CC BY
38
6. Колаян К.В. Глаголы удивления в немецком языке (лексическая семантика и синтаксис). Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Пятигорск, 1999.
7. Феоктистова А.Б. К вопросу когнитивного описания 144 идиом русского языка, выражающих чувство-состояние удивления. Текст: структура, семантика, стилистика. Сборник статей по итогам Международной конференции памяти доктора филологических наук, профессора Е.И. Дибровой. 2015: 144 - 147.
8. Вотякова И.А. О концепте «Удивление» в русской языковой картине мира. Вестник Удмуртского университета. Серия: История и филология. 2015; 4-3: 120 - 124.
9. Граббе Н.Ю. Удивление как средство повышения эффективности иноязычного педагогического дискурса. Филологические и социокультурные вопросы науки и образования. Сборник материалов I Международной научно-практической конференции. 2016: 39 - 47.
10. Fauconnier G. Mappings in Thought and Language. Cambridge: Cambridge University Press, 1997.
11. Залевская А.А. Психолингвистические исследования. Слово. Текст: Избранные труды. Москва: Гнозис, 2005.
12. Keller G. Das Sinngedicht. Samtliche Werke in 5 Banden. Berlin; Weimar: Aufbau-Verlag, 1973. B. 3.
13. Remarque Е.М. Drei Kameraden. М.: Verlag für Fremdsprachige Literatur, 1960.
14. Voelker B. Die Leute von Karvenbuch. Rostock : VEB Hinstorff Verlag, 1971.
15. Бор Н. Избранные научные труды. Под ред. И.Е. Тамма и др. Москва: Наука, 1970.
16. Duden Deutsches Universalwörterbuch. Mannheim; Leipzig; Wien; Zürich: Dudenverlag, 1996.
References
1. Kubryakova E.S. 'Evolyuciya lingvisticheskih idej vo vtoroj polovine XX veka. Yazyki nauka konca 20 veka. Moskva: Institut yazykoznaniya RAN, 1995: 144 - 238.
2. Apresyan Yu.D. Integral'noe opisanie yazyka isistemnaya leksikografiya. Izbrannye trudy. Moskva: Shkola "Yazyki russkoj kul'tury", 1995; T. II.
3. Shahovskij V.I. 'Emocii v kommunikativnoj lingvistike. Gorizonty sovremennojlingvistiki: Tradiciiinovatorstvo: Sbornikstatej v chest'E.S. Kubryakovoj. Moskva: Yazyki slavyanskih kul'tur, 2009: 671 - 683.
4. Izard K.'E. Psihologiya 'emocij. Sankt-Peterburg: Piter, 2000.
5. Kant I. Sochineniya v shesti tomah. Moskva: Mysl', 1964; T. 3.
6. Kolayan K.V. Glagoly udivleniya v nemeckom yazyke (leksicheskaya semantika isintaksis). Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Pyatigorsk, 1999.
7. Feoktistova A.B. K voprosu kognitivnogo opisaniya 144 idiom russkogo yazyka, vyrazhayuschih chuvstvo-sostoyanie udivleniya. Tekst: struktura, semantika, stilistika. Sbornik statej po itogam Mezhdunarodnoj konferencii pamyati doktora filologicheskih nauk, professora E.I. Dibrovoj. 2015: 144 - 147.
8. Votyakova I.A. O koncepte «Udivlenie» v russkoj yazykovoj kartine mira. Vestnik Udmurtskogo universiteta. Seriya: Istoriya i filologiya. 2015; 4-3: 120 - 124.
9. Grabbe N.Yu. Udivlenie kak sredstvo povysheniya 'effektivnosti inoyazychnogo pedagogicheskogo diskursa. Filologicheskie i sociokul'turnye voprosy nauki i obrazovaniya. Sbornik materialov I Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii. 2016: 39 - 47.
