CC BY
94
© 2015 Проблемы истории,
филологии, культуры 2015, №3, с. 253-263
А. В. Безруков
ИМПОРТНЫЕ РИМСКИЕ И ВИЗАНТИЙСКИЕ СЕРЕБРЯНЫЕ ИЗДЕЛИЯ НА ТЕРРИТОРИИ ВОЛГО-КАМЬЯ (по материалам археологических комплексов I в. до н.э. — У-У11 вв. н.э.)
Серебряные изделия представлены достаточно значительным количеством импортных предметов, обнаруженных в результате археологических исследований либо случайно. Материалом для данной статьи послужили произведения художественного ремесла Рима и Византии, обнаруженные в Приуралье, Прикамье и Поволжье. Вероятно, большая часть византийских серебряных сосудов проникла на территорию Поволжья, Прикамья и Приуралья с территории Закавказья по Волге и Каме в сравнительно короткий отрезок времени (вторая половина У — середина VII в. н.э.) посредством как сухопутного, так и речного торгового пути.
Ключевые слова: римские и византийские серебряные изделия, Пантикапей, Та-наис, серебряная и бронзовая парадная посуда, Прикамье, Приуралье, византийские серебряные сосуды, сухопутные торговые коммуникации
Серебряные изделия представлены достаточно значительным количеством импортных предметов, обнаруженных в результате археологических исследований либо случайно. Материалом для данной статьи послужили произведения художественного ремесла Рима и Византии, обнаруженные в Приуралье, Прикамье и Поволжье.
Собственно римские изделия представлены единичными находками в богатых сарматских погребениях Поволжья и Урала. В 1953 г. при раскопках В. П. Шилова у села Верхнее Погромное (Быковский р-н, Волгоградская обл.) в сарматском погребении (курган 1) были обнаружены две серебряные полусферические чаши предположительно сирийского производства, датируемые I в. до н.э.1, и серебряный кувшин, обнаруженный в погребении 8 кургана 552.
Кроме этого, в сарматских погребениях Поволжья и Урала были обнаружены два серебряных ситечка римского производства3. Серебряное позолоченное ситечко было обнаружено в кургане у села Большая Дмитриевка4, конец ручки которой моделирован в виде прямоугольной пластинки-лопаточки. Согласно А. Радноти, производились в Южной Италии в I в. н.э.5 Дата изготовления основной массы изделий подобного типа относится ко времени стадии ВП (50-150 гг. н.э.), В. П. Шилов на основании датировок других южноиталийских сосудов этого
Безруков Андрей Викторович — кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории Магнитогорского государственного технического университета им. Г. И. Носова. E-mail: buono-giorno@mail.ru
1 Шилов 1959, 78; Кропоткин 1970, 89.
2 Шилов 1956, 43-45
3 Eggers 1951, 160.
4 Шилов 1973а 59.
5 Radnoti 1938, 76.
комплекса предлагает датировать второй половиной I в. н.э.6 Д. Б. Шелов определяет его галльское происхождение на основании сходства системы расположения отверстий на этом ситечке и ситечке из Сисции, где имеется клеймо галльского мастера по имени Оа8а1;ш7. Поэтому вопрос о месте производства предметов данного типа остается открытым. Серебряное ситечко полусферической формы, но с плоской ручкой, заканчивающейся кругом, было обнаружено в женском погребении (курган 2) позднесарматского времени Лебедевского могильника8.
Как наиболее вероятный источник поступления драгоценных импортных изделий римского происхождения традиционно указывается Танаис. В Танаис они поступали из крупнейших городов Боспора — Пантикапея и Фанагории — посредством торгового обмена, о чем свидетельствует состав и количество импортных предметов данной категории в сравнении с находками в других районах, также лежавших вне пределов собственно границ Римской империи, но поддерживавших с ней тесные отношения, — в Германии, Скандинавии и Польше9. При этом В. П. Шилов представил маловероятность проникновения римского столового серебра к сарматам торговым путем через Танаис, а наблюдения Б. А. Раева последних лет позволили ему говорить о том, что импортная посуда распространялась в Азиатской Сарматии из Закавказья, поскольку в Северном Причерноморье ее находок нет10.
