CC BY
67
УДК 882
«...И С ТЕХ ПОР Я НИКОГДА УЖЕ НЕ ОТДАВАЛСЯ НИКОМУ ДУШОЙ И УМОМ ТАК БЕЗУСЛОВНО» (И.С. ТУРГЕНЕВ И К.Н. ЛЕОНТЬЕВ: ИСТОРИЯ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ)
© Т.В. Акаева
В статье изучается история взаимоотношений И.С. Тургенева и К.Н. Леонтьева в контексте развития философско-эстетических идей в русской литературе XIX в. На основании анализа общественно-политических позиций писателей, их философско-эстетических взглядов делается следующий вывод: творчество И.С. Тургенева является ярчайшим примером развития русской реалистической традиции в литературе XIX в., тогда как творчество К.Н. Леонтьева типологически относится к модернистским течениям, возникшим в русской литературе на рубеже XIX-XX вв. Именно принадлежность писателей к различным этапам в развитии русской литературы становится главной причиной возникшего между ними непонимания, приведшего к окончательному разрыву в 1861 г.
Ключевые слова: Леонтьев; Тургенев; философско-эстетические взгляды; русская реалистическая традиция.
Знакомство с И.С. Тургеневым в 1851 г. стало знаковым событием в жизни К.Н. Леонтьева. В это время он учился на втором курсе Московского медицинского университета и, по его словам, «очень много страдал»: «Я с утра до вечера думал и мучился обо всем. Я утратил тогда и на долгое время детскую веру; только что перестал молиться; -успокоиться же на каком-то неясном деизме, эстетическом и свободном, на котором я успокоился недолго позднее, я в то время еще не мог...» [1]. Встреча с И.С. Тургеневым «способствовала просветлению» начинающего писателя. Уже в одном из первых писем автор «Записок охотника» выразил молодому человеку свою симпатию: «Смею думать, что Вы <...> не сомневаетесь в желании моем быть, по мере сил, полезным Вам и Вашему таланту, - надеюсь, что со временем к чувству литературной симпатии прибавится и другое, более теплое - личное расположение» [2].
Поздней осенью 1851 г. Тургенев вводит Леонтьева в литературно-философский кружок графини Е.В. Салиас де Турнемир, участниками которого помимо Тургенева были многие лидеры русского либерализма конца 1840-х - начала 1850-х гг.: Т.Н. Грановский, М.Н. Катков, В.П. Боткин и мн. др. По замечанию С.В. Хатунцева: «Тургенев, по всей вероятности, заметно повлиял на начинающего автора (К.Н. Леонтьева. - Т. А.) в духе либерализма» [3]. И.П. Иваск даже называл юношеский либерализм Леонтьева «тургеневским», сам Леонтьев, однако, именовал его «европейским».
В 1850-е гг., время расцвета либерализма, события общественно-политической
жизни воспринимались К. Леонтьевым как «сцены из постановки, разыгрывающейся на подмостках грандиозного, всемирного театра, где перед ним развертывается увлекательная, приковывающая внимание драма истории человечества» [3]. Много позже К. Леонтьев замечает, что в то время он «был и романтик, и почти нигилист». И далее: «Романтику нравилась война, нигилисту претили военные. Я, сам того не сознавая, любил и в гражданских смутах их военную, боевую сторону, а никак не штатскую цель их» [2, т. 8, с. 304]. Именно по этой причине писатель сочувственно относился к высоким гражданским задачам, которые ставило перед собой либерально-демократическое направление. Встречал в то время К. Леонтьев и некоторых славянофилов, например А.С. Хомякова, М.П. Погодина, но они не понравились ему «лично», а их сочинениям он тогда еще не находил в своей душе ни малейшего отголоска. И все же, если понимать под либерально-демократическими тенденциями такие, которые призывают к введению вполне определенных гражданских прав и свобод, демократические пристрастия К.Н. Леонтьева были в то время весьма расплывчаты, если не всецело бесформенны.
