CC BY
2Opera musicologica. 2024. Т. 16. № 2. С. 60-81
СТАТЬИ
Научная статья
УДК 781.7, 78.075, 78.072
doi: 10.26156/operamus.2024.16.2.004
«Хороший человек — без интриг; свободен и может ехать»: три эпизода биографии Е. В. Гиппиуса
Светлана Викторовна Подрезова
Институт русской литературы (Пушкинский Дом) Российской Академии наук, Санкт-Петербург, Россия
[email protected], http://orcid.org/0000-0002-8885-4670
Аннотация. В статье раскрываются неизвестные страницы научной биографии одного из ведущих отечественных этномузыковедов — Евгения Владимировича Гиппиуса. В научный оборот вводятся архивные документы, охватывающие период 1926-1929 гг. и позволяющие по-новому представить начало его пути как собирателя, архивиста и исследователя. Данные полевого дневника Гиппиуса дают возможность более точно атрибутировать фонографические записи, обозначить методы и особенности собирательской работы в Заонежье, оценить его вклад в камеральную обработку фонозаписей. «Программа фонографических записей» (1926) отражает научный подход Е. В. Гиппиуса и З. В. Эвальд к жанровой классификации заонежского фольклора. Записки и письмо к С. И. Бернштейну, заведующему Центральным Фонограммархивом Государственного института истории искусств, свидетельствуют об активном участии Гиппиуса в обсуждении перспектив развития этого подразделения. Автор приходит к выводу, что в конце 1920-х гг. полевая и исследовательская работа Государственного института истории искусств и Ленинградской государственной консерватории была тесно взаимосвязана и проходила в рамках нового научного направления — сравнительного музыкознания. Важная роль в этом принадлежала Гиппиусу.
Ключевые слова: Е. В. Гиппиус, Фонограммархив ГИИИ, экспедиция в Заонежье, сравнительное музыкознание, Ленинградская консерватория
Благодарности: автор статьи благодарит Валерия Владимировича Золотухина и сотрудников Научного архива Российского национального музея музыки — Александра Викторовича Комарова и Елену Владимировну Хохлову за щедрую помощь в работе с источниками, а также Елену Викторовну Битерякову за помощь в работе с воспоминаниями Е. Б. Черновой (Гиппиус).
Для цитирования: Подрезова С. В. «Хороший человек — без интриг; свободен и может ехать»: три эпизода биографии Е. В. Гиппиуса // Opera musicologica. 2024. Т. 16. № 2. С. 60-81.
https://doi.org/10.26156/operamus.2024.16.2.004 © Подрезова С. В., 2024
Original article
doi: 10.26156/operamus.2024.16.2.004
Opera musicologica. 2024. Vol. 16, no. 2. P. 60-81
ARTICLES
"Good Man and Not a Plotter; Free and Able to Travel": Three Episodes from the Biography of Eugene W. Hippius
Svetlana V. Podrezova
Institute of Russian Literature (Pushkinskij Dom), Russian Academy of Sciences, Saint Petersburg, Russia
[email protected], http://orcid.org/0000-0002-8885-4670
Abstract. The article reveals previously unknown pages of the biography of one of the leading Russian ethnomusicologists — Eugene W. Hippius. Archival documents covering the period 1926-1929 introduced into scientific circulation, allow us to develop a new approach to to looking at the first steps this inspiring collector, archivist and researcher . Hippius recorded in his field diary the main events and meetings, reflecting some details of the everyday life and phonographic capacities. The second part of his field diary reports on the initial inventory of wax cylinders, which makes it possible to restore the lost part of folklore sound recordings. The "Program of Phonographic Recordings" (1926) reflects the scientific approach of Eugene Hippius and Zinaida Ewald to the genre classification of Zaonezhye's folklore. Notes and a letter to S. I. Bernstein, head of the Central Phonogram Archive of the State Institute of Art History, emphasizes Hippius' active participation in discussing the prospects for the development of this department. The author comes to the conclusion that the field and research work of the State Institute of Art History and the Leningrad State Conservatory in the late 1920s were closely interconnected and occurred within the framework of a new scientific direction — comparative musicology.
Keywords: Eugene W. Hippius, of the Phonogramarchive of the State Institute of Art History, the expedition to Zaonezhie, comparative musicology, Leningrad Conservatory
Acknowledgments: The author is extremely grateful to Valery Vladimirovich Zolotukhin and the staff of the Scientific Archive of the Russian National Museum of Music — Alexander Viktorovich Komarov and Elena Vladimirovna Khokhlova for their generous assistance in the work with sources, as well as Elena Viktorovna Biteriakova for her help in the work with Elena Vladimirovna Chernova's (Hippius) memoirs.
For citation: Podrezova, Svetlana V. "Good Man and Not a Plotter; Free and Able to Travel": Three Episodes from the Biography of Eugene W. Hippius. Opera musicologica. 2024. Vol. 16, no. 2. P. 60-81. (In Russ.). https://doi.org/10.26156/operamus.2024.16.2.004
© Svetlana V. Podrezova, 2024
Светлана Подрезова
«Хороший человек — без интриг;
свободен и может ехать»:
три эпизода биографии Е. В. Гиппиуса
Жизнь и научная биография Евгения Владимировича Гиппиуса (19031985), одного из ведущих отечественных этномузыковедов, обросла множеством легенд и домыслов. Во многом этому поспособствовал и сам ученый, не оставив воспоминаний и личных дневников, указывая неполные сведения о своем обучении и деятельности, иногда — преувеличивая свои заслуги. Так, например, во многих поздних версиях автобиографии он писал, что являлся основателем 1 Фонограммархива Государственного института истории искусств (ГИИИ), прямого предшественника Фонограммархива Пушкинского Дома:
В 1927 году основал в Государственном] Институте истории искусств архив звукозаписей народной музыки (Фонограммархив) и был назначен его старшим хранителем 2.
Сведения об основании Гиппиусом Фонограммархива ГИИИ уже были опровергнуты автором настоящей статьи на основе архивных дан-
1 В некоторых версиях автобиографии Е. В. Гиппиус писал, что был старшим хранителем Фонограммархива. Скорее всего, это соответствует действительности в отношении определенного периода времени. 9 ноября 1928 г. в отчете о деятельности Фонограммархива за 1927-28 гг. С. И. Бернштейн писал: «Не располагая ни одной штатной должностью, Ф[онограмм]А[рхив] также не имеет возможности поставить на должную высоту каталогизацию собранного и непрерывно растущего материала». См.: ОР РГБ. Ф. 948 (С. И. Бернштейн). Картон 3. Ед. хр. 23. Л. 9. Фонограммархив как общеинститутское учреждение был расформирован 9 апреля 1929 г. См.: Акт о разделе имущества. ОР РГБ. Ф. 948 (С. И. Бернштейн). Картон 4. Ед. хр. 3. Вполне возможно, Гиппиус имел в виду только то время, когда Фоноархив входил в Крестьянскую секцию ГИИИ — апрель 1929-1930 гг.
