CC BY
63
УДК 911.3:32
Вестник СПбГУ. Сер. 7, 2003, вып. 1 (№7)
А. Б. Елацков
ГЕОПОЛИТИКА И ГЕОПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ.
I. ГЕОРЕЛЯЦИОННЫЙ ПОДХОД К ТЕОРЕТИЗАЦИИ ГЕОПОЛИТИКИ
Последние 15 лет в России бурно развиваются геополитические исследования, благодаря которым были достигнуты определенные успехи в осознании новой геополитической реальности. Однако теоретизация и обобщение накопленного знания остаются важной и еще не решенной проблемой, сдерживающей становление геополитической науки. Ранее нами был рассмотрен ряд существующих теоретических подходов к определению предмета геополитики (ГП) [1]. Практически все они имеют право на существование, но наиболее продуктивными из них могут быть лишь те, которые способны на теоретическом уровне синтезировать в единое целое все аспекты пока еще многозначного понятия ГП. По нашему убеждению, таким потенциалом обладает (гео)реляционный подход, кладущий в основу теоретизации категорию геополитического (пространственно-политического) отношения, которая может стать базовой для исследования сущности ГП как области реальности. А для каждого уровня и отрасли ГП возможны более частные подходы и определения. К аналогичному выводу приводит и теоретизация деятельностного типа, применяемая для осмысления политической географии и ГП в форме деятельностно-геопространственного подхода [2]. Категория «геополитическое отношение» (ГПО) обладает по сравнению с другими понятиями более высокой степенью абстрактности и универсальности, что создает предпосылки для объединения на ее основе всех прочих подходов к ГП и во многих случаях поддается формализации и картированию. «Геополитическое отношение является элементарным носителем и выражением способа взаимоадаптации политической деятельности общества и геопространства. Поэтому какими бы... терминами в разное время ученые ни объясняли политико-географические явления. .. но объективно именно геополитические отношения. .. оказывались в центре внимания всех исторических парадигм» политической географии и ГП [2, с. 84]. Категория ГПО — базовая не только для ГП, но и для политической географии, а отчасти важна и для смежных наук. Исходя из понимания" объективности отношений вещей, можно сделать вывод о том, что так или иначе локализованные в пространстве ГПО и их совокупности служат объектом, исследования этих дисциплин. Его надо отличать .от объекта ГП-деятельности, т. е. компонента (части) геопространства (ГПР), с которым субъект находится в ГПО. Вся мировая совокупность бесчисленных объективных ГПО всех субъектов, сфер и уровней во всем своем многообразии составляет геополитическую реальность, являющуюся предельным объектом изучения ГП и политической географии. Надо отметить, что ГП-реальность включает в себя и сферу сознания, т. е. идеальный уровень. Все составляющие ее ГПО постоянно развиваются посредством дискрегных и непрерывных изменений под воздействием условий и различных сил (внутренних и внешних). Если наблюдать за совокупностью ГПО в целом и общеисторически, то будет очевиден процесс ее «стихийной» самоорганизации, возникающий как итог саморазвития общества и природы. Новая дисциплина — синергетика — предполагает возможность развития талого процесса в открытых системах, какой и является любая система ГПО (ГП-система). В результате появляются разнообразные формы ГП-систем и ГП-явлений. Именно процесс объективной ГП-самоорганизации в целом всего общества (и сложившиеся в результате этого ГП-формы) есть специфический предмет исследования политической географии. Именно в общесоциальном плане могут выявляться «статистические» политико-географические особенности и закономерности. Поэтому интересно установить связь с понятием «политический ландшафт», который определяется как «пространственно-организованная система, включающая в себя феномены политической жизни и природные условия и обладающая территориальностью» [3, с. 36]. По сути под политическим ландшафтом здесь понимается пространственно локализованная система результатов и процессов ГП-самоорганизации общества, в основе которой лежат все те же ГПО.
