CC BY
107
■■■___________п______________±_________ пн
Из истории педиатрии
К 65-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне Г.Л. Микиртичан
Санкт-Петербургская государственная педиатрическая медицинская академия
Характеристика патологии и организация питания детей в Ленинграде в годы Великой Отечественной войны
Контактная информация:
Микиртичан Галина Львовна, доктор медицинских наук, профессор, заведующая кафедрой гуманитарных дисциплин и биоэтики
Санкт-Петербургской Государственной педиатрической медицинской академии
Адрес: 194100, Санкт-Петербург, ул. Литовская, д. 2, тел.: (812) 542-55-65, e-mail: [email protected]
Статья поступила: 31.03.2010 г., принята к печати: 07.06.2010 г.
158
С первых дней Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) Ленинград оказался в исключительно тяжелых условиях. Все тяготы, сопровождающие войну такого масштаба, усугублялись блокадой города. Ленинградцы пережили страшный голод, холод, нервный стресс, причем наиболее важным фактором, определившим судьбу жителей, стал именно голод, а не бомбежки, артобстрелы и сражения [1]. В городе осталось около 400 тыс. детей, из них более 12 тыс. в возрасте до 3 лет.
Полномасштабный острый голод охватил Ленинград зимой 1941-1942 гг. Продовольственный паек не мог покрыть даже самые минимальные потребности организма. Огромные трудности были связаны с питанием детей. Со 2 сентября дети получали по 300 г хлеба; с 12 сентября норма выдачи хлеба была снижена для всех групп населения, при этом без изменения оставлена только детям — 300 г. Уже в октябре-ноябре норма постепенно снизилась до 125 г. С 25 декабря 1941 г. началась прибавка выдачи хлеба, и норма для детей
стала составлять 200 г; с 24 января 1942 г. — 250 г; с 11 февраля — 300 г; с 22 февраля — 400 г [2].
В период блокады все дети независимо от возраста прикреплялись к молочной кухне при детской поликлинике для получения питания. Недостаток топлива, воды, электроэнергии, посуды создавал дополнительные трудности. Сотрудники молочных кухонь по возможности старались наладить бесперебойную работу. Все смеси отпускались только кипячеными. В 1942 г. 23 молочные кухни отпускали около 60 тыс. порций в день.
С началом действия «дороги жизни» через Ладожское озеро, позволившей пополнить запасы продовольствия в городе, по решению горкома партии стали организовываться столовые различного профиля. Одними из первых создавались столовые для школьников. 19 января 1942 г. было открыто 30 столовых для 30 тыс. школьников в возрасте 8-12 лет.
В стационары города стали поступать дети, состояние которых часто было очень тяжелым. О характере патологии ленинградских детей в наиболее тяжелый период
G.L. Mikirtichan
St.-Petersburg State Pediatric Medical Academy
Characteristics of pathologies and nutrition organization in Leningrad during Great Patriotic War
■■■
блокады можно судить хотя бы по тому, что целый ряд болезней стал большой редкостью, например, дети в это время почти не болели крупозной пневмонией, ревматизмом, ангинами, скарлатиной. С другой стороны, значительные изменения отмечались в самом течении некоторых заболеваний: если одни болезни приняли более доброкачественный характер (например, скарлатина), то другие протекали весьма тяжело. Одно из первых мест среди заболеваний этого периода занял туберкулез. Ведущую роль в организации помощи детям и изучении детской патологии сыграл Ленинградский педиатрический медицинский институт (ЛПМИ, ныне — Санкт-Петербургская государственная педиатрическая медицинская академия), не прекращавший ни на один день педагогической, научной, лечебной и организационной деятельности. Директором института была талантливая организатор здравоохранения — профессор Ю. А. Менделева.
Количественное и качественное недоедание, длительное переохлаждение, физическое переутомление и нервное перенапряжение отрицательно сказывались на здоровье детей. Такие показатели здоровья детей, как физическое развитие (в том числе и новорожденных), мертворож-даемость, заболеваемость изучались действительным членом АМН СССР С. А. Новосельским, профессорами А. Н. Антоновым, М. Я. Слуцким и др.
