CC BY
45
хорошо освоил уровни сознания, отвечающие за внедрение в материю, теперь очередь за развитием духовных уровней.
Литература
1. Капра Ф. Дао физики. СПб., 1994.
2. Философский энциклопедический словарь. М., 2005.
3. Ушаков Д.Н. Толковый словарь современного русского языка. М., 2005.
4. Моторина Л.Е. Философская антропология. М., 2003.
5. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. М., 1992.
6. Юнг К. Душа и миф. Шесть архетипов. Киев; Москва, 1997.
7. Робертсон Р. Введение в психологию Юнга. Ростов н/Д, 1999.
8. Райкрофт Ч. Критический словарь психоанализа. СПб., 1995.
9. Кант И. Критика чистого разума. М., 1994.
Северо-Кавказский научный центр высшей школы 15 февраля 2006 г.
© 2006 г. А.В. Саввин
К ВОПРОСУ ОБ АКТУАЛЬНОСТИ ПОНЯТИЯ «ЦЕРКОВНО-ПРАВОВОЕ ПОЛЕ» ЭПОХИ ВСЕЛЕНСКИХ СОБОРОВ В АНАЛИЗЕ СОВРЕМЕННОЙ РЕЛИГИОЗНОЙ СИТУАЦИИ
Современное мировое сообщество в качестве приоритетной задачи, определяющей стабильное развитие человеческой цивилизации, выдвигает обеспечение права граждан на свободу совести и вероисповедания. Вместе с тем глобализация социокультурных процессов неизбежно актуализирует проблемы взаимодействия религиозных объединений, возможности их сосуществования.
Следует отметить, что на данный момент развития общества одним из основных в межконфессиональных отношениях является противоречие между «исторически традиционными» и «новыми» религиозными объединениями, что, в определенной степени, характерно для всей истории религии. Конструктивное, бесконфликтное существование поликонфессионального общества возможно в условиях поступательного и естественного развития межрелигиозных отношений на определенных территориях. Напротив, некорректное вмешательство в этот сложный процесс, динамичное изменение условий сосуществования различных религий способно дестабилизировать «государственно-церковные» и межконфессиональные отношения и привести к кризису общества в целом. В этой связи принципиальное значение имеет изучение исторического опыта как межконфессиональных отношений, так и традиции религиозного диалога между различными направлениями внутри одного конфессионального образования.
Проведение религиоведческих исследований обусловлено острой необходимостью изучения современных проблем межконфессиональных
отношений в России, которые складываются из взаимодействия сотен своеобразных религиозных объединений, включая религиозные новообразования со своей уникальной доктриной, организацией, обрядовой практикой. Продуманная политика государства в сфере религиозных отношений, которая находится только в стадии формирования в условиях демократического общества, заключается в учете специфики тех или иных религиозных объединений, возможности осуществления не только фиксации, но и прогноза дальнейшего развития межконфессиональных и «государственно-церковных» отношений.
Культура и историческая судьба России во многом определяются христианством, и прежде всего православием, наряду с иными конфессиями, что нашло отражение в Федеральном законе Российской Федерации «О свободе совести и о религиозных объединениях» [1]. Именно поэтому особую значимость приобретает изучение истории православия в различных аспектах - философском, историческом, догматическом, религиозно-правовом, и прежде всего как с точки зрения традиции позиционирования православной церкви внутри христианства, так и опыта взаимоотношений православной церкви с иными вероисповеданиями (в том числе впоследствии признанными церковью еретическими). Православная (ортодоксальная) религиозная культура по своей сути устойчива как традиционный тип культуры, что подтверждает отсутствие трансформаций в догматике со времен последнего Вселенского собора (а это более 1200 лет), религиозном праве, минимальные новации в структуре самой религиозной организации, обрядовом комплексе. Указанное обстоятельство свидетельствует о том, что принципы, заложенные в древней христианской церкви (доникейский период и период Вселенских соборов), остаются действующими до настоящего времени внутри «восточных» христианских церквей и не только не теряют своей актуальности, а напротив, периодически актуализируются в связи с необходимостью сохранения церковной традиции в динамично изменяющемся и глобализирующемся мире. Следует подчеркнуть, что в России, выбравшей путь демократического развития и активно переживающей процесс возрождения национальных, культурных, религиозных традиций и вместе с ним создания и появления на территории государства объединений «новой» (ранее не характерной для тех или иных территорий государства) религиозной направленности, проблема исследования догматических и религиозно-правовых основ отношения одной из наиболее распространенных религиозных конфессий - Русской Православной Церкви (Московская Патриархия) к иным вероисповеданиям представляет собой феномен глобального, а не узко-конфессионального масштаба.