10. Fauconnier G. Mappings in Thought and Language. Cambridge: Cambridge University Press, 1997.
11. Zalevskaya A.A. Psiholingvisticheskie issledovaniya. Slovo. Tekst: Izbrannye trudy. Moskva: Gnozis, 2005.
12. Keller G. Das Sinngedicht. Samtliche Werke in 5 Banden. Berlin; Weimar: Aufbau-Verlag, 1973. B. 3.
13. Remarque E.M. Drei Kameraden. M.: Verlag für Fremdsprachige Literatur, 1960.
14. Voelker B. Die Leute von Karvenbuch. Rostock : VEB Hinstorff Verlag, 1971.
15. Bor N. Izbrannye nauchnye trudy. Pod red. I.E. Tamma i dr. Moskva: Nauka, 1970.
16. Duden Deutsches Universalwörterbuch. Mannheim; Leipzig; Wien; Zürich: Dudenverlag, 1996.
Статья поступила в редакцию 21.07.19
УДК 81.2
Tomilova T.P., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Theory and Methods of Language Education and Speech Therapy of Tuva State University
(Kyzyl, Russia), E-mail: [email protected]
FUNCTIONING OF PARTICLES IN COMPLEX SENTENCES. With the development of language, there is a growing need for the means of communication, with the means of communication becoming more diverse and the relations expressed by them more complex and differentiated. One of the most urgent problems in the theory of complex sentences is the problem of its structural organization, including the question of its lexical and grammatical means, if one keeps the basic means of communication in mind. Meanwhile, there is a number of additional means of communication that are poorly understood. Among them are particles that are not the subject of special analysis in relation to their special use in a complex sentence. The functional principle of classification of particles in complex sentences allows the author to distinguish particles in the main part of the sentence: a) distinguishing correlative words, b) reinforcing the corresponding (conditional, concessive, target) meaning.
Key words: means of communication, conjunctions, correlative words, particles.
Т.П. Томилова, канд. филол. наук, доц. каф. теории и методики языкового образования и логопедии, Тувинский государственный университет,
г. Кызыл, E-mail: [email protected]
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ЧАСТИЦ В СЛОЖНОПОДЧИНЁННЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЯХ
Сложность и разнообразие средств связи и выражаемых ими отношений, становящихся всё более дифференцированными, уже привлекали внимание исследователей. Между тем есть ряд дополнительных средств связи, которые являются малоизученными. Среди них и частицы, которые нуждаются в специальном анализе применительно к их особому статусу в сложноподчинённом предложении. Функциональный принцип классификации частиц в сложноподчинённых предложениях позволил автору выделить в главной части предложения частицы: а) выделяющие соотносительные слова, б) усиливающие соответствующее (условное, уступительное, целевое) значение. В придаточной части автор выделяет частицы, сопровождающие союз непосредственно и изменяющие отношения, которые возникают между главной и придаточной частью, а также частицы, используемые непосредственно в качестве подчинительного союза.
Ключевые слова: средства связи, союзы, соотносительные слова, частицы.
Актуальной проблемой в теории сложноподчинённого предложения является проблема его структурной организации, в том числе вопрос о его лек-сико-грамматических средствах, если иметь в виду основные средства связи. К собственно связывающим средствам сложноподчинённого предложения обычно относят союзы, союзные слова, соотносительные слова. Эти средства связи детально изучены. Между тем есть ряд дополнительных средств связи, которые являются малоизученными. Среди них и частицы, которые лишь однажды были предметом специального анализа применительно к их особому употреблению в сложноподчинённом предложении [1].
Взаимосвязь частиц со структурой сложноподчинённых предложений и описание взаимодействия этой связи нуждается в изучении. Уточним, что частицы, не имеющие специализации в сложноподчинённом предложении и выполняющие те же функции, что и в простом предложении (усилительную, выделительную и т. д.), предметом нашего рассмотрения не являются.
Функциональный принцип классификации частиц в сложноподчинённых предложениях позволяет выделить:
1) Частицы, выделяющие соотносительные слова в главной части предложения.
2) Частицы, усиливающие соответствующее (условное, уступительное, целевое) значение в главной части предложения.
3) Частицы, сопровождающие союз непосредственно и изменяющие его грамматическое значение и отношения, возникающие между главной и придаточной частью.
4) Частицы, используемые непосредственно в качестве подчинительного союза.
Частицы «лишь», «только», «именно» и другие, выделяющие и актуализирующие соотносительные слова, употребляются в местоименно-соотноситель-ных предложениях и уточняют содержание придаточной части. Эта роль частиц в
специальной литературе уже отмечалась [1]. Частицы «именно», «только», «лишь», «даже», «всё», «точно», «просто», «хотя бы», усиливая роль самого соотносительного слова, нередко приводит к его дальнейшей актуализации и осложняют соотносительное слово оттенками уподобления, отождествления, отсылки к упомянутому.
