CC BY
8лок к возложению обязанностей по социальной реабилитации на конкретных субъектов. В сложившихся условиях социальная реабилитация фактически стала квазипризнаком, фикцией, а результаты - ничем не подтвержденными выводами.
Логичным следствием сложившейся практики применения ст. 82.1 УК РФ стали многочисленные факты рецидива, количество которых среди наркоманов значительно превышает показатели по остальным субъектам. Получение отсрочки субъектами, которым возможно и была оказана необходимая медицинская помощь, однако не получившими необходимых навыков существования без употребления наркотиков, в конечном итоге нивелирует все приложенные усилия и возвращает их к прежней жизни.
Изложенное свидетельствует о необходимости актуализации рассматриваемой проблематики среди представителей научной общественности с целью выработки формально определенных признаков социальной реабилитации с последующим их закреплением в рамках нормативных документов. Это обеспечит ресоциализацию лиц, употребляющих наркотические вещества, а следовательно, обеспечит снижение фактов рецидива в указанной группе субъектов.
Список литературы
1. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации: федер. закон от 07.12.2011 г. № 420-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2011. № 50, ст. 7362.
2. Альтернативные наказания для наркоманов в странах ЕС. URL: http://www.narkoti-ki.ru/jcomments_3188.html (дата обращения: 20.08.2017).
3. Баранов В.М. Очерки техники правотворчества. Избранные труды. М., 2017.
4. Епихин А.Ю. Основания и порядок применения нового вида отсрочки уголовного наказания больным наркоманией осужденным // Наркоконтроль. 2012. № 2. С. 11-12.
5. Международная статистическая классификация болезней и проблем, связанных со здоровьем. Десятый пересмотр (МКБ-10). Т. 1. Ч. 1 / ВОЗ. Женева, 1995.
6. Тучков А.Ю. К вопросу об объекте и предмете состава преступления, ответственность за которое предусмотрена ст. 228.1 УК РФ // Вестник Московского университета МВД РФ. 2014. № 7. С. 166-171.
7. Федоров А.В. Тенденции развития российской антинаркотической политики на современном этапе // Наркоконтроль. 2011. № 2. С. 5-14.
ФЕДОРОВ Сергей Геннадьевич - ассистент кафедры криминологии и правоохранительных органов. Чебоксарский кооперативный институт (филиал) Российского университета кооперации. Россия. Чебоксары. E-mail: [email protected].
FEDOROV, Sergey Gennadyevich - Assistant of the Department of Criminology and Law Enforcement Agencies. Cheboksary Cooperative Institute (branch) of the Russian University of Cooperation. Russia. Cheboksary. E-mail: [email protected].
УДК 343.13
К ВОПРОСУ О НЕРАВЕНСТВЕ ПРАВ СТОРОН В ХОДЕ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО СЛЕДСТВИЯ
Д.К. Хохлов
На примере уголовного дела одного из муниципальных районов Нижегородской области анализируются полномочия следователя по вынесению такого процессуального решения, как постановление об исправлении ошибок и внесении уточнений, а также рассматриваются нарушения права защитника на обжалование постановления следователя в судебном порядке.
Ключевые слова: постановление об исправлении ошибок и внесении уточнений; справедливое судебное разбирательство; состязательность на предварительном расследовании; ходатайство защитника; доказательства; равенство возможностей защиты и обвинения.
D.K. Khokhlov. THE UNLIMITED POSSIBILITIES OF THE PRELIMINARY INVESTIGATION BODIES
The article considers the powers of the investigator to make such procedural decisions as the decision to fix errors and making corrections, as well as violations of the right of the defender to appeal the decision of the investigator in court-for example the criminal case of one of municipal districts of the Nizhny Novgorod region.
Keywords: decision on the correction of errors and making corrections; a fair trial; the adversarial preliminary investigation; the petition of the defender; evidence; equality of opportunity and security charges.
Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации [2] (далее - УПК РФ) предусмотрены полномочия следователя, которые указаны в ст. 38 УПК РФ. Любопытными, по мнению автора, являются права, предусмотренные п. 3, 6 ч. 2 ст. 38 УПК РФ, согласно которым следователь, осуществляющий предварительное следствие по уголовному делу, может самостоятельно направлять ход расследования, принимать решение о производстве следственных и иных процессуальных действий, за исключением случаев, когда требуется получение судебного решения или согласия руководителя следственного органа, а также осуществлять иные полномочия, предусмотренные УПК РФ.
Автор полагает, что право, предусмотренное ст. 38 УПК РФ, принимать решение о производстве иных процессуальных действий, осуществлять иные полномочия, предусмотренные УПК РФ, позволяют следователю злоупотреблять данной нормой права.
