CC BY
56
УДК 408.7
ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ НАИМЕНОВАНИЙ ЛИЦ ПО ОСОБЕННОСТЯМ РЕЧИ
В БРЯНСКИХ ДИАЛЕКТАХ
Ю.В. Милютина
В статье анализируется одна из лексико-семантических групп тематической группы «Наименования лиц» на материале брянских диалектов. Привлекаются материалы других русских говоров, а также близкородственных восточнославянских языков. Делаются выводы об активных контактах брянских говоров с белорусским и украинским языками, что обусловлено территориальным расположением Брянской области.
Ключевые слова: диалект, семантика, брянские говоры, лексико-семантическая группа, близкородственные восточнославянские языки.
Характеристика человека по особенностям речи, процесса говорения занимает важное место среди прочих характеристик человека. В выборке слов нам встретились лексемы не только диалектного, но и литературного употребления. По мнению исследователя О.И. Чернышёвой, это объясняется тем, что «литературно-разговорная и диалектная речь, имея общие целевые установки, общие особенности протекания коммуникативного процесса, характеризуются значительной общностью экспрессивного словаря» [17, с.241]. Диалектное слово содержит богатейшую информацию различного рода, отражает особенности восприятия мира носителей говора [5, с.141].
В данной лексико-семантической группе можно выделить две микрогруппы: 1) характеристика человека в отношении того, как он говорит; 2) характеристика человека в отношении того, что он говорит.
Опорным словом первой микрогруппы является номинатив говорун, называющий человека, который любит много говорить, использующийся как в литературном языке (с оттенком разговорности) [8, с.135], так и в говорах [Дет ваш гъварун]. Иногда так говорят о детях. [Мальчишка ихний у пятый класс ходить, и гаварун такой] (Рогнединский р-н) [10, IV, с.30]. Местными синонимами выступают однокоренные слова: говорунья, говорок, говоруха. [Тая тоже гъварок, и мужык у ей гъварок, етта гъварки. Ета гъваруха тибе нъгаворит мерку] (Навлинский и Карачевский р-ны) [10, IV, с.30]. В «Этимологическом словаре славянских языков» находим общеславянский корнеслов *govorъ, *govora: болг. говор, макед. говор, слов. govor, польск. gowor, видимо, звукоподражательного происхождения, выступающего в качестве образующего элемента в словах ряда и.-е. языков [19, I, с.108]. Ср. лат. gaura - «болтовня», греч. goos - «жалоба» [18, с.101]. Рассматриваемые агентивы зафиксированы в обоих восточнославянских близкородственных языках: в русских говорах Белоруссии: говорок («краснобай, мастер говорить»), говоруха («говорунья, любительница поговорить») [6, с.41]; в украинском говорун - («разговорщик, говорунья, разговорщица») [14, с.136], говоруха (1. «многоречивая женщина»; 2. «говорун») [12, I, с.298]. Номинативы с таким корнем известны во многих русских говорах. Отмечаемая в брянских говорах лексема говорок в значении «говорун, словоохотливый, разговорчивый человек» известна, кроме того, в арх., вят., оренб., урал. говорах, «краснобай, мастер говорить, бойкий на язык человек» - якут., урал., вят., волог., сарат., ворон. говорах. Номинатив говоруха - «болтунья, любительница поговорить» также широко известен: в калуж., курск., смол., пск., а также в арх., вят., перм., свердл. говорах [11, VI, с.257-259].
Человека, любящего много говорить, пустослова, в с. Колодное Почепского р-на называют болтуном [10, I, с.68]. Известно, что данный номинатив с такой же семантикой отражен и в словарях литературного языка с пометой «разг.» [8, с.55]. В.И. Даль, приводя, кроме того, синоним-дублет болтух, снабжает описание перечнем различных, но близких толкований: враль, врун, пустобай, пустомеля, утомительный говорун или оглашающий тайны [3, I, с.111]. В местных говорах лексема болтун выступает и как омоним, называющий то же, что болтень - «неплодное насиженное яйцо домашней птицы», а также в переносном значении внешне красивого, но пустого, легкомысленного человека. Слово связано с глаголом болтать, тем самым, отмечает Н.М. Шанский, указывая на собств.-русск. происхождение лексем, образованных на базе выражения болтать языком, означавшего буквально «двигать языком» [18, с.52].
