CC BY
216
ГЛОБАЛЬНЫЕ И РЕГИОНАЛЬНЫЕ АКТОРЫ В «ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЙ ТОЛКУЧКЕ»
ВОКРУГ ЭНЕРГОРЕСУРСОВ ВОСТОЧНОГО СРЕДИЗЕМНОМОРЬЯ: США, РОССИЯ, ИЗРАИЛЬ, ТУРЦИЯ, ИРАН
Трасси Н. МАРКЕТОС
доктор политических наук, сотрудник Министерства иностранных дел Греции (Афины, Греция)
АННОТАЦИЯ
Действительной ставкой в борьбе за «демократизацию» Сирии является месторождение природного газа Левиафан, располо-
женное на морском шельфе в исключительной экономической зоне (ИЭЗ) Израиля в Восточном Средиземноморье и обнаруженное в 2010 году американской
Настоящий анализ, а также приводимые в нем факты, имена и цифры никоим образом не связаны с моей работой в Министерстве иностранных дел Греческой Республики.
компанией «Нобл Энерджи». Начало его освоения стало толчком к развитию нового конфликта в регионе: прав на бурение скважин добиваются для себя Израиль, Сирия и сектор Газа.
В стороне от борьбы не остались ни Кипр, являющийся членом ЕС, ни Ливан, обратившийся к ООН с просьбой о признании за ним права на бурение скважин в своих территориальных водах. Громче всех в связи с этим выступала «Хезболла».
Турция предложила сирийскому президенту Башару аль-Ассаду проект строительства газопровода Катар — Саудовская Аравия — Ирак — Сирия — Турция. Из Турции природный газ мог бы экспортироваться и в Европу — в ущерб интересам Российской Федерации. Однако сирийский президент отказался от этого предложения, предпочел вместо этого заняться реализацией проекта газопровода из Ирана.
К строительству газомагистрали приступили без промедления. В ответ Турция, Катар и Саудовская Аравия, подстрекаемые Соединенными Штатами, начали оказывать прямую поддерж-
ку братьям-мусульманам как силе, помогающей дестабилизировать «предательские» режимы, ведущие переговоры об использовании запасов Левиафана с Ираном, Россией, Китаем и Индией.
Турецкие военные корабли ввязываются в любого рода столкновения с американскими, израильскими и кипрскими судами, ведущими геологическую разведку в Средиземном море. Турция, которая и так на 60% покрывает свои потребности в природном газе за счет импорта из России, никак не может позволить своему «историческому противнику» взять под контроль еще и запасы Левиафана. Там надеются, что, как только к власти придут братья-мусульмане, игровая доска перевернется и преимущество в борьбе за контроль над месторождением перейдет к Турции.
Цель настоящего исследования, основывающегося на принципах и подходе неореалистической школы, — осветить азартную геополитическую игру, которая идет за фасадом сообщений СМИ о гражданской войне в Сирии и о газовых запасах Восточного Средиземноморья.
Введение
В декабре 2011 года высказывавшиеся уже несколько десятилетий предположения о том, что увязшее в кризисах юго-восточное побережье Средиземного моря и исключительная экономическая зона (ИЭЗ) Республики Кипр таят огромные запасы природного газа, превратились наконец в несомненный факт: все слухи, ходившие об этих запасах, были подтверждены официальными результатами исследований. Еще раньше, в 2009 году, Израиль в сотрудничестве с компанией «Нобл Энерджи» (Техас, США) уже обнаружил в Левантийском бассейне залежь природного газа всего в 80 км к западу от гавани Хайфы. Газовое месторождение с объемом запасов около 238 млрд куб. м было названо Тамар. Это стало самым крупным открытием газового месторождения за весь год и событием первостепенной важности для Израиля, который, в отличие от большинства своих арабских соседей, был лишен сколько-нибудь существенных ресурсов энергии.
Год спустя немного западнее, но все же в пределах ИЭЗ Израиля, на глубине 5 км ниже уровня моря было обнаружено шельфовое газовое месторождение с запасами около 450 млрд куб. м, получившее название «Левиафан» в честь библейского морского чудовища. Геополитическое уравнение дополняют еще 2—3 трлн куб. м природного газа, скрытые, как предполагают, в бассейне «Геродот» на акватории под юрисдикцией Греческой Республики1.
