CC BY
66
судеб. Однако вскоре (подобно исчезновению Цахариаса из судьбы А.) Сергей пропадает в потоке революционной активности. Пути героев, очевидно, расходятся.
Главные герои обоих романов выбирают позицию «отстраненного невмешательства» (Владимир — по отношению к революции, Андреас — по отношению к собственному жизнеустройству), в то время как герои «оттеняющих историй» гипертрофированно активны в своих жизненных позициях (Сергей — ярый приверженец революционного большевизма, Цахариас — исполнитель собственной схемы «жизнепрепровождения»).
В силу того, что роман-цикл возникает как отражение современной ему кризисной реальности, многие традиционные для литературы темы решаются в нем по-иному: в обоих романах концепция существования любви в современной действительности намеренно и методично разрушается авторами. Тема любви неразрывно связана с темой смерти. В романе «Циники» такое понятие как любовь существует лишь как пережиток бесполезного сентиментального прошлого, от которого страдает главный герой. Причем любовь Владимира — не облагораживающее чувство бесконечного уважения и заботы о другом человеке, а замкнутое на самом себе переживание: «О, Боже! Сегодня я плакал от любви!» — восклицает главный герой. В отличие от «циников», «невиновные» сразу убивают любовь: «Любовь? Нет ее, любви!.. Я сознательно говорю «спаривание», не употребляя слово «любовь»: пусть другие народы говорят о любви, мы в этом слове больше не нуждаемся». В тексте романа последней вспышкой светлого чувства в этом мире была Мелитта, причем, несмотря на отстраненную позицию большинства героев, все они являются соучастниками ее убийства. Таким образом, можно сказать, что развертывание темы любви происходит в контексте темы смерти.
Романное сознание — сознание преемственности: каждое произведение — это ответ на предшествующие произведения, и каждое произведение содержит весь накопленный романом опыт. Но сознание нашего времени сосредоточено на современности, которая столь экспансивна, столь широка, что вытесняет прошлое с нашего горизонта и сводит время к одной лишь секунде настоящего. Включенный в эту систему, роман больше не является произведением (предназначенным длиться, соединяя прошлое и будущее), а является событием современности, как и другие события; актом, не имеющим завтра.
Немаловажной особенностью поэтики романа-цикла является присутствие в нем категории абсурда: абсурдность поступков главных героев, абсурдность основных исторических событий современности и общего вектора развития цивилизации. Помимо распада всех базовых ценностей нового поколения, авторы изображают в романах абсолютную неадекватность оценки героями собственной линии поведения, происходящих в мире событий. Постепенно смешиваются условные границы добра и зла, превращая мир в нечто динамичное, разнородное, но совершенно неуправляемое в своем стремительном движении к концу разумного существования. Не менее абсурдно циничное безразличие героев к чужой судьбе: люди, разъединенные собственным нежеланием видеть и слышать друг друга, локально существуют в социуме, подобно тому, как разрозненные новеллы организуют общее художественное пространство романа.
Роман-цикл действительно можно назвать литературным феноменом XX века: это качественно новая стадия развития жанра романа, полностью отражающая общественный, историко-культурный, литературный процесс в специфических, характерных для него формах и категориях.
Библиографический список
1. Брох, Г. Невиновные / Смерть Вергилия / Г. Брох. — М., 1990.
2. Мариенгоф, А. Циники /А. Мариенгоф. — М., 1991.
3. Бахтин, М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по истоической поэтике. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. — М., 1976.
4. Бент, М.И. Герман Брох о литературе / М.И. Бент // Вопросы литературы — №4. — М., 1998.
5. Затонский, Д.В. Австрийская литература в XX столетии / Д.В. Затонский. — М., 1985.
Статья поступила в редакцию 10.05.08.
УДК 801.55
Е.В. Самохина, аспирант БГПУ им. В.М. Шукшина, г. Бийск
ЧАСТОТНОСТЬ И МНОГОЗНАЧНОСТЬ ПРОИЗВОДЯЩЕГО СЛОВА КАК ФАКТОРЫ ПОЯВЛЕНИЯ ЛЕКСИКО-ДЕРИВАЦИОННЫХ ЛАКУН (на материале русского языка)
В статье рассматриваются различные точки зрения на причины и факторы появления в языке внутрисистемных лексико-словообразовательных лакун. На основе практического анализа делается вывод о том, что системные факторы, такие как семантика и многозначность производящего слова, а также такая функциональная его характеристика, как частотность употребления (в первом значении) определяют образование или необразование (лакуны) деривационных форм слова.
