CC BY
81
Вестник ПСТГУ.
III Филология
2007. Вып. 3 (9). С. 121-139
«Хроника» Дино Компаньи: автор и его персонажи
А. В. Ямпольская
(Литературный институт им. А. М. Горького, ПСТГУ)
В статье рассматриваются языковые особенности «Хроники» Дино Компаньи. Развивая прагматический подход, предложенный рядом исследователей при анализе данного или близких текстов, автор в основном сосредоточил свое внимание на лексике, употребляемой хронистом (выступающим одновременно в роли автора, рассказчика и одного из персонажей повествования) при описании разных героев, включая себя самого.
Вместе с более поздней хроникой Джованни Виллани «Хроника событий, произошедших во дни его» Дино Компаньи («Cronica di Dino Compagni delle cose occorrenti ne’ tempi suoi») — один из первых и наиболее примечательных памятников итальянской историографии1. Современник Данте Дино Компаньи прожил долгую жизнь, почти 70 лет (ок. 1255—1324), став свидетелем и непосредственным участником ожесточенной политической борьбы в родной Флоренции. Компаньи принадлежал к купеческому сословию, был торговцем сукном и одновременно видным государственным
1 См. подробное описание хроники: Arnaldi G. Cronica delle cose occorrenti ne’ tempi suoi di Dino Compagni // Letteratura italiana / Dir. da Asor Rosa A. Le Opere. Vol. 1. Torino, 1992. P. 331—350; Андреев М. Л. Городская литература Треченто // История Литературы Италии. Т. 1 / Отв. ред. Андреев М. Л., Хло-довский Р. И. М., 2000. С. 369—370. См. также SanctisF. de. Storia della letteratura italiana. Vol. 1. Le origini /A cura di Russo L. Milano, 1950. P. 138—153. Первые итальянские хроники писались на латыни (ломбардская хроника Арнольфо, хроники Ландольфо Старшего и Младшего, венецианские анналы Джованни Диаконо и др.). В XIII в. были созданы «Хроника веницианцев», написанная по-французски, и «Хроника» Салимбене Пармского, написанная на латыни с ощутимым влиянием вольгаре. Первые хроники, написанные по-итальянски, т. н. «Кроникетты» — пизанская, флорентийская, а также «Флорентийская история» Малиспини. Однако Компаньи и Виллани стали не только фиксировать, но и анализировать события.
деятелем: шесть раз его избирали консулом цеха, дважды — приором, один раз гонфалоньером справедливости. Когда, наряду с разделением на гвельфов и гибеллинов, произошел раскол внутри партии гвельфов: на белых и черных (белые гвельфы выступали за независимость Флоренции от папы, черные были сторонниками папской власти), вместе с Данте Компаньи выступил на стороне белых. Как и судьба Данте, судьба Дино была решена черным переворотом: во время второго приората Компаньи осенью 1302 г. во Флоренцию вступил Карл Валуа и вожди белой партии, включая Дино, были приговорены к изгнанию2. Спасло его то, что по закону гражданин, бывший приором в течение последнего года, не мог быть выслан из города. Дино остался во Флоренции и жил, говоря словами Голенищева-Кутузова, «на положении внутреннего эмигранта»3, посвятив себя торговым делам и частной жизни. Однако буря в душе его не утихала. Желая поведать правду о печальных событиях, приведших прекрасный город к разрушению, он начинает писать «Хронику», за строками которой звучит боль за поруганную честь Флоренции, за посрамленную справедливость, гнев, направленный против нечестивых правителей, магнатов и властолюбивых предводителей партий. В своей хронике, охватывающей события, произошедшие с 1280 по 1312 гг., он подробно излагает все перипетии политической борьбы, в которой его партия потерпела поражение. Однако рассказ его заканчивается на мажорной ноте: на политической арене появился император Генрих VII, и Дино воспрянул духом. Скорее всего, именно появление императора подтолкнуло его к написанию хроники, а то, что его надеждам так и не дано было осуществиться (в 1313 г. Генрих скончался), объясняет, почему работа над хроникой не была завершена. Как считают исследователи, Дино начал писать «Хронику» ок. 1306 г., основная часть текста была создана ок. 1310—1312 годов. Хроника была написана до конца, но не отредактирована (что особенно чувствуется в последней, третьей книге), и автор даже не пытался донести ее
2 Удивительное сходство судеб Данте и Дино и близость их политических взглядов навело некоторых исследователей на мысль о том, что настоящим автором «Хроники» мог быть сам Данте. См.: Баткин Л. М. Хроника Дино Компаньи или притча Данте Алигьери // Средние века. Вып. 17. М., 1960.
С. 274—287. См. о Данте и Компаньи, а также подробное изложение содержания «Хроники» в: Баткин Л. М. Данте и его время. М., 1965. В особенности — с. 80-104.
3 Голенищев-Кутузов И. Н. Средневековая латинская литература Италии. Сретенск, 2000. С. 250.
до читателей (скорее всего, рукопись многие годы пролежала в семейном архиве).
Говоря о «Хронике», следует подчеркнуть, что перед нами не только важный исторический документ, но и текст, обладающий несомненными художественными достоинствами. Дино был бесспорно одаренным писателем (его перу приписывали поэтические сочинения, однако эта атрибуция остается спорной), некоторые исследователи называют его одним из зачинателей итальянской прозы4. В хронике прослеживается определенный сюжет, и хотя в целом она сохраняет верность хронологическому принципу, выстроена она по законам литературного произведения, с прологом, кульминацией и развязкой. Подробное восприятие исторических событий было связано с христианским взглядом Дино на историю, его восприятием событий как отражения борьбы добра и зла и стремлением понять, какой урок должен был вывести для себя из происходящего христианин.
Примечательно, что в своей «Хронике» Дино выступает в двойном качестве: он и автор, и непосредственный участник событий. Это во многом объясняет исключительную для средневекового исторического текста вовлеченность автора в повествование, в котором лаконичная документальность сменяется ламентациями, пророчествами, инвективами или живыми бытовыми сценками.