Отсюда возникает сложная теоретическая проблема нахождения методологического инструментария, дающего возможность адекватного анализа характера и специфики формирования традиционной нормативно-ценностной системы «восточного» христианства как механизма сохране-
ния и передачи канонических постулатов и принципов межконфессиональных взаимоотношений в изменяющихся условиях. Границы толерантности одной из основных религиозных конфессий России, реакция Русской Православной Церкви на происходящие изменения в социокультурной сфере вообще и, прежде всего, в государственно-церковных и межконфессиональных отношениях - являются одним из ключевых факторов, который должен учитываться в контексте национальной безопасности и обеспечения прав граждан на свободу совести и вероисповедания. Все эти вопросы требуют научного, религиоведческого осмысления, изучения сложившейся в древней христианской церкви традиции межконфессиональных отношений и исследования возможности экстраполяции результатов на современную религиозную ситуацию.
Догматическая проблематика христианской церкви эпохи Вселенских соборов преимущественно рассматривалась философами, историками, богословами, правоведами и другими специалистами, однако целостной и концептуальной философско-религиоведческой картины динамики процесса от формирования до распада ересей, взаимовлияния ересей и «официальной» христианской церкви в настоящее время не выработано. Тем более, что целенаправленная работа по сравнительному анализу и поиску заимствований доктринальных положений современных («новых») религиозных движений и раннехристианских ересей проводилась фрагментарно и без учета специфики церковного права эпохи Вселенских соборов.
В настоящее время возможно выделить несколько методологических подходов к рассмотрению истории и вероучения раннехристианских ересей, а также отношения христианской церкви к еретическим движениям: исторический, в рамках которого отстаивается классификация древнехристианских ересей по принципу хронологии их возникновения, в связи с чем догматический аспект деятельности становится отчасти вторичным относительно самого факта появления того или иного еретического течения [2], философский (или богословский) подход, связанный с рассмотрением специфики догматики христианской церкви и ересей в качестве доминантной проблематики [3], церковно-правовой, считающий приоритетным анализ степени искажения канонов Вселенских соборов, значения таинств и церковных обрядов ересями [4].
Применение исторического подхода, классифицирующего ереси по принципу хронологии их возникновения, вполне объяснимо, логично и объективно синхронизируется с процессами мировой истории. Однако использование только такого подхода имеет ряд изъянов, в частности он не объясняет полностью причин, по которым актуализировался вопрос осуждения ересей церковью, так как осуждение не всегда происходило сразу после возникновения той или иной ереси в силу исторических или политических обстоятельств (например, это случилось с арианством, ори-генизмом, иконоборчеством), тем более, что ряд ересей был осужден несколькими Вселенскими соборами (новатиане, павлиане, тетрадиты, мон-
танисты, евномиане, ариане, савеллиане, аполлинарии, македониане), а значит процесс догматической полемики мог носить и циклический характер.
В связи с этим возникает необходимость исследования раннехристианских еретических течений в совокупности подходов, применяя не только исторический, но и философский и церковно-правовой анализ, что позволит проследить в динамике процессы трансформации христианской догматики, рассмотреть еретические течения на пике своего развития, на основе церковного права оценить степень изменения доктрины официального христианства в ересях.