Очевидно, что распространение значительной части римских серебряных изделий в большинстве своем осуществлялось через посредство городов Боспора, но при этом следует сделать ряд оговорок. В самом Танаисе до рубежа эр нет импортных металлических изделий, в то время как импортные бронзовые и серебряные сосуды появляются в сарматских погребениях Подонья и Нижней Волги начиная с I в. до н.э. и до ГУ-У вв. н.э. включительно11. Подобного рода импортные изделия не могли быть получены непосредственно в результате военных столкновений сарматских племен с римскими отрядами и при захвате греческих городов Северного Причерноморья, серебряные сосуды, очевидно, преподносились сарматской верхушке от правителей Боспора либо, что более вероятно, в качестве дипломатических даров Рима.
Ряд исследователей, в том числе В. В. Кропоткин и Д. Б. Шелов, традиционно рассматривают весь состав римского импорта, в том числе столовую художественную посуду из бронзы и серебра, которая оказалась в богатейших сарматских курганах в степных районах Подонья и Заволжья, исключительно как результат тор-
говли12.
Очевидно, в вопросе о путях и способах проникновении серебряных импортных изделий на территорию Нижней Волги у исследователей на сегодняшний день нет единой точки зрения, и, как нам представляется, мы не можем с абсолютной уверенностью точно определить, через Танаис, Подонье или Прикубанье они поступали на территорию рассматриваемого региона, поэтому, говоря о проис-
6 Шилов 1973а, 255.
7 Шелов 1965, 266.
8 Шилов 1974а, 61.
9 Шелов 1965, 251-255 .
10 Шилов 1973б, 64-65 ; Раев 1993, 174-175.
11 Шилов 1974а, 61.
12 Кропоткин 1970, 89; Шелов 1965, 251-274.
хождении импортной металлической посуды, следует указывать в широком смысле Кубано-Донскую область13.
Количественное и качественное изменение состава и ассортимента импортных товаров на рубеже — в первые века нашей эры в сторону усиления роли высокоценных предметов в международной торговле явилось, согласно А. А. Иессе-ну, «следствием дальнейшего развития тенденции укрепления в среде местного населения роли племенной знати и дальнейшей социальной дифференциации, характерной черты высшей ступени варварства»14. В эпоху Великого переселения народов появились сильные политические объединения, не имевшие собственной производственной базы. Чтобы обозначить свое могущество и богатство, предводители этих объединений собирали зачастую весьма разнородные сокровища, полученные различными путями15.
Особое место из последних находок предметов данной категории импортных изделий занимают предметы из погребения кочевой аристократии в Южном Зауралье, которые, по мнению авторов, «особым образом маркируют некоторый обратный западный вектор, движения из Подунавья в Урало-Казахстанские степи. Чрезвычайная адресность магнитнинских импортных предметов позволяет нам говорить о том, что, по всей видимости, они могли быть полученными в качестве подарков, мзды, даров, подносимых где -то очень далеко на западе (вероятнее всего, в непосредственной близости от Паннонского лимеса), и привнесены за более чем три тысячи километров в зауральские степи, где еще длительное время функционировали как вещи ритуального значения»16.
В этом аспекте интерес представляет наблюдение Л. С. Клейна о богатых комплексах римской драгоценной посуды середины и второй половины I в. - начала II в. н. э. на Дону, Кубани и в Поволжье: «Именно художественная серебряная и бронзовая парадная (столовая и декоративная) посуда была излюбленным предметом дипломатических даров иностранным государям и их послам. Судя по исторической ситуации, для римлян в это время было важно обеспечить приязнь не только роксоланов, но аорсов и аланов — серьезной и активной силы, нависшей с тыла над беспокоившими Рим соседями в обоих очагах — дунайском и закавказском. Археология подтверждает эти догадки: категории импорта, выступающие обычно в качестве дипломатических даров Рима, размещаются в последние десятилетия до н. э. в Поволжье и на Кубани, а во второй половине I — нач. II вв. н. э. сосредоточиваются на Кубани и на Нижнем Дону»17.