Удивительно, но историки языка уделяли «Хронике» Дино чрезвычайно мало внимания, хотя Компаньи — один из т. н. «цитируемых» авторов, его книга использовалось при составлении третьего издания Словаря Академии дела Круска. Скорее всего, это связано с громкими спорами о подлинности текста (особенно ожесточенными в XIX в.; ответом сомневающимся стало блестящее филологическое исследование Изидоро дель Лунго «Дино Компаньи и его хроника»5) и с тем, что сохранился он в позднем списке, относящемся ко второй половине XV в., а потому не представлял большого интереса с точки зрения исторической грамматики6. Вместе с тем Д. Моро, автор наиболее подробного
4 Голенищев-Кутузов И. Н. Указ. соч. С. 252.
5 Del Lungo I. Dino Compagni e la sua Cronica. 3 voll. Firenze, 1879—1887.
6 См.: Arnaldi G. Op. cit., а также предисловие редактора к последнему изданию текста «Хроники»: Dino Compagni. Cronica I Edizione critica a cura di Cappi
D. Roma, 2000. О языке «Хроники» см.: Folena G. Filologia testuale e storia linguistica II Folena G. Studi e problemi di critica testuale. Bologna, 1961. P. 17—34; Beccarla G. L, Popolo C. del., Magazzini C. L’italiano letterario. Profilo storico. Torino, 1989. P. 48—49.
исследования языка «Хроники»7, доказывает, что правки, внесенные рукой переписчика, ограничиваются в основном морфологией, в то время как лексика и синтаксис не претерпели существенных изменений.
«Хроника» Дино Компаньи хорошо известна итальянскому читателю, отрывки из нее включены в школьную программу, причем в глазах итальянцев Дино стал фигурой знаковой — символом человека порядочного, но наивного, чтобы не сказать глуповатого и простака. Его так и называют «И Ьиоп Dino» (наш «добрый Дино»), посмеиваясь над его морализмом и стремлением рассказать, «как все было на самом деле», поведать правду и раскрыть читателю глаза на коварство злодеев. Подобное стереотипное восприятие Дино недавно вызвало новую волну интереса к нему среди филологов. Так, П. Муля в статье «Истина и беспристрастность в “Хронике” Дино Компаньи»8 анализирует текст с точки зрения прагматического критерия истинности — ложности, объективности — субъективности, привлекая при этом как лингвистические, так и экстра-лингвистические данные. Развенчивая традиционный стереотип, Муля приходит к выводу об искусной риторической выстроенно-сти повествования и крайней тенденциозности автора, который надевает на себя маску наивности, дабы обелить себя и своих товарищей, очернить и скомпрометировать своих врагов.
Мне также показалось любопытным подойти к тексту с точки зрения прагматической категории оценки и посмотреть, как автор описывает своих персонажей, врагов и друзей, какие качества привлекают его внимание и каким критериям он следует в своих оцен-ках9. Проанализировав всю «Хронику»10, я составила глоссарий, в который вошли слова и выражения, наиболее часто встречающиеся в описании героев, и проанализировала контексты их употребления. Разбирая их, будем помнить, что, как хорошо известно психологам, то, как мы описываем других людей, во многом говорит не только об этих людях, но и о нас самих.
7 Moro D. Annotazioni di lessico e sintassi sulla «Cronica» del Compagni Ц Facolta di magistero. Lecce. Annali I (1970—1971). Bari, 1972. P. 7—36.
8 Mula P. Verite et impartiality dans la Cronica di Dino Compagni Ц La parola del testo. Anno VI. 2002. Fasc. 1. P. 53—89.
9 О лингвистическом выражении категории оценки в средневековых текстах см.: Celysceva I. Espressione linguistica della valutazione nei testi medievali di argomento religioso Ц SILTA. 2002. № 2. P. 271—279.
10 Текст хроники цитируется по изданию Dino Compagni. Cronica I Edizione critica a cura di D. Cappi. Roma, 2000.
Представляя своих героев, Дино уделяет большое внимание «анкетным данным»: откуда родом его персонаж, сколько ему лет, какую он занимает должность, каково его социальное положение и благосостояние, чей он отпрыск, какому семейству принадлежит, какой партии, с кем дружит и с кем враждует. Например, начиная описание, он указывает, что его герой родом из Ломбардии: «messer Gian di Lucino, lombardo, nobile cavaliere e di gran senno e ЫМа» (1. 16)11. Иногда жители города наделяются определенными свойствами, так, обитатели Пистои жестокосердны и склонны к раздору: «naturalmente i Pistolesi sono uomini discordevoli, crudeli e salvatichi» (1. 25). Говоря о возрасте, Дино, как правило, ограничивается самым общим определением «молодой — старый», и очень редко называет точное количество лет: «Messer Giano di messer Vieri de’ Cerchi, giovane cavaliere» (2. 25); «Arrigo conte di Luzzimborgo... d’eta d’anni .xl.» (3. 23). Упоминая Данте, Дино называет только должность — посол: «Dante Alighieri — che era ambasciadorea Roma» (2. 25). Столь же лаконично описан отец Петрарки — нотариус: «ser Petrarca di ser Parendo dall’Ancisa — notaio alle Rinformagioni» (2. 25). Приведем примеры слов, называющих социальное положение и происхождение — благородное, из знатного рода: «Quelli dalla Torre erano gentili uomini e d’antica stirpe» (3. 25); простолюдин «un ricco popolano e di gran bonta, chiamato per nome Rinuccio di Senno Rinucci» (2. 20); незаконнорожденный «un suo figliuolo bastardo» (3. 32) или сын банкира: «frate Bartolomeo,figliuolo d’uno cambiatore» (3. 32). Иногда приводятся доказательства могущества семейства — большое количество прислуги или вооруженных людей, находящихся у него на службе, или богатые одежды: «i Cavalcanti, che erapotente famiglia, e circa .lx. uomini erano daportare arme» (3. 40); «i Cerchi — uomini di basso stato, ma buoni mercatanti e gran ricchi, e vestivano bene, e teneano molti famigli e cavalli, e aveano bella apparenza» (1. 20). Неизменно постоянен Дино в определении партийной принадлежности: гвельф или гибеллин, черный или белый: «uno nobile cittadino cavaliere, chiamato messer Bonaccorso degli Adimari, guelfo e potente per la sua casa» (1.3); «messer Andrea da Cerreto, savio legista, d’antico ghibellino fatto guelfo nero» (2. 10); приверженец своей партии —partigiano: «Baschiera Tosinghi era uno giovane figliuolo d’un partigiano cavaliere» (2. 24) или «беспартийный»: «La gente comune perde il vigore» (2. 9). В том же смысле употребляется выражение nemico delpopolo — враг простого
11 В цитатах первая цифра обозначает одну из трех книг «Хроники», вторая — номер главы. Выделение в цитатах мое. — А. Я.