Изучение литературы показывает, что панорамных исследований раннехристианских еретических течений и «новых» религиозных движений западной (псевдохристианской) направленности в их взаимосвязи до настоящего момента практически не проводилось. Несмотря на то что системное изучение религиозных течений, позиционирующих себя как христианские или околохристианские, велось историками, философами и богословами со II в. н.э., учеными затрагивались преимущественно конкретные догматические аспекты определенных ересей. Практически в комплексе не поднималась тема заимствований или непроизвольных повторений «новыми» религиозными движениями западной направленности отдельных аспектов раннехристианских еретических течений.
Проблема определения отношения церкви к еретическим течениям встала буквально с первых веков христианства. Так, например, один из основных источников церковного права - книга правил, включающая символы веры, правила святых апостолов, правила Вселенских соборов, правила соборов поместных и правила святых отцов, содержит около 150 постановлений, прямо или косвенно регулирующих отношение к ересям, упоминая около 30 различных еретических учений. Именно с определения о ересях начинаются решения трех Вселенских соборов: II Константинопольского, III Эфесского, VI Константинопольского, что подчеркивает важность данной проблемы для христианства вообще и христианского церковного права в частности. Более того, следует отметить, что если апостольские правила преимущественно касаются ересей, искажающих главные догматы христианства о Боге Отце, Сыне и Святом Духе, о воплощении Сына Божия, то в дальнейшем определяется отношение церкви к более поздним еретическим течениям. Такое отношение к ересям как к первостепенной проблеме не случайно и соответствует основным церковно-правовым принципам акривии и икономии. Поскольку ереси естественно по своей природе затрагивали догматические основы вероучения, преимущественно применялся принцип акривии, требующий предельной определенности и минимум снисходительности [5].
Первые упоминания о ересях содержатся в Новом Завете, в котором ересью, с одной стороны, с точки зрения христианства, называются сад-дукейство и фарисейство, с другой, с позиций иудаизма, зафиксировано обвинение апостола Павла в назорейской ереси.
Кроме фарисейства и саддукейства Новый Завет упоминает ереси, непосредственно искажающие христианское вероучение, с которыми столкнулась церковь в «апостольский» период. Так, например, евангелист Лука в книге Деяний Апостольских повествует о Симоне Волхве, грех которого - «симония» получил осуждение на VI и VII Вселенских соборах [6]. Во втором послании к Тимофею апостол Павел пишет об Именее и Фили-те - еретиках, которые учили, что воскресение мертвых уже состоялось [7].
Среди авторов, пытавшихся описать и некоторым образом классифицировать ереси первых веков христианства, необходимо отметить Иринея Лионского - первого системного автора по сектоведению, предпринявшего попытку описать вероучение гностических течений [8]. Часть сведений об истории возникновения и вероучении раннехристианских ересей возможно восстановить из исторических работ византийских авторов, несмотря на то что, как правило, подобные произведения носили описательный и заведомо тенденциозный характер. Среди подобных произведений возможно назвать Церковную историю Евсевия Памфила [9], работы Сократа Схоластика, Созомена, Евагрия Схоластика.
Анализу и критике вероучения раннехристианских ересей посвящены как отдельные, так и общие произведения отцов церкви, которые являлись не только современниками исследуемых процессов, но и в большинстве своем непосредственными участниками соборов. К таким авторам можно отнести Афанасия Великого, Василия Великого, Иоанна Златоуста, Фео-дорита епископа Кирского [10] и других отцов церкви, творения которых опубликованы прежде всего в Патрологии Миня и Творениях Святых отцов в русском переводе [11]. Из современных изданий, публикующих антиеретические творения отцов церкви эпохи Вселенских соборов необходимо отметить антологию «Восточные отцы и учители церкви V века» [12], включающую в себя часть соборных документов, содержащихся в Деяниях Вселенских соборов [13].
