CC BY
494
Вестник Московского университета. Сер. 22. Теория перевода. 2008. № 2
ИСТОРИЯ ПЕРЕВОДА И ПЕРЕВОДЧЕСКИХ УЧЕНИЙ
Э.Н. Мишкуров
ИСТОРИЯ АРАБОЯЗЫЧНОЙ ПЕРЕВОДЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ: НАЧАЛО ПУТИ (VIII—XIII вв.)
В статье изучаются историко-онтологические предпосылки и условия становления и развития арабоязычной переводческой традиции в VIII—XIII вв. в Арабском халифате в контексте политико-конфессиональной, социально-культурной и языковой ситуации в регионе Средиземноморского бассейна. Рассмотрены особенности функционирования арабского классического языка в качестве языка перевода и языка оригинала. Установлены особенности переводческой деятельности, субьектами которой нередко выступали ученые-полиглоты, специализировавшиеся в соответствующих областях науки, а также профессиональные переводчики, состоявшие на государственной службе и переводившие на арабский язык литературу с сирийского, среднеперсидского (пехлеви), санскрита и других языков. Освещен период перевода арабоязычной литературы на латинский язык в Испании и других западноевропейских странах. Дается оценка цивилизаторского влияния средневекового арабо-мусульманского научного и культурного наследия на христианский мир.
The paper deals with the study of historical and ontological premise and conditions of coming-to-be and maturity of the Arabic traditional principia of translation in the Arab Caliphate during the 8th-13th centuries. The problem is explored with regard to the political, religious, socio-cultural and language situation in the Mediterranean-area region. The peculiarities of the Standard Arabic functioning as a target language and then as a source language have been under discussion. The fixed features peculiar to the translation boom over there testified that one of them consisted in an active participation of polyglot scientists in different fields of knowledge and state professional translators who had been rendering for lots and lots of years ancient manuscripts from Greek, Syrian, Persian, Sanskrit and other languages into Arabic. The epoch of translation of the Arabic manuscripts into Latin in Spain and other West-European countries has been taken up as well. Of a thorough evaluation is the civilizating influence of the medieval Arab-Moslem scientific and cultural heritage on Christianity.
Ключевые слова/Key words: Арабский халифат и Испания, арабоязычные ученые-переводчики, арабоязычные переводческие школы.
Как гласит предание, в IX в. знаменитому переводчику и ученому "Дома мудрости" — центра учености в Багдаде при дворе его покровителя халифа Аль-Мамуна (годы правления 813—833) Хунейну ибн
Исхаку (ум. в 873 г.) заплатили золотом по физическому весу его переводных и собственных научных работ. Прекрасно владевший греческим, сирийским и арабским языками, сын москательщика из Хиры, врач по профессии, энциклопедически образованный ученый-философ, великолепный стилист, знавший Гомера и цитировавший его в подлиннике, — он перевел на арабский язык свыше 150 сочинений и написал сам порядка 100 научных работ. При следующем халифе его назначили ответственным редактором переводов своих коллег. Вместе с ним трудились его сын и племянник, а также большая группа учеников. Хунейн ибн Исхак перевел Библию, ряд сочинений Платона и комментарии к ним, в том числе "Государство" ("О политике"), "Софист" (с пояснениями Олимпиодора (V в.) — известного комментатора Аристотеля), а совместно с другим выдающимся коллегой Яхьёй ибн Ади он перевел платоновские "Законы". Различные переводы выполнялись и корректировались неоднократно. При работе привлекались как грекоязычные оригиналы, так и их первоначальные переводы на сирийский язык. Нередко одни и те же сочинения переводились разными переводчиками и тем самым создавалась возможность сравнивать переводы по степени их полноты и адекватности оригиналу. В частности, сохранились свидетельства о том, как Хунейн "улучшил перевод" трехтомного сочинения Платона "Тимей", выполненного Ибн Битриком, а возможно, и перевел данное сочинение заново. Понимая, что начинающему читателю трудно будет воспринимать собственно философский текст автора, Хунейн пишет своеобразное методическое пособие "Что нужно читать до сочинений Платона". Критическую функцию выполняли комментарии к трудам греческих мудрецов. В середине 1Х в. он переводит на арабский язык сочинение Александра Афродизийского — известного комментатора Аристотеля "Об интеллекте" (или "Об уме") [Шаймухамбетова, 1979: 30—31, 35, 39, 129—130; Халидов, 1982б: 255—256]. Переводы выполнялись двояко: иногда он переводил греческие сочинения на сирийский язык, а затем с сирийского на арабский, в ряде случаев переводы выполнялись непосредственно с греческого на арабский, а потом на сирийский. Свои труды по медицине и философии он писал и по-арабски, и по-сирийски [Халидов, 1982а: 71; ЛБ-БашаггаЧ..., 1974; Ве^^аББег, 1925].