2 [Гиппиус Е. В.] Автобиография доктора искусствоведения профессора Евгения Владимировича Гиппиуса [после 1982 г.] // Российский национальный музей музыки (далее — РНММ). Ф. 450 (Е. В. Гиппиус). Ед. хр. 3197. Л. 1-2. Ср. другой вариант автобиографии: «В 1927 основал в Ин[ститу]те истории искусств Фонограммархив, переданный в 1931 в Академию наук СССР». См.: РНММ. Ф. 450. Ед. хр. 3200. Л. 1. [После 1963 г.].
ных [Подрезова 2022, 264-267, 314-315] и печатных источников3. Например, в опубликованном отчете о научной деятельности Отдела словесных искусств ГИИИ за 1926-1928 гг. говорилось об основании Фоноархива ГИИИ на базе Кабинета художественной речи, руководимого С. И. Бернштейном:
Ввиду общего интереса фонографических работ Кабинета для других отделов ГИИИ Правление Института 21/Х 1927 постановило образовать Центральный Фоноархив ГИИИ и поручить заведывание им действительному] чл[лену] С. И. Бернштейну. Основной фонд общеинститутского Фоноархива составило фонографическое собрание и оборудование Словесного Отдела 4.
Более подробно речь об этом пойдет ниже.
Биография Е. В. Гиппиуса, представленная в немногочисленных публикациях 5, полна белых пятен и противоречий, некоторые обнародованные детали требуют документального подтверждения. Остается неопубликованной значительная часть его собрания и архивных материалов 6. Несмотря на то, что многие идеи Гиппиуса были подхвачены ученика-
3 Подрезова С. В. Фольклор Обонежья в звукозаписях С. И. Бернштейна в собрании Фонограммархива Пушкинского Дома // Рябининские чтения — 2019: Материалы VIII конференции по изучению и актуализации традиционной культуры Русского Севера / сост. и подг. Т. Г. Иванова, И. В. Мельников. Петрозаводск: КарНЦ РАН, 2019. С.446-447.
4 Отчет о научной деятельности Отдела словесных искусств ГИИИ с 1/I 1926 по 1/I 1928 г. // Поэтика. Ленинград: Academia, 1928. Вып. 4. С. 150.
5 Дорохова Е. А., Пашина О. А. Жизненный и творческий путь Е. В. Гиппиуса // Материалы и статьи. К 100-летию со дня рождения Е. В. Гиппиуса / ред-сост. Е. А. Дорохова, О. А. Пашина. Москва: Композитор, 2003. С. 7-16; Дорохова Е. А., Пашина О. А. «Я всегда считал себя историком музыки»: К юбилею Е. В. Гиппиуса // Музыкальная академия. 2013. № 2 (742). С. 56-62. Некоторые документы к биографии раннего периода опубликованы А. Б. Никаноровым [Никаноров 2013, 71-74].
6 Разобранная часть фонда Е. В. Гиппиуса в научном архиве Российского национального музея музыки (Ф. 450) содержит свыше 5000 единиц хранения. Фрагмент описи фонда был опубликован, см.: Опись архива Е. В. Гиппиуса, хранящегося в ГЦММК им. М. И. Глинки // Материалы и статьи. К 100-летию со дня рождения Е. В. Гиппиуса / ред.-сост. Е. А. Дорохова, О. А. Пашина. Москва: Композитор, 2003. С. 193-212. Более тысячи документов ждут своей атрибуции. Ряд документов, раскрывающих фольклористическую деятельность Гиппиуса в Ленинграде, хранится в Фонограммар-хиве (далее — ФА ИРЛИ) и Рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН (РО ИРЛИ). Документы, связанные с его работой в Московской государственной консерватории, хранятся в Научном центре народной музыки имени К. В. Квитки, см.: Опись архива Е. В. Гиппиуса в МГК им. П. И. Чайковского // Материалы и статьи. К 100-летию со дня рождения Е. В. Гиппиуса / ред.-сост. Е. А. Дорохова, О. А. Пашина. Москва: Композитор, 2003. С. 213-214.
ми и младшими коллегами и проросли в фундаментальных работах по этномузыкологии, его наследие в полной мере еще не осмыслено. Тем большую ценность представляют новые документы, раскрывающие начало его пути как собирателя и исследователя народной музыки.
Поводом к написанию статьи стали недавние находки в двух московских архивах: в фонде Е. В. Гиппиуса Российского национального музея музыки (РНММ) и фонде С. И. Бернштейна Дома-музея Марины Цветаевой. Найденные документы по-новому освещают три эпизода биографии Гиппиуса периода его становления как собирателя и ученого: его участие в первой экспедиции в Заонежье, роль в организации работы Фонограм-мархива и в совместных полевых исследованиях ГИИИ и Ленинградской консерватории.
Полевая тетрадь, которую Гиппиус вел в экспедиции ГИИИ в Заоне-жье 1926 года, — свидетельство первых шагов собирателя. Вторая группа документов — записки и письмо Гиппиуса к его старшему коллеге, лингвисту, заведующему Комиссией по изучению звучащей художественной речи (КИХР), работавшей при Словесном отделе (ЛИТО), Сергею Игнатьевичу Бернштейну (1892-1970), с октября 1927 г. заведующему Центральным Фонограммархивом ГИИИ. Указанные материалы раскрывают важную страницу биографии Гиппиуса и позволяют судить о степени его участия в архивной и организационной работе ГИИИ в период с 1926 по 1930 г. Помимо личной биографии ученого, они вплетаются в канву истории Фонограммархива. Наконец, публикуемое письмо Гиппиуса к Берн-штейну содержит ценные сведения о технической стороне организации фольклорной экспедиции Ленинградской государственной консерватории в Узбекистан, состоявшейся летом 1928 г.
Участие Е. В. Гиппиуса в Заонежской экспедиции 1926 г. Полевой дневник
До недавнего времени в тени оставалась история появления Е. В. Гиппиуса среди участников первой экспедиции ГИИИ на Русский Север, определившей его научную судьбу. В отличие от Зинаиды Викторовны Эвальд, имевшей личный интерес к Заонежью 7 и получившей предложение поехать в экспедицию заранее, студент Ленинградской консерватории и недавний студент ГИИИ оказался в числе ее участников в самый
7 См. об этом подробнее: [Подрезова 2022, 263, 311].
последний момент. Сказывались недостаточная подготовленность Отдела теории и истории музыки (сокр. ОТИМ, сотрудники ГИИИ называли отдел МУЗО) к экспедиции и острая нехватка кадров, способных вести полевую работу. Очевидно, выбор пал на Гиппиуса потому, что недавно выведенный из штата 8, но подающий надежды и талантливый ученик Б. В. Асафьева имел пусть небольшой, но опыт слуховой записи фольклора:
Асафьев поручил З. В. Эвальд запись напевов и внезапно, за три дня до выезда, предложил принять участие в экспедиции Е. В. Гиппиусу. До этого момента у последнего был только один опыт записи народных немецких песен, которые были записаны по просьбе [В.] М. Жирмунского 9.
