CC BY
164
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Герасина О.Н. Ценность и её методологические аспекты. М.: Дашков и Ко, 2004.
2. Лебедева Н.М., Татарко А.Н. Ценности культуры и развитие общества. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2007.
3. Нугаев Р.М., Нугаев М.А., Мадияров А.Б. Знание, ценности, идеология в модернизирующемся обществе: (Междисциплинар. подход). Казань: Дом печати, 2002.
4. Сергеева А.В. Русские: стереотипы поведения, традиции, ментальность. М.: Флинта: Наука, 2004.
5. Сурина И.А. Ценности. Ценностные ориентации. Ценностное пространство. М.: РГБ, 2003.
6. Ципко А.С. Ценности и борьба сознательного патриотизма. М.: Изд-во ЛКИ, 2009.
В.И. Жданова
ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ВРЕМЕНИ В КОГНИТИВНОЙ НАУКЕ
Что есть время? Этот вопрос, являясь образцом подлинно философского, метафизического вопроса, занимает умы философов и естествоиспытателей уже более двух тысяч лет. Вопрос о природе времени и, прежде всего, вопрос об объективности времени, его существовании, независимо от человеческого сознания на протяжении веков, решался по-разному. Различные философские концепции времени сменяли друг друга, однако в ХХ веке интерес к категории времени резко возрос уже не только в философии, но и в науке [3].
Когнитивная наука как сравнительно молодое научное течение, ставит своей целью осуществить синтетический, междисциплинарный подход к познанию. Когнитивная наука объединяет философию сознания и методологию науки, когнитивную психологию, когнитивную антропологию, нейронауку, компьютерную науку (исследования в области искусственного интеллекта), а также лингвистику [17]. Знание о познании фактически является определением гносеологии, поэтому историк науки Х. Гарднер в качестве одной из базовых характеристик когнитивной науки выделяет «укорененность в классических философских проблемах»: «...исследователи, работающие в рамках когнитивной науки, вне зависимости от того, сознают они это или же нет, бьются над проблемами, поднятыми впервые философами много десятилетий и даже столетий назад» [17, 43]. Основная задача, стоящая перед учеными этого направления - познание средств собственного познания, и рефлексия исследующего мышления, методологических и мировоззренческих основ исследования. Несмотря на это, поток новых гипотез и методик постоянно опережает продвижение в их осмыслении. Что же касается категории времени, то здесь необходимо выделить следующие аспекты времени как объекта когнитивной науки: биологическое время, психологическое время (психологическая временная перспектива и восприятие времени - психологическое настоящее), время протекания психических процессов, время как объект человеческого познания (совершаемый ради действия во времени). Вне зависимости от того, какую позицию мы занимаем по вопросу о соотношении сознания и материи, сама его постановка подразумевает некоторую специфику содержания, вкладываемого в категорию психологического времени по сравнению с категориями «материальных» времен (физического, биологического), а также собственные закономерности протекания психологического времени. Эта специфика психологического времени как объекта изучения, - создает для когнитивной науки дополнительные методологические сложности, которые можно сформулировать в виде следующих вопросов: Что человек может знать о времени? Какова специфика психологического времени? Каково соотношение психологического времени со временем онтологическим и физическим?
На взгляд когнитивной науки, некорректность ряда проводимых исследований и наибольшие трудности возникают из-за не различения трех указанных аспектов времени (онтологического, физического и психологического); на проблему смешения этих трех аспектов времени указывает, например, С.А. Аскольдов [4]. Так, в первом вопросе может подразумеваться как время объективное, так и время субъективное, и тем самым ответ на первый вопрос будет задан ответом на второй. Поэтому когнитивная наука преимущественно сосредоточивается на последнем вопросе,
хотя проблематике знаний о времени посвящено в настоящий момент огромное количество литературы, прежде всего в области неклассической логики и философии языка, а также лингвистики [9], [18].
