CC BY
25
УДК 338
В.М. Зубаков, И.В. Зубакоеа'
К ВОПРОСУ О СИСТЕМНЫХ «ПИРАМИДАХ»
В ТЕОРИИ СОВРЕМЕННОГО РЫНКА
Статья посвящена проблемам преодоления последствий мирового финансового кризиса с учетом пересмотра некоторых положений теории рыночной экономики на примере либеральных и социальных подходов к оценке эффективности рыночного распределительного механизма. Дается оценка развития российской экономики с ее четырехлетним циклом динамики роста и спада показателей на основе такого интегрального показателя, как индекс деловой стабильности.
Ключевые слова: либеральная и социальная рыночная экономика, «длинные» и «короткие» деньги, системная «Пирамида», рыночная «дисфункция», сознательный капитализм, постпотребление, цикличное развитие, индекс деловой стабильности, универсальность и специализация.
Президент РФ В. Путин на своей предновогодней пресс-конференции назвал экономические результаты ушедшего 2G12 года «удовлетворительными», а на фоне рецессии в еврозоне и снижения темпов роста экономики Китая — даже «хорошими». Однозначно российская экономика вступает в очередную двухлетнюю полосу экономического спада — это можно хорошо проследить по динамике индекса деловой стабильности за 2GG6— 2G12 годы... Главными причинами этого мы считаем объективное наличие в российской экономике примерно четырехлетнего цикла экономического развития — два повышательных года и два понижательных, а также субъективное отсутствие у Правительства Российской Федерации внятной промышленной политики, которую капитализацией банков и бирж не заменишь. Та же «стабильность государственных финансов», которую отмечал на той же пресс-конференции В. Путин, на поверку может оказаться показателем низкой инвестиционной активности российского бизнеса: не случайно там же Президентом была отмечена необходимость довести долю прямых инвестиций в России до 3G% ВВП. Однако тот же министр финансов РФ А. Силуанов в интервью газете «КоммерсантЪ» отметил проблему снижения доли российских эмитентов в мировой капитализации рынка акций (Лондонскую биржу IPO выносим за скобки), без чего повысить долю прямых инвестиций невозможно (пусть и за счет текущих счетов, для начала). Тут он прав, но есть и другая проблема финансовых рынков на сегодня в мире. По предварительным данным агентства Thomson
Reuters, во всем мире было объявлено о сделках слияний и поглощений (M&A) на общую сумму в $2,4 трлн долл., из которых 49% бышо проведено компаниями США. Это понятно — в еврозоне пока рецессия, но, как отмечает то же агентство, 47% этой суммы, или $1,1 трлн долл., освоено на сделках по разделению компаний на части или по выщелению операций в отдельные структуры. Это рекорд по сравнению с периодом 1992 года, когда деловой мир также вступал в полосу рецессии, кстати. Эксперты объясняют этот феномен на рышке M&A стремлением многопрофильных компаний к упрощению своего корпоративного управления и повышению эффективности своих операций в текущей непростой экономической ситуации. Нам же думается, что это следствие повышения трудоемкости ведения бизнеса в мире (рабочая сила становится более квалифицированной и дорогой), а также снижения отдачи капитала, где требуются именно прямые инвестиции в инновационные технологии и долгосрочные капитальные проекты. Один частный бизнес эту задачу не осилит: ему требуется помощь государственный: финансов или длинных, фиксированных по доходам, денег. На последнюю тенденцию финансовыгх рынков указывают эксперты Fortune (Май 14, 2012), где предсказытают к 2015 году следующую ситуацию в США: ипотечный рышок стабилизируется и начнется «медвежья» игра на понижение ставок интереса — в течение 20—30 лет, когда наиболее предпочтительныши станут инвестиционные бумаги с «длинными» фиксированными доходами и бумаги, обеспечен-
* © Зубаков В.М., Зубакова И.В., 2013
Зубаков Вячеслав Михайлович ([email protected]), кафедра экономической теории Института экономики и финансов Казанского (Приволжского) федерального университета, 420008, Российская Федерация, г. Казань, ул. Кремлевская, 18.
Зубакова Ивана Вячеславовна ([email protected]), специалист по накоплениям СДК «Гарант», 123100, Российская Федерация, г. Москва, Краснопресненская набережная, 6.