Данное свидетельство с некоторыми поправками получило подтверждение в ряде документов, которые были известны науке и ранее, но по каким-то причинам не попадали в поле зрения биографов Гиппиуса. Сохранилось рекомендательное письмо Асафьева от 2 июня 1926 года, адресованное А. В. Финагину — руководителю группы музыковедов в поездке в Заонежье, с 1926 г. — сотруднику МУЗО и ученому секретарю ГИИИ. Асафьев упоминает заслуживающие внимания черты Гиппиуса:
2 VI1926
Дорогой Алексей Васильевич!
Сегодня в разговоре с Р[оманом] Ил[ьичом] 10 я упомянул имя Гиппиуса как кандидата на поездку на Север. Основания: практика с Жирмунским (песни нем[ецких] колонистов); общая муз[ыкальная] и специальная подготовка для данного дела; сейчас записывает в консерватории северные песни от студентки-крестьянки Олон[ецкой] или Архангельской губернии; подготовка в области литературы и словесности; хороший человек — без интриг; свободен и может ехать*; мое ручательство. Этот год отлично работал в консерватории и подготовил работу для института, с которым никогда не хотел порывать, а только не мог временно работать.
Сердечный привет.
8 Считается, что Гиппиус в ряду других был выведен из штата Института в 1925 г. «за недостаточную активность».
9 РНММ. Ф. 450. Ед. хр. 3326. Л. 3. Цит. по: [Подрезова 2022, 311].
10 Роман Ильич Грубер.
Ваш Б. Асафьев [Асафьев 1981, 120] п.
* (и я с ним после беседы с Р[оманом] И[льичом] говорил) 12
Как следует из примечания к письму, Гиппиус получил предложение чуть раньше — за девять дней до официального начала экспедиции (группа отправилась в Петрозаводск 11 июня 1926 г.).
Мотивы, побудившие Гиппиуса откликнуться на это предложение, сам ученый, к сожалению, не комментировал. Некоторые детали воспоминаний его жены — Елены Борисовны Гиппиус (урожденной Покровской, во втором браке — Черновой ") — указывают на то, что причины имели отчасти практический характер. Супруги жили финансово очень стесненно. После увольнения из Публичной библиотеки Е. В. Гиппиус параллельно с обучением в консерватории работал концертмейстером Оперной студии консерватории, его супруга — в Пушкинском Доме, но средств постоянно не хватало По утверждению Е. Б. Черновой,
Евгений Владимирович решил летом заработать, Б. В. Асафьев помог ему устроиться в фольклорную группу для сбора материалов на Севере. Ехали Анна Михайловна Астахова и Наташа Колпакова — словесники и Евгений Владимирович и Зина Эвальд — музыковеды. В нашем доме появился фонограф, ящик с валиками и труба. Женя получил обмундирование — накомарник (шляпа с проницаемой вуалью) и кожаные перчатки [Чернова 2011, 138].
Как и его коллеги, Гиппиус не был подготовлен к ведению полевой фонозаписи, о чем можно судить по разного рода источникам. Соглас-
11 Вскоре, 26 июня 1926 г., Б. В. Асафьев пишет рекомендательное письмо Е. В. Гиппиусу в аспирантуру ГИИИ по Отделу теории и истории музыки, где более подробно перечисляет достоинства Е. В. Гиппиуса. Присоединяется к его мнению в своем рекомендательном письме и заведующий Словесным отделом В. М. Жирмунский. См.: [Ни-каноров 2013, 74].
12 Примечание Б. В. Асафьева.
13 Елена Борисовна Покровская (1899-1988) — историк литературы, окончила Петроградский Императорский женский педагогический институт (словесно-историческое отделение), состояла в дальнем родстве с поэтом Н. С. Гумилевым, в 1924-1931 — сотрудница Рукописного отдела Пушкинского Дома при Российской академии наук. Состояла в браке с Е. В. Гиппиусом в период с декабря 1924 по начало 1930-х г. (не ранее марта 1931 г.). Осенью 1928 г. у Гиппиусов родился сын Женя (1928-1949) [Груздева 2011, 5-19; Чернова 2011, 144].
14 Е. Б. Чернова вспоминала, что ей неоднократно приходилось закладывать в ломбард одежду и столовое серебро [Чернова, 2011, 137].
но Дневнику Заонежской экспедиции, практику и технику фонографических записей сотрудники МУЗО осваивали под руководством С. И. Берн-штейна уже по дороге в Петрозаводск О тяжелой, если не сказать — катастрофической ситуации, сложившейся накануне поездки, Финагин подробно напишет уже по возвращении из экспедиции, в отчете о работе ОТИМ за 1926 г.:
Хуже обстояло дело с личным составом МУЗО экспедиции. В работе Секции принимал участие только я, и я единственно на то надеялся, что с октября 1925 г. по июнь 1926 г. (когда предполагалась экспедиция) удастся осуществить семинарий под руководством Б. В. Асафьева, из которого и выйдут подготовленные участники экспедиции.
К несчастью, Б. В. был чрезвычайно перегружен в истекшем сезоне работой в консерватории, я же безнадежно взывал к товарищеской, коллективной самоподготовке — внутренние обстоятельства жизни отдела были для этого неблагоприятны.
Вполне понятно отсюда мое тяжелое положение весной 1926 года, когда, сознавая, что ОТИМ не может упустить предоставляемого случая, и крайне заинтересованный экспедицией в своем личном научном плане, — я не имел вокруг себя ни одного лица, могущего по своей подготовке разделить со мной труд работы в экспедиции 16.
Я искренне должен был благодарить окончившую наши курсы З. В. Эвальд, согласившуюся ехать в Заонежье, и рекомендованного В. М. Жирмунским бывшего нашего сотрудника Е. В. Гиппиуса, сознавая при этом всю неподготовленность нас троих 17.
Вновь открывшиеся детали заставляют пересмотреть выводы о ситуации, сложившейся вокруг этой поездки, которые были высказаны М. А. Лобановым (см. [Лобанов 2015]).
По возвращении из экспедиции ни Эвальд, ни Гиппиус не сдавали свои дневники в архив ГИИИ, поэтому долгое время местонахождение полевой тетради Гиппуса было неизвестно.
15 См. запись в Дневнике Заонежской экспедиции от 12 июня 1926 г. [Подрезова 2022, 280].
16 Отчет о работе Отдела теории и истории музыки за 1926 г. ЦГАЛИ. Ф. 82. П. 3. Ед. хр. 1. Л. 65. Цит. по: [Лобанов 2015, 22]. Приводя эти строки, М. А. Лобанов полагал, что Финагин нелестно отзывался о Гиппиусе и Эвальд, что, очевидно, является неверным.
17 Отчет о работе Отдела теории и истории музыки за 1926 г. Цит. по: [Лобанов 2015,
21-22].
Полевой дневник Е. В. Гиппиуса (РНММ. Ф. 450. Ед. хр. 3331) представляет собой тонкую школьную тетрадь в линейку, в которую начинающий собиратель вносил довольно краткие сведения.