Итак, для понимания философских концепций времени, задействованных в современной когнитивной науке, необходимо проследить историческое развитие категории времени в философии, и, в особенности, становление понятия «психологического времени». Однако, совершая этот краткий историко-философский экскурс, следует заметить, что когнитивная наука не останавливается на концепции темпоральности М. Хайдеггера, поскольку эта концепция не была усвоена когнитивной наукой; также когнитивная наука избегает позиции позитивистов, зачастую подменявших философскую категорию времени физической, - она рассматривает, как именно философия времени воплотилась в современной экспериментальной когнитивной науке.
Развитие категории времени в философии можно охарактеризовать как попытки разрешения нескольких основных вопросов, представленных в форме антиномий [21]. Первый вопрос об объективном или субъективном статусе времени: с точки зрения связи проблемы времени и проблемы сознания в докантовской философии выделяют тенденцию субстантивирующую, рассматривающую время как некий данный человеку предмет познания, и рассмотрение проблемы времени в контексте проблемы сознания [20]. Это направление обусловило постановку перед собой второго вопроса о статусе времени в структуре Вселенной: субстанциональной концепции абсолютного времени (время - особая субстанция, не зависящая от тел и событий; время - «мера измерения»), - противостоит реляционная концепция, согласно которой время представляет собой некоторое отношение событий (время - «мера изменения») [24]. Третий вопрос, о бытии событий и становлении, возникал как следствие первых двух. Согласно статической концепции времени, бытие событий неизменно, все события - прошлые, настоящие и будущие - обладают равным онтологическим статусом, а становление, переход событий из прошлого в будущее и настоящее зависит только от сознания, переживающего возникновение и исчезновение предметов и явлений. Динамическая концепция предполагает становление реально существующим; существуют только события настоящего времени, а события прошлого и будущего не существуют, то есть существуют, соответственно, только их следы и предпосылки. Четвертый вопрос решал задачи об обратимости времени, о размерности времени и об однородности времени. Пятый вопрос ставил перед собой раскрытие загадки дискретности-непрерывности времени, существовании минимальной длительности или бесконечной делимости момента времени. Для второго направления главным был вопрос об источнике познания времени - априорном или апостериорном (эмпирическом) [10].
Перечисленные проблемы, характеризующие первое течение мысли, были подняты уже в философии Античности. Так, примером статической концепции времени может служить одна из первых онтологических концепций, созданная древнегреческим философом Парменидом, различавшим неизменный «мир истины», реальность, и «мир мнения», в котором происходят изменения благодаря человеческому сознанию [9]. В качестве аргументов в пользу этой точки зрения сформулировал свои знаменитые апории Зенон Элейский (наиболее известная апория - «Ахилл и черепаха»). Спор между сторонниками идеи бесконечной делимости времени и идеи квантов («атомов», мельчайших неделимых единиц) времени продолжили стоики и Стратон [9]. Но первым философом, систематически разработавшим категорию времени, традиционно считается Аристотель. Основа его концепции, наиболее последовательно изложенной в IV книге «Физики», задается связями понятия времени с понятиями существования и движения. Время определяется как «число движения по отношению к предыдущему и последующему» [2, 149]. Вопрос о существовании времени, согласно Аристотелю, парадоксален, поскольку прошлого уже нет, будущее еще не наступило, а «теперь» является не частью времени, а скорее границей между прошлым и будущим, которая, с одной стороны, соединяет прошлое с будущим, а с другой разделяет их. Все временные характеристики относятся именно к этому моменту «теперь» - неделимому и не длящемуся осознанному моменту настоящего. Следовательно, «время или совсем не существует, или едва существует» [2, 145].
Таким образом, концепцию Аристотеля можно охарактеризовать как реляционную (время задано через последовательность событий, связь предыдущего и последующего) и динамическую (поскольку прошлые и будущие события не существуют, а происходит непрерывное становление) [9].
