это сохранилось благодаря возникновению якутской письменности, не сложным в понимании для людей Саха. Целью исследования является обзор истории развития якутской письменности, выявление отношения латинской транскрипции к этому развитию и освящение деятельности С.А. Новгородова, показ его основных трудов. Проведен анализ истории становления якутской письменности и причин участия латинской транскрипции в этом развитии. Выявлены элементы латинской транскрипции в современном якутском алфавите.
Ключевые слова: якутская письменность, международная фонетическая транскрипция, якутский язык, латинский язык, кириллица.
В настоящее время во всем мире студенты медицинских направлений обязаны изучать латинский язык и его основы. Латинский язык является одним из двух основных языков медицины и используется для образования анатомических, клинических и фармацевтических терминов. Также латинский язык является основой письменности многих современных языков. Якутская письменность формировалась в течение двух сотен лет и в современное время включает в себя часть латинской транскрипции. Люди, проживающие на территории Республики Саха (Якутия) и обладающие знанием якутского языка, в процессе изучения латинского языка могли обнаружить некоторые сходства латинской транскрипции с якутским алфавитом.
Целью данной работы является изучение становления якутской письменности и выявление отношения латинской транскрипции к этому развитию. Исходя из поставленной цели, задачами данной работы выступают:
1) Изучение истории возникновения якутской письменности;
2) Анализ влияния латинской транскрипции на становление якутской письменности;
3) Выявление элементов латинской транскрипции в современном якутском алфавите.
Якутская письменность - письменность, используемая для записи якутского языка. В истории якутской письменности выделяется 4 этапа:
• до начала 1920-х годов - письменность на основе кириллицы;
• 1917-1929 годы - письменность Новгородова, имеющая в основе латинский алфавит;
• 1929-1939 годы - унифицированный алфавит на латинской основе;
• с 1939 года - письменность на основе кириллицы [2].
Рассмотрим 2-ой и 3-ий этапы развития якутской письменности - на латинской основе:
В 1917 году студент-якут Семен Андреевич Новгородов (1892 - 1924 гг) составил якутский алфавит на основе международного фонетического алфавита. Патриот и лингвист С.А. Новгородов задался целью создать для якутов новую транскрипцию и уже выработал таковую единолично [1, с. 179].
В этом алфавите не было заглавных букв, диакритических знаков и знаков препинания, что, по мнению С.А. Новгородова, должно было сделать алфавит более удобным для быстрого письма. Письменность Новгородова должна была быть строго фонетической - как слышится, так и пишется.
Летом того же года якутские национальные и общественные организации обсудили алфавит Новгородова и положительно отозвались о нём. Вскоре на этом алфавите вышел первый букварь, но так как в Якутске не оказалось нужных шрифтов, алфавит букваря пришлось изменить исходя из технических возможностей типографии. Алфавит этого издания включал следующие буквы: a, ь, о,