Гораздо более многочисленной по своему составу, разнообразная по типам, богатству форм и тематике изображений и сюжетов является целая серия серебряных сосудов византийского происхождения, обнаруженных в Прикамье и При-уралье. Наличие в указанных районах импортных предметов византийского происхождения отмечалось неоднократно, но мы не имеем конкретных сведений о непосредственном сношении Прикамья и Приуралья с Византией или о прямом экспорте продукции константинопольских мастерских или каких-либо других ре-
13 Безруков 2000, 58.
14 Иессен 1952, 228.
15 Львова, Маршак 1998, 490.
16 Боталов, Иванов 2012, 287.
17 Клейн 1979, 204-211 .
месленных центров Византии в данные области, а тем более об изготовлении таковых специально с расчетом на экспорт в Приуралье и Прикамье.
При этом наличие столь значительного количества серебряных византийских изделий (на данный момент известно около тридцати находок, что составляет более двух третей от общего количества изделий подобного рода византийского производства, обнаруженных на территории России), по справедливому замечанию Л. А. Мацулевича, «нельзя считать случайным, не заслуживающим внимания, явлением, а требует специального рассмотрения"18.
В этой связи одними из важнейших являются вопросы, связанные с выяснением хронологии византийского импорта, рассмотрением путей и способов проникновения византийских импортных изделий при полном отсутствии сравнительно дешевой утвари из бронзы византийского происхождения на фоне большого числа серебряных сосудов19.
Определение хронологии проникновения византийских серебряных сосудов, обнаруженных в Прикамье и Приуралье, является на данный момент одной из самых сложных и дискуссионных проблем при изучении византийского импорта. Неоднозначность решений во многом обусловлена, условиями и обстоятельствами обнаружения серебряных сосудов импортного происхождения.
Ни один византийский сосуд не был найден непосредственно в результате проведения археологических работ на древних поселениях либо могильниках. Подавляющее их большинство было найдено при весьма сходных специфических обстоятельствах: распашка целины, выкорчевывание пней, расчистка леса, — и лишь отдельные предметы были обнаружены в размытых весенними потоками обрывах оврагов. Согласно И. А. Орбели и К. В. Тревер, «выпахано» — наиболее подходящий термин для определения условий находок серебряных изделий в Прикамье и Приуралье20. О. Н. Бадер и А. П. Смирнов указывают на тот факт, что из двадцати находок древневосточного серебра семнадцать было выпахано и лишь два арабских средневековых сосуда найдены были непосредственно в могильни-ке21. Указывая на существующее единообразие условий находок, В. Ю. Лещенко для объяснения феномена предложил использовать термин «скрытие», когда в таежной чаще серебро маскировали подручными средствами — хвойным лапником или лесным мхом, как наиболее точно отражающий суть22.
На основании исследования византийских сосудов константинопольских мастерских Л. А. Мацулевич предложил в качестве нижней хронологической границы находку серебряного ковша первой четверти VI в. времени Анастасия (498-518 гг.) из города Чердынь (Чердынский р-н, Пермская обл.), а в качестве верхней границы — находку серебряного блюда у дер.Турушевой (Омутнинский р-н, Кировская обл.) с изображением характерного монетного типа Ираклия в период 629-641 гг.23 Найденные сосуды по времени изготовления образуют непрерывный хронологический ряд с первой четверти VI в. до середины VII в., когда
18 Мацулевич 1940, 139.
19 Даркевич 1976, 149.
20 Орбели Тревер 1935, 11.
21 Бадер, Смирнов 1954, 20.
22 Лещенко 1971, 20.
23 Мацулевич 1940, 139-140 .
они были захоронены, «что не допускает мысль о нерегулярности и случайности их притока»24.
В. Ю. Лещенко отмечает, что в Прикамье нет кладов сасанидских монет только У или VI вв., а есть клады VII в. с монетами У и VI вв., что указывает на то, что они попали в составе этих кладов в Прикамье только с монетами Хосрова II. т.е. в конце VII в. Кроме того, в могильниках ломоватовского времени Верхнего и Среднего Прикамья сасанидские монеты обнаружены в комплексах с вещами VIII-IX вв., что наблюдается повсеместно.25 Таким образом, В. Ю. Лещенко определяет начало VI в. как нижнюю хронологическую границу поступления византийского серебра, а основная его часть приходится на К-Х! вв.