Важно отметить, что, хотя Аристотель и подчеркивает, что время неотделимо от движения, изменения (движение и изменение понимаются в «Физике» как синонимы), - он ни в коем случае не отождествляет их. Время есть мера движения, а единицей времени может быть мера какого-то конкретного движения. В качестве такой единицы Аристотель предлагает использовать меру наиболее совершенного движения - кругового равномерного. Он также описывает топологические свойства времени: оно едино, непрерывно, бесконечно делимо, однородно. «Время же равномерно везде и при всем» делится на виды и не может идти с разной скоростью [2, 147].
Весьма важным является также то, что «теперь» - не просто некоторая точка настоящего на оси времени, а момент осознанного настоящего. Время в строгом смысле слова не существует в отсутствие души, поскольку время есть число, а именно душа - единственный орган, осуществляющий счисление. Однако движение возможно и в отсутствие души, поэтому некоторое упорядочение событий, движения, потенциально выступающее как время, имеет место и в отсутствие души. «Порядок «прежде-после» превращается во временной, при его осознании человеком» [9, 27]. Таким образом, у Аристотеля когнитивная наука находит зарождающуюся концепцию психологического времени, которое, однако, не отождествляется со временем онтологическим. Аристотель не только фактически вводит понятие психологической временной перспективы (цепочка прошлое-настоящее-будущее, память-восприятие-воображение), но и делает несколько ценных замечаний о восприятии времени, прежде всего о том, что восприятие времени существенно определяется возможностью восприятия движения, причем не только внешнего, но и того движения, которое «происходит в душе». «Когда мы ощущаем «теперь» как единое, а не как предыдущее и последующее в движении или как тождество чего-то предыдущего и последующего, тогда нам не кажется, что прошло сколько-нибудь времени, так как не было и движения» [2, 148]. Однако, поскольку Аристотель стремился разработать общенаучную в нашем понимании категорию времени, - противопоставления физического и субъективного времени он не проводит. Такое противопоставление материального, физического, и нематериального (относящегося к миру не человеческой, а божественной субъективности) измерений бесконечности присуще Плотину. Это различение основывается на бытовавшем в античной традиции различении двух пониманий времени -«Хронос» и «Эон» [18]. Хронос цикличен, выражает действия тел и смену событий, неравномерен, тогда как Эон - это чистая бестелесная форма времени, прямая линия, устремленная в будущее, место бестелесных событий. Хотя идея Хроноса скорее соотносится с реляционными концепциями времени, а Эона - с субстанциональными, - для нас представляет особый интерес во-первых, идея возможной цикличности времени, а во-вторых - пример успешного сосуществования двух совершенно различных концепций времени. Как «парадокс Аристотеля», так и идея Вечности, связанной с высшим разумом, божеством, были воскрешены в средневековой Европе в рамках религиозной христианской философии, патристики и схоластики. Значительный вклад в этот процесс осмысления христианского мироощущения в контексте классической античной философии внес один из отцов церкви Аврелий Августин. Философия Августина может быть охарактеризована как христианский неоплатонизм: для него, как и для Платона, существуют два мира: мир идей (в Боге) и мир вещей (в пространстве и времени как результат воплощения идеи в материю). Центральное для неоплатонистической концепции провозглашение превосходства человеческой души над телом, ее близости Богу, проходит через все творчество Августина, в том числе и через его рассуждения о времени, содержащиеся главным образом в его основном труде «Исповедь», в главах 10-30 книги XI. Однако именно при обсуждении времени Августин опирается в значительной степени и на труды Аристотеля. При помощи понятия времени Августин пытается осуществить теодицею. Бездействие Бога объясняется тем, что Бог существует в Вечности, то есть в вечном настоящем, вне времени и становления, в то время как люди живут в мире времени, сотворенного Богом. Используя современную терминологию, можно сказать, что для существования Бога принимается статическая концепция времени, а для существования человека -динамическая. Во фрагментах «Исповеди» закладывается основа концепции времени, получившей впоследствии название реляционной. Причем в обоих ее вариантах, психологической концепции времени и объективной реляционной концепции времени [12]. С одной стороны, обсуждая вопрос о «начале времен», сотворении мира, Августин утверждает существование времени и в
мире вещей: время есть отношение порядка между вещами, выражающееся в их следовании друг за другом через момент настоящего. Время представлено совокупностью событий, первое из которых - сотворение мира, последнее - Страшный суд. Время связано с движением, но не совпадает ни с ним, ни с движущимся. Вопрос о том, что было до начала мира, оказывается бессмысленным ввиду некорректности применения понятия «до» к понятию «начало мира».