ные коммерческой недвижимостью. Если мы посмотрим на российские финансовые и банковские госкорпорации, то тот же Сбербанк усилиями своего менеджмента делает сейчас все наоборот: его пытаются превратить в универсальный банк (см. рынок М&А!) и освободить от «денег пенсионеров», по словам Г. Грефа (рынок фиксированных инвестиций!). Если мы добавим сюда повсеместный скепсис наших экспертов по отношению к перспективам России на 2013 год с точки зрения роста показателей деловой активности и социального благополучия, то вынуждены будем согласиться, что нас всех ждут довольно трудные времена в экономике и политике. Наш индекс деловой стабильности за декабрь 2012 года четко показывает, что весь месяц экономика России пыталась адаптироваться к новым ожидающим ее ценовым реалиям, а индекс за 2012 год (в среднем по месяцам) так и не выбрался на уровень стабильности (см. рис. 1 и 2).
Если же согласимся с тем, что нас всех в России ожидают в течение 2013 и 2014 годов далеко не «тучные времена», когда мы объективно будем на спаде деловой активности, то наверняка пожалеем о том, что предыдущий период подъема в течение 2007 и 2008 годов (в целом наш лучший период экономического развития в начале XXI века) мы использовали не совсем продуктивно с точки зрения проведения наших структурных реформ и инвестиционной активности — «берегли» свои «длинные» деньги в американских фондах. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло... Если бы не начавшийся мировой финансовый кризис, когда все национальные правительства стали усиленно накачивать свои экономики ликвидностью, то период объективного спада в 2009 и 2010 годах прошел бы для нас просто «убийственно». Поэтому так тяжело нам достались в целом неплохие, но недостаточно эффективные годы подъема в 2011 и 2012 годах (см. рис. 3).
Индекс Деловой Стабильности в Российской Федерации
5.0 4,5
4.0
а- А( В4 А- А4 А4 Ь( А- Ьі А- Ы Ь- А- В( А- А- А4 Ьі А- Ь( Декабрь - 2012
Рис. 1. Динамика ИДС за декабрь 2012 года
Рис. 2. Динамика ИДС за 2012 год
Индекс Деловой Стабильности в Российской Федерации
5.0 4,5
4.0
Щ1010ЩГ'-.Г~-Г'Г~“одвдС0ВДС',СГ,С'|С''ОООО-Н-Н^Н^Нг\]Гч]гч1ГМ
ОООООООООООООООО^Н^Н^Н^Н^Н^Н^Н^Н^Н^Н^Ч^Н
- = = > — = = > — = = > — = = > — = = > — = = > — = = > 2006- 2012 годы (в среднем, по последним!торгам месяца,за квартал)
Рис. 3. Динамика ИДС за период 2006—2012 годов
Теперь же нужно не рваться к показателям, а латать все «дыры» в нашей экономике, чтобы к периоду нового подъема в 2015 и 2016 годах подойти во всеоружии наших технологий, производства и управления: деньги придется зарабатывать самим на мировых рынках — по крохам, по сусекам, в борьбе.
Вместе с тем социальная и экономическая практика последних лет по преодолению последствий мирового кризиса выявляет одну неприятную для торжества капитализма деталь: либеральная система «эффективного менеджмента» показывает свою системную неэффективность — во всяком случае, это видно хорошо на примере российской модели социальной рыночной экономики. Начнем с Правительства РФ, где глава Минфина А. Силуанов с большим задором защищает новое бюджетное правило, которое «позволяет прогнозировать и понимать российскую экономику». По словам чиновника, «это абсолютно понятная и прозрачная система». Но тогда не понятно, почему у нас такой низкий уровень пенсионных накоплений — 5% ВВП, когда, по словам того же министра, в развитых экономиках он составляет до 70% и более. Если это и есть новое правило финансового менеджмента, то тогда почему Минфин, в противовес Минэкономики, не желает снижать нормативную величину Резервного фонда с 7 до 5% ВВП. Роль этого фонда наглядно проявилась в период активной фазы мирового кризиса — за вторую половину 2008 года мы на обменных операциях ЦБ потеряли почти половину своего Стабфонда, после чего вынуждены были прибегнуть к губительной для нашего реального сектора мягкой девальвации рубля. Вот система страхования в новом бюджетном правиле взяла правильный курс: действительно, «надежность и
