CC BY
50
Артемов И.Ю. Научно-практические аспекты криминалистической характеристики преступлений в бюджетной сфере
сняты с учета в ГИБДД. После чего был проведен конкурс и закуплены два новых трактора «Кировец» для нужд учреждения. Преступники, используя документальный подлог, списанные трактора оформили на проректора по административнохозяйственной части и на ректора учебного заведения, после чего техника была реализована коммерческим структурам, вырученные средства присвоены субъектами и размещены на банковских счетах3.
Довольно часто после списания и утилизации оборудования проводят действия, направленные на приобретение нового оборудования такого же или подобного целевого назначения, что по своему содержанию в совокупности со сведениями о фактической годности списанного оборудования является поисковым признаком данного вида преступной деятельности.
Специфика деятельности бюджетной организации определяет содержание, характер, способы и оформление ликвидационно-демонтажных работ.
Исходя из специфики расхитители разрабатывают и применяют соответствующие способы действий. В данном случае важно говорить, что при знании криминалистической характеристики бюджетных преступлений правоохранительные органы получают дополнительные возможности, которые способствуют оптимизации деятельности по выявлению и расследованию рассматриваемой категории преступлений.
Примечания
1. См.: Шляпников Ю.Л. Объективные особенности бюджетной системы России / Ю.Л. Шляпников, H.A. По-дольный // Инновационная экономика. — 2010. — № 8. — С. 54.
2. Справка по материалу проверки КУСП УВД по Советскому району г. Брянска — 245689 от 12 декабря 2008 года.
3. Справка по материалу проверки КУСП УВД по Советскому району г. Брянска — 22835 от 12 мая 2008 года.
А.Е. Босов
Босов Артем Евгеньевич — помощник судьи Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа, кандидат
филологических наук
E-mail: [email protected]
Грамматические трудности в постановке вопросов перед присяжными заседателями
Статья развивает тему языка уголовного судопроизводства и описывает грамматические трудности, с которыми сталкивается председательствующий судья при постановке так называемых первых вопросов перед присяжными заседателями. Анализируя практику составления вопросного листа, автор выявляет характерные грамматические ошибки и неточности, а также предлагает способы их избежать.
The paper develops the theme of a legal language and describes general grammatical problems of posing questions for the jury (esp. questions related to the event of crime). Analyzing different criminal cases and verdicts, the author diagnosticates poor grammar examples and offers his ways to avoid them.
Заведя на страницах Вестника разговор о трудностях составления вопросного листа как уголовно-процессуального документа особого рода1, в настоящей статье автор развивает избранную тему выявлением проблем грамматики вопросного листа.
Отметим, что разрабатываемая тема не является сколько-нибудь надуманной или теоретизиро-ванной. Проведя в минувшем году анкетирование судей, специализирующихся в рассмотрении уголовных дел с участием присяжных заседателей, мы убедились не столько в том, что составление вопросного листа (и, в частности, формулирование
вопросов о событии преступления — так называемых первых вопросов), несмотря на почти «полное совершеннолетие» современного российского суда присяжных, остается немалой величины подводным камнем в первую очередь для самих судей, сколько в том, что связанные с постановкой первых вопросов трудности касаются всех участников процесса и не могут быть сняты исключительно средствами юридической науки и практики, поскольку их природа — коммуникативная.
Абсолютное большинство опрошенных судей — вне зависимости от длительности специализации — сошлись в одном мнении: наиболее
часто затруднения при составлении вопросного листа возникаютв тех случаях, когда требуется описать события групповых преступлений (тут совершенное лидерство принадлежит составам преступлений, предусмотренных статьями 209 и 210 УК РФ), и затруднения эти связаны, главным образом, не столько со сложностью (громоздкостью) фабулы дела (с количественным аспектом), сколько с проблемами выбора языковых средств (с качественным аспектом)2.
Решение задачи по выбору отдельных слов и словосочетаний (в том числе и терминов) — первый и далеко не самый трудоемкий этап составления вопросного листа. Вторым этапом является, попросту говоря, соединение этих слов и сочетаний в грамматически оформленную по законам языка целостную единицу речи — вопросительное предложение.
