CC BY
278
ББК Ю22 + Ю251 1:С
У.В. Сидорова
ГЕРМЕНЕВТИКА КАК ОДНА ИЗ ВЕДУЩИХ СОВРЕМЕННЫХ КОГНИТИВНЫХ ПРАКТИК: ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКИЙ АСПЕКТ
Стало уже общим местом утверждать, что современная эпистемология (учение о научном познании) — это в значительной мере воплощение натуралистического подхода к познанию. Натурализм проявляется здесь, прежде всего в том, что в учении о познании господствовали, и продолжают господствовать, классические идеалы научности, взятые из естествознания и требующие «наукоподобного» объяснения на основе принципов причинности, объективности всех познавательных процессов и явлений.
Отсюда одной из главных задач, стоящих перед исследователями науки, является преодоление подобного натурализма. Как отмечает Л.А. Микеши-на, «преодоление натурализма — одно из необходимых условий становления современной философии познания, в которой не только познавательный процесс, но и сам познающий человек должен быть «тематизируем» и не сводим к узко гносеологическим смыслам субъекта» [6, с. 14]. Все более осознается, что там, где человек присутствует, он всегда значим и не может быть выведен за скобки без последствий для видения и понимания самого процесса или события. Другими словами, все более становится очевидным, что абстрагирование от эмпирического субъекта ведет к выхолащиванию реального процесса деятельности, в том числе и познавательной.
Для того чтобы более полно осмыслить познавательный опыт человека, необходимо признать, что существуют различные познавательные практики. Так наряду с классическими когнитивными практиками — сенсуалистической локковской и «отражательной» марксистской, можно говорить и познавательных стратегиях неокантианской и аналитической философии, о попперианском критическом рационализме, а также и о феноменологической и герменевтической познавательных практиках. А это значит, что разрушается и единый образ науки, и как следствие, становится возможным говорить о сосуществовании множества когнитивных практик и различных образов науки.
Одной из ведущих когнитивных практик в настоящее время является герменевтика. Как отмечает X. Гафаров, середина XX века вообще была отмечена своего рода «герменевтическим ренессансом», продолжающимся и по сей день [2, с. 27]. На первый взгляд, это представляется парадоксальным в век науки и техники. Однако достаточно вспомнить, что возникновение и развитие традиционной герменевтики происходило в силу утраты самоочевидности традиции, то есть, прежде всего, из-за
кризиса самой традиции. Как известно, герменевтика в целом является феноменом Нового времени, ознаменовавшегося процессом растущего распада общепризнанного понимания.
Актуализация герменевтики существенным образом координируется с тем, что в современном культурном анализе называется «модерном» («современностью», в ее отличии от «традиционности»). Модерн можно охарактеризовать как эпоху дифференциации, распада метафизического и социального порядка и описывающего его дискурса на отдельные фрагменты.
Таким образом, можно утверждать, что актуальность философской герменевтики была задана самой культурно-исторической ситуацией XX века.
В данной статье предполагается проанализировать эпистемологические основания герменевтики, взятые в историко-философском аспекте, рассмотреть эволюцию герменевтических идей, которые проясняют особенность герменевтического образа науки.
Как известно, термин «герменевтика» с греческого означает «разъясняю, толкую». В Древней Греции герменевтикой называлось искусство истолкования текстов. Согласно мифологическим представлениям греков, язык богов непонятен простым смертным. Гермес — посредник между богами и людьми — истолковывает волю богов, делает ее понятной человеку. С именем Гермеса связывается возникновение искусства понимания и происхождение термина «герменевтика».
В настоящее время понятие «герменевтика» является более широким. Как утверждает Л. Микеши-на, «герменевтика понимается сегодня, по крайней мере, в трех смыслах: как искусство понимания, постижения смыслов и значения знаков; как теория и общие правила интерпретации текстов; наконец, как философское учение об онтологии понимания и эпистемологии интерпретации» [6, с. 60]. Если в первых двух смыслах герменевтика выступает как конкретная, специальная дисциплина, то в последнем значении речь идет об общей теории понимания, имеющей преимущественно философский статус.