Не приходится удивляться, что обнаруженные в Восточном Средиземноморье подводные месторождения углеводородов, чьи извлекаемые запасы, с учетом месторождений в дельте Нила в Египте, достигают 3 400 млрд куб. м природного газа и 1,7 млрд баррелей нефти, вновь привлекли пристальное внимание всего мира к этому беспокойному региону и окружающим его государствам. Еще до начала промышленной добычи газа на месторождении Тамар (его ожидают в первом полугодии 2013 г.) сама перспектива поисков природного газа в регионе, расположенном так близко к испытывающему вечный голод на энергоресурсы рынку Европейского союза, полностью перевернула геополитическую карту с ног на голову и повлекла за собой пересмотр и переосмысление региональных союзов и альянсов.
Подобная геоэкономическая реконфигурация Восточного Средиземноморья, да еще и происходящая на фоне начавшегося три года назад обострения отношений между Турцией и Израилем и резко враждебного тона заявлений турецких руководителей по отношению к Республике Кипр, очевидным образом сблизила Израиль с Кипром. Неудивительно, что и Греция не осталась в стороне от этого сближения. В результате такой перегруппировки наиболее эффективным экспортным маршрутом для доставки энергетических ресурсов Израиля на европейский рынок становится, вероятно, геостратегический коридор Кипр — Крит — Пелопоннес — Ионическое море — Италия.
Учитывая, что в настоящее время ЕС покрывает за счет импорта приблизительно 83% своих потребностей в нефти и 57% потребностей в природном газе, — запасов Израиля, Кипра и Греции хватило бы для того, чтобы они могли в течение приблизительно двадцати лет выступать исключительными поставщиками энергоресурсов для всех 27 членов Евросоюза. Если к тому же учесть, что потребление природного газа в ЕС в 2007 году достигло 471 куб. гигаметра и увеличивается на 3% в год, а также то обстоятельство, что Европа стремится к 2020 году снизить загрязнение атмосферы углекислым газом, для чего необходимо прекратить сжигание угля, — геостратегическое значение энергоресурсов Восточного Средиземноморья становится совершенно очевидным. Значение это только усиливается из-за крайне сложных и серьезных по своим последствиям политических и геостратегических перемен в Египте, Ливии, Тунисе, Алжире и, конечно, в Иране, а также из-за острого соперничества между Российской Федерацией и осью Вашингтон — Лондон.
Очевидно, что эти ресурсы имеют не меньшее геостратегическое значение и для Израиля: до недавнего времени он прилагал огромные усилия, чтобы обеспечить себе возможность закупать природный газ на мировом рынке, в то время как его собственные запасы истощались. В тот момент, когда события так называемой «арабской весны» смели правившие режимы в Ливии и Египте (а 40% закупаемого им природного газа Тель-Авив импортирует именно из Египта) и когда исламистская партия братьев-мусульман сумела в Каире добиться избрания своего кандидата на пост президента, а ливанская «Хезболла» при поддержке Соединенных Штатов требует для себя доли в запасах месторождения Тамар, — перспектива быстрого ввода в эксплуатацию подводных месторождений служит для еврейского государства мощной поддержкой и поводом для оптимизма.
1 См.: [http://www.science.gouv.fr/fr/dossiers/bdd/res/2619/quel-avenir-pour-le-gaz-naturel], 11 ноября 2012.
Российский фактор
Рынок ЕС представляется идеальным покупателем углеводородов из энергетического треугольника Израиль — Кипр — Греция в Восточном Средиземноморье, действующего, разумеется, с благословения Соединенных Штатов. Столь же верно, что геополитическое значение Кипра для англо-саксонского мира (США и Великобритании) всегда было тесно связано с проблемами эффективного энергоснабжения. Достаточно вспомнить, что нефтепровод Баку — Джейхан, строительство которого активно поддерживали Вашингтон и Лондон, заканчивается прямо напротив мыса Апостола Андрея, который расположен на оккупируемом Турцией с 1974 года кипрском полуострове Карпасия. Другими словами, Кипр в стратегическом отношении представляет собой ключевой пункт для контроля над трубопроводами и энергетическими ресурсами региона, называемого «Большой Ближний Восток».
Правда, экономические затруднения, которые переживают сегодня Греция и Кипр, и их очень хорошие отношения с Москвой могли бы побудить Афины и Никосию обратиться в поисках альтернатив к России, всегда живо интересовавшейся событиями в регионе. Стоит отметить, что внешнеполитический курс и советской, и посткоммунистической России, неизменно руководствующейся принципами реальной политики, был направлен на стратегическое и экономическое проникновение в Грецию, Кипр и Турцию, с тем чтобы ослабить связи этих стран с Западом и распространить российское влияние на юг. Российский кредит на сумму 2,5 млрд долл. переживающему экономические трудности Кипру позволил, с одной стороны, обезопасить важные инвестиции России, а с другой — вновь подтвердил ее устойчивые политические и экономические связи с Никосией. Из этого легко сделать вывод: Москва дает понять, что не будет мириться с угрозами Анкары в адрес Кипра по поводу подписания им контракта с американской компанией «Нобл Энерджи» на разработку его энергетических ресурсов.
