CC BY
49
К ВОПРОСУ ОБ ОСОБОМ УГОЛОВНО-ПРАВОВОМ УЧЕНИИ О ПРИЧИННОСТИ
З.Б. СОКТОЕВ,
заместитель директора Юридического института Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации,
кандидат юридических наук, доцент,
Аннотация: Ставится под сомнение тезис о том, что правовая наука не создает никакого особого учения о причинной связи, отличного от учения о причинности в философии. Сделан вывод, что специфические уголовно-правовые вопросы причинности должны решаться в рамках самостоятельной уголовно-правовой теории.
Ключевые слова: причинность, уголовное право, учение о причинной связи.
ON THE ISSUE OF A SPECIAL CRIMINAL LAW DOCTRINE ON CAUSATION
Z.B. SOKTOEV,
Deputy Director Law Institute Academy of the Prosecutor General's Office The Russian Federation Candidate of Laws, Assistant Professor
Annoatation: The author challenges the thesis that law science does not originate any particular discipline on chain of causation that differs from the doctrine on causation in philosophy. He draws the conclusion that specific Criminal Law issues pertaining to causation should be solved in the framework of self-sufficient Criminal Law theory. Key words: causation, Criminal Law, the doctrine on a chain of causation
Едва ли не аксиомой на протяжении нескольких последних десятилетий стало утверждение, что правовая наука не создает никакого особого учения о причинной связи, отличного от учения о причинности в философии, что нет и не может быть учений о причинной связи в научных дисциплинах, не может быть поэтому особого учения о причинной связи и в уголовном праве. Исходя из данного посыла, практический работник, применяющий категорию «причинность» при установлении связи между преступным деянием и общественно опасными последствиями, должен руководствоваться теми же философскими положениями, что и любой иной специалист, решающий задачу определения причинной связи в своей конкретной области знаний.
Однако, достаточно ли философского знания для успешного причинного анализа уголовно-правовых явлений? Если можно обойтись самим по себе философским знанием при установлении необходимой для уголовной ответственности связи между деянием лица и общественно опасными последствиями, то какие приемы оценки должны быть использованы в этом случае? И вообще: можно ли проводить четкую границу между философией и наукой?
Само слово «философия», как известно, происходит от греческих слов «рЫ1ео» - любовь, стремление, жажда и <^орЫа» - мудрость: буквально оно означает любовь к мудрости, любомудрие. С античных времен
философия представляется в западной традиции как царица наук. Впрочем, соотношение философии и конкретных наук всегда относилось к числу дискуссионных вопросов. Крайние позиции занимает натурфилософия с ее умозрительной системой общих законов естествознания, выведенной без опоры на данные науки, и позитивизм, выраженный фразой О. Конта: «Наука - сама себе философия».
Более убедительной представляется позиция, в соответствии с которой философия и науки относительно самостоятельны, независимы друг от друга. Здесь принимается во внимание то, что философия осмысливает данные, предлагаемые не только наукой, но и обыденным сознанием, моралью, искусством, религией, политикой и другими областями человеческой деятельности. «Философское знание ни логически, ни даже гносеологически не выводится из результатов науки, ... проблемы философии нужно рассматривать как имеющие свое содержание, не редуцируемое к пусть даже фундаментальным междисциплинарным проблемам науки»1. В этом отношении философия шире науки.
В отличие от науки философия не предлагает готовых «рецептов» приложения полученных знаний, не обладает непосредственной практической значимостью. Целью философских размышлений выступает мудрость сама по себе, состоятельность которой невозможно проверить при помощи опыта или эксперимента. Научное знание, напротив, предлагает решения,
которые могут подтверждаться или опровергаться эмпирическими данными. Или иначе: философия — есть суть абстрактное знание, а наука — конкретна.
Причинность занимает особое место в структуре философии и в структуре научных знаний. Понятие причинности впервые теоретически осваивалось в конкретно-научной области деятельности — в медицине, а по происшествии времени вследствие генерации имеющихся знаний — и на философском уровне2. Сейчас представление о причинной связи специалисты конкретных отраслей знаний получают, прежде всего, из философии.
Поскольку арпоп нами принимается философская категория причинности, отвергается индетерминизм в еге крайнем проявлении, постольку должны приниматься все общефилософские характеристики причинности. В этом смысле в уголовном праве надлежит употреблять понятие причинной связи, не противоречащее ее философскому определению. Речь идет о том, что «законы и категории диалектики.. .как опорные пункты, ступени на пути познания конкретного...применяются прямо и непосредственно», а «прямое и непосредственное применение категорий и законов.выражается прежде всего в том, что данные категории дают верный критерий всеобщих черт, сторон в каждом конкретном явлении»3. Иными словами, уголовно-правовая причинность должна включать в качестве обязательной составной причинность философскую (образно говоря, так же -как здание включает несущие конструкции).