Как указано в п. 32 ст. 5 УПК РФ процессуальное действие - следственное, судебное или иное действие, предусмотренное уголовно-процессуальным законом. То есть процессуальные действия следователя именуются следственными действиями, которые в свою очередь можно разделить:
- на любые действия, проведенные следователем, дознавателем, прокурором в ходе расследования уголовного дела (составление плана расследования, направление запросов и т.д.);
- действия, производство которых регламентировано уголовно-процессуальным законодательством с обязательным составлением протокола (выемка, допрос, задержание, наложение ареста на имущество (арест имущества), обыск, опознание, освидетельствование, осмотр, очная ставка, следственный эксперимент, экспертиза);
- вынесение постановлений о производстве действий, не требующих составления протокола о производстве следственных действий (о принятии дела к производству, о направлении дела по подследственности и т.д.).
Любое решение следователя предусматривает вынесение постановления, которое должно быть, в соответствии с ч. 4 ст. 7 УПК РФ, законным, обоснованным и мотивированным.
Таким образом, постановления следователя
могут быть как предусмотренными нормами УПК РФ, так и не предусмотренными данным законом. Причем список последних может быть ограничен только лишь творчеством органов предварительного расследования.
Однако, как показывает практика, такое творчество зачастую идет вразрез с законом и ущемляет права участников процесса. Так, например, в ходе ознакомления с материалами уголовного дела на предварительном следствии в Богородском МСО СУ СК РФ по Нижегородской области защитником - адвокатом Х.Д.К. были выявлены уголовно-процессуальные нарушения следующего характера: уголовное дело № 48727 возбуждено следователем Б.А.С. 30.07.2015 г. и принято к производству [5].
30.07.2015 г. руководитель Богородского МСО СУ СК РФ по Нижегородской области выносит постановление о производстве следствия следственной группой, в котором руководителем следственной группой назначает следователя Б.А.С., и в состав также включает несколько следователей. Однако руководитель следственной группой - следователь Б.А.С. -в соответствии со ст. 163 УПК РФ принимает уголовное дело к своему производству только 30.08.2015 г. В период с 31.07.2015 г. по 29.08.2015 г. следователем Б.А.С. проведен ряд следственных действий, а именно: вынесены постановления о назначении различных экспертиз, допрошены участники по делу. По мнению защитника, следователь Б.А.С. не имел права проводить следственные действия в период с 31.07.2015 г. по 29.08.2015 г., поскольку не принял уголовное дело к своему производству, как того требует ч. 3 ст. 163 УПК РФ.
В связи с указанными нарушениями процессуального характера, допущенными руководителем следственной группой - следователем Б.А.С., защитником Х.Д.К. после ознакомления с делом было заявлено ходатайство о признании доказательств, полученных в период с 31.07.2015 г. по 29.08.2015 г., недопустимыми. В своих доводах защитник ссылался на положение ч. 3 ст. 7 УПК РФ, которое указывает на то, что нарушение норм УПК РФ судом, прокурором, следователем, органом дознания или дознавателем в ходе уголовного судопроизводства влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств, а
также на ст. 75 УПК РФ, где прямо говорится, что доказательства, полученные с нарушением требований настоящего кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ.
Однако в ходатайстве защитника Х.Д.К. о признании доказательств, полученных с нарушением требований УПК РФ, недопустимыми было отказано. По результатам рассмотренного ходатайства следователем вынесено постановление под названием «Постановление об исправлении ошибок и внесении уточнений». Это, надо признать, весьма нетривиальное решение, позволяющее судить о господствующем положении следователя в процессе досудебного производства и зависимости от него адвоката-защитника.
В мотивировочной части указанного постановления следователь Б.А.С. указал, что по результатам проведенной проверки (исходящей корреспонденции) объективно установлено, что датирование следователем Б.А.С. постановления о принятии уголовного дела к производству 30.08.2015 г. является технической ошибкой и неточностью и во избежание спорных ситуаций подлежит исправлению. В своем решении следователь руководствовался ст. 38 УПК РФ и только. В данном случае он самолично установил и определил, что указанные обстоятельства не являются нарушением норм УПК РФ, а являются технической ошибкой.
Более того, надо отметить и то, что указанное постановление следователем Б.А.С. было вынесено после уведомления сторон об окончании предварительного следствия. Поскольку в ст. 215 УПК РФ указано, что признав, что все следственные действия по уголовному делу произведены, а собранные доказательства достаточны для составления обвинительного заключения, следователь уведомляет об этом обвиняемого и разъясняет ему предусмотренное ст. 217 УПК РФ, а в свою очередь ст. 217 УПК РФ регламентирует вынесение постановлений, связанных только с разрешением ходатайств сторон, заявленных при ознакомлении с делом, то, соответственно, вынесение процессуального решения в виде постановления об исправлении ошибок и внесении уточнений является следственным действием. Таким образом, следователю необходимо было возобновить предварительное следствие и только после этого выносить постановление об исправлении ошибок и внесении уточнений.
