CC BY
129
Е.Я. Токар
ФОРМИРОВАНИЕ ИНСТИТУТА ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА В РОССИЙСКОМ
ДОРЕВОЛЮЦИОННОМ ПРАВЕ
Работы юристов периода, предшествующего подготовке проекта Гражданского уложения позволяют говорить, что российское законодательство ко второй половине Х1Х в. содержало уже все основные компоненты развитого правопорядка применительно к представительству; в том числе и в результате заимствований германской правовой доктрины. Однако, и это легко обнаружить в логике и аргументах отечественных ученых, именно в институте представительства прямых заимствований (по сравнению, например, с вопросами передачи прав, вещными правами, цессионным механизмом) было менее всего. Приоритет отдавался опыту, сложившемуся отечественному юридическому быту и тому, что часто называли «трезвым взглядом». Типичный пример - работы Н.О. Нерсесова, П.П. Цитовича и ряда других авторов.
Очевидно, что неизбежным было сохранение в представительстве и тех элементов, которые не имеют национальной окраски и универсальны по сути данного явления. Так, Д.И. Мейер уверенно пишет о решающем значении воли представляемого для того, чтобы правоотношения у него возникли «при посредстве других лиц»1; в действиях представителя проявляется воля именно представляемого. По волевому критерию была проведена граница между действиями представителя и близких явлений, в том числе посланника (нунция); были обособлены от представителей посредники, маклеры, комиссионеры, действующие от собственного имени.
Уже к середине Х1Х в. стало различаться представительство обязательное (для представляемого) и добровольное.
Правовой эффект действий представителя не вызывал сомнений: права и обязанности возникают именно у лица, давшего поручение.
Тогда же сформировалось мнение, что в числе юридических отношений при представительстве могут быть выделены: а) отношения между представителем и
представляемым, б) между представляемым и теми лицами, в отношении которых он действует через представителя, в) между представителем и лицами, относительно которых он действует.
Особый вклад в развитие взглядов на представительство внесли Н.О. Нерсесов2, Ю.С. Гамбаров3, А.О. Гордон4, Л.А. Казанцев5 и др. ученые.
Существенным продвижением в развитии взглядов на представительство надо признать допущение в качестве представителей «совокупностей лиц» (то есть, не только физических, но и юридических лиц).
К середине ХХ в. возникла также проблема правовой оценки актов органов управления юридических лиц (корпоративных формирований), думается, не решенная должным образом и сегодня. Имеется в виду, что в ряде случаев органы корпораций получают право действовать за корпорацию как в силу указания закона, так и в результате имеющих самостоятельное значение внутренних локальных актов корпорации. Например, председатель правления акционерного общества обычно называется законодателем как его
1 Мейер Д.И. Русское гражданское право. Часть 1. М.: Статут, 1997. - С. 175.
2 См.: Нерсесов Н.О. Понятие добровольного представительства в гражданском праве// Представительство и ценные бумаги в гражданском праве. М.: Статут, 1998. - С. 24 и далее.
3 См.: Гамбаров Ю.С. Гражданское право. Гражданское право. М.: Зерцало, 2003; Гамбаров Ю.С. Добровольная и безвозмездная деятельность в чужом интересе вне договорного отношения и не по предписанию закона. М, 1879, 1880.
4 См.:Гордон А.О. Представительство в гражданском праве. СПб., 1879.
5 См.: Казанцев Л. Учение о представительстве в гражданском праве. Вып. 1. Ярославль, 1878.
6 См.: Гуляев А.М. Русское гражданское право. СПб., 1913. - С. 122.
легитимный представитель, но конкретная персона становится председателем не автоматически, а в результате выборов (в ряде правопорядков - назначения). А.О. Гордон назвал такое представительство «смешанным» (явно имея в виду «смешение» оснований возникновения представительства)1, но легко увидеть, что основания появления представительства в данном случае вовсе не смешиваются: они следуют одно за другим, предопределяют друг друга.
Любопытно, что уже тогда К.Д. Кавелин приравнивал фактическое представительство к обычному: «поэтому, самопроизвольное заступление вполне подходит под условия
добровольного, с тою только разницею, что в нем место предварительного поручения занимает последующее одобрение действий самопроизвольного представителя».2
Практически единодушно российские цивилисты провели границу между представительством и посредничеством в результате признания во втором случае «двух сделок на две стороны», «для посредника каждая сделка - своя сделка»3; то есть, в отличие от представителя, посредник находится в самостоятельных отношениях и с представляемым, и с тем, от кого тот намерен приобрести права (обязанности).
Формируются внятные правила об оформлении доверенностей (и «верющих письмах»), в известной подборке нормативного, доктринального и судебного материала, проведенной И.М. Тютрюмовым4, хорошо заметно, что существенно вырос уровень обсуждения проблем, качество их решения. Так, проведена дифференциация доверенностей по субъектному признаку, с выделением особенностей таких документов для защиты интересов казны, для доверенностей должностных лиц, сделаны первые попытки соотнести срок действия доверенности и срок совершения действий по ней, выясняются критерии для признания доверенности недействительной и пр.