Уголовное право интересует юридически значимая причинная связь. В то время как философию - причинность в ее категориальном, всеобщем аспекте, применительно к различным областям природы и общества, в представлениях о ней на всех исторических этапах и во всей научной палитре. В работе, посвященной вопросу о методологических основах причинности в криминологии, В.А. Номоконов верно акцентирует внимание на том, что «в философской науке пока не создано законченного учения о причинности, полностью пригодного для построения частнонаучных теорий. Поэтому и криминологическое познание причин преступного поведения во многом обусловлено современным уровнем разработки соответствующего общефилософского учения. Вместе с тем, общее понятие причины, наряду с другими философскими понятиями, должно определенным образом конкретизироваться, «переводиться» с уровня всеобщей категории на уровень конкретного понятия, иметь точный смысл в рамках криминологической теории»4. Сказанное применимо и к уголовно-правовой теории причинной связи. Но верно ли то, что философское и конкретно-научное знания автономны по отношению друг к другу настолько, что не может быть и речи о каком-то едином философском учении о причинности, которое могло бы выступить базой для правильного решения проблемы в конкретных отраслях науки?
Ограничиваться исключительно философией вопроса в уголовном праве, значит занимать из всего многообразия философских платформ только одну из них, а это чревато тем, что специально отраслевые концепции оказываются весьма уязвимы для критики на фоне новых, измененных представлений о причинности. Дело в том, что особенность философского учения о причинности заключается всегда в авторском, конкретного философа, представлении об этой категории. Кроме того, узкое видение вопроса отдельной философской теорией ограничивает и уголовно-правовые представления: например, понимание причинности как категории, характеризующей связь, основой которой является непосредственное материальное взаимодействие вещей, процессов, явлений, отражающее становление различных состояний в структуре мира, не позволяет объяснить причинность преступного бездействия, ценность человека самого по себе вне его биологического, химического, физического и т.д. статуса. Представляется, что любое исследование проблемы каузальности в праве, ограниченное рамками одной философской платформы, вне учета специфики причинения, целей, стоящих перед правоприменителем, обречено на неуспех.
Можно считать доказанным, что законы и категории диалектики не переходят в правовую науку в готовом и неизменном виде, наоборот, происходит наполнение их конкретным содержанием, своеобразная «адаптация». Эти законы и категории модифицируются и таким образом получают специфическое выражение, имеющее значение применительно к правовой науке. Любые общенаучные методы, прежде чем начнут играть конструктивную роль в специальных науках, должны перестать быть внешними по отношению к той или иной конкретной дисциплине, а стать имманентными ее предмету и сложившейся в ней системе понятий5. Представления философии находят свое развитие и конкретизацию в преломлении к данным специальной отрасли знания, их применяющей, с учетом ее особенностей и практических потребностей.
В философской литературе и в конкретных отраслях одни и те же слова имеют нередко разный по содержанию и объему смысл. Например, понятие «случай» в философии имеет одно значение, а в уголовном праве -другой, жестко заданный уголовно-правовыми критериями смысл. Понятие «справедливость» в философской традиции имеет значительно больше оттенков, нежели принятое в уголовном праве исторически «завязанное» на идее возмездия за содеянное понимание этой категории. Эти примеры далеко не единичны.
Полагаем, что более состоятельной в своей методологической основе выглядит позиция, которая исходит из того, что уголовно-правовая причинность представляет собой специфический, сложный правовой феномен, следовательно, уголовно-правовая наука должна разработать особое, свое учение об этом феномене, отличное от философского, естественнонаучного, психологического и других учений6.
Понятие причинности и учение о причинности — это не одно и то же. Следует различать «учение о причинности» как систему представлений о признаке, характеризующем связь между общественно опасным деянием и преступными последствиями, и само понятие «причинность», чье методологическое значение в уголовном праве не исчерпывается только объективной стороной состава преступления. Нет и не может быть особого юридического или уголовно-правового понятия причинной связи, отличного от понимания причинности в философии именно потому, что причинная связь — это прежде всего философская категория.