Используя результаты археологических исследований, В. Ю. Лещенко предпринял попытку установить взаимосвязь между находками серебряных сосудов и древними поселениями. Из общего количества находок серебряной утвари (104 клада) с различной степенью вероятности это удалось сделать всего лишь для двадцати с небольшим кладов, в составе которых было обнаружено только два византийских сосуда, найденных на расстоянии 500-600 м от древних селищ VIII-IX вв.
Тем не менее, как нам представляется, для объединения различных как по происхождению, так и по времени обнаружения серебряных сосудов, монет и местных украшений в один комплекс не всегда имеется достаточно оснований. В. Ю. Лещенко для определения времени проникновения византийского ковша времени Анастасия и сасанидских сосудов V-VII вв. Аниковского комплекса в качестве одного из важнейших датирующих элементов использует гривны «глазов-ского» типа без установленной топографии обнаружения26.
Кроме того, им объединяются все бартымские находки (три хорезмийские чаши, византийское блюдо, сасанидская чаша, кубок и чаша бактрийского круга) в единый комплекс, датируемый концом VIII в., хотя более вероятным представляется положение, согласно которому Бартымский клад и остальные семь сосудов, найденные у Бартыма, не являются единым комплексом, так как все они были найдены в разные годы27. Наконец, даже если они и происходят из одного комплекса, это не значит, что он не был составлен на месте. Ведь если бартымский комплекс на самом деле принадлежал племенной знати, такие ценные предметы могли сохраняться в обиходе веками, а сокровищница рода время от времени могла пополняться.
В. П. Даркевич, вслед за Ю. В. Лещенко, считает, что начало торговли с севером совпадает с первым столетием господства Аббасидов (вторая половина VIII — первая половина IX в.), а большая часть восточного серебра, в том числе и византийского производства, поступила на Урал на ранее IX в. Подобный процесс напрямую связан с возрастанием спроса на собольи, куньи, горностаевые, беличьи и бобровые меха на мировом рынке VII в., на которые и обменивалось серебро28.
В. Ю. Морозов наиболее вероятным временем поступления византийских сосудов называет VII в., позже Ираклия в Прикамье и Приуралье сосудов нет, и свя-
24 Мацулевич 1940, 147.
25 Лещенко 1971, 31.
26 Лещенко 1971, 235.
27 Морозов 1996, 157.
28 Даркевич 1976, 147-148 .
зано это с тем, что именно в середине данного столетия были перекрыты торговые пути в Среднюю Азию из Ирана29. Помимо этого, можно указать целый ряд исследований, в которых, используя данные археологии (по находкам сасанидских и византийских бронзовых и серебряных сосудов) и нумизматики (клады и единичные находки сасанидских, византийских и куфических монет), период V-VII вв. указывается как наиболее вероятное время проникновения восточного серебра и монет30.
При этом акцент делается на том обстоятельстве, что основной приток византийского серебряного импорта связан с событиями 626-629 гг., военной компанией императора Ираклия в северном Иране и его союзниками хазарами, получившими огромное количество драгоценных изделий непосредственно в результате военных набегов и как дар верхушке хазарского войска от Византии за военную поддержку31.
На сегодняшний день данная позиция представляется наиболее аргументированной: на данный момент нет серьезных оснований для более поздней датировки времени притока импортных серебряных изделий византийского производства.
Следующим необходимым и закономерным этапом в исследовании проблем, связанных с изучением византийского импорта, является рассмотрение вопроса о том, каким образом серебряная утварь византийского происхождения проникала на территорию Приуралья и Прикамья, поскольку византийские серебряные монеты и византийский художественный импорт на территорию Прикамья и При-уралья шел, очевидно, различными путями.
В плане возможного маршрута прохождения византийского серебра предпочтение отдается среднеазиатскому пути, по которому поступила большая часть импортных серебряных изделий. Он шел, очевидно, вместе со среднеазиатским. Косвенным подтверждением сказанному могут служить согдийские, хорезмий-ские, среднеперсидские и тюркские рунические надписи VII в. на византийских сосудах, обнаруженных в Прикамье и Приуралье32. Сами византийские сосуды в Средней Азии, вероятно, могли появиться как из самой Византии по пути, проложенному севернее Каспийского моря, действовавшему в конце VI — начале VII вв., так и непосредственно через участие Ирана как торгового посредника через его территорию33.