Из авторитетных классических исследований конца XIX - начала XX в., в которых по хронологическому принципу самостоятельно описывается история возникновения и вероучения большинства осужденных на соборах ересей, отдельно следует отметить посмертное издание «Лекции по истории древней церкви» профессора Санкт-Петербургской Духовной Академии Василия Васильевича Болотова [14]. Последний, 4-й том был опубликован уже после революции в 1918 г.
Не менее известными и самостоятельными трудами по истории церкви эпохи Вселенских соборов являются работы профессора Московской Духовной академии и Московского университета Алексея Петровича Лебедева [15] - выдающегося специалиста в области истории древней Вселенской и Византийской церкви. В своей докторской диссертации А.П. Лебедев рассматривает деяния Вселенских соборов в непосредственной взаимосвязи с Александрийской и Антиохийской богословскими школами, что крайне важно в нашем исследовании при анализе догматики ересей, а
также оценке влияния культурно-исторической среды на решения Вселенских соборов. Особое значение в изучении ересей эпохи Вселенских соборов имеют труды Никодима епископа Далматинско-Истрийского [16], непререкаемого авторитетного канониста, который в своих толкованиях на правила Вселенских соборов выделяет основные положения доктрины тех или иных ересей, которые подверглись соборному осуждению.
Не менее известными, но лишенными определенной доли самостоятельности в изложении церковной истории считаются работы следующих авторов: труд профессора, обер-прокурора Синода Временного Правительства, члена Поместного Собора в 1917 г., Епархиального Совета Западно-Европейской Митрополии А. Карташева, вышедший в Париже в 50-х гг. XX в. [17]; доступная и многократно переиздававшаяся история Вселенских соборов Иоанна, епископа Аксайского [18]; история Н. Таль-берга [19], представляющая собой достаточно элементарную переработку дореволюционных учебников семинарского уровня; история Христианской Церкви профессора богословского факультета Софийского университета М. Поснова [20]. Его книга была издана посмертно на основе рукописи, причем издатели не владели в полной мере историческим материалом и допустили ряд фактологических недочетов. Заключительная часть книги М. Поснова отражает определенные католические влияния, вероятно, именно поэтому текст был издан брюссельским католическим издательством «Жизнь с Богом». Вместе с тем история М. Поснова скрупулезно и пространно описывает первое тысячелетие церковной истории.
В ряду церковных авторов, затрагивавших догматическую деятельность Вселенских соборов, стоит специалист по литургике, профессор Православного богословского института в Нью-Йорке, протопресвитер Александр Шмеман. Его «Исторический путь православия» составлен им в ранние годы научной деятельности, когда он являлся преподавателем Парижского института Преподобного Сергия. Книга представляет собой запись лекций по церковной истории. Несмотря на то что автор не вдается в подробное описание фактов, в ней системно излагается догматический смысл основных событий церковной истории.
На наш взгляд, большинство остальных работ, включая современные исследования, представляют собой лишь некоторое переосмысление исторического наследия указанных авторов, причем это замечание касается как монографий, так и энциклопедических изданий.
Таким образом, в современной отечественной и зарубежной литературе накоплен значительный материал по истории, вероучению и деятельности ересей раннего христианства, однако разность теоретических позиций, отсутствие в исследовании современных религиоведческих установок диктует необходимость синтетической, обобщающей, религиоведческой концептуализации указанных выше проблем.
В этой связи весьма актуальной становится проблема заимствования или самостоятельного повторения идей раннехристианских ересей новы-
ми религиозными движениями западного типа и возможность применения антиеретических норм церковного права эпохи Вселенских соборов в современной религиозной ситуации для позиционирования поместных православных церквей.
