CC BY
38
ФИЛОСОФСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ, ФИЛОСОФИЯ КУЛЬТУРЫ
УДК 130.2 : 111
В. В. Кузнецов
Модусы признания как основания человеческой существенности
В статье рассмотрена проблематика признания. Целью работы является выявление как модусов признания, так и оснований, по которым оно осуществляется. В качестве методов исследования выступают системный анализ, принцип единства исторического и логического, культурно-историческое сравнение. Признание достоинства является главным мотивом человеческой деятельности. Признание является одним из главных социальных регуляторов, структурирующих поведение человека, как на личностном, так и на социальном уровне. Именно признание Другого раскрывает содержание личностного выбора, характеризующего степень свободы индивида. Признание ставит проблему ответственного выбора и ответственного действия. Автор исследует критерии признания достойного и недостойного, которые конституируют общественное мнение. Анализируются теории «зеркального Я», Обобщенного Другого и Значимого Другого, основой которых является идея соответствия образа человека определенному личностному образцу. Общественное мнение выступает в роли «зеркала», формирующего признание достоинства. Именно «зеркало» является метафорой любого становления.
В статье анализируются такие модусы общественного признания, как честь, святость, героизм, слава, богатство, профессионализм, авторитет, репутация и престиж. Показано различие формирования данных видов общественного признания в традиционной и современной культуре. Выявлены некоторые черты различия между честью и достоинством на примере произведений А. С. Пушкина. Показаны границы возможностей общественного признания как критерия человеческого достоинства. Автор делает вывод, что экзистенциальное содержание человеческого достоинства гораздо глубже любого «внешнего» определения.
This article is devoted to problems of recognition. The aim of the work is to reveal the modes of recognition and the grounds on which it is carried out. As research methods used are those of system analysis, the principle of historical and logical unity, the method of cultural-historical comparison. The recognition of one's dignity is the
© Кузнецов В. В., 2017
main motive of human activity. Recognition is one of the main social regulators and structuring human behavior both on the personal and the social level. It is recognition of Another that reveals the contents of a personal choice to define the degree of freedom of the individual. Recognition raises the issue of responsible choice-making and responsible actions. The author explores the criteria for recognition of the worthy and the unworthy constituting public opinion; analyzes the theories of "the mirrored I", the Generalized Other and the Significant Other, which are based on the idea of matching the image of the person of a certain personal style. Public opinion acts is a «mirror» responsible for recognition of dignity. The «mirror» is a metaphor for any formation.
The article analyzes such modes of public recognition as honor, Holiness, heroism, glory, wealth, professionalism, credibility, reputation and prestige. The author shows the difference in the formation of these types of public recognition in traditional and modern cultures. Some differences between honor and dignity are discussed using A. S. Pushkin's works. The author shows the limits of public acceptance as a criterion for human dignity and concludes that the existential content of human dignity is much deeper than any "external" determination.
Ключевые слова: признание, достоинство, честь, общественное мнение, «зеркальное Я», Обобщенный Другой, Значимый Другой, личностный образец.
Key words: recognition, dignity, honor, public opinion, «mirror Me», the Generalized Other, Significant Other, personal sample.
Общественное признание является конкретной реализацией принципа чести и достоинства. Что признается обществом? Прежде всего, воздается почет и слава доблести, мужеству и жертвенности. Так происходит реализация принципа достойного существования. Людям, реализовавшим себя в других модусах социальной значимости, полагаются иные формы вознаграждения. В целом это можно охарактеризовать как признание социумом реальных заслуг своих членов. Такие разные философы, как Б. Паскаль, Г. В. Ф. Гегель и П. Бурдье, исходят из того, что главным мотивом человеческой деятельности является именно признание достоинства.