«Ваши стихи пикантны,
Но именно тем, что при всём богатстве метафор
Их, безусловно, мог написать слепой»
И.Л. Сельвинский. Расстрел начался по кругу слева направо...
«Как раз там, где его середина, Первая вечерняя звезда Блестит,
Как налитая в стакан вода». К.М. Симонов. Выйдя из тюрьмы.
Ограничительно-выделительные частицы в главной части могут способствовать конкретизации сообщения о предмете, лице, явлении или актуализировать опорное слово-глагол. Примеры: Нашли следы, Ни заячьи и ни овечьи Следы, да человечьи, А именно мужик, Который ехал на телеге И полоть ветчины с телеги потерял, Когда в лесу стоял Он на ночлеге.
В.И. Майков. Медведь, волк и лисица.
«А узнала лишь, как ты плохо спишь, как ты воду пьёшь».
М.Н. Айзенберг. «Ты послушай вот, что я тебе скажу...»
Частицы с усилительно-выделительным значением «только», «лишь», «единственно» и другие при соотносительных словах «для того», «затем» выступают в качестве указания на единственную цель [1]: «Да, осень пляшет, и поёт, и плачет, И, кажется, переполох весь начат Лишь для того, чтоб я моё житьё Измерил этой лавой листопада». И.В. Елагин. Цыганский табор осени разбросан...
Частицы, как правило, находятся в препозиции по отношению к соотносительным словам, реже - в постпозиции:
«Его не примеряло с тётей Элли даже то, что та считалась семейным героем: две недели работала корреспондентом в Барселоне во время войны» (Ю. Трифонов. Дом на набережной).
«Их, конечно, удивит то лишь, что и клубу отведена участь котельной» (А. Азольский. Лопушок).
Собственно-пространственное значение придаточной части часто подчёркивается выделительно-ограничительными («только», «лишь») и определительными («именно», «как раз») частицами. Например: «Этот смысл и поныне храним Только там, на излёте, ще слово Не гнушается смыслом прямым». А.П. Межиров. «Над дорогой, над трепетной, труской...»
Более сложный характер отношений возникает в таких сложноподчинённых предложениях, в которых употребление соотносительных слов не является «свободным», где они «сочленены» с существительным обобщённого значения». Так, в предложениях с соотносительным словом «случай» складываются опреде-лительно-условные отношения:
«Все публичные выступления дозволяются особой лицензией только в том случае, если они способствуют пробуждению в подданных пристрастия к наукам» (Д. Сабитова. Цирк в шкатулке).
Определительно-уступительные отношения при соотносительном слове «случай» привносит частица «даже»: «Буду прав даже в том случае, если это может грозить тебе неприятностью» (Ф. Чуев. Ильюшин).
В структуре сложноподчинённого предложения с придаточным причины логико-грамматические отношения и связи выражаются прежде всего с помощью союзов. Для семантики этих предложений конструктивно значимым оказывается расчленение союза «потому, что». На употребление союзов в расчленённом виде указывается в «Русской грамматике» [2]. Однако «Русская грамматика» не называет условия расчленения союза. Этот пробел восполнен в нашей работе «Частицы при подчинительных причинных союзах» [3].
Элементы «потому», «оттого» могут сочетаться с частицей «ли»: «Оттого ли, что было томиться невмочь, Оттого ли, что издали плакал рояль, Было жаль соловья, и аллею, и ночь, И кого-то ещё было тягостно жаль» Н.С. Гумилёв. В саду.
Союз «потому ли, что» («оттого ли, что») может употребляться со следующим сочетанием «или потому, что» («или оттого, что»). Подобные сочетания вносят оттенок сомнения, предположительности, а две или более причины представлены как равноправные: «Умер в самый расцвет перестройки потому ли, что понял наконец свой стыд отречения, или потому что уже не мог придумать новых правил выживания» (Г Щербакова. Ангел Мёртвого озера); И потому ли, что боя за Лежанку практически не было и в нём не успела проснуться ярость, или потому что за две войны он ни разу не видел одновременно такого количества трупов, или из-за мерзкой детали - крючковатого пальца, валявшегося в грязи на обочине, с синим рубцом от кольца - не отрубив, не сумели снять, - он озверел...» (С. Бабаян. Господа офицеры); «Оттого ли произошло это, что Заварзин столкнул Столетова с тормозной площадки, или оттого что был невиновен?» (В. Липатов. И это всё о нём).