доходность вложений в различные финансовые институты на нашей финансовой поляне должны быть уравнены». Другую «Пирамиду» зашишает зампред ЦБ А. Улюкаев: с одной стороны, он справедливо указывает на то, что фактический экономический рост российской экономики в 3,5 % ВВП примерно отражает наши потенциальные показатели, но, с другой стороны, сам же заявляет, что разогрев российской экономики за счет смягчения денежной политики (QE) приведет не к экономическому росту, а к дисбалансу и накоплению новых рисков. Примерно как А. Кудрин: все время толкует о незавершенности структурных реформ в экономике России — но, что он сам делал во времена оные, не уточняет. Еше одна «Пирамида» в лице «спроса и предложения» является обшим местом для наших отечественных аналитиков: так один из руководителей ФБК И. Николаев ничего хорошего для нас не видит ни на внешних рынках, ни на внутренних — лишь одни «торможения» и «заносы». Спору нет, ситуация по-прежнему не радужная в мировой экономике, но если мы будем постоянно озираться на «выборочные места из переписки А. Смита и Д. Рикардо», то мы вряд ли получим системный выход из состояния «утраченных иллюзий», которыми охарактеризовал прошедший 2012 год руководитель Экономической экспертной группы Е. Гурвич. Да, по мнению зарубежных экспертов, в рейтинге стран по степени экономической свободы (Heritage Foundation & Wall Street Journal) Россия занимает лишь 139-е место из 177 представленных в нем. И известный защитник «рыночных Пирамид», профессор экономики Гарвардского университета Р. Барро предостерегает развитые демократии, чтобы они не смешали фокус своего экономического развития на дальнейшую социализацию рынка в
посткризисный период (присутствие государства, введение налогов на богатых и т. д.), мотивируя это тем, что свободный рыночный механизм есть более эффективное средство достижения социальной справедливости, нежели произвольное государственное регулирование. Но если вспомнить: примерно то же самое говорили апологеты «Пирамиды свободной рыночной конкуренции» и накануне Великой депрессии XX века в США и Европе.
Между тем американский фондовый индекс Dow Jones на 1 февраля 2013 года достиг своего максимума — впервые с октября 2007 года, не очень благополучного для экономики развитых стран. Как к этому относиться с точки зрения рыночных «Пирамид»? Например, эксперты журнала Economist [1] считают, что практика фондовых рынков не всегда подтверждает законы И. Ньютона: действие (бездействие) не всегда должно получить противо(не)действие... Согласно исследованиям Лондонской школы экономики, доходность ценных бумаг любых категорий (bottom, middle, top) зависит не столько от предыдущих трендовых спредов, сколько от умения профессиональных фондовых игроков угадать настроение потенциальных инвесторов и пойти вслед ему, подставляя кредитное «плечо» и используя волатильную «волну». Словно вторя этому выводу, обозреватель журнала Fortune [3] А. Фелдман приводит слова одного из участников фондового рынка Америки: когда экономический рост замедляется, остается надежда на какого-нибудь «светского драйвера», который опять обратит все сбережения в новые потребления. Сейчас, отмечает его собеседник, весь рыночный распределительный механизм в развитых экономиках находится в разобранном состоянии, и подтолкнуть рост показателей в секторах экономики смогут лишь инновационные проекты в более или менее успешных сферах индустрии. В этом же номере Fortune другой обозреватель — В. Дюман — приводит мнение еще одного практика рынка: мы все сейчас должны двигаться к «постпотребительской экономике», при которой в наличии лишь товары (услуги) высокого качества, возобновляемые и восстанавливаемые. Как это ни парадоксально, считает он, чем меньше покупается товаров потребителями — тем экономика становится богаче, т. к. не обременяет себя огромным объемом непроизводительных и необязательных расходов. Сейчас же в мировой экономике ситуация, когда все, что мы производим (потребляем) или продаем (покупаем), имеет «траурный оттенок печали». Наконец, еще один обозреватель этого номера Fortune — Б. Ко-витт — также приводит мнение практикующего рыночника: мы все вовлечены в движение «сознательного капитализма», когда всех участников корпоративной Америки навязчиво преследует