В этот период резко снизилась рождаемость: если в 1940 г. она составляла 25,1 на 1000 населения, то в 1941 г. — 22,7, а в 1942 г. — всего 6,4 [3]. Дети, родившиеся в конце 1941 — начале 1942 гг. от сильно истощенных матерей, были маловесными и отличались крайне низкой жизнеспособностью; регистрировалось большое количество преждевременных родов. Средняя масса новорожденных понизилась более чем на 600 г, средний рост — на 2 см. У матерей, как правило, было очень скудное количество молока, поэтому новорожденных уже в первые дни приходилось докармливать искусственными смесями, приготовленными из коровьего молока или его суррогатов (сгущенное коровье молоко, сухое молоко и т. д.). В совокупности с крайне неблагоприятными условиями для ухода за новорожденными это обусловливало высокую смертность младенцев в 1941-1942 гг. Значительная часть детей погибла от таких заболеваний, как склерома, склередема, пневмония.
Резко пониженное питание наблюдалось и у детей дошкольного возраста. У 50-60% детей в детских садах имелись признаки дистрофии 11-III степени. По данным медицинских осмотров, в некоторых школах до 96% детей страдали дистрофией и рахитом. Тенденция к улучшению показателей физического развития началась с 1943 г. По данным детских поликлиник, в 1945 г. уже 83-93% детей имели нормальное физическое развитие. Самым неблагополучным по детской смертности был 1942 г., когда уровень ее (по сравнению с 1940 г.) возрос более чем втрое, но уже в 1945 г. показатель детской смертности был ниже довоенного уровня [3].
Патология ленинградских детей периода Великой Отечественной войны резко отличается от патологии, регистрировавшейся в довоенный период. Остро
наступившее и надолго затянувшееся количественное и качественное голодание, холод, физическое и нервное переутомление не могли не оказывать непосредственного или косвенного (через мать) влияния на ребенка. Отрицательные последствия этих воздействий были максимальными в первую военную зиму и весной 1941-1942 гг.; уже во второй половине 1942 г. они значительно ослабели; а 1943-1944 гг. могут быть названы годами ликвидации этих влияний и быстрого восстановления здоровья ленинградских детей [4].
Основную массу поступающих в стационары города составляли дети с явлениями алиментарной дистрофии, гипо- и авитаминозами. Высоким был показатель летальности. Так, в 1942 г. из числа тяжелобольных детей умерли 63,3%, с состоянием средней тяжести — 27,5%. Но постепенно, с улучшением больничного рациона питания и отработкой методики ведения таких больных, показатель летальности стал снижаться. Если в январе 1942 г. энергическая ценность больничного рациона составляла 1139 ккал, то в апреле — 2139, в июне — 2398, в июле — 2402, в декабре — 2781 ккал [5].
С дистрофией на почве недостаточного питания педиатры встречались и раньше, в 1918-1920 гг., когда наблюдали голодающих детей Петрограда и детей Поволжья. Кроме того, алиментарная дистрофия под названием «хронические расстройства питания» составляла важнейшую главу учения о больном ребенке раннего возраста. Но условия блокады, резкое ограничение и перебои с продовольствием в течение длительного времени внесли свои поправки. Ученые города основное внимание уделили клинической симптоматике алиментарной дистрофии, описанию изменений всех органов и систем, в том числе и биохимических показателей [6].
В связи с важностью этой проблемы при Ленинградском городском отделе здравоохранения создается Комиссия по изучению алиментарной дистрофии и авитаминозов, членом которой является А. Ф. Тур, заведующий кафедрой госпитальной педиатрии ЛПМИ.
Голодание грубо нарушало все функции организма ребенка. Дети были лишены одного из основных факторов, обеспечивающего нормальный процесс роста, физическое и психическое развитие, — полноценного питания. Главное внимание педиатров в связи с этим было сосредоточено на детальном изучении клинической картины, лечении и профилактике дистрофии и авитаминозов.
А. Б. Воловик, заведующий кафедрой пропедевтики детских болезней ЛПМИ, отмечал, что «прежде всего, бросаются в глаза характерные изменения внешнего облика ребенка. Если в относительно легких вариантах дело идет лишь о более или менее значительном исхудании в связи с потерей некоторого количества подкожного жира, то в тяжелых случаях развивается глубокое истощение вплоть до настоящей кахексии» [7].
Наряду с кахексией, у детей с дистрофией отмечались и отеки — периферические (лица, кистей, стоп), полостные, а иногда те и другие одновременно; они оказывались очень упорными, не поддавались терапии. В зависимости от тяжести дистрофии наблюдались значительные изменения кожных покровов: бледная кожа, особенно у детей с отеками, являлась не только отра-
о
■Н
О
ш
о.