Кроме этого, следователь в постановлениях об отказе в удовлетворении ходатайства защитника и об исправлении ошибок указал, что данные постановления могут быть обжалованы в районный суд. Однако реальной возможности для этого не предоставил, поскольку на следующий день после вынесения вышеуказанных постановлений направил уголовное дело районному прокурору, не уведомив об этом защитника и не вручив ему копии постановлений.
В результате этого защитник Х.Д.К. был ознакомлен с постановлениями об отказе в удовлетворении ходатайства защитника и об исправлении ошибок только после поступления уголовного дела в суд.
В соответствии со ст. 46 Конституции РФ [1] каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Согласно ч. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Это предполагает предоставление участвующим в судебном разбирательстве сторонам обвинения и защиты равных процессуальных возможностей по отстаиванию своих прав и законных интересов, включая возможность заявления ходатайств, обжалования действий и решений суда, осуществляющего производство по делу.
В соответствии со ст. 16, 19 УПК РФ подозреваемому и обвиняемому обеспечивается право на защиту, которое они могут осуществлять лично либо с помощью защитника и(или) законного представителя. Суд, прокурор, следователь и дознаватель разъясняют подозреваемому и обвиняемому их права и обеспечивают им возможность защищаться всеми не запрещенными УПК РФ способами и средствами. Действия (бездействие) и решения суда, прокурора, руководителя следственного органа, следователя, органа дознания и дознавателя могут быть обжалованы в порядке, установленном УПК РФ.
Таким образом, защитник не мог обжаловать вышеуказанные постановления в порядке ст. 125 УПК РФ. Тем самым органы предварительного следствия не обеспечили возможность стороне защиты воспользоваться своим правом на обжалование и нарушили положение ст. 46 Конституции РФ, ст. 16, 19, 123 УПК РФ.
В заключение можно сделать несколько выводов:
1. Права, предусмотренные в п. 3, 6 ч. 2 ст. 38 УПК РФ дают практически неограниченные полномочия следствию по вынесению процессуальных решений различного характера. В связи с этим со стороны руководителей
следственных органов, прокуратуры должен быть жесткий контроль за вынесением постановлений, нарушающих права сторон.
В приведенном выше примере, по мнению автора, указанные нарушения нельзя отнести к техническим ошибкам. Они должны оцениваться как нарушения уголовно-процессуального закона, совершаемые должностными лицами, которые в силу своих служебных обязанностей должны знать и соблюдать закон.
Выявление, признание и устранение так называемых технических ошибок есть задача тех должностных лиц, кто их допустил, под контролем надзирающих субъектов, чье предназначение - проводить ревизию материалов уголовного дела, обвинительного заключения, обвинительного акта с точки зрения норм уголовного и уголовно-процессуального закона.
Законодателю следовало бы в УПК РФ предусмотреть порядок исправления описок в ходе досудебного производства, наделив соответствующие субъекты полномочиями по вынесению постановлений об исправлении технических ошибок. Такого рода законодательный проект содержится в «Доктриналь-ной модели уголовно-процессуального доказательственного права РФ», где дается определение «технической ошибки» как любого рода ошибки при изготовлении документа, которая была допущена лицом, участвующим в уголовном производстве, по неосторожности, а не для порождения правовых последствий, искажающая подлинный смысл этого документа и мешающая производству по делу. Такая ошибка может быть исправлена с ведома сторон органом, ведущим уголовное дело, тем способом, который наиболее уместен для данной ситуации и который не вызывает сомнений в намерениях и характере действий по исправлению ошибки [4].
2. Право у сторон на обжалования постановлений следователя в порядке гл. 16 УПК РФ не просто должно быть предусмотрено законом, а должно быть реально им обеспечено. Автор считает, что для этого необходимо законодателю предусмотреть порядок получения сторонами копий процессуальных решений органов предварительного следствия: лично под расписку, почтой с прикреплением к делу уведомления о получении и т.п. Сейчас же эта позиция должным образом не урегулирована. Органы предварительного расследования ограничиваются лишь вложением в дело уведомления с исходящим номером корреспонденции, которая в действительности не направляется.
Кроме того, в уголовно-процессуальный закон должна быть внесена норма, запрещающая органам досудебного судопроизводства направлять уголовное дело прокурору для утверждения, а прокурору - утверждать обвинительное заключение, если имеется информация, что кто-либо из сторон обжалует действие (бездействие) должностных лиц органов предварительного расследования в рамках данного уголовного дела в порядке ст. 124,125 УПК РФ. Запрет должен действовать до вынесения соответствующего решения по жалобе и вступления этого решения в законную силу.
