CC BY
91
щих на движение страны к демократии и рынку, и, очевидно, не самый важный. Уровень демократичности в Казахстане и России сейчас примерно одинаков (хотя во второй половине 90-х годов Россия была впереди Казахстана). Но в сфере экономической эксперты оценивают казахстанский рынок как более свободный, чем российский. Во всяком случае, Казахстан с самого начала реформ был значительно более открыт иностранному капиталу. Но большая открытость Казахстана иностранному капиталу и его большая открытость иностранным миссионерам — явления не просто аналогичные, но и взаимосвязанные на глубоком психологическом уровне.
Религия — часть общества, и как любая общественная сфера она стремится к согласованности с другими сферами. Существующая в русском сознании тесная связь русского и православного и проистекающая от этого легкость монополизации религиозной сферы — фактор, способствующий авторитарным тенденциям и негативно влияющий на перспективы построения «открытого общества» в России. Соответственно, большая открытость казахстанского религиозного сознания и проистекающая из нее демонополизированность религиозной сферы в Казахстане — фактор, препятствующий авторитаризму и способствующий демократизации. Это — преимущество Казахстана, часть того культурного капитала, который может быть положен в создание будущего открытого казахстанского общества.
Статья предоставлена для публикации в бюллетене «Россия и мусульманский мир» авторами.
Абдугани Мамадазимов,
кандидат политических наук, председатель (Таджикистан) НАЦИОНАЛЬНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ ТАДЖИКИСТАНА
В последнее время вопросы обеспечения национальной безопасности Таджикистана приобрели глобальный характер. Содействие возглавляемой США антитеррористической операции в Афганистане, оказанное Таджикистаном и другими государствами Центральной Азии, во многом стало решающим фактором перемещения региона с периферии международной жизни в центр мирового внимания. Таджикистан трансформировался в буферную страну, ныне противодей-
ствующую распространению в мире международного терроризма, религиозного экстремизма и наркобизнеса. Дальнейшая нормализация общественно-политической жизни в Афганистане, формирование долгосрочных предпосылок обеспечения безопасности в Центральной Азии, а также растущее внимание международного сообщества, особенно мировых держав, к ней создают уникальные предпосылки для всестороннего развития как региона, так и отдельных его стран. Однако здесь все же сохраняется ряд угроз и вызовов безопасности, для противостояния которым необходимо теснейшее сотрудничество Таджикистана с другими республиками ЦА.
Сложная экономическая и социально-политическая обстановка в соседнем Афганистане и отсутствие у его населения легальных источников существования — основные причины развития наркобизнеса в этой стране. Несмотря на запрещение правительством Ха-мида Карзая выращивать опиумный мак, посевная площадь под эту наркокультуру не уменьшается. Местное крестьянство, для выживания около 20 лет опирающееся только на собственные силы, надеется лишь на опиумный мак, гектар посевов которого дает в десять раз больше доходов, чем гектар пшеницы. С появлением в стране войск антитеррористической коалиции отношение коренного населения к этому зелью не изменилось, наоборот, сбор его вернулся к прежнему уровню, когда развитию «отрасли» благоприятствовал «Талибан». Во многом это обусловлено и слабостью центральной власти. По расчетам Международного агентства по контролю над наркотиками ООН, в 2002 г. урожай опиумного мака приблизился к уровню 2000-го и составил 1900—2700 т. Более того, по сообщениям зарубежной прессы, во время антитеррористической операции в стране мини-заводы по производству героина не пострадали. При транспортировке героина ныне афганские наркоэмиры все более отдают предпочтение центральноазиатскому маршруту, по которому зелье поступает в Россию и далее в Европу, в результате чего Таджикистан и другие страны региона превратились в крупную перевалочную базу для транзита наркотиков на Запад. Это неизбежно ведет к увеличению их потребления и в республиках Центральной Азии.
Весомый вклад в борьбу с наркопотоком вносит созданное при содействии ООН Агентство по контролю над наркотиками, работающее при президенте Таджикистана. И по изъятию наркотиков сегодня наша страна занимает видное место в мире и первое в СНГ. Однако сотрудникам этого агентства до сих пор не удалось задержать ни
одного крупного наркоэмира. Да и не сможет республика самостоятельно поставить прочный заслон на пути этого увеличивающегося потока. Основная причина тому — большое количество бедных в стране, согласных за мизерную оплату пополнить ряды наркокурьеров. К тому же государства региона стремятся укрепить свои собственные границы, чтобы не пропустить перевозчиков зелья на свою территорию, но не уделяют необходимого внимания внешним рубежам ЦА, т.е. не консолидируют усилия в начале пути наркотиков — на границе с производителем героина. Иногда это даже вносит проблемы в региональное сотрудничество и по другим направлениям. Наряду с укреплением своих границ, порой расположенных в относительной отдаленности от Афганистана, данным странам необходимо уделить больше внимания развитию сотрудничества по предотвращению наркотрафика. Успех в этой сфере в конечном счете будет способствовать укреплению связей между республиками ЦА и в иных областях.
