Н. Трифт: реальность Пространства-движения Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ ЛОЦИЯ

Лукашина Ю.И. Н. ТРИФТ:

РЕАЛЬНОСТЬ ПРОСТРАНСТВА-ДВИЖЕНИЯ

Профессор Найджел Джон Трифт являет собой весьма примечательную фигуру в ряду современных ученых. Заслуги Трифта перед наукой были отмечены принятием его в члены Британской академии, а также вручением Медали Виктории Королевским географическим обществом Англии. В своих изысканиях он пытается от чисто эмпирической науки - географии - перекинуть мостик к метафизике пространства. Однако его специализацией является именно социальная география, задачу которой можно определить как изучение пространственных модификаций ноосферы. Трифт изначально находится между социальными и естественными науками. Им, как многими, движет желание преодолеть концептуальный разрыв между простым фиксированием реальности: цифрами, фактами, картами - и отражением неких глубинных изменений в обществе.

Трифт является автором трех монографий и множества научных статей, а также соавтором более чем 20 книг. Его работы отличает незаурядный стиль изложения, вновь изобретенные идиомы, неологизмы, что, однако, оставляет широкий простор для интерпретации собственно смысла. К сожалению, эти работы до сих пор на русский язык не переводились.

Трифт задается вопросами, которые находятся на стыке различных дисциплин и потому, возможно, не всегда удостаиваются внимания: почему пространство видится по-другому? Где точка соприкосновения психологических и физических факторов с культурными и институциональными? Что определяет траекторию развития системы знания?

В теме пространства Трифт выделяет три проблемных аспекта:

- изменение конфигураций пространства;

- изменение восприятия пространства на индивидуальном уровне;

- изменение существующей системы знаний.

Основные положения философии пространства Трифта изложены в двух его статьях: «Пространство-движение: Мышление, меняющееся под воздействием нового знания о пространственном» [Thrift, 2004; Thrift; 2007], «Пространство» [Thrift, 2006] - и эссе «Нимбы: Создание дополнительного пространства для политики» [Thrift, 2008], которое находится в онлайн-доступе и в печатном виде опубликовано не было.

Вклад Трифта в научную методологию состоит в формулировании и развитии так называемой нерепрезентационной теории, особенность которой состоит в том, что анализу подвергаются не репрезентации - например, дискурсы, - а практики, т. е. действия, повторяемые ежедневно, рутинно, почти рефлекторно: почистить зубы, прочесть утреннюю газету, дойти до работы. Эти практики - каркас человеческой жизни. Без того, чтобы дойти до работы, невозможно выполнить свои рабочие обязанности. Такие перемещения в пространстве отражают социальные отношения. Трифта как географа интересуют прежде всего пространственные практики.

Пространственные практики у Трифта по своему назначению сходны с институтами, встроены в культуру, понимаемую скорее как набор практик обособленной цивилизации (западной, восточной, древней, современной). Практики имеют некую подложку: промышленные и информационные технологии, которые для автора имеют такое же значение как для филолога дискурс - язык в использовании.

Практики меняются ввиду изменения институтов, традиций, когнитивных парадигм. Трифт уделяет в основном внимание последнему пункту, его эмпирические исследования нацелены на вычленение изменений восприятия.

Логику автора наилучшим образом иллюстрируют следующие примеры. Есть практика перемещения в пространстве: от этой улицы до следующей. С развитием кибернетики, появлением Интернета возникает практика перемещения в виртуальном пространстве. Второй пример: есть практика перемещения в пространстве от продавца к покупателю. Задача состоит в оптимизации маршрута, для этого используется теория графов. Затем на основании результатов вычисления маршрут прокладывается по-новому. В обоих случаях мы наблюдаем появление новых пространственных - опять же рутинных - практик, круг замыкается от одной практики к другой. А что в черном ящике? Что лежит между двумя точками развития? Калькуляция - совершение бесчисленных математических операций, резюмирует Трифт [Thrift, 2004, p. 583].

