CC BY
373
УДК 882.09
Налетова Татьяна Борисовна
Костромской государственный университет имени Н.А. Некрасова
naletova.tatiana@ yandex.ru
ХРИСТИАНСКИЕ МОТИВЫ ВОЗМЕЗДИЯ И ПУТИ СПАСЕНИЯ ДУШИ В РАННЕМ ТВОРЧЕСТВЕ Н.В. ГОГОЛЯ
Автор статьи пытается показать, что христианские мотивы в раннем творчестве Н.В. Гоголя воплощают собой важнейшие концепции христианского мировидения - возмездия за грехи и пути спасения души.
Ключевые слова: христианские мотивы, мотив возмездия, осмеяние, мотив пути спасения души.
Вопрос о христианских мотивах в раннем творчестве Н.В. Гоголя важен и актуален. Духовно-нравственные аспекты произведений писателя раннего периода творчества были рассмотрены в научных работах В.В. Зеньковско-го, К.В. Мочульского, И.А. Виноградова, В.А. Воропаева, С.А. Гончарова, И.А. Есаулова и других исследователей. Проблема православного миросозерцания писателя была затронута в статье В.В. Ле-пахина «Икона в жизни и творчестве Гоголя». Эта статья играет немаловажную роль для понимания христианской направленности раннего периода творчества Н.В. Гоголя.
Икона - символ православного мира, скрепляющее звено между земным и небесным. Безусловно, в своём раннем творчестве Гоголь не обошёл стороной этот образ. В.В. Лепахин отмечает: «Особое внимание Гоголя к иконе не могло не отразиться на отношении к ней героев его художественных произведений» [8, с. 253].
В литературоведческих исследованиях, посвященных творчеству Н.В. Гоголя, прослеживается устойчивая тенденция - акцентировать особенности христианского мировоззрения, когда речь идет о последних годах жизни писателя, о периоде «Выбранных мест из переписки с друзьями» и, наоборот, анализируя его ранние повести, сосредоточивать внимание на славянской демонологии. Разумеется, эта точка зрения требует пересмотра.
В.А. Воропаев справедливо считает, что «раннее творчество Гоголя, если взглянуть на него с духовной точки зрения, открывается с неожиданной для обыденного восприятия стороны: оно не только собрание веселых рассказов в народном духе, но и обширное религиозное поучение, в котором происходит борьба добра и зла, и добро неизменно побеждает, а грешники наказываются (“Ночь перед Рождеством”, “Сорочинская ярмарка”, “Вий”). Эта же борьба, но уже в более утонченной форме, иногда со злом невидимым, - явлена и в “петербургских повестях”...» [2, с. 24]. Действительно, в творчестве Гоголя 1830-х годов борьба добра и зла имеет ключевое значение для понимания авторской концепции повестей, в финале которых мы слышим аккорды торжества доброго и благодетельного начал над злым. Противостояние этих двух начал в ранних повестях Гоголя тесно взаимосвя-
зано с фольклорными и народными традициями. Но христианское мировоззрение автора «Вечеров на хуторе близ Диканьки» и «Миргорода», на наш взгляд, уже явно прослеживается на первых этапах его творчества.
Религиозная специфика раннего творчества Н.В. Гоголя связана с двумя важнейшими концепциями христианского мировидения - возмездия за грехи и пути спасения души. Соответственно, появляются в творчестве Гоголя мотив возмездия и мотив спасения.
По словам В.В. Зеньковского, Гоголь - «пророк православной культуры» [7, с. 14], чье творчество символизирует духовный порыв к христианизации всей жизни, преодолению ее несовершенств. Не случайно в письме к матери от 2 октября 1833 года из Петербурга, говоря о воспитании младшей сестры Ольги, Николай Васильевич замечал: «Внушите ей правила религии. Это фундамент всего». И далее Гоголь вспоминает один случай, навсегда оставшийся в его памяти: «Я просил вас рассказать мне о Страшном суде, и вы мне, ребенку, так хорошо, так понятно, так трогательно рассказали о тех благах, которые ожидают людей за добродетельную жизнь, и так разительно, так страшно описали вечные муки грешных, что это потрясло и разбудило во мне всю чувствительность. Это заронило и произвело впоследствии во мне самые высокие мысли» [2, с. 18]. Уместно здесь вспомнить слова К.В. Мочульского, относящиеся к детству Гоголя и оказавшиеся пророческими: «.его религиозное сознание вырастет из сурового образа Возмездия» [10, с. 20].