В говоре Погарского р-на болтуна, говоруна, о том, кто много говорит, болтает, называют болмотом, бол-мотуном. [Ой и болмат жа ты! Хватит тибе вжо турусы нъ калесъх несть. И ни забълит жа в тибе язык] [10, I, с.67]. [Балматуноу у нас ня любять] [2, с.30]. М. Фасмер, приводя два возможных источника появления слова в русском языке (от глагольной формы болтать или как заимствование из польского Ьалоте?), больше склоняется к русскому «болтать» как производящей основе, чем к польскому языку [15, I, с.188]. Слово болмот в таком же значении записал в начале ХХ в. в смоленских говорах В.Н. Добровольский [4, с.35]. Значение лексем болтуха, болтушка соответствует семантике литературного слова болтунья, зафиксированного в говорах Кома-ричского Жуковского, Севского р-нов. [Женщина, каторъя многа гъварит, па-нашъму балтуха. Ну, деук, ты и балтуха. Такая ш ана балтунья] [10, I, с.68]. Наблюдаемая мена суффиксов не функциональна, что позволяет считать данные лексемы словообразовательными вариантами, функционирующими в разных системах. Словарь русских народных говоров фиксирует номинатив в двух значениях в различных русских говорах: 1. «врун, краснобай, пустомеля» (урал., лит., латв., эст.); 2. «праздношатающийся человек без определенных занятий (калуж.); 3. «легкомысленная женщина» (дон.) [11, III, с.83]. В русских говорах Белоруссии слово болмотун выступает
Языкознание
269
как полисемант: 1. «бубенчик»; 2. «тот, кто говорит невнятно»; 3. «говорун, болтун». Номинативом болтун называют здесь не только пустослова, но лентяя и повесу. Лексемы болтуха, болтунья выступают как моносеманты: «женщина, которая любит ходить по чужим домам и пустословить» [6, с.14-15].
Слово брязготка (фонетический вариант бряскотка) употребляется в местных говорах в основном значении - «погремушка». На основе метафорического переноса появилось слово в агентивном значении: так говорят в говоре Красногорского р-на о человеке, который шумно, и часто попусту, много говорит. [Мелиш языком ни пириставая, надаела, бряскотка, да и усё] [2, с.34]. По всей видимости, слово произошло от глагола брякать -«неосторожно, некстати говорить то, чего не следует» [8, с.61]. Материалы словаря русских народных говоров не отражают данного слова, что может свидетельствовать о его брянском происхождении.
Лексему ляпалка в брянских говорах находим в двух значениях: 1. «человек, который говорит что-нибудь необдуманно, несдержанный на язык»; 2. «брыж». Брыжом называют кусок бумаги, как поясняет П.А. Расторгуев, сложенный втрое и вырезанный в форме сегмента, в середину которого вкладывалась и заклеивалась нитка (склеивая края сегмента). Брыж приделывался к бумажному змею, стягивая два его угла, и во время полета змея, особенно при сильном ветре, издавал звуки, напоминающие звуки самолета [9, с.153]. Первичным значением в говорах был, видимо, брыж. С помощью метафорического переноса данная лексема приобрела образное значение. В таком же значении («о болтливом человеке, сплетнике») слово известно в рязанских говорах [11, XVII, с.278]. В литературном языке данной лексемы нет, однако с пометой «разговорное» в словаре приведено сущ. ляп в значении «грубая ошибка, промах» [8, с.330], что, вероятно, связано с семантикой производного слова ляпалка.
Вторую микрогруппу составляют лексемы, семантика которых конкретизируется только относительно предмета речи говорящего. Так, человека, говорящего пустое, пустомелю, в говоре Новозыбковского р-на называют балаболом, балаболкой [Ня люблю я саседа свайго, балабол, меля почем зря] [2, с.20]. Эти агентивы функционируют в системе литературного языка как разговорные [8, с.34]. Лексема балаболка происходит от слова балабола или балабол - «болтун», известных в диалектах и восходящих к балаболъ, которое представляет собой вост.-слав. полногласные формы общеслав. *bolbola, bolbol [18, с.33]. Корень данного номинатива очень широко используется в русских говорах для создания различных словообразовательно -семантических производных: «непостоянная, ветреная женщина, любящая ходить по чужим людям» (перм., калуж., влад.); «бездельник, бездельница» (костром.); «человек, непостоянный в своих словах; болтун; пустомеля, пустой человек» (новг., твер., свердл.); «прозвище болтливой женщины» (ворон.); бранно: «чурбан, дурак, неотесаный человек» (перм.); «человек, говорящий быстро и невнятно» (калуж.) [11, II, с.66].