Наряду с наркотиками, серьезная угроза безопасности отдельных стран и всего региона обусловлена активностью религиозно-экстремистских организаций типа «Хизб ут-Тахрир» и Исламского движения Узбекистана (ИДУ). Прикрываясь лозунгами ислама, они стремятся свергнуть конституционный строй в центральноазиатских государствах, не допустить их дальнейшего светского развития. Несомненно, решительность и последовательность борьбы мирового сообщества с терроризмом и экстремизмом, особенно в Афганистане, ослабили вооруженное крыло экстремистских сил в регионе. Однако они еще угрожают его стабильности, а при финансово-материальной поддержке извне могут усилить свою идеологическую и иную деятельность, о чем свидетельствуют глубокие рейды боевиков ИДУ. Так, в 1999 и 2000 гг. они вышли из Афганистана и через труднодоступные горные районы Таджикистана проникли в Киргизстан и Узбекистан, серьезно осложнив двусторонние отношения государств региона. Узбекистан даже установил мины на границе, заявив, что не уберет их до окончательной делимитации и демаркации своих государственных рубежей. Хотя после антитеррористической кампании ИДУ передислоцировалось в приграничные районы Пакистана и потеряло ряд своих главарей, оно все же сохранило костяк организации, а при благоприятных условиях и при поддержке со стороны региональных и мировых террористических центров может вернуться в Центральную Азию, внеся дестабилизацию в регион.
Что касается «Хизб ут-Тахрир», то эта партия ратует за построение единого теократического государства (исламского халифата) не только в отдельно взятом мусульманском государстве, но и во всем исламском ареале, угрожая суверенному развитию всех мусульманских стран. Особое внимание в этом плане необходимо уделить Ферганской долине, территория которой разделена между тремя государствами, что накладывает на них особую ответственность за обеспечение национальной и региональной безопасности.
Однако здесь наблюдается разный подход к политическому исламу. Узбекистан обвиняется в чрезмерно жестком к нему отношении. Официальный Ташкент сажает в тюрьмы не только членов и сторонников «Хизб ут-Тахрир» и ИДУ, но и ревностных мусульман, обвиняет Таджикистан и Киргизстан в либеральном отношении к исламу, особенно Душанбе, где Партия исламского возрождения республики легально участвует в общественно-политической жизни. Распространение идей «Хизб ут-Тахрир» из Ферганской долины в Согдийскую область и дальше на юг серьезно тревожит политическое руководство Таджикистана, которое уделяет все большее внимание этой радикальной организации и начинает прилагать усилия для ее устранения. Единая позиция государств региона в устранении угроз религиозного экстремизма облегчит борьбу против него, но в этой сфере необходимо разработать комплекс военно-политических, финансовых, дипломатических, политико-правовых и других мер, включая усилия общественных организаций региона.
Угрозы региональной безопасности в целом и национальной безопасности каждой страны ЦА могут возникнуть в результате ухудшения их отношений как между собой, так и с соседними государствами или с мировыми державами. Границы ЦА довольно обширные, открытые и относительно слабо защищены, а ее республики формируют свои вооруженные силы на основе собственной оборонной стратегии. Однако даже их суммарная мощь по численности и силе никогда не сравняется с армиями России, Китая или НАТО, которые (помимо прочего) обладают и ядерным оружием. Поэтому ясно, что страны региона смогут защитить свой суверенитет и территориальную целостность только в системе коллективной безопасности. Более чем десятилетний опыт их независимого развития свидетельствует, что они обеспечивают свою безопасность преимущественно на основе политики добрососедства, а не с помощью вооруженных сил.
Для дальнейшего развития торговли на международном уровне данным странам, не имеющим прямого выхода к мировым океанам, необходимо обеспечить доступ к морям, т.е. свободный транзит грузов через территории соседних государств и регионов. В свою очередь, Центральная Азия должна стать удобным перекрестком между Дальним и Средним Востоком, между Севером Евразии и Южной Азией. Поэтому все страны региона прилагают усилия для возрождения Великого шелкового пути. Яркий пример этих усилий — Железный шелковый путь (Трансъевроазиатская стальная магистраль Пекин— Алматы—Стамбул и далее в Европу). Кроме того, реконструированы Международные аэропорты в Казахстане (Алматы), Узбекистане (Ташкент) и в других странах, расположенных на полпути между Пекином, Токио и Сингапуром (в Азиатско-Тихоокеанском регионе). Со стабилизацией политической жизни в Афганистане, географически расположенном в Центральной Азии, актуализируется южное направление, выход к одному из ближайших к ней мировых портов — Карачи, а значит, и к Индийскому океану. Принимая во внимание геополитическое положение региона, а также уникальный этноде-мографический состав его населения, огромный запас полезных ископаемых, в первую очередь энергоносителей, единственно возможная внешнеполитическая стратегия государств ЦА, по мнению экспертов, — это дружественные отношения со всеми государствами мира, прежде всего внутри региона и с соседними странами.