Возмездие как духовная категория установления справедливости в земном мире играет значимую роль в психологии раннего творчества писателя. Оно выполняет морально-нравственную функцию, ориентированную на исправление людских пороков путём воздаяния и наказания. В.А. Воропаев в монографии «Николай Гоголь. Опыт духовной биографии» отмечет: «Если брать нравоучительную сторону раннего творчества Гоголя, то в нем есть одна характерная черта - намерение вести людей к Богу путем исправления их недостатков и общественных пороков - то есть путем внешним. Вторая половина жизни и творчества Гоголя ознаменована направленностью к искоренению
130
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ .№ 5, 2012
© Налетова Т.Б., 2012
недостатков в себе самом - и таким образом он идет к более сложному и высокому, вступая на путь богословски оправданной аскетики...» [2, с. 25].
Гоголь полагал, что эстетические переживания возвышают душу над земным миром и очищают ее. Не случайно в литературном сознании Гоголя доминировал эстетический критерий, при котором он, давая эстетические оценки, боролся с пошлостью в жизни. Примечательно, что у Гоголя эстетическое с этическим сливается воедино.
Мотив возмездия в раннем творчестве Н.В. Гоголя является сквозным. В нём раскрывается воздаяние героям за отступление от христианской морали в их жизни. Значимость этой христианской концепции была отмечена К.В. Мочульским в монографии «Духовный путь Гоголя»: «В душе Гоголя первичны переживание космического ужаса и стихийный страх смерти; и на этой языческой основе христианство воспринимается им как религия греха и возмездия» [10, с. 21].
Так, на страницах повести «Страшная месть», входящей в сборник «Вечера на хуторе близ Ди-каньки», мы встречаем легенду о братоубийстве Иваном Петра. Из зависти убивает брат брата, как в библейском сюжете о Каине и Авеле. Как и в Библии, в художественную ткань гоголевской легенды вкрапляется Божий суд и момент возмездия. «Как умер Петро, призвал Бог души обоих братьев, Петра и Ивана, на суд. «Великий есть грешник сей человек! - сказал Бог. - Иване! Не выберу я ему скоро казни; выбери ты сам ему казнь!» [4, с. 185]. Обещав выполнить своё слово, Бог его сдержал. Но Божья кара и наказание у писателя постигли обоих братьев: «Пусть будет всё так, как ты сказал, но и ты сиди вечно там на своем коне, и не будет тебе царствия небесного...» [4, с. 186], поскольку оба брата были «великими грешниками». Воздаяние за грехи проявляется через изгнанничество и отрешённость от царствия небесного.
Исследователи обращали внимание на эту повесть, особо выделяя в ней мотив возмездия как особый способ воплощения страшной мести. Ю.В. Манн в монографии «Поэтика Гоголя» рассматривает её в ракурсе легенд о «великом грешнике», получившем прощение после раскаяния, подвигов поста и молитвы. Но в повести «Страшная месть» важнейшим смысловым концептом является концепт Божьего суда как вершителя справедливости.
В повести «Вечер накануне Ивана Купала» возмездие в виде муки забвения, бешенства и сумасшествия настигает Петра Безродного за убийство шестилетнего Ивася и алчность к золоту: «Часто дико поднимается с своего места, поводит руками, вперяет во что-то глаза свои, как будто хочет уловить его; губы шевелятся, будто хотят произнесть какое-то давно забытое слово, - и неподвижно ос-танавливаются.Бешенство овладевает им; как
полоумный, грызёт и кусает себе руки и в досаде рвёт клоками волоса, покамест, утихнув, не упадёт, будто в забытьи, и после снова принимается припомнить, и снова бешенство, и снова мука.» [3, с. 51]. И это не случайно, поскольку Петр связался с «нечистым», а, как известно всем христианским людям, «от чёрта не будет добра.» [3, с. 49].
Возмездие героям в виде муки безумия и сумасшествия - достаточно частый приём в творчестве
Н.В. Гоголя 1830-х годов. Сумасшествием закончилась судьба Чарткова из повести «Портрет», По-прищин из «Записок сумасшедшего» попал в сумасшедший дом, а Ковалев из повести «Нос» чуть не сошел с ума.
