CC BY
270
МЕЖДУНАРОДНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО ЕВРАЗИЙСКИХ ГОСУДАРСТВ: ПОЛИТИКА, ЭКОНОМИКА, ПРАВО
Глобальный экстремизм — угроза миру, региональной и международной безопасности
НАЗАРОВ ВЛАДИМИР ПАВЛОВИЧ
Заместитель секретаря Совета безопасности Российской Федерации, кандидат политических наук
Аннотация: В статье показано, что под влиянием политической нестабильности в ряде регионов, в том числе связанной с последствиями «Арабской весны», глобальный экстремизм приобрел трансграничный характер и представляет реальную угрозу международному миру, глобальной и региональной безопасности. Государства, столкнувшиеся лицом к лицу с глобальным экстремизмом, вынуждены активно заниматься разработкой новой стратегии и тактики борьбы с этой угрозой.
Ключевые слова: глобальный экстремизм, противодействие международному терроризму, меры обеспечения международной и региональной безопасности.
Global extremism — threat to the world, regional and international security
NAZAROV VLADIMIR PAVLOVICH
Deputy Secretary of the Security Council of the Russian Federation, Candidate of Political Science
Abstract: The article shows that under the influence of political instability in some regions, including those associated with the effects of the Arab Spring, the global extremism has gained cross-border nature and poses a real threat to international peace, global and regional security. State faced with global extremism, forced to actively develop new strategies and tactics to combat this threat.
Key words: global extremism, combating international terrorism, measures of international and regional security.
6
№3 2015
Современная международная обстановка «все больше определяется глобальной политической нестабильностью, в которую мир перешел в результате эрозии Вестфальской системы. На фоне ее распада и хаотизации международных отношений происходит формирование нового миропорядка, основанного на принципах многополярности» [1]. Меняется и такое социально-политическое явление, как экстремизм. На протяжении десятков лет экстремизм остается одним из самых серьезных вызовов политической стабильности, межнациональному и межконфессиональному согласию в пределах отдельных государств. Его носителями являются приверженцы крайних взглядов и действий. В последнее время под влиянием политической нестабильности в ряде регионов, в том числе связанной с последствиями арабской весны, он приобрел трансграничный характер и представляет реальную угрозу международному миру, глобальной и региональной безопасности. При этом современные традиционные подходы к организации противодействия ему не дают эффективных результатов. Государства, столкнувшиеся лицом к лицу с глобальным экстремизмом, вынуждены активно заниматься разработкой новой стратегии и тактики борьбы с этой угрозой.
Так, в редакционной статье китайского агентства «Синьхуа» отмечается, что «процесс глобализации содействует стремительному распространению факторов, в которых терроризм и экстремизм черпают силы для существования: доступность вооружений, неконтролируемое движение денежных средств, упростившийся процесс вербовки кадров и повсеместное распространение технологий. Более того, высокая текучесть трансграничного терроризма приводит к тому, что ни одна из стран мира не может оставить без внимания борьбу с терроризмом и экстремизмом и не в состоянии противодействовать этим угрозам, опираясь лишь на собственные силы. Между тем, в борьбе с терроризмом западные страны проводят политику „двойных стандартов", руко-
водствуясь собственными интересами и системой ценностей, пытаются распространить концепцию „демократических ценностей", игнорируя при этом общие интересы международного сообщества. После кровавых терактов 11 сентября 2001 г. США взяли на себя руководящую роль в борьбе с терроризмом на мировой арене. Однако под маской „дядюшки Сэма", судя по всему, скрыт лик доброго пастыря террористов»[2].
Так, начиная с декабря 2001 г., сформированная США антитеррористическая коалиция проводит операцию по уничтожению структур «Аль-Каиды» и «Движения Талибан» на афганской территории. Однако «Аль-Каида» не только не ликвидирована, но и получила дополнительную ресурсную подпитку за счет джихадистов из других стран, а бандформирования талибов контролируют сегодня большую часть страны и производство героина, объем которого возрос за эти годы в 40 раз.
