CC BY
16Н. А. КОРНИЕНКО УДК 343.9
ИСТОРИЯ ОРГАНИЗАЦИИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ЭКСПЕРТНОЙ СЛУЖБЫ В РОССИИ И СТАНОВЛЕНИЕ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ КРИМИНАЛИСТИКИ
В 2018 году исполнилось 125 лет со дня начала работы государственной экспертной службы в России и 105 лет со дня обретения ею статуса многопрофильной. Инициаторами и организаторами ее создания были сотрудники прокуратуры.
Функционирование экспертной службы дало мощный толчок совершенствованию криминалистики. Появилась реальная возможность на основе новых доказательств, полученных в результате проведения экспертизы, обогатить тактические решения следователя, суда, прокурора — государственного обвинителя, в частности касающиеся выдвижения общих и частных версий происшедшего, уголовного преследования и планирования его процесса, использования ранее отсутствующих фактов в следственных действиях.
Деятельность экспертных учреждений связана с именем Е. Ф. Буриik koi o. Кандидатура этого самородка, талантливого человека, экспериментатора, предложившего новый метод исследования документов с целью обнаружения в них подделок, была выбрана членами надзорного органа.
Начало деятельности экспертных учреждений было положено в 1889 году, после разового использования сведущим лицом специальных познаний и навыков для установления факта подделки в документе. Прокурор Санкт-Петербургского окружного суда А. М. Кузминский, ранее работавший следователем в Туле, обратился за помощью в Императорское русское техническое общество (ИРТО) к руководству его пятого отдела — Русского фотографического общества (РФО), которое рекомендовало Е. Ф. Буринского.
Е. Ф. Буринский был известен как квалифицированный специалист-фотограф, владевший цинкографической мастерской, изготавливавшей клише для полиграфических целей, для чего широко использовались фототехнические средства и методы. Кандидатура Е. Ф. Буринского отвечала
требованиям ст. 326 Устава уголовного судопроизводства (УУС), так как «продолжительными занятиями по какой-либо службе или части приобрел особую опытность».
В сентябре 1889 года в здании суда Е. Ф. Буринский успешно выполнил экспертизу, а через несколько недель — вторую. Факты, установленные исследованиями, буквально ошеломили юридическую общественность, а в прессе появилось несколько восторженных статей и заметок по данной теме.
На личные средства и при материальной помощи Совета присяжных поверенных при Санкт-Петербургской судебной палате Е. Ф. Буринский оборудовал первую в мире специализированную судебно-фотографическую лабораторию, где ему помогал брат его супруги — В. К. Анфи-лов, сотрудничество с которым продолжалось до 1896 года. Экспертизы проводились по уголовным и гражданским делам, в основном для судов Санкт-Петербурга. С помощью исследовательской фотографии и разработанного Е. Ф. Буринским цветоделительного метода в лаборатории осуществлялись технико-криминалистическая экспертиза документов, а также почер-коведческие исследования. Лаборатория функционировала с 1 сентября 1889 года по сентябрь 1892 года.
Использование специальных познаний и навыков в то время производилось «случайными экспертами, не имеющими в большинстве случаев ни необходимой теоретической подготовки, ни надлежащего практического опыта, ввиду чего экспертиза их представляется нередко весьма шаткою, а иногда и ошибочною»1.
Профессиональная экспертная деятельность Е. Ф. Буринского в качестве судебно-
1 Кабинеты научно-судебной экспертизы в городах Москве, Киеве и Одессе по закону от
4 июля 1913 года / сост. И. А. Громов. СПб., 1913. С. 11.
го эксперта, а он выполнил около двух тысяч экспертиз, участие в уголовных и гражданских процессах, полемические статьи в юридической периодике, выступления на заседаниях Русского фотографического общества, работа в комиссии по разработке требований к экспертному учреждению — все это позволило Е. Ф. Буринско-му сформулировать основные положения криминалистической экспертизы, положения, касающиеся устройства учреждений, где они проводились, правового статуса и профессиональных качеств судебного эксперта.
Он утверждал, что экспертное учреждение должно руководствоваться специальными правилами (инструкцией). От сведущего лица требуется «знание судебных требований (иными словами, закона) и навык (опыт) общения с судебно-фотогра-фическими задачами»1. Результаты экспертизы позволяют «направить следователя в его розысках». Сведущее лицо должно тщательно готовиться к процессу, «предусмотреть все могущие возникнуть на суде вопросы и предугадать возможные возражения сторон, чтобы не быть застигнутым врасплох»2.