Потребность в признании впервые в традиции западной политической философии была описана Платоном в диалоге «Государство». Философ выделил три начала человеческой души: желающее, разумную часть и то высшее начало, которое он назвал «тюмос». Это и есть начало души, стремящееся к признанию [7]. Согласно Гегелю, потребность в признании является фундаментальным качеством, отличающим человека от животных [13, c. 15]. Человек желает быть признан, прежде всего, в качестве ведущего смертельную схватку в борьбе за уважение. Боец, не дрогнувший при взгляде в смертельную бездну, становился Господином. Побежденный противник, решивший выжить любой ценой, получал статус Раба. Победитель получал при-
знание собственного достоинства от побежденного бойца. Пределом признания в данном контексте является признание абсолютное. Гегель разрабатывает сложную диалектику Господина и Раба, создавая свою «Феноменологию духа» [3].
Русская же феноменология духа, как полагает современный отечественный исследователь Т. М. Горичева, является иной, чем у Гегеля [4]. Мы, русские, как народ, сильны именно непроявленностью, которая составляет, одновременно, нашу тайну и нашу силу. То, что проявлено, на чем делает акцент Гегель, безусловно, есть, состоялось, реализовалось. Но прироста, прибавления уже не последует. Проявление характеризуется исчерпанностью резервов, в то время, как непроявленность таит в себе огромный скрытый потенциал. «Бесконечное небо» Аустерлица, которое видит князь Андрей в романе Льва Толстого, метафизически выше абсолютного универсального признания Гегеля, которым наделяется Наполеон. Именно поэтому Россия является главным метафизическим и историческим препятствием для «мировых гениев», жаждущих абсолютного признания своего господства, таких как Наполеон и Гитлер.
Как осуществляется признание достоинства? Здесь возникает идея соответствия нравственного содержания образа человека Обобщённому Другому, то есть нормам и ценностям социальной группы, с которой он себя соотносит, и Значимому Другому, то есть авторитетной личности, чьё мнение во многом формирует самооценку данного человека. Важнейшие архетипические образы сохраняются в современной культуре. К таковым относится образ мужчины. Это древний архетип, которому соответствует образ защитника, воина, добытчика, кормильца, отца. Ситуация унижения мужского достоинства как раз и возникает тогда, когда данного соответствия достичь не удаётся. Для достижения признания мужского достоинства необходимо проявить себя, то есть необходим поступок. Достоинство есть способность к поступку, то есть к действию, превышающему инстинкт самосохранения и базовую человеческую потребность в безопасности. Главным же мотивом поступка является именно признание достоинства.
При ответе на вопрос, как происходит становление и развитие достоинства мужчины - охотника, воина, героя, человека чести, можно прийти к следующему выводу. Здесь играет свою роль первоприн-цип культуры, сформулированный Аристотелем: «Слава героям, позор трусам». Выразителем первопринципа является, прежде всего, «любящий Другой». Достоинство во многом формируется под взглядом «любящего Другого» - любящим женским взглядом, при необхо-
димости суровым и не допускающим малодушия от любимого, иногда нежным, иногда восхищенным, а когда и холодно-презрительным и враждебным, если мужчина не заслужил иного отношения. Доблестного мужа формирует взгляд «любящего Другого», благословляющий, вдохновляющий. Взгляд этот может стать холодным, презирающим и даже проклинающим. Воин-защитник знает и о такой возможности, поэтому она не становится действительностью.
Достоинство личности вызывает к ней симпатию, интерес, любовь, уважение. Унижение человека вызывает неприязнь, безразличие, презрение, в лучшем случае - жалость. Любовь и ненависть, одобрение и порицание, похвала и хула, симпатия и неприязнь сами, в свою очередь, формируют как унижение, так и достоинство.
Возможна и иная логика, с точки зрения которой, признание других имеет своим основанием собственную высокую самооценку личности. Её роль показал еще Аристотель. По его мнению, «великодушным является тот, кто не только достоин великого, но и оценивает себя соответствующим образом» [1, с. 229]. С точки зрения Ч. Кули, самооценка личности во многом формируется его оценкой со стороны других. Именно в этом смысл теории «зеркального Я»: Я, как в зеркало, «смотрю» в других людей, и моя самооценка предопределена тем, как они оценивают меня.
