CC BY
131
УГОЛОВНОЕ И УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЕ ПРАВО, УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС
А.М. Ораздурдыев
ИДЕАЛЬНОЕ И РЕАЛЬНОЕ СОСТАВНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ
В теории уголовного права общепризнанным является употребление категории «идеальное» и «реальное» применительно к совокупности преступлений. Когда же речь заходит о составном преступлении, в особенности при необходимости разграничения его с совокупностью преступных деяний, все чаще используют понятие «учтенная законом реальная и идеальная совокупность преступлений»1. При этом противопоставление понятий «составное преступление» и «идеальная совокупность преступлений» происходит при помощи понятия «учтенная законом идеальная совокупность преступлений», противопоставление же понятий «составное преступление» и «реальная совокупность преступлений» — при помощи «учтенной законом реальной совокупности преступлений».
Совершенно очевидно, что когда говорят об учтенной законом идеальной совокупности преступлений, имеют в виду ту форму составного преступления, в основе которой лежит предусмотренное диспозицией одной уголовно-правовой нормы одно общественно опасное деяние, содержащее признаки двух или более составов преступлений. Когда же говорят об учтенной законом реальной совокупности преступлений, имеют в виду ту форму составного преступления, в основе которой лежат предусмотренные диспозицией одной уголовно-правовой нормы два или более общественно опасных деяния, соответственно содержащих признаки двух или более составов преступлений.
Формулируя из двух составов преступлений одно сложное составное преступление, законодатель, безусловно, стремится исключить возможность их квалификации по правилам совокупности преступлений и, наоборот, формулируя составы преступлений в отдельности, в форме простых составов преступлений, он допускает их квалификацию по правилам совокупности преступлений в случае их совместного совершения одним и тем же лицом. Иначе говоря, деяния, ранее совершавшиеся в форме совокупности преступлений, по воле законодателя, могут быть преобразованы в «учтенную законом совокупность преступлений», т. е. могут быть сформулированы в законе в виде одной из форм единичного составного преступления. И, наоборот, деяния, сформулированные в виде «учтенной законом совокупности преступлений», опять же по воле законодателя, могут быть разделены на самостоятельные составы преступления, которые с этого момента в случае совместного их осуществления будут рассматриваться только по правилам совокупности преступлений.
Между тем трудно объяснить, почему для характеристики основных видов совокупности преступлений в теории уголовного права используют лаконичные и довольно сжатые понятия
© Ораздурдыев Ашир Мовлямович, 2012
Кандидат юридических наук, доцент, юрист филиала компании «Черчи Групп Петрол» (Турция) в Туркменистане.
«реальная» и «идеальная» совокупность преступлений, а при характеристике мнимой совокупности преступлений, в действительности являющейся составным преступлением, применяют довольно громоздкие понятия «учтенная законом идеальная» и «учтенная законом реальная совокупность преступлений». Такое положение вещей необъяснимо ни с точки зрения здравого смысла, ни с точки зрения практической целесообразности. Куда логичнее употребление понятий «идеальное» и «реальное» в обоих случаях и для характеристики совокупности преступлений как формы множественности преступлений, и для характеристики мнимой совокупности преступлений как формы единичных преступлений. К тому же трудно допустить, что понятия учтенной законом реальной и идеальной совокупности преступлений обязательно ориентируют правоприменительные органы на квалификацию содеянного по правилам единого составного преступления и совершенно исключают возможность квалификации содержащихся в диспозиции уголовно правовой нормы деяний по правилам совокупности преступлений. Например, состав преступления, сформулированный в ст. 77 УК РСФСР 1960 г., содержал описание признаков составного преступления — бандитизма. Квалификация конкретных преступлений, совершенных в рамках бандитизма (убийств, разбоев, грабежей и др.) по совокупности с последним, не допускалась, т. к. бандитизм, сформулированный как «учтенная законом совокупность преступлений», охватывал все преступления, совершенные бандой, если при этом не были совершены преступления более тяжкие, чем бандитизм2. Состав бандитизма, сформулированный в ст. 209 УК РФ 1996 г., в диспозитивной части мало чем отличается от содержащегося в ст. 77 УК РСФСР 1960 г., и также является «учтенной законом совокупностью преступлений». Однако, несмотря на это, преступления, совершенные бандой, наряду со ст. 209 УК, подлежат дополнительной квалификации по статьям УК, предусматривающим ответственность за конкретные преступления3.