со
о
о
2
О
о
о.
с
О
со
159
■■■ 1_С
жением имеющейся анемии, но в еще большей мере — следствием вазомоторных расстройств. В ряде случаев наблюдалось мелкое, а иногда и крупнопластинчатое шелушение эпидермиса. Это было связано с сопутствующими гипоавитаминозами, главным образом, связанными с недостатком/дефицитом витаминов группы В, доказательством чему служила эффективность соответствующей витаминотерапии. Нарушалась деятельность кожных, сальных и потовых желез, сильно уменьшалось потоотделение. Понижались резистентность и реактивность кожи, отсюда — большая частота отморожений зимой 1941-1942 гг., наблюдаемая у госпитализированных детей, а также крайне медленное заживление подвергшихся некрозу участков.
Ярко проявлялись симптомы вовлечения в процесс центральной нервной системы, что отражалось прежде всего на поведении ребенка. В большинстве случаев развивалось депрессивное состояние различной выраженности — от вялости и заторможенности до полной прострации. У некоторых детей появлялось более или менее выраженное возбуждение, иногда с тенденцией к явно агрессивным действиям и переходом в острый психоз. Глубокая депрессия являлась одним из характернейших признаков тяжелой алиментарной дистрофии. Такие больные неподвижно лежали в постели, закрывшись с головой одеялом. Это не было связано с повышенной зябкостью, так как наблюдалось и в теплое время года. Иногда при тяжелой дистрофии развивался своеобразен ный нервный симптомокомплекс, напоминающий кому
1 или приступ эклампсической уремии. Дети жаловались
о на сильную головную боль, повторную рвоту; затем появ-
х лялись тонические и клонические судороги с потерей
42 сознания, которые повторялись несколько раз в день.
Менингеальные симптомы были слабо выражены или отсутствовали, сухожильные рефлексы — обычно повышены, дермографизм смешанный и выражен слабо, со стороны других систем особых изменений не выявлялось. Указанный симптомокомплекс возникал как при сухой, так и при отечной форме алиментарной дистрофии; общая его продолжительность колебалась от 2 до 4 дней. Терапия заключалась в проведении люмбальных пункций, ежедневных повторных внутривенных вливаний глюкозы с аскорбиновой кислотой и витамином В, клизм с хлоралгидратом. В 1-й половине 1942 г. многие дети погибали; на секции выявлялся выраженный отек мозга. Во 2-й половине 1942 г., как и в 1943 г., подобные случаи наблюдались гораздо реже, причем все больные выживали.
До войны педиатрам не приходилось встречаться с выраженными формами детского скорбута, они были мало знакомы с особенностями его клинического течения, особенно у детей раннего возраста (известна как болезнь Меллера-Барлоу). В течение 1942 г., например, в клинике факультетской педиатрии ЛПМИ болезнь Меллера-Барлоу была диагностирована у 190 детей из 500 с признаками скорбута. Самому юному пациенту было 3,5 мес, а самому старшему — 5 лет. Клинические симптомы этой формы заболевания не представляли каких-либо отличий в зависимости от возраста: за некоторое время до появления характерной припухлости в области той или иной
кости возникала болезненность, ограничение движений, ребенок терял аппетит, становился вялым, бледным, беспокойным.
Несомненно, большое значение при лечении дистрофий и авитаминозов имела диетотерапия, которая могла бы значительно сократить применение различных медикаментозных препаратов, трансфузий крови и т. д. Однако в период блокады выполнить это условие лечения детей оказалось наиболее сложно. Э. И. Фридман, возглавлявший в те годы кафедру факультетской педиатрии ЛПМИ, писал: «В первую очередь приходилось заботиться о достаточном калораже пищи, который покрывался главным образом углеводами. Пища по возможности обогащалась жирами и белками (консервированное молоко, казеин, соевый творог, яичный порошок и, в меньшей степени, мясо), а недостаток минеральных веществ в ней покрывался в известной мере костной мукой, препаратами кальция, фосфора, железа» [7].
Врачи и медсестры находили в себе силы проявлять любовь к детям. А. Ф. Тур писал: «Дети с явлениями алиментарной дистрофии нуждаются в особенно чутком, любовном и внимательном к себе отношении со стороны всего медицинского персонала; только при этом условии сравнительно легко удается добиться их доверия и повысить эмоциональный тонус, что тоже является одним из необходимых условий успешного лечения истощенного ребенка».