Статья «Пространство-движение: мышление, меняющееся под воздействием нового знания о пространственном» впервые опубликована как самостоятельный материал в 2004 г. [Thrift, 2004], в 2007 г. вошла в книгу «Теория не-репрезентаций» как отдельная глава [Thrift, 2007, p. 89-106].

Для описания контекста современного бытового и научного знания Трифт использует слово «квалькуляция» («qualculation»), сплавив вместе слова «качество» («qual» есть сокращение от «quality») и «калькуляция»

398

(«calculation»). Квалькуляция - это фактор, создающий и поддерживающий современный нам мир «пре»-идей, электронное пространство-время, вторгающееся в рутинный мир, каким мы его знали раньше [Thrift, 2004, p. 583].

Из чего же состоит этот контекст и что особенного в современных пространствах-временах?

Мир паратекстов

Если философы Античности, осмысливая этот мир, находились сами внутри естественного, природой созданного порядка, то, замечает Трифт, современность есть преобладание «второй природы», которая представляет собой антропогенные артефакты, присутствующие и опосредующие ежедневную жизнь человека. В настоящий момент следует вести речь о второй волне «второй природы». Это означает, что материальные артефакты, составляющие информационную инфраструктуру, превратились в рамочную конструкцию, производящую паратексты. Эти тексты не воспринимаются как фактор конструирования системы знаний, как не задумываемся мы, печатая на клавиатуре, что этот способ фиксации текста в пространстве имеет значение для его содержания, ведь буквы-то все те же, думаем мы. Однако обилие индексов и прочих показателей, подсчитываемых машинным способом, на самом деле есть важнейший методологический сдвиг, более того, оно есть появление новых когнитивных фильтров: чтобы понять друг друга, ученые должны все говорить на этом языке паратек-стов - индексов, интернет-ссылок и т.п. И греческих топосов уже недостаточно, чтобы описать это пространство-время, этот космос паратекстов [Thrift, 2004, p. 584-585].

Конструкция включает понятия метрики (всеобщего измерения), стандарта, адресности (локализации частей внутри системы) и модулярности (индивидуальный подход) и обеспечивает рекурсивность системы [Thrift, 2004, p. 586]. То есть любое знание имплицитно подвергается измерению на предмет своей значимости. Здесь автор не приводит конкретных примеров, однако стоит вспомнить, что любая монография или научная статья начинается с подробного описания степени разработанности темы с целью определения места нового знания в общем ряду и определения степени новизны этого знания. Можно возразить, что это связано с ростом знания вообще, и что философы Возрождения не писали обзоров литературы лишь ввиду отсутствия этой литературы. Доказательство состоит в том, что утверждение о росте знания и означает, что знание подвергается счету.

Стандарт - несомненно, есть стандарты изложения результатов научных исследований, шаблон, который в зависимости от темы наполняется разным содержанием и который помогает восприятию результатов исследования другими учеными. Адресность как часть рамочной конструкции

399

представляет собой требование к обязательному обоснованию исследователем места своих результатов в общей системе знания, или для теоретиков как минимум в той научной парадигме, в рамках которой они действуют. Модулярность можно интерпретировать как способность знания к адаптации к различным дисциплинам, к возможности его междисциплинарного использования.

По логике Трифта, стандартизация обеспечивается метрикой, так как установить количественные стандарты проще. Следует заметить, что, несмотря на обращение к таким темам как чувства, отношения и так далее, Трифт явно верит в рационального человека, который стремится к знанию из прагматических целей, - и людей искусства он считает исключениями, которым отведена определенная роль в обществе, - и само знание у Триф-та, как и у Пирса, отвечает требованиям чисто прагматического характера, а именно удобства применения.

Прагматизм, рациональность... В этом ряду не хватает еще одного слова: логика. Не логика как наука, а математическая логика. Трифт уже говорил о второй волне второй природы. Антропогенные артефакты наслаиваются друг на друга, новые артефакты создаются теми, для кого естественным было жить в окружении прежних артефактов, для кого они стали естественным фоном. Но кроме материальных артефактов есть еще и символические структуры, которые также наслаиваются друг на друга. По тому же самому принципу символические структуры создаются на базе прежних.