Переводческая деятельность в Арабском халифате носила официальный характер и щедро финансировалась государством. Известно, что фонды библиотеки "Дома мудрости" содержали порядка 400 тыс. рукописей на арабском, греческом, сирийском, персидском (пехлеви), коптском, санскрите, китайском и многих других языках. Библиотека постоянно пополнялась. Важной ее частью были копии рукописей греко-эллинских ученых по всем отраслям знаний, кото-
рые поступали из Византии, хранящей более 400 тыс. античных свитков в соответствии с договором о мире с византийским императором Михаилом III. В результате мощной переводческой и научной деятельности арабский классический (литературный) язык обогатил свою систему разнообразными функционально-стилистическими и лексико-терминологическими средствами и был в состоянии передавать с высокой степенью адекватности мысли изощренных в логике и диалектике авторов Древней Греции и Византии, Сасанидского Ирана и далекой Индии, догматические споры христиан и манихеев, харранских сабиев и зороастрийцев, стоиков и гностиков, а также "лаконизм Евклидовой геометрии, богатство оттенков философских рассуждений, путаный стиль тайных учений чернокнижников, фактологическую простоту естественно-научных сочинений" [Ха-лидов, 1982а: 71—72]. Известно, что в результате интенсивного сбора языкового материала в полевых условиях, обработки поэтических и прочих языковых памятников, а также путем эмпирических наблюдений над функционированием языка в различных сферах государственной, религиозной, научной и культурной жизни арабские ученые различного этнического происхождения в VIII—Х111 вв. в основном разработали оригинальную лингвистическую теорию арабского классического языка, вошедшую в мировую парадигму науки о языке как "арабская языковедческая традиция", верифицируемая как "законченное учение, вобравшее научные идеи своей эпохи, в формировании которых известную роль играло наследие древнегреческой и древнеиндийской традиций" [Габучан, 1990: 40; Арабские лингвистические...: 479—535; Мишкуров, 2003]. В этой связи напомним, что именно филологи Басры — города, где сложилась одна из важнейших грамматических школ Арабского халифата, сделали, по мнению Х. Гибба, первые переводы на арабский язык. Конкретизируя свой постулат, он пишет: «В числе этих переводов — одна из версий персидских героических сказаний и псевдоисторических преданий, ныне утраченных, за исключением цитат в более поздних сочинениях, и одна из версий знаменитых индийских басен Бидпая под названием "Калила и Димна"... Их переводчик Рузбих, известный под именем Ибн ал-Мукаффа, обращенный в ислам зороастриец, был казнен в 759 г. как приверженец шиитских претендентов на престол. Хотя стиль этого перевода вызвал немалое восхищение, но, насколько можно судить по имеющемуся неудовлетворительному тексту, он нарушает арабскую традицию рыхлостью своей композиции...» [Гибб, 1960: 42].
Настоящим введением в тему нам хотелось бы развеять сомнения относительно качества арабоязычных переводов античных трактатов в целом и работ по древней философии, в частности, навеянные
идейно ангажированными высказываниями некоторых клерикально и шовинистически настроенных западноевропейских ученых в ХШ—Х1У в., которые в дальнейшем стали некритически воспроизводиться в ряде трудов, посвященных средневековому арабо-мусульманскому научно-культурному феномену и его влиянию на Европу на заре ее Ренессанса. Речь в частности идет о периоде массовых переводов древнегреческих и эллинистических трудов на латинский язык с арабского в XII—XIII вв. Академик В.В. Бартольд в этой связи заметил, что "с распространением арабского языка отнюдь не было связано распространение арабского патриотизма; представители отдельных наций и религий ревниво отстаивали культурные заслуги своих соплеменников и единоверцев; на арабском языке писались нападки на арабов, доказывался вред, причиненный культуре арабскими завоевателями; но эта борьба оставалась идейной и не мешала христианину или еврею учиться у мусульман и наоборот. Мусульманскими учеными этой эпохи чужие религии изучались с замечательной полнотой и беспристрастием. Христиане пользовались под властью ислама гораздо большей религиозной свободой, чем под властью византийского императора; преследуемые в Византии еретические иерархи находили убежище в городах халифата" [Бартольд, 1922: 21—22].