Не так давно в законодательстве широко использовались формы повторности преступлений, не связанных с предшествующим осуждением виновного (неоднократность и систематичность преступлений, совершение преступлений в виде промысла). Однако никому и в голову не приходило признать таковые формами единства преступлений только лишь на том основании, что повторность преступлений предусматривалась диспозицией уголовно-правовой нормы. Более того, ни один из авторов, исследовавших проблему повторности преступлений, не дал определения неоднократности и систематичности преступлений и преступлений, совершенных в виде промысла, как специальных случаев учтенной законом повторности преступлений и даже не ввел в оборот такое понятие, как «учтенная законом повторность преступлений». Но даже если бы и было введено такое понятие, можно ли считать такие формы преступной деятельности единым, например, продолжаемым преступлением только лишь на том основании, что таковые учтены в самой уголовно-правовой норме? Поэтому неологизм «учтенная законом совокупность преступлений» еще не предрешает вопроса о единстве либо множественности описанных в диспозиции уголовно-правовой нормы преступных деяний.
Между тем не менее интересен вопрос о том, какой смысл вкладывали авторы в категории «идеальное» и «реальное», используя их в понятии «совокупность преступлений»? В отношении категории «реальное» среди авторов не возникало каких-либо сомнений и противоречий, все в один голос признавали реальную совокупность преступлений фактической либо действительной совокупностью, т. к. два или более общественно опасных деяния, рассмотренных в отдельности, содержали признаки самостоятельных составов преступлений, предусмотренных уголовным законом. Преступления, образующие реальную совокупность, можно было проследить по времени их совершения, т. к. выполнение их происходило последовательно, сначала совершалось одно деяние, затем — другое; можно было определить место совершения каждого из этих преступлений; в конце концов, факт совершения нескольких преступлений можно было воспринять зрительно, оказавшись случайным очевидцем их совершения. Следовательно, их реальность не вызывала никаких сомнений.
Иначе обстояло дело с совокупностью идеальной. Одни авторы называли ее формальной4, другие — мысленной, или совокупностью в идее. Как формальная, так и мысленная совокупности отдалены от понятия «реальное», т. к. формальная совокупность основывается на противопоставлении формы совокупности преступлений ее содержанию, а мысленная вообще уносит нас в область «идеи», отрывая от реальной действительности. Совокупностью такое
стечение преступлений признавалось только потому, что чисто формально, т. е. по закону, оно нарушало несколько уголовно-правовых норм. Поэтому формальная совокупность означала «совокупность в законе», или «по закону», а не на самом деле. Истинное, фактическое содержание идеальной совокупности как явления реальной действительности рассматривалось во вторую очередь либо вовсе не рассматривалось. Однако пусть даже формально, сторонники этой позиции не отрицали совокупность преступлений как форму множественности преступлений. В противоположность им сторонники мысленной совокупности в своих суждениях доходили до самых неожиданных выводов. Например, говоря об идеальной совокупности, М.М. Исаев считал, что «в одном деянии виновного...мы имеем одно преступление, но мысленно, в идее (откуда и название) мы можем расчленить его на несколько преступлений»5. Ранее аналогичную точку зрения высказывал Н.Н. Паше-Озерский6. Таким образом, фактически в действительности мы видим одно преступление, но именно потому, что в мыслях нам кажется, что это не одно, а несколько преступлений, такую совокупность мы должны называть идеальной. Стало быть, «идеальное» в понятии «совокупность преступлений» означает мысленную возможность расчленить одно преступление на несколько. «Идеальное» как мысленное в данном случае противопоставляется «реальному» как действительному. Следовательно, «идеальное» означает не действительное.