На примере пушкинского Онегина скажем кратко о сходстве и разнице между достоинством и честью. Честь и достоинство как нравственные феномены тождественны в том смысле, что сущностью как чести, так и достоинства является преодоление себя. Результатом такого преодоления является поступок. В данном контексте, как честь, так и достоинство есть иерархия души, т. е. власть духа, высшего начала над страхом, унынием, иными слабостями, препятствующими совершению поступка. «Иерархия» этимологически есть «власть священного». Таковым является дух по отношению к душе и телу. Победа низшего начала уничтожает иерархию как таковую, делая поступок невозможным. Разница между достоинством и честью в данном контексте заключается в том, что с позиции достоинства Онегин понимает, что «он уж был неправ, что над любовью робкой, нежной так подшутил вечор небрежно». Именно с позиции достоинства он должен был «оказать себя не мячиком предосуждений, не пылким мальчиком, бойцом, но мужем с честью и умом». Но высшим критерием для Онегина оказалась именно угроза «общественного мненья» подвергнуть хотя бы малейшему сомнению признание его чести. Так, с позиции достоинства, дуэлянт Пушкин нравственно осудил дуэль в своем романе. Но признание «права дуэли» священным
для защиты чести, тем не менее, осталось для поэта незыблемым, что и показали его последующая жизнь и смерть.
Модусом признания, таким образом, является честь в её узком понимании, ориентированная на «людской суд». Что подумают, что скажут, что будут помнить о человеке. Я берегу в себе высокую оценку другого человека. Это и есть честь в смысле - honour (почёт -англ.) У В. И. Даля понятие чести иное - «внутреннее нравственное достоинство». С точки зрения В. С. Непомнящего, в этом состоит особенность русского понимания чести в отличие от понимания западного. Там, где на Западе «честь», в России скорее «святость», по суждению Н. А. Бердяева. К. Н. Леонтьев сформулировал более жёстко: «русский может быть святым, но честным - никогда». Но внешнее определение ценности человека, как показывает М. М. Бахтин, не ухватывает его скрытой сущности. «В человеке всегда есть что-то, что только сам он может открыть в свободном акте самосознания и слова, что не поддаётся овнешняющему заочному определению» [2, с. 68]. Именно здесь пролегает граница возможностей признания Другого быть мерилом человеческого достоинства.
В своё время Ю. М. Лотман выявил интересную проблему соотношения чести и славы. В «Слове о полку Игореве» о воинах-курянах сказано, что они «ищут себе чести, а князю - славы». В данном случае соотношение очевидно: слава добывается для того, кто стоит выше в иерархии и кому служит тот, кто для себя добивается чести. Воин мог бы сказать, что ищет славы для себя; напротив, выражение, что они ищут чести для князя, представляется неуместным, ибо последний -слишком значимая величина. Интересно, что данное соотношение чести и славы существует в полном соответствии с православным миропониманием, согласно которому, предназначение человека есть слава Божья. Человек как «венец творения» призван прославлять Творца самым совершенным образом. Но для этого человек должен быть достоин своего Первообраза. «Иначе говоря, он призван совершенствоваться, оберегать своё подобие Богу, восстанавливать его, укреплять; призван развивать и совершенствовать свои нравственные силы путём добрых дел» [8, c. 149]. Сущность поиска чести для себя составляет следование императиву «будь достойным того, кому служишь».
С точки зрения современного отечественного исследователя, человек достигает общественного признания, обретая, в первую очередь, социальную значимость. Можно выделить такие её модусы как святость, героизм, знание, слава, мастерство, власть, богатство [11, с. 59]. Это основные модусы общественного признания.
