CC BY
85
Политика и правовое государство
С. Н. ГАВРОВ
МОДЕРНИЗАЦИЯ И РОССИЙСКИЙ ТРАДИЦИОНАЛИЗМ
Ключевые слова:
модернизация, империя, СССР, традиционализм, геополитика, духовные ценности
Автор очерчивает широкий круг вопросов, связанных с тем, что представляет собой сегодняшняя Россия, каковы ее духовные корни и какова роль народов, ее населяющих. Ответы на эти вопросы позволят определить, что нужно для успеха очередной российской модернизации и возможна ли модернизация в ее консервативном варианте.
Key words:
modernization, empire, the USSR, traditionalism, geopolitics, spiritual values
The author defines a wide range of questions concerning the state of contemporary Russia, nature of its spiritual origins and role of nations inhabiting it. The answers of the questions will allow to find out what is necessary for success of latest Russian modernization and to define possibility of modernization in its conservative variant.
Историческая пауза, которой можно было бы охарактеризовать современный этап развития России, сегодня завершается. Заканчивается советское социальное, техническое, инфраструктурное наследие. После социалистического семидесятилетнего «рывка» народу нужен был отдых. Двадцать лет — вполне достаточный срок для жизни под старым бухаринским лозунгом «обогащайтесь», позволившим обогатиться одним и остро выявившим ненужность государству и производящей экономике других.
Уже почти 20 лет тому назад случилась великая историческая катастрофа — распад тысячелетнего Российского государства, принявшего в XX в. ипостась СССР. Как выйти из исторического тупика,
в котором оказалась страна? Где найти отвечающий коллективному бессознательному, архетипам нации действенный ответ на тотальное историческое поражение? Это главный вопрос для сегодняшней России.
Искать объяснение и решение следует не в прикладной сфере социальных технологий, но в сфере идей. Необходимо понять, почему, несмотря на все срывы и социальные катастрофы, надо вновь воспроизвести сильную имперскую Россию в истории. Затем можно переводить найденный ответ на язык практических решений.
Важнейшая задача на сегодня: определиться с тем, зачем нам вообще нужно сохранение России в истории, осознание того особого, что
страна несет себе и миру. Когда мы несем что-то свое, мы интересны миру и себе тоже. Осознание своей особости не означает изоляцию от мира, но гарантию нерастворимости в нем. Нельзя забывать о том, что в истории большинство народов и этнических групп сохранились как мемориальные, исчезнув, не найдя сил дать ответ на те или иные вызовы своего времени. Вызов — ответ. Не находишь адекватного ответа на новый сильный вызов — оказываешься вне исторического развития.
Россия из истории пока не ушла, но угроза наступления такого этапа не уменьшается. Мы, в отличие от Китая, Японии, Индии, даже Бразилии, забыли: кто мы, откуда и куда идем, сначала отказавшись от ценностей царской России, а затем и от коммунитарных ценностей СССР. Все постсоветское двадцатилетие мы живем без собственных органичных и аутентичных ценностей, утверждая, что придерживаемся ценностей общечеловеческих, наднациональных [1, с. 151-159].
Сегодня надо вспомнить, кто мы, откуда и куда идем. Мы родом из Византийской империи и империи Чингизидов, культурно-историческое наследие которых до сих пор присутствует в нашем мироощущении и практической политике.
Формирующееся при Иване IV Российское имперское государство
вполне осознавало вступление в права «татарского наследства» империи Чингизидов. Именно опыт жизни в «улусе Джучи» дал русским представление о том, какого размера должно быть сильное государство, как управлять подданными, как организовать таможенную и ямщицкую службу, собирать налоги, каким образом выстраивать отношения с другими странами.
Мы до сих пор пользуемся этим наследием, оно живет в нас и наших социальных институтах, удерживая страну от поглощения «цивилизованным» евро-американским Западом. Историко-культурное наследие империи Чингизидов, благодаря приспособившему его для нужд народной жизни православию, стало основным содержанием народного бытия и рефлекторных действий власти. Следует осознать, что разрушить это животворящее православно-имперское наследие без разрушения России невозможно.
Мы сохраняем себя в истории ровно до тех пор, пока под всеми модернистскими и постмодернистскими упаковками живет неразрушимое ядро российского традиционализма. После отказа от него жизнь страны в ее нынешних границах будет совсем короткой.