Дневник не подписан. В архивной описи он атрибутирован Е. В. Гиппиусу и значится как «тетрадь записей по экспедиции». Время и место экспедиции нигде не фигурирует, но по почерку и содержанию записей можно определить, что это полевая тетрадь, которую Гиппиус вел в заонежской экспедиции 1926 г. Записей, выполненных другой рукой, в документе нет.
По своему содержанию он делится на две части.
Первая часть (л. 1-5) — краткий полевой дневник, охватывающий дни, в которые Гиппиус вел собирательскую работу, а именно: с 13 июня, когда экспедиционная группа прибыла в Петрозаводск, по 9 июля — завершающий день работы Гиппиуса в Петрозаводске. В общем Дневнике экспедиции 1® за 9 июля сотрудники МУЗО не упоминаются, а из записи, сделанной накануне — 8 июля, мы узнаем, что, опоздав на пароход, следующий из Шуньги в Медвежью гору, Гиппиус, Финагин и трое их коллег из других отделов вынуждены были вернуться в Петрозаводск, присоединившись к основной группе в составе: В. В. Эвальд Л. М. Шуляк и Т. В. Попова 20. З. В. Эвальд с двумя сотрудницами ЛИТО — А. М. Астаховой и И. В. Карнауховой остались в Шуньге, чтобы закончить работу, а потом обследовать район Толвуя 2\
Хорошо известно, что музыковеды в этой экспедиции вели записи раздельно, составляя пару с филологом. О принципах распределения в группы и методах работы говорится в эссе, посвященном столетию изучения фольклора Заонежья:
В работе группы филолог — музыковед (Эвальд работала с Астаховой, Гиппиус — с Колпаковой) сразу стало понятно, что методика работы разных специалистов должна быть разной. Нужно было найти методику для музыкальной записи, опирающуюся
1® Колпакова Н. П., Романов К. К. Дневник Заонежской экспедиции ГИИИ. РО ИРЛИ. Р. V. К. 2. П. 11. Ед. хр. 3.
19 Виктор Владимирович Эвальд (1860-1935) — отец Зинаиды Викторовны Эвальд, русский ученый, профессор Института гражданских инженеров, был хорошо известен как виолончелист и композитор (автор первых сочинений для брасс-квинтета), член Беляевского кружка, в котором имел тесное общение с Н. А. Римским-Корсаковым и другими знаменитыми музыкантами. В. В. Эвальд делал слуховые нотации музыкального фольклора Заонежья.
20 Любовь Митрофановна Шуляк (1896-1996) — архитектор-реставратор; Татьяна Владимировна Попова — лингвист, сотрудница КИХРа, помощница С. И. Бернштейна.
21 РО ИРЛИ. Р. V. К. 2. П. 11. Ед. хр. 3. Л. 15-17. Цит. по: [Подрезова 2022, 293-294].
на метод Асафьева. Заонежские записи и стали началом поиска этого метода 22.
14 июня в первый же день работы Гиппиус записал в дневнике:
Мы делимся с Эвальд. Я обсл[едую] Верховье она Тарасцы. [...] Возвр[атился] назад с Финагиным, и план ударной группы 23.
Данные о раздельной собирательской работе Гиппиуса и Эвальд содержатся также в художественном дневнике Н. П. Колпаковой 24 и в общем Дневнике экспедиции [Подрезова 2022, 278-296]. Логично предположить, что в тетради отражен маршрут только той группы, в которой работал Гиппиус, возможно, с Финагиным. К сожалению, ни в одном из известных нам документов, включая формуляры к фоноваликам и инвентарные книги Фонограммархива 25, не обозначено, кто именно производил ту или иную фонозапись. Более определенно это можно будет сказать только после сверки маршрута Гиппиуса с фонозаписями, общим Дневником экспедиции, личными дневниками ее участников и другими документами.
Начало дневника озаглавлено «Календарь». Первые дни Гиппиус фиксировал здесь основные события и обстоятельства работы. Писал карандашом, скорописью с множественными сокращениями. Но уже начиная с 17 июня записи становятся все более лаконичными, а сам дневник скорее напоминает маршрутный лист, в который вносятся лишь основные сведения — дата, деревня, исполнители, т. е. полностью соответствует своему наименованию. Кое-где сухие данные обрастают бытовыми деталями, характеристиками и краткими указаниями на записанный материал, ср.:
«Ст[арик] Кудр[ов] в пьяном виде» (18/VI, л. 2) «Днем возвр[атился] в Вел[икую] Губу» (21/VI, л. 3) «Систематизация» (22/VI, л. 3) «Безн[адежный] бабн[ик] Ведёшкин» (28/VI, л. 4) «Похабные бабки» (30/VI, л. 4)
22 Цит. по: [Подрезова 2022, 312-313].
23 РНММ. Ф. 450. Ед. хр. 3331. Л. 1. Публикуется далее: [Гиппиус 2024, 245].
24 Колпакова Н. П. У золотых родников. Записки фольклориста. Ленинград: Наука, 1975. 200 с. (Из истории мировой культуры).
25 Цифровые копии инвентарных книг опубликованы на сайте: Институт русской литературы (Пушкинский Дом) Российской академии наук, 2004-2024. URL: http:// pushkinskijdom.ru/fonogrammarhiv/elektronnye-resursy-fonogrammarhiva/inventarnye-knigi/ (дата обращения: 13.02.2024)
Кроме того, ближе к концу поездки Гиппиус вносит ссылки на номера фоноваликов по составленной им описи, а также указания на номер по тетради слуховой записи, которую вел, как берется предположить автор настоящей статьи, Виктор Владимирович Эвальд [Гиппиус 2024, 248-250].
Вторая часть тетради (Л. 7-12 об.) включает опись фоноваликов с № 21 по № 67 и содержит более подробные, нежели в первой части дневника, сведения: даты записи, названия деревень, фамилии, имена и отчества (иногда только инициалы) исполнителей, инципиты, указания на скорость звукозаписи, а также ремарки технического свойства или комментарии о характере исполнения. В отличие от «полевой» части дневника, опись восковых цилиндров велась аккуратным почерком, разборчиво и без исправлений — все это указывает на то, что она составлялась в дни и часы, специально посвященные систематизации материала, либо по возвращении в Ленинград.
Позднее опись была исправлена: некоторые записи вычеркнуты, а валикам в конце списка присвоена новая нумерация, согласно которой в коллекции значится уже не 67, а 60 цилиндров. Это же количество упоминается в статье Е. В. Гиппиуса «Крестьянская музыка Заонежья» [Гиппиус 1927, 151]. Поскольку перечень песен, продемонстрированных на заседании ОТИМ 20 сентября 1926 г., приводится по первоначальной описи, можно предположить, что семь фоноваликов были утрачены уже в Ленинграде в период с конца сентября 1926 по начало 1927 г. К сожалению, на этом утраты не закончились. В инвентарную книгу, составленную в начале 1930-х гг., внесено уже 50 фоноваликов этой коллекции (ФА ИРЛИ. К. 1). До настоящего времени сохранился всего 41 цилиндр, некоторые из них имеют трещины или отбитые края (Таблица 1).