Мощный импульс «террористическому интернационалу» придали операции по свержению режимов Саддама Хусейна в Ираке, Муаммара Каддафи в Ливии, а также попытки свержения Башара Асада в Сирии, в ходе которых США и их союзники по НАТО и в странах Персидского залива оказывали широкую поддержку экстремистам. Силовые операции ввергли эти страны в хаос, сделали их «магнитом», притягивающим к себе радикалов со всего мира.
Рост активности международных террористических и экстремистских организаций связан с нестабильной обстановкой прежде всего на Ближнем и Среднем Востоке (Афганистан, Ирак, Йемен, Сирия, Пакистан, Палестина) и в Северной Африке (Ливия, Мали).
Факторы, благоприятствующие распространению среди населения экстремистской идеологии, сохраняются во многих регионах мира. Поток рекрутируемых террористами новобранцев не уменьшается. Об актуальности этих угроз свидетельствует ряд совершенных в последнее время в мире жестоких преступлений экстремистского и
7
МЕЖДУНАРОДНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО ЕВРАЗИЙСКИХ ГОСУДАРСТВ: ПОЛИТИКА, ЭКОНОМИКА, ПРАВО
террористического характера, вызвавшего широкий общественный резонанс. К их числу относятся теракт в еврейском музее в Брюсселе, захват заложников в сиднейском кафе, нападение на редакцию французского журнала «Шарли Эбдо», кровавая бойня в университете в Кении, массовый расстрел туристов в музее Бардо и в отеле Империал в г. Сусе (Тунис).
Глобальный экстремизм пустил свои корни и на Украине, где поддержка в течение длительного времени правых радикалов привела к тому, что неонацистские организации сегодня открыто действуют на всей территории страны. Они имеют свои вооруженные формирования, терроризирующие население. Именно на них во многом опирается украинский олигархический режим.
Серьезную озабоченность вызывает широкое участие в региональных и межэтнических конфликтах иностранных террористов-боевиков, особенно в Сирии, Ираке и Афганистане. Каждый новый региональный конфликт ведет к усилению угрозы этого опасного феномена. Об этом также свидетельствует ситуация на Украине, где по сути происходит обкатка в реальных боевых действиях будущих штурмовиков - неонацистов из европейских стран в составе так называемых добровольческих батальонов.
Сохраняется стремление экстремистов овладеть оружием массового уничтожения или его компонентами. Фиксируются неоднократные по-
пытки и факты применения в террористических целях отравляющих и токсичных веществ. Со стороны экстремистских организаций не раз звучали угрозы использования цианидов и рицина для заражения систем водоснабжения, продуктов питания, парфюмерной продукции, а также их распыления в вентиляционных системах торговых и транспортных объектов.
Международным экстремистским и террористическим организациям удается сохранять высокий уровень финансового обеспечения, в том числе путем диверсификации источников получения средств и каналов их переводов. При этом они стараются избегать использования финансовых учреждений, находящихся под контролем надзорных органов, активно осваивают различные виды обезличенных электронных платежей.
Фактором, способствующим распространению экстремистских настроений, является несовершенство миграционной политики и мер по социальной адаптации иммигрантов.
Практически по всему миру наблюдается тенденция образования замкнутых национальных общин и анклавов, внутри которых зачастую формируются организованные преступные группы, занимающиеся кражами, мошенничеством, грабежами, разбоями, незаконным оборотом оружия и наркотиков, устанавливающие контроль над объектами экономики. Часть средств от их преступной деятельности идет на финансирование экстремизма и терроризма.
О крахе политики мультикультурализма свидетельствует растущая вседозволенность и, как следствие, криминальное (в том числе экстремистское) поведение мигрантов, наблюдаемое в большинстве стран - членов Евросоюза.
Экстремизм и терроризм стали долговременными факторами современной общественно-политической жизни. Так, в 2014 г. в мире было совершено около 12 тыс. терактов.