В собственно теоретико-переводоведческом и практическом плане отметим, что негативное субъективное отношение ряда западноевропейских ученых к методологии арабоязычных переводов, к сожалению, было некритически перенесено в некоторые отечественные работы по истории перевода. В одном из новейших учебных пособий по истории перевода "с древнейших времен до наших дней" указывается, "что многие переводы выполнялись не с греческого языка, а с сирийского языка, лучше известного на Ближнем Востоке... Таким образом, возникала весьма опасная для адекватного понимания текста ситуация, когда, ссылаясь на Аристотеля, тот или иной западноевропейский схоласт на самом деле имел в виду латинский перевод арабского перевода сирийского перевода греческого оригинала со всеми вытекающими отсюда последствиями". Живописуемая картина в реальной жизни практически никогда не встречалась, так как в отношении философских трудов срабатывал на зрелом этапе арабоязычной переводческой деятельности иной принцип — так называемый "критический перевод", суть которого заключалась в привлечении подлинника, а также всех вариантов имевшихся на то время переводов на сирийском и арабском языках. Окончательный вариант, сделанный опытными переводчиками или отредактированный ими, получал официальное признание заказчика — халифа, сановников, духовных лиц или любителей науки, способных оплатить
дорогостоящую работу переводчика. Нередко переводы выполняли для себя ученые, занимавшиеся той или иной наукой. Как правило, выдающиеся переводчики были видными учеными и превосходными полиглотами. Европейские ученые, познакомившиеся с античным научным наследием в Испании посредством арабоязычных переводов и трудов арабоязычных мусульманских ученых и попытавшиеся перевести их на латинский язык, столкнулись с огромными трудностями, так как последний на данном этапе функционирования не располагал "соответствующей терминологией... вследствие чего, — справедливо отмечают авторы вышецитированного пособия, — возникает необходимость прибегать к малопонятным и неизбежным искаженным заимствованиям" [Нелюбин, 2006: 53—55]. По мере развития собственных философских школ в европейских странах и совершенствования латинского языка как международного научного языка естественным образом возникла потребность ознакомиться с оригинальными древнегреческими трудами и дать их прямой латинизированный перевод. При этом не следует забывать, что Византия стала снабжать арабов древнегреческими рукописями задолго до Крестовых походов, из которых в Европу в качестве трофеев и даров стали поступать первые оригиналы. А усиливавшийся культурный обмен Европы с Константинополем завершил начатую миссию — античное наследие стало интенсивно изучаться по первоисточникам, переводиться на различные европейские языки, подготовив со своей стороны наступление новой великой эры — Возрождения.
Что касается общей направленности переводческой деятельности в Арабском халифате, то она в условиях становления и развития молодой арабо-мусульманской государственности и цивилизации была различной — практической (с точки зрения жизненных потребностей в оптимально адекватных переводах соответствующих трактатов по естественно-научным дисциплинам), фрагментарно-избирательной или наукоемкой, эквивалентно полнокровной и целокупной (с точки зрения выбора способов и приемов перевода) соответственно на этапах освоения основополагающих философских дисциплин и развития собственных научных изысканий. Неоднократно делаются полные повторные или новые переводы уважаемых авторов. Любопытно, что переводы медицинских трактатов и работ по естественнонаучным дисциплинам в меньшей степени подвергались критике. Они считались вполне приемлемыми для собственных исследований в области медицины, астрономии, механики и т.д., так как выполнялись учеными — профессионалами и блестящими полиглотами.
Следует подчеркнуть, что судьбы переводов в реальной жизни во многом зависят от конкретных обстоятельств — экономических, финансовых и технических. Экстраполируя (с известной долей коррек-
ции на специфические условия развития Арабского халифата) высказывание Н.К. Гарбовского о трудностях, с которыми сталкивается переводчик Библии, можно в целом согласиться с его основными тезисами и применительно к трансляции и других по жанру и стилю произведений различных авторов: "Одной из отличительных черт переводческой практики по созданию различных переводных версий Библии является фрагментарность переводов. Причин этому по крайней мере две. Первая причина, функциональная, лежит в русле собственно религиозной практики. Библейские тексты, служащие для литургий и специально отобранные для этой цели, переводились в первую очередь, составляя основное ядро библейских переводов. Эти тексты переводились неоднократно и, как правило, на многие языки мира. Вторая причина — скорее техническая, а отчасти и экономическая. Полный перевод столь объемного литературного произведения требует многолетней работы, выполнить которую не всегда под силу не только одному человеку, но даже и переводческой бригаде. Такое предприятие оказывается и весьма дорогостоящим. Поэтому нередко Библию переводят и издают отдельными частями. Второй важной для теории перевода особенностью переводческой практики в области создания переводных версий Библии является прослеживаемое на протяжении всей истории противоречие между попытками, с одной стороны, как можно более точно расшифровать и передать все смыслы текстов Священного Писания, а с другой — сделать переводной библейский текст максимально понятным даже самому неподготовленному читателю. Поэтому нередко в текст перевода вносились добавления, раскрывающие и разъясняющие значения тех или иных слов, а также устранялись трудные для понимания фрагменты" [Гарбовский, 2004: 39—40]. Архетип подобной переводческой ситуации можно вероятно обнаружить в любых крупных переводческих ареалах (ср., например, средневековые ареалы арабо-язычный, тюркоязычный, латиноязычный, современные глобальные англоязычный и русскоязычный).