Святость в традиционной культуре есть не просто высший уровень достойного существования. Это уровень человеческого совершенства, приближающийся к совершенству божественному. Святые, подобно Сергию Радонежскому и Серафиму Саровскому, признавались в качестве высших духовных авторитетов общества. Но в своем самосознании истинный святой, напротив, считает себя величайшим грешником. Он никогда не признает сам себя в качестве святого и не ищет подобного признания со стороны общества и церкви. Святость является таким модусом общественного признания, которого достигает человек, отнюдь к признанию не стремящийся. Среди других модусов человеческой существенности святость в этом смысле является исключением. С точки зрения православия, первым признаком выздоровления души является, как это ни парадоксально, видение своей греховности. Духовное достоинство христианина тем выше, чем выше в нем осознание своего глубинного недостоинства, по сравнению с абсолютным совершенством Творца. Признание своей греховности есть основание упорной и последовательной борьбы с грехом, борьбы «до крови». Это наивысший уровень предстояния. В этом смысле святость превосходит пределы собственно социальной значимости как таковой. Святость выше общественного идеала. Признание святости церковью является делом чрезвычайно серьезным, сложным и ответственным. В современном мире святость занимает маргинальное положение при безусловном доминировании в общественном сознании морали жизненного успеха, понимаемого, прежде всего, как материальное процветание. Сама серьезность святости является объектом глумливых насмешек со стороны «свободной» смеховой культуры нашего времени. Тем не менее, святость будет существовать, пока существует наш мир.
Героизм является высшим уровнем достойного существования, реализующим идеал жертвенной любви. «Нет выше той любви, чем душу свою положить за други своя». Уровень героизма предполагает свою вершину, на которой находятся герои-мученики. Мученичество находится на уровне святости. Именно с почета и славы героям начинается древний принцип чести, интерпретируемый автором как пер-вопринцип культуры. Герой по праву находится выше всех в иерархии заслуг традиционного общества, потому что жестче других требует от себя соблюдения принципа достойного существования. Пантеон героев есть то главное, что скрепляет единство традиционного общества. Одной из главных проблем современного мира является наступление эпохи «без героев». Это не означает, что героизм исчез
совсем. Но он утратил прежнее доминирующее положение в иерархии заслуг. По отношению к социальным и культурным нормам современного общества как святость, так и героизм являются проявлениями девиантного (отклоняющегося) поведения. Разумеется, это виды позитивной девиации, когда социальная норма многократно превышается в положительном смысле. Но с определенной точки зрения само существование таких феноменов, как святость и героизм, угрожает становлению нового глобального миропорядка. Данный порядок власти апеллирует именно к человеческому Низу. Он во многом основан на раскрепощении инстинктов «человека массы». Данное раскрепощение как раз и создает «массу». Святость же, как и героизм, требует суровой внутренней самодисциплины и больших духовных усилий. Поэтому типы героев и святых являются серьезной помехой для идеологии глобального миропорядка.
Слава в традиционном обществе была преимущественно привилегией людей, действительно совершивших великие дела. На их примере воспитывались новые поколения. Уважение к подлинно великим человеческим деяниям, так же как и благоговение перед религиозными святынями, является нравственной опорой общества. Это основа всякой нормальной иерархии. Как уже отмечалось, слава и бесславие, традиционно, являлись мощным оружием прошлого, направленным в будущее. Разумеется, были и прецеденты типа славы Герострата. Такой модус славы в современном мире, как популярность, создается, прежде всего, современными средствами массовой информации. В этих условиях не нужно совершать нечто великое, чтобы о тебе постоянно говорили на «голубом экране» и т. д. Более того, подлинная человеческая значительность, как правило, игнорируется со стороны современных СМИ. Знаем ли мы имена современных героев, наших военных, пограничников, полицейских? Что мы знаем о нынешних создателях отечественного оборонно-промышленного комплекса? Где сейчас замечательные учителя, о которых раньше писали как о «педагогах-новаторах»? Много ли говорят о рабочих высочайшей квалификации, которых в прежние времена ценили не меньше академиков? Где, наконец, сами академики? Зато у всех на слуху звезды шоу-бизнеса и прочие кумиры масскульта. Таким образом, моделируются современные культурные образцы. Именно поэтому в современном обществе произошла, по оценке А. А. Зиновьева, «пигмеизация элит». В этом случае очень проблематичным является признание обществом подлинных гениев. Повсеместно торжествует серость и посредственность, возводимая масскультом в ранг культурных эталонов.