народа: «Messer Rossa dalla Tosa fu cavaliere di grande animo, principio della discordia de’ Fiorentini; nimico del popolo, amico de’ tiranni» (3.38). В этих достаточно стандартных определениях чаще всего встречаются прилагательные nobile и gentile, potente и grande, выступающие в качестве синонимов. Например, «I potenti cittadini — i quali non tutti erano nobili di sangue, ma per altri accidenti erano detti “grandi”» (І. І3); ср. «gentile di sangue» (2. 20); «uno nobile giovane cittadino, chiamato Buondalmonte de’ Buondalmonti» (1. 2); «una gentile donna chiamata madonna Aldruda, donna di messer Forteguerra Donati» (1. 2). При этом gentile может также обозначать качества, являющиеся следствием благородства крови, например, «e’ cavalieri erano gentili» (3. 29) — кавалеры оказались чересчур деликатными, слабыми, неспособными переносить тяготы долгих военных походов. Прилагательные potente и grande (сильный, влиятельный, имеющий вес) также одни из самых частотных, причем нередко они употребляются как парные12: «La potente e superba famiglia degli Uberti» (1. 3); «I Medici, potentipopolani» (2. І5); «Taio di messer Ridolfo grande uomo di Prato» (3. І9); «Messer Rossa dalla Tosa... con grande onore fu sepulto, come a gran cittadino si richiedeva» (3. 38), «tra’ quali fu un grande e potente cittadino... chiamato Giano della Bella» (1. ІІ).
В отличие от «анкетных» данных, важных для понимания событий и того, какую роль играют в них действующие лица «Хроники», описание внешности персонажей имеет второстепенное значение и соответствующий словарь не отличается разнообразием. Чаще всего Дино ограничивается расплывчатым определением bello, di grande bellezza13: «Masino Cavalcanti, bel giovane» (2. 29), «avea menata seco la donna, la quale era in Lombardia assai pregiata e di grande bellezza» (І. 16), «E messer Corso molto sparlava di messer Vieri, chiamandolo “l’asino di Porta”, perche era uomo bellissimo, ma di poca malizia, ne di bel parlare» (1. 20). По отношению к дамам используется также прилагательное adorno — нарядно одетый, украшенный: «La detta citta di Firenze e molto bene popolata, e generativa per la buona aria; i cittadini bene costumati, e le donne molto belle e adorne» (1. І). Иногда называются «особые приметы», например, косоглазие — «un poco guercio» (3. 23) — или черты внешности, раскрывающие характер; решительный и воинственный вид: «Rosso dello Strozza,
12 Полная или частичная синонимия, а также употребление дублетов характерно для вольгаре того времени. См.: Алисова Т. Б., Челышева И. И. История итальянского языка. Гл. «Лексические особенности староитальянского языка» (в печати).
13 См.: Вессагіа О. L. еі аі. Ор. сії. Р. 48—49.
furioso nella vista e nell’opere» (2. 8) — или меланхоличный облик и темперамент: «Alberto del Giudice, ricco popolano, maninconico e viziato» (2. І0). В отдельных случаях говорится о цвете и миловидности лица, изящном телосложении, как в подробном портрете Корсо Донати: «Fu cavaliere di grande animo e nome, gentile di sangue e di costumi; di corpo bellissimo fino alla sua vecchiezza, di bella forma con dilicate fattezze, dipelo bianco» (3. 2І). Однако чаще всего, рисуя своих героев, Дино обращает внимание на рост и телосложение. Здесь мы вновь сталкиваемся с синонимичными выражениями, в которых употребляются слова statura,persona, corpo14. Рост может быть высокий: «i suoi cittadini, formati di bella statura oltre a’ Toscani» (1. 26) — или «половинный», т. е. низкий: «In Pistoia era uno pericoloso cavaliere. che avea nome messere Simone da Pantano, uomo di mezza statura, magroebruno»15 (1. 25); «Arrigo, conte di Luzzimborgo... mezzano di persona» (3. 23), «Messer Muciatto Franzesi, cavaliere di gran malizia, picciolo della persona ma di grande animo» (2. 4); «messer Gallerano... grande di persona, bello di corpo» (3. 29).
Следующая группа характеристик касается знаний и умений, которыми обладает герой, и его «профессиональных» качеств. Так, для Дино как для политика очень важно, владеет ли его персонаж искусством красноречия. Например, в уже упомянутом портрете Корсо Донати, сказано: «gentile di sangue, bello del corpo, piacevole parlatore» (2. 20). Напротив, один из противников Корсо, мессер Вьери, хотя и красавец, ума был недалекого и говорил нескладно, отчего Корсо дразнил его ослом: «E messer Corso molto sparlava di messer Vieri, chiamandolo l’asino di Porta, perche era uomo bellissimo, ma di poca malizia, m di bel parlare; e pero spesso dicea: “Ha ragliato l’asino di Porta?”» (1. 20). Про ненавистного мясника Пекору Дино скажет: «gran ciarlatore» (І. І8) — изрядный болтун. Во времена, когда война была делом будничным, важно быть хорошим и опытным солдатом, а для человека знатного владение воинским искусством было обязательным. Поэтому Дино нередко уточняет, что его герой искусно владеет оружием — pro ’armi16, esperto in fatti d’arme, forte
14 О различии в семантике слов corpo и persona см. Moro D. Op. cit. P. 16. Моро разбирает портрет, в котором употреблены оба слова; первый описывает физические характеристики, а второй — производимое впечатление.
15 Трудно согласиться с П. Муля, который сравнивает выражение «половинный рост» с известным приемом средневековой иконографии, когда второстепенные персонажи изображались меньшего роста, чем главные.