Но процесс ГП-самоорганизации общества может подвергаться управляющему воздействию отдельных политических субъектов, или, что то же самое, практически каждое ГПО и их системы отчасти могут быть развиваемы ими целенаправленно. Выражению этой управленческой задачи более других соответствует именно категория «геополитика» [2, с. 131]. Таким образом, ГП в отличие от политической географии неразрывно связана с субъектом управления, которым является субъект политической деятельности. Вместе с тем любой процесс «стихийной» ГП-самоорганизации общества интегрирует огромное количество индивидуальных действий отдельных политических субъектов по изменению замыкающихся на них или окружающих их ГПО. К важнейшим в рассматриваемом кон-
© А. Б. Елацков, 2003
тексте относится явление геополитического интереса и выражающее его понятие, представляющие собой разновидность ГПО и отражающие как объективное, так и субъективное несоответствие (или соответствие) между политическими и геопространственными компонентами в прочих ГПО. Практически любая пространственно выраженная политическая деятельность субъектов может быть более успешной лишь в том случае, «если она (ее цели, средства и формы) адекватна геопространству, максимально учитывает его меняющийся характер, в одном случае адаптируясь к новым условиям, и другом — изменяя параметры геопространства (или создавая предпосылки таких изменений) в собственных интересах» [2, с. 132]. Наиболее важным компонентом ГП при этом представляется именно «контроль наиболее динамичных и регулируемых идеологических параметров геопространства» (там
Сам геополитический субъект — это система, обладающая специфической структурой и выступающая как единый самостоятельный и саморазвивающийся «организм». Однако не участвующие в политической жизни материальные объекты, включая территорию, которые не могут субъективироваться, связаны с субъектом отношениями владения и не являются его частями. Как субъективированная система или совокупный организм он характеризуется собственным общественным сознанием, но при этом должен обладать и единой волей, что выражается во властной субординации компонентов и способности общего действия. У союзных субъектов, т.е. организованных на принципе равенства управляющего статуса компонентов, волевая организация строится лишь на идеолого-психологической однородности или на общности частных интересов, т. е. есть на принципе «договора». Некоторые такие субъекты вообще не самоидентифицируются, возникая случайным образом. Тем не менее у союзных субъектов часто проявляется такое явление, как индукция интересов, когда интересы одного из членов союза становятся косвенными интересами другого. В случае сосуществования членов такого союза на одной территории, что увеличивает степень взаимной коммуникации и привязывает ГП-интересы к «родному» пространству, формируются устойчивые территориально-политические общности разного масштаба. Обладание же правовым статусом для данного союза играет второстепенную роль. Следует учитывать, что субъект может быть и территориально дисперсным, т. е. не иметь своей территории (партия).
Можно выделить два аспекта управляющей (организационной) геополитической функции субъекта. Во-первых, это управляющее воздействие на процесс ГП-самоорганизации общества, которое выражается и в косвенном воздействии через не ГП-процессы, и в том, что любое частное ГП-дей-ствие субъекта изменяет картину ГП-самоорганизации общества в целом, и, наконец, в действиях якобы «сторонних» политических сил. Во-вторых, субъект непосредственно выявляет и стремится организовать отдельные ГПО в пределах своих возможностей и в соответствии со своими частными или индуцированными ГП-интересами. Совокупная деятельность субъектов приводит к ГП-самоорганизации общества, в которой проявляются различные закономерности.
В результате, рассматривая ГПО как объект своего изучения, возникают две смежные и даже пересекающиеся дисциплины — ГП (которая, кроме того, является одновременно и практикой) и политическая география, которая свой выход в политическую практику чаще и естественнее всего находит в ГП. Можно оценить ГП и политическую географию и как две дисциплины, использующие для изучения одного объекта разные парадигмы. Таким образом, можно разграничить их предметы изучения. В ГП рассматриваются потенциальные или реально существующие ГПО между ГПР и политической деятельностью субъектов, а в политической географии — ГПО между ГПР и всей совокупной политической жизнью общества. Но так как последняя в ГПР-аспекте представляет собой собственно политическое пространство, то, вынося ее «за скобки», можно говорить о том, что политическая география изучает отношения политического пространства со всей деятельностью общества, включал политическую, и всеми прочими сферами ГПР. В ней чаще всего рассматриваются ГПО в тех же пространственных границах, в каких выделяется исследуемое общество, так как в противном случае это общество может выступать как единый или союзный субъект (например, национальная или иная территориально-политическая общность) по отношению к внешнему ГПР, что означает переход в область ГП. Важно отметить, что, таким образом, предметы ГП и политической географии пересекаются в самой стержневой части: общее теоретическое ядро (сущность ГПО) и отношения политического пространства с политической деятельностью. Однако характер в целом всего предмета оказывает влияние и на точку зрения при рассмотрении этих вопросов в ГП или политической географии.