Ведь следование православноимперской традиции предполагает не только служение, но и жертвоприношение многих во имя России. Страна до сих пор не разрушилась
Гавров С. Н. Модернизация и российский традиционализм
Политика и правовое государство
до конца потому, что стоит на фундаменте коллективного народного подвига и языческих жертвоприношений молоху государства в войнах, революциях, голоде и репрессиях. Этот фундамент можно разрушать, да нельзя разрушить, ведь толща его уходит в сохранившие энергии исторического земного служения трансцендентные сферы.
Молоху российского государства по-своему, в меру таланта и понимания, служили Ломоносов и Радищев, Пушкин и Достоевский, Булгаков и Шолохов, Ахматова и ее гонитель Жданов... В меру своих человеческих способностей миллионы людей, поколение за поколением жили и умирали за Россию, как могли и умели, как кого расставляла на важных или не очень важных местах история.
Вспомнить все. Активация программы «человек советский»
Молоху имперского государства в его красной, коммунистической ипостаси служил «человек советский».
В каждом из нас, кто жил в СССР, даже совсем немного, в детстве, в глубине дремлет заложенная в те времена программа советского человека. Он — не предатель и не низкопоклонник Запада. Он — наследник великой русской культуры, отечественных войн и революций. Он — последний человек в истории,
герой, удерживающий мировое зло, сметающий его с лика земли.
У него тысячи лиц. Он тот, кто жег танки Вермахта и рос на фильмах о Великой Отечественной войне. Он тот, кто жив и сегодня. Надо только вспомнить все: «Мы не рабы. Рабы не мы».
Российскому обществу нужна своя перезагрузка — активация спящей до поры программы «человек советский».
Вспомним старые советские плакаты, образ боязливого, но наглого и коварного врага. Переведем его образ, выраженный изобразительными средствами, в слово: сегодня враг торжествует. Он украл у нас результаты великой победы в великой войне, разрушил наш общий дом — СССР, созданную ценой страшных лишений 1930-1950-х гг. экономику.
Сегодня враг празднует победу, добивает традиционалистскую в своих глубинных основаниях русско-советскую культуру. Разбудить в себе советского человека — значит отбросить врага, провести новую модернизацию во имя России.
Российский традиционалист как субъект модернизации
Не человек мира, но чуть осовремененный российский традиционалист проведет новую модернизацию во имя России. Очаговая модернизация, которую сегодня пытаются
развернуть в Сколково и Новосибирске, полезна. Но это не означает, что данные научные центры вытянут страну, станут инструментом модернизационного прорыва.
Велика вероятность того, что в отсутствии четкого понимания необходимости модернизации на ценностном уровне, эти центры будут работать преимущественно на глобальный мир, а не на Россию. Потому важно сформулировать необходимость модернизации на ценностном уровне.
Модернизация по-российски означает переоформление традиционалистского ядра российской цивилизации [2, с. 25]. Наша модернизация — не конечный процесс, но возобновляющаяся задача каждого нового поколения россиян в истории. Модернизация по-российски состоит не столько в освоении новых технологических укладов и приемов, но в регулярном внешнем переоформлении традиционного социокультурного содержания, «сохранения старого вина в новых мехах». И вино это, как вино Пилата, хранится сколь угодно долго. Оно одновременно яд и лекарство, спасающее того, кого еще можно спасти, и убивающее тех, кого спасти уже невозможно.
«Старое вино» российского традиционализма долго хранилось в драгоценных сосудах великих империй — Российской и СССР. Се-
годня стоит задача выковать для него новый сосуд-вместилище, приступить к новому маркетинговому апгрейду российского традиционализма.
Примером исторической аналогии может послужить успешная российская модернизация при Петре Великом, яростно принимавшем чужое, бывшим чуть ли не главным западником в истории России, принявшим в народной мифологии образ антихриста. Но и он думал об укреплении оснований российского бытия — нашей имперской особо-сти, полагая, что «Европа (в сегодняшних условиях евро-атлантиче-ский Запад — С. Г.) нужна нам лишь на несколько десятков лет, после чего мы повернемся к ней задом».
Сегодня Запад опять смотрит на Россию как на потенциального традиционно «одноразового» союзника, обреченного на «заклание», как было в годы мировых войн. Того, кто оплачивает все счета, платит огромными человеческими жертвами, и кого в случае возможной победы надо опять загнать во все более мелкую геополитическую клетку. Сейчас надо сделать все возможное и невозможное, чтобы вывести Россию из-под нового геополитического удара.