Изменение климата открывает для России прямой выход в Мировой океан вдоль Северного полярного круга. В России его всегда считали крайне важным для перевозки своих товаров, и Кремль настойчиво добивался его на протяжении трех веков, пытаясь пробиться в Средиземное море, на Балтику и даже, через Афганистан, к Индийскому океану, но, по-видимому, каждый раз терпел неудачу из-за противодействия Великобритании. По сути, Россия вступает во второе десятилетие XXI века свободной от оков «римленда». Другими словами, оказалось разорвано кольцо, которое, по теории американского географа Н.Дж. Спайкмена, закрывало России свободный доступ к Средиземному морю и, соответственно, заставляло англо-саксонские страны Запада и, во второй половине ХХ века, Организацию Североатлантического договора (НАТО) считать Османскую империю, как и сегодняшнюю Турцию, страной, с которой необходимо поддерживать «особые отношения». Турция сознает эту перемену и пытается найти еще что-то уникальное в своем геополитическом и геостратегическом положении на географической карте. С этой целью была изобретена доктрина «неоосманизма», призванная привлечь к Турции симпатии и арабского мусульманского мира, и персидского мира шиитского ислама. Эта доктрина должна стать инструментом, который обеспечит всеобщее признание Турции в качестве державы-гегемона в нефте- и газодобывающем регионе Ближнего Востока2.
Что касается России, то из-за продолжающейся в Сирии гражданской войны она рискует потерять этого своего давнего союзника в холодной войне, на чьей территории она держит
2 См.: Мазис Дж. Тайны оси Израиль — Кипр — Греция. Энергетическая реальность в Европе. Действия США и России. Планы Турции относительно острова Кастелоризо. Издание Министерства иностранных дел Греции, 2012. С. 10—11 (на греческ. яз.).
важную военно-морскую базу «Тартус». Это весьма деликатная ситуация, поскольку существует реальная возможность того, что Кремль станет искать альтернативное место для базирования своих сил военного флота где-то еще в регионе, может быть, даже в Кипре — государстве, входящем в еврозону, с которым у него сложились превосходные отношения. Это дало бы России право активно вмешиваться в вопросы разработки энергетических ресурсов острова. Несколько российских компаний уже конкурируют за приобретение у правительства Кипра лицензий на подводную добычу ископаемых, заставляя очень многих в ЕС серьезно беспокоиться о том, что Москва может получить сильные позиции в секторе добычи природного газа острова.
Конечно, Москва поддерживает столь же хорошие отношения и с Израилем, который очень не хотел бы победы братьев-мусульман и поддерживаемой теми сирийской оппозиции, ведущей непримиримую войну против режима Ассада. Пользуясь поддержкой Москвы, Тель-Авив серьезно рассматривает возможность сооружения подводного газопровода от его месторождений в Левантийском бассейне через территориальные воды Кипра до материковой части Греции, чтобы оттуда наладить поставки газа на европейский рынок. Фактически это третий заслуживающий доверия альтернативный маршрут доставки углеводородов на рынки ЕС (два других связаны с доставкой российских и азербайджанских энергоносителей), способный, наконец, дать Европе те энергоресурсы, которые не сумел обеспечить для нее проект «Набукко»3. Европейские государства, без сомнения, предпочли бы полагаться на демаркацию границы между кипрской и израильской ИЭЗ, выполненную в строгом соответствии с международным морским правом, а не на аналогичные притязания Турции, Ливана и Сирии4.
Кроме того, Республика Кипр подписала договор о военном сотрудничестве с Израилем, чтобы обеспечить безопасность их общих месторождений природного газа5, и министр обороны Греции в ходе своего официального визита в Тель-Авив обсуждал возможность участия греческого военно-морского флота в защите сооружений инфраструктуры нефте- и газодобычи6. Поскольку безопасность — решающий фактор, который влияет на принятие решений об инвестировании средств в строительство таких сооружений, эти договоренности создают хорошую основу для прогресса в реализации разрабатываемых Израилем схем сотрудничества с Кипром и Грецией.