Аргументируя актуальные в то время научные основы судебного почерковедения, Е. Ф. Буринский констатировал: «Выражаясь языком математики, почерк есть сложная функция многих переменных, между которыми первое место занимают анатомические и физиологические особенности пишущего»3. Занимавшемуся исследованием документов эксперту необходимо знание всех ухищрений подделывателей и квалифицированное владение имеющимися в его распоряжении техническими средствами. «Кроме фотографии во всем ее объеме, такой эксперт должен изучать графическое искусство, фотомеханические процессы, бумажное производство, применение и использование чернил, химию и проч., потому что всеми этими знаниями ему приходится пользоваться и ис-
1 Буринский Е. В. Судебная экспертиза документов, производство ее и пользование ею. СПб., 1903. С. 57.
2 Там же. С. 57.
3 Там же. С. 56.
кать помощи то в одном из них, то в другом»4.
Идеи Е. Ф. Буринского послужили началом для научной и практической деятельности по разработке теоретических основ судебной экспертизы, деятельности экспертных учреждений России.
Фотографические методы исследования были усовершенствованы заведующим фотомеханическими мастерскими «Экспедиции заготовления государственных бумаг»
A. А. Поповицким, называвшим себя учеником Е. Ф. Буринского, членом Русского фотографического общества, одним из организаторов в 1918 году в Петрограде Высшего института фотографии и фототехники (ныне Санкт-Петербургский институт кино и телевидения). Данными вогтросами занимались и руководитель Киевского кабинета научно-судебной экспертизы С. М. Потапов, его подчиненный эксперт
B. И. Фаворский и ряд других криминалистов. Профессиональный опыт работы следователя, эксперта, а затем и руководителя экспертного учреждения позволили
C. М. Потапову создать основы теории иденгификагщи. Е. Ф. Буринский первым использовал фотографический метод усиления контраста, в частности для восстановления текстов XIV века, выполненных на коже. Это достижение было отмечено высшей наградой Академии наук — золотой медалью им. М. В. Ломоносова.
О целесообразности оперировать в естественных науках методами, разработанными нашим соотечественником, писал доктор медицины П. Н. Прохоров, автор «Биологических основ медицины» (СПб., 1898). Деятельность Е. Ф. Буринского была известна и во Франции, это отмечали А. Бертильон в 1897 году, Лакассань в 1900 году5.
Естественно, что наличие одной экспертной лаборатории, в которой работал только специалист с помощником, не могло обеспечить потребность правоохранительных органов всего государства. Отсутствие финансовой поддержки со стороны
4 Там же. С. 56.
5 Терзиев Н. В., Эйсман А. А. Введение в криминалистическое исследование документов. М., 1949. Ч. 1. С. 47.
правительства и общественных организаций делало невозможным дальнейшее функционирование экспертного учреждения, размещенного в неприспособленном помещении (в коридоре здания Санкт-Петербургского окружного суда).
В сложившихся обстоятельствах создание государственной экспертной службы явилось бы единственным решением, позволяющим чинам правоохранительных органов пользоваться помощью сведущих лиц. Прокурор Санкт-Петербургской судебной палаты А. М. Кузминский на личном опыте убедился в возможностях су-дебно-исследовательской фотографии и деятельности Е. Ф. Буринского в этой области. В марте 1892 года он обратился к председателю Императорского русского технического общества М. Н. Герсеванову, чтобы высказать свои соображения по данному вопросу. Выполняя просьбу судебного ведомства, в Императорском русском техническом обществе избрали комиссию, в которую вошли специалисты в области юриспруденции, физики, химики, теоретической фотографии и судебной фотографии (Е. Ф. Буринский).
Комиссия пришла к выводу о целесообразности организации государственной лаборатории. Е. Ф. Буринскому было предложено работать в новом учреждении, но он отказался, так как считал невозможным находиться в подчинении прокурора, ибо подобное приводило к утрате независимости эксперта.
В 1892 году 9 октября Уложение судебных установлений было дополнено статьями 429.1—429.4, констатирующими создание при прокуроре Санкт-Петербургской судебной палаты лаборатории для производства судебно-фотографического исследования по уголовным и гражданским делам. Ее штат состоял из одного заведующего — присяжного фотографа. Чиновник публично принимал должностную присягу и приносил клятву «честно и добросовестно исполнять все обязанности принимаемой должности и все относящиеся до сих обязанностей законы и правила, распоряжения и поручения, не превышать предоставленной власти и не причинять с умыслом никому ущерба или убытков, а
напротив, вверенные мне интересы ограждать как свои собственные»1.