С И.С. Тургеневым - убежденным либералом - К. Н. Леонтьева сближали не политические убеждения, скорее они в это время не препятствовали их общению. Встретив
И.С. Тургенева, К.Н. Леонтьев обрел в нем
друга и наставника, который не только подпитывал тщеславные надежды юноши на известность, неоднократно пытаясь напечатать сочинения молодого человека в петербургских журналах, но и разделял художественно-эстетические взгляды «самолюбивого, исковерканного» мальчишки с несомненным поэтическим талантом. Своему духовному наставнику начинающий писатель признается: «Не знаю, что это на меня действует <.> только я ужасно люблю смотреть на людей сильных, здоровых, красивых.» И далее: «. во мне неискоренимо было то живое эстетическое чувство, которое больше дорожит поэзией действительной жизни, чем художественным совершенством ее литературных отражений» [1, т. 6, кн. 1, с. 733]. Позднее К.Н. Леонтьев, излагая свои философско-эстетические взгляды, отмечает, что предметом его художественных и философских изысканий становится «поэзия», живописность «земного бытия», постигаемая в соотношении внутреннего закона бытия с эмпирическим воплощением его в действительности.
Познакомившись с первыми произведениями К. Леонтьева, И. Тургенев находит в них «много живого чувства» и искренности, пророчит писателю великое будущее. «Новое слово (в литературе. - Т. А.) могут сказать только двое молодых людей, от которых можно много ожидать... Лев Толстой и вот этот...» - говорил И.С. Тургенев в салоне графини Е.В. Салиас де Турнемир, указывая на К.Н. Леонтьева «просто пальцем». Общность их философско-эстетических взглядов ввела Тургенева в заблуждение относительно дальнейшего развития молодого таланта. Будущее К. Леонтьева как писателя он видел в развитии «тихого, спокойного таланта» и не принимал «ненужное богатство задних представлений, второстепенных мыслей и намеков» в его произведениях, «не ценил его импрессионизма, его умения музыкально передавать настроения и всей меткости и красочности леонтьевских описаний» [4].
«Дымка поэзии», по замечанию одного из исследователей творчества К. Леонтьева И.П. Иваска, «в леонтьевских описаниях природы или влюбленности. напоминает тургеневскую живопись» [4, с. 259]. Именно эта «дымка поэзии», окутывающая художественные произведения писателей, дает нам возможность определять их творческое вос-
приятие главным образом как эстетическое, способное «найти поэзию и художественную мысль во всех точках горизонта». Вот одно из наставлений Тургенева молодому человеку: «Вы знаете лучше всякого из нас, что творения истинно поэтические выплывают более и более с течением времени из окружающей мелочи; огонь исторических временных стремлений гаснет, а красота не только вечна, но и растет, по мере отдаления во времени, прибавляя к самобытной силе своей еще обаятельную мысль о погибших формах иной, горячей и полной жизни» [5]. Однако, несмотря на созвучие в тональности картин, изображаемых авторами, различие в направлении их творческих поисков начало проявляться почти сразу же после их знакомства. «Леонтьев, несомненно, от своего литературного ментора отталкивался, как отталкиваются веслом от берега, но плыл он в другом направлении - не по тургеневским заводям, а по каким-то опасным порогам. Цели у его главных героев иные: это не женщина, не полезная деятельность (как у Тургенева).» - отмечает И.П. Иваск в своем исследовательском труде [4, с. 254].
В 1852 г. Тургенев пишет К. Леонтьеву: «Я считаю Вас очень способным к роману или повести - это ваше настоящее поприще. Ваш тонкий, грациозный, иногда болезненный, но часто верный и сильный анализ тут у места». А чуть позже, отвечая на письмо Леонтьева, говорит: «Мне кажется, что Вашему таланту, при всей его тонине и ранней выработке, недостает - не скажу здоровья - а силы и ясности» [2, т. 1, с. 256, 307]. Несмотря на этот критический взгляд на творчество начинающего писателя, Тургенев не хочет быть для него меценатом, он относит себя к «числу художников, и потому считает, что отношения между ними должны быть товарищеские» [2, т. 1, с. 367].