Более того, из-за большого числа израильских граждан, занятых на строящемся близ Фамагусты на израильские средства терминале для хранения газа, и членов их семей Израиль и Кипр договорились о размещении там израильских сил, в задачу которых будет входить обеспечение безопасности персонала и сооружений. Договор включает условие о том, что израильские силы предоставят доступ на охраняемые объекты подразделениям сил безопасности Республики Кипр7. Очевидно, что присутствие Израиля на Кипре будет долговременным и это, без сомнения, будет происходить с согласия Вашингтона. Последствием данного факта станет превращение Республики Кипр в важный элемент системы стратегического выживания, безопасности и благосостояния еврейского государства.
Всего это создало вокруг энергоресурсов Восточного Средиземноморья пояс безопасности, как думается достаточно мощный, чтобы снять угрозу со стороны Турции в отношении Кипра и помешать попыткам Анкары провести границу между ее ИЭЗ и ИЭЗ Египта в обход
3 См.: StergiouA. Russian Policy in the Eastern Mediterranean and its Implications for the EU External Action [http:// iss.europa.eu/publications/], 25 July 2012.
4 См.: Ibidem.
5 См.: Kanter J. Race for Gas by Cypriot Rivals Adds to Tensions // New York Times, 30 August 2012.
6 См.: Sukkarieh M. Eastern Mediterranean: Will Gazprom Advance Russia's Influence in the Region? // Middle East Strategic Perspectives, 22 October 2012.
7 См.: Kanter J. Op. cit.
законных прав греческого острова Кастелоризо, а также другим турецким манипуляциям, призванным не допустить смыкания границ греческой и кипрской ИЭЗ.
США и ЕС выступают против вмешательства России в вопросы разведки и разработки запасов природного газа в Восточном Средиземноморье. Но Израиль, Кипр и Греция настроены по отношению к подобному вмешательству вполне благожелательно, видя в нем средство укрепить свои позиции в весьма вероятном будущем конфликте с Турцией, а в случае Израиля — с другими враждебно настроенными соседями.
Представляется весьма интересным то, что компания «Газпром», известная своими тесными связями с Кремлем, обеспечив себе коридор в Черном море непосредственно через турецкую ИЭЗ, чтобы как можно скорее начать работы по строительству газопровода «Южный поток» (28 декабря 2011 г.), теперь пытается приобрести ценные бумаги греческой государственной нефтегазовой компании DEPA. По утверждению Леонида Зюганова, руководителя департамента по управлению проектами «Газпрома», «интерес Компании к DEPA никак не связан с проектом «Южный поток» и решение о том, что планируемый трубопровод не будет проходить по греческой территории, связано исключительно с ситуацией на рынке, а никак не с владельцем DEPA». При этом Л. Зюганов имел в виду низкий спрос на природный газ в Греции и в Южной Италии в результате долгового кризиса в этих двух странах Южной Европы. Однако, по мнению многих аналитиков, хотя сегодняшние проекты «Южного потока» в отношении Греции оставляют желать лучшего, «официально заявленный интерес России к греческому энергетическому рынку делает в последующем весьма вероятным включение этой страны в планы работ по «Южному потоку». Кое-кто даже утверждает, что этот вопрос используется как инструмент давления на переговорах по приобретению DEPA «Газпромом»8.
Интересно и подписание в ходе визита президента Путина в июле 2012 года соглашения «Газпрома» с Израилем о добыче и предварительной закупке 2—3 млн т сжиженного газа. «Газпром» планирует, если ему удастся приобрести DEPA, нарастить закупки израильского и кипрского природного газа и доставлять его в сжиженном виде в материковую Грецию, откуда через сеть DEPA продавать на европейских рынках. Параллельно Вашингтон, решительно поддерживая право Кипра на разработку его энергетических ресурсов, одновременно уже открыл в Никосии «Бюро по энергетическим ресурсам» — первое из цепочки, которую он намерен развернуть в регионе9.
Энергетические ресурсы Восточного Средиземноморья и развитие гражданской войны в Сирии: геополитическая связка
В июле 2011 года, когда конфликт в Сирии все еще носил характер протеста против режима Башара аль-Ассада, Иран, Сирия и Ирак подписали соглашение о строительстве газопровода общей стоимостью в 10 млрд долл. Газопровод должен был использовать запасы южноиранского месторождения Парс в Персидском заливе (самого большого месторождения в мире, частично расположенного в пределах границ Катара) и проходить через территорию
8 См.: ЛиагосаЛ. Газопровод «Южный поток» по территории Греции не пройдет // I КаШтепш, 13 ноября 2012 (на греческ. яз.).