Между тем при таком суждении за основу берется одно и, как правило, устаревшее значение слова «идеальный». Разумеется, если «идеальный» понимать как «воображаемый», «мысленный», оно всегда противопоставляется «реальному», т. к. в таких случаях становится как бы «нереальным», а всего лишь «мысленным». Такое суждение опирается на понятие «идея», у которого мало общего с понятием «идеальное». Корнем в слове «идеальный» является не «идея», а «идеал», понимаемый в русском языке как «мысленный образец совершенства чего-либо, в каком-либо роде; первообраз, прообраз, началообраз; представитель; образец-мечта»7 (курсив наш. — А.О.). Идеальный, по мнению С.И. Ожегова, это «соответствующий идеалу, возвышенный», «очень хороший, отличный»8. Здесь мы склонны согласиться с позицией М.А. Шнейдера, что в понятии «совокупность преступлений» «идеальный» означает не только «мысленный», «логический», но и «предельно возможный»9. В самом деле, когда мы говорим об идеальном как о совершенном, то имеем в виду предельно возможный образ, абсолютное совершенство чего-либо.
Толкование идеальной совокупности преступлений как «мысленной совокупности», «совокупности в идее», «в мыслях» приводит к сомнительному выводу о том, что это совсем не реальная, не действительная совокупность, а совокупность воображаемая, кажущаяся. Возникает вполне справедливый вопрос: на каком основании авторы решили, что идеальная совокупность — это не реальная, а мысленная совокупность? Ведь в русском языке противопоставление со словом «реальный» образует не столько слово «идеальный», сколько слово «мнимый». Вообще, находясь на позиции указанных авторов, логичнее было бы противопоставить «реальному» понятие, содержание которого отрицало бы реальность, действительность происходящего. И наиболее удачным в этом плане было бы слово «мнимое», которое, к тому же, довольно давно и удачно используется в праве вообще и в уголовном праве в частности. Например, мнимая сделка в гражданском праве, мнимая оборона в уголовном праве и др. Логичнее было бы назвать идеальную совокупность совокупностью мнимой. Ведь говоря о том, что при идеальной совокупности «мы имеем в действительности одно преступление», мы по существу отказываемся признать случаи совершения двух или более преступлений посредством одного общественно опасного деяния совокупностью преступлений. А раз так, то недалеко и до признания идеальной совокупности преступлений единым преступлением, что в общем-то и было уже в истории науки уголовного права10, т. к. раз совокупность не реальна, значит ее и вовсе нет, значит это не совокупность, а единичность преступлений11. Между тем, по справедливому замечанию А.М. Яковлева, подобное понимание идеальной совокупности «будет не столько отображать существо этого целого, сколько извращать его... На самом деле совокупность — сочетание в действиях лица нескольких преступлений — всегда реальна»12. Еще точнее высказался В.П. Малков, отметив, что идеальная совокупность «отражает специфику реальной действительности, когда в результате совершения одного действия лицом осуществляются два или более различных преступления»13.
116
УГОЛОВНОЕ И УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЕ ПРАВО, УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС
Идеальная совокупность, на наш взгляд, это высшая степень реальности, идеал совокупности преступлений, образец совершенства совокупности, совокупность, совершеннее которой нет и быть не может. В идеальной совокупности виновному удается одним действием совершить два или более преступления. Несмотря на это, реальной признают другую, далеко не совершенную совокупность, ту, в которой каждое преступление совершается своим непосредственным действием. В действительности куда сложнее совершить несколько преступлений одним действием. И если существует не только теоретическая допустимость такой формы преступности, но и практическая возможность ее исполнения, то это и есть идеал совокупности преступлений, совершенство ее исполнения. И только затем следует совокупность действительная, неидеальная или, точнее, несовершенная, а всего лишь обычная, соответствующая реальному положению вещей, т.е. такая, у которой все на своем месте: сколько действий,столько и преступлений.