Ключевые слова: лакуна, семантика, многозначность, частотность, деривация.
К числу нерешенных проблем теоретической и практической лакунологии — одного из направлений современной лингвистики — относится проблема установления факторов, оказывающих влияние на образование «пробелов», незаполненных клеток языковой системы, которые принято называть внутрисистемными лакуна-
ми. Свою цель мы видим в том, чтобы рассмотреть уже существующие в лингвистике точки зрения на причины появления в языке внутрисистемных лакун и определить роль таких характеристик слова, как их принадлежность к определенному лексико-семантическому классу слов, потенциал многозначности производящих
слов и частотность их употребления в общей системе факторов, обусловливающих образование лакун на одном из участков лексико-деривационной системы русского языка.
Явление лакунарности мы рассматриваем с позиции системно-семиологического и системно-функционального подходов к языку, которые проявляются в первоочередном внимании к внутренней семантической структуре языка и его функционированию и в выработке таких методов и приемов анализа лексической системности, которые основывались бы на учете всей ее сложности и во взаимодействии всех определяющих ее факторов, как внешних по отношению к существованию языка, так и внутриязыковых. Знание этих факторов позволило бы, с одной стороны, определить причины отсутствия для имеющихся концептов (или потенциальных значений) средств системной объективации. С другой стороны, отграничить явления, не допускаемые системой языка — иллогизмы [1, с. 134], от явлений, возможных в данном языке, но не представленных лексически.
Одна из общих причин появления лакун в языке была сформулирована известным когнитологом И.А. Стерниным, который определил ее следующим образом: «Общая причина, несомненно — отсутствие коммуникативной потребности, в результате чего не осуществлена номинация. Но отсутствие коммуникативной потребности тоже требует объяснения с позиции уклада жизни, менталитета, тематики общения и т.д. (это тоже предмет для исследования и выдвижения гипотез)» [2, с. 42]. Среди других причин исследователи называют такие, как употребительность, широту сочетаемости, стилистическую окраску [3, с. 411].
К числу системных факторов, имеющих отношение к появлению лексико-словообразовательных лакун, относится фактор ограничения семантической и формальной сочетаемости морфем. Он может быть представлен следующими вариантами: 1) формальным; 2) словообразовательным; 3) семантическим; 4) стилистическим; 5) лексическим.
Лингвистами неоднократно отмечалось, что словообразовательный потенциал всех частей речи определятся семантикой производящего, составом его семантических компонентов. Немаловажную роль, на наш взгляд, играет также синтагматика, проявляющаяся в валентности части речи вообще и конкретной лексемы, выступающей в качестве производящей основы, в частности. Особенно это значимо для качественных имен прилагательных, деривационный объем которых, по наблюдениям М.Н. Янценецкой, определяется «объемом предметной приложимости признака (признак мыслится как принадлежащий качественно однородной группе предметов или группам разнородных предметов). В первом случае словообразующие возможности ограничены, во втором — существует возможность неоднократного установления одного типа семантических мотивационных отношений при мотивации разнородных явлений» [4, с. 239]. Следовательно, словообразовательный потенциал разных групп прилагательных различается, и отсутствие деривата в словообразовательной парадигме слова может быть обусловлено законами логики.
Предметом нашего исследования являются: семантика производящей основы, полисемия производящей основы и частотность употребления как факторы, определяющие лакунарность в сфере лексико-деривационной системы.
В качестве материала исследования на разных этапах работы выступали: 1) непроизводные прилагательные (с точки зрения современного русского языка) с различным коэффициентом частотности; 2) прилагательные двух тематических групп: «Внутренние качества человека» и «Внешний вид и форма».