Политическая деятельность субъекта, ГПР и отношения между ними составляют большую и сложную систему, в которой можно выделить интересующую нас подсистему ГПО. Каждое ГПО не существует без двух других подсистем и во многом связано с другими ГПО через их посредство. Частная подсистема ГПО имеет соответственно две группы «входов» —субъектные и геопространственные, на которые она получает импульсы (энергию) и сигналы (информацию) в виде некоторых событий. Все входящие импульсы приводят к нелинейному и продолжительному (инерционному) реагированию ее элементов (ГПО) на них, в результате чего перестраивается структура системы, изменяются, исче-
зают и появляются новые ГПО, причем отношения между самими ГПО можно трактовать как ГПО 2-го порядка. Продолжительность реакции обусловлена неравномерным включением существующих и вновь возникающих элементов системы в процесс ее перестройки, что приводит к затухающей «цепной реакции» на каждый входящий импульс. Это, а также то, что реакция системы на входящие импульсы зависит от прежде сложившейся структуры и характера ГПО, позволяет говорить об отражении в структуре и функционировании системы всей предшествующей ее истории. Последнее обстоятельство означает возможность выделения хронологических «пластов» ГПО. На «выходах» подсистемы мы получаем энергетическое и информационное воздействие на процесс политической взаимоадаптации субъекта и ГПР, которое влияет через обратную связь на изменение состояния на «входах». Каждая такая система сама входит как один из множества пересекающихся компонентов в систему ГПО общества в целом.
Для более глубокого осмысления предмета ГП необходимо выявить ее родовое понятие. Самое, казалось бы, простое решение данного вопроса — считать ГП составной частью только либо политики (политологии), либо политической географии. Действительно, в этом есть определенный смысл, особенно для практических нужд. Но к политике не сводимы такие пространственные категории, как поле, пространственное отношение и т. п. Ясно, что любая политическая деятельность имеет пространственное выражение, но таким свойством обладает и любой другой вид деятельности, и деятельность вообще. Последняя, очевидно, — родовое понятие для политической деятельности. Но и политику нельзя сводить к географии. ГП — область их взаимодействия, элементарным выражением которого, как уже отмечалось, является ГПО. Однако если «пространство» —- это целостный объект, максимально обобщенное в своем роде понятие, то «политическую деятельность» таковой назвать нельзя. В чем же общность всех прочих сфер деятельности с геополитикой? С позиций синергетического подхода, и то, и другое — проявление общего специфического «среза» жизнедеятельности общества. Он делится на ветви, одной из которых представляется ГП. Можно назвать его «геоуправлением», «геоорганизацией» и т.п. Возможно, оптимальным было бы название «геоадаптация» (ГА). Это подтверждается и тем, что суть ГП определяется как взаимоадаптация политики и . оопространства [2, с. 87]. Впрочем, дело не в названии. И если политика и география (пространство) рассматриваются как родовые понятия для ГП по «горизонтали», то ГА будет родовым понятием по «вертикали». Следует заметить, что в широком смысле понятие ГА может распространяться на некоторые кибернетические и биологические системы. Иногда адаптацию противопоставляют активному изменению среды субъектом. Но здесь будем трактовать ее более широко. Другими словами, мы рассматриваем субъекта одновременно как адаптирующегося, адаптирующего и адаптируемого. В самом общем виде можно считать, что ГА как область реальности проявляется в характере, структуре и динамике системы разнокачественных 'отношений субъектов в ГПР, связанной с адаптационными процессами, а как мышление и деятельность ГА представляет собой выявление и организацию этой системы геоадаптационных отношений (ГАО). Такие отношения различаются по сферам деятельности, так что ГПО выступает как их разновидность. При данном подходе можно видеть, что все иные разновидности сфер