Одним из важнейших является также вопрос, в ходе прямой торговли или через посредников попадали в Прикамье импортные изделия. И. С. Нунан считает, что прямая торговля была невозможна и именно хазары, контролировавшие путь от устья Волги до устья Камы, выступали в качестве посредников. Одним из факторов, обусловивших наличие посредников и затруднявших прямую торговлю для купцов, доставлявших византийские и сасанидские монеты и сосуды, явилось то обстоятельство, что двигавшиеся из Византии и Закавказья купцы не могли бы проходить степным путем, так на нем расположились хазары34.
В. Ю. Морозов, анализировавший пути проникновения сасанидских монет в Прикамье, справедливо отмечает, что им необязательно было двигаться степью,
29 Морозов 1996, 158.
30 Теплоухов 1895, 277; Фасмер 1931, 20; Бадер 1951, 75; Янин 1956, 85.
31 Goldina, Nikitin 1997, 111.
32 Мацулевич 1940, 146; Лившиц, Луконин 1964, 165-167 .
33 Левченко 1940, 69; Массон 1951, 80.
34 Noonan 1982, 271, 275, 285.
да и находки сасанидских монет находятся либо на берегу, либо в нескольких километрах от берега. Купцы двигались не сушей, а водой — по Каспийскому морю, по Волге и Каме, то есть в V-VII вв. хазары посредниками Ирана и Византии в торговле с Прикамьем и Приуральем быть не могли. Какие-либо другие племена или кочевые народы на волжском пути в этот период не были готовы к подобной роли35.
По мнению Р. Д. Голдиной и А. Б. Никитина, нет никаких реальных доказательств существования прямого пути, непосредственно соединявшего народы Прикамья с Ираном и Византийской империей. Через степи Поволжья, где в качестве основного посредника выступали хазары, серебряные изделия византийского и иранского происхождения, обменивавшиеся на пушнину, поступали в указанный район36. Кроме того, приток импортного византийского и в целом восточного серебра связывается либо с продвижением в VI-VII вв. тюркских племен в При-камье37, либо с посредничеством сарматских племен36.
В то же время, согласно исследованиям С. А. Плетневой, в V-VII вв. народы восточно-европейских степей находились на первой стадии кочевания. Для этой стадии наиболее характерной чертой является то, что кочевники прежде всего были заинтересованы в получении земель, когда в военном походе участвовало все население со всем своим имуществом. Разгромленные и сожженные поселки, небольшие городки не давали им особенно роскошной добычи. Не случаен тот факт, «что погребения кочевников этого периода отличаются весьма характерной имущественной нивелированностью, редко встречаются дорогие имперские вещи», во многом это объясняется общественными отношениями периода военной демократии38.
Следовательно, ни один народ в отдельности не мог бы выступить в качестве посредника, для этого нужна была бы цепочка народов, что неминуемо увеличило бы время прохождения монет в Прикамье, а это не соответствует условиям находок монет в регионе. Следовательно, торговля в этот период осуществлялась посредством прямой торговой деятельности иранских, византийских и среднеазиатских купцов с Прикамьем и Приуральем.
Г. А. Мухамадиев, отмечая важную роль согдийских купцов, указывает на факт наличия торговых связей между племенами Поволжья и Приуралья с одной стороны и кочевниками — с другой: в VI-VII вв. торговые люди могли проникнуть в Прикамье, путешествуя вместе со ставкой кагана или с его приближенными по дюнам рек Волги, Урала и Дона39.
В. Ю. Лещенко в решении поставленной проблемы значительную роль отводит закавказско-волжскому степному пути и хазарам как посредникам: большое количество серебра ими было получено после их набегов на Кавказ в 626 и 628 гг., и уже оттуда оно могло поступать непосредственно в Прикамье. Для среднеазиатских купцов в VII-VIII вв. проникновение на север, в подвластные кагану земли, без его поддержки было исключительно трудным предприятием40.