Исторический опыт борьбы с сетевыми экстремистскими структурами свидетельствует о том, что силовые акции спецслужб и правоохра-
8
№3 2015
нительных органов обычно приводят к устранению лишь непосредственно причастных к организации и совершению терактов радикалов. В то же время более опасные личности - проповедники и спонсоры экстремизма - часто оказываются вне досягаемости закона: для их преследования либо отсутствуют юридические нормы в местном законодательстве, либо они хорошо законспирированы и поэтому недоступны для преследования со стороны властей, а в отдельных случаях даже инкорпорированы во властные и силовые структуры некоторых наиболее подверженных угрозе терроризма государств. Нейтрализация «полевых командиров», безусловно, необходима, но следует уделять не меньше внимания и делать усилий для пресечения деятельности идеологов экстремизма и тех, кто осуществляет их финансирование.
В последнее десятилетие все более широкий размах приобретают экстремистские проявления, связанные с религиозными постулатами, но происходящие в политической сфере социума и не подпадающие под понятие «религиозный экстремизм». В данном случае возможно применение такого термина, как «религиозно-политический экстремизм». Это религиозно мотивированная или религиозно камуфлированная деятельность, направленная на насильственное изменение государственного строя или насильственный захват власти, нарушение суверенитета и территориальной целостности государства или захват части территории нескольких государств, создание незаконных вооруженных формирований, возбуждение религиозной или национальной вражды и ненависти.
Религиозный экстремизм и терроризм развиваются гораздо динамичнее остальных. Так, в 2014 г. две трети из примерно двух сотен известных террористических организаций заявляли о религиозных мотивах своей деятельности. Именно среди них отмечается эскалация террористической деятельности, усложняется ее характер, возрастают жестокость и масштабы террористических актов. В 2014 и 2015 гг. доля жертв те-
рактов, к которым причастны религиозные экстремисты, превысила 70 % общего числа жертв терактов.
С религиозно-политическим экстремизмом должны бороться и общество, и государство. Методы борьбы у них, разумеется, различные. Если государство обязано устранять социально-экономические и политические условия, способствующие возникновению экстремизма, и решительно пресекать противозаконную деятельность экстремистов, то общество должно противопоставить экстремизму идеи политической и этнорелигиозной терпимости, гражданского мира и межнационального согласия.
Для преодоления религиозно-политического экстремизма необходимо применять самые различные формы борьбы: политические, социологические, психологические, силовые, информационные и др.
Особое значение для преодоления этого социального явления имеет глобальный мониторинг экстремистских угроз, а также противодействие использованию интернет-сайтов, социальных сетей, средств массовой информации, телевидения, духовных наставников, аудио-, видеопродукции для пропаганды идеологии терроризма. При этом следует учитывать и такой характерный для многих стран фактор, как низкий уровень культуры межнационального общения. Именно указанные условия являются благодатной почвой для ксенофобии, различного рода предрассудков, предубеждений, конфликтов в сфере межнациональных отношений, других проявлений экстремизма.
Несмотря на то, что терроризм и экстремизм представляют угрозу международному миру и безопасности, а также реализации основных прав и свобод человека, в отдельных государствах существуют разные подходы к криминализации данного социального объявления. Это не позволяет дать всеобъемлющее определение глобального экстремизма и терроризма.
В ст. 19 Конституции Российской Федерации отмечается, что «государство гарантирует равенство
9
МЕЖДУНАРОДНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО ЕВРАЗИЙСКИХ ГОСУДАРСТВ: ПОЛИТИКА, ЭКОНОМИКА, ПРАВО
прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств; запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности» [3].
В российском уголовном законодательстве экстремистская и террористическая деятельность являются уголовно наказуемыми деяниями и относятся к категории тяжких преступлений.
Основные цели и подходы к организации системной работы по борьбе с экстремисткой деятельностью изложены в Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 г., утвержденной Президентом Российской Федерации 28 ноября 2014 г. В ней обобщен многолетний опыт России в борьбе с терроризмом и экстремизмом как его идейной и ресурсной базой [4].