16 Pro’ (от prono, pronto из лат. pronus) ‘сильный, склонный’, в данном случае ‘хорошо владеющий оружием’.
nell’armi. Например: «Messer Barone de’ Mangiadori da San Miniato, franco ed esperto cavaliere in fatti d’arme» (1. І0), «messer Amerigo di Nerbona, suo barone e gentile uomo, giovane e bellissimo del corpo, ma non molto sperto in fatti d’arme» (1.7). О самой Флоренции и ее жителях сказано: «la nobile citta... con cittadini pro’ d’armi, superbi e discordevoli, e ricca di proibiti guadagni» (1. І). Неумение воевать, слабость и трусость — серьезный недостаток, особенно у «профессионального военного» — капитана: «Messer Schiatta Cancellieri capitano non si fece innanzi ad operare e a contastare a’ nimici, perche era uomo piu atto a riposo e a pace che a guerra» (2. І5). Дино также использует прилагательное valente, имеющее широкое значение, уточняющееся внутри контекста, например: «messer neri da Lucardo, valente uomo d’arme» (3. 3). Однако часто valente, как и его более редкий синоним valoroso, может использоваться самостоятельно: «uno valente cittadino chiamato Catellina Raffacani» (2. І5); «uno valente popolano» (2. І7); «I Medici, potenti popolani, assalirono e fedirono uno valoroso popolano chiamato Orlanduccio Orlandi» (2. І5). Здесь valente означает «добрый, хороший», такой, каким и должен быть в идеале гражданин, воин, пополанин. Именно так в момент опасности обращается Дино к своим согражданам: «Cari e valenti cittadini» (2. 8). На противоположном полюсе люди малозначительные, не соответствующие своей роли, например, политик, неспособный оказать влияния на ход событий: «Il settimo... eleggemo di si poco valore, che niuno ne dubitava» (2. І2); или мужчина, непригодный для обороны города и приравниваемый к слабой женщине: «Le femmine e uomini di poco valore» (3. І4).
Подробно и разнообразно описаны моральные качества, богатые синонимические ряды флорентийского вольгаре позволяют автору передавать тонкие оттенки значения. Положительные и отрицательные характеристики противопоставлены друг другу, хотя в отдельных случаях одно и то же определение может иметь положительный или отрицательный оттенок в зависимости от контекста. При переводе на русский язык, как в известном примере «шпион — разведчик», вероятно, пришлось бы выбирать между «смелым» или «дерзким», «умным и хитрым». Дино ценит храбрость и настойчивость (ardito, di grande ardire, franco, virile, astuto), ум (di grande ingegno, sagace, savio, di gran senno), доброту и праведность (buono, giusto, umano), уважение законов (leale), стремление к миру и согласию (pacifico, senza baldanza, unito), преданность своей партии (animoso). Этому идеалу противопоставлен человек, зараженный гордыней и высокомерием (altiero, arrogante, superbo), злой, т. е. отступающий
от внутреннего закона (cattivo, sleale, falso, reo, iniquo), злокозненный и коварный (fattore di ogni male, malizioso, maltalento, malvagio), жестокий (crudo, crudele, spiatato), склонный к интригам и раздору (discordevole, discordante, seminatore degli scandoli, pieno di scandoli), порочный и дикий, не умеющий жить в человеческом сообществе (viziato, selvatico, spiacevole), трусливый и подлый (vile, piatoso).
Примечательно, что среди положительных качеств Дино называет animoso —человек смелый, решительно отстаивающий интересы своей партии, например, в описании Джано делла Белла: «Giano della Bella, assai animoso e di buona stirpe» (1. ІІ). Компаньи вообще высоко ценит отвагу и решительность, причем он готов признать это качество и у положительных, и у отрицательных героев, например, у печально известного папы Бонифация и у своего соратника: «E mossono di Campagna un franco e ardito cavaliere, che avea nome messer Gian di Celona, potente pm che leale» (1. І3); «Sedea in quel tempo nella sedia di San Pietro papa Bonifazio VIII, il quale fu di grande ardire e alto ingegno, e guidava la Chiesa a suo modo, e abbassava chi non li consentia» (1. 2І); «Giano della Bella. uomo virile e di grande animo, era tanto ardito che lui difendeva quelle cose che altri abbandonava, e parlava quelle che altri taceva; e tutto facea in favore della giustizia contro a’ colpevoli» (1. І2). Определение franco (храбрый, отважный) чаще относится к воинам: «Messer Barone de’ Mangiadori da San Miniato, franco ed esperto cavaliere in fatti d’arme» (1. І0); «un franco e ardito cavaliere» (1. І3). Близко к этой характеристике определение virile — мужественный, ведущий себя, как подобает «не мальчику, но мужу»: «Giano della Bella sopraddetto, uomo virile e di grande animo» (1. І2); и astuto — дерзкий, настойчиво идущий к своей цели, порой во вред другим: «Nero Cambi, uomo astuto e di sottile ingegno, ma crudo e spiacevole» (1. 2І); «messer Maffeo... uomo savio e astuto pm che leale» (3. 25).
Чрезвычайно важны для Дино ум и находчивость. Описывая их, чаще всего он использует слово ingegno, ingegnoso — умный, сообразительный, изобретательный. Это качество он также ценит и у друзей, и у врагов: «papa Bonifazio VIII, il quale fu di grande ardire e alto ingegno...» (І. 21); «frate Bartolomeo. uomo astuto, uso in Inghilterra, e in sua giovanezza costumato, e di sottile ingegno» (3. 32); «uomo savio, di nobile sangue, giusto e famoso, di gran leata, pro’ d’arme e di nobile schiatta, uomo di grande ingegno e di gran temperanza» (3. 23). Близко к нему определение di gran senno: «messer Gian di Lucino, lombardo, nobile cavaliere e di gran senno e bontQ» (1.16). Прилагательное savio имеет оттенок «ученый, умный и образованный»: «uno savio
e buono frate di Santo Spirito» (3.15); «il consiglio del savio cavaliere e buono» (І. І5). Слово sagaceобозначает человека сообразительного и проницательного: «ebbene consiglio con messer Baldo Aguglioni, giudice sagacissimo e suo avvocato» (1. І9).