В современном мире проблемы, связанные со статусом религиозных объединений, взаимодействие самих религиозных исповеданий как между собой, так и с национальными правительствами в глобальных и модерни-зационных процессах, приобретают первостепенное значение. Для Российской Федерации в целом и ее регионов одной из приоритетных задач в сфере государственно-церковных отношений и национальной безопасности является необходимость четких и стабильных в долгосрочной перспективе действий к так называемым «историческим», «традиционным», «культурообразующим» конфессиям и сохранение межконфессионального согласия в регионах, в том числе с помощью прогноза религиозной ситуации, а также через информирование населения о механизмах навязывания «новой», ранее не характерной религиозности с помощью системы манипуляционных технологий.
Одной из наиболее распространенных на территории России конфессий является Русская Православная церковь (Московская Патриархия), в связи с чем анализ и прогноз взаимодействия именно этой религиозной организации с «новыми» религиозными объединениями является ключевым. Поскольку для всех исторических национальных православных церквей доминантным принципом остается запрет трансформации догматики и требование неукоснительного исполнения церковно-правовых определений Вселенских соборов, теоретически возможно, изучив вероучение раннехристианских ересей и «новых» религиозных движений западного типа, при нахождении заимствований доктринальных положений применить по принципу аналогии правила Вселенских соборов и спрогнозировать развитие религиозной ситуации [21]. Подобная экстраполяция церковно-правового поля раннего христианства на отдельные элементы современной религиозной ситуации возможна по нескольким причинам: основной целью обсуждения Вселенских соборов является определение отношения христианской церкви к ересям, поэтому в ряде случаев, путем изучения стенограммы заседаний Вселенских соборов, специфики церковных наказаний для еретиков, источников по церковной истории возможна реконструкция отдельных положений еретических вероучений, непосредственно за которые еретическое течение было подвергнуто церковному осуждению и наказанию. Для создания модели церковно-право-вого поля и внутриконфессиональных отношений раннего христианства, на наш взгляд, достаточно проведения анализа ситуации, сложившейся в период Вселенских соборов, поскольку именно в этот период канонизируется догматика христианства (Никео-Константинопольский символ веры), осуждается основное количество ересей, рассматриваемых на соборах (из 34 ересей и их идеологов 25 ересей подвергаются первичному
обсуждению и церковному наказанию до V Вселенского собора). Таким образом, актуализируется практическая и теоретическая задача синтеза двух срезов догматики псевдохристианских течений - эпохи ^ГУ Вселенских соборов и современных новых религиозных движений западного типа. Отсюда возникает необходимость обновления теоретико-методологического аппарата религиоведческого анализа и введения в исследовательский оборот применительно к еретическим течениям понятия «цер-ковно-правовое поле эпохи Вселенских соборов».
Литература и примечания
1. ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» вступил в силу 1 октября 1997 г. В преамбуле закона говорится: «.. .признавая особую роль православия в истории России, в становление и развитие ее духовности и культуры; уважая христианство, ислам, буддизм, иудаизм и другие религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России».
2. См., напр.: Болотов В.В. Лекции по истории Древней Церкви: В 4 т. М., 1994; Иоанн, епископ Аксайский. История Вселенских Соборов. М., 1995; Карта-шев А.В. Вселенские соборы. Клин, 2002; Малицкий П.И. История христианской церкви: Вып. 2: Эпоха вселенских соборов и разделение церквей (3131054). Сергиев Посад, 1916; Михайловский В. Очерк истории Христианской Церкви. СПб., 1868; Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей). Брюссель, 1988; Тальберг Н. История Христианской Церкви. Москва; Нью-Йорк, 1991.