жизнедеятельности и ГАО оказывают влияние на ГП-отношение как через сферу политики, так и характером ГПР. Но ГАО и ГПО могут быть не только внешними. Их субъект сам является частью ГПР, потому можно утверждать отсутствие принципиальной разницы между внешним и внутренним ГПР и применимость понятий ГА. и ГП к ним обоим. Надо иметь в виду, что адаптация понимается не как результат, т. е. не как конечное приспособление, а как характеристика процесса и его стадий. Этот процесс может иметь и отрицательную направленность, проявляясь в снижении адаптированности (дезадаптации). Н. В. Калединым предложено понятие геообщественного отношения как объекта общественной географии, но в таком понимании, исходя из аналогии с ГПО, оно представляет собой интегрированные ГАО общества. Таким образом, под геополитикой мы понимаем геоадаптацию■ политического типа, выражающуюся в организации систем геополитических отношений субъектов и одновременно сферу познания и мышления (геополитическую мысль), направленную на выявление и оптимизацию этих отношений. Здесь важно отметить, что понятие организации включает три аспекта: характер системы, процесс ее развития и управляющее воздействие на нее. Однако в понятиях ГП и ГА имеется существенное различие по масштабности. Если ГА можно рассматривать на локальном уровне жизнедеятельности отдельного индивидуума, то масштабность ГП определяется масштабностью политических процессов, в конечном счете ориентирующихся на государственную власть и затрагивающих значительные массы населения.
Логика познания и организации ГП-реальности строится на осмыслении ряда базовых геополитических явлений, выражаемых основными категориями геополитической науки. Последние составляют два основных класса — класс функциональных («отраслевых») и класс геопространственных. Одна из категорий — понятие геополитического поля. Субъект ГП оказывает влияние на систему отношений в ГПР благодаря уже одному своему наличию, подобно силовому полю заряда. Это поле обладает определенными пределами, различными у разнообразных субъектов и в разные эпохи. Каждая точка ГПР
в пределах данного поля имеет некоторую связь с субъектом, которая характеризуется как ГПО (или «вектор»). Являясь результирующими, ГПО разложимы на составляющие. Генерализация их географического распространения до уровня государств дает возможность оценивать отношения субъекта с пространствами государств как частями ГПР. Такие ГПО можно разделить на уровни (отношения с государством как таковым или его элементами и составляющими), которые могут разительно отличаться друг от друга по характеру. Кроме того, в ГПО есть две основные группы составляющих: отношения типа «субъект-общество» и «субъект-природа», а также их объединения («субъект-природа-общество» и «субъект—общество-природа»). Описание состояния на некоторый момент времени ГПО и их составляющих можно сводить в аналитические таблицы или карты. Попытку составить такие таблицы предпринял, например, К.Э.Сорокин [4].
Но понятие «отношение» шире, чем «фактор» и может быть представлено как минимум четырьмя группами факторов, связанными с субъектом, объектом, условиями (средой) отношений, а также взаимосвязями между ними. Большую роль играют факторы расстояния, проницаемости пространства, пространственного положения и связанный с ними фактор времени, а также факторы физического и духовного состояния пространственных элементов, сфер ГПР и самого субъекта. Поэтому в первом приближении можно сказать, что напряженность ГП-поля в какой-либо точке или субполе прямо пропорциональна энергии (мощи, силе) субъекта, активной энергии ГПР (его концентрации на данной точке), проницаемости, ценности (энергетической, коммуникационной или духовно-идеологической) ГПР для субъекта и обратно пропорциональна расстоянию. В свою очередь, проницаемость зависит от уровня развития средств коммуникации и сопротивления физической среды. Концепции А. Мэхэна и X. Маккиндера, например, во многом строились именно на районировании мира по степени проницаемости пространства для морских держав.
