CC BY
148
ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ СТРАТЕГИИ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА РОССИИ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
Масат САРСЕКЕЕВ
кандидат политических наук, доцент кафедры социальных дисциплин Алматинского университета энергетики и связи (Алматы, Республика Казахстан)
АННОТАЦИЯ
Рассматриваются отдельные аспекты стратегии России в постсоветской Центральной Азии (ЦА), а также возможности использования методов и приемов геополитического моделирования для анализа текущей и перспективной политической ситуации в регионе. Исследованы некоторые подходы и способы выявления геополити-
ческих моделей, применяемых Россией в отношении ЦА. Изучены функционально-ролевые взаимоотношения между крупными державами и региональными государствами, а также возможные варианты развития региона, которое детерминировано как геополитическими условиями, так и расстановкой сил в самой постсоветской ЦА.
КЛЮЧЕВЫЕ геополитика, геополитическое моделирование, СЛОВА: региональные отношения, устойчивость политических
процессов, Центральная Азия.
\ -^
Введение
В основе международной деятельности любой страны лежат принципы, цели и приоритеты, которые определяют ее внешнеполитическую стратегию на среднесрочную и более отдаленную перспективу. Практическая деятельность субъектов международных отношений имеет свой особый алгоритм, модули которого измеряются, с одной стороны, стремлением к достижению собственных национальных интересов и созданию условий для защиты своих фундаментальных принципов существования, а с другой — текущей расстановкой политических сил и ресурсными возможностями. Путем комбинирования этих параметров формируется упрощенная схема/модель внешнеполитической деятельности государства.
Под моделью было принято понимать некоторый объект-заменитель, в определенных условиях способный заменять объект-оригинал и воспроизводить его основные свойства и характеристики; при этом он должен был обладать такими существенными преимуществами, как наглядность, обозримость, доступность оперирования и т.д. Сегодня понятие модели ста-
ло общим, охватывающим как реальные, так и идеальные модели, а понятие абстрактной модели стало применяться к любым знаниям и представлениям о мире1.
Воспроизведение процесса выработки и реализации внешней политики в выбранных интеллектуально-образных схемах позволяет стране выстроить стратегию на международной арене, а использование теоретико-прикладных конструкций помогает оптимально организовать процесс ее реализации на долгосрочный период. Функциональные пределы, которые ограничивают возможности той или иной страны при выборе внешней политики, объективно обусловлены ее геополитическим положением, внутренними ресурсами, международным окружением и глобальными процессами, происходящими в мировой политике. В этом смысле ресурсный потенциал, окружающие условия и доминирующие тренды современных международных отношений достаточно жестко детерминируют возможные варианты внешнеполитической стратегии стран мира, в том числе и России, имеющей свои интересы в ЦА.
Конечно, существуют определенные методические и методологические ограничения возможностей применения геополитических моделей. «Политические границы, геополитические ситуации суть объекты, изучение которых связано с проблемой неклассического представления географических знаний, формирования географических и политико-географических образов. Сложность этой проблемы состоит как в необходимости создания нового научного инструментария — теоретико-методологического и методического, — так и в необходимости акцентировать внимание прежде всего на позиции самого наблюдателя. Он вынужден заранее строить фон, поле исследования, где располагаются в тех или иных сочетаниях изучаемые объекты»2.
Однако эти трудности и ограничения не уменьшают познавательные и практические перспективы использования моделирования.
Выбор того или иного вектора внешней политики во многом определяется способностью государства вырабатывать рационально обоснованную, четко сформулированную концепцию своих национальных интересов и реализовывать на практике продекларированные стратегические цели и задачи, используя при этом наличествующие ресурсные возможности. Так, в начале 1990-х годов Россию потряс системный коллапс, приведший к снижению ее политико-экономического потенциала, что непосредственным образом сказалось на возможности осуществления страной ее геополитической стратегии. С этой точки зрения распад Советского Союза был не просто сменой общественного строя или изменением типа политической системы. Он непосредственно повлиял на трансформацию всей стратегической конфигурации и политических перспектив развития новых независимых государств, возникших на пространстве бывшего СССР, заставил их настойчиво искать свои «ниши» на международной арене, а также выявил реальные геополитические активы, которыми они располагают в настоящее время.