9 См.: Мазис Дж. Указ. соч.
Ирака. Предполагалось через три года довести его до Дамаска, а оттуда — до ливанского побережья, что позволило бы поставлять доставляемый газ на европейский рынок. Это был бы шиитский газопровод: он доставлял бы энергоресурсы из шиитского Ирана через преимущественно шиитский Ирак в Сирию, где правил дружественный шиитам алавитский режим президента Ассада. Открытие сирийскими компаниями в августе 2011 года огромного месторождения природного газа Кара, сопоставимого по объему запасов с месторождением Катара и расположенного поблизости от ливанской границы и российской морской базы в порту Тар-тус, дало этим стратегическим планам дополнительный импульс.
Если идея строительства газопровода Иран — Ирак — Сирия воплотится в жизнь, Катар, на территории которого дислоцируется региональный штаб ЦЕНТКОМа США, рискует оказаться отрезанным от маршрутов транспортировки углеводородов, контролируемых Соединенными Штатами и Турцией. Поэтому он действует бок о бок с Саудовской Аравией, Турцией, Израилем, США, их союзниками по НАТО и различными фракциями сирийской оппозиции режиму Ассада (которая лишь недавно сорганизовалась настолько, чтобы иметь единого представителя), с тем чтобы помешать доставке иранского и сирийского природного газа на средиземноморское побережье. Не приходится сомневаться, что сирийское правительство, контролируемое братьями-мусульманами, положительно отнеслось бы к строительству катарского трубопровода, который легко было бы продлить до Турции.
В рамках другого сценария, если верить ливанской газете «Аль-Акбар» и утечке информации из крупной западной нефтяной компании10, США побуждают Катар строить наземный газопровод, по которому его собственный газ вместе с газом с израильского и ливанского месторождений Левиафан и Тамар доставлялся бы на европейские рынки через сирийскую территорию (прежде всего через район города Хомс — арену ожесточенной гражданской войны). Первую ветку предполагается протянуть через Турцию, а вторую — через ливанский порт Триполи и сирийскую Латакию. Однако, при всех очевидных геостратегических преимуществах, которые такой вариант сулит Анкаре, Дохе и особенно Тель-Авиву (который получил бы возможность пользоваться для транспортировки своих энергоресурсов наземным трубопроводом при сравнительно небольших затратах), непрекращающийся конфликт между Израилем и Палестиной — не лучший залог высокого уровня сотрудничества еврейского государств с Турцией.
Анкара хотя и склоняется к политике, благоприятствующей международному признанию лояльности политического ислама, тем не менее не желает формирования какого бы то ни было наднационального механизма межгосударственного сотрудничества, который мог бы влиять на ее политику в Персидском заливе, в Ливане и в Иране. Ее активизм очевидным образом принимает устойчивый характер, что особенно заметно в свете политического сотрудничества Анкары с суннитскими Катаром и Саудовской Аравией. Это серьезнейшая перемена в политике Турции: отказавшись от «политики нулевого уровня проблем с соседями», она стала оценивать отношения между государством и обществом в той или иной стране в соответствии с масштабами протеста или насилия, от которого страдает общество. Так, в стремлении воспрепятствовать ближневосточной политике России и Ирана Турция поворачивается против Сирии — своего старого союзника и близкого союзника российского президента Путина.
Что касается России, она с полным основанием опасается, что региональный баланс сил, который сложился и закрепился на Ближнем Востоке на протяжении последних двух лет с приходом «арабской весны», может привести к становлению транснационального исламизма. В России живут примерно 20 млн мусульман, и она считает, что еще в начале 1990-х годов
10 См.: ChararaN. Syrie: Le trajet des gazoducs Quataris décide des zones de combat! // Al-Akbar, 15 November 2012 [www.french.irib.ir/analyses].
оказалась жертвой политической активности исламистов. Столкнувшись с возрождением исламистов как носителей законной власти во многих арабских странах, она ни в коем случае не желает позволить Саудовской Аравии и Катару укрепить свои позиции за счет Ирана, с которым Кремль сотрудничает по широкому кругу проблем. Фактически Москва, углубляя свои связи также и с Ираком, все больше противопоставляет себя Анкаре, так что эти две страны прочно занимают место в двух противостоящих друг другу региональных союзах.