С осени 1942 г. возможности диетотерапии в клиниках ЛПМИ значительно расширились с новым урожаем ово- Ф
щей с огородов подсобного хозяйства, заготовкой витаминных соков и получением свежего коровьего молока для детей. Эта работа проводилась в сотрудничестве с Всесоюзным научно-исследовательским витаминным институтом (директор — проф. А. А. Шмидт), при консультировании проф. С. М. Рысса, что позволило обеспечить детей необходимыми лечебными витаминными препаратами.
Большая нагрузка была у сотрудников хирургической клиники ЛПМИ (Н. Э. Берг, Н. Е. Сурин, В. А. Штурм и др.), где оказывалась широкая хирургическая и ортопедическая помощь детям Ленинграда. Многие дети поступали с травмами, ожогами, ранениями, полученными при артобстрелах и бомбежках города. Менялся профиль офтальмологической патологии и ЛОР-болезней, появились дети с глазными и оториноларингологическими травмами.
Большинство детей, принятых в клинику детского туберкулеза ЛПМИ, наряду с туберкулезом страдали алиментарной дистрофией и скорбутом: это и обусловило особенности в течении детского туберкулеза, наблюдавшиеся во время блокады. Течение болезни усугубляли условия подвального помещения с исключением столь важного лечебного фактора, как свежий воздух, неполноценное питание детей, мало отвечавшее требованиям диеты туберкулезного больного (пища содержала мало жиров, белков и витаминов). Нацеленность врачей на алиментарную дистрофию и скорбут обусловливали отсутствие в диагнозе указаний на туберкулез, поэтому дети поступали в соматические отделения института, и только там у них обнаруживали туберкулезный процесс.
160
■■■
Сотрудники клиники туберкулеза детского возраста
A. Э. Певзнер, С. Б. Адельберг, Ц. Л. Бибикова отмечали, что по сравнению с довоенным временем в 2,5 раза уменьшился процент локальных форм легочного туберкулеза; в то же время несколько увеличилась частота диссеминированного поражения легких и особенно тяжелых форм туберкулеза органов брюшной полости. Во всех возрастных группах повысилась летальность от туберкулеза, главным образом, среди детей дошкольного и школьного возраста.
Сложной в Ленинграде в период всей войны была эпидемиологическая обстановка. В первые месяцы войны в связи с быстрым продвижением фашистов первые эвакуированные из Ленинграда в Ленинградскую область были вынуждены вернуться в город [1]. Вместе с ними увеличился поток беженцев, численность населения возросла, что и привело к вспышке инфекционных заболеваний. Положение усугублялось тем, что при воздушных тревогах население укрывалось в бомбоубежищах (детские учреждения нередко полностью переходили на жизнь в бомбоубежищах). Скученность способствовала развитию эпидемий.
Вместе с тем особая обстановка Ленинграда блокадного периода создавала условия, тормозившие развитие инфекций: снижение рождаемости, сокращение и прекращение миграции населения, перевод детей почти полностью на интернатный быт, разрозненность детских контингентов и ограниченность встреч между ними. Уровень заболеваемости различными капельными инфекциями был неодинаков. В октябре-ноябре 1941 г. наблюдалась вспышка кори, которая угасла в декабре, и на протяжении всего 1942 г. показатели заболеваемости оставались низкими [8].
По-иному можно характеризовать заболеваемость коклюшем в Ленинграде. Эта инфекция регистрировалась на протяжении всей войны; значительный подъем заболеваемости наблюдался в начале войны, еще более высокий — во второй половине 1942 г., а затем начался медленный спад, и во 2-й половине 1942 г. заболеваемость коклюшем оказалась ниже довоенной [9].
В период блокады отмечалась высокая заболеваемость дифтерией, которая в 1942 г. отличалась исключительно тяжелым течением [10].
Дизентерия (ведущий возбудитель — шигелла Флекснера) характеризовалась почти полным отсутствием инициальной токсемии, слабой выраженностью колитного синдрома, но склонностью к длительному, затяжному течению. Летальность была высокой, при этом ведущей причиной смерти были дистрофия в сочетании с авитаминозами (86% всех умерших).
Скарлатина блокадного периода протекала в основном в легкой форме при низких показателях заболеваемости.