Таким образом, существующим в мире вещей оказывается только настоящее. С другой стороны, рассматривая парадокс Аристотеля (будущего ещё нет, прошлого уже нет, а настоящее представляет собой бесконечно краткое мгновение между прошлым и будущим, не обладающее никакой длительностью), - Августин приходит к выводу, что прошлое и будущее всё же существуют, но существуют они только для души, в сознании человека, и пишет, что в собственном смысле надо было бы вести речь о трех временах: настоящее прошлого, настоящее настоящего, настоящее будущего. Этим трем модусам существования времени соответствуют три модуса сознания: ожидание (настоящее будущего), созерцание или интуиция (настоящее настоящего) и воспоминание (настоящее прошлого). Ожидание рассматривается как своего рода аналог памяти: все люди так или иначе помнят прошлое, но встречаются иногда и люди, которым удается удачно предсказывать будущие события, они как бы «помнят» будущее. И в этой связи обе концепции, и объективная, и субъективная, являются реляционными, поскольку за меру времени принимается мера изменчивости (смены событий, следующих друг за другом, моментов в сознании человека), а не мера длительности: «Творения эти находятся в постоянной видоизменяемости, так что изменяемость эта даёт себя чувствовать в мире изменением времён, которые мы наблюдаем и исчисляем; ибо от этой видоизменяемости, которой подлежит всё сотворённое, происходят самые времена, когда вещи в своих видах и образах постоянно изменяются и разнообразятся...» [1, кн. XII, гл. 8].
Итак, Августин Блаженный отвечает на второй из исходных вопросов, предлагая психологическую трактовку онтологического времени, но, в то же время, не смешивая время психологическое и физическое.
Научные понятия времени входят в философию вместе с первыми продвижениями физики и связаны с такими именами, как Лейбниц и Ньютон. В натуральной философии Исаака Ньютона приобретают законченную форму понятия абсолютного пространства и времени. Его концепция включает в себя абсолютное пространство (бесконечную протяженность, служащую вместилищем всей материи) и абсолютное время (равномерную бесконечную длительность). Абсолютное время Ньютона - физическое, это реальное условие существования всех вещей. В то же время Готфрид Лейбниц, разрабатывавший философское учение о монадах и предустановленной гармонии, относит пространство и время не к реальностям, а к феноменам, - явлениям, вытекающим из существования других реальностей, поскольку время представляет собой порядок последовательности тел, а пространство - порядок размещения тел. Кроме того, все времена, и прошлое, и настоящее, и будущее - присутствуют в перцепции монады. Таким образом, созданная Лейбницем концепция времени относится к реляционным и стационарным. Помимо данной интерпретации физического времени Лейбниц высказывает еще несколько интересных соображений относительно времени психологического. Так, он решает в духе учения о предустановленной гармонии вопрос о том, как соотносятся между собой временная организация внутреннего мира личности и временная организация внешнего мира, каким образом согласованно действуют душа и тело; в обоих этих случаях синхрония выступает как темпоральный аспект предустановленной гармонии. [18] Помимо научной, Новое время принесло в философию времени и гносеологическую проблематику. До работ Иммануила Канта преобладала точка зрения об эмпирическом характере постижения времени. Так, Джон Локк рассматривал опыт в качестве источника познания времени точно так же, как и других идей. Длительное время была популярна соответствующая его взглядам эмпирическая теория восприятия времени, в пользу которой свидетельствовало отсутствие у человека специальных органов чувств, служащих для восприятия времени. Иммануил Кант в «док-ритический» период своего творчества рассматривал категорию времени очень близко к пониманию И. Ньютона. В критический же период он разрабатывает теорию «субъективного времени»: время становится для него не самостоятельным предметом исследования, но средством человеческого познания, определяющим одновременно и его возможности, и ограничения [14]. Переворот,