Таблица 1. Количество фоноваликов коллекции № 1 Table 1. Number of wax cylinders in collection No. 1
Полевая тетрадь Е. В. Гиппиуса 67 цилиндров
«Программа фонографических записей...» 20 сентября 1926 г. 67 цилиндров
Исправленная нумерация в Полевой тетради Е. В. Гиппиуса 60 цилиндров
Гиппиус Е. В. «Крестьянская музыка Заонежья», 1927 г. 60 цилиндров
Инвентарная книга № 1 (начало 1930-х гг.) 50 цилиндров
Количество уцелевших носителей на настоящий момент 41 цилиндр
В полевую тетрадь вложены несколько листков с записями различного содержания, но все они имеют прямое отношение к материалам экспедиции.
Первый листок содержит рукописную «Программу фонографических записей, сделанных в Заонежской экспедиции, демонстрированных на заседании совета ОТИМ» 20 сентября 1926 г. 2б
В структуре программы отразились первые попытки музыковедов осмыслить и систематизировать музыкальный фольклор Заонежья, взяв за основу историко-стилевое и жанровое деление. В целом она соответствует классификации, представленной в заонежской тетради Эвальд 21 (Таблица 2).
Таблица 2. Опыты классификации заонежского фольклора Table 2. Experiences in classification of Zaonezhye folklore
«Программа фонографических записей, сделанных в Заонежской экспедиции...» Классификация материала, представленная в полевом дневнике З. В. Эвальд
I. Былины II. Духовные стихи III. Причити а) свадебные б) похоронные IV. Свадебная песня V. Бытовые «старинные» [лирические] VI. Песни не местного происхождения VII. Шуточные а) плясовые: б) прибаутки VIII. Пастушьи наигрыши а) круглый рог б) жалейка I. Досюльные песни а) обрядовые в том числе свадебные б) бытовые II. Былины III. Песни позднейшего происхождения, симметричной структуры (влияние города) а) солдатские б) занесенные романсы и песни в) досюльные, [нрзб.] под влиянием города [IV]*. Частушки (1) с повторяющимся припевом — двухстрочн[ые] или без него, — четырехстрочн[ые], а) частушки, образовавшиеся из деревенских песен б) частушки, образовавшиеся из городск[их] п[есен]
* Здесь и далее в тетради произошел сбой в нумерации.
(Окончание Таблицы см. на след. стр.)
26 Полная версия программы публикуется ниже: [Гиппиус 2024, 260-262].
27 Эвальд З. В. Материалы экспедиции в Заонежье. Заонежье, 01.01.1926-31.12.1926. РНММ. Ф. 450. Ед. хр. 3039. Л. 2-13.
(Окончание)
«Программа фонографических записей, сделанных в Заонежской экспедиции...» Классификация материала, представленная в полевом дневнике З. В. Эвальд
[V]. Инстр[ументальная] музыка а) танцевальная (балалайки, гармоники) б) бытовая (пастушьи наигрыши) в) колокольный звон [VI]. Причеты а) свадебные б) похорон[ные] в) рекрутск[ие]
На других листках даны подсчеты по жанрам, а также обобщены записи, выполненные на слух и на фонограф (Таблица 3).
Таблица 3. Статистика записей, выполненных на слух 28 и с помощью фонографа 29 Table 3. Statistics of recordings made by ear and using a phonograph
Записи на слух Записи на фонограф
Протяжных и обрядовых 86 Протяжные 67
Былин и стихов 31 Былин и стихов 10
Городские (мало деформиров[анные]) и солд[атские] 42 Городские и солдатские 10
Частушки 32 Частушки 5
Плясовые 50 Плясовые 5
Причити 9 Причити 18
Инстр[ументальной] музыки (наигрыши пастухов и балалаечн[ые] плясовые) 13 Прибаутки 4
28 Гиппиус Е. В. Тетрадь записей по экспедиции [б. м., б. д.]. РНММ. Ф. 450. Ед. хр. 3331. Л. 16.
29 Гиппиус Е. В. Тетрадь записей по экспедиции [б. м., б. д.]. РНММ. Ф. 450. Ед. хр. 3331. Л. 16. Из схемы следует, что на фонограф были записаны 119 образцов музыкального фольклора, тогда как позже Е. В. Гиппиус указывал 112 записей (см.: [Гиппиус 1927, 151]).
Несмотря на лаконичность, дневник имеет исключительно важное значение. Он раскрывает детали начального этапа в научной биографии Гиппиуса, проясняет вопросы, связанные с историей первой комплексной экспедиции ГИИИ на Русский Север, дает уникальный материал для изучения методов собирательской работы и контекста ведения звукозаписей. Дневник публикуется полностью в настоящем издании: [Гиппиус 2024, 244-262].
Е. В. Гиппиус и Фонограммархив Государственного института истории искусств
Осенью 1926 г. члены Песенной комиссии МУЗО и ЛИТО, в числе которых был Бернштейн, высказали идею создания общего Фонограммархи-ва — места, где сотрудники обоих отделов могли бы не только сохранять фонозаписи, но и работать с материалами: прослушивать и расшифровывать, проводить звукозапись и эксперименты. Первый проект Фоно-граммархива обсуждался 14 октября 1926 г. на объединенном совещании МУЗО и ЛИТО «по вопросу о слиянии фонограмм <...> двух отделов» 30 ГИИИ. О том, чем было вызвано желание устроить объединенный архив фонограмм, наглядно свидетельствуют сохранившиеся документы: записка, составленная Эвальд и Гиппиусом в августе 1926 г. и адресованная Бернштейну, и проект Положения о Фонограммархиве Бернштейна:
Многоуважаемый Сергей Игнатьевич! Ввиду того, что напевы на валиках, оставленных Вами, оказались тождественными, мы самовольно (в чем приносим извинения) открыли шкаф с валиками и просмотрели еще 5 валиков, которые переставили в большой шкаф, на указанное Вами место. Ив[ан] Гер[асимович] Рябинин V и VI еще не доработанные. Просим поставить в б[ольшой] шкаф еще 10 валиков, новых з\ Остальные, кроме Ив[ана] Гер[асимовича Рябинина] VI и V, можно убрать. Всего хорошего, З. Эвальд, Евг. Гиппиус 32.
30 См. упоминание протокола в письме Правления ГИИИ к С. И. Бернштейну [Подрезова, 2022, 314].
31 После этой фразы была вписана, а затем стерта заключительная фраза «Всего хорошего».
32 Гиппиус Е. В., Эвальд З. В. Письмо к С. И. Бернштейну, август 1926 г. Обрывок писчей бумаги. Карандаш. Автограф З. В. Эвальд. Архив Дома-музея Марины Цветаевой. КП 4970 / 141.