На последним шаге этого анализа Трифт выходит за пределы этих символических структур к их самовоспроизводящейся первопричине, которой он дает имя «квалькуляция».

Калькуляция - бесконечное количество операций, связанных с подсчетом, т.е. с применением логики (сама теория чисел - просто наивысшее воплощение логики), - стала рутинной частью жизни. Рост счетных операций уже перешел из количественного в качественный в том смысле, что операции не только усложняются, они проникают в рутинные практики обыденной жизни, меняя ее качественно1.

А когда мы что-то обсчитываем, мы привязываем это что-то к месту в пространстве и точке во времени, но вместе с тем математические науки есть абстрагирование от реального пространства и времени, использование этих категорий как моделей реальности. А модель можно модифицировать по собственному усмотрению . [Thrift, 2004, p. 588]

От квантификации к квалькуляции: Рост вычислений

Когнитивная история человечества, по мнению Трифта, знает несколько таких революционных переворотов, связанных с математикой.

1 Не путать с экономическим понятием «качества жизни».

400

Во-первых, само открытие математической дедукции в Древней Греции создало особый дискурс с ограниченным набором символов, каждый с точно определенным значением (чего нет в языке слов), и обеспечило повторяемость производимых операций [Thrift, 2004, p. 586-588]. Во-вторых, в какой-то момент, возможно, уже с XII в. в Англии, население, народы стали представляться как набор статических данных1 [Thrift, 2004, p. 588]. Наверно, здесь следует продолжить мысль автора и добавить, что это освободило политическую науку, например, от обязательного использования философской терминологии, свело научное знание к удовлетворению более насущных нужд, отодвинув анализ этических вопросов на второй план.

В-третьих, в XVIII и XIX вв. пространство и время стали измеряться и моделироваться, причем стандартизированными методами. Модели пространства и времени как вместилищ движения стали объектом прагматической логики, например, с появлением логистики - моделирования оптимального с точки зрения затратности перемещения грузов [Thrift, 2004, p. 588-589].

В-четвертых, в XIX в. на изменение системы знаний и пространственно-временного восприятия повлияли многочисленные техники учета, хранения и распространения информации. Эти техники связаны опять же с выполнением многочисленных математических операций, копированием информации, занесением информации в однотипные формы и т.п. То есть обработка информации перестала быть процессом чувственного восприятия и свелась к механическим операциям, поддающимся счету [Thrift, 2004, p. 589].

И сама обработка информации стала ассоциироваться, очевидно, с производством счетных операций.

«Цифры не описывают, они создают», - отмечает Трифт [Thrift, 2004, p. 590].

В середине XX в. все свелось к тому, что любой объект в пространстве - вещь или тело - может быть наделен номером и подвергнут математическому счету. Причина этому, конечно, распространение компьютерных технологий, которые сделали мир миром потоков, т.е. нахождение в пространстве превратилось в нахождение в потоке, любой объект или активность может быть выхвачен из потока и репродуцирован в другом месте в пространстве. Например, визуальное искусство, которое раньше представляло собой создание уникальных изображений, теперь во многом осуществляется благодаря компьютерному обеспечению, которое может быть инсталлировано на любом компьютере независимо от собственно художественных способностей его владельца.

Таким образом, рекурсивность как атрибут естественного порядка, контекста человеческого бытия, становится для Трифта объектом особого

1 Об этом же можно найти и у Фуко [Фуко, 1996, с. 120].

401

интереса. «Повторение фиксированного набора шагов стало ключом к производству новых видов темпоральности и пространственности» [Thrift, 2004, p. 591]. Новые операции вновь подвергаются счету, и так до бесконечности.