В соответствии с Федеральным законом от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» криминализируются:
• насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации;
• публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность;
• возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни;
• пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;
• нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;
• пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения, либо публичное демонстрирование атрибутики или символики экстремистских организаций;
• публичные призывы к осуществлению указанных деяний либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения;
• организация и подготовка указанных деяний, а также подстрекательство к их осуществлению;
• финансирование указанных деяний либо иное содействие в их организации, подготовке и осуществлении, в том числе путем предоставления учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной и иных видов связи или оказания информационных услуг [5].
«В большинстве зарубежных европейских стран нет удовлетворительного законодательного определения экстремизма как социального явления, представляющего большую угрозу для общества» [6].
«Анализ содержащихся в Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом (Шанхай, 15 июня 2001 г.), в Уголовном кодексе РФ, в комплексных Федеральных законах от 6 марта 2006 г. № 35-Ф3 «О противодействии терроризму» и от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» обособленных и собирательных определений понятий экстремизма и терроризма показывает, что, как правило, имеет место неполное законодательное реагирование на проявления насильственного антигосударственного экстремизма, что крайне негативно сказывается на единообразии их оценки и полноте квалификации их конкретных проявлений, а следовательно, и на результативности борьбы с ними. Действительно, вопросы терминологии и концептуализации имеют не только академический, но и
10
№3 2015
практический характер. Подтверждением тому служат события на Северном Кавказе» [6].
Так, особенностью англосаксонской правовой системы, является то, что отсутствие законодательного определения экстремизма восполняет правоприменительная практика прокуратуры, полиции и судов.
«Несмотря на то, что в Британии насчитывается более 8000 законов, содержащих нормы об уголовной ответственности за конкретные преступления, ни один из них не включает в себя норм об ответственности за экстремистскую деятельность. Законодатель не использует термин „экстремизм", хотя, безусловно, различные типы поведения и правонарушения, которые принято называть действиями экстремистского характера, в уголовном порядке преследуются» [7].
«Отсутствие законодательного определения экстремизма восполняет правоприменительная практика прокуратуры, полиции и судов, анализ которой позволяет подразделить экстремистские преступления на две большие группы. К первой группе относятся деяния, связанные с насильственным экстремизмом (violent extremism), т. е. наиболее опасные виды преступлений экстремистской направленности. «Насильственный экстремизм, - поясняет Королевская прокуратура Великобритании, - может быть определен как демонстрация неприемлемого поведения с помощью любых средств или способов (включая использование электронных носителей данных) для выражения взглядов, которые разжигают, оправдывают или прославляют террористическое насилие в целях реализации конкретных убеждений; провоцируют других лиц на совершение террористических актов; побуждают или провоцируют других лиц на провокацию опасных преступных деяний; или исповедуют ненависть, способную привести к межобщинному насилию в Великобритании» [7].
«К преступлениям, связанным с насильственным экстремизмом, относятся следующие деяния: измена (желание смерти монарха, ведение
войны против Королевы, оказание помощи и поддержки врагам государства); подстрекательство к тяжкому убийству; подстрекательство к совершению террористических актов за рубежом; подстрекательство к неповиновению; разжигание расовой или религиозной ненависти; призыв поддержать запрещенную организацию; финансирование терроризма; поощрение терроризма; распространение террористических публикаций; различные преступления, связанные с использованием Интернета; распространение,показ,вос-произведение или владение записями с намерением разжечь расовую ненависть» [7].
«Вторую группу преступлений экстремистской направленности составляют так называемые деяния внутреннего экстремизма (domestic extremism), которые являются не менее опасными, но еще более распространенными, чем преступления, связанные с насильственным экстремизмом» [7].