3. См., напр.: Лебедев А.П. Вселенские соборы IV и V веков: Обзор их догматической деятельности в связи с направлениями школ Александрийской и Анти-охийской. СПб., 2004; Карсавин Л.П. Святые отцы и учители Церкви (раскрытие Православия в их творениях). М., 1994; Св. Ириней Лионский. Творения. СПб., 1900; Давыденков Олег, свящ. Традиционная христология нехалкидони-тов с точки зрения святых отцов и вселенских Соборов Православной Церкви. М., 1998; Зноско-Боровский Митрофан, протоиерей. Православие, Римо-католичество, протестантизм и сектанство: Лекции по сравнительному богословию. М., 1991; Иларион (Троицкий), архимандрит. Христианства нет без Церкви. М., 1992; Спасский А. История догматических движений в эпоху вселенских соборов (в связи с философскими учениями того времени). Тринитар-ный вопрос (история учения о Св. Троице). СПб., 1914.; Касицын Д. Расколы первых веков христианства: Монтанизм, новацианство, донатизм и влияние их на раскрытие учения о Церкви. М., 1889; Тьерр А. Несторий и Евтихий ересиархи V века. Киев, 1885.
4. См., напр.: Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима епископа Далматинско-Истрийского: В 2 т. М., 2001; Иоанн, архим. Опыт курса церковного законоведения. СПб., 1851; Объем дисциплинарного суда и юрисдикции церкви в период Вселенских Соборов. М., 1906; Павлов А.С. Курс церковного права. Свято-Троицк. Серг. Лавра, 1902; Альбов М.П. Краткий курс лекций по церковному праву. СПб.,1882; Бердников И.С. Краткий курс церковного права православной церкви. Казань, 1903; Бобрищев-Пушкин А.М. Суд и раскольники-сектанты. СПб., 1902; ВарьясМ.Ю. Краткий курс церковного права. М., 2001; ГорчаковМ.И. Церковное право: Краткий курс лекций. СПб.,1909; МирлесА. Краткий курс церковного права. Киев, 1902; Цыпин В.А. Церковное право. М., 1996.
5. В связи с тем, что по своей сути на соборе должен быть представлен вердикт всей Вселенской Церкви, разделяемый всеми частными церквями, спецификой Вселенских соборов является выражение религиозной истины и мнения содержащегося во всей Церковной полноте. Именно поэтому на Вселенских соборах участвует максимальное количество представителей от частных церквей. Поскольку процедура созыва собора такого уровня является весьма дорогостоящей (проезд, проживание и т.п.), занимает у участников собора значительное время (некоторые соборы продолжали работать около года), Вселенские соборы собирались только по ключевым церковным вопросам - догматическим, а дисциплинарные решения принимались по ходу собора, как правило во второй половине работы Вселенского собора.
6. См. Деяния Святых апостолов. VIII, 9-24.
7. Следует признать, что текст Нового Завета прямо не называет Симона Волхва, Именея и Филита еретиками, однако Симон, в христианской традиции, считается первым ересиархом, поскольку спустя столетие после евангельских событий выдающийся христианский подвижник исследователь ересей Св. Ириней Лионский именно о Симоне напишет, что от него произошли все последующие ереси, известные миру. См.: Св. Ириней Лионский. Творения. М., 1996. С. 97. Про Именея и Филита пишет апостол Павел: «А непотребного пустословия удаляйся; ибо они еще более будут преуспевать в нечестии, и слово их, как рак, будет распространяться. Таковы Именей и Филит, которые отступили от истины, говоря, что воскресение уже было, и разрушают в некоторых веру» (2 Тим. 2:16-18) Подобное высказывание по смыслу является фактическим обвинением в ереси.
8. Св. Ириней Лионский. Творения. СПб., 1900.
9. Евсевий Памфил. Церковная история. М., 2001; Сократ Схоластик. Церковная история. СПб., 1868; Созомен. Церковная история. СПб., 1851; Евагрий Схоластик. Церковная история. СПб., 2003.
10. Афанасий Великий, архиеп. Творения: В 4 т. / Святитель Афанасий Великий. Репр. воспр. изд. 1902-1903. М., 1994; Василий Великий, свт. Творения. М., 1892; Полное собрание творений Св. Иоанна Златоуста: В 12 т. М., 1995; Творения блаженного Феодорита, епископа Кирского. М., 2003.