Частицы, вводные слова, примыкающие к «потому», носят уточняющий иерархический характер проявления причины и позволяют точно дифференцировать причинные значения: «Все обернулись на меня, уверенные, что я стану на сторону Юры уже потому, что он меня назвал» (Ф. Искандер. Мой кумир). Употребление частиц при союзе «потому, что» связано со стремлением к наибольшей точности и дифференциации причинных значений.
Актуализация соотносительных слов важная, но не единственная функция частиц. Частицы могут приобрести строевую роль и становясь важнейшим компонентом структуры сложноподчинённого предложения позволяют расширить круг опорных слов в местоименно-соотносительных предложениях. Опорные слова - краткие прилагательные семантики чувства, мысли, восприятия и др. - в местоименно-соотносительных предложениях могут присоединять придаточную часть непосредственно к соотносительному слову. Между тем в ряде случаев придаточная часть присоединяется непосредственно к соотносительному слову, имеющему при себе ограничительную частицу: «Я опозорен уже и тем, что я выбрал такого зятя, как ты» (А.К. Шеллер-Михайлов. Господа Обносковы).
Частицы, используемые в главной части и усиливающие сопутствующее значение союза, могут быть использованы в сложноподчинённых предложениях с уступительными, условными и целевыми отношениями. В сложноподчинённых предложениях с уступительными отношениями соответствующие союзы «подкрепляются» усилительными частицами «всё-таки», «всё же», «всё равно», «уж», употребляемыми в главной части: «Хотя он знал, что это не поможет, он всё-таки считал нужным выразить, что ему это неприятно и он всегда будет показывать это» (Л. Толстой. Холстомер); «И хотя всё же было видно, что дом не новый и лёгкий слой краски успел побледнеть, Генка всё равно оробел» (В. Лебедев. Наследник). Наиболее часто значение уступительных союзов «подкрепляется» частицей «всё-таки», так как её семантика прикреплена к выражению уступительных отношений.
Уступительно-противительные отношения обусловлены присутствием союзов с уступительными и противительными значениями хотя (хоть)...но, хотя (хоть)...а, хотя (хоть).зато, хотя (хоть)...однако, хотя (хоть)...тем не менее. В этом случае наблюдаются предложения переходного (гибридного) типа: «И хоть хлопот было много, но я всё-таки заглянул» (С. Крутилин. Мастерская в глухом переулке).
Союз «пусть», взаимодействуя с частицами «всё-таки», «всё же», «всё равно» вносит в предложение значение допустимой неизбежности [1]: «Ничего этого Колюня, разумеется, знать не мог, сама же так и оставшаяся беспечной маменька оправдывалась и говорила, что отца ни о чём не просила и не нужна ей эта дача, и вообще пусть всё идёт так, как шло, потому что настоящая владычица здесь всё равно бабушка и всё будет согласно её воле до скончания века» (А. Варламов. Купавна).
Условный союз «если» подкрепляется ограничительными частицами «только», «лишь»: «Если только возможно было, они присоединялись к общественной работе» (М.М. Пришвин. Кладовая солнца).
Частицы, сопровождающие непосредственно союз, могут изменять его грамматическое значение. Соответственно изменяются отношения, которые возникают между главной и придаточной частью. Так в предложении «Даже если кто-нибудь заказал ему пропуск, то он всё равно бы его не получил - нет же паспорта» (И.Э. Кио. Иллюзии без иллюзий) наблюдается совмещение условного и уступительного значения. При этом частица «даже», не утратив признаков частицы и выражая уступительные отношения, входит в союзное сочетание «даже если», приобретая условное значение. В свою очередь союз «если» приобретает уступительное значение.