совершенный Кантом в понимании познания, коснулся и этой категории. Итак, Кант рассматривал время и пространство как априорные формы чувственного созерцания, изначально присущие человеческому восприятию. Пространство - априорная форма внешнего чувства, время - априорная форма внутреннего чувства. Однако если «пространство как чистая форма всякого внешнего созерцания ограничено как априорное условие лишь внешними явлениями» [15, 138]. Время -общее условие возможности всех явлений, необходимое представление, лежащее в основе всех созерцаний. Понятие «средство» характеризует время как форму априорного созерцания не случайно. Средство предполагает какую-то деятельность, и И. Кант подчеркивает, что познание, понимаемое как синтез, конструирование предмета, и есть деятельность. Эта деятельность протекает последовательно, и потому время выступает как способ такой деятельности. Поскольку время понимается как средство структурирования познания, оно выступает и как средство описания сознания. В.И. Молчанов отмечает, что «Кант рассматривает не проблему времени в контексте проблемы сознания, но проблему сознания в контексте проблемы времени» [20]. И. Кант неоднократно подчеркивает, что время имеет только эмпирическую, то есть субъективную реальность. Оно не принадлежит к числу «вещей в себе», так как в противном случае не воспринималось бы чувствами. Однако, поскольку оно воспринимается, то время является свойством человеческого познания. Понятия движения и изменения также возможны только благодаря этой априорной форме познания.
С позиций естествознания представляется интересной позиция неокантианцев марбургской школы, трактовавших априорные формы познания как заданные особенностями физиологии органов чувств. Еще одно новое понимание времени, оказавшее огромное влияние на последующее развитие категории времени в естественных науках, и, прежде всего в биологии и психологии, было введено в рамках философии жизни Анри Бергсоном. А. Бергсон пришел к выводу об ограниченности геометрической модели времени, поскольку она не может адекватно отразить время протекания эволюционного процесса. В геометрической модели времени моменты времени равнозначны, внешне друг относительно друга, их можно сопоставить с ожерельем, состоящим из одинаковых бусин, в ряд нанизанных на нитку. Эта модель однородного времени адекватна задачам техники и физики, однако абсолютна непригодна для описания живого. Живое существует в другом времени, времени конкретного опыта. Если геометрическая модель времени описывает и объясняет время через пространство, как одно из измерений пространства, то опыт характеризуется длительностью. Жизнь сознания протекает в длительности, времени, представляющем собой непрерывное становление, изменение состояний: «если бы состояние души перестало изменяться, то длительность прекратила бы свое течение» [7, 9]. Физическое время представляет собой результат разлагающей деятельности интеллекта, в то время как живое время познается посредством интуиции - самодостаточной формой познания жизнью самой себя. Живое время сознания, или психологическое время, характеризуется постоянным изменением, однако это изменение именно постоянно: «длительность не является сменяющими друг друга моментами» [7, 10]. «Мы должны представить себе всякое изменение, всякое движение абсолютно неделимым» [5, 21]. Любой акт движения целостен и не может быть расчленен мысленно в силу того, что не является расчлененным в реальности. А поскольку психическое постоянно изменяется, то во-первых, говорить о последовательных моментах психологического времени, или о сменяющих друг друга психических состояниях можно только в силу того, что внимание человека не в состоянии постоянно отмечать происходящие в нем изменения. Когда изменения становятся столь значительны, что внимание отмечает их, - мы говорим о смене психического состояния. Во-вторых, психологическое время неоднородно, поскольку каждый последующий опыт включает в себя весь опыт предыдущий: «Мое состояние души, продвигаясь по дороге времени, постоянно набухает длительностью, которую оно подбирает: оно как бы лепит из самого себя снежный ком» [7, 10]. Отметим, что сходные идеи высказывал при описании своей метафоры потока сознания философ и психолог Уильям Джеймс, один из основателей научной психологии. А. Бергсон предлагает представить память человека, содержащую весь этот опыт, в виде конуса, основание которого неподвижно покоится в прошлом, в то время как вершина, изображающая образ тела в настоящий момент,
будет непрестанно двигаться вперед, представляя собой «поперечный разрез через поток вселенского становления» [6, 284]. Эта метафора позволяет понять память как такую форму организации психологического времени, где прошлые моменты, представленные воспоминаниями, все до единого могут быть спроецированы в настоящее. Более того, для живого времени прошлое никуда не исчезает: «если прошлое растет беспрерывно, то оно и сохраняется бесконечно» [7]. Итак, с одной стороны, Бергсон разделяет время живое и время физическое. Что же касается познания времени, то единственный доступный для этого с его точки зрения метод - интуиция. Но, хотя согласно данной концепции, живое время, «чистая длительность», по сути закрыто от естествоиспытателей, появлению категорий биологического и психологического времени наука ХХ века обязана именно А. Бергсону и тому влиянию, которое он оказал на мышление множества ученых.