Что же касается вопроса о соотношении доверенности и договора, на котором основываются отношения представительства, то юридическая мысль того времени склонялась к возможности признать этот договор именно договором поручения. Во всяком случае, ст. 2035 проекта (редакция 1905 г.) предусматривала: «По договору доверенности или поручения доверитель уполномочивает действовать от его имени и за его счет другое лицо (поверенного), которое принимает исполнение возлагаемого на него возлагает на него поручения безвозмездно или за вознаграждение». Как видим, сама доверенность рассматривается приравниваемой к договору поручения. Надо заметить, что это несколько не совпадало с разделением норм о доверенности и представительстве в целом. В проекте Гражданского уложения впервые отечественным законодателем был предусмотрен организационно и текстуально оформленный институт представительства - ему посвящена глава IV раздела 111 Книги 1. Были закреплены общие принципы представительства: возможность осуществлять юридически значимые действия не только лично, но и через представителей, выделялось законное представительство в отношении лиц недееспособных, особо оговаривались последствия сделок представителя в условиях, когда какое-либо обстоятельство могло повлиять на волю представителя. Определенные основания для этого подхода имеются; в частности, если представительство есть понятие универсальное для разных случаев действий за другого, то собственно доверенность есть компонент договорных связей и помещение правил о ней в книге V, где находились различные виды обязательств, вполне логично.
Вместе с тем, исключается возможность использования доверенности как формы полномочия для каких-либо иных договорных институтов.
1 См.: Гордон А.О. Представительство в гражданском праве. - С. 100 и др.
2 Кавелин К.Д. Права и обязанности по имуществам и обязательствам// Избранные произведения по гражданскому праву. М.: ЮрИнфоР, 2003. - С. 317-318.
3 Гуляев А.М. Указ. соч. - С. 123.
4 См.: Тютрюмов И.М. Законы гражданские. С разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов. Кн. 4. М.: Статут, 2004. - С. 587.
Развитие торговли привело и к формированию первых научных представлений о торговых представителях. Как и в Германии, вспомогательный постоянный персонал (включая приказчиков) был отделен от деятельности торговых агентов, комиссионеров, но в числе персонала обосабливались лица, деятельность которых не имела коммерческого характера.1 Действия последних не вызывали таких же последствий для торгового предприятия как и действия приказчиков. По мнению Г.Ф. Шершеневича, через отношения личного найма приказчик допускается к осуществлению актов самого предприятия, в этом смысле он есть его представитель.
Уже тогда и появились первые нормы, ограничивающие самостоятельную деятельность приказчиков.
Обращение особого внимания на правовое положение торговых служащих А.И. Каминка объяснял просто: «значительная часть персонала торговых служащих стоит все же ближе к хозяину»2. Это не следует понимать только в том смысле, что на социальной лестнице хозяина и торгового служащего, действительно, разделяет меньшее количество ступенек, нежели фабричного рабочего; различие оказывается меньшим и потому, что торговый служащий, в отличие от обычного работника, по общему правилу непосредственно общается, вступает в контакт с покупателем и, в соответствующих случаях, оптовым продавцом. Но и указанный автор должен был признать, что определенного представления о том, кто же именно торговый служащий, не сложилось. Однако доминирующей, при поддержке судебной практики Правительствующего Сената, становилась точка зрения о целесообразности рассматривать как приказчиков только тех служащих, которые вступили в трудовые отношения с предпринимателем и выполняют именно юридически значимые (не технические) действия.
Было также ясно, что только этого критерия мало, ибо важно и в отношении этих лиц всякий раз устанавливать - получены ли ими надлежащие полномочия для деятельности от имени хозяина или же нет. Весь само по себе включение кого-либо в число работников еще не определяет объем и характер его полномочий.
Вполне внятно и совершенно не изменяя собственному стилю определял торгового представителя П.П. Цитович: «торговый представитель есть всякий, кто совершает торговые действия за чужой счет и на чужое имя; действует он так с ведома и воли того, кого представляет; но он действует - сам решает дело, имеет свое усмотрение, а не передает лишь чужое решение»3. Позиция ясна.
П.П. Цитович попытался также выделить в качестве особой фигуру распорядителя, «он вполне заступает хозяина подобно тому, как опекун заступает малолетнего или сумасшедшего», «он играет роль хозяина», «он распоряжается фирмой»4. Эти вполне резонные и основательные попытки выделить особого представителя вполне созвучны были, например, категории «генерального агента» в англо-американском праве и ряду других понятий; практически речь идет об обнаружении П.П. Цитовичем необходимости юридически оформить функцию торгового заведения, которая сегодня в нашем законодательстве получила наименование «орган юридического лица». Однако в тот момент ни Устав Торговый, ни другие акты России, ни судебная практика не давали законодательных оснований для выделения такого универсального представителя. Реально его юридическое положение было таким же, как и положение прочих представителей, в частности, он также должен был получить доверенность.
Существенно, что распорядителя П.П. Цитович противопоставлял приказчику, который, по мнению ученого, не «заступает хозяину, а лишь содействует ему»5.
1 См.: Шершеневич Г.Ф. Учебник торгового права. М.: Спарк, 1994. - С. 87-88.
2 Каминка А.И. Очерки торгового права. М.: ЮрИнфоР, 2002. - С. 227-228.
3 Цитович П.П. Очерк основных понятий торгового права. М.: ЮрИнфоР, 2001. - С. 109.
4 Там же. - С. 110-111.
5 Там же. - С. 116.
Германской прокуры, равно как агентского договора, характерно для стран англоамериканской правовой системы, наш юридический быт по существу не знал.
Тем не менее, нет возможности говорить о единообразной оценке представительских действий в тот период. На практике иногда смешивались представительство и близкие ему действий. В частности, в крупных торговых городах преобладала торговля комиссионная, как более удобная для обладателей определенных денежных активов.1
Торговля «на свой капитал», кажется, вообще преобладала в начале ХХ века в России, что объясняется неразвитостью системы банковских услуг, отсутствием надежного обеспечительного механизма.
1 Особенности такой торговли достаточно точно описал Д.И. Мейер, см.: Мейер Д.И. Юридические исследования относительно торгового быта Одессы// Избранные произведения по гражданскому праву. М.: ЮрИнфоР, 2003. - С. 164 и др.