Но так как ГП-поле неравномерно, то различные точки ГПР имеют с субъектом разновеликие и разнокачественные ГПО, в результате чего в поле отношений существуют внутренние строгие* и дисперсные пространственные границы, по которым и производится ГП-районирование. Это границы между областями равных или подобных ГПО, т. е. между группами компонентов ГПР, обладающих разнокачественными или равными по величине (объему, тесноте) ГПО. При этом ГП-районы предстают функцией ГП-реальности и целей, средств, задач субъекта. Б политический reut рафии и ГП используются понятия «политические границы», «границы силового поля» и т.п., не совпадающие с границами государств или их частей. Реально они являются границами областей равных ГПО, которые можно назвать геополитическими границами. Их выделение в той или иной форме — следующий шаг в познании ГП-реальности. Они могут классифицироваться по типам граничащих компонентов ГПР (что с чем граничит), качеству компонентов (какое с каким), количественным параметрам (ГП-градиент), функциям (барьерная или соединительная), динамике (смещение в ту или иную сторону), четкости и т.п. Функциональные («отраслевые») ГП-поля субъекта перекрываются в пространстве и имеют собственные системы ГП-границ. Вместе с тем в процессе познания приходится иметь дело не только с прямыми, но и опосредованными ГПО.
Необходимость районирования и типологии ГПО тесно связана с потребностью их изучения, обобщения, ГП-прогноза и управления. При таком подходе возможно широкое использование аналогового метода исследования и прогнозирования, так как при некотором общем изменении состояния или деятельности субъекта его ГПО, принадлежащие к одному типу, будут меняться подобно друг другу. Однако одинаковые результирующие ГПО могут обладать разными составляющими, а наиболее чувствительны к изменениям именно элементарные отношения. К ГА- и ГП-районированию как форме обобщения и схематизации многообразной реальности вольно или невольно прибегает и любое человеческое сознание. Оно еще более существенно для ГП-практики как одна из важнейших составляющих территориального управления.
Посредством определения объективных границ в ГП-поле, т. е. путем его районирования, выделяются геополитические субполя. типология которых может быть весьма разнообразной из-за их полиструктурности. За всю историю геополитической мысли (ГПМ) описано множество теоретических и конкретно-исторических типов ГП-субполей и районов, которые стали одной из основных отличительных особенностей тех или иных ГП-концепций. Так, К. В. Плешаков выделяет следующие их типы [5, с. 32-34]: эндемическое (бесспорно контролируемое), пограничное (не освоенное общностью в достаточной степени), перекрестное (спорное), тотальное (все непрерывное контролируемое пространство, включающее три вышеназванных типа), опорное (зависимая территория вне тотального поля), метаполе (поле, контролируемое союзным субъектом). Однако можно видеть, что эта классификация весьма ограничена, так как, во-первых, включает лишь положительную (в данном случае «контролируемую») часть ГП-поля, а во-вторых, ограничивается национальными и государственными субъектами. Но если снять эти ограничения, то названные типы предстанут субполями полного ГП-поля. Вместе с тем в самом общем виде ГП-поле можно подразделить на субполя по качеству (положительное, нейтральное, отрицательное и смешанное), динамике (улучшение или ухудшение), интенсивности
или напряженности (внутреннее, плотное, слабое, одностороннее, опосредованное, а уже вне поля — зона геополитического безразличия), морфологии (пространственная форма), положению (позиция, соседство), подвижности (пространственный дрейф) и генезису. Внешнюю границу слабого ГП-по-ля можно назвать геополитической сферой. «Сфера безопасности» или «сфера интересов» субъекта «вырезает» из нее определенную часть (чаще всего наиболее интенсивную, стабильно положительную или отрицательную с потенциалом улучшения). Своеобразные виды ГП-полей высших рангов по их морфологии и положению выделены в 1912 г. В. П. Семеновым-Тян-Шанским. Он подразделял их на чрезматериковый, кольцеобразный и клочкообразный типы, что соответствовало тому времени [6]. Ряд широко известных типов «постоянных» субполей описан, в частности, евразийцами, X. Маккин-дером и его последователями. Однако в целом в большинстве ГП-исследований субполя выделяются по конкретно-историческим характеристикам. Традиционно в политической географии различают и такие положения, как приморское, островное, полуостровное, анклавное, «коридорное» и др. По значимости можно выделить секторные, сегментные и диффузные идеальные типы. Другими способами выделения субполей являются центр-периферический и «гравитационный» подходы. Каждый из типов субполя может рассматриваться и с разных функциональных точек зрения (экономической, военной и т.п.), т.е. как отдельные функциональные «слои».