Человека, говорящего ерунду, нелепицу, именуют в говоре с. Верхополье Карачевского р-на и с. Кветунь Трубчевского р-на верзилой, верзилушкой. [Апять вярзила балтаит што зря. Вярзила, а есъли видит, хто пля-теть, то: ты вярзёш, вярзилушка, есьли у брань] [10, II, с.45]. Известно слово и в литературном языке, но в совершенно ином значении: «высокий и нескладный человек» (разг.) [8, с.74]. В.И. Даль представляет аналогичную семантику через ряд синонимов: рослый, но неуклюжий человек, оглобля, верста коломенская, долговязый, долгай, жердяй [3, I, с.181]. М. Фасмер считает, что слово связано, скорее всего, с глагольной формой верзать «вязать»; ср. нем. langer Strick «дылда», буквально «длинная веревка» [15, I, с.298-299]. Н.М. Шанский предполагает происхождение от гл. верзить - «бестолково, неуклюже делать что-либо», слова, еще существующего в говорах в первоначальном значении - «неуклюжий человек» [18, с.75].
В говоре Почепского р-на зарегистрировано устойчивое выражение, называющее говорливого, болтливого человека: кила наговорная [2, с. 149]. В литературном языке и в говорах лексема кила известна в значении «грыжа» [8, с.273]. Это всякая болезнь, которая возникает, по суеверным представлениям, от наговора. Так, во владимирских говорах о надоедливом, ворчливом человеке говорят: килу наговаривать - «ворчать» [11, XIII, с.206]. Видимо, выражение кила наговорная буквально значит: «наговоренная болезнь». Затем, в результате метафорического переноса, появилось наименование больного человека и, наконец, осуществилась конкретизация семантики, что-то вроде «больной на язык». В донских говорах отмечено слово в значении «гнойный нарыв, чирей» и выражение кила сядь - «пожелание болячки на язык, чтобы разговорившийся человек замолчал» [1, с.215].
Словом бубен в брянских говорах называют пустослова, хвастуна. Такое переносное значение развилось из прямого - «ударный музыкальный инструмент в виде небольшого обода с натянутой на нем кожей и с подвешенными бубенцами» [16, I, с.116]. В.И. Даль зафиксировал агентив в ином значении: «голыш»; «человек, все промотавший», к сожалению, без территориальных помет [3, I, с.134]. Слово с финалью на твердую согласную в указанном нами переносном значении имеет, однако, на русской почве, судя по лексикографическим источникам, меньшую распространенность. Материалы сводного СРНГ приводят его в значении «человек, слишком много говорящий, болтун» лишь четвертым в лексико-семантической диалектной структуре слова, причем с указанием только на обоянский говор Курской губернии, в то время как в значении «человек ободранный, оборванный, дошедший до нищенства» связывают слово с самарскими и московскими говорами [11, III, с. 232-233]. В донских говорах зафиксировано слово в близком значении: «об очень бедном человеке» [1, с.57]. Не шире и география слова с мягкой финалью. В словаре В.И. Даля читаем: «Бубень, ярс. Тучный лентяй, прихлебатель, тунеядей» [3, I, с.134]. Лексема бубен в переносном значении отсутствует в украинском языке (Словарь Б.Д. Гринченко его не фиксирует). В белорусском языке она известна как литературное, разговорное слово, как синоним к словам ворчун и бормотун [7, с.435].
Таким образом, лексика брянских говоров испытала влияние белорусского и украинского языков, прежде всего их пограничных говоров, в результате чего граница между тремя языками представляет собой переходную зону, совмещающую в себе особенности всех взаимодействующих языков и определяющую специфику лексико-семантических групп, входящих в тематическую группу «Наименования лиц».