Именно, исходя из этих соображений, понятие «составное преступление» мы разделяем на два основных вида, соответствующих двум основным видам совокупности преступлений: идеальное составное преступление и реальное составное преступление. Такая терминология, на наш взгляд, более удачна. Во-первых, она лаконична, по сравнению с терминологией, употребляемой ранее; во-вторых, соотносясь с соответствующими видами совокупности преступлений, она точнее отражает сходство и различие между ними; в-третьих, показывает степень совершенства указанных конструкций, их реальности, действительности как самостоятельных юридических категорий. В самом деле, если идеальная совокупность — это образец совершенства совокупности преступлений, то идеальное составное преступление — это образец совершенства законодательного соединения множества преступлений в один общий состав преступления. Идеальное составное преступление даже более идеально, чем идеальная совокупность преступлений, ибо если в последнем два или более преступления сливаются в одном общественно опасном деянии, сохраняя при этом свою юридическую целостность как самостоятельных преступлений, то в идеальном составном преступлении два или более преступлений, соединившись в одном общественно опасном деянии, укладываются еще и в одном составе преступления, теряя таким образом свою юридическую самостоятельность за счет формирования нового образования, каковым является единое составное преступление.
Аналогичным образом понимается и реальное составное преступление. Если реальная совокупность — это вид совокупности, при котором два или более преступления совершаются каждый благодаря своему общественно опасному деянию, и где каждое преступление сохраняет свою юридическую целостность как самостоятельного преступления, то в реальном составном преступлении два или более преступления также совершаются каждый благодаря своему общественно опасному деянию, но, сформировав один общий состав преступления за счет утраты своей юридической целостности как самостоятельных преступлений, деяния эти, по велению закона, обретают реальность в новом качественном образовании, каковым является конструкция составного преступления. Таким образом, как идеальное, так и реальное составное преступление, вполне реальны как особые формы преступных деяний и как особые формы юридических конструкций. Нет здесь ничего «мысленного», «идейного». Здесь все реально, а идеальное представляет собой высшую форму реальности, модель ее совершенства, предел возможного и допустимого в законе.
1 Впервые понятие «учтенная законом реальная и идеальная совокупность преступлений» использовали Р. Галиакбаров, М. Ефимов и Е. Фролов (см.: Галиакбаров Р., Ефимов М., Фролов Е. Множественность преступных деяний как институт советского уголовного права // Советская юстиция. 1967. № 2. С. 6).
2 Например, в Определении Судебной Коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 20 апреля 1962 г. по делу О. и др. было сказано: «Преступления, совершенные бандой и квалифицируемые как бандитизм, дополнительной квалификации по другим законам не требуют, если при этом не были совершены преступления более тяжкие, чем бандитизм» (Бюллетень Верховного Суда СССР 1962. № 4. С. 37; см. также: Вопросы уголовного права и процесса в судебной практике верховных судов СССР и РСФСР. 1938-1967 гг. / под общ. ред. С.В. Бородина. М., 1968. С. 80; Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР / отв. ред. Ю.Д. Северин. М., 1980. С. 156).
3 См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. 7-е изд., перераб. и доп. / отв. ред. А.И. Рарог. М., 2011. С. 500.
4 См., например: Хейфиц Ю.А. К вопросу об юридической природе идеальной совокупности преступлений // Журнал Министерства Юстиции. 1902. № 6. С. 27.
5 Уголовное право. Общая часть. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1939. С. 307 (автор главы — М.М. Исаев).
6 См.: Уголовный кодекс советских республик / под ред. С. Канарского. Харьков, 1924 (автор статьи — Н.Н. Паше-Озерский). С. 87; см. также: Уголовный кодекс советских республик: текст и постатейный комментарий / под ред. С. Канарского. 2-е изд. Харьков, 1925. С. 90. Несколько иначе думает М.М. Шнейдер. По его мнению, слово «идеальный» означает не только «мысленный», но и «логический» и «предельно возможный». Значение этих терминов применительно к идеальной совокупности преступлений он не объяснил (см.: Шнейдер М.А. Назначение наказания по советскому уголовному праву: лекции для студентов ВЮЗИ. М., 1957. С. 60).