Неравномерность ГПО в ГПР выражается в структуре ГПО, неразрывно связанной с еще одной важной категорией ГП — геополитическим положением. В нем выделяется определенный инвариант, т. е. устойчивый на протяжении продолжительных периодов «каркас» ГП-положения, смена которого—всегда важный исторический рубеж как для практической ГП, так и для развертывания ГПМ. Существует, однако, вопрос о правомерности применения данной категории и к внутренней ГП, так как другого адекватного понятия для этого не выработано. Структура системы ГПО играет важную роль в познании ее закономерностей. Она в значительной степени обусловливает поведение субъектов, часто навязывая (через препятствия, принуждения и ограничения) поведение, противоречащее даже их собственным интересам. В результате структура позволяет частично прогнозировать их поведение. В социологии международных отношений зависимость поведения акторов от структурных характеристик системы (структурную детерминацию) часто характеризуют как наиболее общую закономерность [7, с. 141]. Стремление субъекта восстановить нарушенный структурный баланс может привести к попытке силового изменения структуры, т. е. к вооруженному конфликту. Но его способен вызвать и мнимый дисбаланс. Силовому конфликту со средой благоприятствует резкое изменение или размывание структуры и характера ГПО и отражающей их ГПМ, в результате чего субъект стремится устранить неопределенность любым доступным способом. Таким образом, структура ГПО выступает, с одной стороны, как направляющая ГП-деятельности, а с другой — как ее цель. Выделяются 7 основных типов структур межсубъектных ГП-систем: система единичного «вето»; баланс сил; мягкая биполярная с прослойкой нейтральных акторов; биполярная; многоуровневая однополярная; федеративная; иерархическая (унитарная). Отмсти:.:, что однополюсный тип не встречался в мировом масштабе как «чистый», но на региональном и локальном уровнях или в негосударственных отношениях он не редкость.
Оценка структуры ГП-поля играет важную роль в выработке стратегий. Так, субъекту выгоднее разобщенность контр-субъектов (особенно потенциально враждебных или способных стать препятствием достижению целей), расширяющая возможности политического маневра из-за большего разнообразия ГПО. Этот принцип эффективнее всего реализуется в однополярной (если монополюс — сам субъект) и мультиполярной системах. Однако при чрезмерном стремлении к дифференциации ГПР существует опасность начать неуправляемую субъектом ее цепную реакцию, которая может затронуть и положительное ГП-поле. Впрочем, надо выделять в этих процессах несколько уровней управленческой иерархии. Например, враждебное настроение сепаратизма может быть частично сглажено фрагментацией ГПР низового уровня иерархии, т.е. введением федеративного устройства. В ситуации же, когда актор сам является надсубъектным центром управления или достигает контролирующей систему позиции (путем доминирования или союза), проявляется стремление к повышению ее управляемости, цельности и организованности. Аналогично обстоит дело и при экспансии субъекта в среду, когда фрагменты отрицательного ГП-поля трансформируются, хотя и не всегда успешно, в положительные и связываются с основным положительным ГП-полем тесными связями. Важным способом в этом плане является управление соотношением контактной и барьерной функций государственных границ. Таким образом, в рассматриваемых случаях наблюдается стремление к «качественному» преимуществу положительного ГП-поля над отрицательным, т. е. интеграции первого и фрагментации второго. К такому ряду можно отнести и стремление любой страны к разнообразию источников сырья и рынков сбыта в целях безопасности. Но фрагментарность ГПР здесь складывается из двух идеальных ее разновидностей — секторной (радиальной) и сегментной (концентрической) относительно субъекта в близости от него или относительно объекта интереса в отдаленном ГПР. Каждая имеет свои выгоды и преимущества, но в общем случае для целей буферизации и изоляции более подходит сег-