B. Н. Офицеров, доцент кафедры детских инфекционных заболеваний ЛПМИ, объяснял столь резкое изменение характера течения скарлатины качественным изменением питания населения по сравнению с довоенным уровнем. Питание с ограничением животных белков, по его мнению, не создавало склонности к проявлению реакций аллергической природы, оказывая как бы десенсибилизирующее влияние на инфекционные про-
цессы, в частности стрептококковой этиологии. С другой стороны, не исключалась возможность частичной потери вирулентности микробов в условиях значительно измененного состояния организма. Всех инфекционных больных в годы блокады обязательно госпитализировали. Институт чутко реагировал на изменение обстановки в городе, разрабатывая необходимые в данный момент мероприятия. Так, в связи со случаями брюшного тифа у детей раннего возраста в 1942 г. была создана специальная прививочная комиссия во главе с А. Ф. Туром, в задачи которой входил контроль за проводившимися впервые в стране прививками против брюшного тифа детям с 2-летнего возраста.
С проблемой дистрофии, авитаминозов и вообще всей патологией детского возраста теснейшим образом связана проблема питания. Большая заслуга сотрудников института состояла в том, что эта проблема ни на час не уходила из поля их зрения. Для координирования вопросов, связанных с рациональным питанием детей в июне 1942 г., под председательством Ю. А. Менделевой и А. Ф. Тура при горздравотделе начал действовать Совет детского питания.
ЛПМИ также взял на себя разработку режима питания детей, введение новых блюд из различных заменителей и веществ, ранее не применявшихся для целей массового, особенно детского, питания. Функционировала молочно — пищевая станция, общее руководство которой осуществляли профессор А. Ф. Тур — заведующий кафедрой госпитальной педиатрии и профессор кафедры М. Н. Небытова-Лукьянчикова — видный специалист по молоковедению. Работы вели С. И. Полякова,
Н. В. Балинская, возглавлявшая отдел питания, В. Б. Киси-лева и другие сотрудники. Станция не прекращала своей деятельности и, невзирая на возникшие в связи с блокадой трудности в работе (перерывы в подаче воды; нарушение нормальной работы котельного и парового хозяйства; неполный, необычный ассортимент сырья; затруднения с транспортом), все прикрепленные к станции точки и контингенты детей удовлетворялись полностью всеми видами смесей. В эти годы было разработано 18 рецептов заменителей молока из сои, солода и других продуктов, что спасло жизнь многим детям [7]. В рацион питания были введены пищевое масло, выделенное из натуральной олифы, и витамин С из хвои, полученные на кафедре неорганической химии начальником химической лаборатории МПВО М. М. Котоном (в последующем член-корреспондент АН СССР, директор Ленинградского института высокомолекулярных соединений АН СССР). Масштаб работы молочной станции в период войны характеризуют следующие цифры: если в довоенное время смеси № 3 готовили 90-100 л в сутки, то во время войны — 1500 л; каш готовили в довоенное время 30-40 л, во время войны — до 500 л.
Свой опыт молочная станция ЛПМИ немедленно передавала практическим учреждениям города и, наряду с чисто производственной работой, выполняла в период блокады весьма важные функции по повышению квалификации и подготовке кадров инструкторов и диетлаборантов.
В поэме Веры Инбер «Пулковский меридиан» есть строки, написанные после посещения ЛПМИ:
от
5
О
о
■Н
О
ш
о.
со
о
о
2
О
о
о.
с
О
со
161
■■■
а
н
га
и
V
а
о
о
М
Но встречный в одеяльце голубом, Мальчишечка грудной, само здоровье,
Хотя не женским, даже не коровьим,
А соевым он вскормлен молоком.