Правление 4 XI 27 33
Положение о Ф[онограмм]А[рхиве]
Мотивы объединения:
1) заинтересованность нескольких Отделов — увеличение денежных средств — усовершенствование техники;
2) объединение фонографич[еских] материалов в одном хранилище
ЫВ Неудобство с былинами
3) точка зр[ения] представительства — демонстрация посетителям
Комиссия Лито и Музо
Препятствия в Отделах
Возбуждение вопроса в т. ч. — не по моей инициативе.
Один из мотивов — аспирант з4 в Музо з5.
Первое, что бросается в глаза при прочтении обоих документов, — трудности, с которыми этномузыковеды столкнулись, работая с записями коллег из другого (Словесного) отдела. Стоит напомнить, что Берн-штейн — лингвист, известный исследованиями в области экспериментальной фонетики и звучащей художественной речи, руководил основанным им Кабинетом по изучению художественной речи (КИХР) ГИИИ и Лабораторией при нем, в которой производил фонозапись художественного чтения и «народной рецитации». Ранее, в 1921 г., в Институте живого слова по просьбе В. Н. Всеволодского-Гернгросса он записал на восковые цилиндры несколько былин в исполнении Ивана Герасимовича Рябинина з®. В Заонежской экспедиции ему посчастливилось открыть двух ярких представителей сказительских династий — Петра Ивановича Рябинина-Андреева (сына И. Г. Рябинина) и Антона Борисовича Сурикова (сына Домны Суриковой); работал он и с другими знатоками фольклора 37. Очевидно, интересы двух отделов серьезным образом пересекались; «неудобство с былинами» выступило одним из важных мотивов для объ-
33 Подписано карандашом в правом верхнем углу.
34 Имеется в виду Е. В. Гиппиус, с осени 1927 г. — аспирант ГИИИ.
35 [Бернштейн С. И.] Положение о Центральном Фоноархиве и наброски к проекту положения. 4 ноября 1927 г. Автограф С. И. Бернштейна. ОР РГБ. Ф. 948. Картон 3.
Ед. хр. 18. Л. 1.
з® В настоящий момент записи хранятся в Фонограммархиве ИРЛИ РАН (ФА ИРЛИ.
К. 118. ФВ 703-711).
з7 Подробнее см.: Подрезова С. В. Фольклор Обонежья в звукозаписях С.И. Бернштейна в собрании Фонограммархива Пушкинского Дома // Рябининские чтения — 2019:
Материалы VIII конференции по изучению и актуализации традиционной культуры
единения фонографических материалов в одном хранилище — в общем Фоноархиве.
Из записки Гиппиуса и Эвальд мы узнаем, что буквально сразу по возвращении из экспедиции в Ленинград начинающие этномузыкологи продолжили изучение заонежской эпической традиции по ценным звукозаписям Бернштейна и его коллеги Т. В. Поповой.
В архиве С. И. Бернштейна в Доме-музее Марины Цветаевой сохранилась записка Гиппиуса к Бернштейну, датированная 3 ноября 1926 г., содержание которой также прочитывается в контексте обсуждения будущего Фонограммархива и свидетельствует о длительной подготовке решения о его создании:
Ленинград 3Ш[19]26 з®
Многоуважаемый Сергей Игнатьевич,
На всякий случай вкладываю в это письмо второй протокол заседания песенной комиссии Музо, если это будет выгодно, покажите и его; если же не стоит, можно удовлетвориться протоколами нашего совещания.
Ваш Евгений Гиппиус.
Данная идея была поддержана руководством института только в конце сентября 1927 г. Днем рождения Фонограммархива ГИИИ можно считать 30 сентября 1927 г., когда вышло постановление о его организации [Подрезова 2022, 314]. Объединение фонотек состоялось в конце 1927 — начале 1928 г. Очевидно, судьба и перспективы развития Фонограммар-хива волновали Гиппиуса. В августе 1928 г. между двумя экспедициями он обсуждал с дирекцией возможность выделения просторных помещений, пригодных для хранения валиков и для работы по расшифровке, о чем сообщал Бернштейну в письме, иллюстрируя свои слова схемой [Гиппиус 2024, 266].
Русского Севера / сост. и подг. Т. Г. Иванова, И. В. Мельников. Петрозаводск: КарНЦ РАН, 2019. С. 446-449.
з® Гиппиус Е. В. Письмо С. И. Бернштейну. Россия. 3 ноября 1926. Архив Дома-музея Марины Цветаевой. КП 4970/142. 1 л. Записка составлена зелеными чернилами на небольшом листке писчей бумаги.
Государственный институт истории искусств и Ленинградская консерватория
Общий Фонограммархив, кроме прочего, решал такую важную задачу, как техническое оснащение экспедиций, что предполагало довольно сложный и длительный процесс: отладку фонографов (их регулировку и чистку), покупку новых и проточку старых фоноваликов, покупку мембран, подготовку рупоров и т. п. Вместе с тем, с момента своего основания Фонограммархив стал большим подспорьем не только для проектов ГИИИ, но и для экспедиций Ленинградской консерватории, которые начиная с 1927 г. проводились при участии Гиппиуса — тогда еще студента и заведующего Музыкально-этнографическим (Этнографическим) кабинетом.
Из его письма к Бернштейну, написанного 20 августа 1928 г. из Ашхабада и отправленного, согласно штампу, из Ташкента з 9, мы узнаем о сложной системе взаимозачетов, которые ученые использовали при добывании фоноваликов для всех проводимых в тот год музыкально-этнографических экспедиций. Это экспедиция ГИИИ на Русский Север, поездка С. Д. Магид на Волынь и экспедиция Ленинградской консерватории в Узбекистан. Документ не оставляет сомнений в том, что Музыкально-этнографический (Этнографический) кабинет консерватории и Фонограммархив ГИИИ при поддержке Гиппиуса и Бернштейна работали скоординированно. Их связь не исчерпывалась технической взаимопомощью, а носила системный характер. Собирательская работа обоих учреждений (стоит говорить об условности разделения этой работы, поскольку Гиппиус участвовал в ней одновременно в качестве представителя ГИИИ и сотрудника консерватории) понималась как общая научная задача 4°. Прямое подтверждение нашему наблюдению обнаруживается в ранее неизвестном документе, хранящемся в фонде Е. В. Гиппиуса (РНММ. Ф. 450. Ед. хр. 2844 41) и принадлежащем, вероятно, его перу. До-
39 Гиппиус Е. В. Письмо С. И. Бернштейну. Туркменистан, г. Ашхабад. 20 августа 1928. 2 л. Архив Дома-музея Марины Цветаевой. КП 4970/143. Письмо впервые публикуется: [Гиппиус 2024, 263-266].
40 Ранее Е. С. Редьковой уже было высказано наблюдение о едином научном плане полевой работы ГИИИ и Ленинградской консерватории, по которому каждое из учреждений реализовывало свое направление [Редькова 2019, 47-48]. Новые документы подтверждают данное предположение и вносят уточнения по работе обеих организаций.