Прилагательное buono употребляется не только в современном значении «добрый, хороший», но и в значении «уважаемый, значимый, важный». Например, «furono in Firenze eletti nuovi Signori. uomini non sospettosi e buoni» (2.5); « Pensai. di raunare molti buoni cittadini nella chiesa di San Giovanni» (2. 8). В то же время встречается употребление в первом значении, например, в противопоставлении «добрый — злой»: «I Signori erano stimolati da ogni parte. I buoni diceano, che guardassono ben loro e la loro citta; i rei li contendeano con quistioni» (2. І3). Прилагательное giusto, связанное с идеей правосудия, обозначает человека доброго, праведного, справедливого: «Poi per ingegno trovoron modo farlo morire, con una sottile malizia. E’ disson: “Egli e giusto: mettianli innanzi le rie opere de’ beccai, che sono uomini malferaci e maldisposti”» (1. І3); «pensarono fare uno imperadore, uomo che fosse giusto, savio e potente, figliuolo di Santa Chiesa, amatore della fede» (3. 23). Близко к нему по значению определение umano — «человечный», стремящийся, как и подобает человеку, творить добрые дела: «[I Cerchi] erano ben veduti, si perche erano uomini dibuona condizione [добрые по природе. — А. Я.] e umani... I Ghibellini similmente gli amavano per la loro umanНа, e perche da loro traevano de’ servigi e non faceano ingiurie» (1. 20).
Для Дино, признававшего высшую ценность закона: и Божьего, и человеческого, — одной из главных положительных характеристик человека доброго было определение leale — соблюдающий закон или уговор, верный долгу и данному слову, постоянный в своих пристрастиях. Часто это определение сочетается с другими, дополняя и уточняя их: «Lapo di Guanza Ulivieri, buono e leale popolano» (І. 24); «essendovi mandato Cantino di messer Amadore Cavalcanti per capitano, uomo poco leale» (1. 25); «uomo savio e astuto piu che leale» (3. 25), «leale signore, ma non cosi savio» (3. 25).
Следующий ряд прилагательных описывает людей миролюбивых, противостоящих сеятелям раздора: «furono in Firenze eletti nuovi Signori. uomini non sospettosi e buoni, di cui il popolo minuto prese grande speranza, e cosi la parte bianca, perche furono uomini uniti e sanza baldanza... I loro avversari n’ebbono speranza, perche li conosceano uomini deboli e pacifici» (2. 5)17. Рядом со словом pacifico (мирный)
17 Здесь слово debole означает «слабый, т. е. не имеющий веса, влияния».
встречаем senza baldanza — лишенный дерзости, смирный, не подвластный страстям. В дни, когда Флоренция была раздираема внутренними распрями, Дино особо выделяет тех, кто стремится к единству: uomini uniti, и про самого себя говорит: «io Dino Compagni, desideroso di unita e pace fra’ cittadini» (1. 24).
Другие определения встречаются реже, например, santo (святой) употребляется только по отношению к духовному сословию: «Venne a noi un santo uomo... Costui fu uomo di santa vita e di grande astinenzia, e di gran fama, per nome chiamato frate Benedetto» (2. І3). Всего дважды употребляется прилагательное temperato (умеренный, уравновешенный), например: «messer Bondalmonte, savio e temperato cavaliere» (1. 23).
Еще более выразителен Дино в портретах злодеев. Среди пороков, которые он не устает разоблачать — гордыня и высокомерие. Например, в описании генуэзцев: «i Genovesi di loro natura sono molto altieri e superbi, e discordanti fra loro» (3.30); или своих сограждан: «la nobile citta... con cittadini pro’ d’armi, superbi e discordevoli, e ricca di proibiti guadagni» (1. І); или в портрете епископа, не вполне соответствующего занимаемой должности: «‘l vescovo, che sapea meglio gli ufici della guerra che della chiesa. uomo superbo e di grande animo» (І. 6). Высокомерие порождает дерзость и наглость, стремление заполучить то, что не причитается, — arroganza: «i Bordoni, che erano popolani arditi e arroganti» (3.2); «Noffo Guidi parlo. efu di tanta arroganza, che mi domando che mi piacesse far la loro parte, nell’ufficio maggiore che l’altra» (2. І2).
Для обозначения понятия «злой, плохой» Дино также использует целый ряд синонимов. Прилагательное cattivo чаще употребляется не для описания моральных качеств, как в следующем примере, где cattivo противопоставлено buono: «messer Guiglielmo francioso, cherico, uomo disleale e cattivo, quantunque in apparenza paresse buono e benigno» (2. 6); а в сочетаниях «плохой гражданин, плохой попо-ланин», т. е. ведущий себя не так, как подобает18: «Ipessimi cittadini» (1.19); «pessimipopolani, e potenti nella loro parte» (2. І9). Характеризуя моральные качества героя, Дино выбирает другие прилагательные: disleale (антоним leale): «E tu, Amannato di Rota Beccannugi, disleale cittadino, iniquamente ti volgesti a’ Priori e come minaccie studiavi le chiavi si dessono, guardate le vostre malizie dove ci hanno condotto!» (2. 22); reo — злодей, преступник: «Molto monto il rigoglio de’ rei
18 Об оценочном стереотипе см.: ВольфЕ. М. Функциональная семантика оценки. М., 2006. С. 56—67.
uomini» (І. 12); «I Signori erano stimolati da ogni parte: i buoni diceano che guardassono ben loro e la loro citta; i rei li contendeano con quistioni» (2. І3). Близко по значению прилагательное iniquo — приверженный злым делам, обижающий Господа своими грехами: «Noffo Guidi, iniquo popolano e crudele, perche pessimamente aoperava per la sua citta, e avea in uso che le cose facea in segreto biasimava e in palese ne biasimava i fattori» (2. ІІ). В этот же синонимический ряд попадает прилагательное falso, как и cattivo, — «плохой», потому что отступающий от идеального сценария, не такой, каким должен быть19. Например, «ложный» пополанин, предающий интересы своего сословия, «ложный» посол, раскрывающий секреты врагам, советник, дающий ложные советы20: «falsipopolani» (І. І4); «uno avvocato da Volterra. uomo falso e poco savio» (2.6); « Uno falso ambasciatorepaleso la ambasciata» (2. ІІ); «i falsi consiglieri» (2. І3). В этом же значении прилагательное употребляется в сочетании falsa legge — «ложный закон»: «Quelli della congiura fermavano una falsa legge, che tutti non la intendevano» (1. І4); ср. с наречиемfalsamente: «i procuratori di tanto male falsamente si mossono» (2. І8).
