CC BY
209
Е.Б. Латина (Иркутск)
ИНТЕРДИСКУРСИВНАЯ ИНТЕРТЕКСТуАЛЬНОСТЬ
В РАССКАЗАХ О'ГЕНРИ
The interdiscourse intertextuality is being observed in the article which is created by means of some kind of the scientific discourse and by the interaction of various scientific discourses. It reveals the creative idea of the author. According to the treatment, the setting in one line of semantically unsequenced lexical units where the scientific terms are included and the creation of pseudo-scientific terms are typical stylistic devices for O ’Henry aiming at increasing the humorous effect in the text.
Статья написана в рамках сравнительно нового направления лингвистики - теории интертекстуальности. Ю. Кристева [Кристева, 2004] на основе анализа концепции М. М. Бахтина [Бахтин, 1972], зафиксировавшего феномен диалога текста с текстами, вводит термин «интертекстуальность». Исследователь приходит к мнению, что «бахтинский диалогизм выявляет в тексте коммуникативное или интертекстовое начало» [Кристева, 2004: 170]. Ю. Кристева
утверждает, что «всякий текст представляет собой пермутацию других текстов, интертекстуальность; в пространстве того или иного текста перекрещиваются и нейтрализуют друг друга несколько высказываний, взятых из других текстов» [Кристева, 2004: 136].
В настоящей статье под интертекстуальностью, вслед за Н.В. Петровой, будем понимать «формообразующие и смыслообразующие взаимодействия различного вида дискурсов, вербальных и невербальных текстов» [Петрова, 2005: 17]. Интердискурсивная интертекстуальность рассматривается нами как один из видов интертекстуальности, создаваемых при взаимодействии различных видов дискурсов. При определении термина «дискурс» мы опирались на адаптированный вариант данного понятия, восходящий к точке зрения В.Е. Чернявской [Чернявская, 2001: 14, 16]. Во-первых, термин «дискурс» - это конкретное коммуникативное событие, фиксируемое в текстах, реализуемое в процессе текстопорождения на том или ином временном срезе текстового пространства, во-вторых, дискурс - это «совокупность тематически соотнесенных текстов» [Чернявская, 2001: 16], образующих в текстовом пространстве
регистры, по М. Хэллидею [Halliday, 1991], участвующие в текстопорождении. Под текстовым пространством понимается «сумма всех созданных вербальных и невербальных текстов, служащих источником для порождения текстов» [Петрова, 2005: 50].
В задачу настоящей статьи входит рассмотрение участия научного дискурса в порождении художественного текста. Материалом для исследования послужили рассказы О.Генри.
Научный дискурс, представленный в текстовом пространстве совокупностью научных текстов, неоднороден. Научные тексты делятся на собственно научные, научно-технические и научнопопулярные тексты. Последние относятся к группе «пограничных», поскольку они не являются полностью научными, несмотря на присутствие в них определенной терминологии [Михайлова, 1999: 5]. Собственно научные и научно-технические тексты представлены в текстовом пространстве диссертациями, монографиями, рефератами, научными статьями. Внутри собственно научных текстов происходит их разделение на химические, математические, биологические и т. д. Машиностроительные, геологические, металлургические и другие тексты относятся к научно-техническим текстам. Совокупность терминов той или иной отрасли науки отличает эти тексты в текстовом пространстве друг от друга и ненаучных текстов.
Как показал анализ, во многих рассказах О.Генри доминирует медицинский научный дискурс. Вероятно, это можно объяснить тем, что сам автор когда-то имел отношение к аптекарскому делу. В качестве примера приведем анализ рассказа «Последний лист» («The Last Leaf»).
В начале рассказа читаем: In November a cold, unseen stranger, whom the doctors called Pneumonia, stalked about the colony, touching one here and there with his icy fingers. Over on the east side this ravager strode boldly, smiting his victim by scores, but his feet trod slowly through the maze of the narrow and moss-grown place.
Mr. Pneumonia was not what you would call a chivalric old gentleman. A mite of a little woman with blood thinned by California zephyrs was hardly fair game for the red-fisted, short-breathed old duffer [О.Генри, 2006: 48, 49].