Родоначальником философской герменевтики Нового времени является крупнейший представитель немецкой «романтической школы» конца XVIII — начала XIX вв. Ф. Шлейермахер. Именно он поставил перед собой задачу создать универсальную философскую герменевтику как науку о понимании в отличие от специальных герменевтик, занимающихся анализом языковых форм и конструктов. Немецкий философ герменевтику рассматривал как «искус-
Философия
ство понимания, а не истолкование понимаемого». Такое искусство должно было бы «зависеть только от общих принципов» [5, с. 42].
По мнению X. Гафарова, универсализация герменевтической проблемы во многом обусловлена новой культурной ситуацией, возникшей в Европе, когда ни тексты Св. Писания, ни тексты античных классиков не являлись более нормативными. Они утратили свое общепризнанное истолкование [2, с. 67].
Утрата нормативности Писания и античных классиков привела к необходимости поиска других оснований понимания текстов. Шлейермахер нашел это основание в реконструкции первоначального замысла автора, в авторском мнении, смысле. Для этого необходимо «настроиться» на ситуацию автора, «перенестись» («принцип транспозиции») в его психику, в его душевное состояние, в язык, в мир его идей и представлений, в его интенции. Такая процедура возможна, прежде всего, на пути психологического перенесения. Этот принцип получил название «принципа конгениальности», конгениальности автора и интерпретатора, которая основывается на непосредственном предчувствии или вчув-ствовании в индивидуальность автора.
Безусловным теоретическим достижением Шлейермахера в области герменевтики была тема-тизация эвристической метафоры герменевтического круга. «Герменевтический круг» — метафора, описывающая продуктивное движение мысли. С одной стороны, представляется очевидным, что часть понятна из целого, а целое— из части. С другой же стороны, в процессе понимания мы словно движемся в неком круге, ведь понимание целого возникает не из частей, поскольку они только из уже понятого целого могут интерпретироваться как его части. Такой подход к проблеме привел к тому, что для Шлейермахера понимание являлось принципиально не завершаемой деятельностью, всегда подчиняющейся правилу циркулярности, то есть движению по расширяющимся кругам. Повторное возвращение от целого к части и от частей к целому меняет и углубляет понимание смысла части, подчиняя целое постоянному развитию.
И таким образом, вслед за X. Гафаровым, можно сделать вывод, что Шлейермахеру в общем удалось решить поставленную задачу и создать общую теорию понимания, которое «у Шлейермахера всегда представляет собой единство нескольких моментов: исторического и дивинаторного метода, с одной стороны, и объективной и субъективной интерпретации, с другой» [2, с. 82].
В рамках западной философии линию развития герменевтической проблематики в направлении превращения ее из конкретно-методологической концепции в общенаучную философскую дисциплину продолжил В. Дильтей. Он предпринял попытку обоснования гуманитарных наук, которая была осу-
ществлена им с психологических позиций на базе герменевтической методологии.
Для целей нашей работы, наиболее значимыми являются дильтеевская тематизация проблемы историзма, а также проблему объективности гуманитарных наук.
В то время как для Шлейермахера предметом интерпретации являлся текст, Дильтей перенес филологическую модель интерпретации на историческую науку. В отличие от текста, который представляет собой законченное произведение и объективирован нами, история не завершена, и сам интерпретатор принадлежит ей и определен ею. Следовательно, исследователь не может выйти за пределы истории, не может превратить её в объект. Исследователь, как субъект истории, является частью своего же собственного объекта.
А отсюда возникает проблема возможности получения объективного знания об истории для историка, исторически обусловленного и заданного. Или другими словами, обозначается проблема возможности объективного понимания истории вообще. Эта проблема и выступила в качестве основной для Диль-тея. Немецкий философ в своих трудах пытался ответить на вопрос, каким образом можно добиться объективности в гуманитарных науках, несмотря на то, что для субъекта понимания не существует точки зрения внеположенной по отношению к истории?
Осмысляя поставленную перед собой проблему объективности исторического познания, Дильтей, с одной стороны, зафиксировал невозможность абсолютного, априорного понимания, т, к. всякое понимание является исторически обусловленным, релятивным.
Но, с другой стороны, Дильтей не хотел отказываться от привычных критериев научности — объективности и рациональности.