Наличие частицы «уж» привносит в условные предложения с союзами «если», «ежели», «коли» причинный оттенок: «А уж если, следуя за изгибом косы, они проходили три-четыре километра, то оказывались в таком отдалении, в такой необитаемости, что и вообразить невозможно.» (Л. Улицкая. Казус Ку-коцкого).
Сочетание условного союза «раз» с частицей «уж» также вносит в конструкцию значение причины: ««Какие-то должны быть утешения, уж раз они все вместе, а она нет» (Н.В. Кожевникова. Гарантия успеха).
Частицы, используемые непосредственно в качестве подчинительного союза, выполняют собственно структурную роль. Они создают конструктивный кар-
кас предложения, изъятие частицы часто оказывается невозможным: «Да я ведь по привычке, лишь бы что прожужжать» (В. Кологрив. Медовый луг); «Опасное чувство, когда забываешь о любых запретах, лишь бы проникнуть, узнать, что там, за занавеской» (Д. Гранин. Зубр).
Использование частицы в качестве подчинительного союза является наиболее значимой его функцией. В качестве подчинительного союза используются «только бы», «лишь бы», «как если бы», «словно», «точно», «будто», «как будто», «ли», «не...ли». Из перечисленных союзов наиболее
Библиографический список
детально в научной литературе рассмотрены союзы-частицы «ли» [4], [5] и «не...ли» [6].
Таким образом, роль частиц в сложноподчинённых предложениях может быть дифференцирована с учётом конкретных их функций: непосредственное использование в качестве союза; сопутствование союзу, которое носит контактный характер; маркированности главной части в целом с целью усиления общего значения сложного предложения или его соотносительных слов с целью их актуализации.
1. Томилова Т.П. Структурно-семантическая природа и функционирование изъяснительных сложноподчинённых предложений с союзом-частицей «ли». Диссертация .кандидата филологических наук. Ленинград, 1984.
2. Русская грамматика. Москва: Наука, 1980; Т. 2.
3. Томилова Т.П. Частицы при подчинительных причинных союзах. Вестник Тувинского государственного университета. Социальные и гуманитарные науки. 2013; 1 (16).
4. Томилова Т.П. Словарь лексико-синтаксической координации в сложноподчинённых предложениях с союзом-частицей «ли». Кызыл: Издательство ТувГУ 2018.
5. Томилова Т.П. Статус и модальная квалификация слова ЛИ в сложноподчинённых изъяснительных предложениях. Мир науки, культуры, образования. 2019; 2 (75).
6. Томилова Т.П. Словарь лексико-синтаксической координации в сложноподчинённых предложениях с союзом-частицей «не...ли». Кызыл: Издательство ТувГУ, 2019.
References
1. Tomilova T.P. Strukturno-semanticheskaya priroda i funkcionirovanie iz'yasnitel'nyh slozhnopodchinennyh predlozhenij s soyuzom-chasticej «li». Dissertaciya ...kandidata filologicheskih nauk. Leningrad, 1984.
2. Russkaya grammatika. Moskva: Nauka, 1980; T. 2.
3. Tomilova T.P. Chasticy pri podchinitel'nyh prichinnyh soyuzah. Vestnik Tuvinskogo gosudarstvennogo universiteta. Social'nye i gumanitarnye nauki. 2013; 1 (16).
4. Tomilova T.P. Slovar' leksiko-sintaksicheskoj koordinacii v slozhnopodchinennyh predlozheniyah s soyuzom-chasticej «li». Kyzyl: Izdatel'stvo TuvGU, 2018.
5. Tomilova T.P. Status i modal'naya kvalifikaciya slova LI v slozhnopodchinennyh iz'yasnitel'nyh predlozheniyah. Mir nauki, kultury, obrazovaniya. 2019; 2 (75).
6. Tomilova T.P. Slovar' leksiko-sintaksicheskoj koordinacii v slozhnopodchinennyh predlozheniyah s soyuzom-chasticej «ne.li». Kyzyl: Izdatel'stvo TuvGU, 2019.