Переводческая практика в ее различных проявлениях в арабо-язычном континууме имеет глубокие историко-онтологические корни.
В истории науки о переводе сравнительно слабо освещены в системной взаимосвязи периоды У—ХП вв. и XIII в. н.э., которые по праву могут быть названы "великой эпохой переводов" античного научного наследия соответственно с греческого языка на сирийский, коптский, пехлеви (среднеперсидский) и главным образом на арабский и с арабского на латинский, кастильский диалект испанского языка, древнееврейский и прочие языки Европы и Азии.
Греческий язык был распространен среди сирийцев-христиан в Палестине, Сирии и Верхней Месопотамии, входивших в состав Ви-
зантии и завоеванных арабами в 636—642 гг., а также в Египте, к 646 г. также перешедшему под власть арабов. Сирийцы исповедовали христианство несторианского и монофизитского (с VI в. — яковит-ского) толка. Для сирийских теологов важно было подвести под свою христианско-"еретическую" умозрительную догматику логико-этический базис. Поэтому перевод некоторых древнегреческих философских трудов на сирийский язык считался архиважной задачей.
Сирийский язык восходит к восточноарамейскому диалекту г. Эдессы (ныне г. Урфа в юго-восточной части Турции) и его окрестностей. Функционировал с III в. н.э. На нем имеется богатая известная всему миру церковная и светская литература. Благодаря многочисленным переводам с греческого языка значительно расширил свой лексико-терминологический запас за счет последнего. В нем также широко представлен персидский словарный слой. Переводчики философской и медицинской литературы были, как правило, учеными-теологами и врачами, блестяще владевшими и греческим и родным языком. Сирийцы заслуженно славились как "великий народ переводчиков". Наиболее ранним достоверно известным считается перевод Ибаса (ум. 457) на сирийский язык сочинения Пор-фирия "Введение в Категории Аристотеля", ставший фактически учебником логики для сирийцев-несториан и монофизитов. Врач и ученый-энциклопедист Сергей из Решайны (ум. 532) написал оригинальное сочинение по логике в семи томах, а также трактаты "О причинах Вселенной согласно Аристотелю", а также трактаты "О роде, виде и индивидуальном" и "Трактат о причинах мира". Его перу принадлежат также сочинения по медицине и астрономии. Составив комментарий к "Категориям" Аристотеля, он блестяще перевел "Введение..." Порфирия, усовершенствовав перевод Ибаса. Подобным образом трудились духовное лицо и врач Проб из Антиохии (первая половина V в.) и многие другие профессионалы-переводчики. Еще с IV в. нередко переводились на сирийский разнообразные сочинения изречений этического характера, содержавшие определенный историко-философский материал, который однако интерпретировался в духе христианизированной пифагорейско-платонов-ской мудрости. В целом же следует отметить, что список подлежащих переводу и толкованию текстов оставался примерно одинаковым. Как неудивительно, но, к примеру, аристотелевская "Метафизика", его трактат "О душе", платоновские диалоги полностью так и не были переведены на сирийский язык. В целом логические трактаты отличались несравненно большим соответствием грекоязычным оригиналам, нежели переводные работы по этике и метафизике. Практически полностью и на высоком качественном уровне переводились медицинские трактаты. Стремясь извлечь из "языческого"
греко-римского наследия необходимые знания, несториане и моно-физиты в Сирии и Египте в то же время повсеместно изгоняли в противовес византийской Церкви греческий язык из литургии и обучения, переводя их соответственно на сирийский и коптский языки [Шаймухамбетова, 1979: 19—25].
В Персии шах Хосров в середине VI в. основал знаменитую Академию Гундишапура, в которой велась большая переводческая и научно-исследовательская работа в области медицины и других естественных наук. На пехлеви были переведены труды Гиппократа и Галена. Изучалась также греческая и индийская философия. Были переведены логические трактаты Аристотеля и упоминавшееся выше "Введение..." Порфирия. Из работ Платона целиком был переведен только один диалог.