41 В архивной описи документ атрибутирован так: «Гиппиус Е. В. Отчет о экспедициях секций ГИИИ и этнографического кабинета Московской (sic! — С. П.) консерватории».
кумент составлен весной 1928 г. 42 и представляет собой фрагмент большого отчета о проводимой в Ленинграде научно-исследовательской работе по сравнительному музыкознанию и прежде всего — по сбору полевого материала для исследований. Приведу два пространных фрагмента:
Научно-исследовательская работа по сравнительному музыкознанию в Ленинграде в настоящее время сосредоточена в двух учреждениях: Государственном Институте истории искусств и Этнографическом кабинете Государственной] консерватории. Потребность в организации систематической работы в этой молодой отрасли музыкознания давно уже назрела в России, однако развернуть ее в полном объеме удалось лишь начиная с 1926 г., когда в Институте истории искусств образовалась Секция изучения крестьянского искусства, поставившая своей целью в первую очередь многолетнее плановое обследование северной Великороссии путем ежегодных экспедиций <...>.
Перед тем как переходить к работе Этнографического кабинета Консерватории, отмечу еще, что в Крестьянской секции Государственного института истории искусств, кроме работы над изучением северно-русской песни и песен угро-финских племен, ведется работа по обследованию песен немецких колонистов, а в настоящее время развертывается юго-восточная секция, предполагающая в первую очередь обследовать южно-русские и северно-кавказские народности СССР.
Этнографический кабинет Государственной консерватории — учреждение еще более молодое, чем Крестьянская секция Института истории искусств. Основанный в начале 1927 г., Кабинет в первую очередь наметил развертывание работы по дальневосточной и юго-восточной музыке. Весною того же года было произведено обследование Института живых восточных языков, имеющего в своем составе представителей почти всех дальневосточных племен. Вся эта молодежь только что приехала в Ленинград и в большинстве случаев даже еще не знает русского языка.
Документ представляет собой машинописную копию (3-й экземпляр) с карандашной правкой и не подписан.
42 Несмотря на то, что в документе говорится о предстоящей ближайшим летом экспедиции ГИИИ на Печору (состоялась в июне-июле 1929 г.), по другим упоминаемым в нем данным отчет нужно датировать именно 1928 г., ср.: «За истекшие два года Секцией были осуществлены две экспедиции: первая в б[ывшую] Олонецкую губернию (Заонежье) и вторая — в Архангельскую, в район реки Пинеги. Экспедиция текущего года, выезжающая 1-го июня, направляется в наиболее далекие северно-русские поселения, расположенные в низовьи реки Печоры» (Гиппиус Е. В. Отчет о экспедициях секций ГИИИ и этнографического кабинета Московской консерватории [б. м., 1928]. РНММ. Ф. 450. Ед. хр. 2844. Л. 1).
В результате первоначального обследования было сделано около двухсот фонографических записей, из них до восьмидесяти падает на народности, песни которых до сего времени (насколько нам известно) еще никем не записаны, например, гольды, гиляки, танно-тувинцы, орочены и т. д. Весь материал находится в процессе расшифровки и разработки, поэтому говорить о нем пока преждевременно 43.
Отчет может стать ключом к более объективной оценке траектории научной деятельности Е. В. Гиппиуса и З. В. Эвальд. Как показывает документ, в конце 1920-х гг. начинает складываться методология сравнительного музыкознания — новой отрасли музыкальной науки, активно продвигаемой Асафьевым. На ближайшие два десятилетия сравнительное музыкознание станет основным направлением этномузыкологии; в Ленинграде развернутся научные исследования и обширная собирательская работа, охватившая народы Кавказа, Средней Азии, Сибири, Дальнего Востока и других регионов России. Идея сравнительного изучения национальных музыкальных культур будет положена в основу Фо-нограммархива, созданного в 1931 г. в Академии наук и объединившего все известные на тот момент этнографические звуковые коллекции.
Список аббревиатур
ГИИИ — Государственный институт истории искусств ИРЛИ — Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН КИХР — Кабинет по изучению художественной речи ГИИИ ЛИТО — Словесный отдел ГИИИ МУЗО (Музо) — Музыкальный отдел ГИИИ
ОР РГБ — Отдел рукописей Российской государственной библиотеки ОТИМ — Отдел теории и истории музыки ГИИИ РНММ — Российский национальный музей музыки РО ИРЛИ — Рукописный отдел ИРЛИ ФА ИРЛИ — Фонограммархив ИРЛИ
Архивные источники
[Бернштейн С. И.] Положение о Центральном Фоноархиве и наброски к проекту положения. 4 ноября 1927 г. ОР РГБ. Ф. 948. Картон 3. Ед. хр. 18. 11 л.
4з Гиппиус Е. В. Отчет о экспедициях секций ГИИИ и этнографического кабинета [Ленинградской] консерватории [б. м., 1928]. РНММ. Ф. 450. Ед. хр. 2844. Л. 1, 4-5.
Бернштейн С. И. Отчет о деятельности фоноархива за 1927-1928 гг. Автограф. 9 ноября 1928 г. ОР РГБ. Ф. 948 (С. И. Бернштейн). Картон 3. Ед. хр. 23. Л. 1-10. [Бернштейн С. И., Гиппиус Е. В., Назаренко Я. А.] Акт [о разделе имущества Фоно-граммархива]. Черновик. Автограф С. И. Бернштейна. 9 апреля 1929 г. ОР РГБ. Ф. 948. Картон 4. Ед. хр. 3. 2 л. Гиппиус Е. В. Тетрадь записей по экспедиции [б. м., б. д.]. РНММ. Ф. 450. Ед. хр. 3331. 16 л.
Гиппиус Е. В. Письмо С. И. Бернштейну. Россия. 3 ноября 1926. Архив Дома-музея Марины Цветаевой. КП 4970/142. 1 л. Гиппиус Е. В. Отчет о экспедициях секций ГИИИ и этнографического кабинета Московской консерватории [б. м., 1928]. РНММ. Ф. 450. Ед. хр. 2844. 6 л. [Гиппиус Е. В.] Автобиография Е. В. Гиппиуса. Машинопись, автограф, чернила. б. м.,
[После 1963 г.]. РНММ. Ф. 450. Ед. хр. 3200. Л. 1. 3 л. [Гиппиус Е. В.] Автобиография доктора искусствоведения профессора Евгения Владимировича Гиппиуса [после 1982 г.]. РНММ. Ф. 450. Ед. хр. 3197. 2 л. Гиппиус Е. В., Эвальд З. В. Письмо к С. И. Бернштейну. Россия. [Август 1926]. Архив
Дома-музея Марины Цветаевой. КП 4970/141. 1 л. Колпакова Н. П., Романов К. К. Дневник Заонежской экспедиции ГИИИ. 1926 г. РО ИРЛИ.
Р. V. К. 2. П. 11. Ед. хр. 3. Эвальд З. В. Материалы экспедиции в Заонежье. Заонежье, 01.01.1926-31.12.1926.