Алчность, стремление к богатству, золоту и кладам - весьма негативные и греховные качества героев Гоголя, за которые, безусловно, им приходится расплачиваться. Своеобразное возмездие за своё стремление к нечистому богатству получил дед Фомы Григорьевича из повести «Заколдованное место». Дед Максим стал обладателем «призрачного» богатства, которое оказалось «сором» и «дрязгом» [3, с. 221].
В повести «Пропавшая грамота» расплата за греховность также весьма ярко выражена в художественной ткани произведения. Дав Богу клятву освятить жилище, дед дьяка Фомы Григорьевича не сдержал её, поэтому «в наказание, что не спохватился тотчас после того освятить хату, бабе ровно через каждый год, и именно в то самое время, делалось такое диво, что танцуется, бывало.» [3, с. 95]. За пьянство и попойку дед Максим оказался у чёрта в самом пекле, откуда едва выбрался. И это не случайно, поскольку дед «спросивши треть ведра на троих, отправился в сарай» [3, с. 87], а когда его глаза начали смыкаться, то он принужден был их «ежеминутно протирать кулаком и промывать оставшеюся водкой» [3, с. 87].
Аналогична причина возмездия в повести «Вий», хотя грех главного героя имеет весьма сложный характер. Хома Брут - типичный представитель семинаристов, ведущих весьма «безбожный» образ жизни. Семинарист перед тем, как явиться в церковь, не забывал «подкрепить себя кружкой горелки» [4, с. 180], а перед третьей (и последней ночью в церкви) «вытянул немного не полведра (сивухи), так что... пустился среди двора на расчищенном месте отплясывать тропака» [4, с. 189]. Хома Брут не соблюдает христианских заповедей, учась при этом в семинарии. Своим образом жизни он своеобразно «предает» церковное дело, которому посвятил свою жизнь. В финале повести Хома Брут погибает. Погибает «оттого, что побоялся» [4, с. 192]. И обуявший его страх - это возмездие за пьянство и неправедную жизнь. «Философ перевернул один лист, потом перевернул другой и заметил, что он читает совсем не то, что писано в книге. Со страхом перекрестился он и начал
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ .№ 5, 2012
131
петь.» [4, с. 190]. В церкви его разум и сознание не были глубоко погружены в молитву Божию, поскольку вера Хомы Брута была поверхностна.
Своеобразным «завуалированным» возмездием за грех на страницах гоголевских повестей «Соро-чинская ярмарка», «Майская ночь, или Утопленница» и «Ночь перед Рождеством», на наш взгляд, является осмеяние. Осмеяние героя как расплата за его греховность представляет собой своеобразный юмористический способ гоголевского повествования. Так, в «Сорочинской ярмарке» Солопий Черевик был осмеян за несправедливость по отношению к Грицку, а Хивря - за жестоконравие и сварливость. На страницах повести «Майская ночь, или Утопленница» Евтух Макогоненко не отличался мягкостью характера и благочестием, и «.об чём бы ни заговорили с ним, всегда умел поворотить речь на то, как он вёз царицу и сидел на козлах царской кареты» [3, с. 62]. Справедливо, что голова был осмеян Левко и парубками за злонравие, прелюбодеяние и тщеславие. В повести «Ночь перед Рождеством» голова, дьяк и Чуб за грех прелюбодеяния оказались в комичной ситуации осмеяния читателем.
Повесть «Ночь перед Рождеством» весьма интересна с точки зрения мотива возмездия. Чёрт как носитель дьявольского начала получает возмездие за злые дела от Вакулы - героя богобоязливого и глубоко верующего. Чёрт осмеян, поруган и «одурачен» Вакулой.
А.Х. Гольденберг в монографии «Архетипы в поэтике Н.В. Гоголя» в сюжете повести «Ночь перед Рождеством» выделяет мотив оплёвывания, неразрывно связанный с христианской спецификой писателя. Исследователь отмечает: «Оплевывание у Гоголя — мотив знаково-ритуальный. В “Вечерах.” плевком посрамляется нечистая сила» [6, с. 92]. Кузнец Вакула на стене церкви «.намале-вал.<.>.чёрта в аду, такого гадкого, что все плевали, когда проходили мимо» [3, с. 145].