«Как и понятие „насильственный экстремизм", понятие „внутренний экстремизм" сформулировано не в законе, а в правоприменительной практике. В 2004 г. в Великобритании был создан национальный координационный полицейский орган по борьбе с внутренним экстремизмом (National Coordinator Domestic Extremism -NCDE), главной целью которого является сокращение и, по возможности, устранение угроз, преступлений и нарушений общественного порядка, связанных с внутренним экстремизмом в Великобритании, а также работа с полицией по обеспечению содействия мирным и законным протестам» [7].
По оценкам NCDE, «внутренних экстремистов можно условно подразделить на пять категорий: борцы за права животных; ультраправые экстремисты; ультралевые экстремисты; участники экологического движения; представители новых направлений внутреннего экстремизма. Внутренний экстремизм чаще всего связан с протестами по конкретному вопросу, связанному с правами животных, охраной окружающей среды, борьбой
11
МЕЖДУНАРОДНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО ЕВРАЗИЙСКИХ ГОСУДАРСТВ: ПОЛИТИКА, ЭКОНОМИКА, ПРАВО
с глобализацией или генно-модифицированными продуктами; преступлениями и общественными беспорядками, вызванными политическими кампаниями крайне левых или крайне правых организаций» [7].
Несмотря на различия правовых систем - налицо совпадение по многим аспектам квалификации экстремизма и терроризма.
Вместе с тем, по российским оценкам, в настоящее время по степени опасности и уровню влияния на международную безопасность на первом месте находится глобальный экстремизм (терроризм) религиозно-политической направленности.
Наибольшая угроза международному миру и безопасности сегодня исходит от нового поколения экстремистов, объединяющихся под знаменами международной террористической организации «Исламское государство» (другое название - «Исламское государство Ирака и Леванта», или сокращенно ИГИЛ), которая была образована в 2006 г. в Ираке в результате слияния одиннадцати радикальных исламистских группировок, отпочковавшихся от «Аль-Каиды в стране Междуречья».
В создании организации принимал активное участие Абу Мусаб аз-Заркауи - духовный лидер и ближайший соратник Усамы бен-Ладена. До сих пор боевики ИГИЛ используют символику, схожую с той, которая характерна для «Аль-Каиды». На черном фоне флага и эмблеме выделяется подпись белыми буквами на арабском языке «Нет Бога, кроме Аллаха» и ниже на белом фоне черными буквами «Аллах и пророк Мухаммед». Штаб-квартира организации расположена в г. Ракка (Сирия).
Основная задача «Исламского государства» -вести по «приказу Всевышнего» «джихад» против «неверных». Задача-минимум состоит в том, что нужно избавить умму (мусульманскую общину) от всех групп, джамаатов, катибов, отрядов, организаций, фронтов, движений, коалиций, партий и т. п.». В манифесте ИГИЛ под названием «Это
обещание Аллаха» четко указывается: «знайте же, что причиной запаздывания победы является существование этих организаций, так как в них причина разногласий, разделения и распыления сил». Задача-максимум сводится к полному искоренению кафиров (неверных) в мусульманской среде», которые в представлениях джихадистов из ИГИЛ ассоциируются со всеми немусульманами. Именно по этой причине экстремисты одинаково жестоко расправляются с противостоящими ИГИЛ шиитами и иноверцами (христианами и курдами-езидами), а также с суннитами, не разделяющими их радикальных взглядов» [8].
С резким осуждением ее деятельности, противоречащей основам ислама, выступили многие авторитетные мусульманские деятели.
Однако своей террористической деятельностью в различных точках мира ИГИЛ показала, что хорошо организованная структура, объединенная экстремистской идеологией и сочетающая боевые формирования и глубоко законспирированные звенья, активно использующая социальные сети для вербовочной работы и координации своей деятельности, в состоянии противостоять совокупной военной, политической, финансовой и идеологической мощи ведущих государств мира.
Устремления ИГИЛ направлены на стирание государственных границ на Ближнем и Среднем Востоке, Африканском континенте и в Южной Азии, сложившихся в XX в., а также позиционирование себя в качестве единственной политической, религиозной и военной власти над мусульманами всего мира.