Российская Федерация (РФ) является правопреемником СССР, но в силу ряда объективных причин она оказалась не в состоянии исполнять геополитические функции своего предшественника. Успешное осуществление избранной Россией геополитической миссии во многом зависит от того, насколько реалистично она сможет оценить современную расстановку сил на международной арене, понять структуру и иерархию внутренних и внешнеполитических вызовов, а также целенаправленно реализовывать на практике собственные политико-экономические и военно-стратегические цели.
Особое место в современной внешнеполитической концепции России отводится постсоветскому пространству, с которым ее объединяет общая история и культурно-духовное на-
1 См.: Цибульский Г.М. Моделирование. Учебное пособие. Красноярск: КГТУ, 1994. С. 5—6; Ожиганов Э.Н. Моделирование и анализ политических процессов. М.: РУДН, 2009. 189 с.
2 Замятин Д.Н. Моделирование геополитических ситуаций. На примере Центральной Азии во второй половине XIX века // Полис, 1998, № 3. С. 133—146.
следие. Таким образом, пространственно-географическое положение России, безусловно, детерминирует ее приоритетное внимание к геополитике своего ближнего зарубежья. Именно поэтому в современной внешней политике России важное место отводится геополитике ЦА, что в немалой степени связано с масштабной трансформацией системы международных отношений в 1990-х годах. Она привела к формированию новой конфигурации угроз и вызовов, которые обуславливают поиск симметричных ответов и методы соразмерного реагирования на них, что необходимо для снижения возможных рисков возникновения глобальной или региональной нестабильности.
Сегодня ЦА является одной из геополитических осей мировой политики; это объясняется рядом факторов. Центрально-Азиатский регион обладает огромными запасами полезных ископаемых, в том числе энергоносителей. На протяжении многих лет этот регион является одним из очагов глобальной нестабильности; отсюда исходят мощные импульсы дестабилизации, непосредственно угрожающие устойчивости современной системы международных отношений.
В ЦА пересекаются стратегические интересы глобальных акторов мировой политики — США и РФ; кроме того, здесь наблюдается усиление присутствия поднимающегося Китая. Следует отметить, что, несмотря на некоторое совпадение преследуемых этими странами целей, их интересы существенно расходятся. При этом речь идет не только об их современной политике, но и о видении ими необходимости и политических перспектив своего присутствия в ЦА.
Россия больше, чем другие великие державы, вовлечена в происходящие в регионе ЦА процессы. Кроме того, входящие в ее состав Поволжье, Приуралье и Западная Сибирь довольно уязвимы к внешним воздействиям — в этом состоит одна из особенностей структуры российского геополитического пространства.
Этническое и конфессиональное многообразие, значительный оборонный и энергетический потенциал, а также отсутствие устойчивых естественно-географических границ придают ЦА повышенную чувствительность к внешним геополитическим воздействиям или возможному возникновению внутренних очагов сепаратизма.
Следует отметить, что с точки зрения геополитики ЦА представляет собой некое продолжение российского гомогенного пространства, до сих пор имеющего единые инфраструктурные, технологические и, отчасти, институциональные параметры. Между тем составные части этого пространства уже имеют разные геополитические векторы развития и социокультурные идентификаторы. Поэтому, несмотря на произошедшие в регионе трансформации, постоянное присутствие в ЦА имеет для России важное геополитическое значение; стремясь обеспечить собственную национальную безопасность, она пытается повысить эффективность своей внешнеполитической стратегии. Безусловно, чтобы реализовать столь долговременные цели, потребуется определенный алгоритм принятия управленческих решений и осуществления политических действий (или моделей геополитических стратегий), направленных на отстаивание наиболее значимых национальных интересов.
Модель 1. Геополитическое арбитрирование, или системное доминирование
Формировавшаяся на протяжении последних десятилетий геополитическая структура ЦА носит гетерогенный характер; в настоящее время в нее входят территории не только постсоветских республик, но и стран-соседей региона. Фрагменты этого территориального образо-
вания представляют собой скорее разнотипные сегменты, нежели однородные составные части единого субконтинентального пространства. В связи с этим существует явная необходимость присутствия в регионе внешней силы (по крайней мере, в ближайший период), способной выполнять стабилизирующую роль и оказывать спонсорскую помощь расположенным здесь странам.
После распада СССР влияние России в ЦА ослабло; регион, лишившийся геополитического «каркаса», который ограждал его от внешних негативных воздействий, оказался в состоянии системного дисбаланса. В новых геополитических условиях ранее существовавшие здесь структурные, институциональные и нормативные элементы оказались не вполне жизнеспособными. Центрально-Азиатскому региону была необходима экономическая помощь, инвестиции, транспортные коридоры и военно-техническая поддержка; обеспечить все это могла только помощь извне.