Н. А. Малевинский, имевший высшее образование, химик по специальности, «сведущий фотограф», успешно провел в суде несколько экспертиз и по рекомендации главы Министерства юстиции И. Г. Щегловитова был назначен руководителем лаборатории. Предварительно он стажировался во Франции у «фотографа-эксперта» Гобера.
Лаборатория начала работу 1 января 1897 года, на ее организацию было затрачено три тысячи рублей, при ежегодном финансировании в две тысячи рублей. За все время деятельности лаборатории Н. А. Малевинский трудился один. Он подчинялся заместителю прокурора Санкт-Петербургского окружного суда Ф. И. Гредингеру и всю официальную переписку вел по согласованию с ним.
За несколько дней до начала работы лаборатории Министерством юстиции был разослан циркуляр, в котором сообщалось, что лаборатория обслуживает производство по уголовным и гражданским делам на территории государства. Исследованию подлежат подлинные или подложные документы, в том числе и бумажные денежные знаки. Однако ввиду ограниченности должностного персонала лаборатории обращаться для производства исследований надлежит «лишь в наиболее выдающихся случаях, то есть когда обнаружение истины по делу иными способами исследования оказывается затруднительным»2.
С первых месяцев работы лаборатории Е. Ф. Буринский публикует ряд статей о существенных недостатках в ее организации и деятельности. Его практические замечания на протяжении нескольких лет появляются в юридической периодике и обсуждаются на заседаниях Русского фотографического общества. В частности, отмечается, что поскольку деятельность лаборатории не определена никакими норма-
1 Кабинеты научно-судебной экспертизы ... С. 26.
2 Там же. С. 32 — 33. В зону Санкт-Петербургской судебной палаты входили окружные суды Санкт-Петербургские, Казанские, Вильно (Вильнюсские), Омские и Иркутские.
тивными актами, то существует риск «невольных ошибок». В заключениях эксперта отсутствует описание процесса исследования, а это лишает возможности определить точность полученных результатов. Информация об особо ответственных, сложных экспертизах, оригинальных методиках, операциях не доводится до юридической общественности, не становится известной сотрудникам правоохранительных органов. В печати не появилось ни одного сообщения об усовершенствованиях су-дебно-фотографических приемов. Н. А. Ма-левинский, не прошедший специальной подготовки, выполнял в основном почер-коведческие экспертизы, которые он именовал «фотографологическими».
Дальнейшее развитие института судебной экспертизы и становление криминалистики связано с необходимостью использования дактилоскопии в качестве средства регистрации преступников и экспертного исследования. О ее возможностях в русской периодике писали еще в 90-х годах XIX века. К этому времени европейская практика свидетельствовала об абсолютной точности идентификации человека по папиллярным линиям на пальцах рук.
В 1906 году 16 декабря глава Министерства юстиции И. Г. Щегловитов утвердил Правила о производстве и регистрации дактилоскопических снимков. Для этой цели при Главном тюремном управлении создается Центральное дактилоскопическое бюро. После утверждения штата сотрудников Бюро (оно состояло из пяти человек, включая управляющего, причем трое являлись техническими помощниками) 1 января 1907 года приступило к работе.
Правила предусматривали дактилоскопирование только лиц, содержащихся под стражей. В их число входили: обвиняемые в преступлениях, влекущих за собой наказания, связанные с лишением всех прав состояния; принуждаемые к ссылке в каторжные работы или на поселение; обвиняемые в бродяжничестве.
В Центральном дактилоскопическом бюро дактилоскопический массив аккумулировал карты, поступающие от начальников мест заключения. В течение 1907 года на учет было поставлено 11 834 дакто-карты.
В Министерстве внутренних дел дактилоскопирование осуществлялось по инициативе отдельных руководителей местной полиции и носило вспомогательный характер. Например, начальник Московского сыскного отделения1 В. И. Лебедев обязал сотрудников антропометрического бюро в учетных картах дополнительно помещать отпечатки четырех пальцев правой руки: большого, указательного, среднего и безымянного.
Департамент полиции 29 декабря 1906 года рассылает циркуляр, посвященный регистрации преступников. Прилагаемая к нему инструкция рекомендовала использовать дактилоскопирование и как самостоятельное средство регистрации, и как дополнительное, позволяющее установить личность. Требовалось получить отпечатки большого, указательного, среднего и безымянного пальцев правой руки, левая рука должна быть представлена отпечатками большого и указательного пальцев.