Вместе с тем Дино часто употребляет выражения, в которых присутствует слово male (зло) и его производные, например, fattore d’ogni male — «творящий всякое зло»: «In Pistoia era uno pericoloso cavaliere della parte de’ Cancellieri neri, che avea nome messere Simone da Pantano. spiatato e crudele, rubatore e fattore d’ogni male» (1. 25). Склонность творить зло Дино определяет как maltalento: «Quelli che avevano maltalento» (2. 8). Среди самых частотных определений в «Хронике» — синонимы malvagio и malizioso, обозначающие того, кто творит дурные дела, причиняя другим боль и страдания21. Например, «Levatevi, o malvagi cittadini pieni di scandoli, e pigliate il ferro e il fuoco con le vostre mani, e distendete le vostre malizie!» (2. І); «il malvagio cavaliere messer Muciatto Franzesi» (2. І7); «i malvagi villani» (2. І7); «chi fu malizioso, chi avesse suo processo in corte, ando a stracciarlo» (1. 16). Прилагательное malizioso или сочетание di. malizia имеет дополнительный оттенок значения: человек умный, коварный, хитрый, увлекающий за собой других в пучину порока: «Il signore non conoscea i Toscani ne le malizie loro. Messer Muciatto Franzesi, cavaliere di gran malizia, piccolo della persona ma di grande animo, conoscea ben la malizia delle parole erano dette al signore, e perche
19 Ci^.: Celysceva I. Op. cit. P. 277.
20 Ci^.: Moro D. Op. cit. P. 15.
21 См. также ниже, в портрете мясника Пекоры, malferace и maldisposto.
anche lui era corrotto, li confermava quello che pe’ seminatori degli scandoli gli era detto, che ogni dм gli erano dintorno» (2. 4). В разбиравшемся выше примере «“l’asino di Porta”. era uomo bellissimo, ma dipoca malizia» (1.20) речь идет о недалеком уме, бесхитростности. Пожалуй, больше всего Дино ненавидит именно коварство — malizia — которую не одолеешь миром и добром. Недаром стала крылатой его фраза, горький итог размышлений о событиях, рассказанных в «Хронике»: «Niente vale l ’umilta contro allagrande malizia» (Против великого коварства смирение бессильно) (2. 13).
Среди качеств, которые Дино осуждает, — жестокость и беспощадность. Для ее обозначения он обычно использует варианты crudo и crudele: «il Nero Cambi, uomo astuto e di sottile ingegno, ma crudo e spiacevole» (1. 21); «In Pistoia era uno pericoloso cavaliere. che avea nome messere Simone da Pantano, uomo di mezza statura, magro e bruno, spiatato e crudele, rubatore e fattore d’ogni male» (1. 25). Жесткость, возможно оправданную, Дино готов признать и у друзей: «Giano della Bella era stato la capitano: il quale lealmente li resse; ma crudele fu, perche arse a loro case di fuori, dove riteneano sbanditi, e non ubidiano» (1. 25). Определение spiacevole, встретившееся в приведенном выше примере, в большей степени описывает не моральные качества, а их проявление — человека, неприятного в общении. Прилагательное spiatato употребляется только один раз, причем в паре с crudele: «spiatato e crudele» (1. 25)22. Это еще один пример использования дуплетов, характерного для вольгаре того времени.
Не менее чем люди высокомерные и жестокие, «доброму Дино» ненавистны противники единства, сеятели раздора. Описывая их, он употребляет варианты прилагательных discordevole, discordante: «naturalmente i Pistolesi sono uomini discordevoli, crudeli e salvatichi» (1.25); «i Genovesi di loro natura sono molto altieri e superbi, e discordanti fra loro» (3. 30); или определения, в которых встречается слово scandoli: «Levatevi, o malvagi cittadinipieni di scandoli, e pigliate il ferro e il fuoco con le vostre mani, e distendete le vostre malizie!» (2. 1); «i seminatori degli scandali» (2. 3).
Другие определения встречаются реже, например, viziato (порочный, отклонившийся от правильного пути): «Alberto del Giudici, ricco popolano, maninconico e viziato» (2. 10) или selvatico, salvatico —
22 Определение piatoso также встречается в «Хронике», но в ином значении: «жалостливый, слабый, безвольный» и употребляется только один раз в паре с temoroso: «Era il detto cavaliere uomo molto piatoso e temoroso; la guerra non li piacea... Decea parole minaccevoli; e facea viste assai, ma con effetto nulla seguiva» (1. 27).
грубый, «дикий, как житель леса, а не города»: «naturalmente i Pistoleri sono uomini discordevoli, crudeli e salvatichi» (1.25); «Piangano i suoi cittadini, formati di bella statura oltre a’ Toscani. forti nell’armi, discordevoli e salvatichi» (1. 26)23.
Наконец, Дино часто определяет отрицательных героев словом vile. Оно употребляется и в отношении моральных качеств — трусливый, подлый, низкий, например: «I Neri, conoscendo i nimici loro vili e che avevano perduto il vigore» (2. 15); «Bandino Falconieri, uomo vile, dicea: “Signori, io sto bene; perch’io non dormia sicuro”; mostrando vilta a’ suoi avversari» (2. 10); и как определение низкого социального положения — подлого сословия и приписываемых его представителям качеств, в данном случае трусости: «mandarono fuori tutti i poveri e fanciulli e donne vedove e quasi tutte l’altre donne di vile condizione» (3. 14); «E’ sono mercatanti, e naturalmente sono vili; e i lor nimici sono maestri di guerra e crudeli uomini» (1. 27).
Пример определения с расплывчатым смыслом, понять которое можно только внутри контекста, — выражения со словом animo. Слово это само по себе имеет несколько значений: 1) душа как средоточие умственных и моральных качеств человека и его воли; 2) предрасположенность, склонность души; 3) дерзость, отвага. Дино часто употребляется его в последнем значении, например: «‘l vescovo... uomo superbo e di grande animo» (1. 6); «Giano della Bella sopraddetto, uomo virile e di grande animo» (1. 12); «Messer Manetto Scali ebbe tanto animo, che si mise a cercar pace tra i Cerchi e li Spini» (2. 5); «i malvagi cittadini, che di tenerezza mostravano lagrime e baciavano il libro, e che mostrarono pm acceso animo, furono i principali alla distruzion della citta» (2. 8); «Uno giovane chiamato Bertuccio de’ Pulci. trovando i suoi compagni sbandeggiati fuori della terra, lascio i suoi consorti in signoria, e co’ suoi compagni stette fuori: e questo avvenne per grande animo (2. 26). Нам неизвестно, какие книги мог читать Дино, однако комментаторы «Хроники» сходятся на том, что он, будучи человеком образованным, хорошо знал латинских авторов, а в написании «Хроники» вдохновлялся примером Саллюстия24.