Анализ, который неотрывно связан с математическими операциями, вкупе с восприятием искусственно созданного окружения как естественно данного, есть когнитивный сдвиг, похожий на тот, что произошел с переходом от устной к письменной культуре, считает Трифт [Thrift, 2004, p. 587].

Новое восприятие пространства и времени

Согласно древнегреческой философии числа имеют логическое происхождение, а с пространством они могут быть связаны через геометрические фигуры: единица связана с пространством через точку, которая, двигаясь, становится прямой линией. Платон разделял пространство и бытие, а числа помещал именно в бытие [Платон, 2007].

Пространство, по Платону, познается как логикой, так и чувствами [Платон, 2007]. И Трифт не употребляет синонимов слова «анализ» по отношению к познанию пространства, он говорит о восприятии (apprehension, sensings [Thrift, 2004, p. 592]), хотя и изменения в нем пришли из логических умозаключений.

Тремя главными отличиями «вчувствования» в пространственные формы в эпоху модерна являются [Thrift, 2004, p. 592]:

- пространство само есть движение;

- пространство есть вместилище действия;

- пространство есть вместилище столкновений, встреч.

Само собой разумеется, такая постановка вопроса опирается исключительно на реляционную теорию пространства. Причем Трифт настаивает на том, что именно обилие счетных операций способствовало новым формам пространственного чувства. Квалькуляцию, по его мнению, отличают следующие особенности [Thrift, 2004, p. 592]:

- мгновенность вычислений;

- вера в силу чисел;

- способность к запоминанию, к производству идентификаций1;

- каждый человек, однако, пока еще не имеет числового маркера.

Опираясь на работы этноматематиков2, Трифт выделяет пять условий существования квалькуляции [Thrift, 2004, p. 592]:

- встроенные контекстуальные механизмы;

1 Очевидно, имеется ввиду уровень социальной системы.

2 Этноматематика изучает связь математики и определенной национальной культуры, например способы счета в разных исторических формациях: десятичный счет, двоичный счет и т.д., способы написания чисел.

402

- пространственная координация на базе электронных систем синхронизации;

- возможность постоянного доступа к информации, т.е. фактически - к мировой системе знания;

- гибкое отношение к метрическим системам;

- гибкое отношение к локализациям.

Далее по тексту становится понятно, почему Трифт решил связать рост вычислительных операций (и вычислительные операции вообще) с темой пространства. Очевидно, что он как социальный географ не мог не сталкиваться с исследовательским полем культурологи и вдохновился результатами этноматематических эмпирических проектов. Он пытается сказать, что положение общества (этнической группы) как носителя определенной культуры в физическом пространстве накладывает отпечаток на используемую математическую систему знаков и способ исчисления [Thrift, 2004, p. 594-595].

Однако числа не могут быть сведены ни к одной лишь культуре, ни к одному лишь счету, они есть репрезентация и того и другого, ведь числа могут выражаться, например, жестами, свойственными лишь данной культуре. Впоследствии способ исчисления, интегрированный в культуру, передается по наследству способам работы с пространством и временем -навигации и календарному летоисчислению.

Бесконечность счетных операций делает пространство текучим. Трифт пишет, что обилие счетных операций создает новые сущности, «которые могут быть мысленно представлены, но не существуют» [Thrift, 2004, p. 594]. Возьмем в качестве примера измеренную совокупность людей, имеющих степень кандидата наук. Очевидно, что такой показатель является важным в качестве статически измеренного потенциала нации, вместе с тем люди, получившие степень в разных сферах знания, не представляют собой никакой социальной общности. Как общность они существуют лишь в виде цифры и как результат вычислительных операций, как результат обобщения. При производстве подобных вычислений тела искусственно перемещаются, создается пространство потоков.

Новый сенсориум?

Для социолога в теме пространства наиболее важным является взаиморасположение тел, а не вещей, со-телесное присутствие индивидов. Поэтому социология пространства всегда затрагивает тему коммуникации и сенсориума. В «Пространстве-движении.» последнюю часть Трифт посвящает изменению сенсорных способностей вообще.