Основным методом выявления внутрисистемных лексико-словообразовательных лакун в нашем исследовании является словообразовательно-парадигматический метод, разработанный и апробированный в работах Г.В. Быковой и Е.В. Семилетовой [1, с. 250-273; 5, с. 198-205]. Суть этого метода состоит в том, что «пустые клетки», лакуны, выявляются путем сравнения словообразовательных парадигм прилагательных, относящихся к одной лексико-семантической группе. О целесообразности такого пути писал А.Н. Тихонов в предисловии к своему Словообразовательному словарю русского языка: «словообразовательные парадигмы представляют собой системно ограниченный набор элементов <...> члены словообразовательной парадигмы — это набор произведенных при одной словообразовательной основе, отражающих ее деривационные потенции, заложенные в системе». «Пользуясь понятием словообразовательной парадигмы, можно установить словообразовательный потенциал различных разрядов слов. В связи с этим требуется специальное изучение словообразовательных парадигм всех групп производных и непроизводных слов, слов различных частей речи, лексико-семантических и тематических групп, что даст возможность выявить все имеющиеся в языке типовые парадигмы и построить типологию словообразовательных парадигм. При этом, конечно, будут обнаружены и дефектные парадигмы и определены причины их дефектности, причины отсутствия в них тех или иных производных слов, предусмотренных системой » [6; с. 50]. Таким образом, словообразовательно-парадигматический метод позволяет воссоздать достаточно полную картину выраженного и невыраженного в лексико-деривационной системе языка.
Фактор частотности
Рассмотрение заявленных факторов мы начнем с функциональной характеристики (показателя) - коэффициента частотности, используя при этом данные «Частотного словаря русского языка» под редакцией Л.Н. Засориной [7].
Еще Е.А. Земская писала, что «словообразовательный потенциал шире у слов высокоупотребительных, чем у слов малоупотребительных» [3, с. 411]. Подобного рода гипотезу высказывал Н.Д. Голев, полагая, что «мотивирующим признается слово более известное, употребительное, значимое в жизни человека, поэтому именно через него естественным образом объяснять мотивированное слово: физик — через физика, мачеха — через мать, а не наоборот». В ходе квантитативных исследований Н.Д. Голевым были выявлены некоторые корреляции между двумя типами семантики и выработаны способы интерпретации количественных данных содержательных характеристик [8, с. 132-140].
Принимая во внимание мысль о том, что «рассмотрение списка [лексем — Е.С.] в аспекте частотности сразу актуализирует его полярность — два полюса квантитативного коэффициента: на одном из них располагаются лексемы с нулевым или близким к нему коэффициентом, на другом — высокочастотные <...> лексемы» [9, с. 10-11], мы выбрали для анализа — соответственно — две группы адъективов. Первую группу, включившую высокочастотную лексику, составили следующие прилагательные: большой, новый, великий, последний, молодой, вы1Сокий, хороший, важныш, полныш, черныш; вторую (с единичной или нулевой частотностью) составили: сивыш, строптивыш, терпкий, утлыш, учтивыш, жеманныш, каурыш, неуклюжий, пегий, пикантныш. Информация, полученная из словарей, сведена в таблицы 1 и 2. К сожалению, рамки статьи не позволяют нам привести их полностью, мы ограничимся фрагментами
в качестве иллюстрации. Таблица 1 отражает данные по первой группе, Таблица 2 — по второй группе.
Таблица 1
«Характеристика высокочастотной лексики»
№ пп прилагательные N (Д) N1 № v N ЛСВ
І. большой ІІ З З 2066 б
З. новый 1б 4 ІІ тЗ З
З. великий ІІ 4 4 бЭЗ З
4. последний З І З бб4 7
б. молодой 20 4 Іб 6Gb б
Таблица 2
«Характеристика низкочастотной лексики»
№ пп прилагательные N (Д) N1 № v N ЛСВ
І. сивый б І 4 І І З
З. строптивый б G З З І І
З. терпкий G G З І І
4. утлый G G G G І І
б. учтивый 4 G І З І І
Условные обозначения к таблицам 1 и 2:
N (Д) — количество дериватов; V — коэффициент частотности; N1 — количество дериватов, относящихся к модифи-кационному типу словообразования; N2 — количество дериватов, относящихся к мутационному типу словообразования; N3 — количество дериватов, относящихся к транспозиционному типу словообразования; N (ЛСВ) — количество значений исходного прилагательного.