23 Об оппозиции «город» — «округа» см.: Горшков С. В. Дино Компаньи и «тираны»: к характеристике флорентийского общественного сознания XIV века || Личность — идея — текст в культуре Средневековья и Возрождения. Иваново, 2001. С. 92-107.
24 Дино не называет «старинные истории», с упоминания о которых начинается его повествование. Можно предположить, что у него был общий круг чтения с его собратом по цеху Джованни Виллани: Виргилий, Саллюстий, Лукан, Тит Ливий (см.: Arnaldi G. Op. cit. P. 344).
Поэтому, разбирая обращение к Ротео дела Тоза и объясняя ироничное употребление слова animo — непомерные амбиции, обычно упоминают «Заговор Катилины»: «O messer Rocco della Tosa, empi il tuo animo grande!» (2. 22), ср. vastus animus25.
Рассмотрим примеры того, как Дино изображает своих героев, как сочетаются разные качества в портретах конкретных людей. Наиболее выразительные портреты рисуют персонажей, выбивающихся из общего ряда, поэтому, наряду с лексикой, разобранной выше, в них встречаются слова и выражения, употребляющиеся редко и потому не вошедшие в общий глоссарий. Например, прилагательное cortese употребляется в «Хронике» всего однажды, как раз в портрете Гвидо Кавальканти: «Uno giovane gentile, figliuolo di messer Cavalcante Cavalcanti nobile cavaliere, chiamato Guido, cortese e ardito, ma sdegnoso e solitario e intento allo studio, nimico di messer Corso, avea pm volte deliberato offenderlo. Messer Corso forte lo temea, perche lo conoscea di grande animo...» (1. 20).
Показательны портреты двух пап — «плохого» и «хорошего». Папа Бонифаций: «Sedea in quel tempo nella sedia di San Pietro papa Bonifacio VIII, il quale fu di grande ardire e alto ingegno, e guidava la Chiesa a suo modo, e abbassava chi non li consentia» (1. 21). Его противоположность — папа Бенедикт: «chiamato fu nella sedia di San Pietro papa Benedetto, nato di Trevigi, frate predicatore e priore generale, uomo dipochiparenti e dipicciolo sangue, constante e onesto, discreto e santo. Il mondo si rallegro di nuova luce» (3. 1). В первом случае Дино подчеркивает ум, хитрость, дерзость и своеволие понтифика. В втором портрете определяется положение нового папы в церковной иерархии, обращается внимание на его незнатное происхождение, отсутствие «связей», затем целых четыре прилагательных описывают его моральные качества: постоянство, добродетельность, скромность и святость. В этих определениях заметна тяга Дино к симметричным конструкциям: «di grande ardire e alto ingegno», «di pochi parenti e di picciolo sangue», а также к использованию нескольких дополняющих друг друга определений. Кроме того, Дино использует различные способы интенсификации оценки, например, через моралистическое заключение: «Весь мир возрадовался, освещенный новым светом».
Подробно выписан портрет Джано дела Белла, заступника простого народа, одного из главных положительных героев «Хроники»: «Onde molti buoni cittadini popolani e mercatanti, tra’ quali fu un
25 Moro D. Op. cit. P. 20.
grande e potente cittadino, savio, valente e buono uomo, chiamato Giano della Bella, assai animoso e di buona stirpe, a cui dispiacevano queste ingiurie, se ne fe capo e guida, e con l’aiuto del popolo. e co’ suoi compagni afforzorono il popolo» (1. 11); «Giano della Bella. uomo virile e di grande animo, era tanto ardito che lui difendeva quelle cose che altri abbandonava, e parlava quelle che altri tacea; e tutto facea in favore della giustizia contro a’ colpevoli; e tanto era temuto da’ rettori, che temeano di nascondere i malifici» (1. 12).
Столь же детальны портреты главных злодеев и врагов Дино: Корсо Донати и мясника по прозвищу Овца (Пекора): «Corso Donati, potente cavaliere» (1. 16); «messer Corso Donati, cavaliere di grande animo» (1. 20); «Uno cavaliere della somiglianza di Catellina romano, ma piu crudele di lui, gentile di sangue, bello del corpo, piacevole parlatore, addorno di belli costumi, sottile d’ingegno, con l’animo sempre intento a malfare, col quale molti masnadieri si raunavano, e gran seguito avea, molte arsioni e molte ruberie fece fare, e gran dannaggio a’ Cerchi e a’ loro amici; molto avere guadagno, e in grande altezza sali: costui fu messer Corso Donati, che per sua superbia fu chiamato il Barone; che quando passava per la terra molti gridavano: “Viva il Barone”; e parea la terra sua; la vanagloria il guidava, e molti servigi facea» (2. 20); «Fu cavaliere di grande animo e nome, gentile di sangue e di costumi; di corpo bellissimo fino alla sua vecchiezza, di bella forma con dilicate fatteze, di pelo bianco; piacevole, savio e ornato parlatore; e a gran cose sempre attendea; pratico e dimestico di gran signori e di nobili uomini, e di grande amistа, e famosoper tutta Italia. Nimico fu de ’ popoli e de ’popolani, amato da ’masnadieri;pieno dimaliziosipensieri, reo e astuto» (3. 21). Отметим, что это единственный портрет, где Дино прибегает к сравнению, опирающемуся, в данном случае, на знакомство с Саллюстием; вообще же в «Хронике» отсутствует оценка через сравнение, например, «храбрый, как лев». Обращает на себя внимание, что Дино не только подробно описывает героя, но и тщательно мотивирует свою оценку, например, в (2. 20) сказано, что Корсо Донати знался с разбойниками, по его приказу жгли и грабили дома добрых людей. Для пущей убедительности Дино рисует живую сценку: когда Корсо Донати проходит по улице, льстецы и угодники славят его «Да здравствует Барон!», хотя тот не был ни бароном, ни хозяином города (terra).