В 1907 году 26 сентября последовал еще один циркуляр по данному вопросу с прилагаемыми к нему Правилами для обнаружения, сохранения и фотографирования следов оттисков кожных линий пальцев рук, обнаруженных при осмотре мест преступлений. Содержание указанных Правил надлежало сообщить чиновникам, в служебные обязанности которых входило «производство дознаний и следствий».
После организации сыскных отделений, в которых начали действовать регистрационные бюро, создалась реальная возможность использования учетов. В Департаменте полиции Министерства внутренних дел несколько раз происходила реорганизация системы криминалистических учетов. В окончательном варианте они концентрируются в 9-м делопроизводстве Департамента полиции, и служба регистрации получила именование «Центральный
1 Первые сыскные отделения, современный уголовный розыск, были организованы в 1866 году в Санкт-Петербурге и насчитывали 26 штатных сотрудников на 517 тыс. жителей столицы. В 1881 году они создаются в Москве, позднее — в Варшаве, Риге, Финляндии. В 1908 году по инициативе П. А. Столыпина принят закон о новых 89 сыскных отделениях в губернских и других крупных городах.
справочный алфавит» (ЦСА), в котором разработали новый образец регистрационной карты, позволяющий отыскать сведения о проверяемом лице за три-четыре минуты.
В 1909 году на международной фотографической выставке в Дрездене образец данной карты был представлен наряду с другими экспонатами, относящимися к судебной фотографии. На выставке демонстрировались работы полиции Берлина, Вены, Вашингтона, Гамбурга, Дрездена, Москвы, Парижа, Санкт-Петербурга, других городов. Российская карта была признана «наиболее современной и могущей служить образцом для международной карточки», ей был присужден Сгапс1Рпх'.
Локальные перемены и успехи не могли устранить несовместимость учетов Министерства юстиции и Министерства внутренних дел, из-за своеобразной конкуренции в государстве отсутствовала единая система регистрации. Возможности дактилоскопии использовались не в полном объеме, так как к тому времени в России не проводились дактилоскопические экспертизы.
С начала 1909 года в Центральное дактилоскопическое бюро Министерства юстиции стали поступать запросы о проведении дактилоскопической экспертизы с целью установления принадлежности следов пальцев рук конкретному лицу или лицам. В одном из первых запросов, присланном из Ташкента, требовалось разрешить вопрос об исследовании оставленных подозреваемыми следов пальцев рук (рассматривалось дело о хищении 350 тыс. рублей), в другом — установить принадлежность следов пальцев рук обвиняемому в убийстве. Поскольку в служебные обязанности сотрудников Бюро не входило производство дактилоскопических экспертиз, управляющий рекомендовал сотрудникам полиции и следователям Министерства юстиции оригинальный выход из сложившейся ситуации Должностное лицо, кото-
рое ходатайствовало о проведении экспертизы, должно допросить служащего Центрального дактилоскопического бюро, производящего дактилоскопическое исследование в качестве сведущего лица, предложить ему во время допроса изложить процесс исследования папиллярных узоров, отметив при этом одноименнъгми цифрами совпадающие признаки, обосновав тем самым вывод.
С начала 1909 года сотрудники Бюро неоднократно производили в камерах судебных следователей Петрограда, по их приглашению, дактилоскопические экспертизы по разного рода уголовным делам.
Во многих случаях сравнительные исследования следов пальцев рук, изъятых при осмотре мест преступлений, заключающиеся в сопоставлении с дактокартами подозреваемых либо со следами, уже находившимися в регистрационных бюро, носили оператавно-тактический характер. Задержанному лицу предъявлялось заключение эксперта либо сообщалось о результатах дактилоскопического исследования. О положительных итогах указанных мероприятий неоднократно сообщалось в юридической периодике2.