Гораздо меньшее влияние на естествоиспытателей, хотя не менее значительное на психологов сознания, оказала концепция Эдмунда Гуссерля, родоначальника феноменологии. По-видимому, на данный момент эта концепция является последней из пониманий времени, оказавшей существенное влияние на когнитивную науку. Категория времени - одно из базовых понятий феноменологии и заслуживает отдельного исследования, поэтому мы затронем только наиболее общие положения феноменологической концепции времени.
Феноменология, предложенная Э. Гуссерлем как единственно возможный вариант развития философии в качестве подлинной науки - науки о феноменах (единствах сущности и явления), -кладет в основу познания метод феноменологической редукции, первая ступень которой заключается в воздержании от веры в реальность объективного мира. Отказываясь от исследования сознания через что-либо, не являющееся сознанием, Гуссерль выделяет в качестве единственно возможного источника познания рефлексию. Каждый познаваемый феномен возникает через консти-туирование его в акте познания, и посредством выявления этой работы сознания, прояснения процесса конституирования. Понятие времени занимает особое место в феноменологии: оно может быть рассмотрено двояко: как предмет исследования, к которому должен быть применен тот же метод феноменологической редукции, и как сознавание времени. Сознание, основным свойством которого является интенциональность, для феноменолога не существует вне времени [20]. Гуссерль подчеркивает априорность времени, в форму которого облекается любое познание; временная форма придаются каждому виду существующего. Роль времени в сознании заключается в том, что любая фиксация смысла может произойти, с одной стороны, только через первичные временные различия, а с другой стороны - через приостановку потока сознания. Э. Гуссерль не отрицает существования объективного времени, но это объективность в ином смысле. Объективное время, так же, как и объективное пространство, трансцендентны, но не в том смысле, в каком трансцендентны вещи в себе, а как феномены. То есть время может осознаваться как внешнее по отношению к сознанию. Объективное время рассматривается как проблема возникновения представления о временном объекте - тождественном, но постоянно изменяющемся. Возможность существования объективного времени объясняется через постулирование абсолютного субъективного времени по аналогии с Ньютоновским абсолютным временем - абсолютного темпораль-но-конститутивного потока сознания. Гуссерль ставит вопрос «о строгом различии объективного и субъективного времени» [20, 49], то есть о различении длительности образа и образа длительности, временной протяженности, которая не может быть измерена при помощи часов. Наиболее общую структуру внутреннего времени он описывает как единство фаз «ретенций-теперь-протенций», где «теперь» - точка настоящего, ретенция - временная точка, удерживаемая в сознании как только что прошедшее (моментальное сознавание уже завершенной фазы), а протенция - активность, подготавливающая восприятие, первичное предвосхищение. Для понимания природы субъективного времени важно то, что для конституирования временного объекта служит не одна ретенция, а целый «ретенциальный шлейф», который образует единство сознания и имеет очень сложную структуру. Эта структура более всего напоминает фугу (связь ретенций не обязательно последовательна) [20]. Описанные временные фазы отождествляются Гуссерлем с частичными интенциями, направленными на отдельные свойства воспринимаемого предмета. Таким образом, совокупность фаз конституирует полный интенциональный акт, которым может быть любой акт сознания.