Этот мотив, по наблюдению В.В. Лепахина, напоминает повторение ритуального действия из таинства крещения, когда «после чтения священником специальных “молитв запрещения” креща-емый отрекается от сатаны и всех дел его, а затем, повернувшись для произнесения этих слов лицом к западу, по повелению священника трижды дует и плюет в ту сторону» [8, с. 261].
Проводя параллели с древнерусской литературой, А.Х. Гольденберг отмечает интересную закономерность: «В житиях юродивых мотив оплевывания носит двойственный характер. С одной стороны, юродивого, чья праведность скрыта от всех, преследуют насмешками и плевками. С другой, он сам становится субъектом агрессивного оплевывания не только окружающих его людей, но и сакральных объектов - икон и храмов, поскольку замечает рядом с ними бесов» [6, с. 92].
В повести «Ночь перед Рождеством» аспекты осмеивания и оплёвывания, на наш взгляд, тесно взаимосвязаны между собой, поскольку реализуют важнейший христианский мотив произведения -возмездие за грехи. В повести «Старосветские помещики» мотив возмездия также присутствует. Афанасий Иванович в разговоре с Пульхерией Ивановной любил пошутить: «А что, Пульхерия Ивановна, говорил он, - если бы вдруг загорелся дом наш, куда бы мы делись?» [4, с. 17]. На всевозможные возмущения своей супруги он продолжал рассуждать про сгоревшие кухню и кладовую. На это Пульхерия Ивановна восклицала: «Бог знает что вы говорите!...<.> .Грех это говорить, и Бог наказывает за такие речи» [4, с. 17]. Примечательно, что греховная сущность беседы была отмечена глубоко верующей Пульхерией, поскольку рассуждения такого рода выражают отступления от истинно христианского поведения. Через некоторое время Пульхерия Ивановна умерла. Можно предположить, что смерть жены стала своеобразным возмездием - «наказанием» за греховные речи Афанасия Ивановича.
Следующий особо важный христианский мотив раннего творчества Н.В. Гоголя - мотив пути спасения. Положительные герои, наделённые христианскими добродетелями, в повестях Гоголя находят путь царствия небесного, путь святости и божьей благодати. Примечательно, что нравственный путь к спасению у некоторых героев гоголевских повестей соотносится с евангельскими заповедями Нагорной проповеди Христа в Священном писании. Так, в повести «Ночь перед Рождеством» кузнец Вакула не сходит с истинного пути примерного христианина. Будучи богобоязненным, Вакула не посмел оскоромиться непостной пищей Пацюка в канун Рождества. Он верит в Бога и пишет иконы.
Восьмая заповедь Нагорной проповеди Иисуса Христа гласит: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» [1, с. 1015]. Кузнец в гоголевской повести наделён чистым сердцем и доброй христианской душой. Вакула, на наш взгляд, находится на «пути спасения», поскольку вера кузнеца глубока.
В повести «Вечер накануне Ивана Купала» мотив пути спасения вбирает в себя традиции древнерусской литературы, особым смысловым акцентом в произведении является уход главного героя в монастырь как способ найти духовное пристанище и спасение, ориентированное на евангельское учение смирения и кротости. А.Х. Гольденберг отмечает: «В сложившейся жанровой системе древнерусской литературы Священное Писание занимает верхнюю ступень литературной иерархии как текст, авторитетность которого абсолютна» [6, с. 104].
Шестая заповедь Нагорной проповеди звучит так: «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся» [1, с. 1015]. Жаждущий правды Левко в повести «Майская ночь, или Утопленни-
132
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ .№ 5, 2012
ца» добился справедливости и свадьбы с Ганной. Левко Макогоненко - истинно положительный герой. Не случайно его взор сумел отличить ведьму от всех остальных утопленниц.
Седьмая новозаветная заповедь проповеди Христа гласит: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» [1, с. 1015]. Ее специфику, на наш взгляд, можно соотнести с судьбами гоголевских героев в повести «Старосветские помещики». Пуль-херия Ивановна и Афанасий Иванович отличались порядочной и добродетельной жизнью, и милосердие, радушие, готовность помочь другому человеку кротко выражались на их лицах. Эти качества в характерах гоголевских героев были следствием «чистой, ясной простоты их добрых, бесхитростных душ» [4, с. 18]. Примечательно, что смерть старосветских помещиков была такой же тихой и кроткой, как они сами. Пульхерия Ивановна «после долгого молчания, как будто хотела . что-то сказать, пошевелила губами - и дыхание её улетело» [4, с. 25]. А Афанасий Иванович «таял, как свечка и наконец угас так, как она, когда уже ничего не осталось, что бы могло поддержать бедное её пламя» [4, с. 30]. Гоголевское сравнение смерти помещика с угасанием свечи символично. Здесь уместно вспомнить слова Иисуса Христа из Нагорной проповеди: «Вы - свет мира... И, зажегши свечу, не ставят её под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш перед людьми.» [1, с. 1015]. Христианская специфика жизни Товстогуба в повести «Старосветские помещики» у Н.В. Гоголя представляет собой образное воплощение горящей свечи, дарящей людям свет и добро. Безусловно, благодетельная жизнь героев повести представляет собой путь к их душевному спасению.