35 Морозов 1996, 158-159 .
36 Goldina, Nikitin 1997, 111.
37 Халиков 1971, 34.
38 Плетнева 1991, 99.
39 Мухамадиев 1990, 28.
40 Даркевич 1971, 242-243 .
Однако хазары, в период У-УН вв. находившиеся на стадии создания государственности, могли контролировать Волгу и волжский путь только с рубежа УП-УШ вв., так как до этого они располагались на Северном Кавказе, откуда только к концу УП в. были вытеснены арабами на Волгу41. Очевидно, что хазары не могли играть сколько-нибудь значительную роль в качестве торговых посредников.
Датировка серебряных импортных изделий восточного происхождения в целом не укладывается в рамки У^УП вв., а доходит до XII в. включительно42, что свидетельствует о многовековых традициях в торговле со Средней Азией указанных районов. Следовательно, византийские, как, впрочем, и среднеазиатские серебряные сосуды попадали на территорию края главным образом через торговое посредничество среднеазиатских и закавказских купцов.
Таким образом, большая часть серебряных сосудов византийского происхождения на территорию Прикамья и Приуралья проникла из Средней Азии вместе с остальным среднеазиатским монетным и художественным импортом из различных центров. Путь из Средней Азии шел, очевидно, через плато Усть-Урт в Прикаспийскую низменность и нижнее Поволжье и далее по Волге, Каме и р.Чусовой на север Прикамья, либо на юг — в бассейн р.Сылвы.
В пользу утверждения о том, что наиболее вероятные пути сообщения проходили по Волге и Каме, свидетельствуют места обнаружения большей части византийских сосудов, которые в основном располагаются в бассейнах рек Камы, Вятки, Чепцы, Белой и Урала, на территории соответственно Среднего, Верхнего и Нижнего Прикамья и Южного Приуралья. Лишь небольшая их часть, например, два византийских сосуда Бартымского комплекса, могла попасть волжским путем из Закавказья или с территории Северного Причерноморья, из византийского Херсона.
Торговый обмен между регионами по преимуществу проходил при непосредственном участии среднеазиатских и закавказских купцов при незначительной посреднической роли кочевников, располагавшихся на различных участках степных международных торговых трассах. В то же время мы не исключаем полностью возможность того, что незначительная часть византийского серебра попала на территорию рассматриваемого края либо посредством обмена между кочевниками и земледельцами на границе степи и лесостепи, либо непосредственно в результате продвижения части тюркских племен в район Прикамья. Кочевники, в свою очередь, могли получить их в качестве военной добычи или подношений предводителям хазарского или тюркского войска от среднеазиатских, иранских или византийских правителей.
Обнаружение значительного количества серебряных сосудов византийского, сасанидского и среднеазиатского происхождения, разнообразных по форме, функциональному назначению, тематике и сюжетам изображений в пределах сравнительно ограниченной территории Приуралья и Прикамья сразу же поставило перед исследователями вопрос о способах и формах употребления серебряной утвари в среде местных племен.
Общепризнанной является точка зрения о преимущественно культовом использовании серебряной посуды. Подобным утверждениям в немалой степени
41 Магомедов 1983, 192-193.
42 Даркевич 1976, 143.
способствовали данные этнографических исследований, проведенных в конце XIX — начале XX вв. среди народов ханты и манси, свидетельствующие об использовании ими серебряных сосудов в своих святилищах и употреблении их при отправлении различных местных религиозных обрядов.
Исходя из этого, Ф. А. Теплоухов предположил, что металлические тарелки представляют не простое украшение, но существенную часть идола43. И в более позднее время исследователи говорят о преимущественно культовом использовании серебряных блюд населением Урала в качестве дисков священных светил или ликов идолов44. Согласно О. Н. Бадеру и А. П. Смирнову, древневосточная металлическая посуда получила распространение в тех обществах, у которых сохранились следы древних культов, связанных с почитанием немеркнущих светил45.