Благодаря написанию слова «Pneumonia» (в переводе «пневмония») с заглавной буквы, соединению его со словами «ravager», «stranger» и «old gentleman» неодушевленное понятие подвергается персонификации. Автор присваивает ему характеристики, присущие
одушевленному существу (stalked about the colony, touching one here and there with his icy fingers; strode boldly, smiting his victim by scores; trod slowly). То, что к Пневмонии следует относиться с «большим почтением», указывает употребление слова «Mr» (уважительное обращение к лицам мужского пола) перед «Pneumonia». Представляется, что такое преобразование не случайно, ему О.Генри придает особую значимость. Употребление слова «gentleman» («джентельмен») подразумеват манерность, галантность. Однако автор делает далее оговорку: «вряд ли которого вы могли бы назвать галантным» (was not what you would call a chivalric old gentleman). Пневмония не может обладать качествами «галантного джентельмена», так как представляет угрозу для жизни. Автор называет Пневмонию старым тупицей (old duffer) с красными кулаками и одышкой (red-fisted, short-breathed), подчеркивая негативное отношение к «старому джентельмену».
При помощи медицинского дискурса автор описывает характерные симптомы пневмонии: слабость, лихорадка, от которой в голову приходят всякие болезненные фантазии: «She is very ill and weak,» said Sue, «and the fever has left her mind morbid and full of strange fancies [О.Генри, 2006: 52]. См. также приведенный выше пример, в котором характеристики Пневмонии (red-fisted, short-breathed) являются ничем иным, как симптомами данного заболевания.
Рассказ включает типичную для медицинского дискурса ситуацию - посещение пациента врачом: «She has one chance in - let us say, ten,» he said, as he shook down the mercury in his clinical thermometer. «And this chance is for for her to want to live. This way people have of lining-up on the side of the undertaker makes the entire pharmacopoeia look silly» [О.Генри, 2006: 49]. Доктор утверждает, что у Джонси есть шанс лишь в том случае, если она сама захочет жить, и вся фармокопия теряет смысл, когда люди начинают действовать в интересах гробовщиков.
В конце рассказа доктор направляется к Барману, старому художнику: «And now I must see another case I have downstairs. Behrman, his name is - some kind of an artist, I believe. Pneumonia, too. He is an old, weak man, and the attack is acute. There is no hope for him; but he goes to the hospital to-day to be made more comfortable» [О.Генри, 2006: 54]. Здесь термин «pneumonia» употреблен в своем истинном значении, ставя точку в этой грустной истории. Борясь за жизнь девушки, сам художник оказался перед недугом бессилен.
В рассказе «The Last Leaf» использование научного дискурса носит сквозной характер, то есть присутствует во всем массиве текста. Текстопорождающая функция интердискурсивной
интертекстуальности в данном случае обусловлена спецификой изображаемой ситуации.
В рассказе О.Генри «Джефф Питерс как персональный магнит» («Jeff Peters as Personal Magnet» медицинский дискурс сочетается с другими научными дискурсами: «Fake? No, sir. There was two dollars’ worth of fluid extract of cinchona and a dime’s worth of aniline in that half-gross of bitter» [О.Генри, 2006: 121]. В данном примере присутствует медицинский (extract of cinchona) и химический (aniline) дискурсы. Джефф Питерс, вообразивший себя профессиональным лекарем, «великим целителем», отрицает свое шарлатанство, оправдываясь тем, что в склянках, которые он выдавал за целебный настой, была смесь хинина и анилиновой краски. Однако в реальности, если хинин (cinchona) действительно применяют при лечении малярии и лихорадке, то анилин ядовит и действует на центральную нервную систему. Интересно в этом примере и то, что состав лекарства герой измеряет в деньгах.
Далее автор вплетает в ткань текста экономический дискурс, сочетая его с медицинским дискурсом: «Business hadn’t been good at the last town, so I only had five dollars. I went to the Fisher Hill druggist and he credited me for a half gross of eight ounce bottles and corks» [О.Генри, 2006: 121]. Поскольку дела у Джека шли неважно, «аккредитован» он был не в банке, а в аптеке и, самое интересное, не деньгами, а склянками с пробками.