Владение знанием (информацией) является тем модусом социальной значимости, который во все времена особо выделял человека из общей массы. С Х1-Х11 веков в Европе образуются первые университеты, и с этого времени образованные люди имеют высокий общественный статус. Общественное признание заслуг ученого является одним из главных условий успешного развития науки в той или иной стране. Эталоном чести ученого стали мученики науки, такие как Джордано Бруно и Николай Иванович Вавилов. В условиях современной научно-технической революции происходит лавинообразное увеличение информации, которая находится в социальном обороте. Колоссальный объем информации в глобальной сети стал серьезным препятствием развития качества современной науки. В этих условиях тем более возрастает роль ученых. Именно они определяют облик современной цивилизации. При этом еще Альберт Швейцер отмечал колоссальное несоответствие между научно-техническим могуществом современного человечества и уровнем его нравственного развития. Сейчас данное несоответствие является одной из главных угроз существованию жизни на Земле.
Мастерство (профессионализм) является таким модусом социальной значимости, обладатели которого держали себя с достоинством даже перед представителями рыцарской, позднее, дворянской чести. Мастером стать было чрезвычайно трудно. Необходимо было пройти начальные стадии ученичества, затем подмастерья и, наконец, изготовить «шедевр». Именно так первоначально назывался предмет, изготовив который, подмастерье признавался в статусе мастера. Стать подлинным мастером часто требовало всей жизни от человека, посвятившего себя профессии. Профессионализм не утратил своего значения и в современном мире: именно профессионал обладает высокой конкурентоспособностью на современном рынке труда. Другое дело, что сейчас нередко всерьез говорится о профессионализме киллера, стриптизерши, «жрицы любви». В этом отношении современный мир характеризуется утратой единства профессионального и человеческого достоинства.
Богатство во все времена являлось привилегией «сильных мира сего». С древнейших времен продолжается борьба за власть над миром «меча» и «золота». Пушкин выразил это следующей поэтической формулой: «Все мое! - сказало злато. Все мое! - сказал булат. Все куплю! - сказало злато. Все возьму! - сказал булат». В традиционной культуре богатство, как бы оно ни было велико, оценивалось общественным сознанием ниже воинской доблести аристократии. Богатство занимало подчиненное положение, являясь наградой воинскому
сословию за боевые заслуги. Мировые религии всегда различными способами ограничивали самоутверждение богатства. Впрочем, христианство отнюдь не осуждает богатство само по себе. Оно рассматривается как дар, которым человек должен достойно распорядиться. В современном мире с ослаблением в нем роли религии как таковой, власть и самоутверждение богатства ничем не ограничены. Деньги, соответственно, выступают решающим критерием человеческой значимости.
Важными модусами признания, часто сопутствующими достоинству власти, являются авторитет, репутация и престиж. Авторитет определяется, как «общепризнанное значение, влияние или «вес», которым наделяются человек, группа, общественная организация, социальный институт, система взглядов, благодаря определенным своим качествам, достоинствам, заслугам» [9, с. 2]. Авторитет обозначает одну из трех важнейших составляющих политической власти, вместе с силой и влиянием.
Понятия «авторитет» и «репутация» во многом являются синонимами. «Репутация - reputation - общественное мнение о ком-либо; мнение о достоинствах или недостатках товаров, фирмы-производителя и т. п.» [5, с. 344]. Значение репутации заключается в том, что с её помощью индивиды оказываются способными экономить время и силы в социальном взаимодействии. Происходит это потому, что как общественное явление репутация функционально связана с таким феноменом как доверие. Репутация позволяет сократить во времени процесс формирования доверия. Как человек, так и организации, обладающие позитивной репутацией, пользуются доверием. Ведь за хорошей репутацией стоит поручительство прошлых достойных дел. Соответственно, негативная репутация способна сократить до минимума общение с нежелательным человеком или организацией [10, с. 9].