В знаменитой Александрийской школе (Египет), славившейся в эпоху позднего эллинизма своими философскими изысканиями, в рассматриваемый период развивались естественные науки — медицина, химия, астрономия и др. Среди сирийских монофизитов были весьма популярны комментарии Иоанна Грамматика к трудам Аристотеля. В Александрии, как и в некоторых других городах Египта, находилось большое количество античных рукописей, переводы которых на арабском, сирийском и коптском языках активно использовались при освоении гуманитарного и естественно-научного наследия древних греков и служили отправной точкой в дальнейших собственных научных исследованиях.
С VIII в. сирийский язык, "вытесняемый арабским... прекращает свое существование в устах сирийцев и продолжает его лишь в качестве письменного языка (до ХV в.) или же в качестве литургии сирийской церкви по сей день" [Церетели, 1982: 128].
Оценивая в целом переводческую деятельность сирийцев — нес-ториан и монофизитов, следует признать, что исторически сложившееся двуязычие определенных кругов общества подготовило базу для дальнейшей передачи античного научного и культурного наследия новой зарождающейся арабо-мусульманской цивилизации. В рамках последней они также сыграли видную роль по непосредственному донесению факела знаний древних до образованных кругов Арабского халифата и в меру своих сил способствовали расширению их рядов. Арабы также получили бесценный опыт переводческой работы.
В истории арабо-мусульманского государства УШ—Х! вв. — особый период, "характеризующийся наиболее ярким и полным проявлением творческих и созидательных сил". В Арабском халифате "расцветает городская культура, развиваются ремесла и торговля, воздвигаются великолепные сооружения, создаются университеты,
в которых наравне с богословием преподаются светские науки, комплектуются государственные и частные библиотеки [Фильштин-ский, 1977: 5]. Большой вклад в становление и активное развитие интеллектуальных процессов в халифате внесли на начальном и последующих этапах представители разной этнической и конфессиональной принадлежности. В правящей верхушке в VIII в. возник небывалый спрос на знания в самых разных областях — медицине, математике, астрономии, химии, географии и т.д. "Наряду с практическими потребностями в естественных науках возникает также интерес к философии в различных ее ответвлениях, к изящной словесности — поэзии и художественной прозе. Эти запросы первоначально могли удовлетворить потомки и ученики нашедших в Саса-нидском Иране убежище греков-византийцев и сирийцев-несториан, образованные персы и евреи... предлагали свои услуги в качестве врачей, астрономов, переводчиков" [Халидов, 1982а: 70—71].
В VII в. переводческая деятельность продолжалась в христианских школах, а после основания Багдада в 765 г. халиф ал-Мансур пригласил сирийских врачей из Гундишапура ко двору, где помимо своих профессиональных обязанностей они занимались собственными научными изысканиями и переводческой работой. Были переведены с сирийского на арабский медицинские трактаты Галена, а также логические сочинения Аристотеля и др. Библия, Евангелия, псалмы и труды теологов стали интенсивно переводиться на арабский язык уже начиная с VIII в. Христиане стали активно пользоваться арабским языком. Установлен факт существования непрерывной традиции переписки книг церковного обихода на арабском языке. Переводческая деятельность сирийцев и персов способствовала становлению уважаемого ремесла и среди самих арабов.
Достоверные сведения о развитии арабской письменности как творческой книжной работе сохранились только со времен правления Муавия (661—680), который проявлял большой интерес к племенным преданиям и легендарной истории Аравии и при котором также были выполнены переводы трактатов Зосимы — ученого Александрийской школы.
В целом переводческая деятельность под покровительством династии Омейядов (661—750) продолжалась до самого её конца. При Омейядах сформировались практически все жанры арабской письменности — различные виды письменных сочинений вне зависимости от содержания. Было создано порядка трехсот оригинальных произведений и до трех десятков переводных [Халидов, 1982б: 216—217].
Планомерная, официально поддерживаемая и щедро оплачиваемая переводческая деятельность в халифате началась в Бейт ал-Хик-ма ("Доме мудрости"), который был основан при Харуне ар-Рашиде
(786—809) и деятельность которого достигла своего апогея при его сыне ал-Мамуне. Первым главой его был назначен профессиональный переводчик Яхья ибн Масавейх (ум. 857), владевший сирийским, арабским и отчасти греческим языками. История сохранила имена таких крупных переводчиков и комментаторов, являвшихся одновременно и авторами оригинальных научных произведений, как Абдалла ибн Мукаффа, упоминавшийся выше Хунейн ибн Исхак, Коста ибн Лука, Сабит ибн Курра, Мата ибн Юнус, Яхья ибн Ади и др.