Не менее колоритно написан мясник Пекора: «“.le rie opera de’ beccai, che sono uomini malferaci e maldisposti”. Tra i quali era uno chiamato Pecora, gran beccaio, sostenuto da ’ Tosinghi, il quale facea la sua arte con falsi modi e nocivi alla republica; era perseguitato dall’Arte,
pero che le sue malizie usava sanza timore; minacciava i rettori e gli ufficiali, e profferevasi a mal fare con gran possa di uomini e d’arme» (1. 13); «Il gran beccaio che si chiamava il Pecora, uomo di poca verita, seguitatore di male, lusinghiere, dissimulava in dire male di lui per compiacere a altri. Corrompea i popolani minuti, facea congiurie, e era di tanta malizia, che mostrava a’ Signori che erano eletti era per sua operazione. A molti promettea uffici, e con queste promesse gli ’ingannava. Grande era del corpo, ardito e sfacciato, e gran ciarlatore. Poco era costante, e piu crudele che giusto. Abbomino Pacino Peruzzi, uomo di buona fama» (1. 18). И здесь Дино не только не скупится на дополняющие друг друга определения, но и мотивирует свое суждение, открыто называя преступления злодея.
А вот что сообщает Дино о самом себе: «si raunorono insieme sei cittadini popolani, fra’ quali io Dino Compagni fui, che per giovanezza non conoscea lepene delle leggi, ma la purita de l ’animo e la cagione che la citta venia in mutamento» (1.4); «rimisono in Dino Compagni, perche era buono e savio uomo, ne facesse quanto li paresse» (1.8); «Rirovandomi in detto consiglio io Dino Compagni, desideroso di unita e pace fra’ cittadini» (1. 24); «a me Dino venne un santo e onesto pensiero» (2. 8). Главное, что подчеркивает Дино, — свое стремление к миру и искренность. Не станем подозревать его в нескромности, в текстах того времени вполне допустимо было говорить о самом себе buono и savio также, как привычной условностью было самоуничижение автора, начинающего повествование с извинений за свое недо-стоинство.
Подводя итоги, можно назвать определенные закономерности того, как автор «Хроники» описывает своих героев. Ere оценка всего эксплицитна и категорична: Дино прямо определяет персонаж — «плохой или «хороший», «трусливый» или «храбрый». При этом он, как правило, стремится обосновать свое мнение, представляя на суд читателя те или иные поступки героя. Как отмечалось выше, Компаньи практически не использует оценку через сравнение. При этом он тяготеет к подробному описанию, перечисляя разнообразные качества (как правило, сначала называются объективные характеристики, затем субъективные, относящиеся к «моральному облику» героя). Как уже говорилось, подробность описания обусловлена и лексическими особенностями староитальянского языка, для которого была характерна избыточная синонимия и, как следствие, тяга к употреблению лексических дуплетов26.
26 Алисова Т. Б., Челышева И. И. Указ. соч.
В других случаях, стремясь точно определить оттенок значения, Дино сравнивает разные качества, например, «ро1еМерш еке 1еа1е».
Наряду с центральной оппозицией «добро» — «зло» важными для Дино оказываются параметры оценки, связанные с оппозициями «истина» — «ложь», «уважение закона и истины» — «коварство», «согласие» — «раздор», «скромность» — «высокомерие»27. Созданные Дино портреты оказываются объемными, а герои живыми. Как пишет Де Санктис, он оказывается способен «понять человека и события с первого взгляда и изобразить так, что их уже не забу-дешь»28. Дино старается назвать и положительные и отрицательные качества своих персонажей, что можно рассматривать как стремление быть объективным29. Кроме того, он часто использует определения с расплывчатым значением, за которыми, в зависимости от контекста, скрывается положительная или отрицательная оценка.
Говоря о морализме Дино, следует подчеркнуть, что язык, которым написана его «Хроника», существенно отличается от языка и стиля произведений его современников, обращавшихся к подобной тематике, например, от «Книги о пороках и добродетелях» Боно Джамбони и от ученых трактатов Данте. В «Хронике», безусловно, ощущается влияние латинских образцов и библейских текстов, особенно в ламентациях и обличительных речах, обращенных автором к своим персонажам, и все же Дино чуждо отвлеченное любомудрие. Как язык его близок к обиходному языку Флоренции тех лет: читая «Хронику» будто слышишь живой голос автора, — так и вопросы морали для него конкретны, а пороки и добродетели воплощены в реальных людях и потому наглядны30.
Выбор качеств, названных Дино, отвечает задаче текста — написанию «политических мемуаров», в которых на первый план выходят социальная и политическая характеристика персонажей, определяющая степень их участия в разворачивавшихся событиях, а также моральная характеристика героев, объясняющая те или иные поступки. Для человека времени Дино Компаньи вполне
27 Любопытно совпадение оппозиции «добрые» и «злые» с политической «окраской»: «белые» и «черные».
28 Sanctis F. de. Op. cit. P. 152.
29 Поэтому трудно согласиться с П. Муля, когда он утверждает, что Дино сознательно демонизирует черных гвельфов. См. Mula P. Op. cit. P. 88.
30 Ср. с преимущественно абстрактной лексикой, встречавшейся в текстах того времени, в которых затрагивались вопросы морали: Coletti V. Il vocabolario delle virtu nella prosa volgare del ‘200 e dei primi del ‘300 || Studi di lessicografia italiana. Vol. 6. Firenze, 1984.
естественно, что его оценка носит моралистический и религиозный характер. Поэтому, возвращаясь к вопросу о «наивности» или «тенденциозности» автора, можно сказать, что ответ на него достаточно очевиден. Автор «Хроники», непосредственный участник рассказанной истории, герой, потерпевший поражение и своими глазами увидевший торжество зла и коварства, не мог не быть тенденциозен. В противном случае читатели «Хроники» упрекнули бы его в бессердечии и равнодушии. Вместе с тем никак нельзя назвать Дино наивным: его взору свойственна проницательность, а перу — редкое мастерство, с которым он описывает тончайшие свойства человеческой души.
«Cronica» by Dino Compagni:
THE AUTHOR AND HIS PERSONAGES А. Yampolskaya
The paper discusses the linguistic peculiarities of the “Chronicle” by Dino Compagna. Making use of the pragmatic approach suggested by a number of scholars while analyzing this or similar texts, the author focuses her attention on the vocabulary of the chronicler (who simultaneously plays the parts of the author, the narrator and one of the characters of the story) employed to portray different characters including himself.