По итогам рассмотрения развития категории времени в истории философии, мы можем выделить следующие основные идеи, касающиеся проблематики изучения времени в когнитивной науке. Во-первых, большинство философов рассматривают время как субъективный феномен. В споре между субстанциональными и реляционными концепциями времени в воззрениях на природу субъективного, психологического времени высказываются как та, так и другая точка зрения [8]. То же можно констатировать и касательно статической и динамической концепций. В качестве одной из основных особенностей психологического времени выделяется переживание психологического настоящего. Эта мысль прослеживается, начиная с Аристотеля, полагавшего такой момент «теперь», в течение которого в душе не происходит изменений, и вплоть до Гуссерля, раскрывающего структуру этого «теперь» как структуру интенционального акта. Яркая характеристика психологического времени, существование его в виде психологической временной перспективы, где прошлое время представлено памятью, настоящее - созерцанием, а будущее - воображением, - выделяется практически всеми авторами. Выделены также и другие особенности психологического времени, такие, как неравномерность и неоднородность (А. Бергсон). Поскольку «достаточно четко отделить психическое от физического для того, чтобы параллельно чистому естествознанию создать чистую психологию» не входит ни в возможности, ни в намерения естествознания, - как крайне важная воспринимается идея Г. Лейбница о своеобразной синхронизации души и тела [12, 13]. Наконец, представляется крайне актуальной не в полной мере нашедшая свое воплощение в когнитивной науке идея активного конституирования сознанием своих объектов во времени, развивавшаяся И. Кантом и Э. Гуссерлем.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Августин Аврелий. Исповедь. Пьер Абеляр. История моих бедствий. М., 1992.
2. Аристотель. Физика / Аристотель: соч. в 4 т. 1978. Т. 3.
3. Аронов Р.А., Терентьев В.В. Существуют ли нефизические формы пространства и времени? // Вопросы психологии, 1988, № 1.
4. Аскольдов С.А. Время онтологическое, психологическое и физическое. Из статьи «Время и его преодоление». // На переломе. Философские дискуссии 20-х годов: Философия и мировоззрение / сост. П.В. Алексеев. М.: Политиздат, 1990. С. 398-402.
5. Бергсон А. Восприятие изменчивости. Лекции, прочитанные в Оксфордском университете. СПб., 1913.
6. Бергсон А. Две памяти. // Хрестоматия по психологии памяти. М.: Черо, 1998.
7. Бергсон А. Творческая эволюция. М.: Канон-пресс, 1998.
8. Веккер Л.М. Психика и реальность. Единая теория психических процессов. М.: Смысл, 1998.
9. Воробьев В.В. Становление идей неклассической логики в Античности и Средневековье. М.: МГУ, 1989.
10. Головаха Е.И., Кроник А.А. Понятие психологического времени // Категории материалистической
диалектики в психологии. / под ред. Л. И. Анциферовой. М.: Наука, 1988. С. 199-215.
11. Гуссерль Э. Феноменология. Статья в Британской энциклопедии // Логос. 1991. №1. С. 2-21.
12. Гоманьков А.В. Аврелий Августин - богослов, философ, темпоролог. Доклад на семинаре «Изуче-
ние феномена времени» (МГУ) 24 апреля 2001 г. [Электронный ресурс] URL:
http://www.chronos.msu.ru/Public/gomankov_avrely.html
13. Жаров А.М. Восприятие времени, психическое настоящее и неопределенность // Фактор времени в
функциональной организации деятельности живых систем / под ред. Н.И. Моисеевой, Л., 1980.
С. 124-128.
14. Кант И. Критика чистого разума. // соч. в 6 т. М., 1964. Т. 3.