Однако те вопросы, которые мы находим в вопросном листе, равно далеки и от тех, с которыми приходится сталкиваться в повседневной жизни, и от тех, с которыми встречаются юристы в профессиональном общении, причем как устном, так и письменном. Если в повседневной и (или) в профессиональной коммуникации мы вольны в выборе речевых средств и формулируем вопрос так, чтобы с наибольшей вероятностью и быстротой получить исчерпывающий ответ,
В первых вопросах событие преступления требует лексически и грамматически абстрактного описания: вопросный лист должен быть составлен таким образом, чтобы ничто в тексте вопросного листа прямо или косвенно не указывало на подсудимого как на лицо, совершившее описываемое преступление3. Первое, что необходимо сделать для выполнения этого условия, — исключить из описания юридические термины, поскольку они в нарушение закрепленного в статье 334 УПК РФ принципа разграничения компетенции могут спровоцировать присяжных заседателей на правовую оценку.
Второй этап при отвлеченном описании события преступления может быть условно назван обезличиванием на лексическом уровне (определенное вымарывание, которому подлежат собственные имена всех подсудимых, а также те наименования, которые прямо или косвенно могут на них указать, например, клички, псевдонимы, различные перифразы). Условность же заключается в том, что одно слово далеко не всегда можно заменить на другое, поэтому на данном этапе председательствующий судья имеет дело не только с лексическим уровнем языка, но и с полным арсеналом грамматических его средств.
Разумеется, самый легкий путь обезличивания — заменить собственное имя словом-замес-тителем «лицо» («лица») или неопределенным местоимением «некто» и впоследствии — в том случае, если деяние совершено несколькими участниками — при помощи различных дейктичес-ких4 средств и их сочетаний (разными видами ме-
стоимений, порядковыми числительными) пытаться избегать путаницы при дальнейшем описании событий («то (это) же лицо», «первый (второй и т. д.) из»):
(1) «Доказано ли, что в один из дней, в период со 2 по 16 ноября 1998 года была создана группа лиц для совершения нападений на граждан и организации с целью завладения ихденежными средствами и другим имуществом путем насильственного изъятия, к которой присоединились другие лица, также осознававшие свою принадлежность к данной группе... »5.
(2) «Доказаноли, что... после получения согласия один из нападавшихдоехал с водителем до гаражного бокса * блок** ГСК-*** Ы-окого района г. Н. Новгорода, расположенного по адресу. где уже находился другой нападавший.»6.
Опасность использования дейктических средств для целей деперсонификации состоит в том, что, например, использование сочетаний «первое лицо», «то же лицо», «другой», «один из» и т. д. может в некоторых ситуациях прямо указывать на точное количество лиц (деятелей), что недопустимо при описании события в чистом виде.
Поскольку все имена и наименования обладают синтаксической функцией (во многих случаях являются главными членами предложений — подлежащими — и несут в себе, так сказать, заряд грамматической субъектности), постольку такое обезличивание становится синтаксически и семантически разрушительным, равнозначным простому вычеркиванию из цельного текста отдельных слов.
В этой связи интересен следующий пример:
«Убедившись, что действия по отключению автосигнализации и вскрытию дверей не обнаружены, произошло беспрепятственное проникновение в салон автомобиля, запущен двигатель заранее приготовленным для этого специальным устройством и совершено хищение...»7.
Дело в том, что в приведенном фрагменте предложения допущена грамматическая ошибка. Предложение осложнено обособленным обстоятельством, выраженным деепричастным оборотом (убедившись... произошло). Как известно, деепричастие обозначает дополнительное действие, признак основного действия, выраженного глаголом-сказуемым (произошло), таким образом, и основное, и дополнительное действия должны производиться одним субъектом. Грамматическим субъектом в данном предложении является существительное проникновение, именно ему автор вопросного листа ошибочно приписал два действия: убедиться (это действие может соотноситься лишь с одушевлен -ным существительным) и произойти.
К сожалению, такие примеры не являются единичными. По сути, подобные фразы появляются не в ходе надлежащей грамматической трансформации, а при помощи простого «вычеркивания» фамилий из текста обвинительного заключения:
«...воспользовавшись (здесь и далее выделено мною. — А.Б.) тем, чтодверьдома, в котором находи-
Босов А.Е. Грамматические трудности в постановке вопросов перед присяжными заседателями
Босов А.Е. Грамматические трудности в постановке вопросов перед присяжными заседателями
лись супруги П-вы, их двое несовершеннолетних детей и супруги Р-вы, не была заперта, совершено нападение [вместо * подсудимые такие-то совершили нападение на.]8, в ходе которого нападавшие угрожали указанным оружием.»9.