Итак, отмеченное нами эстетическое единство мотивов возмездия за грехи и пути спасения души в гоголевских произведениях 1830-х годов позволяет говорить о религиозном мировоззрении писателя, ориентированном на новозаветные истины Нагорной проповеди Христа.
Библиографический список
1. Библия. Книги Священного писания Ветхого и Нового завета. - М.: Издание Московской Патриархии, 1992. - 1372 с.
2. Воропаев В.А. Николай Гоголь. Опыт духовной биографии. - М., 2008 - 96 с. [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.portal-slovo.ru/ philology/37069.php. (дата обращения 10.03.2012)
3. Гоголь Н.В. Собрание сочинений в шести томах. - М.: Худ. лит, 1952. - Т. 1. - 352 с.
4. Гоголь Н.В. Собрание сочинений в шести томах. - М.: Худ. лит, 1952. - Т. 2. - 340 с.
5. Гоголь Н.В. Собрание сочинений в шести томах. - М.: Худ. лит, 1952. - Т. 3. - 320 с.
6. ГольденбергА.Х. Архетипы в поэтике Н.В. Гоголя. - Волгоград: Издательство ВГПУ «Перемена», 2007. - 260 с.
7. Зеньковский В.В. Н.В. Гоголь // Духовный путь Н.В. Гоголя. В двух частях. Часть 2: Гоголь в русской и религиозно-философской критике. - М.: Русское слово, 2009. - 400 с.
8. Лепахин В.В. Икона в жизни и творчестве Гоголя // Духовный путь Н.В. Гоголя. В двух частях. Часть 2: Гоголь в русской и религиозно-философской критике. - М.: Русское слово, 2009. - 400 с.
9. Манн Ю.В. Поэтика Гоголя. - М.: Худ. лит., 1978. - 386 с.
10. Мочульский К.В. Духовный путь Гоголя. -М.: Просвещение, 1995. - 640 с.
УДК 821(4)09+ 821.161.1.09«18»
Слободина Вера Александровна
Башкирский государственный университет, Уфа
«ПУТЕШЕСТВИЕ ВОКРУГ МОЕЙ КОМНАТЫ» КСАВЬЕ ДЕ МЕСТРА В ТВОРЧЕСКОМ ОСМЫСЛЕНИИ А.С. ПУШКИНА
Автор статьи предполагает, что в ходе работы над «Евгением Онегиным» А.С. Пушкин учитывал опыт Ксавье де Местра, написавшего своеобразный лирический роман «Путешествие вокруг моей комнаты», широко известный в России в XIX веке.
Ключевые слова: стернианство, путешествие, лирический роман, образ автора, «Евгений Онегин».
Проблема «А.С. Пушкин и Ксавье де Местр» уже поднималась отечественными литературоведами. А.И. Некрасов в статье 1934 г. «К вопросу о литературных источниках “Кавказского пленника” Пушкина» стремился доказать зависимость замысла «южной» поэмы от сюжета новеллы Местра «Пленники Кавказа» [4]. В 2004 г. вышла работа М.А. Тахо-Годи «“Капитанская дочка” Пушкина и “Молодая сиби-
рячка” Ксавье де Местра». Исследовательница полагает, что история помилования Петра Гринева могла быть «подсказана» Пушкину повестью о Параше Лупаловой, пришедшей из Ишима в Петербург, чтобы испросить у царя прощения для своего отца [7]. Однако никто из пушкинистов, насколько мы можем судить, не рассматривал до сих пор самое значительное, пожалуй, сочинение Местра -«Путешествие вокруг моей комнаты».
© Слободина В.А., 2012
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ .№ 5, 2012
133