Для того, чтобы понять особенности дильтеевс-кого видения проблемы, необходимо остановиться на его знаменитой идее деления всего комплекса наук на «науки о природе» и «науки о духе». «Сумма духовных явлений, — писал Дильтей, — подпадающая под понятие науки, обычно делится на две части; одна обозначается названием наук о природе; для другой, странным образом, общепризнанного обозначения не существует. Я присоединяюсь к словоупотреблению тех мыслителей, которые это второе полушарие интеллектуального глобуса именуют науками о духе» [3, с. 114]. Но как бы они не отличались друг от друга, важной для нас является мысль о том, что они принадлежат к одному «духовному явлению», которое именуется наукой.
И поэтому, считал Дильтей, важно понять, как исторический опыт может стать наукой, если в историческом мире отсутствует естественнонаучная причинность, но имеет место связность и темпо-ральность жизни, «течение жизни», переживание как «проживание жизни».
120
Вестник ЮУрГУ, № 24(96), 2007
У.В. Сидорова
Герменевтика как одна из ведущих современных когнитивных практик: историко-философский аспект
Немецкий философ полагал возможным преодолеть ограниченность исторического местоположения посредством тематизации специфики «исторического сознания». Осуществляя свою знаменитую «критику исторического разума», Дильтей приходит к мысли, что именно герменевтику надо рассматривать как «органон наук о духе». По этому поводу он пишет: «Понимание и истолкование — это метод, используемый науками о духе. Все функции объединяются в понимании. Понимание и истолкование содержат в себе все истины наук о духе. Понимание в каждой точке открывает определенный мир» [3, с. 115].
Исходя из этой установки, Дильтей вводит понятие «объективный дух» с целью определения и обозначения общности между отдельными проявлениями жизни. Объективный дух как «медиум сообщества» имеет такие формы, как стиль жизни, общения, обычаи, государство, право и другие, тем самым осуществляется связь общечеловеческого с индивидуализацией, упорядочивание, расчленение на типы. А отсюда следует значимый для последующего развития герменевтических идей вывод, что историческое сознание, с одной стороны, передается посредством исторической традиции, но, с другой, оно относится к этой традиции рефлексивным образом, полностью не совпадая с последней.
Дильтеевские идеи были развиты Эрихом Рот-хакером, занимавшимся в основном проблемой историзма, и Рудольфом Бультманом, одним из крупнейших современных теологов, разрабатывавшим в числе прочих и проблемы теологической герменевтики. На итальянской почве идеи Шлейермахе-ра и Дильтея были продолжены представителем юридической герменевтики Эмилио Бетти. Во многом идеи Дильтея были значимы также и для Хайдеггера и Гадамера.
Идеи герменевтики существенно обогатил М. Хайдеггер, для которого понимание — это фундаментальный способ человеческого бытия. Такой принципиально онтологический поворот стал основой хайдеггеровской концепции герменевтической интерпретации и фундаментально изменил видение самой проблематики, представив интерпретацию текстов как способ «опрашивания» бытия.
Следует подчеркнуть, что главной задачей Хайдеггера является философское обоснование такого взгляда на процесс познания, при котором человека нельзя представить как некий принципиально изолированный от мира субъекта познании, который затем познает мир, объект. Конкретный человек (ОаБет)— есть изначальное бытие в мире. Человек без его отношения к миру невозможен, при чем без осмысленного к нему отношения.
А это значит, что Мартин Хайдеггер, в отличие от Дильтея, который, как мы уже отмечали, придерживался, в целом, нормативных требований естествознания, интерпретировал науку лишь как про-
изводный феномен. Первичным же феноменом для него выступало понимание — одна из центральных категорий герменевтики. И хотя он предложил радикально новый метод прочтения этого понятия, все же есть основания считать, что Хайдеггер переосмыслил место герменевтики в научном познании и предложил свое видение соотношения двух типов наук (естественных и гуманитарных).
В полной мере философская герменевтика оформляется в работах Гадамера, который стремился осмыслить «наработанные» идеи и осуществить их синтез, а также преодолеть гносеологическую ориентацию, обратиться к онтологии, выяснить условия возможности понимания при сохранении целостного человеческого опыта и жизненной практики. Он стремился посредством герменевтической рефлексии раскрыть условия истины, предшествующие логике исследования, преодолеть однозначную ориентацию на науку, поскольку «познание социально-исторического мира не может подняться до уровня науки путем применения индуктивных методов естественных наук» [1, с. 138].