В другом примере «великий целитель» дает гарантию на исцеление за два сеанса, не забывая о гонораре: «My fee (экономический дискурс) will be $ 250.00, cure guaranted in two treatments (медицинский дискурс)». [О.Генри, 2006: 126]. Сочетание
экономического и медицинского дискурсов создает юмористический эффект.
Интересен следующий пример. Не догадываясь о грядущем разоблачении, «великий целитель» демонстрирует высшую степень притворства: «Mr. Mayor», says I, after laying my ear to his right shoulder blade and listening, «you,ve got a bad attack of superinflammation of the right clavicle of the harpsichord» [О.Генри, 2006:
124]. Чтобы описать всю комичность сложившейся ситуации, автор вплетает в ткань рассказа музыкальный дискурс, который послужил
для изобретения нового медицинского термина «right clavicle of the harpsichord» Вновь созданный термин в контексте понимается как «правая ключица клавесина», что создает юмористический эффект.
Наличие псевдонаучных медицинских терминов и имен является характерным стилистическим приемом для О. Генри.
«I find H. Ogden, Esquire, lying asleep on his little cot bed. I guess he had been overcome by anti-insomnia or diswakefulness or some of the diseases peculiar to the sheep business» [О.Генри, 2006: 210]. Термин «diseases» является подсказкой читателю в понимании созданных псевдомедицинских терминов «diswakefulness»
(«противободрствование») и «anti-insomnia» («антибессоница»).
Изобретенным является словосочетание «sartorial breathing», употребленное вместо «stentorial breathing»: «After I'd smoked a few, and listened to the sartorial breathing of H. О...» [О.Генри, 2006:211].
Другой пример: «Fisher Hill was a low, malarial town; and a compound hypothetical pneumocardiac anti-scorbutic tonic was just what I diagnosed the crowd as needing» [О.Генри, 2006: 121-122]. Слово «pneumocardiac» образовано при помощи сложения основ «pneumo» и «cardiac», под которыми автор подразумевает «легочно-сердечный». Словосочетание «a compound hypothetical pneumocardiac anti-scorbutic tonic» следует понимать как микстуру против легочно-сердечных заболеваний и золотухи (scorbutic). Такое сочетание заставляет читателя улыбнуться, так как одна микстура не применима к двум различным инфекциям.
Еще одно изобретенное лекарство - «настойка для воскрешения»: «I carried only one best bet just then, and that was Resurrection Bitters». Рассмотрим, в каком контексте вводится изобретенное «великим целителем» чудодейственное снадобье: «It was made of life-giving plants and herbs accidentlly discovered by Ta-qua-la, the beautiful wife of the chief of the Choctow Nation, while gathering truck to garnish a platter of boiled dog for the annual corn dance» [О.Генри, 2006: 121]. Эта настойка состояла из живительных трав, которые собрала жена вождя для украшения блюд из вареной собаки. Однако, говоря о чудодейственных свойствах этой настойки, «знаменитый индейский целитель доктор Воф—Ху» не берет во внимание тот факт, что в таком случае вареная собака должна быть оживлена.
В следующем примере - I ‘m not a regular preordained disciplle of S. Q. Lapius [О.Генри, 2006: 124] - интересен способ образования известного в медицинском дискурсе имени древне-греческого бога
врачевания. Правильное написание - Aesculapius (Эскулап). С целью достижения юмористического эффекта орфографическая форма имени намеренно искажена автором (S. Q. Lapius). За счет фонетического созвучия данное имя становится узнаваемым.
«Медицинские изобретения» не ограничиваются созданием псевдонаучных терминов и имен: «I’m speaking, says I, ‘of the great doctrine of psychic financiering - of the enlightened school of longdistance, sub-conscientious treatment of fallacies and meningitis - of that wonderful in-door sport known as personal magnetism» [О.Генри, 2006:
125]. Джефф Питерс говорит о «великой доктрине психического финансирования и просвещенном методе лечения абсурда и менингита на расстоянии», которого, естественно, в медицине не существует. Данный пример демонстрирует создание псевдонаучного метода лечения. Сочетание мединского («doctrine of psychic») и псевдоэкономического («financiering» вместо «financing») дискурсов способствует усилению юмористического эффекта художественного текста.