Образовавшийся в ЦА геополитический вакуум стал целенаправленно заполняться Соединенными Штатами, на тот момент обладавшими наибольшими возможностями и стремлением проникнуть вглубь азиатского континента. Несколько позже началась постепенная активизация присутствия Китая; свое политическое влияние в регионе он распространяет с помощью финансовых механизмов и поощрения экспорта природных ресурсов. В России же, наряду с наблюдающимся осознанием ею своей новой геополитической роли в меняющемся мире, усиливается внимание в отношении региональной политики в ЦА.
В регионе имеются серьезные предпосылки для возникновения очагов повышенной кон-фронтационности; в случае усиления деструктивных тенденций конфронтация может не только расшириться в субрегиональном масштабе, но и распространиться за пределы ЦА. По этой причине центральноазиатские страны (в первую очередь постсоветские) объективно заинтересованы в наличии государства-гаранта, способного поддерживать политико-экономическую стабильность на региональном и локальном уровнях. Более того, это государство должно обладать достаточным материально-техническим, финансово-экономическим и военно-политическим ресурсным потенциалом — только в этом случае оно сможет выполнять функции регионального центра притяжения. Вместе с тем на регионе должны быть устойчиво сфокусированы наиболее значимые национальные интересы государства-гаранта.
К осевым государствам, способным выполнять функции системного доминатора по отношению к странам ЦА, относятся прежде всего Россия и США, а в недалекой перспективе — и Китай3. Политико-экономические системы периферийных стран испытывают воздействие многочисленных факторов уязвимости, а потому их нормальное развитие трудно представить без укрепления интегративных связей с осевыми государствами. Кроме того, между самими региональными государствами существуют старые и новые противоречия. Осложняя и без того непростые отношения стран ЦА, они могут спровоцировать очередной виток локальных конфликтов.
Принимая во внимание вышеизложенное, можно утверждать, что в настоящее время существует необходимость присутствия в ЦА такой «осевой державы», которая выполняла бы функции регионального ядра. Кроме того, она должна располагать достаточными материальными и культурно-духовными ресурсами для успешного выполнения роли геополитического арбитра при возникновении конфликтных ситуаций и споров между центральноазиатскими государствами.
В этом плане неоспоримое преимущество принадлежит России, имеющей со странами региона общее историческое прошлое, смежные границы и некогда входившей с ними в единую инфраструктуру.
3 cm.: Geopolitics of Central Asia in the Post-Cold War Era: A Systemic Analysis / Ed. by E. Efegil. Haarlem, Netherland, 2002. P. 489.
Модель 2.
Региональная «опорная конструкция», или стратегическое партнерство
В наши дни ЦА превратилась в один из наиболее оживленных перекрестков мировой политики. Современная международная повестка дня, как правило, обязательно включает вопросы, связанные с центральноазиатской тематикой. В этом регионе, как в геополитическом фокусе, пересеклись наиболее важные мировые политические проблемы: международный терроризм и экстремизм, наркотрафик, борьба за доступ к энергетическим ресурсам и др.; для их преодоления потребуются совместные усилия всех заинтересованных государств. При этом как глобальные, так и региональные игроки стремятся в первую очередь к достижению собственных политических интересов в меру своего статуса и имеющихся ресурсов.
Каждый из игроков выстраивает собственный алгоритм внешней политики, исходя из существующего геостратегического расклада сил в регионе. Геополитическая модель региональной «опорной конструкции» предполагает активную внешнюю политику с опорой прежде всего на стратегического партнера, который должен выступать в качестве агента геополитического влияния в регионе. Упомянутое партнерство предполагает наличие общих долгосрочных интересов, основанных на схожести экономических систем и определенной близости политических взглядов на перспективы решения актуальных региональных проблем.
Как уже отмечалось, наиболее благоприятные перспективы в ЦА имеет Россия. Одной из основных объективных задач при реализации ее геополитической стратегии является формирование конфигурации региональной «опорной конструкции» с участием прежде всего Казахстана и Узбекистана.