Результатом активных боевых действий ИГИЛ стало создание на сопредельных районах Ирака и Сирии квазигосударственного образования, на территории которого проживает около восьми миллионов человек. «Халифом мусульман» объявлен лидер группировки - Абу Бакр аль-Багдади.
По существу, ИГИЛ представляет собой не что иное, как квазигосударство («халифат»), обладающее следующими признаками:
12
№3 2015
• публичной властью, распространяющейся на всю подконтрольную территорию и население;
• вооруженными силами;
• собственным административно-территориальным делением и системой органов управления;
• судебной и правоохранительной системой;
• государственной идеологией, направленной на мировую экспансию;
• государственными ресурсами, финансово-денежной системой и налогообложением;
• официальной символикой.
По имеющимся данным, на первый квартал 2015 г. численность боевиков ИГИЛ составляла около 80 тыс. человек. Из них около 50 тыс. иракцев и сирийцев, а 30 тыс. - иностранных террористов боевиков из более 80-ти государств. Удержание территории позволяет этой группировке для обеспечения своих нужд выстраивать финансовую модель, которая немыслима для большинства террористических групп. Начиная с 2012 г. ИГИЛ постепенно прибирало к рукам крупные нефтяные активы в восточной Сирии и сегодня контролирует около 60 % нефтедобывающих мощностей. В процессе оккупации северного Ирака прошлым летом ИГИЛ также захватило семь нефтеносных провинций.
В распоряжении экстремистов ИГИЛ имеются существенные запасы стрелкового оружия, танков, бронетранспортеров и гаубичной артиллерии.
В настоящее время ИГИЛ является самой богатой террористической организацией. Ее бюджет оценивается в 2,3 млрд долларов США. Только за счет спекуляций на нефтяном черном рынке он ежедневно пополняется на 2 млн долларов США.
Идеологи ИГИЛ ведут активную пропагандистскую деятельность с использованием подконтрольных им информационных ресурсов. Публикуемые материалы направлены на обоснование легитимности «халифата» и поощрение мусульман к эмиграции на территории, контролируемые ИГИЛ.
По экспертным оценкам, ежемесячно на пропагандистскую уловку ИГИЛ попадаются более 3000 человек во многих странах, готовых к непосредственному сотрудничеству с террористической группировкой.
Новостные и информационные сообщения, видеоролики ИГИЛ распространяет через социальные сети, посредством которых также поддерживается связь с новообращенными сторонниками.
Наряду с современными информационными технологиями эмиссары экстремистов продолжают использовать традиционные способы вербовки наемников среди верующих в мечетях и молельных домах, в мусульманских кафе, спортивных клубах и студенческой среде.
Игиловцы привлекают молодежь, жаждущую не только религиозной и социальной справедливости, но и приключений,самоутверждения, общения со своими сверстниками и единоверцами.
Основные усилия экстремисты сосредоточивают на работе с молодежью и национальными меньшинствами, действуя с позиций религиозных учреждений и объектов пенитенциарной системы. Для привлечения новобранцев на подконтрольную ИГИЛ территорию используются как религиозно-пропагандистская риторика салафит-ского толка, так и обещания стабильных и достаточно крупных (до 2000 долларов США в месяц) выплат за участие в боевых действиях.
Среди готовых отправиться на джихад в Сирию добровольцев сегодня особо выделяются две
13
МЕЖДУНАРОДНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО ЕВРАЗИЙСКИХ ГОСУДАРСТВ: ПОЛИТИКА, ЭКОНОМИКА, ПРАВО
группы молодежи: это девушки и новообращенные. Многие из них перешли в ислам из христианства, иудаизма и буддизма или ранее не принадлежали ни к какой религии. Их доля достигает 2540 % числа новых членов ИГИЛ. Последний пример - задержание в Турции на границе с Сирией в составе группы лиц новообращенной в ислам россиянки - студентки МГУ Варвары Карауловой.