Вероятно, односторонний подход в решении данной проблемы не способствует получению объективных ответов на поставленные вопросы. Более осторожный и взвешенный подход в решении данного вопроса избрал Л. А. Мацулевич, предложивший выделить из общей массы предметов византийского производства «действительно массовую продукцию, продукцию для ограниченного круга племенной знати, продукцию узкокультового назначения, специально связанную с шаманством»46. Указанная тенденция в дальнейшем получила закономерное развитие среди отечественных исследователей.
Вновь обращаясь к материалам этнографических исследований, В. Ю. Лещенко отметил, что из этнографических источников XIX-XX вв. нам не известно ни одного достоверного случая употребления в местных святилищах ханты и манси серебряных сосудов явно восточного происхождения47. Согласно его наблюдениям, группа сосудов собственно культового назначения составляет 23% от общего количества серебряной посуды. Очевидно, культовое использование металлической посуды на Урале отчасти предотвратило ее уничтожение, но кроме этого она могла здесь использоваться в быту или для изготовления украшений48.
Таким образом, большая часть серебряных сосудов византийского происхождения использовалась древним населением Урала в качестве предметов роскоши. Значительно меньшая в количественном отношении группа серебряных изделий могла использоваться в культовых целях, и совсем небольшая часть, вероятно, шла на изготовление местных украшений и предметов культа.
Вероятно, большая часть византийских серебряных сосудов проникла на территорию Поволжья, Прикамья и Приуралья с территории Закавказья по Волге и Каме в сравнительно короткий отрезок времени (вторая половина V — середина VII вв.) посредством как сухопутного, так и речного торгового пути
При этом следует отметить, что в степной и лесостепной зонах Евразии в древности и средневековье предпочтение в большей степени отдавалось сухопутным торговым коммуникациям, как это демонстрируют связи Кавказа с Прикамьем, начиная с ананьинского времени.
43 Теплоухов 1895, 1.
44 Орбели, Тревер 1935, 21.
45 Бадер, Смирнов 1954, 21.
46 Мацулевич 1940, 156.
47 Лещенко 1976, 20.
48 Даркевич 1976, 148.
ЛИТЕРАТУРА
Багриков Г.И., Сенигова Т.М. 1968: Открытие гробниц в Западном Казахстане (П-1У и ХГУ вв.) // ИАН КазССР. 2, 71-86 .
Бадер О.Н. 1951: О восточном серебре и его использовании в древнем Прикамье // На Западном Урале. 1, 68-76 .
Бадер О.Н., Смирнов А.П. 1954: "Серебро Закамское" первых веков нашей эры // ТГЭ. 13, 16-24 .
Безруков А.В. 2000: Римская бронзовая посуда на территории Урала, Поволжья и Прикамья // ПИФК. УШ, 54-61 .
Даркевич В.П. 1976: Художественный металл Востока. М.
Иессен А.А. 1952: Ранние связи Приуралья с Ираном // СА. ХУ! 221-238 .
Клейн Л. С. 1979: О характере римского импорта в богатых курганах сарматского времени на Дону // Античный мир и археология. 4, 204—211.
Кропоткин В.В. 1970: Римские импортные изделия в Восточной Европе (II в. до н.э. — У в. н.э. // САИ. Д1 — 27. М.
Лещенко В.Ю. 1971: Восточные клады на Урале в УП-ХШ вв. (по находкам художественной утвари): дисс. на соиск. учен. степ. канд. истор. наук. Л.
Лещенко В.Ю. 1976: Использование восточного серебра на Урале // Художественный металл Востока. М., 53-68 .
Лившиц В.А., Луконин В.Г. 1964: Среднеперсидские и согдийские надписи на произведениях торевтики // ВДИ. 3, 155-176 .
Львова З.А., Маршак Б.И. 1998: Последнее пополнение Перещепинского сокровища его владельцем // МАИЭТ. У! 486-498 .
Массон М.Е. 1951: К вопросу о взаимоотношениях Византии и Средней Азии по данным нумизматики // Тр. СУ Новая серия. Т. XXIII. Кн. 4, 94-109 .
Мацулевич Л.А. 1940: Византийский антик в Прикамье // МИА. 1, 74-128 .
Морозов В.Ю. 1996: Пути проникновения сасанидских монет и художественных изделий в Поволжье и Прикамье // Евразийские степи в I тыс. н.э. Самара, 148-159 .