Заслуживает упоминания и то обстоятельство, что, если Кремль не сумеет стратегически способствовать разработке запасов природного газа, обнаруженных недавно в Сирии — его давнем союзнике по холодной войне, место транзитера и распределительного центра сирийского и иранского газа на международные рынки, к его неудовольствию, может занять Турция. Но и сама Турция, треть населения которой состоит из представителей различных национальных и религиозных меньшинств, рискует сгореть в том самом пожаре национализма, который она разожгла в Сирии, где поддержала суннитскую оппозицию.
Заключение
В ситуации, когда земля Сирии превратилась в поле боя секретных служб Ирана и Турции, ось Израиль — Кипр — Греция остается единственной гарантией, достаточно надежной для того, чтобы Запад принимал ее в расчет в своих планах в регионе, раздираемом последствиями «арабской весны». Турция пытается действовать таким образом, чтобы создать впечатление о себе как о защитнике «международной законности и гуманности» на Ближнем Востоке и, снискав доверие и поддержку как арабского мира, так и Запада, контролировать потоки энергоносителей с новых сирийских месторождений углеводородов и с месторождений Восточного Средиземноморья. Анкара достаточно хорошо понимает, что, стоит только заработать транспортной оси Израиль — Кипр — Греция, и Турция тотчас же лишится возможности влиять на Запад с помощью проекта газопровода ГГСГ (Турция — Греция — Италия) или так называемого Трансанатолийского трубопроводного проекта, соглашение о котором было подписано с Азербайджаном в июне 2012 года с целью сохранить геостратегическое значение почти «почившего» в финансовом отношении проекта «Набукко».
Здесь необходимо отметить, что баланс сил в Восточном Средиземноморье заметно сместился. Причиной этого были как катаклизмы «арабской весны», устранившие правившие на Ближнем Востоке режимы, так и решение Израиля, Кипра и Греции сформировать энергетический альянс. Если добавить к перечисленному подписанный между Тель-Авивом и Афинами в сентябре 2011 года стратегический военный договор, обеспечивающий Израилю дополнительную стратегическую глубину и так необходимый ему прямой политический и энергетический контакт с Западом, а также стратегическое сотрудничество, которое Тель-Авив установил с пользующимся поддержкой Соединенных Штатов Эрбилем (столицей автономного иракского Курдистана), выступающим как противовес Ирану, Сирии и Турции, — то можно будет говорить о создании альтернативной структуры для обеспечения энергоресурсами ЕС — структуры достаточно мощной, чтобы отбросить возможность расширения энергетического сотрудничества между Турцией и Россией11.
Учитывая, что потенциал энергетической оси, соединяющей Израиль с Европейским союзом через коридор Кипр — Крит — Ионическое море, как полагают, в течение ближайших восьми лет должен возрасти в шесть раз, Запад будет всячески приветствовать возможность
11 См.: Маркетос Т.Н. Энергетическое поле «курдского вопроса» и геополитическая связка «Большого Ближнего Востока» с восточным Средиземноморьем: роль США, Турции и Ирана // журнал Научного аналитического исследовательского центра, Министерство иностранных дел Греции, апрель 2012, № 83 (на греческ. яз.).
по крайней мере частично освободиться от зависимости от арабских и иранских углеводородов. А в этом случае транспортные маршруты энергоносителей, которые Турция стремится взять под контроль, перестанут использоваться12. В конечном счете это, вероятно, вызвало бы удовлетворение и у Вашингтона, который был крайне недоволен позицией Анкары в вопросе о западном эмбарго, наложенном на Иран в связи с его ядерной программой, и у ЕС, поскольку это покончило бы с его зависимостью от Турции в том, что касается защиты потоков энергоносителей из Центральной Азии и с Кавказа.
Этот возможный альтернативный маршрут транспортировки энергоносителей вызывает серьезный интерес. Высказывались даже идеи о строительстве подводного газопровода под названием «Восточно-средиземноморский трубопровод» (East-Med Pipeline), который связал бы Израиль, Кипр и Грецию и через греческую область Эпир был продлен до итальянского побережья, где был бы состыкован с подводной частью упоминавшегося выше газопровода ITGI13. Если в ИЭЗ Израиля, Кипра и Греции будут обнаружены новые месторождения энергоносителей, то в долгосрочной перспективе подобная схема представлялась бы наилучшей альтернативой.
12 См.: Мазис Дж. Указ. соч.
13 См.: Интервью Хариса Самараса, президента компании «Пифей» (Pytheas) Информационному агентству Интерфакс, 20 октября 2012.