РНММ. Ф. 450. Ед. хр. 3039. 56 л. [Эссе: к 100-летию изучения культуры Заонежья] [б. м., не ранее 1977]). РНММ. Ф. 450. Ед. хр. 3326. 4 л.
Список источников
[1] Асафьев 1981 — Материалы к биографии Б. Асафьева / [сост., вступ. ст. и ком-
мент. А. Н. Крюкова]. Ленинград: Музыка, 1981. 262 с.
[2] Гиппиус 1927 — Гиппиус Е. В. Крестьянская музыка Заонежья // Крестьянское ис-
кусство СССР: Искусство Севера: Сборник секции крестьянского искусства Комитета социологического изучения искусств. Вып. 1: Искусство Севера. Заонежье. Ленинград: Academia, 1927. С. 147-164.
[3] Гиппиус 2024 — Гиппиус Е. В. Полевой дневник Заонежской экспедиции и письмо
к С. И. Бернштейну // Opera musicologica. 2024. № 2. С. 242-267. https://doi.org/ 10.26156/operamus.2024.16.2. 013
[4] Груздева 2011 — Груздева Е. Н. Предисловие // Чернова Е. Б. «Я пишу то, что пом-
ню...». Воспоминания / подгот. текста, коммент., предисл. Е. Н. Груздевой. Санкт-Петербург: Европейский Дом, 2011. С. 5-19.
[5] Лобанов 2015 — Лобанов М. А. Заонежская экспедиция Зубовского института в не-
опубликованных материалах 1920-х годов // Вопросы этномузыкознания. 2015. № 2 (11). С. 14-27.
[6] Никаноров 2013 — Никаноров А. Б. Е. В. Гиппиус и З. В. Эвальд о своей иссле-
довательской деятельности в 1920-х гг. // Временник Зубовского института. 2013. № 11. С. 71-78.
[7] Подрезова 2022 — Подрезова С. В. Самая (не)известная экспедиция: новые доку-
менты о первой поездке ГИИИ в Заонежье // Русский фольклор. Т. 39: Насле-
дие Б. Н. Путилова и К. В. Чистова и современная фольклористика / отв. ред. Н. Г. Комелина. Санкт-Петербург: Нестор-История, 2022. С. 240-271.
[8] Редькова 2019 — Редькова Е. С. Из истории первых экспедиций этнографического
кабинета Ленинградской консерватории // Opera musicologica. 2019. № 3 (41). С. 43-55. https://d0i.0rg/10.26156/0M.2019.41.3.004
[9] Чернова 2011 — Чернова Е. Б. «Я пишу то, что помню...»: Воспоминания / подгот.
текста, коммент., предисл. Е. Н. Груздевой. Санкт-Петербург: Европейский Дом, 2011. 252 с.
References
[1] Asafyev, Boris V. (1981). Materialy k biografii B. Asafyeva [Materials for the biography
of Boris Asafyev], сотрПайоп, introductory article and comments by An drey Kryukov. Leningrad: Muzyka, 262 p. (in Russian).
[2] Hippius, Eugene V. (1927)."Krest'yanskaya muzyka Zaonezh'ya" ["Peasant music of Zao-
nezhye"]. In Krest'yanskoe iskusstvo SSSR: Iskusstvo Severa: Sbornik sektsii krest'yan-skogo iskusstva komiteta sotsiologicheskogo izucheniya iskusstv [Peasant art of the USSR: Art of the North: Collection of the section of peasant art of the committee for the sociological study of arts]. Vol. 1: Iskusstvo Severa. Zaonezh'e [Art of the North. Zaonezhie]. Leningrad: Academia, pp. 147-164 (in Russian).
[3] Hippius, Eugene W (2024). "Polevoy dnevnik Zaonezhskoy ekspeditsii i pis'mo k S. I. Bern-
steinu" ["Field Diary of the Zaonezhye Expedition and Letter to Sergey I. Bernstein"], publication, general edition and comments by Svetlana V. Podrezova. In Opera musicologica. 2024. Vol. 16. No. 2, рр. 242-267 (in Russian). https://doi.org/10.26156/ operamus.2024.16.2.013
[4] Gruzdeva, Elena N. (2011). Predislovie [Preface]. In Elena Borisovna Chernova, "Ya pi-
shu to, chto pomnyu..." Vospominaniya [ "I write what I remember..." Memories]. St. Petersburg: Izdatel'stvo "Evropeyskiy Dom", pp. 5-19 (in Russian).
[5] Lobanov, Mikhail A. (2015). "Zaonezhskaya ekspeditsiya Zubovskogo instituta v neo-
publikovannykh materialakh 1920-kh godov" ["Zubov Institute expedition to the Russian North (Zaonezhye) in unpublished materials of the 1920s"]. In Voprosy et-nomuzykoznaniya [Questions of ethnomusicology]. 2015. Vol. 2 (11), pp. 14-27 (in Russian).
[6] Nikanorov, Alexander B. (2013). "E. W. Hippius i Z. V. Ewald o svoey issledovatel'skoy
deyatel'nosti v 1920-kh gg." ["Eugene W. Hippius and Zinaida V. Ewald about their research activities in the 1920s"]. In Vremennik Zubovskogo instituta [Annals of the Zubov Institute]. 2013. No. 11, pp. 71-78 (in Russian).
[7] Podrezova, Svetlana V. (2022). "Samaya (ne)izvestnaya ekspeditsiya: novye dokumenty
o pervoy poezdke GIII v Zaonezh'e" ["The most (un)known expedition: new documents about the first race of the State Institute of Art History to Zaonezhye"]. In Russkiyfol'klor [Russian folklore]. Vol. XXXIX: Nasledie B. N. Putilova i K. V. Chisto-va i sovremennaya fol'kloristika [The legacy of Boris N. Putilov and Kirill V. Chis-tov and modern folkloristics], compiled and edited by Natalia Komelina. St. Petersburg: Nestor-Istoriya, pp. 240-271 (in Russian).
[8] Redkova, Evgenia S. (2011). "Iz istorii pervykh ekspeditsiy etnograficheskogo kabineta
Leningradskoy konservatorii" ["To History of the First Expeditions of the Ethno-
graphic Laboratory of the Leningrad Conservatory"]. In Opera musicologica. 2011. Vol. 3 (41), pp. 43-55 (in Russian). https://doi.org/10.26156/OM.2019.4L3.004 [9] Chernova, Elena B. (2011). "Ya pishu to, chto pomnyu..." Vospominaniya ["I write what I remember..."Memories], preparation of the text, comments, foreword by Elena Gruz-deva. St. Petersburg: Evropeyskiy Dom, 252 p. (in Russian).
Статья поступила в редакцию: 10.02.2024; одобрена после рецензирования: 15.02.2024;
принята к публикации: 25.03.2024; опубликована: 14.05.2024. The article was submitted: 10.02.2024; approved after reviewing: 15.02.2024; accepted for publication: 25.03.2024; published: 14.05.2024.
© ®
This is an open access article distributed under the Creative Commons Attribution 4.0 International (CC BY 4.0)