В данных таблицах получили отражение следующие сведения: мотивирующие прилагательные, коэффициент их частотности, общее число дериватов и распределение дериватов в числовом выражении по трем сферам словообразования: модификационной, мутационной, транспозиционной.
Материал, представленный в таблицах, позволил сделать следующие выводы:
1) деривационные гнезда прилагательных первой группы более значительны по объему (> 10). Исключение составляют лексемы последний (V = 644) — 3 деривата, важныш (V = 521) — 5 дериватов.
2) В этих группах по-разному представлены сферы словообразования: если количество модификатов в первой группе колеблется от 1 до 8, то во второй их либо совсем нет (см. строптивыш, утлыш, учтивыш, жеманны й, неуклюжий, пикантны й), либо встречается 1 форма (сивый, каурый). Исключение: пегий — 3 деривата. Более регулярным является образование транспо-зитов, однако у первой группы существительные со значением отвлеченного признака представлены несколькими формами.
Квантитативный коэффициент (термин Н.Д. Голева) позволяет сравнивать степень наполняемости деривационных гнезд. Судить о наличии лакун, опираясь только на него, нельзя, поскольку сравниваемые группы составляют прилагательные с различной предметной приложимостью признака, с различной семантикой, и, следовательно, с разным словообразовательным потенциалом. Иными словами, возникает необходимость рассматривать лексемы в составе лексико-семантических парадигм. Таким образом, в паре с фактором частотности рассматривается действие фактора парадигматичности.
Фактор парадигматичности
Изменения, обнаруживающиеся в рамках деривационных парадигм многозначных лексем, и появление
лексико-словообразовательных лакун на некоторых участках деривационных парадигм заставляют обратиться к выявлению типовой словообразовательной парадигмы, свойственной для всех качественных прилагательных, относящихся к одной лексико-семантической группе, и к ее заполнению на уровне каждой конкретной лексической единицы.
Мы выполнили это на примере двух прилагательных: строптивыш внутри парадигмы «Внутренние качества человека» (11 единиц) и высокий — внутри парадигмы со значением «Внешний вид и форма предмета» (11 единиц). Анализ материала показал, что с уменьшением квантитативного коэффициента (особенно в тех случаях, когда он близок к 0) происходит сокращение числа модификатов: плохой (V = 128) 2, жестокий (V = 60) 2, тонкий (V = 162) 5, праведный (V = 4) 0, строптивыш (V = 1) 0, корявыш (V = 3) 0. С увеличением данного коэффициента происходит расширение сферы модификации и мутации. Однако корреляции между частотностью и образованием дериватов, относящихся к мутационному типу, не наблюдается. Ср. плохой (V = 128) 0, жадный (у = 36) 5, прямой (V = 142) 2, кривой
(V = 28) 10.
Фактор многозначности
Рассматривая вопрос о соотношении многозначности производящего слова, его деривационного потенциала и лексико-словообразовательных лакун в словообразовательных парадигмах, мы исходим из следующего понимания многозначности слова, предложенного Д.Н. Шмелевым: «Наличие у слова нескольких значений
называют полисемией или многозначностью. То, что слово выступает в том или другом значении, определяется особенностями сочетания данного слова с другими словами, иногда — более широким контекстом или ситуацией» [10, с. 76-77].
Процедура выявления лакун в лексико-деривационных парадигмах анализируемых прилагательных с учетом фактора многозначности включала в себя следующие «шаги»:
Шаг 1: Анализируемые прилагательные по первому значению распределялись по лексико-семантическим группам, в результате чего были сформированы две лексико-семантические группы качественных прилагательных (см. Таблица 3, 4). При этом нами учитывалось, что «семантическое сходство разных значений одного слова <.> не может быть сведено к наличию во всех этих значениях какого-либо одного, обязательного для всех семантического компонента. Это сходство выражается в семантической соотнесенности значений между собой по любым семам — категориально-лексическим, дифференциальным и даже потенциаль-ным.<...> Во многих случаях в основе единства семантических вариантов лежат сложные психологические ассоциации, которые трудно интерпретировать как простое сходство значений по отдельным компонентам». В результате полисемии образуется семантическое поле многозначного слова, состоящее из семем (ЛСВ), которые относятся к различным лексико-семантическим микрополям и находятся между собой в следующих типах оппозитивных отношений: основные/неосновные; свободные и несвободные; прямые и переносные; нейтральные и стилистически-маркированные.