Узбекистан, располагающийся в самом центре ЦА, непосредственно примыкает к нестабильным территориям и имеет достаточно прочные связи с внешним миром. Эту страну можно назвать зоной повышенной конфликтогенности. Для России будет весьма проблематично выстроить модель долговременного стратегического партнерства с Узбекистаном, так как пути их политико-экономического развития существенно различаются.
Совсем иначе обстоит дело с Казахстаном, который имеет весьма протяженную общую границу с Россией, не граничит с нестабильными государствами и располагает крупными финансовыми ресурсами. К тому же оба государства имеют схожие векторы политико-экономического развития. Отсюда следует, что для России было бы гораздо перспективней избрать в качестве стратегического партнера в регионе Казахстан.
Однако эта геополитическая модель имеет и несколько других измерений. Стратегия России по созданию в ЦА региональной опорной конструкции может найти применение в сферах энергетики и обеспечения безопасности: ведь запасы углеводородов в ЦА позволяют влиять на геополитический расклад сил в мире4.
Туркменистан и Узбекистан обладают крупными месторождениями природного газа; в Казахстане его запасы хотя и несколько ниже, но тоже достаточно существенны.
Россия по запасам природного газа занимает первое место в мире; экспорт голубого топлива является основной статьей ее внешнеторгового баланса. В этой связи хотелось бы подчеркнуть, что взаимоотношения между поставщиками и потребителями энергоносите-
4 См.: Гилем К., Лейнингер Дж., Ксениди Р. Евросоюз, Россия и энергетическая карта Европы // Le Monde, 15 декабря 2011 [http://inosmi.ru/europe/20111219/180665168.html].
лей всегда имели не только торгово-экономический, но и, как правило, геополитический характер.
Сегодня страны Европы удовлетворяют около 40% своих потребностей в природном газе благодаря поставкам из России. Вместе с тем европейцы кровно заинтересованы в диверсификации поставщиков энергоносителей, которая позволит им снизить возможные экономические и политические риски. Неслучайно так активно лоббируется идея строительства альтернативных путей газоснабжения в обход России.
Можно сделать вывод, что скоординированность энергетической политики с постсоветской ЦА имеет для России стратегическое значение, так как позволит ей приобрести достаточно действенный механизм геополитического влияния в важнейших политико-экономических зонах современного мира.
Реализация модели региональной опорной конструкции в сфере безопасности предполагает активное развитие стратегического партнерства между Россией и отдельными государствами региона по конкретным проблемам с целью обеспечить защиту своих интересов от внешних угроз, исходящих в основном со стороны южных границ СНГ. Речь идет в первую очередь о ситуации в Афганистане и различных политических силах регионального и глобального масштаба, создающих реальную опасность «расползания» ныне существующей зоны конфронтационности.
Российская модель предполагает адресное усиление присутствия в регионе посредством привлечения к взаимовыгодному сотрудничеству стратегических агентов геополитического влияния. Это будет способствовать укреплению безопасности России и стран ЦА, необходимому для их совместного противодействия существующим общим угрозам (например, наркотрафику, религиозному экстремизму, терроризму и т.д.).
Модель 3. Геополитическя сецессия
Контуры политического пространства современной ЦА обозначились еще в конце ХК века; их конфигурация была обусловлена соперничеством России, Великобритании и, отчасти, Китая за сферы влияния в Срединной Азии. Впоследствии были проведены административные границы: на карте Китая появился Синьцзян-Уйгурский автономный район, а на юго-востоке СССР образовались среднеазиатские республики. Однако это почти никак не повлияло на структуру ранее сложившегося геополитического пространства.
Завершение холодной войны внесло значительные изменения в геополитическую архитектуру ЦА. Бывшие советские республики стали суверенными государствами, а США на время покинули регион. В результате на территории, ранее находившейся в зоне военно-политической ответственности двух великих держав, образовался геополитический вакуум, который стал заполняться различными региональными и локальными игроками. Процесс переформатирования этого геополитического пространства сопровождался ростом его внутренней и внешней конфронтационности. Одновременно происходила своего рода реанимация существовавших ранее латентных противоречий и активизация все еще тлевших очагов потенциальной напряженности. Все это привело к резкой эскалации насилия и экстремизма в региональном, а затем и глобальном масштабе.
К сокращению присутствия в регионе России и США привели как завершение противостояния между ними, так и ряд внутриполитических факторов. Кардинальное изменение внешнестратегической ориентации России было обусловлено сменой в ней политического строя и приходом к власти новых элит.