В результате лингвистических манипуляций председательствующего обезличивание — если оно имеет целью сохранить смысл текста — должно привести к коренной перестройке всей системы предложения, то есть к перестройке на грамматическом уровне.
Задача председательствующего при обезличивании — описать действие в чистом виде, без указания на человека, который его произвел. С точки зрения грамматики, эта задача сводится к сокрытию грамматического субъекта посредством выбора определенных морфологических форм и синтаксических конструкций.
В частности, выразить мысль без использования слов, обозначающих грамматический субъект, способны односоставные предложения с главным членом сказуемым. Для составления вопросного листа подходит лишь одна группа односоставных предложений — неопределенно-личные. В этих предложениях акцентируется действие, а не деятель; в качестве сказуемого в них могут выступать глагол в форме 3 лица множественного числа (в настоящем и будущем времени) и другие части речи также в форме множественного числа (глаголы в прошедшем времени, условном наклонении, а также имена прилагательные).
«Доказано ли, что в период времени с 01 по 30 ноября 1999 года. увидели в указанном месте ранее незнакомого водителя автомобиля «КАМАЗ 5410», типа седельный тягач, и выбрали водителя как объект, подходящий для совершения нападения;
после этого подошли к водителю автомобиля «КАМАЗ 5410», выяснили, что тот следует без груза, один, без напарника и охраны в сторону г. Н. Новгорода, после чего предложили под предлогом заработка в г. Н. Новгороде путем перевозки металлических поддонов, довезти до г. Н. Новгорода одного из нападавших.»10.
При употреблении неопределенно-личных предложений следует помнить, что сказуемое, выраженное глаголом в форме 3 лица множественного числа, может относиться к подлежащему, называющему одно лицо (своим согласием Вы оказали мне честь), два лица и, наконец, неопределенное число лиц: от одного до бесконечности (ему плюнули в душу).
При составлении вопросного листа важно также помнить о такой глагольной грамматической категории, как залог. Залог связан с субъектными и объектными отношениями, он выражает отношение действия к субъекту и объекту. Традиционно принято выделять два основных залога: действительный (активный) и страдательный (пассивный). Страдательный залог также призван скрыть производителя действия, морфологически он выража-
ется кратким страдательным причастием или спрягаемыми формами возвратных глаголов:
«Доказано ли, что в декабре 2007 года на территории г. Н. Новгорода из ранее знакомых лиц была создана группа лиц, вооруженная ножом, объединившаяся для совершения нападений на граждан для завладения их имуществом путем насильственного изъятия и их лишения жизни,
для вооружения группы был приобретен нож, 26 января 2008 года был приобретен револьвер «Блеф» (Наган-С Сигнальный) № 52863 П, 21 апреля 2008 года был приобретен револьвер «Блеф» (Наган-С Сигнальный) № 71561 П, которые были переданы и из которых были изготовлены 4,5 мм гладкоствольные револьверы, для снаряжения которых были изготовлены самодельные пулевые патроны в количестве не менее 7 штук и самодельные пули; 19 августа 2008 года приобретено элек-трошоковое устройство «Тандер К111 Гюрза», осуществлялось руководство группой, давались указания, при совместном проживании были определены цели и задачи группы, намечались объекты нападений, места и способы сокрытия трупов, пути и способы отхода с мест совершения нападений и лишения жизни; при подготовке к совершению нападений определялся способ подготовки к нападению, разрабатывался план совершения нападений, место и время их совершения, использование средств и порядок использования оружия, способ завладения имуществом, способ лишения жизни, определялась роль каждого члена группы во время совершения нападений на граждан.»11.
Продолжая разговор о требовании закона ставить вопросы перед присяжными заседателями в понятных формулировках, отметим следующее.
Присяжный заседатель как судья-непрофессионал должен постоянно испытывать на себе заботу председательствующего судьи — как профессиональную, так сказать, предписанную УПК РФ опеку, так и человеческое понимание. Заботу эту необходимо проявлять и при составлении вопросного листа — единственного процессуального документа, с которым, как показывает судебная практика, присяжные заседатели работают теснее всего. Показателем проявления такой заботы, в частности, может быть сокращение объема деталей, приводимых в вопросном листе, до такого минимума, который необходим для обеспечения безукоризненного разрешения дела.