В январе 1853 г. Леонтьев побывал в тургеневском имении Спасском-Лутовинове. После этого визита Тургенев пишет П.В. Анненкову: «У меня гостил несколько дней Леонтьев <.> Талант у него есть, но он весьма дрянной мальчишка, самолюбивый и исковерканный» [2, т. 1, с. 267]. Эта строгая оценка, однако, не мешала видеть ему в своем подопечном широкий ум и творческий талант. Чувствуя эгоцентризм Леонтьева, он замечал: «Старайтесь быть как можно проще
и яснее в деле художества; Ваша беда - какая-то запутанность хотя верных, но уже слишком мелких мыслей, какое-то ненужное богатство задних представлений, второстепенных чувств и намеков» [2, т. 1, с. 285].
Около 1860 г. К.Н. Леонтьев расширяет и углубляет свои эстетические взгляды. Пути К. Леонтьева и И. Тургенева начинают постепенно расходиться. По замечанию Б.А. Гриф-цова, И. Тургенев не понимает тонких эстетических писаний К. Леонтьева как человек, творчество которого принадлежит к уже уходящему в прошлое этапу развития русской литературы. Разочаровавшись в леонтьевских писаниях, Тургенев спрашивает в недоумении их автора: «Ваш ум много работал - Вы, видимо, прошли сквозь довольно разнообразный духовный опыт, Вы созрели - но художник ли Вы?» [2, т. 4, с. 345]. Ответ для Тургенева неясен, чувствуя присущий молодому человеку талант, находя его «лица правдивыми», он не видит ни простоты, ни отчетливости, а именно они и есть для него олицетворение жизненности и красоты художественного произведения. В письме к К. С. Аксакову он говорит: «Простота, спокойствие, ясность линий, добросовестность работы, та добросовестность, которая дается уверенностью, - все это пока еще идеалы, которые только мелькают передо мной» [2, т. 2, с. 74]. Тургенев, как и Леонтьев, убежден, что «прекрасное разлито повсюду» в этом мире. Спокойствие и сдержанность художника помогают постичь прекрасную сущность бытия. Однако творческий процесс для него -это стремление к четкому воплощению главной идеи данного произведения, которой подчиняется весь изображаемый художником мир.
К. Леонтьев утверждает, что «органическая природа живет разнообразием, антагонизмом и борьбой; она в этом антагонизме обретает единство и гармонию, а не в плоском унисоне». «Гармонию бытия», основа которой «богатство и разнообразие борьбы сил божественных (религиозных) и с силами страстно-эстетическими (демоническими)», автор пытается показать в своих произведениях. Можно сказать, что это главная идея, которой подчинена вся творческая мысль писателя и которая определяет весь изображаемый им мир.
И.С. Тургенев замечает в 1860 г.: «Почему бы Вам не попробовать писать критические и эстетические этюды? На это, я уверен, у Вас есть все данные» [2, т. 4, с. 345]. Этот совет Тургенева был учтен Леонтьевым. Именно в 1860-е гг. началась его литературно-критическая и публицистическая деятельность. В частности, в журнале «Отечественные записки» появляется его критико-эстетический этюд «Письмо Провинциала к г. Тургеневу», касающийся романа И.С. Тургенева «Накануне». Произведение писателя подверглось в нем резкой критике со стороны Провинциала. Главный упрек автору разбираемого романа состоял в «поэтической безжизненности» его героев, идущей, по Леонтьеву, от «насилования собственного вкуса, в предпочтении упрямой, ограниченной, но благородной направлением души - душе изящной, разбегающейся, страдающей и мыслящей» [4, с. 271]. Следует заметить, что именно в этой литературно-критической статье начинающий писатель обозначает центральную проблему своего творчества - невозможность «претворения в действительность идеала цельной человеческой личности», «души изящной, разбегающейся, страдающей и мыслящей» как сложного диалектического единства душевно-телесного в человеке.