Шаг 2: Словообразовательные дериваты, извлеченные из Словообразовательного словаря русского языка
А.Н. Тихонова, распределялись вокруг отдельных ЛСВ многозначного слова с учетом их значения, в результате чего в рамках деривационного гнезда полисеманта образовались отдельные словообразовательные микрогнезда.
Шаг 3: В составе выделенных микрогнезд (парадигм) дериваты группировались по отнесенности к одной из
деривационных сфер: модификационной, мутационной и транспозиционной.
Результаты соотнесенности семантических и словообразовательных дериватов двух лексико-семантических групп адъективной лексики в количественном аспекте представлены в таблицах 3 и 4.
Таблица 3
Соотношение дериватов исходных прилагательных и их ЛСВ (тематическая группа «Внешний вид и форма»
Таблица 4
Соотношение дериватов исходных прилагательных и их ЛСВ (тематичеzская группа «Внутренние качества человека»)
Примечания:
1. Если у прилагательного меньше 7 ЛСВ (в первой таблице) и меньше 5 ЛСВ (во второй таблице), то в соответствующих ячейках стоят **.
2. Один и тот же дериват может соотноситься с несколькими ЛСВ.
Общий анализ показал, что: 1) прилагательные с исходным значением «Внешний вид и форма» в среднем имеют по 4 ЛСВ, а прилагательные с исходным значением «Внутренние качества человека» ~ 3 ЛСВ;
2) соотнесенность коэффициентов, отражающих среднее арифметическое количества дериватов для каждого ЛСВ, показывает постепенное угасание деривационной функции от первого ЛСВ к каждому последующему производному ЛСВ. Для группы прилагательных с исходным значением «Внутренние качества человека»
это «угасание» носит постепенный характер и близко к пропорции ~ 1/2 (10:5,27/2,9/1,54/0,45/0,09); для группы прилагательных со значением «Внешний вид и форма» изменение деривационного потенциала носит иной характер: 15: 7,5 /1,7/2,27/0,6/0,63/0,36/0,18 — оно происходит с резким понижением деривационной активности на втором ЛСВ.
Приведем конкретные примеры:
Пример 1: скупой
1) «Чрезмерно, до жадности бережливый, избегающий расходов» (Скупой старик. Скупо тратить деньги. Скупой платит дважды.).
Словообразовательные дериваты. Модификацион-ные: скуповатыш, скупенький, скупехонький, скупе-шенький. Мутационные: скупец, скупердяй, скупердяга; скупиться. Транспозиционные: скупость, скупо.
2) «Свидетельствующий о чрезмерной бережливости, жадности кого-л.» (Скупой подарок).
Словообразовательные дериваты. Модификацион-ные: скуповатый, скупенький, скупехонький. Транспозиционные: скупость, скупо.
3) перен. «Недостаточный, слабый, умеренный» (Скупой свет лампыЫ).
Словообразовательные дериваты. Модификацион-ные: скуповатый, скупенький, скупехонький. Транспозиционные: скупость, скупо.
Пример 2: плоский
1) «Ровный, с прямой поверхностью» (Плоская крыша).
Словообразовательные дериваты. Модификацион-ные: плосковатый. Транспозиционные: плоско, плоскость. Мутационные: площить, площица, плоскуша.
2) «Неглубокий, с ровными краями» (Плоская посуда). Словообразовательные дериваты. Транспозиционные: плоско. Мутационные: плошка.
3) «Пошлый» (Плоская шутка).
Словообразовательные дериваты. Транспозиционные: плоско, плоскость.