Стремительные военно-политические изменения, начавшиеся в регионе после 11 сентября 2001 г., привели к концу монопольного положения России в нем. В новой ситуации Москва вынуждена коррелировать здесь свой статус и стратегию, так как ей приходится учитывать интересы «новых игроков», главным образом США, КНР, Турции, Ирана, Японии, Индии, Пакистана и Европейского союза. В рамках ОДКБ (Организации договора о коллективной безопасности) она сумела не только сохранить свою 201-ю дивизию и значительные пограничные подразделения на территории Таджикистана, но и создать новую военно-воздушную базу в Канте (Киргизстан).
В таджикском обществе усилилась дискуссия по поводу военного присутствия России в республике. Отдавая дань заслугам Москвы в миротворческих процессах и ее вкладу в достижение нашей республикой национального согласия, многие отечественные эксперты недовольны явным дисбалансом в двусторонних отношениях, когда предпочтение отдано военной сфере в ущерб торгово-экономическим
связям. Даже трудовая миграция многих таджиков (более 10% населения страны) в Россию, денежные переводы которых в республику неоднократно превышают годовой бюджет нашей республики, не смягчает оценку большинства этих критиков. Тем не менее, на наш взгляд, военное присутствие России укрепляет национальную безопасность постконфликтного Таджикистана. Но вместе с тем Душанбе необходимо искать новые взаимовыгодные сферы сотрудничества, которые отвечали бы национальным интересам обоих суверенных государств.
В последнее время из-за деструктивных призывов и демаршей некоторых политических сил России по поводу процесса создания государственности в странах Центральной Азии и формирования современных наций в республиках региона инициативу в поддержке этого процесса у Москвы перехватил Запад, главным образом США. Официальные представители Вашингтона пытаются разъяснять свои интересы в регионе, в том числе и в Таджикистане, заявляя в СМИ, что главные цели их усилий на этом направлении — создание здесь демократических политических институтов; рыночные реформы с целью ускорения экономического развития; укрепление регионального сотрудничества, а также интеграция республик Центральной Азии в мировое сообщество; эффективная политика в области безопасности, включая борьбу против терроризма; пресечение торговли наркотиками. Несомненно, молодому суверенному Таджикистану необходимо развивать связи со странами Запада, особенно с США, для структурного преобразования своей экономики, развития инфраструктуры и в других областях. Однако надо иметь в виду, что дальнейшее наращивание военного присутствия Запада вызовет недовольство не только России, но и других партнеров Таджикистана — Китая и Ирана, в результате чего будет нарушен баланс интересов.
В заключение необходимо подчеркнуть, что в новой геополитической ситуации суверенный Таджикистан неизбежно столкнется с множеством вызовов и препятствий. Некоторые из них республика решает в составе ОДКБ, ШОС и других организаций, в которые она входит на правах равноправного партнера. Экономические проблемы актуализируют сотрудничество и с другими игроками, в первую очередь с государствами Запада и с Китаем, при этом особое внимание необходимо уделять увеличению торгового оборота с Пекином. Активное сотрудничество с Западом необходимо также в сфере строительства гражданского общества и его демократизации, а угрозы на-
циональной безопасности со стороны международного терроризма и наркомафии обусловливают дальнейшее укрепление связей с Россией и со странами антитеррористической коалиции. Учитывая этот сложный комплекс взаимоотношений с зарубежными партнерами, явно или скрытно конкурирующими между собой, следует соблюдать баланс, избегать очевидного крена в сторону одного или другого полюса силы, всегда имея в виду главное — национальные интересы страны.
«Центральная Азия и Кавказ», Лулео (Швеция), 2004г., № 2, с. 102-105.
Артём Космарский,
публицист
РУССКОЯЗЫЧНАЯ МОЛОДЕЖЬ В ТАШКЕНТЕ
В статье освещаются результаты полевых исследований в столице Республики Узбекистан, проведенных в ноябре 2002 г. Задачи исследования состояли в следующем: узнать, как молодежь адаптируется к новой этнокультурной ситуации, а также составить «карту» форм и практик русско-узбекского билингвизма.
Специфика положения русскоязычных в Узбекистане, в сравнении с Казахстаном и Киргизией, заключается, в частности, в том, что на протяжении всего периода освоения этой территории они селились почти исключительно в крупных городах и индустриальных центрах. В какой-то степени именно с этим связан более ограниченный характер узбекско-русского билингвизма. В то же время, по итогам советского периода, масштабы владения титульным языком среди местных русских (4,6% в 1989 г.) все же выше этих показателей в других республиках, особенно тех двух, что уже были упомянуты (3,6% — в Таджикистане, 2,6 — в Туркмении, 1,3 — в Киргизии и 0,9% — в Казахстане). На отдельных территориях Узбекистана фиксировалась еще более значительная доля владеющих титульным языком. Межгосударственные различия объясняются двумя факторами: тотальным демографическим превосходством узбеков (доля русских составляла в том же 1989 г. 8,4% всего населения, в то время как в Казахстане, например, 37,8%) и относительно слабой трансформиро-ванностью местной культуры под влиянием российско-советской модернизации. Отсюда вытекает то важное обстоятельство, что русскоязычных Узбекистана можно назвать пассивными билингвами, хотя бы т ро1епИа — с большим правом, чем ту же группу, например, в Бишкеке или Усть-Каменогорске.