Леонтьев не хочет давать никаких определений, льстивых или полемических, ни роману, ни самому типу творчества, который начинал так непоправимо, по его мнению, губить Тургенева и русскую литературу вообще. Однако со скромной точностью укажет на второстепенное значение этой рациональной литературы: «Обыкновенно такие произведения с первого раза все наружу и лишены той способности к вечному обновлению, которою одарены создания более туманные». В это время литературному обществу трудно было бороться с Леонтьевым, т. к. он, вполне искренне защищая любимый ими реализм, отказывался называть реализмом те спорные отвлеченные мысли, которые за него выдавались. «Разве изящество и многообразие натуры не есть сила сама по себе?» - задавался вопросом К. Леонтьев и, прочно удерживаясь в рамках реалистического искусства, объяснял «к чему реализм обязывает, реализм подлинный, не боящийся тайны и многообразия действительности» [6]. Эта критика была про-
тивоположна «реальной, фактической критике» Н.В. Чернышевского и Д. Добролюбова. Соединяя в себе принципы «эстетической критики» А.В. Дружинина и П.В. Анненкова и «органической критики» А. Григорьева, она открывала совершенно новый путь, по которому должно было пойти развитие русского реалистического метода.
И.С. Тургенев отнесся спокойно к этой выходке своего подопечного, даже пытался отдать статью в «Современник», но там ее отказались поместить; а затем вручил Ду-дышкину, который обещал ее напечатать. «Подкупленный порицанием», как выразился писатель, он пытается еще сохранить дружеский настрой в их взаимоотношениях. Несмотря на то, что резко отрицательная оценка тургеневского романа К. Леонтьевым не внесла коренных изменений в существующие дружеские взаимоотношения между писателями, однако она наметила основные противоречия двух мировоззрений, сказавшиеся в дальнейшем причиной разрыва между ними.
Начало перехода К. Леонтьева в ряды консерватизма, причиной которого, по его словам, послужил именно момент эстетический, следует отнести к весне 1861 г., к первым месяцам пребывания его в Петербурге. И в этом же году между писателями происходит окончательный разрыв всех отношений. К.Н. Леонтьев сближается с петербургскими славянофилами, группировавшимися около журнала «Время». Об издателях его -братьях Достоевских - он почти не упоминает и только между прочим говорит о знакомстве с Н.Н. Страховым, которого позднее очень невзлюбил.
В 60-е гг. XIX столетия, когда русское общество интересовали исключительно социально-политические вопросы, К.Н. Леонтьева занимает вопрос об идейном, и в известном смысле духовном, перевороте. Одна из ключевых проблем, решаемых мыслителем, - формирование нового метода русской литературы. К.Н. Леонтьева заботит то направление, которое сложилось в литературе к середине XIX в.: «Я готов повторить за Вами (Н.Н. Страховым. - Т. А.), что дальше по пути реализма идти нельзя <.> Потребность к повороту изящному, идеальному чувствуется уже давно во всем.». И далее: «Соедините все вместе - высокий выбор Толстого и высокие приемы Гончарова и М. Вовчка, при-
бавьте к этому между строчками побольше смелости философской или исторической мысли - и наша литература даст наконец миру то, что мы желаем, - разнообразное, русское содержание в прекрасной форме» [7]. И.С. Тургенева он относил именно к тому периоду в русской литературе, который окончательно испортил ее метод. Леонтьев замечает по этому поводу в письме Н.Я. Соловьеву в 1878 г.: «.что Тургенев и Достоевский выше меня, это вздор. Гончаров, пожалуй. Л. Толстой, несомненно. А Тургенев вовсе не стоит своей репутации. Быть выше Тургенева - это еще немного. Не велика претензия. Один язык его для человека понимающего, что такое сильный язык (Гоголь, Щедрин) или язык изящный (Пушкин, Грановский, старик С. Аксаков, Марко Вовчок), один язык Тургенева, никогда ни сильногрубый, ни изящно-простой, ни увлекательно цветной, а какой-то мелочный и дряблый, может вызвать отвращение» [7, с. 237].
Главный упрек господствующему в литературе направлению - в типичности, безжизненности выводимых в произведениях лиц, которые слишком четко, почти до схематизма выражали авторскую мысль. В одном из своих ранних произведений, в романе «В своем краю», он находит тот же недостаток. «В нем есть эти типы, эти характеры, которые лезут в глаза с бумаги и в реальной обрисовке которых, я не знаю, кто только у нас теперь не набил руку», - утверждает К. Леонтьев [7, с. 251]. И примером этого вредного в литературе направления он, как это ни странно звучит, называет И.С. Тургенева, творчество которого в молодости «почитал за образец». «Мне это еще в 60-х годах опротивело: опротивел даже сам Тургенев со своими «живыми людьми». Я стал искать теней, призраков и чувств. Я желал, чтобы повести мои были похожи на лучшие стихи Фета, на полевые цветы, собранные искусной рукой в изящно-бледный и скромно-пестрый букет», - пишет он Вс.С. Соловьеву в 1879 г. [7, с. 257]. Как один из примеров такого творческого метода К. Леонтьев указывает рассказ «Хризо», в котором «все характеры нарочно намечены чуть-чуть, слегка». Следует отметить, что данная изящность и недосказанность много позже стала признаком модернистских течений, возникших на рубеже XIX-XX вв.