Сопоставительный анализ деривационных парадигм, образованных на базе отдельных ЛСВ производящих прилагательных, свидетельствует о том, что наиболее устойчивыми к изменению исходного значения производящих прилагательных являются сферы модифика-ционной и транспозиционной деривации, при которой не затрагиваются глубинные слои семантики производящего имени. Преобразованию в большой мере подвержена сфера мутационного словообразования, изменения в которой могут носить следующий характер: 1) сокращение производных или их полная утрата (количественный аспект); 2) изменение лексико-словообразовательного значения производных (качественный аспект). Таким образом, сферой образования лакун в области словообразовательных парадигм в пределах многозначных лексем является именно область мутационного словообразования. Однако эта закономерность наблюдается преимущественно в группе «Внутренние качества человека». Во второй группе прилагательных — «Внешний вид и форма» — складывается иная картина. Здесь наблюдается резкий спад дериватов не только в области мутационного словообразования, но и в области модификации и транспозиции. Это, на наш взгляд, можно объяснить тем, что границы признака предметной приложимости здесь гораздо шире, чем в группе «Внутренние качества человека» (где «ограничитель» заложен в самом именовании общего для всех ее составляющих значения). Связь неосновных значений с основным ослабевает, наблюдается стремление к идиоматизации.
Объем изученного материала не позволяет сделать какие-то окончательные заключения. Однако результаты проведенного факторного анализа на данном этапе показали, что сфера словообразовательной лакунарности
И и % ей ф ^ сЗ ч и а к 8 Кол-во дериватов Лексико-семантические варианты
ЛСВ1 ЛСВЗ ЛСВЗ ЛСВ4 ЛСВб ЛСВ6 Т В С Л
1 Пышный 6 4 З ** ** ** ** **
З Плоский 6 З 1 З ** ** ** **
З Кривой 16 1З З 1 ** ** ** **
4 Корявый 4 З З - ** ** ** **
б Короткий 1З 8 2 З - ** ** **
6 Гладкий 11 8 1 З - ** ** **
Т Ровный 1б 9 З З З ** ** **
8 Узкий 118 9 - 6 1 З ** **
9 Прямой 14 8 1 1 1 З ** **
10 Высокий 19 11 - З З З З **
11 Тонкий ЗТ 9 б 6 1 З З З
Всего
в среднем 1б Т,б 1,Т 2,2Т 0,6 З ,6 0, 0,З6 0,18
и и % Прилага- тельные Кол-во дериватов Лексико-семантические варианты
ЛСВ1 З В ЛС ЛСВЗ 4 В ЛС ЛСВб
1 Скверный 4 З З ** ** **
З Праведный б 4 1 ** ** **
З Лукавый 16 8 8 ** ** **
4 Жестокий Т 4 З ** ** **
б Бойкий З 1 1 1 ** **
6 Упрямый 8 б З - ** **
Т Жадный 16 1З З З ** **
8 Скупой 19 9 б б ** **
9 Справедли- Т З З З ** **
вый
10 Гордый З1 6 4 Т 4 **
11 Плохой Т 4 1 - 1 1
Всего
в среднем 10,ЗТ б,ЗТ З,9 1,б4 0,4б 0,09
определяется частотностью употребления, сфера же ствием семантических закономерностей языковой сис-лексической лакунарности (отсутствие дериватов мута- темы. ционного словообразовательного типа) определяется дей-
Библиографический список
1. Быкова, Г.В. Лакунарность как категория лексической системологии / Г.В. Быкова. — Благовещенск, 2004.
2. Попова, З.Д., Стернин, И.А. Очерки по когнитивной лингвистике / З.Д. Попова, И.А. Стернин. — Воронеж, 2001.
3. Земская, Е.А. Словообразование / Современный русский язык/ В.А. Белошапкова, Е.А. Брызгунова, Е.А. Земская и др.; под ред.
В.А. Белошапковой. — М.: Азбуковник, 1999.
4. Янценецкая, М.Н. Семантические вопросы словообразования: Значение производящего слова./ М.Н. Янценецкая.— Томск, 1991.
5. Семилетова, Е.В. Комплексные единицы словообразования сквозь призму лакунарности / Е.В. Семилетова // Лакуны в языке и речи: Сб. науч. трудов. — Благовещенск, 2003.
6. Тихонов, А.Н. Основные понятия русского словообразования / А.Н. Тихонов // Словообразовательный словарь русского языка:
В 2-х т. Т. 1. — М.: Рус. яз., 1985.
7. Засорина, Л.Н. Частотный словарь русского языка/ Л.Н. Засорина. — М.: Рус. яз., 1977.