15. Краткий философский словарь / под ред. А.П. Алексеева. М.: «Проспект», 2001.
16. Лакофф Д., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990.
С. 387-415.
17. Любинская Л.Н. Проблема времени в истории философии. Курс лекций. М.: МИФИ, 1999.
18. Моисеева Н.И. Свойства биологического времени // Фактор времени в функциональной организа-
ции деятельности живых систем / под ред. Н.И. Моисеевой, Л., 1980. С. 124-128.
19. Молчанов В. И. Время и сознание. Критика феноменологической философии. М.: Высш. шк.,
1998.
20. Молчанов Ю.Б. Комплексный характер проблемы времени. // Фактор времени в функциональной
организации деятельности живых систем / под ред. Н.И. Моисеевой, Л., 1980. С. 5-9.
21. Рибо Т. Психология внимания. // Хрестоматия по психологии внимания. М.: Черо, 2001.
С. 297-372.
22. Стрелков Ю.К. Инженерная и профессиональная психология. М., 2001.
23. Трубников Н.И. Проблемы времени в свете философского мировоззрения // Вопросы философии.
1978. № 2. С. 111-121.
24. Ярошевский М.Г. История психологии от Античности до середины ХХ века. М., 1985.
А.А. Замкни
КРИЗИС РАЦИОНАЛЬНОСТИ И НОВЫЕ ПОДХОДЫ В ЕЕ ПОНИМАНИИ
Рациональность и ее понимание переживают сейчас существенный кризис. Это связано как со становлением постнеклассической парадигмы в познании, так и с необходимостью упорядочения множества подходов и определений рациональности, их осмысления с точки зрения определенных критериев.
Недавние тенденции в науке были таковы, что давали возможность исследователям вводить новые понимания рациональности, никак не сообразуя их с уже имеющимися. Однако накопленная критическая масса требовала осмысления.
Вторым существенным фактором в переосмыслении понятия рациональности является собственно развитие науки и научно-технического прогресса, а также их последствия - всемирный экологический кризис, заставивший задуматься о рациональном способе осмысления мира.
Третьим фактором является исторически сложившееся понимание рациональности в научном познании как бессубъектной реальности, что было обусловлено установками классического естествознания.
Четвертый фактор - это роль рациональности в современной культуре. Она хотя и остается пока ведущей в культуре формальной, все же набирают влияние тенденции неформальной, иррациональной культуры, которые несут противоположные рациональным ценности анархии, разрушения, дектрукции.
Наконец, пятый фактор - это отношение рациональности и внерациональных форм познания, в том числе религии и мифологии, которые до настоящего времени не рассматривались вообще как достойные внимания. Существует такая точка зрения, что «отношение между верой и знанием в науке лежит чисто в интеллектуальной плоскости и сама вера понимается как чисто интеллектуальное образование» [1, 19].
Некоторые из этих моментов мы попытаемся рассмотреть в нашей статье. Как нам кажется, именно в анализе вышеуказанных элементов возможно преодоление кризиса рациональности и становление всеобъемлющей ее картины, охватывающей не только рациональные, но и внерацио-нальные элементы.
Наука играет большую роль в культуре современной техногенной цивилизации. Эта тенденция идет еще с эпохи Нового времени, когда господство экспериментального естествознания поставило природу в зависимость от человека и породило научно-технический прогресс, и даже раньше, со времен Возрождения, с его культом титанов и верой во всемогущество человека.
Современная наука, по сути, занимает в мировоззрении человека место религии, которое было характерно для Средневековья, и вера в науку как никогда более способствует укреплению ее позиций.
Однако так продолжалось до последнего времени, пока не выяснилось, что наука приносит не только пользу, но и является источником многих весьма противоречивых последствий развития научно-технического прогресса. Особенно ясно это стало, когда перед учеными встала проблема глобального экологического кризиса со всей ее очевидностью и неминуемостью. В.С. Степин указывает, что «идея преобразования мира и подчинения человеком природы была доминантной в