Западные исследователи выявляют прямую связь между такими феноменами, как репутация и честь (honour). «Honour - это термин, отражающий положение индивида в обществе, а также обозначающий субъективное чувство уважения, возникающее в связи с таким положением. Социальная репутация является важной характеристикой во многих обществах, поскольку связана с представлениями о соответствующем поведении и уважением группы по отношении к её обладателю» [6, с. 393].
Престиж происходит от латинского слова praestlgium - иллюзия, обман чувств и франц. prestige - обаяние, очарование. Это оценка социальной роли или действия, социальной или профессиональной
группы, социального института, достоинства, разделяемая членами данного общества или группы на основании определенной системы ценностей. Обладателем престижа, в первую очередь, выступает личность. Престиж есть авторитетность личности. Это влияние, оказываемое ею на людей. Основой привлекательности или значимости социального качества является реальный вклад в удовлетворение той или иной общественной потребности. Но оценка этого вклада может быть различной в зависимости от социального статуса личности или группы [12].
Итак, в позитивном смысле принцип достойного существования проявляется в модусах признания, наград, почестей, славы, бессмертия. Сама воля к жизни многократно усиливается в векторе воли к достойной жизни. Базовым качеством, отличающим человека от животного, по оценке Гегеля, является признание. «Тюмос» определяется Платоном, как начало человеческой души, жаждущее признания. Принцип достойного существования работает как система отвержения/признания.
Святость, героизм, мастерство, власть, богатство, авторитет, репутация, престиж, честь и слава рассматриваются автором данной работы в качестве видов человеческой существенности. Основой признания является идея соответствия человека, проявляющаяся как теория «зеркального Я» (Ч. Кули), концепция «обобщенного» и «значимого Другого», «любящего Другого». Элиты же в подлинном смысле этого слова отличаются от масс тем, что ориентированы на внутреннее самоопределение. Согласно теории Ч. Кули, «Я» таков, каким меня видят другие. «Я» достоин чести если удовлетворяю нормам и критериям обобщенного Другого (Дж. Мид), наконец - «Я», безусловно, что-то вешу на весах бытия, если меня оценил значимый Другой. В целом, модусы признания образуют важные основания человеческой значимости.
Список литературы
1. Аристотель. Этика (к Никомаху) // Аристотель. Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории. - Мн.: Литература, 1998.
2. Бахтин М. М. К диалогическому пониманию личности // Психология личности / сост. Ю. Б. Гиппенрейтер, А. А. Пузырей, В. В. Архангельская. - М.: АСТ, 2009.
3. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа / пер. с нем. Г. Г. Шпета. - СПб.: Наука, 1992.
4. Горичева Т. М. Христианство и современный мир. - СПб.: Алетейя,
1996.
5. Кравченко С. А. Социологический энциклопедический англо-русский словарь. - М.: Руссо, 2002.
6. Лоусон Т., Гэррод Д. Социология от А до Я. Словарь-справочник. - М.: ФАИТ- ПРЕСС, 2000.
7. Платон. Избранные диалоги / пер. с древнегреч. С. К. Апта и др. - М.: Эксмо, 2009.
8. Помазанский М., протопресвитер. Православное догматическое богословие. - М.: ДАРЪ, 2005.
9. Российская социологическая энциклопедия. - М.: Издательская группа НОРМА-ИНФРА, 1998.
10. Сальникова Л. С. Репутационный менеджмент. Современные подходы и технологии: учебник для бакалавров. - М.: Юрайт, 2013.
11. Смирнов П. И. Социология личности: учеб. пособие. - СПб.: Социологическое общество им. М. М. Ковалевского, 2001.
12. Философский словарь / под ред. И. Т. Фролова. - 5-е изд. - М.: Политиздат, 1987.
13. Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек / пер. с англ. М.Б. Левина. - М.: АСТ; Полиграфиздат, 2010.