7 Даль В. Толковый словарь живаго великорусскаго языка. Т. 2: И-О. М., 1881. С. 8.
8 Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1985. С. 205.
9 См.: Шнейдер М.А. Указ. соч. С. 60.
10 Подробнее об этом см.: Ораздурдыев А.М. Проблема составного преступления в связи с общим учением о совокупности преступных деяний // Вестник Волжского университета имени В.Н. Татищева. Сер. «Юриспруденция». Вып. 74. Тольятти, 2010. С. 108-125.
11 Именно такой позиции придерживался дореволюционный русский криминалист Н.Д. Сергиевский (см.: Сергиевский Н.Д. Русское уголовное право: пособие к лекциям. Часть Общая. 2-е изд. СПб., 1890. С. 338-339; см. также; Яшинова Н.Ф. Вопросы назначения наказания при совокупности преступлений по советскому уголовному праву: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Харьков, 1951. С. 4).
12 См.: Яковлев А.М. Совокупность преступлений по советскому уголовному праву. М., 1960. С. 56.
13 См.: Малков В.П. Совокупность преступлений. Казань, 1974. С. 146.
В.В. Любенко
ИНСТИТУТ ДОСУДЕБНОГО СОГЛАШЕНИЯ О СОТРУДНИЧЕСТВЕ ОБВИНЯЕМОГО С ПРОКУРОРОМ: ВОПРОСЫ ТЕОРИИ И ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЙ ТЕХНИКИ
Федеральным законом от 29 июня 2009 г. № 141-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации»1, как известно, создан принципиально новый для российского уголовного судопроизводства институт — досудебное соглашение о сотрудничестве, который регулируется гл. 40.1 УПК РФ «Особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве». Нормы данного института, как выяснилось, содержат ряд законодательных противоречий, в связи с чем, представляют определенный интерес, как для исследования, так и для необходимых изменений в закон.
1. Обратимся к определению данного процессуального института. Согласно п. 61 ст. 5 УПК РФ, досудебное соглашение о сотрудничестве представляет собой соглашение между сторонами обвинения и защиты, в котором указанные стороны согласовывают условия: а) сотрудничества подозреваемого (обвиняемого) со стороной обвинения; б) уголовной ответственности в зависимости от его положительных действий после возбуждения уголовного дела или предъявления обвинения.
Содержание данного пункта указывает на то, что это соглашение между сторонами обвинения и защиты. Состав сторон в полной мере определен нормами УПК РФ и не вызывает особых разночтений в российской уголовно-процессуальной доктрине. Справедливо возникает вопрос: какие именно субъекты уголовного судопроизводства, относящиеся к сторонам, должны или вправе участвовать в обсуждении условий и заключении досудебного соглашения о сотрудничестве с прокурором?
Согласно ч. 1 ст. 317.3 УПК РФ соглашение составляется совместно прокурором, обвиняемым (подозреваемым), его защитником и следователем. Известно и то, что к стороне обвинения, помимо вышеназванных лиц, уголовно-процессуальный закон относит также потерпевшего, его законного представителя и представителя, гражданского истца и его представителя (п. 47 ст. 5 УПК РФ). Сторона защиты — это не только обвиняемый и его защитник, но и гражданский ответчик, его законный представитель и представитель (п. 46 ст. 5 УПК РФ). Соответственно, существует противоречие между содержанием гл. 40.1 в целом и определением соглашения, приведенном в п. 61 ст. 5 УПК РФ, поскольку не все заинтересованные лица,
© Любенко Владимир Владимирович, 2012
Соискатель кафедры уголовного процесса (Нижегородская академия МВД России).
