CC BY
54
© 2007 г. С.Н. Долевец
КОНЦЕПТ «СКУПОСТЬ» В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЛИТЕРАТУРНОМ ЯЗЫКЕ
Изучение концептосферы русского языка является на сегодняшний день одной из наиболее интересных и перспективных проблем в отечественной лингвистике. Анализ лингвокультурных концептов позволяет глубже проникнуть в ментальную сферу носителей языка определенной эпохи, исследовать их языковую картину мира.
Учитывая современное состояние культуры в нашем обществе, лингвисты всё более пристальное внимание уделяют концептам морально-этической сферы. Такой интерес объясняется прежде всего тем, что на каждом переходном этапе развития общества происходит переосмысление моральных категорий. Существует большое количество научных работ, исследующих такие морально-этические концепты, как вина, грех, долг закон, совесть, стыд, справедливость [1, 2]. Данная статья посвящена изучению концепта скупость на широком языковом материале XIX в.
Под концептом мы понимаем сложную, аккумулирующую человеческий опыт полимодальную единицу сознания, погруженного в определенное лингвокуль-турное сообщество. К речевым реализациям концепта относим как синтагматические, так и парадигматические связи, в которые вступает имя концепта лексема «скупость», а также его синонимы и антонимы.
Прежде чем анализировать тот или иной моральный концепт в определенный исторический период, необходимо составить чёткое представление о социально-экономической ситуации того времени. XIX в. в этом отношении характеризуется прежде всего тем, что в систему крепостнического уклада вторгались буржуазные элементы быта, вырабатывались новые характеры буржуазного типа, воспитывалось стремление к приобретению и накоплению денег, а вследствие этого жадность. В период «золотого века» в литературе XIX в. эта тема находит своё отражение в произведениях известнейших писателей А.С. Пушкина («Пиковая дама», «Скупой рыцарь»), Н.В. Гоголя («Мертвые души») и др. Во второй половине XIX в. антикапиталистическая тема наиболее ярко отражена в произведениях А.Ф. Писемского («Мещане»), Н.А. Некрасова («Современники»), Ф.М. Достоевского («Подросток») и др.
Важным моментом при анализе смыслового наполнения концепта в художественных текстах является учёт позиций «автор» - «герой». Имеется в виду соотношение того или иного высказывания с языковой личностью героя или языковой личностью автора, а также учёт контекста всего произведения.
Как показывает анализ конкретных речевых реализаций исследуемого концепта в художественных текстах XIX в., пословицах и поговорках (всего нами было проанализировано более 250 примеров), скупость воспринималась как отрицательное качество. Справедливости ради необходимо отметить, что в ряде примеров, где речь идёт о соотношении скупости с другими человеческими недостатками, она проявляет
себя по-разному. Скупость может выступать как сдерживающий фактор: «Скупость и трусость помогали ему (немцу-педагогу) держать в узде свою вечно возбужденную похоть» (А. Куприн. «Яма»); Лучше поскупиться, чем промотаться (пословица). Можно предположить, что в таких случаях имеется в виду «наименьшая степень скупости». Для этого в языке есть свои словоформы: «скуповат», «скупенек» и др. Возможно, что здесь на семантическом уровне прослеживается связь с положительным явлением - «бережливостью». В словаре Даля «скупой» определяется как «скряжливый, неуместно и неумеренно бережливый» [3, т. 4, с. 213]. Такое понимание отражено в пословицах: Скупо - не глупо; Лучше скуповато, чем мотовато; Скуп не глуп: себе добра хочет.
У литературных героев, наделённых скупостью, как правило, присутствуют и другие отрицательные черты. Например: «Ей (Любке) обыкновенно оставляла жидкий, спитой, чуть тепловатый чай с огрызком сахара сама хозяйка, тощая, желчная, ехидная попадья, или агентиха, толстая, старая, обрюзглая, злая, засаленная, ревнивая и скупая бабища» (А. Куприн. «Яма»). В одном из описаний Мерова в романе А.Ф. Писемского «Мещане» мы встречаем следующий ряд слов с общей негативной оценкой: «эгоист, скупец, злец». Там же встречаем «теща моя демон скупости и жадности; её можно сравнить с аспидом, который стережёт сундук».