один и тот же вопрос: насколько ценно владение акциями в бизнесе? Это, по его мнению, узкий и дисфункциональный взгляд на реальность современного рынка: прибыль и цена за акцию не могут дать полной удовлетворенности от собственного дела — есть в бизнесе вторичные, но не второстепенные цели, которые связаны с признательностью общества и которые в конечном итоге реально приводят бизнесмена к желаемому успеху. В этой же связи известный обозреватель А. Слоун в другом номере Fortune [2] приводит некоторую статистику по случаю 5-летней годовщины начала мирового кризиса: 12 июня 2007 года издание Wall Street Journal сообщило, что два хедж-фонда крупнейшей ипотечной группы Bear Stearns практически являются банкротами — с того времени в США общая ценность частных накоплений домохозяйств (внутренних сбережений граждан) упала до 41% от уровня 2007 года, капитализация рынка ценных бумаг потеряла $1,9 трлн долл., число активно работающих людей сократилось до 142,3 млн чел. (в 2007 году их было 146,1 трлн чел.). В общем, ничего существенно положительного для американской экономики за прошедшие пять лет не произошло. Отсюда А. Слоун приводит свое мнение о пяти мифах, которые, по его мнению, сложились в Америке за этот период. Первый — жертва в лице банка Lehman Brothers была оправданной: нет, крах банка подорвал динамику «коротких» денег в стране, что потребовало от FED неоправданно большую жертву в лице $14 трлн долл. финансовых вливаний. Второй — во время кризиса наиболее пострадали владельцы суверенных ценных бумаг: нет, это были кредиторы акционеров проблемных компаний из реальной экономики. Почему GMC и Chrysler получили кредиты на развитие только после того, как «постригли» их частных кредиторов? Между тем кредиторы финансовых компаний были отпущены «на поруки» под гарантию денег федерального казначейства и правительства. Третий — Volcker Rule (разграничение рынка и спекуляции) спас Америку: нет, такой методики, которая позволяла бы разграничивать четко рыночные и спекулятивные операции, особенно в финансовой сфере, в природе не существует. Более практичен был бы Hoenig Rule, который делит банки не по объему капитала, а по специализации их операций на рынке. Четвертый — поправки Додда-Франка (налогообложение граждан) должны обезопасить системные финансовые институты от рисков и снять излишнюю нагрузку с налогоплательщиков: нет, вряд ли сооруженная ими «финансовая дамба» стойко выдержит удары новых «залоговых» и «спекулятивных» потоков. Пятый — причина кризиса кроется в ошибках Правительства: нет, залоговые операции с ипотекой и недвижимостью (без должного обеспечения) были
инициированы прежде всего частным финансовым рынком [4], а не федеральными программами Правительства. И тот же А. Слоун делает справедливый вывод: надо прекратить указывать друг на друга пальцами в поисках виноватого для «сакральной жертвы», а набраться здравого смысла и не доверять безоглядно наследию рыночных «Пирамид». К тому же, судя по материалу Ш. Тулли из того же Fortune [3], эра «циклопических» рыночных образований подходит к концу: по состоянию на конец 2011 года десятка крупнейших банков мира по уровню их финансовых активов практически не поменялась (в среднем по $2,5 трлн долл. на каждого), но дела у них, судя по их представителю в лице теперь уже печально известного Barklays Банк (Великобритания), не особо блещут
результативностью. Вероятно, причина этого в том, что универсальные неповоротливые рыночные «мастодонты» во всех сферах экономики не находят себе оптимальной ниши в новой системе финансовых и экономических отношений в условиях глобальной экономики, где на сегодня больше востребованы специализированные рыночные институты и агенты.
Библиографический список
1. Economist. 2011. January 8—14.
2. Fortune. 2012. July 16.
3. Fortune. 2012. August 27.
4. Финансы. URL: www.finansy.ru.
V.M. Zubakov, I.V. Zubakova*
TO THE QUESTION OF FUNDAMENTAL «PYRAMIDS»
IN THE THEORY OF MODERN MARKET
The article is devoted to the problems of overcoming of the consequences of the world financial crisis taking into consideration the revision of some of the clauses of the theory of market economy on the example of liberal and social approaches to the estimate of effectiveness of market distributive mechanism. In the article the authors give estimate to the development of Russian economy where they see 4-year cycle of dynamics of growth and breakdowns of its indicators on the basis of such integral indicator as Index of business stability.
Key words: liberal and social market economy, long and short money, fundamental «Pyramid», market dysfunction, conscious capitalism, post consumption, cycle development, index of business stability, universality and specialization.
* Zubakov Vyacheslav Mihailovich ([email protected]), the Dept. of Economic Theory, Institute of Economics and Finance, Kazan (Volga Region) Federal University, Kazan, 420008, Russian Federation.
Zubakova Ivana Vyacheslavovna([email protected]), expert on capitals, SDK «Garant», Moscow, 123100, Russian Federation.