8. Голев, Н.Д. Количественный аспект мотивационно-словообразовательных отношений (на материале отыменных образований русского языка) / Н.Д. Голев // Словосочетание, словосложение, аффиксация как способы словообразования. — Владивосток: Изд-во ДО АН СССР, 1990.
9. Голев, Н.Д. Лексика регионального словаря в Интернете / Н.Д. Голев // Язык, литература и культура в региональном пространстве: материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвященной памяти проф. И.А. Воробьевой. — Барнаул, 2007.
10. Шмелев, Д.Н. Современный русский язык. Лексика / Д.Н. Шмелев. — М., 1977.
11. Кузнецова, Э.В. Лексикология русского языка: Учеб. пособие для филолог. фак. ун-тов. // Э.В. Кузнецова. — М.: Высш. Шк., 1989.
12. Ожегов, С.И. Словарь русского языка / Под общ. ред. проф. Л.И. Скворцова / С.И. Ожегов. — М.: Издат. дом «ОНИКС 21 век»; Изд-во «Мир и образование», 2004.
Статья поступила в редакцию 16.05.2008.
УДК 882 (09)
А.В. Третьяков, соискатель Уральского государственного педагогического университета, г. Екатеринбург
РАССКАЗ Е.И. ЗАМЯТИНА «ДЬЯЧОК» (1915): ДИАЛОГ С ЖАНРОМ БИБЛЕЙСКОГО ВИДЕНИЯ
В рамках данной работы анализируются «механизмы» осовременивания Е.Замятиным одного из авторитетных сакральных жанров— библейского видения. Взаимоисключающее единство пародийно-анекдотической и непародийной актуализации писателем библейского видения определяет самопародийную поэтику рассказа «Дьячок» и сближает его с жанром абсурдистской притчи.
Ключевые слова: жанр, видение, анекдот, модернизм, самопародия.
Ментальный кризис сознания, с которого началась новая переходная эпоха, именуемая XX веком, вызвал к жизни ряд новых художественных тенденций, среди которых, прежде всего, выделился модернизм. Экспериментаторский характер искусства, литературы начала века проявлялся по-разному, в том числе — через активный диалог, поиск художественного синтеза «модернистского» и предшествующего ему «классического типов культуры» [1, с. 28]. Рубежный характер эпохи, момент подведения итогов также стимулировали в литературе процессы онтологизации — такая тенденция внесла серьезные коррективы в осмысление художественного времени и пространства и стимулировала поиск «образов героев [в которых] запечатлены типические, общечеловеческие свойства» [2, с. 117]. В связи с этим, приобрела большую актуальность идея осовременивания архаических (в том числе сакральных) пластов национальной, мировой литературы и соответствующих им жанров: притчи, жития, видения и др.
К жанру библейского видения в русской словесности начала XX века обратились писатели, принадлежавшие к самым разным литературным направлениям: В.С. Соловьев, К.Д. Бальмонт, Ф. Сологуб, А.А. Блок, А. Белый,
А.М. Ремизов, О.Э. Мандельштам, Н.С. Гумилев,
И.А. Бунин, Н.А. Клюев, С.А. Есенин, В.В. Маяковский,
В.Т. Кириллов и др. Такая актуализация библейских жанров почти всегда ориентируется на следующую закономерность: русская литература рубежа Х1Х-ХХ веков, как и творчество Е.И. Замятина, связаны с библейскими текстами через древнерусскую литературу, поскольку она первая на Руси восприняла идеи христианства — как на идейном, так и на собственно художественном уровнях. Так, по мнению О.В. Гладковой, не только идейное содержание, но и художественная «форма древнерусского видения складывается под влиянием Ветхого Завета (видения Исайи, Иеремии и др.)» [3, с. 124].
Проблему диалога с библейской литературной традицией в рассказе Е.И. Замятина «Дьячок» мы рассматриваем в жанровом аспекте, поскольку именно категория жанра отвечает за организацию произведения как эстетически целого, выполняет «миромоделирующую функцию художественного текста» [4, с. 8] и, тем самым, выступает связующим звеном между его концептуальным и стилистическим уровнями.
Библейское видение представляет собой канонический жанр сакральной архаической литературы, который, как правило, в сжатой, лаконичной форме обращается к теме Откровения - мистической встречи человека