Одной из основных причин произошедшего в 1861 г. разрыва стало различие общественно-политических взглядов мыслителей: И.С. Тургенев оставался до конца своих дней убежденным либералом, тогда как К. Леонтьев в 1860-е гг. встал на позиции консерватизма. И.С. Тургенев как западник, стоящий на либеральных позициях, приветствующий реформы, происходящие в России, чутко реагирующий на общественно-политические события в пореформенной стране, все силы вкладывает в изображение «характерных общественных явлений, мелькавших у него перед глазами, и делает из них картины, выдающие дух и физиономию данного момента с поразительной верностью». К.Н. Леонтьев -«поздний» славянофил, поддерживающий позиции консерватизма, видит в истории с мучительной зоркостью процесс «уменьшения жизненной силы, деятельного разнообразия, непосредственно возникающей красочности - под напором все более надвигающейся абстрактности, безличности» [6, с. 269]. Поэтому мыслитель приходит к выводу, что «если история есть лишь самое высшее проявление органической жизни на земле, то и тогда разумный реалист не должен быть ни демократом, ни прогрессистом в нынешнем смысле.» [2, т. 8, с. 568].
Другая причина следует из этого коренного расхождения между политическими принципами писателей и связана с различием философско-эстетической концепции бытия, лежащей в основе творческого познания действительности, осуществляемого «художни-ком(поэтом)-философом» (И.С. Тургенев). «Поэзия» как характерная черта таланта Тургенева связана со вниманием писателя к «высоким», «идеальным» движениям души, со способностью изображать красоту и романтику чувства, грацию внутреннего движения. Уже В.Г. Белинский отмечал «простую, тихую и целомудренную красоту» в первых произведениях Тургенева, имеющих «своим источником глубокое чувство действительности, сердечную симпатию ко всему живому». Высочайшим счастьем для литератора Тургенев считал умение «точно и сильно воспроизвести истину, реальность жизни, <.> даже если эта истина не совпадает с его собственными симпатиями» [8]. Именно поэтому на протяжении двух десятилетий он «стремился, насколько хватало сил и умения,
добросовестно и беспристрастно изобразить и воплотить в надлежащие типы <.> ту быстро изменявшуюся физиономию русских людей культурного слоя, который преимущественно служит предметом» его наблюдений [9]. Имея в виду художественный метод Тургенева, французский ученый Мельхиор де Вогюэ пишет: «Талант (И.С. Тургенева. -Т. А. ) выражается <.> в соблюдении удивительной пропорции между реальным и идеальным; каждая подробность остается в области реализма, в среде человеческой, а целое, все вместе взятое, плавает в области идеала» [8, с. 25].
В творческом сознании К.Н. Леонтьева «поэзия» обнаруживает себя не только как лирическое чувство художника, описывающего красоту, кроющуюся в многообразии действительности. Очень тонко он определяет свой интуитивный метод в письме к И.И. Фуделю: «Я по складу ума более живописец, чем диалектик, более художник, чем философ, я не доверяю вообще слишком большой последовательности мысли, ибо думаю, что последовательность жизни до того извилиста и сложна, что последовательности ума никогда за ее скрытою нитью везде не поспеть» [6, с. 285]. «Поэзия», красота, прекрасное в художественном мире Леонтьева приобретает онтологический статус, т. к. мироздание в философской системе мыслителя строится по законам «эстетики жизни». Под «эстетикой» в данном случае понимается разнообразие, многомерность, сложность бытия. Об этом писал еще Н. Бердяев, который, внимательно всматриваясь в его творчество, отмечает, что была у Леонтьева «страсть к красоте жизни, к таинственной ее прелести, жажда полноты жизни» [10]. Таким образом, «жажда полноты жизни» выражается в желании многообразия жизненных впечатлений, так необходимых «болезненной, утонченной, неопытной» душе молодого писателя, отличающегося «нравственной требовательностью к себе и эстетической придирчивостью к другим».