В последнем примере категории жадность и скупость мыслятся как родственные, но не тождественные. Провести четкую грань между ними весьма затруднительно. У Даля слово «жадный» приведено в словарной статье с заглавным словом «жадать», «хотеть пить || сильно желать, хотеть, волить» [3, т. 1, с. 524]. Согласно словарной статье, лексема «жадный» имеет общую основу с «жажда» и толкуется как «ненасытный, падкий на что, на пищу, на богатство». Со словами, производными от «скупиться» параллелей не проводится. Если в случае скупости субъект, как правило, склонен к бесполезному как для него, так и для окружающих стяжанию, то жадный человек напротив, концентрируется всецело на желании получить что-либо, воспринимаемое им как жизненно необходимое (ср. жадно вдыхать свежий и холодный воздух, с жадностью наброситься на еду). Это также подтверждается и тем, что примеров, где атрибутом жадности выступают деньги, гораздо меньше, чем таких примеров со скупостью.
Наиболее распространенный атрибут скупости -богатство, материальным воплощением которого являются деньги. Скупость присутствует не у тех, у кого ничего нет, а у тех, у кого всегда найдётся. Этот смысл заложен в пословицах: У скупа - не у нета: есть что взять; У скупого - не у скудного; Скудный нуждается, скупой скудается.
Рассмотрим авторское описание генеральши Ше-валовой в романе А.Ф. Писемского «Тысяча душ»:
«Генеральша была очень богата и неимоверно скупа: выжимая из имения, насколько можно было из него выжать, она в домашнем хозяйстве заправляла всем сама и дрожала над каждой копейкой. Скупость ее, говорят, простиралась до того, что не только дворовой прислуге, но даже самой себе с дочерью она отказывала в пище, и к столу у них, когда никого не было, готовилось в такой пропорции, чтоб только заморить голод; но зато для внешнего блеска генеральша ничего не жалела» (выделено нами. - С.Н.). Героиня романа А.Ф. Писемского Шевалова выполняет типичные для скупого человека действия: выжимает из имения (средства), дрожит над каждой копейкой, отказывает себе в пище. Лексема «копейка», выступая маркером денежного эквивалента богатства, содержит в себе сему «очень маленький / мелкий». Сочетание «чтоб только заморить голод» (о пище), также содержащее эту же сему, в свою очередь отсылает нас к семантическому компоненту «самое необходимое», в чём тоже отказывает себе генеральша Шевалова. Приведём ещё пример: «Подлинно, матери мои, человека не узнаешь, пока пуд соли не съешь, - говорила она, - то ли уж мне на первых порах не нравился мой постоялец, а вышел прескупой-скупой мужчина. Кусочка, матери мои, не уволит дома съесть, белого хлебца к чайку не купит. Все пустым брандахлыстом брюхо наливает, а коли дома теперь сидит - как собака голодный, так без ужина и ляжет» (А.Ф. Писемский. «Тысяча душ»). Сема «очень маленький / мелкий» реализуется в этом примере посредством морфологических средств: суффиксов -очк-, -к-, -ц-.
Исходя из наличия указанной семы у контекстных партнеров концепта скупость, уместным будет предположить смысловую его связь со значением, заключённым в слове «мелочный». В словаре Даля в словарной статье «мелкий» есть следующее определение слова «мелочной» (словоформа «мелочный» у Даля не зафиксирована) - «к мелочи относящийся... Мелочной человек, пустячный, занимающийся мелочными делами. Мелочность ж. свойство мелочнаго человека» [3, т. 2, с. 317].
В приведённом выше примере с Шеваловой предикатив «скупа» выступает в роли квалификатора человека, обладающего большим богатством. Употреб -ление интенсификаторов «очень» и «неимоверно» показывает, что степень богатства коррелирует со степенью скупости: чем богаче человек, тем скупее. Данное наблюдение подтверждается наличием в русском языке в XIX в. пословиц: Чем беднее, тем щедрее, чем богаче, тем скупее; У скупого что больше денег, то больше горя; Скупой богач беднее нищего. Вкупе богат и убог. Таким образом, отмечается закономерность: богатея, человек становиться скупее, что говорит о динамичности развития скупости.