ментная, а для обеспечения коммуникаций—секторная. Так, глобальным секторным ГПР предстает и нейтральное море. Вместе с тем подобные пространственные формы могут иметь разные функции. Политическая география выделяет страны с «коридорами», но, например, в Намибии «коридор» создавался как секторный, а в Афганистане — как сегментный. Однако дробление или слияние основных элементов (государств) возможно и допустимо лишь в редких случаях. Поэтому важную роль играет их группировка (слияние в союзы и их дробление), с чем связывается идея баланса сил. Но в ситуации, когда значимость политической единицы зависит преимущественно от ее наличия, а не от величины и ресурсов, наблюдается обратная картина — стремление к «количественному» преимуществу положительного ГП-поля над отрицательным. Это может выражаться в стремлении либо к концентрации и дефрагментации отрицательного ГПР вместе с умеренной фрагментацией положительного, либо к ликвидации резко отрицательных единиц ГПР путем их растворения в других. Как пример можно рассматривать стремление сдержать распространение ядерного оружия или применение «метода саламандры» при нарезке избирательных округов. Оба подхода сочетаются, используясь в разных функциональных срезах ГП, причем часто способ политической оптимизации ГПР вступает в противоречие с текущей экономической выгодой. Надо заметить, что во всех этих случаях большое внимание уделяется нейтральным и «маргинальным» ГП-субполям с целью вывести их из опасного состояния неопределенности или зафиксировать их нейтральность. Однако все вышеизложенное касается в первую очередь наиболее напряженной (интенсивной) части ГП-поля. В остальной его части данные тенденции проявляются слабее или отсутствуют, уступая место другим механизмам. В ситуации достижения оптимальной стабильности и отсутствия ярко выраженных отрицательных ГП-полей и угроз усилия субъекта направляются на консервацию существующей ГП-системы путем создания и актуализации в ней положительных и отрицательных обратных связей. При рассмотрении одновременно нескольких субъектов очевидно перекрытие и наложение, т.е. суперпозиция их ГП-полей, а в каждой точке или части ГПР общий результирующий «вектор» можно разложить на несколько субъектно-ориентированных. Интенсивность (напряженность) суперпозиционного ГП-поля в какой-либо точке будет пропорциональна интенсивностям перекрывшихся полей- В зависимости от поставленных задач исследователь может либо изучать их все, либо выбрать наиболее интенсивные из них, ведь именно в зонах наибольшей интенсивности своих ГА- и ГП-полей потенциалы сотрудничества или конфликтов между субъектами достигают наибольших масштабов.
Часто адаптация противоречит стремлению уменьшить действие отрицательного фактора и даже иногда требует поддерживать его, если в конечном итоге он покроет нанесенный им вред и приведет к положительным результатам. В целом процессы ГА и ГП должны протекать с оптимальным расходом энергии и сил, т.е. быть антиэьтропийными. Но в «пороговых» ситуациях часто необходимо идти на рост энтропии и огромный расход энергии для перехода на новый уровень развития системы ГПО, который впоследствии компенсирует затраты или устранит смертельную угрозу среды. Для аналогии можно привести дрмпинг в ■экономике. Собственно говооя. в этом кроется необходимость выявления и актуализации отрицательных обратных связей. Соответственно для обоснования такого рода действий требуется как можно более точный /..^оговариантный прогноз, который выполняет важную функцию, так как дает возможность опережающей адаптации. В силу того, что точность прогноза ограничена, необходимо «эшелонирование» положительных ГПО. Непосредственно связанную с прогнозированием сферу хронологических отношений в ГПР можно назвать хроно-ГП, которая, кроме того, включает и временные соотношения разных ГП-процессов.
Среди ГП-факторов по степени опосредованности влияния можно выделить следующие виды: определяющие характер компонентов ГПР и субъекта, которые организуют предпосылки возникновения и изменения непосредственных и опосредованных факторов; непосредственные; опосредованные. В самом ГП-процессе выделяется несколько основных аспектов ГПО по направленности субъектно-объектного взаимодействия:
1. Адаптация субъекта к ГПР:
1.1) активная (субъект целенаправленно адаптирует себя к ГПР). Это можно назвать ГП-самоорга-низацией. Одним из способов адаптации мобильного субъекта является смена своего местоположения;
1.2) пассивная (ГПР адаптирует субъекта к себе, даже вопреки желанию субъекта);
1.3) «побочная» (адаптация на основе «случайно» сложившихся обстоятельств и побочных следствий не ГП-процессов).