Отсюда упреки молодого писателя в адрес И.С. Тургенева в том, что в его творчестве после «Дворянского гнезда» «бессознательное принесено в жертву сознательному, эстетика оказывается на службе социальной тенденции» [6, с. 259]. Через несколько лет после их разрыва К. Леонтьев очень резко
отзывается о Тургеневе: «. автора «Рудина» и «Дворянского гнезда» «духовно не стало» после «Отцов и детей», а в «Дыме» он «стал ничтожен, как прах» [5, с. 126]. Писатель, с детства впитавший поэзию «дворянских гнезд», выработавший свою «эстетику жизни», упрекал И.С. Тургенева: «Вы не перешли за ту черту, за которой живет красота.» [5, с. 126].
Однако, несмотря на все негативные отзывы о И.С. Тургеневе, бывшем в глазах общества литературным ментором писателя, а на самом деле - другом, оказывающим поддержку начинающему таланту, на закате жизни К. Леонтьев вспоминает: ««И если не всему, то очень, очень многому в этом просветлении моей жизни был главной причиной Тургенев. Он наставил и вознес меня. <.> Как же мне не быть благодарным Тургеневу; как мне не вспоминать его добром, совершенно независимо от того, по каким разным путям мы оба пошли лет 10-15-20 позднее и, несмотря на глубокую до враждебности, пожалуй, разницу в наших с ним позднейших гражданских взглядах и приверженностях» [1, т. 6, кн. 1, с. 737].
1. Леонтьев К.Н. Полное собрание сочинений и писем: в 12 т. СПб., 2003. Т. 6. Кн. 1. С. 697.
2. Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем: в 30 т. М., 1982. Т. 1. С. 136.
3. Хатунцев С. В. Общественно-политические взгляды К.Н. Леонтьева в 50-е - нач. 70-х гг. XIX века: автореф. дис. ... канд. истор. наук. Воронеж, 2004.
4. Иваск Ю.П. Константин Леонтьев (18311891): Жизнь и творчество // К.Н. Леонтьев: Pro et Contra. СПб., 1995. Кн. 2. С. 356.
5. Рабкина Н.А. Литературные уроки: Тургенев и К. Леонтьев - история взаимоотношений // Вопросы литературы. 1991. № 4. С. 127.
6. Грифцов Б.А. Судьба К.Н. Леонтьева // К.Н. Леонтьев: Pro et Contra. СПб., 1995. Кн. 1. С. 257.
7. Леонтьев К.Н. Избранные письма (18541891). СПб., 1993. С. 222.
8. Курляндская Г. Б. Художественный метод Тургенева-романиста. Тула, 1972. С. 17.
9. Этов В.И. «Их поколение миновало». Рудин и Лаврецкий // Русская словесность. 2002. № 1. С. 12.
10. Бердяев Н. Константин Леонтьев. (Очерк из
истории русской религиозной мысли) //
К.Н. Леонтьев: Pro et Contra. СПб., 1995. Кн. 2. С. 228.
Поступила в редакцию 15.02.2010 г.
Akaeva T.V. “...And since then I have never surrendered soul and mind to anybody so clearly” (I.S. Turgenev and K.N. Leontiev: history of relationships).
The article studies history of relations between I.S. Turgenev and K.N. Leontiev in the context of philosophical and aesthetic ideas in Russian literature of XIX century. Based on the analysis of socio-political positions of writers and their philosophical and aesthetic views the following conclusion is drawn: Turgenev's work is a striking example of the Russian realist tradition in literature of the XIX century, while creativity K.N. Leontiev typologically belongs to the modernist movement arisen in the Russian literature at the turn of the XIX-XX centuries. That the writers belonging to different stages in the development of Russian literature is the main cause of misunderstanding arose between them, leading to a final rupture in 1861.
Key words: Leontiev; Turgenev; philosophical and aesthetic views; the Russian realist tradition.