Арабизация государства шла усиленными темпами. Прочие языки вытеснялись из всех сфер деятельности. Арабский язык с распространением ислама стал универсальным языком богословских и светских наук, административной, деловой и хозяйственной переписки, науки, литературы и искусства. Естественно, что все научное наследие древних, а также неарабских культурно развитых народов, находившихся под юрисдикцией Арабского халифата, следовало перевести на арабский язык. И эта задача была с блеском выполнена. С греческого, сирийского, пехлеви, санскрита было переведено огромное количество самых разнообразных трудов по философии с ее ответвлениями, географии, математике, астрономии, алхимии и прочих оккультных наук, медицине, ветеринарии, фармакогнозии, ботанике, зоологии, минералогии, теории музыки, филологии, народных и авторских художественных произведений и др. Благодаря арабским переводам человечество узнало о содержании погибшей "Механики" Герона и многих сгоревших рукописях Архимеда.
Особенность арабоязычной школы перевода заключается в том, что этим видом деятельности в халифате занимались также выдающиеся ученые Средневековья. Так, ал-Кинди (ум. ок. 870) — первый арабский философ, был современником всех наиболее выдающихся переводчиков и имел возможность из первых рук знакомиться с результатами их работы. Сам владел греческим и сирийским языками и перевел на арабский ряд трудов греческих авторов. Когда Аб-дель Масих ал-Химси перевел в середине К в. сочинение "Теология Аристотеля" и комментарий Порфирия, его работу просмотрел и исправил ал-Кинди по заказу халифа ал-Мутасима. То же самое можно сказать и о переводных материалах по минералогии, которые ал-Кинди использовал при работе над своим сочинением. Авторитетный переводчик Коста ибн Лука из Баальбека (ум. ок. 912) не только перевел ряд трудов Аристотеля и других более поздних сочинений, но и сам написал несколько трудов по математике, астрономии и другим наукам. Знаменитый ученый мусульманского мира Абу Рейхан Бируни (973—1048), родным языком которого был хорез-мийский, владел арабским, персидским и санскритом. С последнего
он перевел на арабский некоторые труды индийских ученых по математике, астрономии и философии. А для индийских ученых он перевел с арабского на санскрит "Начала" Евклида, "Алмагест" Птолемея и свои "Астролябии". До настоящего времени сохранились в переводе с санскрита тексты философского трактата "Книга Патанд-жалы об освобождении от уз" и трактата "Блеск зиджей" — астрономических таблиц "Карана — тилака" Виджаянандина [Кедров, Розенфельд, 1973: 12]. Обычно среди самых первых переводов с греческого называются сочинения по музыке. Музыке и пению обязана рождением одна из самых грандиозных арабских антологий — "Книга песен" Абу ал-Фараджа ал-Исфагани (Х в.). Абу Али ал-Хусейн Ибн Сина (Авиценна), родившийся близ Бухары (ок. 980—1037), считается одним из самых значительных философов исламского мира. Не меньшей была его слава как выдающегося врача-исследователя. Ему принадлежат глубокие суждения о соотношении логики и языка и о сущности последнего. Он полагал, что неумелый мыслитель основывается в своих раздумьях на языке, в то время как дорога к совершенству лежит через очищение понятий, которые в лингвистических категориях присутствуют лишь в несовершенном виде. Хотя языки различаются, все они имеют одну и ту же глубинную логическую структуру, и философ призван исследовать и уточнять эти весьма общие и абстрактные логические принципы [Лимэн, 2007: 39]. Очевидно, что мыслитель такого уровня в окружении ученых-полиглотов сам не мог не быть таковым, а в своих исследованиях безоглядно опираться только на чужие переводы. Неудивительно, что он слыл помимо всего хорошим переводчиком и стилистом. Он много работал с трудами Аристотеля и писал о нем. Ибн Сина переводил медицинские трактаты античных, византийских, индийских, сирийских и персидских врачей. Ботанические исследования в халифате начались с перевода сочинения Диоскорида "О лекарственных средствах", выполненного переводчиками-учеными в Х!—ХП вв. трижды. Этот логический ряд далеко не завершается названными именами.