2. Адаптация ГПР к субъекту:
2.1) пассивная относительно субъекта (ГПР адаптирует себя к субъекту);
2.2) активная (субъект адаптирует ГПР к себе). Это можно назвать управлением;
2.3) «побочная» (адаптация на основе любого изменения в ГПР, не связанного с данным субъектом отношениями обусловленности). Это самоорганизация, влияющая на ГП, но сама ею не являющаяся.
Можно различать ГПО по характеру развития (консервация, преобразование, освоение, изоляция), по элементам адаптации (адаптация сознания; адаптация процессов и действий, т.е. «динами-
ческая» адаптация; адаптация структур и качества элементов, т.е. «структурная» адаптация), по преобладающей направленности ГПО (они распределяются между полюсами зависимости и управления, что приводит к выделению в сфере субъект — контр-субъектных взаимодействий ГПО зависимости, доминирования и баланса), по месту объекта ГПО в стратификации (иерархии) ГПР (центральное, периферийное и промежуточное).
Любая адаптация связана с удовлетворенностью потребностей субъекта. Потребности подразделяются на индивидуальные (в том числе отдельных государств) и групповые (общественные). Их удовлетворение зависит от ресурсов и развития базы их использования. Но ГП интересуют не сами по себе ресурсы и их свойства, а ресурсные ГПО. Конкуренция за ограниченные ресурсы является одной из основных движущих сил перераспределения контроля над ГПР. Существование ГП-ресурсов, потенциальные или реальные ресурсные ГПО —одно из важнейших оснований для формирования ГП-интересов. Информацию о ГПР можно рассматривать как специфический ресурс, без которого активная адаптация затруднена. Поэтому субъекту необходимо иметь мониторинговую сеть по всему ГПР, причем она должна обеспечивать контроль всех функциональных сфер ГПР и быть максимально сгущенной на важных участках. Добывание информации может быть пассивным (сбор) или активным (провоцирование временных изменений ГПР в нужное время в нужном месте и т.п.). Кроме того, информация о ГПР — необходимый источник для развития адекватной ГПМ. Не м^нее важными представляются энергетические, пространственные и коммуникационные ресурсы, недостаток которых снижает саму способность к адаптации. Адаптационные возможности субъекта характеризуют его способность быстро устранять или компенсировать действие неблагоприятного фактора ГПР (природного или общественного). В медицине существует понятие *адаптационный синдром.*. Применительно к ГП он состоит из следующих фаз: а) «аварийная» —мобилизация адаптационных и преобразовательных сил и ресурсов субъекта; б) достижение устойчивости в динамическом соотношении субъекта и ГПР, достижение стабилизации основных функциональных систем и повышение устойчивости к неблагоприятному фактору: в) истощение — когда субъект не в состоянии достаточно компенсировать воздействие отрицательных факторов. Последняя фаза при успешной ад тации не обязательна.
Таким образом, одним из основных подходов к теоретизации ГП может стать геореляцуюнный. На этой же методологической основе возможно рассматривать и саму ГП-науку, представляющую собой одну из важнейших форм ГПМ.
Summary
Yelatskov А. В. Geopolitical thought. I. Georelational approach in developing the theory of geopolitics.
Theoretical definition and main categories of geopolitics («geopolitical attitude», «geopolitical relation», «geopolitical field» etc.) are investigated on basis georelational approach. Geopolitics is considered as a branch of geoadaptation.
Литература
1. Елацков А. Б. О понятии «геополитика» в современной России // Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер. 7: Геология, география. 2000. Вып. 3 (№23). 2. Каледин Н. В. Политическая география: истоки, проблемы. принципы научной концепции. СПб., 1996. 3. Туровский Р. Ф. Политический ландшафт как категория политического анализа // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 12: Политические науки. 1995. №3. 4. Сорокин К. Э. Геополитика России в «ближнем» и «среднем» зарубежье: праксиологическое измерение // Полис. 1995. №3. 5. Плеьмков К. Геополитика в свете глобальных перемен // Международная жизнь. 1994. №10. 6. Семена в-Тян-Шанский В. П. О могущественном территориальном владении применительно к России: Очерк по политической географии. Пг., 1915. 7. Цыганков П. А. Международные отношения. М., 1996.
Статья поступила в редакцию 25 сентября 2002 г.