Говоря о соотношении «скупости» и «бережливости», мы упоминали о словоформах «скуповат», «скупенек», близких в понимании к «бережливости». О наличии у скупости крайних форм проявления свидетельствуют следующие встречающиеся в художественной литературе сочетания: крайняя скупость, неимоверно скупа, великий скупец, страшно скуп, ужасно скуп, имеющие общую сему «очень сильный, крайний в своем проявлении». Проанализировав ряд при-
меров, мы пришли к выводу, что в метафорическом представлении скупость ассоциируется с болезнью, которая, как известно, имеет стадии развития. Об этом свидетельствует использование в контексте с лексемой «скупость» слов, входящих в семантическое поле болезни. Например, у А.С. Пушкина в «Скупом рыцаре» читаем: «Геройству что виною было? - скупость // Да! заразиться здесь не трудно ею (выделено нами. -С.Н.)». Скупостью как болезнью можно не только заразиться, она может быть и врожденной, полученной от природы (см. у других авторов: врожденная скупость, патологическая скупость, болезненная скупость). Учитывая вышесказанное, можно построить ряд: скупенек - скуповат - скупой - прескупой - крайне (неимоверно, страшно) скуп. Скупость, по данным языка, часто ассоциируется не только с душевной болезнью. Человек с крайней степенью скупости переживает потери своего имущества с физической болью, вплоть до потери сознания. Так, с генеральшей Шева-ловой «опять сделалось что-то вроде параличного припадка», после того как она узнала о пропаже своего приказчика с её тысячей рублей.
«Заразившись» скупостью, человек деградирует, что имеет социальные последствия. Нам не встретилось ни одного примера, где бы скупость приветствовалась в обществе. Даже самый ужасный скупец никогда первым не признает себя таковым. Приведём ситуацию из романа А.Ф. Писемского «В водовороте». Елизавета Петровна Жиглинская, мать Елены, которая тайно встречается с князем Григоровым, в одном из разговоров с Елпидифором Мартынычем отозвалась о князе как о скупце, поскольку тот никак не «обеспечивает» Елену. Более того, по этому поводу она хочет «дело завести» на князя, не без основания полагая, что широкая огласка действий князя приведёт её к цели: получить материальное обеспечение дочери. Представим эту ситуацию схематично: «X не обеспечивает У деньгами, если об этом узнает 2, то X может решиться репутации у 2, так как его могут заподозрить в скупости». Здесь «Х» - князь, обеспеченный и уважаемый человек в обществе, «У» - Елена, девушка более низкого происхождения, «2» - общество. Таким образом, человеку обеспеченному, богатому быть уличённым в скупости в обществе грозит потерей репутации или, говоря более современно, потерей социального статуса.
Таким образом, определив и проанализировав речевые реализации концепта скупость на широком языковом материале XIX в., мы пришли к следующим выводам. Скупость мыслится прежде всего как отрицательное качество, что подтверждается подавляющим количеством примеров употреблений. Даже в тех более редких случаях, в ситуациях, когда скупость близка к «бережливости», она всё же не может выступать как положительное качество. Сущность скупости заключается в гипертрофированной тяге (наличие семы «очень сильный, крайний в своем проявлении» у ряда контекстных партнеров) к разного рода «мелочам» (наличие семы «очень маленький / мелкий» у ряда контекстных партнеров). Проявлением у человека скупости является моральная деградация; быть уличённым в скупости может означать и потерю репутации в обществе.
Затронутая в статье тема предполагает дальнейшее изучение функционирования концепта скупость в текстах XX в. с целью описания рассматриваемого концепта в динамике.
Литература
Левонтина И.Б. Звездное небо над головой // Ключевые идеи русской языковой картины мира. М., 2005. С. 353357.
Арутюнова Н.Д. О стыде и совести // Логический анализ языка. Языки этики. М., 2000. С. 54-79. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 2000. Т. 4. С. 213.
Ростовский государственный университет
4 декабря 2006 г.