403

Трифт описывает сначала довольно экстремальный вариант изменения сенсориума1 - появление новых душевных болезней, например агорафобии (боязни открытых пространств), которые вызваны новыми формами пространственных локализаций общества и индивидов, приводящих к изменению вербальной и невербальной семантики. Изменение пространственных формаций есть результат общего технологического сдвига [Thrift, 2004, p. 595-596].

Более общий вариант - изменение того, что мы называем интуицией [Thrift, 2004, p. 596]. Однако вызвано оно все теми же причинами. Обилие технических устройств не только изменило сам дискурс общения, но и сократило время, которое дается индивиду, чтобы ответить на сообщения, поступающие по различным каналам коммуникации, даже язык тела стал иным. Чтобы успевать «читать» эти знаки, нужно обладать новыми формами интуиции.

Трифт не просто так делает это замечание. Одним из исходных пунктов философии пространства является утверждение о том, что тела и их части обладают свойством протяженности в пространстве [Гоббс, 1989, с. 95]. Суть изменений, которые Трифт описывает - на свой манер социального географа, - состоит в следующем: язык тела меняется, язык тела есть движения в пространстве, а движения есть изменения протяженности тела в пространстве. При изменении пространственных модификаций общества суть социального взаимодействия меняется ввиду иного способа перцептивного восприятия окружающих в момент со-телесного присутствия. Вообще следует вести речь о воображаемом со-телесном присутствии.

Расположение тел относительно друг друга есть язык и одновременно контекст, в который каждое увиденное движущееся тело мысленно помещается, чтобы обеспечить понимание увиденного.

Частью тела, важнейшей с точки зрения получения и передачи информации, общения с внешним миром, является человеческая рука, пишет Трифт [Thrift, 2004, p. 597]. Рука есть инструмент, с помощью которого посредством приложения некоторой силы вещи локализуются в пространстве, что дает возможность понять свое собственное положение в пространстве. И, конечно, рука есть передатчик тактильных ощущений.

Однако с появлением современных технических устройство чувство локализации вещей в пространстве меняется, так как прикосновение отделено от перемещения объекта [Thrift, 2004, p. 598]: касаясь мыши или клавиатуры, мы перемещаем не клавиши, а электронные объекты, которые

1 Который, по замечанию автора, может различаться в зависимости от культуры (культурные различия у Трифта есть следствие различного пространственного положения). Например, в некоторых восточноафриканских обществах нет свойственного европейской и американской культурам барьера между тем, что Кант назвал бы внешним и внутренним созерцанием, и нет «строгого разграничения между физическими ощущениями и ментальными процессами» [Thrift, 2004, p. 596].

404

(и это другая сторона происходящего) не существуют в реальности, они являются новым видом сущностей, вещей, каких раньше не было. Само опосредованное восприятие пространства через электронные приборы отличается масштабом производимых нами перемещений. Меняются не только язык тела, но и язык слов, когда прилагательные и существительные, обозначавшие тактильные ощущения и пространственные характеристики (величина, протяженность, вес), меняют свой смысл [Thrift, 2004, p. 598].

Важнейшая часть культурного контекста, в котором находится мировая система знания, - это общепринятая система координации, которую на современном этапе отличает высокая степень того, что Трифт называет адресностью. Это означает, что для значительного количества тел и вещей известно (измерено) их положение в пространстве. Более того, даже движение имеет свой адрес в пространстве [Thrift, 2004, p. 598]. Таким образом, определение положения в пространстве связано в значительной степени с вычислительными операциями, а не с перцептивным восприятием.

Система координации, чтобы работать, должна быть слита с языком, с дискурсом. Трифт замечает, что для западной культуры свойственна эгоцентричная система координат, т.е. человек есть начало любой системы координат. На самом деле, на большей части земного шара люди употребляют выражения «справа / слева от меня» [Thrift, 2004, p. 599], чтобы показать относительное положение тел и вещей в пространстве. Заданная система координат есть предпосылка представлений о форме вещей и тел, пишет Трифт1, а представления в свою очередь есть предпосылка описаний пространственных форм в языке, по которым единственно возможно отследить различия в таких вот пространственных компетенциях. Одним обществам, пишет Трифт, ссылаясь на своего коллегу Левинсона, нужно больше слов для описания пространственных форм и локализаций, а другим - меньше [Thrift, 2004, p. 599].