Экстремисты также активно используют детей, из которых пытаются вырастить настоящих религиозных фанатиков. Не менее 400 детей в Сирии присоединились к ИГИЛ только с января 2015 г.
Противостоять такой мощной угрозе можно только последовательными и целенаправленными усилиями всего мирового сообщества. Однако результаты конференции представителей Международной коалиции во главе с США, состоявшейся в Париже в июне 2015 г., свидетельствуют об отсутствии какого-то значимого прогресса на данном направлении.
Единого фронта борьбы с этим злом не создано. Этому препятствуют непоследовательная политика США и их союзников на Ближнем Востоке, практикуемые ими двойные стандарты. Для достижения своих тактических целей в регионе они по-прежнему используют террористические организации.
«Вашингтон почти не обращает внимания на выяснение коренных причин терроризма, которые должны быть весьма интригующими, ведь последний злодей в черном списке США - экстремистская группировка „Исламское государство", возникшая не в Иране или КНДР, являющихся „врагами" Вашингтона, а в Ираке - государстве „освобожденном" и „демократизированном" самими США»[2].
Так, не отказываясь от попыток свержения режима Башара Асада, Международная коалиция наряду с ракетно-бомбовыми ударами по игиловцам одновременно наращивает усилия по поддержке той части сирийской оппозиции, которую сегодня объявляет «умеренной».
В частности, реализация турецко-американской программы «Обучи и оснасти» предполагает подготовку 2000 боевиков.
Религиозные неправительственные организации и фонды ряда монархий Персидского залива делают ставку в противостоянии с Башаром Аса-дом на откровенно террористическую организацию «Джабхат ан-Нусра», связанную с «Аль-Каидой», и вновь созданный альянс экстремистских организаций, называемый «Первой южной армией».
Результатом может стать появление новой террористической группировки, как это уже было с «Аль-Каидой» и «Движением Талибан» в Афганистане.
На верность ИГИЛ присягает все большее количество террористических и экстремистских организаций, действующих на Ближнем Востоке, в Северной Африке, Афганистане и в других регионах мира.
Геополитические планы игиловцев - создание суннитского исламского халифата, включающего, как минимум, территории Ближнего Востока, Северной Африки, государств Центральной Азии, а как максимум - в границах от Испании до Индии, Филиппин и Индонезии, а также части территории России и Китая.
В ближайших целях ИГИЛ, которые ее лидеры и не скрывают, захват части приграничных территорий Ливана, Ирана и Иордании, а также расширение подконтрольных районов в Египте, Ливии и Йемене.
В этом году игиловцы активизировались в Афганистане. Их отряды общей численностью до 3000 человек действуют более, чем в половине провинций страны.
В определенной степени изменить ситуацию, сложившуюся вокруг ИГИЛ и ее безудержной экспансии, поможет достигнутое при участии международных посредников, включая Россию, соглашение по иранской ядерной программе. По словам министра иностранных дел Российской Федерации С.В. Лаврова, «устраняются прегра-
14
№3 2015
ды, во многом искусственные, на пути формирования широкой коалиции для борьбы с „Исламским государством" и прочими террористическими группировками» [9].
Разрушить хорошо отлаженную и законспирированную систему организации экстремистской и террористической деятельности возможно только системными, комплексными контрмерами, принимаемыми на всех уровнях - национальном, региональном и глобальном.
В Российской Федерации убеждены в том, что борьба с этим злом, и тем более проведение международными коалициями силовых операций на территории суверенных государств, должны вестись на основе мандата Совета Безопасности ООН.
Необходимо последовательно осуществлять Глобальную контртеррористическую стратегию ООН и направить усилия на скорейшее завершение согласования Всеобъемлющей конвенции по международному терроризму.
В рамках совершенствования системы международного сотрудничества в борьбе с новыми проявлениями глобального экстремизма (терроризма) представляется целесообразным сосредоточиться на следующих направлениях.