Следует отметить, что однобокость политического курса на интеграцию исключительно со странами Запада, проводившегося в новой России в 1990-х годах, объективно способствовала ее геополитической энтропии, «растворению» в окружающем мега-пространстве и сужению горизонта исторических перспектив, что грозило стране выпадением из своего геополитического контента и прекращением существования в качестве самодостаточного субъекта современных международных отношений.
Стратегия пассивного геополитического участия, проводившаяся Россией в тот период, стала одним из факторов, объективно способствовавших усилению в ЦА позиций экстремизма; более того, она существенно осложнила ее собственное геополитическое положение. Если бы Советский Союз, столь поспешно выведший свои войска из Афганистана, изыскал возможность оказать политическую, экономическую и военно-техническую поддержку прежнему руководству этой страны, то, несомненно, геополитический расклад в регионе мог сложиться по-другому.
Геополитический изоляционизм для России так же контрпродуктивен, как и политика прямого экспансионизма; позиция стороннего наблюдателя, избранная ею в 1990-х годах, не могла иметь никакой позитивной перспективы.
России, как континентальной державе, абсолютно не подходит роль пассивного созерцателя событий, происходящих вблизи ее рубежей. Курс на геополитическую сецессию ЦА подвергнет Россию риску значительного сокращения пояса внешней безопасности и одновременно потенциальной угрозе расширения существующей зоны нестабильности, которая может приблизиться к ее границам. По этой причине стратегия геополитической изоляции может применяться Россией лишь временно.
Если Россия претендует на роль великой державы, то ей следует четко обозначить свое постоянное присутствие в ЦА, а в какой форме и на каких условиях — это скорее вопрос текущей политики, нежели стратегической линии поведения.
Модель 4.
Геополитический региональнный баланс
ЦА — крупный регион, в котором переплелись не только множество культур и традиций, но и противоречивые интересы различных государств; в разные исторические эпохи он становился ареной борьбы локальных, региональных и глобальных сил. Несмотря на ныне существующую в ЦА достаточно сложную структуру политических противоречий, доминантой, определяющей ситуацию в регионе, выступают взаимоотношения интересов двух наиболее влиятельных глобальных сил — России и США5.
Даже после распада в 1990-х годах биполярной системы международных отношений в ЦА сохранилась (хотя и в значительно трансформировавшемся виде) дуальная геополитическая модель. Подобная структура региональных взаимоотношений начала складываться еще во второй половине XIX столетия — именно тогда для описания геополитической битвы между Россией и Великобританией в ЦА был впервые использован термин Большая игра.
В последней четверти прошлого века эта битва разгорелась вновь. Речь идет о противоборстве Советского Союза и США за влияние на южном фланге геополитической «дуги» Евразийского континента. Оно являлось важной составной частью происходившего в годы холодной войны соперничества двух военно-политических блоков за мировое влияние. В насто-
5 cm. : Central Asia at the End of the Transition / Ed. by B. Rumer. New York — London: Armonk, 2005. P. 5.
ящее время наблюдается своего рода ренессанс Большой игры, которая разворачивается уже в новых геополитических условиях.
За последнее десятилетие в регионе произошли кардинальные перемены. Можно сказать, что геополитическое пространство ЦА переформатировалось: существенно сократились политические возможности официальной Москвы, резко возросло влияние религиозного экстремизма, а бывшие союзные республики стали суверенными государствами. С одной стороны, развитию региона был задан новый вектор, а с другой — изменились соотношение сил и структура геополитической конфигурации всего субконтинента. Дробление относительно монолитного геополитического пространства привело к усилению фрагментации и значительной дискретизации происходящих в регионе политических процессов.
Несмотря на усилившуюся дифференциацию возможностей, выбор странами региона стратегических векторов весьма ограничен. С точки зрения геополитики реально существует несколько вариантов развития: один лежит в плоскости интересов США, другой предполагает более тесное взаимодействие с Россией, а третий (промежуточный) связан с применением политики лавирования.
Большинство центральноазиатских стран являются слаборазвитыми, в силу чего испытывают острую потребность в поддержке извне. Сотрудничество с Вашингтоном или Москвой обеспечит им получение внешних инвестиций и кредитов, а также тесное взаимодействие в военно-политической сфере и в области торговли. Подобные перспективы объективно создают благоприятные условия для относительно легкого проникновения в регион России и США и дают дополнительные основания для их долговременного присутствия.