После такого длинного рассказа Трифт, резюмируя, выделяет три отличительных особенности языковых средств, с помощью которых описываются пространственные конфигурации [Thrift, 2004, p. 600]:

- индивиды обладают способностью улавливать направление движения в пространстве потоков, однако чувство направления является достаточно косным; в этом проявляется сходство идентичности в потоке с идентичностью, связанной с местом;

- поиск своего пути в пространстве более не имеет негативных ассоциаций, например, потерянности, необходимости преодолевать трудности;

- пространство является исключительно относительным (в противоположность абсолютному), а потому может менять свою форму;

1 Даже внутри европейской и вообще западной культуры, если вдуматься, существуют различные восприятия формы тела, которые можно проследить в представлениях различных наций о том, какое тело является красивым: толстое, тонкое и так далее.

405

- вокабуляр, относящийся к пространственным компетенциям, постоянно множится.

Трифт завершает свое сочинение замечательными словами: «Я просто уверен, что я [в этой статье] несколько раз хватил лишку...» [Thrift, 2004, p. 601]. Трифт периодически падает с лестницы абстракций, ставя рядом результаты эмпирических исследований на предмет восприятия пространства и философское понимание пространства. Описывая контекст современной системы знания, он прибегает к бытовым примерам. Однако Трифту не всегда удается потом выйти на уровень обобщения.

Что лежит выше примера с клавиатурой и компьютерной мышью? Перемещая объекты на экране - искусственном пространстве - мы тем не менее вторгаемся в пространство реальности, когда, например, нажимаем кнопку «Оплатить» в интернет-магазине, и таким образом способствуем перемещению реальных вещей. Однако вопрос на самом деле гораздо глубже. Каким онтологическим статусом обладает виртуальное пространство? Является ли оно пространством в конвенциональном смысле - вместилищем мест - или должно рассматриваться как канал коммуникации?

Разделяя идеи и бытие, Платон определял пространство как нечто, где все происходит. Трифт - осознанно или случайно - называет это «миром «пре-идей» [Thrift, 2004, p. 583]. Пусть это наивысшая степень абстракции в его концептуальной схеме пространства. Далее, спускаясь ниже, он говорит об электронных пространствах-временах, в которых все -и мы - существует. «Электронный» на бытовом уровне ассоциируется с электроэнергией, так как электрический ток есть поток электронов, от названия которых происходит само это слово. На самом деле электронные технологии есть по сути совокупность огромного числа вычислительных операций. Спускаясь на самую нижнюю ступень Трифт приходит к некоему постгеографическому детерминизму, в котором на поведение людей влияет окружающая среда, но среда эта - не природный порядок, а антропогенное, более активное и само по себе динамически изменчивое окружение.

Идеи автора «Пространства-движения.» в данном материале оказались довольно завуалированными, и гораздо более понятны при глубоком знакомстве с его творчеством. Однако их можно свести к нескольким ключевым словам. Во-первых, это «паратексты», а во-вторых - «метрика». Эти два слова определяют, по Трифту, особенность современной коммуникации, такая коммуникация многократно воспроизводится, накапливаемое знание записывается на языке паратекстов и математических знаков. Затем с целью производства нового знания это прежнее знание считывает-ся и интерпретируется, опять в соответствии с логикой паратекста или математических комбинаций.

406

Конкретной особенностью математических символов является то, что в отличие от языка слов, где буквы передают произношение слова, а произношение есть результат исторических, культурных наслоений и эмоциональных нагрузок слова-прародителя, эти символы становятся в определенном порядке в соответствии с математической логикой, которая не претерпевает столь серьезных исторических изменений; математические записи не окрашены эмоционально, цель такой записи всегда - стандартизация и унификация знания, а также упрощение дальнейших операций, увеличение скорости производства операций.