Однако сам по себе небольшой объем текста вопросного листа не гарантирует отсутствия проблем при его интерпретации присяжным. Следует помнить в этой связи, что каждый вопрос о событии с синтаксической точки зрения, как правило, представляет собою одно сложное предложение, имеющее порою предельно сложную структуру и максимальное осложнение (вводными, вставными конструкциями, а также обособленными определениями и обстоятельствами, выраженными, соответственно, причастными и деепричастными
оборотами). Ни один нормальный человек не в состоянии воспринять такое предложение целиком, так сказать, сплошным текстом — оно в любом случае подлежит условному (хотя бы мысленному) дроблению.
Таким образом, председательствующему судье надлежит самому разделять текст абзацами на относительно завершенные в смысловом отношении сегменты. Так, например, можно отделять слишком развернутые обстоятельства совершения того или иного деяния; отдельными абзацами можно маркировать описания причиненных телесных повреждений (кроме того, вполне возможно разделение этих повреждений по степени тяжести и, соответственно, по наступившим последствиям) и причиненного материального ущерба.
Такая рекомендация уместна еще и потому, что присяжные заседатели вправе посчитать недоказанными и исключить как не имевшие места отдельные обстоятельства, приведенные в вопросах о событии. В этом случае старшина обязан указать при вынесении вердикта на соответствующие изъятия, и несегментированный текст, монолит, занимающий собою все пространство листа бумаги, существенным образом затрудняет — как технически, так и психологически — выполнение присяжными заседателями этой задачи. Особенно, конечно, это касается многоэпизодных дел и дел с большим количеством подсудимых, когда нередко присяжным не удается придти в совещательной комнате к единодушию.
Производство с участием присяжных заседателей — это процесс, требующий от любого юриста не только профессионализма, но и особого характера, а также безусловного умения свободно владеть устной и письменной речью, порою в самых критических условиях, в конфликтных ситуациях. Именно по причине повышенной сложности таких процессов в областных и равных им судах вводится специализация для судей.
Однако всем участникам процесса (а не только председательствующему судье) следовало бы не упускать из внимания то обстоятельство, что принцип состязательности нигде не реализуется так пол-
но, как при рассмотрении дел с участием коллегии присяжных. С учетом предмета настоящей статьи достаточно напомнить, что уголовно-процессуальный закон предоставляет сторонам право участвовать в составлении базового для данной формы судопроизводства документа — вопросного листа (ч. 2 ст. 338 УПК РФ), поэтому взвешенные и основанные на строгом соответствии закону формулировки и замечания сторон не только могут, но и всякий раз должны способствовать вынесению законного и справедливого вердикта.
Примечания
1. См.: Босов А.Е. «Принцип понятности» и лексические трудности его реализации при постановке вопросов перед присяжными заседателями // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. — 2011. — № 3 (16). — С. 80—82.
2. Подробнее об упомянутом анкетировании и его результатах см.: Каневский Б.С. Вопросный лист: уголовно-процессуальные и языковые трудности составления на современном этапе (результаты анкетирования судей) / Б.С. Каневский, А.Е. Босов // Уголовное право. — 2011. — № 5. — С. 80—84.
3. То же самое требование предъявляется и при постановке одного основного вопроса о виновности подсудимого (ч. 2 ст. 339 УПК РФ).
4. То есть указательных.
5. Вопрос № 1 вопросного листа по уголовному делу № 2-80/05 (архив Нижегородского областного суда). Все последующие примеры также взяты из уголовных дел, рассмотренных Нижегородским областным судом и хранящихся в настоящее время в архиве этого суда.
6. Вопрос № 5 вопросного листа по уголовному делу № 2-15/10.
7. Вопрос № 1 вопросного листа по уголовному делу № 2-34/10.
8. Знаком «*» в соответствии с давней лингвистической традицией обозначена реконструкция.
9. Вопрос № 17 вопросного листа по уголовному делу № 2-80/05.
10. Вопрос № 5 вопросного листа по уголовному делу № 2-15/10.
11. Вопрос № 1 вопросного листа по уголовному делу № 2-1/10.
Босов А.Е. Грамматические трудности в постановке вопросов перед присяжными заседателями