В истории переводческой деятельности в халифате можно найти немало курьёзных, а то и трагикомичных эпизодов. По-видимому, по причине безгласного, консонантного характера арабского письма были перепутаны сочинения Платона и Плотина. Некоторые из "Эннеад" Плотина появились под названием "Теология Аристотеля" [Гибб, 1960: 48]. Некоторые переводы "недолго имели хождение в том виде, как они вышли из-под пера переводчиков, в редких случаях жили много веков. В большинстве своем они подвергались переработке с добавлениями арабо-мусульманского опыта, инкорпорировались в новые книги, которые в конце концов и вытесняли их из
обращения" [Халидов,1982б: 246]. Социально-экономическая и научно-культурная заданность переводческой деятельности в средневековом халифате была очевидной: она служила отправной точкой для последующей научно-поисковой деятельности в соответствующих областях знаний, обладающих прежде всего практической значимостью. И она достойно выполнила свое предназначение в том виде, который был ей определен общественным заказом. К сожалению, труд переводчика на более поздних этапах существования государства (несмотря на его безусловно творческий и сотворческий характер) стал иногда несправедливо забываться вместе с именем создателя перевода, "либо незаслуженно преувеличивался, когда имя переводчика подставлялось вместо имени автора оригинала" [Гибб, 1960: 257].
Начавшийся в Х в. распад Арабского халифата, захват в 1055 г. Багдада сельджуками и разграбление его в 1258 г. монголами, сепаратистские движения в различных провинциях государства, приведшие в конце концов к образованию на его территории новых независимых государств, резкое сокращение финансирования науки и культуры — все эти факторы приводят к перемещению интеллектуальной деятельности в Сирию, Египет, Испанию и другие мировые центры. Ослабляется работа по переводу литературы с иностранных языков на арабский. Были, в частности, переведены историческое сочинение Орозия с латинского в Испании и индийские трактаты с санскрита в Газне. Тезис А.Б. Халидова о том, что наряду с указанными историко-социальными и политическими факторами существенную роль в прекращении переводческой деятельности сыграла "самодовольная замкнутость", "пропажа интереса к тому, что написано на других языках" и что "достигнуто другими народами и цивилизациями в области духовной культуры" [Халидов, 1982б: 218] и т.п. представляется на более широком историческом фоне фактором менее значительным, маргинальным и довольно субъективным. На самом деле произошла исторически закономерная смена центров силы, экономической состоятельности и объективных научно-культурных запросов.
Начинается совершенно новый по интенсивности этап по переводу с арабского языка на иностранные. Арабский язык из языка перевода превращается в язык-источник, язык-передатчик огромного массива знаний как "чужих", так и "своих". Укрепляется его статус как языка международного, языка передовой науки того времени. Возрождающиеся и развивающиеся языки Европы и Азии находятся под его научно-культурном влиянием.
Особое место в интересующем нас культурно-научном и переводческом процессах занимает мусульманская ("маврская") Испания.
Пребывание арабов и исламизированных берберов ("мавров") в Испании (711 — 1492 гг.) весьма драматично знаменовалось распространением новой религии и арабского языка, бурным расцветом арабо-испанской цивилизации и Реконкистой в самых антигуманных формах — публичном сожжении на костре арабских книг (1499 г.), насильственной христианизации потомков пришельцев или высылке оставшихся мусульман с Пиренеев (1502 г.). Ранее в 1492 г. из Испании были изгнаны евреи.
Крупными культурными центрами в мусульманской Испании были города Кордова, Толедо, Севилья, Малага, Гранада и др. Бурно развивалась философская мысль, крупных успехов добились ученые в естественных науках. В поэзии и художественной прозе были созданы произведения, вошедшие в сокровищницу художественных памятников арабоязычной культуры. Испанская интеллигенция, административный аппарат, духовные лица, молодежь стали активно изучать арабский язык.
Начался "переводческий бум" на арабо-латинской языковой основе.
Переводами с арабского в Испании занимались как отдельные энтузиасты-переводчики из духовного и научного сословий, так и целые переводческие школы с официальным статусом. Одной из крупнейших школ была переводческая школа в Толедо, организованная епископом Раймундом (ум. 1151). Переводились арабоязычные труды по философии, медицине, астрономии и другим наукам. Здесь трудились Доминик Гундисалви, принявший христианство арабо-язычный ученый Ибн Дауд, Иоанн Севильский и др.
В Сицилии известными переводчиками с арабского языка на латинский были Желяр из Кремоны, Аделяр из Бата, Роджер Бэкон и Роберт Честер из Англии. В ХШ в. в Палермо при дворе императора Фридриха II Гогенштауфена и его сына Манфреда работала официальная переводческая школа. Философ, астролог и алхимик Михаил (Майкл) Скотт (1180—1235) трудился вначале в школе Толедо, а затем в Палермо, переводил арабоязычные труды Ибн Сины, Ибн Рушда, Ибн Гебироля, Моисея Маймонида на латынь, а также делал арабо-язычные переводы греко-эллинистических философских трактатов.