Однако наряду с указанными изменениями законодателю необходимо включить нормы, которые не позволяли бы сторонам злоупотреблять этим правом и затягивать сроки расследования уголовного дела.
И, наконец, нельзя не согласиться с мнением о том, что тип уголовного процесса, в котором полновластным хозяином досудебного производства, проводимого в форме предварительного следствия, является следователь, никогда не будет справедливым. Уголовно-процессуальная система, в которой основания для актов применения уголовно-процессуального, уголовного закона формируются следственной властью, неизбежно порождает обвинительный уклон судебного процесса и карательный характер уголовной политики [3].
Список литературы
1. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. (в ред. от 21.07.2014 г. № 11-ФКЗ). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
2. Уголовно-процессуальный кодекс РФ: фе-дер. закон от 18.12.2001 г. № 174-ФЗ (в ред. от 29.12.2015 г. № 409-ФЗ). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
3. Александров А.С. Институт следственной власти в России: краткая история возникновения, развития и дегенерации // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2016. № 2 (34). С. 405-411.
4. Доктринальная модель уголовно-процессуального доказательственного права РФ и комментарии к ней / А.С. Александров [и др.]. М.: Юрлитинформ, 2015.
5. Постановление следователя Богородского межрайонного следственного отдела следственного управления следственного комитета РФ по Нижегородской области от 16 ноября 2015 г. по уголовному делу № 1-5/2017 // Архив Богородского городского суда Нижегородской области.
140
вестник Российского университета кооперации. 2017. № 3(29)
ХОХЛОВ Дмитрий Константинович - аспирант. Нижегородская правовая академия. Россия. Нижний Новгород. E-mail: [email protected].
KHOKHLOV, Dmitry Konstantinovich - Graduate Student. Nizhny Novgorod law Academy. Russia. Nizhny Novgorod. E-mail: [email protected].
УДК 340.5
РАЗВИТИЕ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ПРАВА НА ОБРАЗОВАНИЕ В ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
О.Л. Шабалина, Н.И. Петренко
Рассматриваются общие положения и отдельные аспекты правового регулирования реализации права на образование в законодательстве Российской Федерации. Исходя из природы права на образование, исследованы такие критерии его реализации, как язык обучения, общедоступность различных уровней образования, финансовое обеспечение негосударственных образовательных учреждений. Проведен диахронный анализ отечественного законодательства.
Ключевые слова: право на образование; образовательное право; реализация права на образование; законодательство Российской Федерации.
O.L. Shabalina, N.I. Petrenko. DEVELOPMENT OF LEGAL REGULATION OF THE RIGHT TO EDUCATION IN RUSSIAN LEGISLATIVE
The article discusses legal foundations and legal regulation's aspects in realization of the right to education in Russian legislative. Based on their nature, language of learning, accessibility of different education's levels, financial provision of non-state educational facility as the criteria of realization of the right to education were explore. Diachronic analysis of national legislation was conducted.
Keywords: the right to education; the education law; the realization of the right to education; legislation of the Russian Federation.
В силу своей конституционной природы право на образование нуждается в четком закреплении всех его аспектов в конкретизирующих Конституцию актах. Можно сказать, что в Российской Федерации право на образование не образует отдельную отрасль права ввиду своей некодифицированности, однако задача конкретизации конституционных положений возложена на отдельный федеральный законодательный акт, посвященный сфере образовательных правоотношений. Таким актом выступает Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации» от 29.12.2012 г. № 273-ФЗ, пришедший на смену Закону Российской Федерации «Об образовании» от 10.07.1992 г. № 3266-1. Представляется значимым провести анализ норм старого и нового законов на предмет закрепления положений о праве на образование.
Закон 1992 г. в качестве субъектов-носителей права на образование рассматривал граждан Российской Федерации. Однако Федеральный закон 2012 г. говорит о праве каждого человека. Такой подход представляется более
конституционным («Каждый имеет право на образование» - ч. 1 ст. 43 Конституции Российской Федерации), и в то же время более рациональным, так как получение образования, как реализация соответствующего права, может наступать до приобретения гражданства. Например, иностранные граждане, лица без гражданства не лишены права получать образование в Российской Федерации в соответствии со специальным правовым регулированием.
Реализация права на образование должна осуществляться вне зависимости от таких обстоятельств, как пол, возраст, состояние здоровья и даже наличие судимости, а также иных не имеющих прямого отношения к деловым и учебным качествам обучающегося обстоятельств. Закон 1992 г. содержал правило, запрещавшее вводить ограничения прав граждан на профессиональное образование по таким признакам иначе как через федеральный закон (абз. 2 ч. 1 ст. 5 Закона 3266-1). Новый закон аналогичной нормы не содержит, что делает возможным издание подзаконных актов, ограничивающих в образовательных правах те