Сегодня нас тянут в «Новую Антанту». Но это слишком дорогой способ возвращения в мировую политику, неподъемный по демографическим возможностям страны.
Гавров С. Н. Модернизация и российский традиционализм
Политика и правовое государство
Опыт прошлого и геополитические теории западных ученых показывают, что нет для России более экзотических, циничных и временных союзников, чем США и Великобритания.
Союзы с ними могут быть только вынужденными, от крайнего, почти безысходного положения, каким оно было после нападения Германии на СССР в 1941 г. Как только смертельная угроза миновала, национал-социалистическая Германия и ее союзник Япония были разгромлены, этот противоестественный по геополитическим причинам союз распался.
Запад, объявив Советскому Союзу холодную войну, через 40 лет разгромил противника. И противник этот не ситуационный, победив которого можно успокоиться и завершить войну. Противник этот не коммунизм, он лишь частность, а сильное, централизованное, обширное, неподконтрольное Западу российское государство.
Сегодня настало время исполнить завет великого императора — уйти из Европы, в очередной раз в русской истории перерешить отношение к Западу — мы не вы, и мы не с вами.
Модернизация России: поворот на Восток
Уйти к себе значит уйти на Восток, перевернуть мировую геополи-
тику в пользу России и одновременно решить задачи модернизации в ее технико-технологической ипостаси. Уйти на Восток означает стратегический союз с Китаем.
Схватка нового века за мировое первенство начинается между Западным миром, его лидером США и Китаем. От России во многом зависят результаты и временные сроки этого соперничества за мировое лидерство.
Стратегически все уже почти предопределено, Китай рано или поздно все равно одолеет вырождающийся Запад, геополитически довершит «Закат Европы», Запада вообще, наметившийся как тенденция еще в конце XIX в.
Уже сегодня можно подводить предварительные итоги, готовясь к прощанию с цивилизацией, давшей миру Канта и Моцарта. Это печально и больно, Божий мир хорош своим разнообразием, но Запад сам выбрал свой путь, столетия назад встав на путь секуляризации. Но цивилизация без религии, без Бога жить не может, ее жизнь превращается в исчезающий инерционный след в истории. Сегодня телеология этого пути близится к историческому завершению.
И нам жизненно важно быть союзником будущего победителя, союзником Поднебесной. В страшных войнах ХХ в. мы потеряли половину населения и четверть территорий, в том числе тех, на которых
зародилось российское государство. Выбор в пользу стратегического геополитического союза с Китаем позволит дать на это запредельное унижение и великую боль соответствующий ответ.
Вместе с Китаем, Украиной и Средней Азией мы будем, выражаясь терминами геополитики, близки к «Мировому острову». Как известно из геополитических построений Маккиндера, изучаемых политиками Запада еще в колледжах и университетах, тот, кто контролирует «Мировой остров», может претендовать на мировое первенство. В сегодняшних российских реалиях — на выход из-под прямого и опосредованного контроля океанических государств, США и Великобритании.
Мы должны быть вместе с Китаем и никогда — против, всегда отстаивать национальные интересы, а не интересы Запада. С помощью союзного Китая мы сможем замкнуть, изжить, исчерпать гибельный круг — цикл Уробороса — участия в совместной политике с Западом, игры в европейских квартетах...
В этом геополитическом контексте очень удачными кажутся решения об экономическом сотрудничестве с Китаем, прежде всего заключенные контракты на долговременные поставки нашему геополитическому союзнику нефти и газа по фиксированным ценам. Это решение снимает и возможные терри-
ториальные претензии к России: зачем стремится к территориальному контролю над территорией, ресурсы которой и так направляются в Китай по приемлемым ценам?
Важно и то, что англосаксонские политики смертельно боятся стратегического союза двух великих континентальных государств — России и Китая. Можно спорить о том, насколько такой союз может быть эффективным конкурентом морским западным державам. Здесь важно другое: вне зависимости от степени реальной конкурентоспособности союзнического «антизападного» проекта любая ситуация, воспринимаемая нами как реальная, имеет реальные последствия. Это по меньшей мере означает, что с Западом можно торговаться, прежде всего, в открытом или молчаливом признании зоны российских интересов в СНГ, новой реинкарнации Российской империи.