Особое место в иерархии ученых переводчиков занимает знаменитый философ Ибн Рушд (1126—1198), известный в Европе под латинизированным именем Аверроэс. Родился в Андалусии. Был государственным служащим, исполняя одновременно обязанности судьи и придворного врача. Известен прежде всего как блестящий комментатор трудов Аристотеля. Его трудами пользовались в Европе еще несколько столетий после его смерти. Он пользовался большим авторитетом в иудейских и христианских философских кругах также
и потому, что он делал блестящие переводы трудов Аристотеля на арабский язык. Американский философ-востоковед О. Лимэн замечает по этому поводу: "Когда латинские и иудейские ораторы хотели познакомиться с теориями Аристотеля, они могли воспользоваться услугами переводчиков из Андалусии, и те переводили арабский текст Аверроэса на еврейский язык и латынь. Количество заказанных переводов подобного рода показывает, насколько популярен был Аверроэс как толкователь и каким спросом пользовались его объяснения идей Аристотеля" [Лимэн, 2007: 46]. Не потеряли значения труды Аверроэса и в период появления греческих оригиналов произведений Аристотеля. Его переводы максимально использовались для уточнения мыслей Аристотеля при переводе первоисточников на европейские языки.
Большую роль в распространении арабо-мусульманской учености в Европе сыграли еврейские ученые-переводчики. Еще в начале ХП в. стали появляться переводы арабских научных трудов на древнееврейский. Были, в частности, переведены собственные сочинения Аверроэса как выдающегося философа. Древнееврейский стал развиваться в Испании как язык науки. Появляются собственные оригинальные труды по различным отраслям знания и прежде всего по философии.
Таким образом, Европа первоначально познакомилась с античным наследием по арабским переводам, а затем по переводам с арабского на латынь. Некоторые труды древних мыслителей дошли до европейцев по переводам с древнееврейского на латынь. Позже все эти тексты были востребованы как справочно-научный аппарат при переводах греческих оригиналов непосредственно на латынь, подготовленную к тому времени для работы со сложными научными текстами.
После распада Арабского халифата как единого государства, изгнания арабов и евреев из Испании, начала "латинизации" Европы и подпадания арабских стран под турецкое владычество арабский мир на несколько веков погружается в атмосферу застоя и упадка. Период социально-культурной деградации окончательно положил конец "великой эпохе переводов".
Список литературы
Арабская философия Средних веков // История философии. М., 1941. Т. 1. С. 433—450.
Арабские лингвистические учения // Теоретический курс арабского языка: Учебник / Под общ. ред. Э.Н. Мишкурова. М., 2004. С. 479—536.
Бартольд В.В. Мусульманский мир. Пг., 1922. 93 с.
Габучан Г.М. Арабская языковедческая традиция // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 39—41.
Гарбовский Н.К. Теория перевода. М., 2004. 543 с.
ГиббХ.А.Р. Арабская литература (классический период). М., 1960. 196 с.
Завадовский Ю.Н. Абу Али Ибн Сина. Жизнь и творчество. Душанбе, 1980. 302 с.
Кедров Б.М., Розенфельд Б.А. Абу Рейхан Бируни: К 1000-летию со дня рождения. М., 1973. 55 с.
Лимэн О. Введение в классическую исламскую философию / Пер. с англ. Г.М. Северской. М., 2007. 277 с.
Мишкуров Э.Н. Арабские грамматические учения // Арабский язык: теоретическая грамматика. М., 2003. Юнита 3. 30 с.
Нелюбин Л.Л. Наука о переводе (история и теория с древнейших времен до наших дней): Учеб. пособие. М., 2006. 413 с.
Уатт М. Великая эпоха переводов (http://forum.argo-school.ru/archive/ index.php/t-210.html).
Фильштинский И.М. Арабская литература в Средние века. М., 1977. 291 с.
Фролова Е.А. Проблема веры и знания в арабской философии. М., 1983. 168 с.
Халидов А.Б. Арабский язык // Очерки истории арабской культуры V—XV вв. М., 1982а. С. 13—74.
Халидов А.Б. Книжная культура // Очерки истории арабской культуры V—XV вв. М., 1982б. С. 215—310.
Церетели К.Г. Арамейский язык. Тбилиси, 1982. 220 с.
Шаймухамбетова Г.Б. Арабоязычная философия Средневековья и классическая традиция. М., 1979. 151 с.
As-Samarra'i Amir Rashid, Al-'Alawgi 'Abd Al-Hamid. Athar Hunain Ibn Ishaq / Пер. с араб. Bagdad, 1974. 150 p.
Bergsträsser G. Hunain Ibn Ishaq über die syrishen und arabishen Galen. Übersetzungen. Lpz., 1925. 216 s.
2 ВМУ теория перевода, № 2
17