Статья поступила в редакцию 21.07.19
УДК 81-112
Guseinov G.-R. A.-K., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Dagestan State University (Makhachkala, Russia), E-mail: [email protected]
Mugumova A.L., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Dagestan State University (Makhachkala, Russia), E-mail: [email protected]
ABOUT TEMPORAL ASPECT OF ONE DIACHRONIC REGULARITY IN THE HISTORY OF DEVELOPMENT OF THE NEW LITERARY RUSSIAN, WESTERN EUROPEAN AND THE PEOPLE OF THE CAUCASUS LANGUAGES. In article on the basis of some postulates of the theory of the literary languages and the general (typological) linguistics, in particular, of a diachronic constants concept, is considered the temporal aspect of formation of the modern literary languages - Russian, Western European and the people of Transcaucasia and the North Caucasus. Consideration of the corresponding data from history of the called languages, last of which are areal adjacent to Russian, allowed to come to an important theoretical conclusion that the end of modern times - the middle end of the 19th century became the boundary period in acquisition of the status of the modern literary languages. This status assumes popularity of a number of obligatory signs which treat polyfunc-tionality, codification, all-importance, rated and also stylistic differentiation.
Key words: new literary languages, diachronic constant, Transcaucasia and North Caucasus, temporal aspect, diachronic constant.
Г.-Р. А.-К. Гусейнов, д-р филол. наук, проф., Дагестанский государственный университет, г. Махачкала, E-mail: [email protected]
А.Л. Мугумова, канд. филол. наук, доц., Дагестанский государственный университет, г. Махачкала, E-mail: [email protected]
О ТЕМПОРАЛЬНОМ АСПЕКТЕ ОДНОЙ ДИАХРОНИЧЕСКОЙ ЗАКОНОМЕРНОСТИ В ИСТОРИИ РАЗВИТИЯ РУССКОГО, НЕКОТОРЫХ ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИХ И НАРОДОВ КАВКАЗА ЛИТЕРАТУРНЫХ ЯЗЫКОВ
В статье на основе совокупного анализа некоторых постулатов теории литературных языков и общей (типологической) лингвистики, в частности, понятия диахронической константы, впервые рассматривается темпоральный аспект формирования новых литературных языков - русского, некоторых западноевропейских и народов Закавказья и Северного Кавказа. Рассмотрение соответствующих сведений из истории названных языков, последние из которых являются ареально смежными русскому, позволило прийти к важному теоретическому заключению о том, что рубежным периодом в приобретении ими статуса новых литературных языков стал конец нового времени - середина-конец XIX века. Данный статус предполагает известность целого ряда обязательных признаков, к которым относятся полифункциональность, кодифицированность, общезначимость, нормированность, а также стилистическая дифференциация.
Ключевые слова: новые литературные языки, диахроническая константа, Закавказье, Северный Кавказ, темпоральный аспект, диахроническая константа.
Известно, что литературный язык, являясь высшей формой манифестации языка, носит наддиалектный характер и противопоставляется в данном отношении территориальным и социальным диалектам. Само его функционирование «предполагает известный отбор языковых средств из общего инвентаря на основе более или менее осознанных качественных критериев и связанную с этим большую или меньшую регламентацию» [1, с. 502].
Литературный язык является также письменной формой общенародного языка. Но некоторые языковеды, к которым относится, в частности, М.М. Гух-ман [1, с. 502] понимают под ним обработанную форму «любого языка, независимо от того, получает ли она реализацию в устной или письменной разновидности».
Ещё один атрибутивный признак литературного языка - тесная связь с художественной литературой - при известности мнения о неправомерности отождествления терминов «литературный язык» и «язык художественной лите-
ратуры». Подобная интерпретация правомочно обосновывается тем, что язык художественной литературы является более широким понятием [2, с. 221].
К числу других основных свойств литературного языка относят те из них, которые были отмечены некоторыми членами Пражского лингвистического кружка [3; 4]. Это полифункциональность, кодифицированность, общезначимость, нормированность, а также стилистическая дифференциация [2, с. 221].
Что касается истории русского литературного языка, то ещё в 1958 г. на основе работ пражских лингвистов А.В. Исаченко, полагая, что начало формирования русского литературного языка относится ко второй половине XVIII в., отметил для него четыре дистинктивных признака, характерных для национальных языков: 1) поливалентность, 2) наличие кодифицированной нормы, 3) обязательность употребления и 4) стилистическую дифференцирован-ность. Что касается «графически запечатленной [русской] речи» донациональ-ного периода, то она квалифицируется им как письменный язык в соответствии