11. Ы(^е З.Р. ЕХХп\-1кг| латроХоуш (ра1хо1(^1а graeca). Аб^а^ 1999; Творения Святых отцев в русском переводе, с прибавлением духовного содержания, издаваемые при Московской Духовной академии. М., 1843-1891.
12. Восточные отцы и учители церкви V века. Антология. М., 2000.
13. Деяния Вселенских соборов: В 4 т. СПб., 1996.
14. БолотовВ.В. Лекции по истории Древней Церкви: В 4 т. М., 1994.
15. Лебедев А.П. Вселенские соборы IV и V веков: Обзор их догматической деятельности в связи с направлениями школ Александрийской и Антиохийской. СПб., 2004; Лебедев А.П. Вселенские соборы VI, VII и VIII веков. СПб., 2004.
16. Правила Православной Церкви с толкованиями Никодима епископа Далматин-ско-Истрийского: В 2 т. М., 2001.
17. Карташев А.В. Вселенские соборы. Клин, 2004.
18. Иоанн, епископ Аксайский. История Вселенских Соборов. М., 1995.
19. ТальбергН. История Христианской Церкви. Москва; Нью-Йорк, 1991.
20. Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей). Брюссель, 1988.
21. Отчасти, подобную возможность допускает архимандрит Рафаил Карелин, рассматривая современные расколы как вариацию ранних христианских течений. См.: Карелин Рафаил, архимандрит. Раскол: падение гордых: Книга свя-щенномученика Киприана Карфагенского «О единстве Церкви» как обличение современных расколов. http://beseda.mscom.ru/library
Южно-Российский государственный университет 15 марта 2006 г.
© 2006 г. Н.А. Малишевская
ТРАНСФОРМАЦИЯ КОНЦЕПТА ИГРЫ: ОТ КЛАССИКИ К ПОСТМОДЕРНУ
Концепт игры привлекает сегодня все больше исследователей. Это понятие описывается и как феномен культуры у Й. Хейзинги, как способ коммуникации у Э. Берна, как способ эстетизации мира у Ф. Шеллинга, как бытие языка у Л. Витгенштейна. С середины XX в. игра стала объектом философской рефлексии. А сегодня она является одним из центральных концептов постмодернистского дискурса.
Точкой отсчета для нашего исследования является игровая концепция культуры, разработанная Й. Хейзингой, в рамках которой игра обретает свой онтологический статус.
Для Хейзинги основным условием существования культуры является равновесие между духовными и материальными ее составляющими. Соответственно, равновесие характеризует гармоничное развитие культуры и личности. В основе культурной деятельности лежат вечные ценности и идеалы, которые ощущаются как надличностные и выражают как потребности самой личности, так и интересы социальной группы и этноса в целом. Материальная культура представляет собой результат практического овладения миром, форму приспособления к окружающим условиям. Культура же в целом понимается как образ жизни, особый тип ментально-сти. Особую ценность для любой культуры, ее начало Хейзинга видит в личности, в индивидуалистическом начале.
В поисках индивидуалистического начала Хейзинга приходит к понятию игры как форме происхождения культуры, как движущей силе развития культуры, как некой форме деятельности, форме, наделенной смыслом, и как социальной функции [1]. Игра - это одна из основополагающих категорий культуры. Любой художественный текст так или иначе основывается на игре со словом и стремится вовлечь читателя в специфические игровые отношения. В своем сегодня уже классическом труде «Ното ЬМеш» (1937) ученый так формулирует основные черты игровой деятельности:
1. «Всякая игра есть прежде всего и в первую голову свободная деятельность».
2. Игра практически бесполезна и «лежит за пределами непосредственного удовлетворения нужд и страстей. Она прерывает этот процесс».