Псевдонаучные термины, имена и методы указывают на некомпетентность главных героев в области медицины, намекая читателю на то, что персонажи вовсе не являются теми лицами, за кого себя выдают. Псевдонаучный дискурс, таким образом, является
*_/ *_/ *_/ 1 ’ г I 1 *_/
косвенной характеристикой персонажей. Б. В. Томашевский называл такой прием «приемом масок» [Томашевский, 1996: 200].
Следует также обратить внимание на такой характерный для О. Генри прием, как перечисление в одном ряду семантически несогласованных лексических единиц, в который включены научные термины:
1) Up Broadway he turned? And halted at a glittering cafe? Where are gathered together nightly the choicest products of the grape, the silkworm, and the protoplasm [O.Henry, 1977: 39];
2) We wire to Frisco for a car load of desks, footballs, arithmetics, penholders, dictionaries, chairs for professors, slates, skeletons, sponges, twenty-seven cravenetted gowns and caps for senior class, and an open order for all the truck that goes with a first-class university [О.Генри, 2006:139-140];
3) «In this close, «she said, «one could keep a sceleton or anaesthetic or coal - « [О.Генри, 2006: 11].
Неожиданность сочетания разных семантических единиц, направленная на создание юмористического эффекта, служит
принципом построения самой фразы. Недаром О. Генри так избегает последовательных, добросовестных описаний, а герои его иногда говорят совершенно бессвязно, причем такой набор фраз мотивируется особенными обстоятельствами или причинами.
Итак, интердискурсивная интертекстуальность является важной особенностью художественных произведений О.Генри. Создаваемая при участии либо какого-то одного вида научного дискурса, либо различных видов научных дискурсов, интердискурсивная интертекстуальность способствует раскрытию творческого замысла писателя. Она может обнаруживаться в незначительных по объему отрезках текста и носить характер отдельных вкраплений. Чаще она присутствует во всем массиве произведений О.Генри и имеет сквозной характер. Типичным стилистическим приемом для О. Генри является перечисление в одном ряду семантически несогласуемых лексических единиц, включающих научные термины; создание псевдонаучного дискурса (терминов, имен, методов), что ведет к созданию юмористического эффекта, с одной стороны, и игрового дискурса, с другой стороны.
Библиографический список
1. Кристева, Ю. Избранные труды: Разрушение поэтики [Текст] / Ю. Кристева. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004.
2. Бахтин, М.М. Проблемы поэтики Достоевского [Текст] / М.М. Бахтин. - 3-е изд. - М.: Худож. лит., 1972.
3. Петрова, Н. В. Интертекстуальность как общий механизм текстобразования (на материале англо-американских коротких рассказов) [Текст]: дис. ... д-ра филол. наук: 10.02.19. / Н.В. Петрова. - Волгоград, 2005.
4. Чернявская, В.Е. Дискурс как объект лингвистических исследований [Текст] / В.Е. Чернявская // Текст. Дискурс. Проблемы экономического дискурса: сб. науч. тр. - СПб.: Изд-во Санкт-Петерб. гос. ун-та экономики и финансов, 2001. - С. 11-22.
5. Halliday, M. A. K. Language, Context and Text: Aspects of Language in Social -Semiotic Perspective [Text] / M. A. K. Halliday, R. Hasan. - Oxford: Oxford University Press, 1991.
6. Михайлова, Е.В. Интертекстуальность в научном дискурсе (на материале статей) [Текст]: aвтореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.19. / Е.В. Михайлова. - Волгоград, 1999.
7. Генри, О. Рассказы [Текст] / О. Генри. - Мн. : Харвест, 2006.
8. Томашевский, Б. В. Теория литературы. Поэтика [Текст]: учеб. пособие / Б.В. Томашевский. - М.: Аспект Пресс, 1996.
9. O’Henry. Selected Stories [Текст] / O’Henry. - Moscow: Progress Publishers, 1977.