А. И. Микоян и А. Н. Косыгин, ознакомившись с материалами доклада проф. Ю. А. Менделевой «О дистрофии и ее последствиях для детей», сделанного в Москве на Ученом совете НКЗ РСФСР, подготовили специальное распоряжение (08.09.1943 г.), в соответствии с которым, для обеспечения свежим молоком малолетних детей и больных, пригородным совхозам Ленинграда было выделено 1000 голов молочного скота из Вологды и Ярославля. После прорыва блокады Ленинграда в январе 1943 г. его военное и экономическое положение начало меняться к лучшему. Приток людей из эвакуации носил еще ограниченный характер, и число детей Ленинграда на протяжении всего этого года увеличилось в основном за счет повышения рождаемости. По существу Ленинград продолжал оставаться замкнутым городом, это наложило отпечаток на характер заболеваемости детского населения, которая довольно существенно отличалась от таковой в 1942 г. Главным, без сомнения, было резкое уменьшение частоты алиментарной дистрофии у детей. По сравнению с 1942 г. летальность от тяжелой дистрофии снизилась почти в 10 раз и в последнем квартале 1943 г. дошла до нуля. Быстрее шло и выздоровление больных. Другой важной особенностью можно считать большое снижение частоты различных авитаминозов, особенно их выраженных и тяжелых форм. Из других соматических заболеваний следует отметить сокращение частоты бронхопневмоний у детей дошкольного и школьного возраста и некоторое учащение у них крупозной пневмонии. Чаще, чем в 1942 г., встречались эпидеми-
ческий цереброспинальный менингит у маленьких детей, а также стрептококковые инфекции, такие как ангина, отит, рожа, флегмона, стрептодермия.
Большие изменения претерпел в 1943 г. и туберкулез. Он стал приобретать «черты» довоенного времени. Уменьшилась частота тяжелых форм (казеозная пневмония, бурно текущий генерализованный и милиарный туберкулез). В связи с улучшением эпидемиологического благополучия города среди детского населения наблюдались низкая заболеваемость скарлатиной, отсутствие кори, резкое снижение заболеваемости дизентерией, уменьшение частоты коклюша и, наконец, падение показателя летальности от дифтерии. Это было достигнуто настойчивым проведением общих противоэпидемических мероприятий, широким охватом детей прививками против дифтерии, тифопаратифозной группы и дизентерии, изменением типа некоторых возбудителей болезни (например, дизентерии), повышением сопротивляемости организма. Одним из основных факторов стало улучшение питания. Хотя по качественному составу и ассортименту получаемое детьми питание еще отставало от норм довоенного времени, оно оказалось все же достаточным для того, чтобы изжить алиментарную дистрофию, особенно в ее выраженной и тяжелой форме. Повысился общий объем питания и удельный вес белкового компонента пищи, а также ее обогащение витаминами.
Работая в тяжелейших условиях, испытывая все тяготы блокады, врачи, медсестры, санитарки работали с полной самоотдачей, героически выполняли поставленную еще в начале войны задачу — не только сохранить жизнь и здоровье детей, но и добиться, насколько это возможно, их нормального физического и психомоторного развития.
162
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект / под ред. Дж. Д. Барбер, А. Р. Дзенискевич. — СПб, 2001. — 265 с.
2. Павлов Д. В. Ленинград в блокаде. — М., 1969. — 84 с.
3. Новосельский С. А. Выживаемость и смертность детей до 1 года в Ленинграде в послеблокадном периоде. В сб.: Демография и статистика. — М., 1978. — С. 254.
4. Тур А. Ф. Алиментарная дистрофия у детей Ленинграда в 1941-1944 гг. / Вопросы педиатрии в дни блокады Ленинграда. — Сб. П.-Л., ЛГПМИ, 1946. — С. 5.
5. Гладких П. Ф. Здравоохранение блокадного Ленинграда. Изд. 2-е, перераб. и доп. — Л.: Медицина, 1985. — С. 87-88.
6. Хромов Б. М., Свешников А. В. Здравоохранение Ленинграда. — Л., 1969. — С. 90.
7. Вопросы педиатрии в дни блокады Ленинграда. Сборник № 1. Алиментарные дистрофии и авитаминозы у детей. — Л., ЛГПМИ, 1944. — С. 31-37, 48-53, 54-66.
8. Каушанская Б. Е. Угасание кори в период блокады Ленинграда и ее возникновение после снятия блокады / Труды Ленинградского института эпидемиологии и микробиологии им. Пастера. — Л., 1948; 10: 340-368.
9. Каушанская Б. Е. Материалы по эпидемиологической характеристике коклюша в Ленинграде и меры борьбы с ним / Труды Ленинградского института эпидемиологии и микробиологии им. Пастера. — Л., 1948; 10: 210-238.
10. Аншелес И. М. Эпидемиологическая характеристика Ленинграда за 40 лет Советской власти. Вопросы эпидемиологии и инфекционной патологии / Труды института эпидемиологии, микробиологии и гигиены им. Пастера. — Л., 1958; 18: 7-23.