Семиотика задает способ кодирования знания. Значит, знание, которое, например, не может быть этим способом закодировано или прочитано, в системе знания просто не фиксируется. Или скажем все это в более позитивном ключе: фиксируется то, что может быть этим способом закодировано и прочитано.

Отличие математических формул от, например, художественного изображения реальности состоит в возможности бесконечного и непрерывного их повторения по единому образцу. Пространство бесконечного движения воображается пространством потоков.

Перед тем как нарисовать новую картину, мы прежде всего ищем замысел, т.е. мы не начинаем рисовать сразу, как возникла такая интенция. Счетные операции же просто накладываются одна на другую, воспроизводятся автоматически без участия человека.

Ежедневная рутина становится потоком встреч, коммуникаций, перемещений. Она уже не мыслится как мозаика, которую нужно сложить, так как все элементы мозаики постоянно движутся. В пространстве потоков нужно держать в голове не только то место, где тело находится, но и то, где оно будет находиться. Физическое пространство обитания должно быть приспособлено для потоков. Каждое пространство оценивается в категориях «хорошо» - «плохо» в зависимости от своей способности вмещать потоки.

То, что раньше называлось порядком тел, теперь следует называть порядком потоков.

Таким образом, Трифт, концептуализируя выводы эмпирических исследований, протягивает нить из прошлого в настоящее, объясняет современность через историю. В своем видении пространства он использует понятие информационных технологий, акцентируя их влияние на изменение восприятия пространства (прагматическое отношение к пространству, пространство как синоним модели реальности в концептуальных схемах).

Да, основной пространственной характеристикой является протяженность. Казалось бы, добавить тут нечего. Однако предложение автора состоит в том, что пространство становится коммуникативным посредником не только в силу того, что оно вмещает коммуникацию, а в силу того, что способы его репрезентации являются коммуникативным кодом, свойственным цивилизации в определенной пространственной и временной

407

конфигурации. Поэтому и восприятие пространства неодинаково на разных исторических этапах, оно отражает социальные трансформации, изменение картины мира: человек как часть природы и бесконечного, непознаваемого пространства, человек как центр мироздания, точка отсчета и мера всех расстояний, человек как носитель разума и знаний в бесконечном космосе, где сама бесконечность - математический знак, изобретенный человеком.

Литература

Гоббс Т. О теле // Сочинения: В 2 т. - М.: Мысль, 1989. - Т. 1. - С. 66-218.

Платон. Тимей // Собр. соч. в четырех томах. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2007. - Т. 3, ч. 1. - С. 495-587.

Рассел Б. История западной философии и ее связи с политическими и социальными условиями от Античности до наших дней. - Новосибирск: Изд-во Новосибирск. ун-та, 1999. -815 с.

Фуко М. Воля к истине: По ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет / Пер. с фр., сост., комм. и послесл. С. Табачниковой. - М.: Касталь, 1996. - 448 с.

Thrift N. Halos: Making more room in the world for new political orders. - 36 p. - Режим доступа: http://nigelthrift.files.wordpress.com/2008/09/halos7.pdf (Дата посещения: 28.10.2011.)

Thrift N. Movement-space: The changing domain of thinking resulting from the development of new kinds of spatial awareness // Economy and society. - L., 2004. - Vol. 33, N 4. - P. 582604.

ThriftN. Non-representational theory: space, politics, affects. - L.: Routledge, 2007. - 325 p.

Thrift N. Space // Theory, culture & society. - L., 2006. - Vol. 23, N 2-3. - P. 139-155.

I believe in intuition and inspiration. Imagination is more important than knowledge. For knowledge is limited, whereas imagination embraces the entire world, stimulating progress, giving birth to evolution. It is, strictly speaking, a real factor in scientific research.

A. Einstein «Cosmic Religion»

408