Под научной теорией обычно понимают органически целостную непротиворечивую систему знаний относительно сущностных свойств и закономерных связей некоторой предметной области. Эту систему знаний отличают строгая доказательность, обоснованность полученных особым субъектом — ученым результатов, достоверность выводов, принципиальная возможность их эмпирической проверки другими исследователями. Теория о причинности в уголовном праве — это учение о признаке, характеризующем объективную сторону преступления и представляющем собой необходимую и достаточную для последующего вменения связь между (без)действием субъекта и наступившими общественно опасными последствиями.
Правильно отметил А.П. Козлов, что нами «.разорваны причинность и учение о причинности.», «.причинности придан политический окрас, словно ситуации причинения радикально отличаются в зависимости от того, правомерно или противоправно действует тот или иной человек»7. Верно рассуждает А.П. Козлов, когда пишет, что «законы объективного мира одни и те же вне зависимости от отраслевой принадлежности явления — нет разницы между падением яблока на голову Ньютона и скатыванием камня с горы на лежащего внизу человека, и там и здесь действует сформулированный Ньютоном благодаря случаю закон всемирного тяготения, хотя и с разными возможными социальными последствиями»8.
Предпосылки для того, чтобы утверждать, что законы объективного мира, в том числе закон причинности, имеют универсальный характер, действительно, есть. Если это так, то стоит принимать во внимание и то, что универсальность этих законов проявляется по всем формам движения материи: не только в физической и биологической, но и в социальной форме движения материи. Корень проблемы причинной связи в уголовном праве образуют не физические законы, анатомические изменения, а механизм причинения общественно опасных последствий. Это тем более очевидно, если представить, что лежащим внизу горы человеком оказался человек травмированный, допустим, на строительной площадке вследствие падения камня. Для криминалиста то, что камень упал благодаря закону всемирного тяготения, является фактом очевидным. Его в
большей степени будут интересовать другие обстоятельства: вопросы соблюдения техники безопасности, вероятностная природа причинной связи, момент случайности произошедшего и т.д. — а это специфические уголовно-правовые вопросы объективной стороны преступления, которые должны решаться, полагаем, в рамках самостоятельной уголовно-правовой теории.
Литература
1. Блауберг И.В., Юдин Э.Г. Становление и сущность системного подхода. М., 1973.
2. Жалинский А.Э. Причинность в структуре уголовной ответственности // Российский ежегодник уголовного права. № 1. 2006. С. 79.
3. Казимирчук В.П. Право и методы его изучения. М., 1965. С. 46.
4. Князев Н.А. Причинность: новое видение классической проблемы. М., 1992.
5. Козлов А.П. Понятие преступления. СПб., 2004.
6. Маслиева О.В. Становление категории причинности. Л., 1980.
7. Номоконов В.А О методологической основе концепции причинности в криминологии // Правоведение. 1982. № 5.
8. Самощенко И.С., Сырых В.М. Диалектика и специальные методы правовой науки //Методологические проблемы советской юридической науки. М., 1980.
9. Соктоев З.Б. Причинность в дорожно-транспортных преступлениях: уголовно-правовая характеристика: Дис. ... канд. юрид. наук. Красноярск, 2001.
10. Тер-АкоповА.А. Ответственность за нарушение специальных правил поведения. М., 1995.
11. Трайнин А.Н. Учение о соучастии. М., 1941.
1 См.: Князев Н.А. Причинность: новое видение классической проблемы. М., 1992. С. 5.
2 Об этом см.: Маслиева О.В. Становление категории причинности. Л., 1980. С. 94-95.
3 Самощенко И.С., Сырых В.М. Диалектика и специальные методы правовой науки //Методологические проблемы советской юридической науки. М., 1980. С.192.
4 Номоконов В.А. О методологической основе концепции причинности в криминологии // Правоведение. 1982. № 5. С. 71.
5 См.: Блауберг И.В., Юдин Э.Г. Становление и сущность системного подхода. М., 1973. С. 80; Казимирчук В.П. Право и методы его изучения. М., 1965. С. 46.
6 Жалинский А.Э. Причинность в структуре уголовной ответственности // Российский ежегодник уголовного права. № 1. 2006. С. 79. Обоснование этой позиции также см.: Трайнин АН. Учение о соучастии. М., 1941. С. 53; Тер-Акопов А.А. Ответственность за нарушение специальных правил поведения. М., 1995. С. 107; Соктоев З.Б. Причинность в дорожно-транспортных преступлениях: уголовно-правовая характеристика: Дис. ... канд. юрид. наук. Красноярск, 2001. С. 33-35 и др.
7 Козлов А.П. Понятие преступления. СПб., 2004. С. 303.
8 Там же.