Прежде всего заслуживает самого серьезного внимания и поддержки российская инициатива об организации и проведении под эгидой ООН представительного форума с целью рассмотрения проблем терроризма во всех его проявлениях на пространстве Ближнего Востока и Северной Африки.
Необходимо активизировать меры по реализации уже существующих международных договоров, резолюций и иных международных документов в области борьбы с терроризмом. Прежде всего это касается Резолюции Совета Безопасности ООН 2178 по актуальной проблеме иностранных террористов - боевиков, возвращающихся из районов локальных войн и вооруженных конфликтов (сентябрь 2014 г.), а также Резолюции Совета Безопасности ООН 2199 (февраль 2015 г.)
по пресечению финансирования террористических организаций за счет ведущейся ими нелегальной торговли нефтью и нефтепродуктами с территории Сирии и Ирака.
Назрела потребность в запуске всех имеющихся межгосударственных механизмов информационного взаимодействия для своевременного обмена данными в отношении иностранных террористов - боевиков.
Политика государственных структур в противодействии экстремизму должна стать более наступательной и инициативной,включая организацию на этом направлении энергичного и партнерского взаимодействия с гражданским обществом.
Государство обязано устранять социальноэкономические и политические условия, способствующие возникновению экстремизма, и именно правительства несут основную ответственность за защиту своего населения от терроризма.
Общество должно противопоставлять экстремистской идеологии идеи политического и этнорелигиозного диалога, гражданского мира и межнационального согласия.
Значительные резервы имеются в области привлечения к системной антиэкстремистской работе религиозных организаций различной конфессиональной принадлежности, начиная с главных религиозных авторитетов и заканчивая проповедниками на местах.
Самого пристального внимания требуют вопросы противодействия радикализации населения, вербовки и подготовки террористов, осуществляемых через Интернет, включая возможности криминализации деятельности по распространению экстремисткой идеологии в киберпространстве.
Активизация международного сотрудничества на указанных направлениях, наряду с принимаемыми внутригосударственными мерами по нейтрализации угроз распространения терроризма и экстремизма, позволит существенно повысить эффективность совместной деятельности в рассматриваемой сфере.
15
МЕЖДУНАРОДНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО ЕВРАЗИЙСКИХ ГОСУДАРСТВ: ПОЛИТИКА, ЭКОНОМИКА, ПРАВО
Нормативно-правовые акты и литература
1. Будаев А.В. Роль мягкой силы во внешней политике России: автореф. дис. М.: ДА МИД РФ, 2014.
2. Терроризм и экстремизм не исчезли, в борьбе с ними необходимо взаимодействие международного сообщества. URL: http://www.newsru.com/world (дата обращения: 30.03.2015).
3. Конституция Российской Федерации.
4. Стратегия противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 год.а URL: http://www. SCRF/gov.ru (дата обращения: 14.07.2015).
5. Федеральный закон от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности».
6. Власов И.С., Голованова Н.А., Артемов В.Ю. и др. Уголовное законодательство зарубежных стран в борьбе с экстремизмом: сравнительно- правовое исследование. М.: Институт законодательства и сравни-
тельного правоведения при Правительстве Российской Федерации; «КОНТРАКТ», 2014.
7. Голованова Н.А. Экстремизм в Великобритании: способы противодействия // Журнал российского права. 2014. № 4. Апрель. [Электронный ресурс] : по состоянию на 9.07.2015. Доступ из справ-право-вой системы «Гарант».
8. Федорченко В.Н., Крылов А.В. Феномен «Исламского государства» и борьба с ним: правовые, социально-экономические и политические аспекты / Институт международных исследований МГИМО (У) МИД России. URL: http://www.imi.mgimo.ru (дата обращения: 14.07.2015).
9. Власти РФ заявили о снятии «преград» для создания широкой коалиции для борьбы с «Исламским государством». URL: http:// www.newsru.com (дата обращения: 14.07.2015).
16