Как справедливо замечает Ю. Коткавирта, «для Гадамера герменевтика имеет дело в первую очередь не с методами гуманитарных наук, а с универсальностью понимания и интерпретации. Искомая универсальность относится к кругу объектов понимания, к культуре как целому, организованной на основе языка, а не к методологически значимым требованиям» [4, с. 48]. Отсюда основным вопросом философской герменевтики, по Гадамеру, является прояснение того, что значит понимание, и как оно сбывается на фундаментальном уровне. «Как возможно понимание — это вопрос, который предшествует всякому понимающему отношению субъективности и методическому отношению понимающих наук, их нормам и правилам», — пишет он в предисловии ко второму изданию книги в 1975 году [4, с. 47].
Особое слово в герменевтике — синтез герменевтики и феноменологии, ставший непосредственным предметом внимания у П, Рикера, который вслед за Хайдеггером и Гадамером, пытается выйти из «заколдованного круга» субъектно-объектной проблематики. Так, например, вопрос об истине рассматривается Рикером не как вопрос о методе, но как проявление бытия для бытия, тогда как понимание предстает не способом познания или «реакцией» наук о духе на метод естественнонаучного объяснения, но способом существования как интерпретированного бытия. В этой связи Рикер замечает: «Сознание не первая, а последняя реальность, которую мы в состоянии познать. Мы должны идти к ней, а не исходить из нее» [7, с. 318].
Заканчивая обзор гносеологических идей герменевтики, следует обратить внимание на то обстоятельство, что герменевтические идеи получили свое развитие и в русской философии. Среди них наибо-
Философия
лее интересны, но, к сожалению, еще недостаточно изучены идеи, представленные в трудах Г.Г. Шпета и М,М. Бахтина.
Итак, в статье был дан историко-философский анализ основных идей герменевтики. И даже по необходимости беглый экскурс в историю герменевтики и обращение к главным ее типам и представителям показывает глубину и богатство ее опыта в познании, понимании и интерпретации. И мы видим, что в контексте герменевтики — особенно современной, субъект предстает как человек интерпретирующий, герменевтическое понимание которого предполагает разграничение субъекта отвлеченнотеоретического мира и субъекта как «индивидуально ответственно мыслящего» в реальном бытии-событии. Познание, понимание и интерпретация предполагаются укорененными в историческом и социокультурном контексте, тесно связанными с жизнью, традицией и историей.
Таким образом, главное значение философской герменевтики — это утверждение исторической относительности истины. Следствия, которые влечет за собою идея историчности герменевтического субъекта, являются чрезвычайно важными. Фундаментальная герменевтика претендует, благодаря тезису о полной историчности познающего субъек-
та и, тем самым, и познаваемой истины, на то, чтобы адекватно описать то, что есть на самом деле. В этом и выражается объективность и научность герменевтики.
Литература
1. Гадамер, Х.-Г. Истина и метод: Основы фи-лос. герменевтики / Х.-Г. Гадамер. — М.: Прогресс, 1988, — 704 с.
2. Гафаров, Х.С. Философская герменевтика Г.-Г. Гадамера. (Эл. ресурс) / Х.С. Гафаров. — М. : РГБ, 2003, —С. 482.
3. Дильтей, В. Введение в науки о духе. // Зарубежная эстетика и теория литературы 19—20 вв. Трактаты, статьи, эссе. — М., 1987. — 184 с.
4. Коткавирта, Ю. Философская герменевтика Х.-Г. Гадамера // Герменевтика и деконструкция / под ред. В. Штегмайера, X. Франка, Б. Маркова. — СПб., 1999.—387 с.
5. Кузнецов, В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание / В.Г. Кузнецов. — М.: Изд-во МГУ, 1991, — 192 с.
6. Микешина, Л.А. Философия познания: монография / Л.А. Микешина. — М. . Наука, 2002. — 480 с.
7. Рикер, П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике / П. Рикер. — М., 1995. — 270 с.
122
Вестник ЮУрГУ, № 24{96), 2007