Модернизация как восстановление империи
Не преодолев распад внутренний, не остановим и внешний, постепенно исчезая, растворяясь на бескрайних просторах Евразии. Для физического выживания огромного государства, простирающегося от Калининграда до Камчатки, сохранения российского мира нужна новая объединяющая и мобилизующая коллективная мечта, заворажива-
Гавров С. Н. Модернизация и российский традиционализм
Политика и правовое государство
ющее культурное притяжение нового имперского проекта.
В своем нынешнем промежуточном периоде, Российское государство нетрансформируемо, оно так и будет до конца дрейфовать между империей и национальным государством, демократией и авторитаризмом. Необходимо определиться с тем: кто мы — империя или национальное государство, в каком качестве мы можем эффективно развиваться и воспроизводить российское государство в историческом времени. На этот риторический вопрос можно ответить уже сейчас. Россия сегодня является не национальным государством, но усеченным вариантом российской / советской империи.
Проблема в том, что империи де-юре или де-факто управляются при помощи значительно более высокого и масштабного уровня государственного насилия, чем национальные государства. При существенных экономических или геополитических кризисах, крупных войнах они имеют тенденцию распадаться на более локальные национальные образования. Национальные государства такой угрозы не испытывают (как, например, Польша) или испытывают в значительно меньшей степени и масштабах.
Именно в этом противоречии между внутренне имперским характером российского государства
и его демократическим национальным обрамлением заключается причина недоговоренностей и удивительных компромиссов в текущей российской политике и государственном строительстве: выстраивание формальных и неформальных вертикалей власти, изобретение суверенной, управляемой демократии. Осознав, что мы по-прежнему остаемся империей, пусть и в эпоху упадка, мы автоматически снимаем эти противоречия, получаем карт-бланш для проведения эффективной имперской политики. Более того, мы можем перейти от имперского упадка к имперскому возрождению, периоду духовного становления, предшествующему новому собиранию имперских земель и народов.
Для российского государства, решившего, что оно государство сугубо национальное, многочисленные народы империи не нужны. Такое государство может только постепенно проваливаться в географию прошлого, сузив свои границы до территории, которое оно занимало при Иване Грозном, возможно, и при Иване Калите. Но даже такое маленькое русское европейское государство с успешными гедониста-ми-потребителями не сможет существовать долго. В лучшем случае ему достанется небольшая, на несколько десятилетий передышка истории, спокойное время, пока не пришли и не разрушили потреби-
тельский «рай» новые варвары. Пауза гедонистического потребительского «рая» заведомо будет короткой.
В исторических и социальных катаклизмах ХХ в. мы потеряли тысячелетиями складывавшееся государство, люди русского языка и культуры стали разделенным народом. Но за распадом, как уже не раз бывало в нашей истории, последует воссоединение. Восстановление всероссийского имперского государства — неимоверно сложный и болезненный процесс, но большая история всегда сложна и трагична [3, с. 88-93].
Перед нами стоит задача наполнения современной жизни духовными и культурными основами тысячелетнего славянского, тюркского, финно-угорского наследия. Это живые традиции, каждое последующее поколение дает им свою интерпретацию, делает их эффектив-
ными и жизнеспособными здесь и сейчас. Сегодня пришел наш черед для такой современной, рабочей, побеждающей в соревновании культурного притяжения Запада и Востока, интерпретации нашего исторического и культурного наследия. Меняется время, оформление и используемый социальный инструментарий российского мира, но его традиционное содержание продолжает жить своей отдельной, воспроизводящейся в вечности жизнью.
Новому имперскому проекту нужны не только граждане России, но и все народы российского имперского мира. Ведь империя — универсум, вбирающий в себя народы, традиции, религии. Каждый народ приносит в общую имперскую симфонию что-то свое, давая синергию усилий и буйство красок жизни, все то, что питает имперскую пассио-нарность, стремление к общему делу и общей судьбе.
1. Гавров С. Н. Модернизация России: постимперский транзит. М.: МГУДТ, 2010.
2. Гавров С. Н., Никандров Н. Д. Образование в процессе социализации личности // Вестник УРАО. 2008. № 5 (43). С. 21-30.
3. Гавров С. Н. Россия после кризиса: возрождение всероссийского имперского мира // Управленческое консультирование. 2009. № 4. С. 88-95.
Гавров С. Н. Модернизация и российский традиционализм