С другой стороны, Россия и США, имеющие разную степень влияния на регион, считают необходимым размещение здесь своих военно-технических форпостов; подобная точка зрения продиктована их стремлением одержать победу в геополитическом соперничестве и укрепить свои позиции в глобальном масштабе. При этом методы и средства проводимой ими политики имеют существенные отличия. Однако некоторые векторы внешнеполитических интересов глобальных игроков в ЦА совпадают; примером могут служить сферы безопасности и устойчивого развития. Тем самым перед Россией и США открываются возможности для поиска точек соприкосновения и проведения в регионе согласованной политики. По нашему мнению, это и есть те базовые условия, опираясь на которые можно найти баланс геостратегических интересов между Россией и США.
Поскольку процесс нахождения вышеупомянутого баланса не линеен, в регионе время от времени возникает дуальная асимметрия отношений как локального, так и глобального масштаба. Вследствие этого появляются тенденции к повышению уровня конфронтационности, которые, в свою очередь, определяют возникновение в регионе системного неравновесия.
Дисбаланс в расстановке сил ведет к получению той или иной страной одностороннего стратегического преимущества и усилению ее геополитических позиций в глобальном соперничестве. Одновременно геополитическая асимметрия объективно ослабляет возможности субъектов по усилению своего влияния в таком чувствительном для них регионе, как ЦА. Для России это может означать не только угрозу уменьшения влияния в ЦА, но и утрату геополитического контроля над периметром своих южных рубежей, что делает ее уязвимой к неблагоприятному воздействию реальных и потенциальных факторов региональной нестабильности.
Заключение
В теории и практике современных международных отношений применение различных геополитических подходов и концепций для анализа текущего состояния и перспектив раз-
вития локальных, региональных и глобальных политических отношений предоставляет возможность глубже раскрыть и конкретнее выявить существующие причинно-следственные связи между пространственно-территориальными характеристиками и возможными направлениями развития того или иного государства.
Между постоянными геополитическими величинами и трендами внешнеполитической деятельности государства не всегда однозначно прослеживается жесткая взаимосвязь. Поэтому уместнее было бы говорить о геополитических факторах и условиях, детерминирующих лишь возможные варианты развития политических событий. Настоящий геополитический тренд формируется посредством реального выбора страной вектора своего развития и целенаправленного следования ему.
Геополитическое положение той или иной страны имеет по большей части поливариантное измерение. Несмотря на влияние детерминирующих пространственно-географических факторов, каждое государство располагает альтернативными вариантами проведения своей внешней политики. Содержательная сторона внешнеполитических отношений, носящих многовариантный характер, проявляется в виде геополитических моделей, которые представляют собой интеллектуально-логические конструкции. Они отражают многоаспектность существующей геополитической действительности и реальные альтернативы выбора направлений развития на средне- и долгосрочную перспективу.
ЦА — это относительно недавно образовавшийся геополитический регион. Но, несмотря на небольшой срок своего существования, он сумел занять достаточно прочную нишу в системе современных международных отношений. Геополитическая значимость ЦА обусловлена рядом факторов, таких как срединное расположение на стыке трех мировых цивилизаций, огромные запасы полезных ископаемых, подверженность воздействию международного терроризма и религиозного экстремизма и др.
ЦА является едва ли не единственным местом в мире, где тесно переплетаются разнонаправленные интересы наиболее влиятельных мировых держав — США, России и поднимающегося Китая; их соперничество носит глобальный характер. Это приводит к возникновению в регионе зон геополитического напряжения, а сам он подвергается рискам конфронтации.
Для современной России первостепенное значение имеет выстраивание новых отношений с ближним зарубежьем. Безусловно, формирование геополитического каркаса безопасности, способного защитить как периметр внешних границ, так и внутренние области страны, напрямую связано с уровнем стабильности сопредельных территорий и дружественностью отношений с соседними государствами.
Стабильность России, являющейся самым крупным континентальным государством, не в последнюю очередь зависит от устойчивости внутренних геополитических опорных точек, которые локализуются во входящих в ее состав важнейших политических, экономических и промышленных регионах; один из них — зона Поволжья и Урала.
Не меньшее значение имеет для России и состояние ее внешних геополитических «опор», которые располагаются на территории северного Казахстана и левобережной Украины.
ЦА является главным приоритетом внешней политики России, на геополитическое положение которой оказывает достаточно сильно влияние складывающаяся в этом регионе ситуация.