The article analyzes one of the lexical-semantic groups of the thematic group "names of persons" on materials of Bryansk dialects. Involved materials other Russian dialects, as well as closely related Eastern Slavic languages. Conclusions on active contacts Bryansk dialects with the Belarusian and Ukrainian languages, due to the geographic location of the Bryansk region. Keywords: dialect semantics, Bryansk dialects, lexical-semantic group, East Slavic languages closely related.
Список литературы
1. Большой толковый словарь донского казачества / Редкол.: В.И. Дегтярев и др. - М.: ООО «Русские словари»: ООО «Изд. Астрель»: ООО «Изд. АСТ», 2003. - 608 с.
2. Брянский областной словарь / Под ред. Н.И. Курганской. - Брянск, 2007. - 381 с.
3. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4-х томах. - М.: Русский язык, 1978-1980.
4. Добровольский В.Н. Смоленский областной словарь. - Смоленск, 1914. - 301 с.
5. Макаров В.И. К истории взаимодействия восточнославянской этнографии и диалектологии в XIX-начале XX веков // Вестник БГУ. Языкознание. 2009. № 2. С. 141.
6. Манаенкова А.Ф. Словарь русских говоров Белоруссии: Ветк. говоры. - Минск: Изд-во МГУ, 1989. - 311 с.
7. Новейший русско-белорусский и белорусско-русский словарь / Авторы-составители: З.И. Бадевич, Ж.Е. Белокурская, Н.А. Борковская. - Минск, 2007. - 213 с.
8. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. - М.: Азбуковник, 2001.
9. Расторгуев П.А. Словарь народных говоров Западной Брянщины (Материалы для истории словарного состава говоров). - Минск, 1973. - 296 с.
10. Словарь брянских говоров / Под ред. В.И. Чагишевой, В.А. Козырева. - Вып. 1-5. - Л., 1976 - 1988.
11. Словарь русских народных говоров / Под ред. Ф.П. Филина, Ф.П. Сороколетова. - Вып. 8. - М.-Л.: Наука, 1972.
12. Словарь украшского языка / Под ред. Б.Д. Гринченко. Т. 1-4.- Киев, 1907 - 1909.
13. Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам. - Т. 1-3. - СПб., 1890-1912.
14. Украинско-русский словарь / Под ред. В.С. Ильина. - Киев, 1964. - 1064 с.
15. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4-х томах. - М.: Прогресс, 1964-1973.
16.Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: В 2-х т. - 3-е изд. - М.: Рус. яз., 1999. Т. 1. - 624 c. T. 2. - 560 c. М., 1999.
17. Чернышёва, О.И. Лексика, характеризующая человека по особенностям речи в нижегородских говорах // И.И. Срезневский и история славяно-русской филологии: тенденции в науке, образовании и культуре: материалы Международной научно-практической конференции. - СПб., 2007. - С. 241-243.
18.Шанский Н.М. и др. Краткий этимологический словарь русского языка. - М., 1975. - 536 с.
19. Этимологический словарь славянских языков / Под ред. О.Н. Трубачева. Вып. 1-30. М., 1974-2004.
Об авторе
Милютина Ю.В. - кандидат филологических наук, преподаватель кафедры русского языка Брянского государственного университета имени академика И.Г. Петровского, julchik-sed@bk.ru
УДК 378.147
СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ПРОФЕССИОНАЛЬНО-ОРИЕНТИРОВАННОЙ ИНОЯЗЫЧНОЙ ПОДГОТОВКИ В РОССИЙСКИХ И ЗАРУБЕЖНЫХ ВУЗАХ
И.Ю Нечаева
В статье рассматриваются современные тенденции иноязычной подготовки в ведущих вузах США, Великобритании и России. Проводится сравнительный анализ методов обучения профессионально-ориентированному иностранному языку, которые учитывают приоритетные направления развития экономики и промышленности страны. Статья подчеркивает, что новая система образования в России нацелена на вхождение в мировое образовательное пространство. В связи с этим, возрастает роль умения использовать иностранный язык для решения профессиональных задач.
Ключевые слова: профессионально-ориентированный, иноязычная подготовка, коммуникативный подход, иноязычное образование, коммуникативная компетенция, ESP.