В России, как и в других государствах, введение дактилоскопии в уголовный процесс проходило с большими сомнениями в достоверности результатов исследований. Со временем математическое обоснование, наглядность предложенного Ф. Гальтоном сравнения общих и частных признаков папиллярных линий на фотоснимках следов с места происшествия и на дактокартах определили положительное решение вопроса. Подтверждалась обоснованность дактилоскопических экспертиз и судебной практикой в ряде европейских государств. Летом 1909 года уггравляюгций Центрального дактилоскопического бюро Н. Ф. Лу-чинский командируется в Австро-Венгрию для ознакомления с организацией проведения дактилоскоггических экспертиз, с использованием их результатов в уголовном процессе. В мае 1910 года Особое сове-
1 Лебедев В. И. Искусство раскрытия пре- 2 Журнал «Вестник полиции» информиро-
ступлений : Дактилоскопия. (Пальцепечата- вал читателей об экспертных раскрытиях прение). СПб., 1912. С. 136. ступлений.
щание1 под председательством заместителя министра юстиции А. Н. Веревкина обосновало необходимость проведения дактилоскопических экспертиз. Было рекомендовано сосредоточить работу в кабинетах судебной экспертизы, подобных лаборатории при прокуроре Санкт-Петербургской судебной палаты. На этом же совещании руководитель 8-го делопроизводства Департамента полиции В. И. Лебедев предложил преподавать криминалистику в качестве учебной дисциплины на юридических факультетах. Свое мнение он обосновал не только практической необходимостью, но и ее наличием в учебном процессе в университете Граца (Австро-Венгрия), преподавание которой было организовано впервые в мире в 1905 году профессором Г. Гроссом. Профессор уголовного права А. Д. Киселев в Харькове также знакомил студентов с основами криминалистики2.
Библиографический список
1. Буринский Е. В. Судебная экспертиза документов, производство ее и пользование ею / Е. В. Буринский. — Санкт-Петербург : Тип. Спб. т-ва печ. и изд. дела «Труд», 1903. — 386 с.
2. Кабинеты научно-судебной экспертизы в городах Москве, Киеве и Одессе по закону 4 июля 1913 года : (Собр. узак. 1913 г., № 158, ст. 1441) : Текст закона с законодат. мотивами и с текстом закона 28 июня 1912 г. : (Собр. узак. 1912 г., № 142, ст. 1237) об учреяддении Кабинета науч.-судеб, экспертизы в С.-Петербурге / сост. И. А. Громов, тов. прокурора Витеб. окр. суда. — Санкт-Петербург : Типо-лит. И. Г. Брауде, 1913. - 64 с.
3. Лебедев В. И. Искусство раскрытия преступлений : Дактилоскопия. (Пальцепечата-ние). — 2-е изд., испр. и доп. — Санкт-Петербург : Тип. Штаба отдельного корпуса жандармов, 1912. - 162 с.
4. Терзиев Н. В. Введение в криминалистическое исследование документов. Ч. 1 / Н. В. Терзиев, А. А. Эйсман ; под ред. Л. П. Рас-сказова. — Москва : Тип. изд-ва Акад. архитектуры, 1949. - 124 с.
1 Особые совещания, коллегии, практиковались во всех министерствах и ведомствах Российской империи, они проводились для решения принципиальных вопросов.
2 А. Д. Киселев знакомился с деятельностью службы А. Бертильона и даже был запечатлен на опознавательном фотоснимке.
Е. Б. СЕРОВА УДК 343.1
К ВОПРОСУ ОБ УЧАСТИИ ГОСУДАРСТВЕННОГО ОБВИНИТЕЛЯ В ФОРМИРОВАНИИ ВОПРОСНОГО ЛИСТА ПО ДЕЛАМ, РАССМАТРИВАЕМЫМ СУДОМ С УЧАСТИЕМ ПРИСЯЖНЫХ ЗАСЕДАТЕЛЕЙ
С 1 июня 2018 года право рассмотрения уголовных дел с участием присяжных заседателей предоставлено районным, гарнизонным военным судам. В настоящее время практика рассмотрения уголовных дел судом присяжных на районном уровне получает все большее распространение. В то же время обращает на себя внимание наличие не только организационных проблем, связанных с деятельностью суда присяжных, но и проблем поддержания государственного обвинения, обусловленных как недостатками уголовно-процессуального законодательства, так и отсутствием у районных прокуроров опыта участия в данной форме судопроизводства.
Наличие названных проблем обусловливает активизацию научных исследований, посвященных различным этапам рассмотрения дела судом с участием присяжных заседателей. Несомненно, важное значение имеют вопросы формирования коллегии присяжных заседателей, судебного следствия, представления доказательств и т. д., которые нашли достаточно обширное освещение в современной научной литературе. По нашему мнению, недопустимо упускать из виду и проблемы постановки вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями. В случае несоответствия вопросов требованиям уголовно-процессуального законодательства со-