Мухамадиев А.Г. 1990: Древние монеты Поволжья. Казань.
Орбели И.А., Тревер К.В. 1935: Сасанидский металл. Л.
Плетнева С.А. 1982: Кочевники Средневековья. Поиски исторических закономерностей. М.
Плетнева С.А. 1991: Отношения восточно-европейских кочевников с Византией и археологические источники // СА. 3, 97-108 .
Раев Б.А. 1993: Бронзовая посуда позднего латена в Сарматии // Античный мир и археология. Проблемы истории и археологии древней ойкумены. Межвузовский сборник научных трудов. 9, 160-175 .
Теплоухов Ф.А. 1895: Древности Пермской чуди из серебра и золота и ее торговые пути // Пермский край. Т. 3. Пермь.
Фасмер Р.Р. 1931: Завалишинский клад куфических монет УШ-К вв. // Тр. ИГАИМК. Т. УЛ. Вып. 2, 20-28 .
Шелов Д. Б. 1965: Италийские и западноримские изделия в торговле Танаиса первых веков н. э. // ААА8Н. Т. ХУП, 251-274 .
Шелов Д.Б. 1970: Танаис и Нижний дон в II—I вв. до н.э. М.
Шелов Д.Б. 1972: Танаис и Нижний Дон в первые века нашей эры. М.
Шилов В.П. 1973а: Металлические сосуды из кургана у села Большая Дмитриевка // СА. 4, 249-252 .
Шилов В. П. 1973б: проблеме взаимоотношений кочевых племен и античных городов Северного Причерноморья в сарматскую эпоху // КСИА. 138, 64-65 .
Шилов В.П. 1974a: Бронзовая патера из Астраханской области // СА. 1, 226-231.
Шилов В.П. 1974б: К проблеме взаимоотношений кочевых племен и античных городов Северного Причерноморья в сарматскую эпоху // КСИА. 138, 60-65.
Шилов В. П. 1975: Очерки по истории племен Нижнего Поволжья. М.
Шилов. В.П. 1959: Раскопки Елизаветовского могильника в 1954 и 1958 гг. // ИРОМК. 13, 84-116 .
Шилов В.П. 1973: Южноиталийские сосуды Калиновского могильника // СГЭ. 36, 34-43.
Янин В.Л. 1956: Денежно-весовые системы русского средневековья. М.
Eggers H. J. 1951: Der romische Import in frien Germanien. Hamburg.
Goldina R.D., Nikitin A.B. 1997: New finds of Sasanian, Central Asian and Byzantine coins from the regions Perm, the Kama-Urals area //Silk Road Art and archaeology. Spesial Volume, 111-125 .
Noonan Ih.S. 1982: Russia, the Near East, and the Steppe in the Early Medieval Period: An examination of the Sasanian and Byzantine finds from the Kama-Urals area //Archivum Eurasie Medii Aevi. Wiesbaden. V II, 98-113.
Radnoti A. 1938: Die romische Bronze ge fasse von Pannonien. Budapest.
IMPORTED ROMAN AND BYZANTINE SILVER GOODS IN THE VOLGA
AND KAMA REGION (based on Materials of Archeological Complexes from the 1st century BC to 5th — 6th centuries AD)
A. V. Bezrukov
Silver ware is represented by numerous imported items found under archeological research or by chance. The article is based on the products of artistic crafts of Rome and Byzantium discovered in Cisurals, the Kama and the Volga Rivers Region. Tanais is indicated as the most probable source of imported precious items of Roman origin. These goods were brought to Tanais from the largest cities of Bosporus — Panticapaeum and Phanagoria via the transit trade. A large group of Byzantine silver vessels found in the Kama region and Cisurals contains a great number of items of various types, shapes and themes of images. Therefore, the majority of Byzantine silver vessels reached the Volga and the Kama region and Cisurals via both the land and the river trade routes from Transcaucasia along the Volga and the Kama rivers during a relatively short time span (second half of the 5 th — middle of the 7th century AD).
Key words: Roman and Byzantine silver vessels, Panticapaeum, Tanais, silver and bronze ceremonial utensils, diplomatic gifts, Kama region and Cisurals, Byzantine silver vessels, land trade roads
